Есть некий свет, что тьма не сокрушит…

Иван Бунин

Есть некий свет, что тьма не сокрушит…

© И.А. Бунин, наследники, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2022

«Помню – долгий зимний вечер…»

Помню – долгий зимний вечер,Полумрак и тишина;Тускло льется свет лампады,Буря плачет у окна.«Дорогой мой, – шепчет мама. —Если хочешь задремать,Чтобы бодрым и веселымЗавтра утром быть опять, —Позабудь, что воет вьюга,Позабудь, что ты со мной,Вспомни тихий шепот лесаИ полдневный летний зной;Вспомни, как шумят березы,А за лесом, у межи,Ходят медленно и плавноЗолотые волны ржи!»И знакомому советуЯ доверчиво внималИ, обвеянный мечтами,Забываться начинал.Вместе с тихим сном сливалосьУбаюкиванье грез —Шепот зреющих колосьевИ невнятный шум берез…

1887 г.

Полевые цветы

В блеске огней, за зеркальными стеклами,Пышно цветут дорогие цветы,Нежны и сладки их тонкие запахи,Листья и стебли полны красоты.Их возрастили в теплицах заботливо,Их привезли из-за синих морей;Их не пугают метели холодные,Бурные грозы и свежесть ночей…Есть на полях моей родины скромныеСестры и братья заморских цветов:Их возрастила весна благовоннаяВ зелени майской лесов и лугов.Видят они не теплицы зеркальные,А небосклона простор голубой,Видят они не огни, а таинственныйВечных созвездий узор золотой.Веет от них красотою стыдливою,Сердцу и взору родные ониИ говорят про давно позабытыеСветлые дни.

1887 г.

«Осыпаются астры в садах…»

Осыпаются астры в садах,Стройный клен под окошком желтеет,И холодный туман на поляхЦелый день неподвижно белеет.Ближний лес затихает, и в немПоказалися всюду просветы,И красив он в уборе своем,Золотистой листвою одетый.Но под этой сквозною листвойВ этих чащах не слышно ни звука…Осень веет тоской,Осень веет разлукой!Поброди же в последние дниПо аллее, давно молчаливой,И с любовью и с грустью взгляниНа знакомые нивы.В тишине деревенских ночейИ в молчанье осенней полночиВспомни песни, что пел соловей,Вспомни летние ночиИ подумай, что годы идут,Что с весной, как минует ненастье,Нам они не вернутОбманувшего счастья…

1888 г.

Бледнеет ночь…

Бледнеет ночь… Туманов пеленаВ лощинах и лугах становится белее,Звучнее лес, безжизненней лунаИ серебро росы на стеклах холоднее.Еще усадьба спит… В саду еще темно,Недвижим тополь матово-зеленый,И воздух слышен мне в открытое окно,Весенним ароматом напоенный…Уж близок день, прошел короткий сон —И, в доме тишины не нарушая,Неслышно выхожу из двери на балконИ тихо светлого восхода ожидаю…

1888 г.

«Не видно птиц. Покорно чахнет…»

Не видно птиц. Покорно чахнетЛес, опустевший и больной.Грибы сошли, но крепко пахнетВ оврагах сыростью грибной.Глушь стала ниже и светлее,В кустах свалялася трава,И, под дождем осенним тлея,Чернеет темная листва.А в поле ветер. День холодныйУгрюм и свеж – и целый деньСкитаюсь я в степи свободной,Вдали от сел и деревень.И, убаюкан шагом конным,С отрадной грустью внемлю я,Как ветер звоном однотоннымГудит-поет в стволы ружья.

1889 г.

«Седое небо надо мной…»

Седое небо надо мнойИ лес раскрытый, обнаженный.Внизу, вдоль просеки лесной,Чернеет грязь в листве лимонной.Вверху идет холодный шум,Внизу молчанье увяданья…Вся молодость моя – скитаньяДа радость одиноких дум!

1889 г.

«Один встречаю я дни радостной недели…»

Один встречаю я дни радостной недели, —В глуши, на севере… А там у вас весна:Растаял в поле снег, леса повеселели,Даль заливных лугов лазурна и ясна;Стыдливо белая береза зеленеет,Проходят облака все выше и нежней,А ветер сушит сад и мягко в окна веетТеплом апрельских дней…

1889 г.

