Капитал. Том первый

Да, стремление трудящегося населения к самоэкспроприации в честь капитала настолько ничтожно, что рабство, даже по Уэйкфилду, – единственная естественная основа колониального богатства. Его систематическая колонизация просто pis aller [неизбежное зло], так как он имеет дело со свободными людьми, а не с рабами.

«У первых испанских поселенцев на Сан-Доминго не было ни одного рабочего из Испании. Но без рабочих» (т. е. без рабства) «капитал погиб бы или, по крайней мере, сократился бы до таких мелких размеров, при которых каждый индивидуум мог бы применять его с помощью своих собственных рук. Так оно и случилось в действительности в последней основанной англичанами колонии, где большой капитал в виде семян, скота и орудий погиб вследствие недостатка наёмных рабочих и где ни один поселенец не владеет бо́льшим капиталом, чем он может применить с помощью своих собственных рук».[1348]

Мы видели, что экспроприация земли у народных масс служит основой капиталистического способа производства. Сущность свободной колонии, напротив, заключается в том, что масса земли остаётся ещё народной собственностью, и потому каждый поселенец может превратить часть её в свою частную собственность и в своё индивидуальное средство производства, не препятствуя этим позднейшему поселенцу поступить таким же образом.[1349] В этом тайна как процветания колоний, так и разъедающей их язвы, их противодействия водворению капитала.

«Где земля очень дешева и все люди свободны, где каждый может по своему желанию получить участок земли для самого себя, там труд не только очень дорог, если принять во внимание долю, получаемую рабочим из его продукта, но там и вообще трудно получить комбинированный труд за какую бы то ни было цену».[1350]

Так как в колониях ещё нет отделения работника от условий труда и от земли – основы последних, или такое отделение является лишь спорадическим или наблюдается на слишком ограниченном пространстве, то в колониях нет ещё и обособления земледелия от промышленности, не уничтожена ещё сельская домашняя промышленность. Откуда же возьмётся там внутренний рынок для капитала?

«В Америке, за исключением рабов и их хозяев, которые комбинируют капитал и труд на крупных предприятиях, нет ни одной части населения, которая занималась бы исключительно земледелием. Свободные американцы, которые сами обрабатывают землю, занимаются в то же время и многими другими работами. Сами они обыкновенно изготовляют часть необходимой для них мебели и орудий. Они нередко строят дома для себя и доставляют продукты своей собственной промышленности на самые отдалённые рынки. Они одновременно прядильщики и ткачи, они изготовляют мыло и свечи, обувь и одежду для своего собственного потребления. В Америке земледелие часто является побочным промыслом кузнеца, мельника или лавочника».[1351]

Где же остаётся среди таких чудаков область для «самоотречения» капиталиста?

Великая прелесть капиталистического производства состоит в том, что оно не только постоянно воспроизводит наёмных рабочих как наёмных рабочих, но и производит всегда соответствующее накоплению капитала относительное перенаселение наёмных рабочих. Этим закон спроса и предложения труда удерживается в надлежащей колее, колебаниям заработной платы ставятся пределы, желательные для капиталистической эксплуатации, и, наконец, обеспечивается столь необходимая социальная зависимость рабочего от капиталиста, – та абсолютная зависимость, которую экономист у себя дома, в метрополии, может многословно расписывать как свободное договорное отношение между покупателем и продавцом, между двумя одинаково независимыми товаровладельцами, владельцем товара – капитал и владельцем товара – труд. Но в колониях эта прекрасная иллюзия рушится. Численность населения здесь растёт гораздо быстрее, чем в метрополии, так как здесь многие рабочие появляются на свет уже взрослыми, и однако, рынок труда здесь никогда не бывает полным. Закон спроса и предложения труда терпит крушение. С одной стороны. Старый свет постоянно выбрасывает туда жаждущий эксплуатации, одержимый стремлением к самоотречению капитал; с другой стороны, регулярное воспроизводство наёмных рабочих как наёмных рабочих наталкивается на самые неприятные и отчасти непреодолимые препятствия. До производства ли тут избыточных наёмных рабочих соответственно накоплению капитала! Сегодняшний наёмный рабочий завтра становится независимым, ведущим самостоятельное хозяйство крестьянином или ремесленником. Он исчезает с рынка труда, но только не в работный дом. Это постоянное превращение наёмных рабочих в независимых производителей, которые работают не на капитал, а на самих себя, и обогащают не господина капиталиста, а самих себя, в свою очередь оказывает чрезвычайно вредное воздействие на состояние рынка труда. Дело не только в том, что степень эксплуатации наёмного рабочего остаётся неприлично низкой. Последний кроме того утрачивает вместе со своей зависимостью от предающегося самоотречению капиталиста и чувство зависимости от него. Отсюда все те печальные явления, которые так открыто, так красноречиво и так трогательно описывает наш Э. Г. Уэйкфилд.

