Эра голодных псов

Алан знал, что его рубиновый «Рыцарь» получен не столько за атаки, сколько именно за спасение. Да, «50 побед экипажа» – подтверждены, и в большинстве случаев он сам был за штурвалом! Но спасенные им люди, погибающие в разрушенных звездолетах, отстреливающиеся от горящего борта в спасательных капсулах!.. Видя, что дело выиграно без него, он просил разрешения и разворачивал свой звездолет. Он не стремился вперед, чтобы заработать из третьей линии свой крестик…

Сенат Империи Человечества не смог забыть мелкого землевладельца Алана Детеринга. После короткого совещания полковник ВКС Алан был вызван на Форум Человечества, где Мастер-лорд Сената вручил ему редчайший орден – Белый Крест. Бриллиантовый крест на кроваво-красной подкладке вручался только выдающимся врачам Флота и некоторым мастерам-спасателям.

Алан Детеринг стал единственным командиром экипажа, получившим такую награду.

Лорд Алан не мог понять одного: мечи, щиты и танки в усадьбе вырастили из малыша Йорга солдата еще до того, как отрок попросился в Академию СБ. Восемь лет – годы недолгих встреч с быстро взрослеющим племянником, которому он заменил погибшего отца, выработали у лорда Детеринга ощущение, что он общается с совершенно чужим человеком.

Проводя три месяца каникул в семье, десятилетний Йорг мгновенно затачивал все ножи до бритвенной остроты. Он молча приводил в порядок сложнейший садовый трактор и сам же, на нем, вычищал огромный и порядком запущенный сад. Став старше, он мог часами упражняться с фамильными мечами – причем брал он их без спросу: все так же молча.

После восьмого курса обучение закончилось, кадетам дали шестимесячный отпуск. Алан зачем-то потащил любимого племяша в парк и сел в боевой тренажер ходовой рубки линкора первым пилотом. Йорг сперва молча отработал сложнейшие маневры вторым, а потом завернул такой боевой вираж, что Алану стало плохо, – но ошибся на выходе, и вывел машину все-таки Алан.

– Я хреновый пилот, дядя Алан, – сказал тогда Йорг.

– Что ж странного, – резонно возразил ему тот. – Ты без штурмана работал, да и скорость какую выбрал. И за второго пилота я уже на финише сработал.

– Эт-то хреново… а дальше, боюсь, будет хуже.

Он не мог тогда сказать Алану: «Если я сейчас хуже, чем ты, то что ж тогда будет дальше?»

Позже, пройдя практику в лагерях и обязательную для СБ двухлетнюю юнкерскую адъюнктуру в чине уоррент-офицера, он прибыл в Академию и получил свой гладиус. В Академии СБ родственники на присягу не допускаются: будущий лейтенант режет себе гладиусом левую ладонь и расписывается кровью. И если во Флоте и в Десанте говорят: «…во имя Человечества, да святится в веках имя его, принимаю я эту Присягу…» – то в СБ все куда хуже: «кровью Человека, и имя мне Человек, да святится в веках имя Человека, и кровь моя во славу Человечества!» И кровь должна стечь по мечу в чернильницу. Только после этого лейтенант, которому выдали меч, расписывается в Книге Присяги и – получает на свою белую шелковую рубашку серебристые «временные» погоны. После чего меч у него отбирают, и он возвращается в строй. Меч ему вернут вечером, на балу, вызывая каждого по очереди. Лейтенанты должны быть в вечерних полуфраках, с драгоценностями и дамами. Чем дороже «дама» – тем лучше. Алан Детеринг прислал своему пасынку сумму, позволяющую пригласить на бал самую дорогую гетеру Империи – Йорг пришел со скромной давней подругой. Беда заключалась в том, что бал был совмещен, для дешевизны, с балом выпускников-десантников. Йорг получил три вызова на дуэль. Меч он не обнажил ни разу: гуманитарная подготовка в Академии СБ всегда была на высоте. Все три юных бретера, кратко побеседовав с узколицым лейтенантом, поспешили принести свои извинения, а некоторое время спустя Детеринг-младший получил три визитки с уведомлением о боевом братстве. В Империи это стоило многого. Теперь он мог рассчитывать – на долгие, если сложится, годы, – что три офицера Десанта не раздумывая отдадут за него свою жизнь. После некоторого размышления лейтенант Детеринг отправил по всем трем адресам свою карточку с крылатым черепом СБ, по-быстрому изображенным тушью. Так десантники обрели нечто вроде ангела-хранителя…