«Как дымкой даль полей закрыв на полчаса…»

Как дымкой даль полей закрыв на полчаса,Прошел внезапный дождь косыми полосами —И снова глубоко синеют небесаНад освеженными лесами.Тепло и влажный блеск. Запахли медом ржи,На солнце бархатом пшеницы отливают,И в зелени ветвей, в березах у межи,Беспечно иволги болтают.И весел звучный лес, и ветер меж березУж веет ласково, а белые березыРоняют тихий дождь своих алмазных слезИ улыбаются сквозь слезы.

1889 г.

В степи

П. Д. Телешову

Вчера в степи я слышал отдаленныйКрик журавлей. И дико и легкоОн прозвенел над тихими полями…Путь добрый! Им не жаль нас покидать:И новая цветущая природа,И новая весна их ожидаетЗа синими, за теплыми морями,А к нам идет угрюмая зима:Засохла степь, лес глохнет и желтеет,Осенний ветер, тучи нагоняя,Открыл в кустах звериные лазы,Листвой засыпал долы и овраги,И по ночам в их черной темноте,Под шум деревьев, свечками мерцают,Таинственно блуждая, волчьи очи…Да, край родной не радует теперь!И все-таки, кочующие птицы,Не пробуждает зависти во мнеВаш звонкий крик, и гордый и свободный.Здесь грустно. Ждем мы сумрачной поры,Когда в степи седой туман ночует,Когда во мгле рассвет едва белеетИ лишь бугры чернеют сквозь туман.Но я люблю, кочующие птицы,Родные степи. Бедные селенья —Моя отчизна; я вернулся к ней,Усталый от скитаний одиноких,И понял красоту в ее печалиИ счастие – в печальной красоте.Бывают дни: повеет теплым ветром,Проглянет солнце, ярко озаряяИ лес, и степь, и старую усадьбу,Пригреет листья влажные в лесу,Глядишь – и все опять повеселело!Как хорошо, кочующие птицы,Тогда у нас! Как весело и грустноВ пустом лесу меж черными ветвями,Меж золотыми листьями березСинеет наше ласковое небо!Я в эти дни люблю бродить, вдыхаяОсинников поблекших ароматИ слушая дроздов пролетных крики;Люблю уйти один на дальний хутор,Смотреть, как озимь мягко зеленеет,Как бархатом блестят на солнце пашни,А вдалеке, на жнивьях золотых,Стоит туман, прозрачный и лазурный.Моя весна тогда зовет меня, —Мечты любви и юности далекой,Когда я вас, кочующие птицы,С такою грустью к югу провожал!Мне вспоминается былое счастье,Былые дни… Но мне не жаль былого:Я не грущу, как прежде, о былом, —Оно живет в моем безмолвном сердце,А мир везде исполнен красоты.Мне в нем теперь все дорого и близко:И блеск весны за синими морями,И северные скудные поля,И даже то, что уж совсем не можетВас утешать, кочующие птицы, —Покорность грустной участи своей!

1889 г.

Первый снег

Зимним холодом пахнулоНа поля и на леса.Ярким пурпуром зажглисяПред закатом небеса.Ночью буря бушевала,А с рассветом на село,На пруды, на сад пустынныйПервым снегом понесло.И сегодня над широкойБелой скатертью полейМы простились с запоздалойВереницею гусей.

1891 г.

Дядька

За окнами – снега, степная гладь и ширь,На переплетах рам – следы ночной пурги…Как тих и скучен дом! Как съежился снегирьОт стужи за окном. – Но вот слуга. Шаги.По комнатам идет седой костлявый дед,Несет вечерний чай: «Опять глядишь в углы?Небось все писем ждешь, депеш да эстафет?Не жди. Ей не до нас. Теперь в Москве —балы».Смутясь, глядит барчук на строгие очки,На седину бровей, на розовую плешь…– Да нет, старик, я так… Сыграем в дурачки,Пораньше ляжем спать… Каких уж там депеш!

1891 г.

