Совет Двенадцати

– Это можно изменить, – проскрипел Тивилдорм, с намеком поглядывая на Креола. – Кебракия, тебе уже дважды предлагали войти в Совет Двенадцати…

– О да, Искашмир и Бестельглосуд, – рассеянно ответила госпожа ректор. – Прекрасно помню. Я так понимаю, вы собираетесь предложить мне это в третий раз?

– Если у владыки Креола нет возражений, то да, собираемся.

– У владыки Креола нет возражений, – ответил Креол, закончив изучение ауры Кебракии и найдя ее чрезвычайно сильной магессой. – Вполне подойдет.

– Искашмир и Бестельглосуд говорили то же самое, – отмахнулась Кебракия. – А я скажу вам то же самое, что говорила им – меня это не интересует. Политика – грязное занятие, и я не желаю в него лезть. Я понимаю, что в Совете сейчас переизбыток вакансий… но поищите кого-нибудь другого, дражайшие повелители, поищите кого-нибудь другого. Меня вполне устраивает моя нынешняя должность.

– Мы надеялись, что ваша позиция изменилась, обожаемая Кебракия, – просительно улыбнулся Клевентин. – В конце концов, теперь в политике Серой Земли многое изменилось… сама Серая Земля на глазах меняется. Владыка Креол намеревается действовать совершенно иначе, нежели прежние…

– Обо всем этом я уже наслышана, – перебила его Кебракия. – Я не лезу в политику, но это не значит, что я ею не интересуюсь. Поверьте, я в курсе того, что произошло за океаном и какая жалкая участь постигла Бестельглосуда. Между прочим, в той войне у меня погибла внучка.

– Боже!.. – ужаснулась Ванесса. – Поверьте, мы очень сожалеем…

– Что мне ваши сожаления? – поморщилась Кебракия. – Альбракия была хорошей девочкой. Доброй, умной, талантливой. А теперь ее нет, и незачем ворошить прошлое. Я не знаю, кто конкретно ее убил, и не желаю узнавать. Но и в ваш Совет Двенадцати я не вступлю.

Креол откинулся на спинку стула, подозрительно разглядывая Кебракию. Тивилдорм вопросительно смотрел на Креола. Клевентин внимательно разглядывал потолок. Ванесса же просто сидела молча, стараясь не привлекать к себе внимания – почему-то в присутствии Кебракии она ужасно оробела. Обычно за ней такого не водилось.

– Это твое окончательное слово? – наконец спросил Креол. – Ты отказываешься?

– Об этом Искашмир и Бестельглосуд меня тоже спрашивали, – усмехнулась Кебракия. – Надеюсь, меня не заставят надевать серый плащ силой?

– Не хочешь – дело твое, уговаривать не собираюсь… – вяло пробурчал Креол. – Только время зря потратили…

– Если вам вновь что-то от меня потребуется, просто известите, и я явлюсь сама, – поклонилась Кебракия Мудрая. – Надеюсь, вы останетесь на чай с коржиками, дражайшие повелители?

– Мы торопимся, – встал со стула Креол.

– В таком случае, если желаете, я могу телепортировать вас прямо к воротам гимнасия.

Так она и сделала. Все четверо мгновенно оказались снаружи, у ожидающего дилижанса. Хотя Тивилдорм явно пожалел, что согласился на телепортацию – его лицо исказилось смертной мукой, призрачное тело заколебалось, как исчезающий мираж. Клевентин с беспокойством схватился за карман, где лежал драгоценный танзанит, сберегающий душу учителя.

– Может, провести ритуал стабилизации? – предложил Креол. – Я хорошо умею закреплять духов.

– И я вам за это благодарен, владыка Креол… – прохрипел Тивилдорм. – Ближе к вечеру… пожалуйста… буду очень признателен…

Спустя пару минут он все же обрел какую-никакую четкость. Только призрачные волосы еще колыхались, как на сильном ветру.