…Йорг ощутил приближение Шервальда, не открывая глаз. Бросив ноги через скамейку, он встал и коротко склонил голову.

– Я вижу, ты не очень-то разговорчив, парень, – хмыкнул тот, остановившись в метре от стола. – Идем-ка к реке. У меня есть пара слов…

Детеринг молча опустил веки и зашагал вслед за сухощавым невысоким генералом. Шервальд дошел до воды и уселся на то самое бревно, где недавно сидел Йокивара – сказавший так много и так мало.

– Ты должен знать, что насчет тебя еще ничего не решено, – произнес Шервальд, и его голос неожиданно резанул Йорга – он сам не понял отчего.

– Я готов принять любое назначение, – глядя на воду, ответил Детеринг.

– Безусловно, – кивнул Шервальд. – Но не кажется ли тебе, что если кадровики в комиссии согласятся с твоими сегодняшними предпочтениями и отдадут тебя в рейнджкорпус, то лет через пять мы получим еще одного классного рубаку, потеряв при этом серьезного полевого аналитика?

– Меня учили мечу, милорд, – разомкнул губы Йорг.

– Разумеется, – с легкой иронией согласился Шервальд. – Но я очень сильно сомневаюсь в том, что голова у тебя работает хуже. А учитывая некоторые нюансы сложившейся в данный момент ситуации – я считаю, что отдавать тебя рейнджерам просто преступно. Специалистов с твоими знаниями у нас мало. Молодых – почти что и нет. А я, знаешь ли, глубоко убежден, что в боевом сегменте контрразведки ты попросту не нужен.

– Но в информационный я не пойду, – приподнял брови Детеринг. – Иначе зачем все эти годы учебы?

– Есть варианты, – усмехнулся генерал. – Ты в курсе, что на сегодняшний день мы абсолютно не в состоянии контролировать транспортные потоки даже в пределах Империи? Большая стала ойкумена… а когда появится реальная, устойчивая сверхсветовая связь, не знают даже лучшие из физиков. Связь вроде есть, а вроде ее и нет. Ретрансляция через идущие по маршруту борта ненадежна, стационарные ретрансляторы не везде есть, и так далее. А Пустые миры? Когда-то считалось, что планета в термическом «поясе жизни» – нонсенс, их единицы. Потом выяснилось, что они есть почти у каждой звезды класса Сол, а звезд таких – миллионы в очень сжатой пространственной сфере… а еще чуть позже стало понятно, что кислородный мир может возникнуть и возле звезд иных классов. Знаешь, что больше всего потрясло наших предков в эпоху Переселения? То, что за пространства воевать не надо. Планет, пригодных для жизни, – много. Да, каждая из вновь открытых стоит дорогого, но не войны…

– Даже так? – приподнял брови Детеринг. – Но что ж тогда войны прошлых столетий?

– Ресурсы, и не только, – хмыкнул генерал. – Разведанные ресурсы в первую очередь. Но и не это главное, это – для широкой, скажем так, публики. Государственный миф, не мне тебе об этом говорить. Основная причина – психологическая. Мы вообще не должны были выйти в космос, понимаешь? По всей истории Земли мы – «трагически сгоревшая цивилизация». Мы не должны были пережить ХХI век, да мы его и не пережили, как ты знаешь. Мы с тобой – случайность, нечаянные наследники богатого дядюшки. Сколько таких, сгоревших? Корварцы знают пять, нам известно о двух. А ты никогда не задумывался о том, что в те самые годы, когда Наполеон крушил Европу, корварцы смогли прийти к россам и предложить им руку? А те, преодолев ужас и отвращение, эту руку приняли?