«В туче, солнце заступающей…»

В туче, солнце заступающей,Прокатился первый гром,Ангел, радугой сияющий,Золотым взмахнул крестом —И сорвался бурей, холодом,Унося в пыли бурьян,И помчался шумно, молодо,Дымным ливнем ураган.

1891 г.

Родине

Они глумятся над тобою,Они, о родина, корятТебя твоею простотою,Убогим видом черных хат…Так сын, спокойный и нахальный,Стыдится матери своей —Усталой, робкой и печальнойСредь городских его друзей,Глядит с улыбкой состраданьяНа ту, кто сотни верст брелаИ для него, ко дню свиданья,Последний грошик берегла.

1891 г.

«Свежеют с каждым днем и молодеют сосны…»

Свежеют с каждым днем и молодеют сосны,Чернеет лес, синеет мягче даль, —Сдается наконец сырым ветрам февраль,И потемнел в лощинах снег наносный.На гумнах и в саду по-зимнему покойЦарит в затишье дедовских строений,Но что-то тянет в зал холодный и пустой,Где пахнет сыростью весенней.Сквозь стекла потные заклееных дверейГляжу я на балкон, где снег еще навален,И голый, мокрый сад теперь мне не печален, —На гнезда в сучьях лип опять я жду грачей.Жду, как в тюрьме, давно желанной воли,Туманов мартовских, чернеющих бугров,И света, и тепла от белых облаков,И первых жаворонков в поле!

1892 г.

«Бушует полая вода…»

Бушует полая вода,Шумит и глухо, и протяжно.Грачей пролетные стадаКричат и весело, и важно.Дымятся черные бугры,И утром в воздухе нагретомГустые белые парыНапоены теплом и светом.А в полдень лужи под окномТак разливаются и блещут,Что ярким солнечным пятномПо залу «зайчики» трепещут.Меж круглых рыхлых облаковНевинно небо голубеет,И солнце ласковее греетВ затишье гумен и дворов.Весна, весна! И все ей радо.Как в забытьи каком стоишьИ слышишь свежий запах садаИ теплый запах талых крыш.Кругом вода журчит, сверкает,Крик петухов звучит порой,А ветер, мягкий и сырой,Глаза тихонько закрывает.

1892 г.

«Догорел апрельский светлый вечер…»

Догорел апрельский светлый вечер,По лугам холодный сумрак лег.Спят грачи; далекий шум потокаВ темноте таинственно заглох.Но свежее пахнет зеленямиМолодой озябший чернозем,И струится чище над полямиЗвездный свет в молчании ночном.По лощинам, звезды отражая,Ямы светят тихою водой,Журавли, друг друга окликая,Осторожной тянутся гурьбой.А Весна в зазеленевшей рощеЖдет зари, дыханье затая, —Чутко внемлет шороху деревьев,Зорко смотрит в темные поля.

1892 г.

Соловьи

То разрастаясь, то слабея,Гром за усадьбой грохотал,Шумела тополей аллея,На стекла сумрак набегал.Все ниже тучи наплывали;Все ощутительней, свежейПорывы ветра обвевалиДождем и запахом полей.В полях хлеба к межам клонились…А из лощин и из садов —Отвсюду с ветром доносилисьНапевы ранних соловьев.Но вот по тополям и кленамХолодный вихорь пролетел…Сухой бурьян зашелестел,Окно захлопнулось со звоном,Блеснула молния огнем…И вдруг над самой крышей домаРаздался треск короткий громаИ тяжкий грохот… Все кругомЗатихло сразу и глубоко,Сад потемневший присмирел, —И благодатно и широкоВесенний ливень зашумел.На межи низко наклонилисьХлеба в полях… А из садовВсе так же звучно доносилисьНапевы ранних соловьев.Когда же, медленно слабея,Дождь отшумел и замер гром,Ночь переполнила аллеиБлагоуханьем и теплом.Пар, неподвижный и пахучий,Стоял в хлебах. Спала земля.Заря чуть теплилась под тучейПолоской алого огня.А из лощин, где распускалисьВо тьме цветы, и из садовЛились и в чащах отдавалисьВсе ярче песни соловьев.

1892 г.