– Мне нужно было использовать камень потверже… – простонал Тивилдорм, кое-как устраиваясь в дилижансе. – Алмаз или рубин… Зачем я выбрал танзанит?!

– Никто не мог предположить, что вам придется биться с адскими духами, владыка, – успокаивал его Клевентин.

– Но ведь мне пришлось – и снова еще придется, и не раз… – нахохлился колдун-призрак. – Когда я был жив, битвы с демонами давались мне куда легче… Был случай, когда я вышел один на один с ларитрой – и уничтожил ее! Развеял, как облако дыма! А что теперь?! Где моя сила, где моя мощь?! Я так страдаю в этом промежуточном состоянии…

– Депрессия, понимаю… – посочувствовала Ванесса.

– А ты вообще замолчи, – огрызнулся Тивилдорм. – Ты меня раздражаешь.

Общими усилиями колдуна-призрака все же кое-как успокоили. Он устроился возле окна и принялся с грустью смотреть на проплывающие мимо здания.

– Куда теперь едем? – поинтересовалась Ванесса.

– В главный городской госпиталь, – ответил Клевентин. – А по дороге сделаем небольшой крюк – посмотрите одну достопримечательность. Тут недалеко.

– В госпиталь… – напрягла память девушка. – Там же, кажется, тоже работает какой-то красный плащ?

– О да, наш несравненный целитель Торай Жизнь. В своем деле – непревзойденный специалист. Возможно, лучший медик за всю историю страны.

– Хотите предложить ему место в Совете Двенадцати? В принципе, такой врач нам бы пригодился…

– Нет, его кандидатуру мы даже не обсуждали. Торай Жизнь действительно один из сильнейших красных плащей, но к политике он питает даже большее отвращение, чем Кебракия Мудрая. Он не согласится, не стоит и пытаться.

– Кого же тогда? Может, Делиль Ураган?

– Прекрасная аэромантка, – согласился Клевентин. – Очень могучая. Если желаете, поставьте ее кандидатуру на голосование, повелительница Ванесса.

– А вы сами разве с ней это уже не обсуждали? Она была сегодня в Промонцери Царука…

– Да, мы закончили разговор незадолго до вашего появления. Но она приходила совсем по другой причине.

– По какой?

– Спросите у нее сами при следующей встрече, – уклончиво ответил Клевентин.

– Ладно, ладно… Но так кого же вы еще подобрали в Совет? Мистер… владыка Тивилдорм говорил, что вы нашли целых троих…

– И вы очень скоро их всех увидите, – заверил Ванессу Клевентин.

– Всех троих?.. Хм… Я думала, что одна из них – Кебракия.

– Нет, Кебракию Мудрую мы надеялись заманить на двенадцатое место. Увы, она по-прежнему верна своим принципам…

– Значит, у нас свободно только одно место?

– Да – если вы и владыка Креол одобрите наших кандидатов. Повелители Шамшуддин и Хобокен уже выразили свое согласие.

– А лод Гвэйдеон?

– Он сказал, что поддержит любое решение владыки Креола.

– А, ну это вполне ожидаемо…

– Правда, остается еще повелитель Лакласторос, – добавил Клевентин. – Однако он пока не вошел в Совет официально, так что сейчас у него только совещательный голос.

– И когда он… войдет официально?

– Полагаю, на ближайшем заседании Совета. На нем состоится голосование по утверждению новых членов. Чистая формальность, конечно же, однако таковы правила.

– Вот кстати, все забываю спросить по поводу голосования. Двенадцать ведь – четное число. Что у вас делают, когда голоса делятся поровну?

– В этом случае побеждает та сторона, на которой находится глава Совета – в данном случае владыка Креол. У него, если можно так выразиться, полтора голоса.

