О жизни и сочинениях Кольцова

Подсеку ж я крыльяДерзкому сомненью,Прокляну усильяК тайнам провиденья.Ум наш не шагаетМира за границу,Наобум мешаетС былью небылицу.

Это случилось и случается и с великими мыслителями, когда они брались или берутся за вопросы выше их времени или выше их самих. Кольцов, с его вопросами, не мог быть ни в каких отношениях ни с каким веком: они были важны только для него, и тем труднее было ему решать их. Но самый вопрос излагается у него часто с необыкновенною поэзиею, доходящею до высокого (sublime[1]); чтобы убедиться в этом, стоит только прочесть его «Великую тайну». Несмотря на мистическую темноту выражения, которая иногда доходит до решительной бессмыслицы, как, например, в трех первых стихах думы «Божий мир», и естественная причина которой была та, что поэт больше ощущал и чувствовал, или, лучше сказать, больше предощущал и предчувствовал сердцем, нежели сознавал умом то, что хотел выразить словом, – несмотря на эту мистическую темноту, почти во всех его думах есть поэзия и мысли, и выражения. Многие осуждали Кольцова за этот род стихотворений, видя в них претензии полуграмотного прасола на философское умничанье. Да если вспомнить, мало ли за что не осуждали Кольцова эти «многие» – даже за то, что в беседах он сидел не все молча, но иногда осмеливался высказывать свое мнение о предмете общего разговора. Этою строгостию к Кольцову особенно отличались умные и образованные люди, книжники, литераторы, полулитераторы и литературщики. И поделом ему: как было сметь ему, безграмотному мещанину, удостоенному за его талант чести быть принятым в общество умных людей, – как было ему, при них, «сметь свое суждение иметь»!.. Люди с книжным, вычитанным умом, с готовыми суждениями о чем угодно никогда не поймут, чтобы человек с высшею натурою, но обделенный образованием, мог на своем странном языке вслух выговаривать то, что глубоко запало в его душу и сильно заняло его ум; никогда не растолкуете вы им, что такой человек и ошибается-то лучше, нежели как они говорят дело, потому что он ошибается по-своему, а они говорят чужое.

Особенное достоинство дум Кольцова заключается в их чисто русском, народном языке. Кольцов не по кокетству таланта, а по необходимости прибегал к этому складу. В своих думах Кольцов – русский простолюдин, ставший выше своего сословия настолько, чтобы только увидеть другую, высшую сферу жизни, но не настолько, чтобы овладеть ею и самому совершенно отрешиться от своей прежней сферы. И потому он по необходимости говорит ее понятиями и ее языком об увиденной им вдали сфере других, высших понятий; но потому же он в своих думах искренен и истинен до наивности, что и составляет главное их достоинство. Хотя песни Кольцова были бы понятны и доступны для нашего простого народа, но все же они были бы для него гораздо высшею школою поэзии, а следовательно, чувств и понятий, нежели поэзия народных песен, – и потому были бы очень полезны для нравственного и эстетического его образования. Таким же точно образом думы Кольцова, изложенные образами и складом чисто, русским и представляющие собою первую высшую ступень простого русского человека в стремлении к нравственно-идеальному развитию, были бы очень полезны для избранных натур в простом народе.

Мистическое направление Кольцова, обнаруженное им в думах, не могло бы у него долго продолжаться, если б он остался жив. Этот простой, ясный и смелый ум не мог бы долго плавать в туманах неопределенных представлений. Доказательством этому служит его превосходная дума «Не время ль нам оставить», написанная им менее нежели за год до смерти. В ней виден решительный выход из туманов мистицизма и крутой поворот к простым созерцаниям здравого рассудка.