«Еще от дома на дворе…»

Еще от дома на двореСинеют утренние тени,И под навесами строенийТрава в холодном серебре;Но уж сияет яркий зной,Давно топор стучит в сарае,И голубей пугливых стаиСверкают снежной белизной.С зари кукушка за рекоюКукует звучно вдалеке,И в молодом березнякеГрибами пахнет и листвою.На солнце светлая рекаТрепещет радостно, смеется,И гулко в роще отдаетсяНад нею ладный стук валька.

1892 г.

«Крупный дождь в лесу зеленом…»

Крупный дождь в лесу зеленомПрошумел по стройным кленам,По лесным цветам…Слышишь? – Звонко песня льется.Беззаботный раздаетсяГолос по лесам.Крупный дождь в лесу зеленомПрошумел по стройным кленам,Глубь небес ясна…В каждом сердце возникает, —И томит, и увлекаетОбраз твой, Весна!О надежды золотые!Рощи темные, густыеОбманули вас…Голос нежный и призывный!Прозвучал ты песней дивной —И в дали угас!

1893 г.

Ковыль

Что ми шумить, что мизвенить давеча рано предъ зорями?Сл. о Пл. Игор.IЧто шумит-звенит перед зарею?Что колышет ветер в темном поле?Холодеет ночь перед зарею,Смутно травы шепчутся сухие, —Сладкий сон их нарушает ветер.Опускаясь низко над полями,По курганам, по могилам сонным,Нависает в темных балках сумрак.Бледный день над сумраком забрезжил,И рассвет ненастный задымился…Что шумит-звенит перед зарею?Что колышет ветер в темном поле?Холодеет ночь перед зарею,Серой мглой подернулися балки…Или это ратный стан белеет?Или снова веет вольный ветерНад глубоко спящими полками?Не ковыль ли, старый и сонливый,Он качает, клонит и качает,Вежи половецкие колышетИ бежит-звенит старинной былью?IIНенастный день. Дорога прихотливоУходит вдаль. Кругом все степь да степь.Шумит трава дремотно и лениво,Немых могил сторожевая цепьСреди хлебов загадочно синеет,Кричат орлы, пустынный ветер веетВ задумчивых, тоскующих полях,Да тень от туч кочующих темнеет.А путь бежит… Не тот ли это шлях,Где Игоря обозы проходилиНа синий Дон? Не в этих ли местах,В глухую ночь, в яругах волки выли,А днем орлы на медленных крылахЕго в степи безбрежной провожалиИ клектом псов на кости созывали,Грозя ему великою бедой?– Гей, отзовись, степной орел седой!Ответь мне, ветер буйный и тоскливый!…Безмолвна степь. Один ковыль сонливыйШуршит, склоняясь ровной чередой…

1894 г.

Костер

Ворох листьев сухих все сильней, веселейразгорается,И трещит, и пылает костер.Пышет пламя в лицо; теплый дым на ветруразвевается,Затянул весь лесной косогор.Лес гудит на горе, низко гнутся березыветвистые,Меж стволами качается тень…Блеском, шумом листвы наполняет лесазолотистыеЭтот солнечный ветреный день.А в долине – затишье, светло от орешникаяркого,И по светлой долине леснойТянет гарью сухой от костра распаленного,жаркого,Развевается дым голубой.Камни, за́росли, рвы. Лучезарным тепломочарованный,В полусне я лежу у куста…Странно желтой листвой озарен этот долзаколдованный,Эти лисьи, глухие места!Ветер стоны несет… Не собаки ль вдализаливаются?Не рога ли тоскуют, вопят?А вершины шумят, а вершины скрипяти качаются,Однотонно шумят и скрипят…

17. IX.95

Лес Жемчужникова

«Что впереди? Счастливый долгий путь…»

Что впереди? Счастливый долгий путь.Куда-то вдаль спокойно устремляетОна глаза, а молодая грудьЛегко и мерно дышит и чуть-чутьВоротничок от шеи отделяет —И чувствую я слабый ароматЕе волос, дыхания – и чуюБылых восторгов сладостный возврат…Что там вдали? Но я гляжу, тоскуя,Уж не вперед, нет, я гляжу назад.

1895 г.