Ванесса улыбнулась, представив лицо Креола, увидевшего, что кто-то голосует против него. Помнится, в Верховные Маги его выбрали единогласно…

Район, по которому сейчас ехал дилижанс, не отличался презентабельностью. Дома старые и обшарпанные, редкие прохожие одеты в лохмотья, воздух провонял дымом из заводских труб. Канализационные люки, весьма частые на улицах Иххария, раскрыты нараспашку, источая зловоние. Прямо на глазах Ванессы какой-то тощий мальчишка юркнул в такой люк, точно Багс Банни в свою норку.

С каждой минутой пейзаж за окнами становился непригляднее. Люди исчезли совсем, дома все сильнее выглядели брошенными, а из подворотен засверкали чьи-то глаза. Похоже, на этот район городские власти давно махнули рукой, предоставив его жителям вариться в собственном соку.

Роскошный колдовской дилижанс выглядел здесь странно и чужеродно. Однако опасаться местного отребья не приходилось – все прекрасно видели, что за плащи носят эти четверо.

Когда такие крупные шишки забредают в иххарийские трущобы, те мгновенно вымирают. Даже обитатели канализации – отпетые бандюги, колдуны-ренегаты, нежить и чудовища – обходят Совет Двенадцати десятой дорогой.

Ванесса задавалась вопросом, что же такого им с Креолом хотят показать в этих трущобах. Пока что за окнами не было ничего интересного – ну вот просто совсем ничего. В основном грязь и развалины – но этого добра они и на Плонете насмотрелись до конца жизни.

И вот наконец она увидела обещанную диковину. В конце улицы высилось мрачное шестиэтажное здание с каменными статуями на крышах. Все стекла выбиты, окна заколочены досками, двери вообще заложены кирпичом. Дома вокруг словно отступили на несколько шагов, не желая стоять рядом. В воздухе витал странный запашок, похожий на… трудно сказать определенно, на что именно, но хотелось зажать нос.

– Помните, мы вам говорили, что в Серой Земле двенадцать гимнасиев? – спросил Клевентин. – Так вот, это – тринадцатый.

– Непохоже, чтобы здесь проводились занятия… – пробормотала Ванесса.

– Этот гимнасий закрыли больше четырехсот лет назад.

– Это… довольно давно. А чему тут учили?

– Демонологии. Именно здесь учился владыка Тивилдорм.

– Демонологии?! – оживился Креол, вылезая из дилижанса. – Чрево Тиамат, как же все запущено… Что здесь сейчас – бандитский притон?

– Сейчас здесь нет ничего, – покачал головой Клевентин. – Даже самые бесшабашные не решаются тревожить покой этого гимнасия. В те времена, когда у Серой Земли еще были демонологи, в его стенах творилось такое, что не передать словами. И сейчас туда не решаются входить даже колдуны.

– Почему же его до сих пор не снесли? – поинтересовалась Ванесса.

– Этого мы тоже не решаемся сделать. Кое-что из того, что там похоронено, до сих пор живо… в определенном смысле. Особенно нас тревожит… одна штука.

– Что еще за штука?

– Вы слышали о… Ночи Страха? – осторожно спросил Клевентин.

– Мм… нет. Что это?

– Совсем ничего не слышали?

– Она же тебе сказала, что нет, – мрачно ответил вместо Ванессы Креол.

– Прошу прощения, владыка, – поклонился Клевентин. – Просто любой серый знает эту историю с детства. Событие, которое позднее назвали Ночью Страха, произошло в ночь с девятнадцатое на двадцатое сентября 6689 года. В то время этим гимнасием заведовал Мальчимбо Красный, второй в Совете Двенадцати. Он был великим демонологом, по-настоящему великим. Но в ту ночь он… откусил больше, чем смог проглотить. Тварь, которую Мальчимбо Красный притащил откуда-то из-за Кромки, вырвалась на свободу, опустошила несколько кварталов Иххария и ополовинила тогдашний Совет Двенадцати. В конце концов ее сумели загнать в ловушку и запечатать в том самом месте, где она была призвана – запечатать, но не уничтожить. Она до сих пор ждет где-то в этом гимнасии…

Креол, все это время считывающий ауру здания, угрюмо кивнул. Запах демона за минувшие века чрезвычайно ослаб, но все еще чувствовался. Судя по нему, тварь в гимнасии сидит на редкость крупная…

– Откуда оно взялось? – деловито спросил маг. – Лэнг, Хвитачи, Ад, Кввецоль-Иин, еще что-то?..