Предложение наёмного труда, – жалуется он, – непостоянно, нерегулярно, недостаточно. Оно «не только всегда слишком мало, но и не обеспечено».[1352]

«Хотя продукт, подлежащий разделению между рабочим и капиталистом, велик, но рабочий берёт себе столь большую долю, что он быстро становится капиталистом… Напротив, лишь немногие, даже если они живут необыкновенно долго, могут накопить крупные массы богатства».[1353]

Рабочие никак не позволяют капиталисту воздержаться от оплаты большей части их труда. Ему нисколько не помогает если он, будучи настолько предусмотрительным, вместе со своим собственным капиталом импортирует из Европы и своих собственных наёмных рабочих.

«Они скоро перестают быть наёмными рабочими, они скоро превращаются в независимых крестьян или даже в конкурентов своих прежних хозяев на самом рынке наёмного труда».[1354]

Представьте себе ужас подобного положения! Бравый капиталист на свои кровные деньги импортировал из Европы своих собственных конкурентов! Ведь это – конец всему! Неудивительно, что Уэйкфилд жалуется на недостаток зависимости и чувства зависимости у наёмных рабочих в колониях.

«Вследствие высокой заработной платы», – говорит его ученик Меривейл, – «в колониях существует страстное желание более дешёвого и более покорного труда, потребность в таком классе, которому капиталист мог бы диктовать свои условия, вместо того чтобы, наоборот, условия предписывались ему самому рабочим… В странах старой цивилизации рабочий хотя и свободен, но в силу естественных законов зависит от капиталиста; в колониях эта зависимость должна быть создана искусственными мерами».[1355]

Каковы же, по Уэйкфилду, последствия такого печального положения в колониях? «Варварская система распыления» производителей и национального имущества.[1356] Раздробление средств производства между многочисленными, самостоятельно хозяйствующими собственниками уничтожает вместе с централизацией капитала и все основы комбинированного труда. Всякое предприятие, рассчитанное на продолжительное время, охватывающее многие годы и требующее вложений основного капитала, наталкивается при своём осуществлении на препятствия. В Европе капитал ни минуты не медлит, потому что рабочий класс составляет там его живой придаток, постоянно имеется в избытке, всегда готов к его услугам. Но в колониальных странах!.. Уэйкфилд рассказывает в высшей степени прискорбный анекдот. Он беседовал с некоторыми капиталистами из Канады и штата Нью-Йорк, где – что следует отметить – волны иммиграции часто задерживаются и оставляют осадок «избыточных» рабочих.

«Наш капитал», – вздыхает один персонаж мелодрамы, – «наш капитал был наготове для многих операций, исполнение которых требует значительного времени; но могли ли мы начинать такие операции с рабочими, которые – мы знали это – скоро показали бы нам спину? Если бы мы были уверены, что можем удержать у себя труд этих переселенцев, мы с радостью немедленно наняли бы их, и притом по высокой цене. Более того, несмотря на полную уверенность в том, что мы их потеряем, мы тем не менее наняли бы их, если бы были уверены в притоке новых переселенцев, соответствующем нашим потребностям».[1357]

После того как Уэйкфилд великолепно изобразил контраст между английским капиталистическим земледелием с его «комбинированным» трудом и раздробленным американским крестьянским хозяйством, у него вырывается признание и оборотной стороны медали. Американская народная масса в его изображении зажиточная, независимая, предприимчивая и сравнительно образованная, между тем как «английский сельскохозяйственный рабочий – жалкий босяк (a miserable wretch), паупер… В какой другой стране, кроме Северной Америки и некоторых новых колоний, плата за свободный труд, применяемый в земледелии, сколько-нибудь значительно превышает самые необходимые средства существования рабочего?.. Несомненно, рабочие лошади в Англии получают гораздо лучшее питание, чем английский земледелец, потому что они составляют ценную собственность».[1358]

Но это не беда, ведь национальное богатство оказывается теперь по самой своей природе тождественным с народной нищетой.