«Когда на темный город сходит…»

Когда на темный город сходитВ глухую ночь глубокий сон,Когда метель, кружась, заводитНа колокольнях перезвон, —Как жутко сердце замирает!Как заунывно в этот час,Сквозь вопли бури, долетаетКолоколов невнятный глас!Мир опустел… Земля остыла…А вьюга трупы замела,И ветром звезды загасила,И бьет во тьме в колокола.И на пустынном, на великомПогосте жизни мировойКружится Смерть в веселье дикомИ развевает саван свой!

1895 г.

«Счастлив я, когда ты голубые…»

Счастлив я, когда ты голубыеОчи поднимаешь на меня:Светят в них надежды молодые —Небеса безоблачного дня.Горько мне, когда ты, опускаяТемные ресницы, замолчишь:Любишь ты, сама того не зная,И любовь застенчиво таишь.Но всегда, везде и неизменноБлиз тебя светла душа моя…Милый друг! О, будь благословеннаКрасота и молодость твоя!

1896 г.

Родина

Под небом мертвенно-свинцовымУгрюмо меркнет зимний день,И нет конца лесам сосновым,И далеко до деревень.Один туман молочно-синий,Как чья-то кроткая печаль,Над этой снежною пустынейСмягчает сумрачную даль.

1896 г.

«Вьется путь в снегах, в степи широкой…»

Вьется путь в снегах, в степи широкой.Вот – луга и над оврагом мост,Под горой – поселок одинокий,На горе – заброшенный погост.Ни души в поселке; не краснеютИз-под крыш вечерние огни;Слепо срубы в сумерках чернеют…Знаю я – покинуты они.Пахнет в них холодною золою,В печку провалилася труба,И давно уж смотрит нежилою,Мертвой и холодною изба.Под застрехи ветер жесткий дует,Сыплет снегом… Только он одинО тебе, родимый край, тоскуетПосреди пустых твоих равнин!Путь бежит, в степи метель играет,Хмуро сходит долгой ночи тень…О, пускай скорее умираетЭтот жуткий, этот тусклый день!

1897 г.

Три ночи

Старый сад всю ночь гудел угрюмо,Дождь шумел, и, словно капли слез,Падал он в холодный снег на землюС голых сучьев стонущих берез.По лесным трущобам и оврагам,По полям, пустынным и глухим,Первые весенние туманыРасползались медленно, как дым.И леса седой оделись мглою,На озерах поднялися льды,И долины грозно потемнелиОт свинцовой мартовской воды…А другая ночь – все победила:Ветер снес сырой туман с полей,Загорелись звезды, и в долинахЗашумели воды веселей.До зари кричали хлопотливоВ ближней роще черные грачи,Старый сад и тихую усадьбуОглашали стонами сычи.И темней ночное было небо —Издалека в темноте ночнойВеяло весенним ароматом,Веяло грядущею весной…И недолги были ожиданья:За день вся природа ожила!Вечер был задумчив и прекрасен,И заря, как летняя, тепла.А когда померк закат далекий,Вспомнилась мне молодость моя,И окно открыл я, и забылся,В сердце грусть и радость затая.Понял я, что юной жизни тайнаВ мир пришла под кровом темноты,Что весна вернулась – и незримоВырастают первые цветы.

1889–1897 гг.

«Беру твою руку и долго смотрю на нее…»

Беру твою руку и долго смотрю на нее,Ты в сладкой истоме глаза поднимаешьнесмело:Вот в этой руке – все твое бытие,Я всю тебя чувствую – душу и тело.Что надо еще? Возможно ль блаженнее быть?Но Ангел мятежный, весь буря и пламя,Летящий над миром, чтоб смертною страстьюгубить,Уж мчится над нами!

1898 г.

На дальнем севере

Так небо низко и уныло,Так сумрачно вдали,Как будто время здесь застыло,Как будто край земли.Густое чахлое полесьеСтоит среди болот,А там – угрюмо в поднебесьеУходит сумрак вод.Уж ночь настала, но свинцовыйДневной не меркнет свет.Немая тишь в глуши сосновой,Ни звука в море нет.И звезды тускло, недвижимоГорят над головой,Как будто их зажег незримоСам ангел гробовой.

1898 г.