Теперь нам остается сказать слова два о редакционной части издания сочинений Кольцова. Мы расположили его сочинения по годам и разделили их на два отдела. В первом поместили мы одно лучшее, избранное, не нарушая, однакоже, хронологической последовательности, – и потому в этом отделе сперва идут пьесы первого периода поэтических опытов Кольцова, которые, естественно, слабее последующих, которые занимают собою середину и большую часть отдела; а в конце его, по той же причине, решились мы поместить и четыре последние стихотворения, довольно слабые и написанные Кольцовым уже незадолго до смерти, во время тяжкой болезни, в мучительных обстоятельствах. Из них стихотворение «На новый 1842-й год» имеет свой интерес, как скорбное предчувствие поэта – увы! – слишком верно сбывшееся… Остальные три – как последние, уже замирающие звуки еще недавно громкого, мощного и гармонического голоса… Думы поместили мы отдельно, непосредственно после песен и не отделили лучших из них от слабых, потому что эти пьесы слишком тесно слиты с личностию Кольцова и интересны более как факты его внутренней жизни, нежели как поэтические произведения, хотя некоторые из них прекрасны и с этой точки зрения, как, например, «Великая тайна», «Могила», «Не время ль нам оставить». Таким образом, из 125 пьес в первом отделе помещено 79 пьес. Остальные 46 стихотворений мы напечатали в особом отделе, под особенной нумерацией, в виде приложения. Между ними есть много слабых, даже очень слабых; но нет ни одного, которое не имело бы хотя относительного интереса или замечательною степенью одушевления, даже страсти, или оригинальною мыслию, или счастливыми оборотами выражений, или, наконец, более или менее любопытным отношением к жизни и личности автора. Некоторые из стихотворений этого отдела были бы даже очень недурны, если бы отзывались большею зрелостию и выдержанностию… Таковы, например, пьесы: «Если встречусь с тобой», «Терем», «По-над Доном сад цветет», «Домик лесника», «Размышление поселянина», «Глаза», «Два прощания», «Бедный призрак», «Товарищу», «Не скажу никому», «Где вы, дни мои».

Также в виде приложения решились мы при собрании стихотворений Кольцова напечатать «Мысли о музыке», статью друга его Серебрянского. Это единственный оставшийся после Серебрянского литературный памятник, погребенный в одном малоизвестном и притом старом уже журнале. Мы уверены, что отношения Серебрянского к Кольцову, равно как и достоинства статьи, которая сама так похожа на музыкальное произведение, вполне оправдывают ее помещение в книге сочинений Кольцова.

О портрете Кольцова, в отношении к рисунку и литографии, читатели могут судить сами; мы ручаемся только за поразительное сходство этого портрета (снятого в 1838 году) с оригиналом{65}.

Комментарии

«Напечатано в книге «Стихотворения Кольцова. С портретом автора, его факсимиле и статьей о его жизни и сочинениях, писанною В. Белинским». Издание Н. Некрасова и И. Прокоповина. СПБ. 1846 (ценз. разр. 5 февраля 1846).

В полном виде, с восстановлением цензурных пропусков и изменений, статья была напечатана по рукописи в издании Солдатенкова и Н. Щепкина, том XII, стр. 81–147 под заглавием «Алексей Васильевич Кольцов». Цензурованный экземпляр наборной рукописи этой статьи хранится в настоящее время в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, шифр № 5322. В настоящем издании текст статьи сверен по этой рукописи. Все цензурные сокращения и изменения (кроме самых незначительных) отмечены в примечаниях.

О Кольцове Белинский писал еще в пору их первоначального знакомства (см. т. I наст. изд.).

Прекрасное знание условий жизни воронежского поэта, продолжительное личное общение с ним во время его приездов в Москву и Петербург позволили Белинскому с большой силой обрисовать в этой статье самобытную личность поэта-прасола и раскрыть во всей полноте трагедию его жизни. В этом отношении статья Белинского сохраняет до сих пор значение биографического источника первостепенной важности.

Статья Белинского при всей ее научной достоверности совершенно чужда академического бесстрастия. В характеристике поэта и условий его жизни звучит энергичный протест революционера-демократа против патриархально-семейного деспотизма с его звериной враждой к свободной личности.

Вторая половина статьи содержит блестящую характеристику поэзии Кольцова и ее значения. Критик подчеркивает ее простоту, искренность, глубину выражения народного быта.

С критикой основных положений статьи Белинского выступил Вал. Майков («Отечественные записки», 1846, №№ 11 и 12). Концепции Белинского о «непосредственной» народности Кольцова Майков противопоставил свою «космополитическую» теорию, в которой народ трактуется как инертная, темная масса, что вызвало позднее резкую отповедь Белинского (см. статью «Взгляд на русскую литературу 1846 года» в наст. томе).

В издании стихотворений Кольцова 1846 года Белинский участвовал не только в качестве автора вступительной статьи, но и редактора-составителя сборника. Им было отобрано и включено в сборник сто двадцать пять стихотворений, что давало достаточно полное представление о творчестве поэта. Отметим, что в «Полном собрании сочинений А. В. Кольцова», изданном Академией наук в 1909 году (3-е издание 1911 года), напечатано сто пятьдесят восемь стихотворений (плюс пятнадцать юношеских), что не намного превышает количество, данное Белинским.