Однако каким же образом излечить колонии от антикапиталистической язвы? Если бы разом превратить всю землю из народной собственности в частную собственность, то это хотя и уничтожило бы корень зла, но вместе с ним уничтожило бы и колонии. Искусство заключается в том, чтобы одним выстрелом убить двух зайцев. Необходимо, чтобы правительство дало девственной земле искусственную цену, независимую от закона спроса и предложения: она заставит поселенца сравнительно долгое время работать в качестве наёмного рабочего, пока он не заработает такого количества денег, которое позволит ему купить участок земли[1359] и превратиться в независимого крестьянина. Тот фонд, который образуется благодаря продаже этих земель по цене, относительно недоступной для наёмного рабочего, т. е. тот денежный фонду который выжимается из заработной платы нарушением священного закона спроса и предложения, правительство должно, в свою очередь, употреблять по мере его образования на то, чтобы ввозить бедняков из Европы в колонии и таким образом заполнять для господ капиталистов рынок наёмного труда. При таких условиях «tout sera pour le mieux dans le meilleur des mondes possibles».[1360] Такова великая тайна «систематической колонизации».

«При осуществлении этого плана», – торжествующе восклицает Уэйкфилд, – «предложение труда будет постоянным и регулярным, потому, во-первых, что все переселяющиеся рабочие, – поскольку ни один, из них не в состоянии купить себе земли, пока он не поработает известное время за деньги, – сообща работали бы по найму и таким образом производили бы своему хозяину капитал для применения ещё большего количества труда; потому, во-вторых, что каждый, кто бросает наёмный труд и становится земельным собственником, как раз куплей земли обеспечивает известный фонд на доставку в колонии нового труда».[1361]

Октроированная государством цена земли, конечно, должна быть «достаточной» (sufficient price), т. е. настолько высокой, «чтобы воспрепятствовать рабочим превращаться в независимых крестьян до тех пор, пока не появятся другие, готовые занять их место на рынке наёмного труда».[1362] Эта «достаточная цена земли» есть не что иное, как смягчённое обозначение выкупной суммы, которую рабочий уплачивает капиталисту за разрешение удалиться с рынка наёмного труда на свой участок земля. Сначала он должен создать для господина капиталиста «капитал» для эксплуатации ещё большего количества рабочих, а потом должен поставить на рынок труда «заместителя», которого за его счёт правительство привозит из-за моря для его прежнего хозяина-капиталиста.

В высшей степени характерно, что английское правительство годами осуществляло этот метод «первоначального накопления», рекомендованный г-ном Уэйкфилдом специально для применения в колониях. Неудача была, конечно, столь же позорная, как провал банковского акта Пиля.[1363] Следствием было только то, что поток эмиграции от английских колоний был отклонён к Соединённым Штатам. Между тем прогресс капиталистического производства в Европе, сопровождавшийся усилением правительственного гнёта, сделал рецепт Уэйкфилда излишним. С одной стороны, колоссальный и непрерывный поток людей, из года в год направляющийся в Америку, оставляет на Востоке Соединённых Штатов застойные осадки, так как волна эмиграции из Европы быстрее выбрасывает людей на рынок труда востока Соединённых Штатов, чем другая волна успевает унести их на запад. С другой стороны, Гражданская война в Америке имела своим следствием колоссальный национальный долг и вместе с ним гнёт налогов, возникновение самой низкой финансовой аристократии, раздачу огромной части общественных земель обществам спекулянтов, возникшим с целью эксплуатации железных дорог, рудников и т. д., – короче говоря, имела своим следствием самую быструю централизацию капитала. Таким образом, великая республика перестала быть обетованной землёй для эмигрирующих рабочих. Капиталистическое производство развивается там исполинскими шагами, хотя понижение заработной платы и зависимость наёмного рабочего ещё не достигли европейской нормы. Бесстыдное расточение невозделанных колониальных земель, раздаваемых английским правительством аристократам и капиталистам, – что громко порицает даже Уэйкфилд, – в соединении с потоком людей, привлекаемых золотыми приисками, и с конкуренцией, которую ввоз английских товаров создаёт даже самому мелкому ремесленнику, – всё это породило, особенно в Австралии,[1364] достаточное «относительное перенаселение рабочих», так что почти каждая почта приносит печальные вести о переполнении австралийского рынка труда – о «glut of the Australian labour-market», – и проституция расцветает там местами так же пышно, как на лондонском Хеймаркете.