Плеяды

Стемнело. Вдоль аллей, над сонными прудами,Бреду я наугад.Осенней свежестью, листвою и плодамиБлагоухает сад.Давно он поредел, – и звездное сияньеБелеет меж ветвей.Иду я медленно, – и мертвое молчаньеЦарит во тьме аллей.И звонок каждый шаг среди ночной прохлады.И царственным гербомГорят холодные алмазные ПлеядыВ безмолвии ночном.

1898 г.

«В пустынной вышине…»

В пустынной вышине,В открытом океане небосклонаВосток сияет ясной бирюзой.В степной далиПогасло солнце холодно и чисто,Свеж, звонок воздух над землей,И тишина царит, —Молчание осеннего закатаИ обнаженных черных тополей…Как хороши пустынные аллеи!Иду на юг,Смотрю туда, где я любил когда-то,Где грусть моя далекая живет…А там встают,Там медленно плывут и утопаютВ глубоком океане небосклона,Как снеговые горы, облака…Как холодны и чисты изваяньяИх девственных алеющих вершин!Как хороши безлюдные равнины!Багряная листва,Покрытая морозною росою,Шуршит в аллее под моей ногой…Вот меркнет даль,Темнеет сад, краснее запад рдеет,В холодной и безмолвной красотеВсе застывает, медленно мертвея,И веет холод ночи на меня,И я стою, безмолвием объятый…Как хороша, как одинока жизнь!

1898 г.

«Враждебных полон тайн на взгорье спящий лес…»

Враждебных полон тайн на взгорье спящий лес.Но мирно розовый мерцает АнтаресНа южных небесах, куда прозрачным дымомНисходит Млечный Путь к лугам необозримым.С опушки на луга гляжу из-под ветвей,И дышит ночь теплом, и сердце верит ей, —Колосьям божьих нив, на гнездах смолкшимптицам,Мерцанью кротких звезд и ласковым зарницам,Играющим огнем вокруг немой землиПред взором путника, звенящего вдалиВалдайским серебром, напевом беззаботнымВ просторе полевом, спокойном и дремотном.

1900 г.

«Затрепетали звезды в небе…»

Затрепетали звезды в небе,И от зари, из-за аллей,Повеял чистый, легкий ветерВесенней свежестью полей.К закату, точно окрыленный,Спешу за ним, и жадно грудьЕго вечерней ласки ищетИ счастья в жизни потонуть.Не верю, что умру, устану,Что навсегда в земле усну, —Нет, – упоенный счастьем жизни,Я лишь до солнца отдохну!

1900 г.

«Нет солнца, но светлы пруды…»

Нет солнца, но светлы пруды,Стоят зеркалами литыми,И чаши недвижной водыСовсем бы казались пустыми,Но в них отразились сады.Вот капля, как шляпка гвоздя,Упала – и, сотнями иголЗатоны прудов бороздя,Сверкающий ливень запрыгал —И сад зашумел от дождя.И ветер, играя листвой,Смешал молодые березки,И солнечный луч, как живой,Зажег задрожавшие блестки,А лужи налил синевой.Вон радуга… Весело житьИ весело думать о небе,О солнце, о зреющем хлебеИ счастьем простым дорожить:С открытой бродить головой,Глядеть, как рассыпали детиВ беседке песок золотой…Иного нет счастья на свете.

1900 г.