– Мы не знаем, владыка. Но чем бы оно ни было, оно страшно опасно. Не забывайте, что в тот день погибло шестеро серых плащей. Шестеро! И среди них был лучший демонолог того времени, Мальчимбо Красный. Он пожертвовал жизнью, чтобы запечатать то, что сам же и призвал.

Ванесса поежилась. Демон, вынесший половину Совета Двенадцати! Это вам не гроза чердаков Бат-Криллах… С таким чудовищем даже Креол может не совладать…

Судя по омрачившемуся лицу Креола, он тоже об этом подумал.

– Само собой, все это было очень давно, – дополнил Клевентин. – Никто из ныне живущих не видел этого своими глазами. Никто, кроме…

– О да… – прокряхтел выплывший из дилижанса Тивилдорм Призрак. – Я видел все это своими глазами… В то время мне было сорок четыре года, я носил желтый плащ и был доверенным ассистентом Мальчимбо Красного. Я видел, как того демона вызвали; видел, как он вырвался; видел, как его запечатали. Я оказался одним из немногих, кто остался жив – но я поседел за одну ночь! На следующий день, после того, как подсчитали потери, было созвано экстренное собрание Совета Двенадцати… того, что от него осталось. На нем мне вручили оранжевый плащ, а вместе с ним новое прозвище – Тивилдорм Выживший. Без испытаний, без экзаменов. Я сыграл немалую роль в заточении того демона, и Совет это оценил. Уже на следующий год я получил красный плащ, а спустя еще шесть лет – место в Совете.

– Так вы хорошо знали этого Мальчимбо Красного? – полюбопытствовала Ванесса.

– Он был моим учителем, – с ностальгией произнес Тивилдорм. – Всему, что я знаю и умею, я обязан ему. Это именно он вручил мне фиолетовый плащ вкупе с первым прозвищем – Тивилдорм Сопливый…

Ванесса изумленно уставилась на жуткого призрака… а потом громко прыснула.

– Здесь нет ничего смешного!!! – бешено взревел Тивилдорм. – Первые прозвища очень часто бывают глупыми, обидными или даже издевательскими! Громкое прозвище еще нужно заслужить!

– Я все понимаю, просто… ой, не могу…

– Владыка Креол, повлияйте на свою ученицу!.. владыка Креол?..

Повернувшись к Креолу, Тивилдорм обнаружил, что тот тоже сотрясается в беззвучном хохоте. Пальцы бедного призрака заколебались в приступе гнева, над головой что-то вспыхнуло и заискрилось. Он никак не ожидал, что его юношеское прозвище – прозвище, которым он так гордился! – вызовет настолько бурную реакцию.

– Ладно, хватит, – утер слезы Креол. – Значит, так. Нужно будет осмотреть здесь все и выяснить, что можно сделать. Надо попробовать расконсервировать здание…

– Но демон, владыка!.. – с беспокойством напомнил Клевентин.

– Знаю! – поморщился маг. – Я же не собираюсь делать это прямо сейчас! Изучим проблему всесторонне, осторожненько поковыряемся, посмотрим, что и как… В конце концов, мне доводилось справляться и с архидемонами. Ну а если не получится – подыщем новое здание. Нам ведь все равно придется возрождать у вас тут демонологию – а значит, потребуется гимнасий.

– Да кого мы там успеем обучить… – пригорюнилась Ванесса. – До пробуждения Ктулху осталось уже… сколько там осталось? Четыре года хоть есть?