Сноски

1

Высокое, возвышенное (термин эстетики). – Ред.

Примечания

1

Эпиграф взят из «рассказа в стихах» Ап. Григорьева «Олимпий Радин» (1845), напечатанного в журнале «Репертуар и Пантеон» (1845, т. X, № 5, стр. 313–330). В тексте статьи Белинского в издании 1846 г. эпиграф был полностью выпущен цензурой.

2

Первый сборник стихотворений Кольцова был издан при помощи Н. В. Станкевича и при ближайшем участии самого Белинского. (см. т. I наст. изд.).

3

Альманах «Утренняя заря» издавался В. Владиславлевым в 1839–1843 годах. В этом альманахе были напечатаны следующие произведения Кольцова: две «Песни Лихача Кудрявича», «Кольцо», «Русская песня» («Не скажу никому…»).

В литературном альманахе «Сборник за 1838 год», изданном в Петербурге, были напечатаны песня Кольцова «Глаза» и дума «Молитва».

4

По более точным данным Кольцов родился 3(15) октября 1809 года. (См. хронологическую канву его жизни в «Полн. собр. соч. А. В. Кольцова», изд. 3-е, СПБ, 1911).

5

Слово «У нас» было вычеркнуто цензором.

6

Вся эта фраза была вычеркнута цензором.

7

Из песни «Косарь», 1835 рода.

8

Этим другом детства Кольцова был сын купца Варгин. Он умер в 1824 году, поэтому предположение Белинского, что стихотворение «Ровеснику», написанное в 1826 году, обращено к нему, мало вероятно.

9

Стихотворение И. И. Дмитриева «Ермак», посвященное патриотическому подвигу покорителя Сибири, было написано в 1794 году (напечатано в 1795 г.).

10

Этому книгопродавцу, Дмитрию Антоновичу Кашкину, Кольцов посвятил в 1829 году проникнутое большой теплотой стихотворение «Письмо к Д. А. Кашкину».

11

Часть текста от слов: «его семейству…» и до настоящего места была вычеркнута цензурой и заменена одним словом: «другим».

12

Любимая Кольцовым крепостная девушка Дуняша, служившая в их доме, в одну из его отлучек была продана на Дон и там насильно выдана замуж за казака. Слово «варварского» было вычеркнуто цензурой.

13

Цензором было оставлено: «сладковатые утешения».

14

Слова «будучи семинаристом» были зачеркнуты цензором. Он же заменил выражение «назначила ему другую дорогу и другое призвание» словами «назначила ему благородное призвание».

15

Из стихотворения «А. П. Серебрянскому» (1829).

16

Вместо слов «Возвращаясь домой» цензор написал: «Между людьми, ему близкими»; слово «дикие» было им вычеркнуто, как и весь конец фразы от слов «и, в этом отношении».

17

Из песни «Путь», 1839 год.

18

Конец фразы от слов «чтобы тяжким трудом» был выброшен цензурой.

19

Знакомство Кольцова со Станкевичем произошло в 1830 году.

20

В журнале «Листок» 1831 года.

21

«Молодой литератор» – сам Белинский. Знакомство его с Кольцовым относится к 1831 году.

22

Белинский приводит далее с сокращениями письмо Кольцова к нему от 15 июня 1838 года. Белинским выпущены главным образом те места в. письме, где Кольцов говорит о роли Белинского в его умственном развитии.

23

«Пора любви» – песня Кольцова (1837).

24

Последние две фразы были вычеркнуты цензурой. «Особа», об интригах и вероломстве которой говорит Белинский, – младшая сестра поэта Анисья.

25

Все это место было изменено цензором: «способствовали возвышению его в глазах сограждан. Он был необходим для отца». В. А. Жуковский посетил Воронеж в июле 1837 года во время поездки по России, вместе с наследником, будущим Александром II. Жуковский дважды виделся при этом с Кольцовым, который сопровождал его при осмотре достопримечательностей города. О своих впечатлениях от встречи с Жуковским Кольцов писал к А. А. Краевскому 16 июля 1837 года (Полн. собр. соч., стр. 170).

26

Окончание фразы после точки с запятой было выброшено цензурой.

27

Из письма к А. А. Краевскому от 27 ноября 1836 года.

28

Из письма к Белинскому от 27 июля 1838 года. Конец приводимой части письма от слов «и лучше» был выброшен цензурой.