Однако здесь нас занимает не положение колоний. Нас интересует здесь только тайна, которую открыла в Новом свете и громко возвестила политическая экономия Старого света: капиталистический способ производства и накопления, а следовательно, и капиталистическая частная собственность предполагают уничтожение частной собственности, покоящейся на собственном труде, т. е. предполагают экспроприацию работника.

Примечания

1

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – 2-е изд. – Т. 1. – М.: Госполитиздат, 1955. – С. 416.

2

Derrida J. Les Spectres de Marx. – P.: Editions «Galilee», 1994.

3

Ясперс К. Ницше и христианство. – М.: Медиум, 1994. – С. 103—104

4

Там же. – С. 113.

5

Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. – М.: Искусство, 1996. – С. 54.

6

Булгаков Сергей. Карл Маркс как религиозный тип // Наш современник. – 1990. – № 1.

7

Булгаков Сергей. Карл Маркс как религиозный тип // Наш современник. – 1990. – № 1. – С. 139.

8

Там же. – С. 142.

9

См.: Там же. – С. 143–144.

10

Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. – М.: Госполитиздат, 1956. – С. 24.

11

Рикер П. Там же. – С. 175

12

См.: Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2. – М.: Культурная инициатива, 1992. – С. 294.

13

Там же.

14

Там же. – С. 231.

15

Там же.

16

Там же. – С. 243.

17

Там же. – С. 238.

18

Там же. – С. 243

19

См.: Мистическое богословие. – Киев: Путь к истине, 1991. – С. 304–307.

20

Бубер М. Два образа веры. – М.: Республика, 1995. – С. 130.

21

Жижек Славой. Возвышенный объект идеологии. – М.: Художественный журнал, 1999. – С. 229.

22

Мистическое богословие. – С. 283.

23

См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4.

24

Камю А. Бунтующий человек. – М.: Политиздат, 1990. – С. 177.

25

Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т. 2. – М.: Мысль, 1990. – С. 632

26

См.: Виндельбанд В. История новой философии. Т. 2. – М., 2000. – С. 485.

27

Там же. – С. 488.

28

Манн Т. Собрание сочинений: В 10 т. – Т. 10. – М., 1961. – С. 388

29

Ницше Ф. Указ. соч. – С. 127.

30

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – Т. 1. – С. 427.

31

Дерріда Ж. Привиди Маркса. – Харків: Око, 2000. – С. 88.

32

Там же. – С. 157

33

Дерріда Ж. Привиди Маркса. – Харків: Око, 2000. – С. 157.

34

Рорти Р. Случайность, ирония, солидарность. – М.: Русское феноменологическое общество, 1996. – С. 123.

35

См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 8. – С. 125; Т. 29. – С. 495.

36

См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 28. – С. 490–491.

37

Ясперс К. Указ. соч. – С. 108.

38

«Как бы ни пытались антикоммунисты отождествить коммунизм с национал-социализмом гитлеровской Германии, мир отнесся к этому без особого энтузиазма. Слишком уж грубой является тут фальсификация реальной истории» (А.А.Зиновьев. Посткоммунистическая Россия. Публицистика 1991–1995 гг. – М.: Республика, 1996, – С. 146).

39

Камю А. Указ. соч. – С. 310.

40

Там же.

41

Там же.

42

Там же.

43

Там же. – С. 346.

44

Камю А. Указ. соч. – С. 262

45

Рорти Р. Указ. соч. – С. 93.

46

См.: Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. – М.; СПб.: Алетейя, 1998.

47

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. – С. 55.

48

«…Только риском жизнью подтверждается свобода…» (Гегель. Феноменология духа // Сочинения. Т. IV. – М.: Соцэкгиз, 1959. – С. 102).

49

См.: Гегель. Феноменология духа // Сочинения. Т. IV. – М.: Соцэкгиз, 1959. – С. 99—106, а также: Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. – М.: Логос, Прогресс-Традиция, 1998.

50

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. – С. 159.

51

Там же. – Т. 3. – С. 192. См. также: С. 65–70, 78, 207

52

Там же. – Т. 1. – С. 390.

53

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. – С. 401.