– Обучать придется по урезанному варианту, – согласился Креол. – Вполне достаточно, чтобы будущие демонологи умели усмирять и устреблять демонов. Остальные аспекты этого Искусства им не понадобятся. Думаю, студентов мы наберем по другим гимнасиям – тех, кто уже владеет основами магии.

– Для колдунов тоже можно организовать курсы, – поддакнула Ванесса. – По повышению квалификации. Поднатаскать фиолетовых плащей, синих…

– Да, это тоже хорошая мысль. Пожалуй, всем этим я займусь лично…

Глава 4

Следующей остановкой колдовского дилижанса стал главный городской госпиталь. Высотное белое здание, похожее на лондонский Тауэр, с высеченным на фасаде медицинским символом – красная змея, свернувшаяся в гексаграмме.

– Сейчас мы увидим троих новых членов Совета Двенадцати!.. – оживленно произнес Клевентин, выходя из дилижанса.

– Я их еще не утвердил, – мрачно напомнил Креол.

– И они ожидают вашего решения, владыка, – кивнул Клевентин.

– Но почему они ожидают его в госпитале? – недоуменно спросила Ванесса.

– Увидите, увидите…

Тивилдорм Призрак на сей раз предпочел остаться в дилижансе, при своем драгоценном танзаните. Ему хотелось спать… или что там делают привидения, когда устают. Пятисотлетний колдун забился в уголок и стал бледным, как линялая простынь, издавая чуть слышный подвывающий звук.

– Может, вызвать вам врача? – опасливо предложила Ванесса. – В колдовском госпитале же должны быть специалисты и по… некролюдям или как вы предпочитаете называться.

– В этом госпитале нет таких специалистов, – помотал головой Тивилдорм. – Мне просто нужно немного покоя…

– Я проведу ритуал стабилизации, как только вернемся в цитадель, – снова пообещал Креол.

Внутри госпиталя царила идеальная чистота, омрачаемая лишь стойким животным запахом. Вскоре стало понятно, откуда он происходит – по коридорам бегали целые стаи кошек. Ухоженные, лоснящиеся, с гладкой шерстью, они ритмично переступали лапками, выскальзывая из одних дверей и исчезая в других. Еще бы надеть на них белые халатики – и точь-в-точь медсестры, спешащие к пациентам.

Высоких гостей уже ожидали. Пожилая колдунья в желтом плаще и хрупкий юноша лет восемнадцати – в красном. Ванесса пораженно поняла, что этот мальчик и есть прославленный Торай Жизнь.

Клевентин по дороге немного рассказал о главвраче иххарийского госпиталя. Большинство медиков Серой Земли работает биомагическими методами – лекарственные эликсиры, операции, пересадка органов и тому подобное. Настоящих целителей, лечащих простым наложением рук, довольно мало – эта методика на Серой Земле всегда была в глухом загоне. Тем не менее порой встречаются настоящие самородки – и Торай Жизнь самый среди них выдающийся. Он занимается особо сложными случаями – теми, с которыми ничего не могут поделать остальные.

Но Ванесса и подумать не могла, что он настолько молод. Во сколько же тогда лет он закончил гимнасий?

Этот вопрос она задала вслух. Торай и его заместительница, назвавшаяся Коракой Заводчицей, в унисон рассмеялись.

– Мне сто два года, повелительница Ванесса, – мягко ответил Торай.

– А в чем ваш секрет, доктор?! – округлились глаза девушки. – Нет, я понимаю, что колдовство и все такое… но вы же все рекорды бьете!

– Ничего особенного, – пожал плечами Торай. – Просто здоровый образ жизни и правильное питание. Я с раннего детства сижу на диете из сырых овощей и злаков – очень рекомендую.

– А молоко вы пьете?

– Никакого молока. Для взрослого человека оно крайне вредно.

– А яйца?

– Никаких яиц.