Листопад

Лес, точно терем расписной,Лиловый, золотой, багряный,Веселой, пестрою стенойСтоит над светлою поляной.Березы желтою резьбойБлестят в лазури голубой,Как вышки, елочки темнеют,А между кленами синеютТо там, то здесь в листве сквознойПросветы в небо, что оконца.Лес пахнет дубом и сосной,За лето высох он от солнца,И Осень тихою вдовойВступает в пестрый терем свой.Сегодня на пустой поляне,Среди широкого двора,Воздушной паутины тканиБлестят, как сеть из серебра.Сегодня целый день играетВ дворе последний мотылекИ, точно белый лепесток,На паутине замирает,Пригретый солнечным теплом;Сегодня так светло кругом,Такое мертвое молчаньеВ лесу и в синей вышине,Что можно в этой тишинеРасслышать листика шуршанье.Лес, точно терем расписной,Лиловый, золотой, багряный,Стоит над солнечной поляной,Завороженный тишиной;Заквохчет дрозд, перелетаяСреди подседа, где густаяЛиства янтарный отблеск льет;Играя, в небе промелькнетСкворцов рассыпанная стая —И снова все кругом замрет.Последние мгновенья счастья!Уж знает Осень, что такойГлубокий и немой покой —Предвестник долгого ненастья.Глубоко, странно лес молчалИ на заре, когда с закатаПурпурный блеск огня и златаПожаром терем освещал.Потом угрюмо в нем стемнело.Луна восходит, а в лесуЛожатся тени на росу…Вот стало холодно и белоСреди полян, среди сквознойОсенней чащи помертвелой,И жутко Осени однойВ пустынной тишине ночной.Теперь уж тишина другая:Прислушайся – она растет,А с нею, бледностью пугая,И месяц медленно встает.Все тени сделал он короче,Прозрачный дым навел на лесИ вот уж смотрит прямо в очиС туманной высоты небес.О, мертвый сон осенней ночи!О, жуткий час ночных чудес!В сребристом и сыром туманеСветло и пусто на поляне;Лес, белым светом залитой,Своей застывшей красотойКак будто смерть себе пророчит;Сова и та молчит: сидитДа тупо из ветвей глядит,Порою дико захохочет,Сорвется с шумом с высоты,Взмахнувши мягкими крылами,И снова сядет на кустыИ смотрит круглыми глазами,Водя ушастой головойПо сторонам, как в изумленье;А лес стоит в оцепененье,Наполнен бледной, легкой мглойИ листьев сыростью гнилой…Не жди: наутро не проглянетНа небе солнце. Дождь и мглаХолодным дымом лес туманят, —Недаром эта ночь прошла!Но Осень затаит глубокоВсе, что она пережилаВ немую ночь, и одинокоЗапрется в тереме своем:Пусть бор бушует под дождем,Пусть мрачны и ненастны ночиИ на поляне волчьи очиЗеленым светятся огнем!Лес, точно терем без призора,Весь потемнел и полинял,Сентябрь, кружась по чащам бора,С него местами крышу снялИ вход сырой листвой усыпал;А там зазимок ночью выпалИ таять стал, все умертвив…Трубят рога в полях далеких,Звенит их медный перелив,Как грустный вопль, среди широкихНенастных и туманных нив.Сквозь шум деревьев, за долиной,Теряясь в глубине лесов,Угрюмо воет рог туриный,Скликая на добычу псов,И звучный гам их голосовРазносит бури шум пустынный.Льет дождь, холодный, точно лед,Кружатся листья по полянам,И гуси длинным караваномНад лесом держат перелет.Но дни идут. И вот уж дымыВстают столбами на заре,Леса багряны, недвижимы,Земля в морозном серебре,И в горностаевом шугае,Умывши бледное лицо,Последний день в лесу встречая,Выходит Осень на крыльцо.Двор пуст и холоден. В ворота,Среди двух высохших осин,Видна ей синева долинИ ширь пустынного болота,Дорога на далекий юг:Туда от зимних бурь и вьюг,От зимней стужи и метелиДавно уж птицы улетели;Туда и Осень поутруСвой одинокий путь направитИ навсегда в пустом боруРаскрытый терем свой оставит.Прости же, лес! Прости, прощай,День будет ласковый, хороший,И скоро мягкою порошейЗасеребрится мертвый край.Как будут странны в этот белыйПустынный и холодный деньИ бор, и терем опустелый,И крыши тихих деревень,И небеса, и без границыВ них уходящие поля!Как будут рады соболя,И горностаи, и куницы,Резвясь и греясь на бегуВ сугробах мягких на лугу!А там, как буйный пляс шамана,Ворвутся в голую тайгуВетры из тундры, с океана,Гудя в крутящемся снегуИ завывая в поле зверем.Они разрушат старый терем,Оставят колья и потомНа этом остове пустомПовесят инеи сквозные,И будут в небе голубомСиять чертоги ледяныеИ хрусталем и серебром.А в ночь, меж белых их разводов,Взойдут огни небесных сводов,Заблещет звездный щит Стожар —В тот час, когда среди молчаньяМорозный светится пожар,Расцвет полярного сиянья.

1900 г.

На распутье