54

Батай Ж. Внутренний опыт. – СПб.: Аксиома, 1997. – С. 204.

55

Делез Ж. Ницше. – СПб.: Аксиома, 1997. – С. 39.

56

Брэдбери М. Профессор Криминале. – М.: Иностранная литература, 2000. – С. 127.

57

Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. – М.: REFL– book. – С. 216.

58

Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. – Т. 2. – М.: Мысль, 1990. – С. 379.

59

См., например: Парамонов Б. Конец стиля. – М., 1997. – С. 443–444.

60

Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. – Т. 2. – С. 380.

61

Ницше Ф. Полн. собр. соч. – Т. 1. – М., 1912. – С. 170.

62

Ницше Ф. Полн. собр. соч. – Т. 1. – М.: 1912. – С. 170.

63

Ницше Ф. Там же. – С. 171.

64

Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии // Царство Духа и Царство Кесаря. – М.: Республика, 1995. – С. 36.

65

Платон. Сочинения: В 3 т. – Т. 3. – Ч. 1. – М.: Мысль, 1971. – С. 389.

66

Бердяев Н. А. Указ. соч. – С. 37.

67

Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. – М.: Гнозис, 1995. – С. 63.

68

1 Рорти Р. Указ. соч. – С. 19.

69

Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. – Т. 2. – С. 45.

70

Рорти Р. Указ. соч. – С. 159–160.

71

Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. – С. 268.

72

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. – С. 6.

73

Там же. – Т. 42. – С. 43.

74

См.: Багатурия Г. А., Выгодский В. С. Экономическое наследие Карла Маркса. – М.: Мысль, 1976. – С. 208.

75

См.: Дерріда Ж. Привиди Маркса. – Харків: Око, 2000; Мамалуй О. О. ДЕРРІ/ ДА/ДІАДА. Пост(недо)модерні привіди до «Привидів Маркса» Ж. Дерріда. // Там же.

76

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 47. – С. 255.

77

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 47. – С. 254.

78

Там же. – Т. 46. – Ч. II. – С. 217.

79

Там же. – Т. 47. – С. 212.

80

Там же. – С. 211.

81

Там же. – С. 212.

82

Там же. – С. 211.

83

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 48. – С. 294.

84

Там же. – Т. 18. – С. 215.

85

Там же. – Т. 23. – С. 773.

86

Там же. – Т. 25. Ч. II. – С. 386–387.

87

Там же. – Т. 46. Ч. I. – С. 476.

88

Фуко М. Что такое истина? // Фуко М. Воля к истине. Работы разных лет. – М.: Касталь, 1996. – С. 31.

89

Там же.

90

Там же. – С. 32.

91

Там же. – С. 34.

92

Фуко М. Что такое истина? // Фуко М. Воля к истине. Работы разных лет. – М.: Касталь, 1996. – С. 35–37.

93

См.: Жижек Славой. Метастази насолоди. – Київ: Альтернативи, 2000. – С. 155.

94

Там же. – С. 156.

95

Там же.

96

Гидденс Э. Последствия модернити // Новая постиндустриальная волна на Западе. – М.: Асаdemia, 1999. – С. 105–106.

97

См.: Деррида Ж. Указ. соч. – С. 106.

98

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – Т. 42. – С. 263.

99

Жижек Славой. Метастази насолоди. – С. 156.

100

Эта вступительная статья и справочный аппарат книги подготовлены издательством политической литературы к изданию 1983 г.

101

«Капитал» – гениальное произведение марксизма. Над созданием главного своего труда Маркс работал в течение четырёх десятилетий, с начала 40-х годов и до конца жизни. «Признав, что экономический строй является основой, на которой возвышается политическая надстройка, Маркс всего более внимания уделил изучению этого экономического строя» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 44).

К систематическим занятиям политической экономией Маркс приступил в конце 1843 г. в Париже. Изучая экономическую литературу, он ставит своей целью написание большого труда, содержащего критику существующего строя и буржуазной политической экономии. Его первые исследования в этой области нашли своё отражение в таких работах, как «Экономическо-философские рукописи 1844 года», «Немецкая идеология», «Нищета философии», «Наёмный труд и капитал», «Манифест Коммунистической партии» и др. Уже в этих работах раскрываются основы капиталистической эксплуатации, непримиримая противоположность интересов капиталистов и наёмных рабочих, антагонистический и преходящий характер всех экономических отношений капитализма.