29

Из письма к Белинскому от 7 октября 1838 года.

30

Из письма к Белинскому от 28 сентября 1839 года.

31

Из письма к Белинскому от 15 августа 1840 года.

32

Из того же письма к Белинскому. Весь этот отрывок и предшествующая ему фраза («И это было бы делом отца его») были вычеркнуты цензурой.

33

Из того же письма к Белинскому.

34

В этот приезд в Петербург Кольцов жил у Белинского.

35

Из письма к Белинскому от 15 декабря 1840 года.

36

Из письма к Белинскому от 27 января 1841 года. Значительная часть цитируемого отрывка (от слов «Я писал к отцу…» до «срезали меня глубоко») была вычеркнута цензурой.

37

Вместо всей последней фразы цензором было оставлено: «Кольцов должен был жить и трудиться без копейки в кармане». В предыдущей фразе были вычеркнуты слова: «благодаря старческой мудрости и опытности».

38

Предыдущая фраза и слова «На беду его» были выпущены цензором. Ниже слово «организация» было заменено на «характер».

39

Из письма к Белинскому от 23 октября 1841 года.

40

Конец фразы от слов «а между тем…» был вычеркнут цензурой и заменен новым текстом: «а он его не имел».

41

Вся эта часть, рисующая страшную сцену надругательства над умирающим, была вычеркнута цензурой (от слов «мать его только украдкой…»). Вместо этого было поставлено безразличное: «ему не доставало обеда и ужина».

42

Цензором было заменено: «свадьба в том доме, где он жил».

43

Из письма к В. П. Боткину от 27 февраля 1842 года.

44

Конец фразы был смягчен цензурой: «за неудовольствия, которые ему делали».

45

Из письма к Боткину от 27 февраля 1842 года. Фраза в начале отрывка («С отцом вижусь редко…») была вычеркнута цензором. В подлинном тексте письма вместо слова «друзья», поставленного Белинским, было: «Василий Петрович, Виссарион Григорьевич».

46

Из того же письма? В нескольких местах этого письма упоминания об отце, «старике» были сняты цензурой или заменены другими выражениями.

47

Белинский здесь неточен. В действительности последнее письмо Кольцова, адресованное Белинскому и Боткину, было написано в начале мая 1842 года (Полн. собр. соч., стр. 182).

48

Кольцов умер 29 октября 1842 года, как это явствует из записи в метрической книге.

49

Конец фразы от слов: «которой страсти и воля…» был исключен цензурой.

50

Слова «где, по его мнению, связь крови была скреплена связью духа» были исключены цензурой. Несколько выше были также вычеркнуты слова: «диких» и «родственной».

51

Вся эта гневная тирада Белинского против семейного деспотизма (от слов «В своем семействе…») была вычеркнута цензурой. Перед этим выражение «общество виновато» заменено другим: «обстоятельства виноваты».

52

Из письма к Белинскому от 15 августа 1840 года.

53

Из письма к Белинскому от 3 марта 1836 года.

54

Из письма к Белинскому от 28 апреля 1840 года.

55

Из письма к Белинскому, написанного в мае 1839 года (датировка приблизительная).

56

Из писем к Белинскому от 12 октября 1839 года и 7 октября 1838 года.

57

Дата неточна: песня «Ты не пой, соловей» была написана в 1832 году.

58

Из поэмы Лермонтова «Мцыри».

59

Из песни Кольцова «Путь» (1839).

60

Первая песня, содержание которой излагает Белинский, – «Раздумье селянина» (1837); вторая – «Перепутье» (1840). Оба следующие отрывка из песни «Измена суженой» (1838).

61

А. Ф. Мерзляков, профессор Московского университета, поэт и критик, автор многих романсов и песен, в которых использованы традиции устной народной поэзии. Песни Мерзлякова, в том числе и упомянутая Белинским: «Чернобровый, черноглазый», были широко распространены в различных песенниках. Сборник Мерзлякова «Песни и романсы» был издан в Москве в 1830 году.

62

Первый отрывок из песни «Пора любви» (1837); второй – из песни «Что ты спишь, мужичок?» (1839), третий и четвертый – из песни «Дума сокола» (1840), пятый из «Песни» («Говорил мне друг прощаючись», 1839).

63

Пророчество Белинского, как известно, полностью сбылось.

64

Из думы «Молитва» (1836).

65

К изданию 1846 года был приложен портрет Кольцова, рисованный с натуры и гравированный художником К. Горбуновым.