– Они тоже вредные?

– Нет, мне просто вкус не нравится.

Торай Жизнь и Корака Заводчица проводили гостей по длинному коридору. Торай шел очень быстро, остальные с трудом за ним поспевали. Но завернув за угол, он остановился, едва не столкнувшись с плачущей девочкой лет восьми. Та держала что-то маленькое, завернутое в носовой платок.

– Дедушка Торай!.. – всхлипнула малышка, протягивая колдуну свою ношу. – Пожалуйста, дедушка Торай!..

Торай Жизнь недоуменно моргнул и принялся разворачивать платок. Там лежал крохотный пушистый комочек – холодный и неподвижный.

По коридору разнесся торопливый топот. К девочке подлетела молодая колдунья в синем плаще – она заслонила ее от главврача и испуганно залепетала:

– Повелитель Торай, умоляю, простите мою дочь!.. Я оставила ее всего на минутку – ума не приложу, как она сумела проскользнуть!..

Однако Торай не слушал перепуганную мать. Он поднес крохотный трупик ко рту и с силой дохнул. Застывшая уже шерсть чуть заметно заискрилась, крошечные лапки дернулись, голубые глаза изумленно раскрылись, а потом котенок перевернулся на спину и чуть слышно мяукнул.

– Возьми, – тихо произнес Торай, возвращая пациента хозяйке.

Ванесса и даже Креол пораженно глядели на это мгновенное воскрешение. Торай Жизнь действительно оказался целителем невероятной силы.

В течение следующих минут он подтвердил это еще дважды. В первый раз его нагнали две сестры милосердия, катящие каталку – они явно искали именно его. Почтительно поклонившись, одна из них скороговоркой протараторила:

– Женщина в тяжелом состоянии, повелитель Торай. Серьезная травма черепа. Сердцебиение прерывистое. Может умереть в любую секунду.

Не задавая вопросов, колдун наклонился, прильнул губами к губам юной и очень красивой девушки, принявшись что есть силы дышать. Уже через несколько секунд та резко распахнула глаза. Рана на голове срасталась с невероятной скоростью, на щеки вернулся румянец. Торай Жизнь еще с полминуты делал ей искусственное дыхание, а затем двинулся дальше.

Следующим был пожилой мужчина с сердечным приступом. Торай наклонился над ним, один-единственный раз резко дохнул – и без двух минут мертвец открыл глаза, пораженно вслушиваясь в ровное сердцебиение. Торай задержался на несколько секунд, коротко кивнул и пошел дальше.

– Скажите, доктор, а почему этого господина вы вылечили так легко, а той девушке потребовалось искусственное дыхание? – полюбопытствовала Ванесса, нагоняя Торая.

– Ей этого не требовалось.

– Тогда зачем же вы его делали?!

– Просто так. Пожалуйста, следуйте за мной, нам на третий этаж.

На третьем этаже разместились палаты-люкс – исключительно для колдунов. Здесь дежурили вооруженные до зубов эйнхерии – при виде Креола с Ванессой они вытянулись во фрунт и отдали честь.

– Докладывает капитан Мардиан! – гаркнул дюжий мертвяк с гигантскими усищами. – За время дежурства происшествий не было! На вверенной мне территории все спокойно!

– Строго тут у вас, – удивилась Ванесса.

– Приказано в случае чего сразу бить на поражение, – отрапортовал Мардиан, выщелкивая из ножен саблю.

Корака Заводчица сказала, что эйнхерии оказались для них просто незаменимым подспорьем. Находясь в бреду или страдая от боли, колдуны порой обращаются к чарам – и последствия бывают весьма скверными. А теперь в подобных случаях под рукой всегда есть опытный солдат с противомагической татуировкой.

Единственное, о чем попросили эйнхериев – не приближаться к палатам без необходимости, а уж к операционной и близко не подходить. Все-таки здесь используют в основном магическое лечение – татуировки эйнхериев ему не помогают.

Торай Жизнь провел Креола, Ванессу и Клевентина в самый дальний конец коридора. Видя их приближение, со скамьи поднялась печальная колдунья в красном плаще – уже знакомая Ванессе Делиль Ураган.

– Как он, Торай? – обеспокоенно спросила Делиль.

– Значительно лучше. Сегодня утром наконец пришел в сознание.

– Я могу его увидеть?! – подалась вперед колдунья.

– Это решать не мне… – сдвинулся в сторону главврач.

– Я могу его увидеть, владыка Креол?!

– Ты о чем, женщина? – тупо уставился на Делиль маг.

– Давайте лучше пройдем в палату, – предложил Клевентин. – Пойдемте, дражайшая Делиль.

Эта палата оказалась не просто люксом, а люксом из люксов. Настоящий больничный пейнтхауз – огромная комната с роскошным видом из окна, мебель из красного дерева, шелковые занавески, стол ломится от деликатесов.

И целых восемь кошек. Две с важным видом сидят на полу, три возлежат на постели, еще две – на груди пациента. Восьмая кошка устроилась на столе, деликатно обгладывая куриную ножку.

– А зачем вам так много кошек? – вполголоса спросила Ванесса у Торая.

– Кошки – великолепные энергетические доноры. В их присутствии выздоровление идет быстрее.

Едва войдя в палату, Делиль Ураган бросилась к лежащему в постели – худому изможденному мужчине в больничном халате. При виде гостьи его лицо засветилось непередаваемым счастьем – он обнял прильнувшую к нему колдунью и прошептал:

– Душа моя Делиль, я наконец вернулся из плавания…

– Да, мой капитан!.. – всхлипнула Делиль, покрывая его лицо поцелуями. – Я верила, я надеялась!..

Креол и Ванесса недоуменно переглянулись. Никто из них не видел этого человека раньше. Клевентин же лукаво прищурился и негромко произнес:

– Позвольте представить вам бывшего и, мы надеемся, будущего члена Совета Двенадцати – адмирала Асанте Шторма. Делиль Ураган – его жена.

Брови мага и его ученицы одновременно поползли вверх. А милующийся с женой Асанте наконец обратил внимание на остальных посетителей. При виде Клевентина счастье на его лице мгновенно сменилось злобой – невыразимым, неутолимым бешенством. Клевентин же лишь улыбнулся, пряча глаза.

– Ты!.. – хрипло выдавил из себя Асанте. – Предатель!.. Ты… ты… Почему я все еще жив, если ты здесь?!

– Я посчитал, что будет расточительством позволить вам умереть, адмирал, – поклонился Клевентин.

– А мой корабль?! Мой корабль цел?! – брызгая слюной, прорычал Асанте.

– Целехонек. Стоит в порту и дожидается вас, адмирал.

Услышав это, Асанте облегченно обмяк. В жизни этого холодного и безжалостного человека было лишь две драгоценности – и одна из них сейчас обнимала его за шею, а вторая ожидала в порту.

– Я полагал, что он мертв, – недоуменно произнес Креол.

– Так оно и было, – кивнул Клевентин. – Могу вас в этом заверить – я лично его убил.

– Что?.. – резко повернулась Делиль. – Ты… ты мне не говорил!..

– Это он, душа моя, не сомневайся, – сдавленно процедил Асанте.

– Прежде, чем вы предпримете опрометчивые действия, узнайте, что я же и вернул адмирала к жизни! – торопливо сообщил Клевентин.

Любящие супруги по-прежнему смотрели на него со звериной злобой, но из их глаз хотя бы ушла жажда немедленного убийства. Клевентин облегченно вздохнул – он чуточку опасался этого момента. Конечно, рядом с ним владыка Креол, а в коридоре дежурят эйнхерии – но все же сильнейший гидромант и сильнейшая аэромантка могли бы доставить немало проблем.