– Принять добро от всесокрушающего дракона было нелегко, милорд, – улыбнулся Детеринг. – Трудно было поверить… известно, что лучшие поэты эпохи настояли на решении в пользу добра, не являющегося слабостью, – и это случилось в первый раз за всю историю расы.

Шервальд уважительно кивнул. Коснувшись ладонью правого наплечного кармана, он выудил небольшую, обтянутую кожей фляжку, свернул серебряную пробку и протянул сосуд Детерингу.

– Солдатский.

Йорг с удовольствием принял флягу и поднес узкое горлышко ко рту, жгучий пайковой ром привычно обжег язык, по телу тут же поползло тепло – крякнув, он вернул емкость генералу и достал сигарету.

– Кури, – отвечая на его взгляд, разрешил Шервальд.

Детеринг посмотрел на воду: алые жучки плясали на темной гладкой поверхности странный рваный танец…

– Я могу подумать? – спросил он, не поднимая глаз.

– Ты даже не дослушал меня, – бесстрастно отозвался генерал. – Ты уже решил, что я готов отправить тебя на сугубо канцелярскую работу? Я рад был бы рассмеяться… нет, я хочу предложить тебе поработать с пиратами. Аналитик с мечом? Мальчик мой, мы ждали тебя долгие годы! Может быть, ты все же выслушаешь меня?

Йорг провел рукой по лицу – понимая, что сейчас он имеет право на молчание, – и кивнул.

– Повторюсь, – и в руке Шервальда появился тонкий гибкий прутик, – сейчас, в сложившейся послевоенной ситуации, мы не в состоянии контролировать свои пространства. Причиной тому как несовершенство средств связи, так и – главное – чрезвычайная широта мира, освоенного Человечеством. Плюс к тому, как ты знаешь, крайне низкий уровень безопасности транспортных линий. На сегодняшний день каждый двенадцатый колониальный транспорт подвергается угрозе пиратской атаки, и конвои далеко не всегда способны решить эту проблему. Каждая пятая пиратская атака успешна! Слишком часто бывает так, что тот или иной корабль не в состоянии присоединиться к конвою – ошибки в логистике, случайности, аварии на старте и так далее. В некоторых случаях гнать конвой просто глупо – убытки… Но при этом, – прутик в руке генерала Шервальда начертал на песке некий загадочный иероглиф, – только пятнадцать процентов пиратских экипажей состоят из хомо. А об их базах мы не знаем вообще ничего. Тебя устраивает?

Глава 2

Ветер гнал вдоль Малкольм-драйв пыль: то ли завтра, то ли – тут не угадаешь – через неделю начнется короткий, но неизбежный здесь полуторамесячный сезон дождей, и Виктория утонет в мутной горячей воде, с которой едва справятся насосы коммунальных служб. А пока ветер гонит пыль, серую, надоедливую пыль, оседающую на острых как бритва листьях высоченных пальм Рэу, что торчат из квадратных отверстий в тротуаре набережной, закрывая собой сонный зеленый океан. Солнце, слабо бьющее в просветы меж пальмовых ветвей, уютно легло на океанский горизонт, и Йорг с неудовольствием посмотрел на свою шляпу, дожидающуюся хозяина в соседнем плетеном кресле: белый фетр успел сменить цвет на светло-серый.

Справа от него за столиком неторопливо попивали пятый уже на его памяти коктейль две рослые ухоженные девицы. Полчаса тому, едва Детеринг уселся за тяжелый полированный стол на старой веранде, одна из них окинула его коротким оценивающим взглядом и слегка улыбнулась. Йорг лишь вздохнул в ответ. Внешне он соответствовал, костюм говорил о недурном вкусе и столь же приятном кошельке, лишь военная прическа несколько портила дело; но – он ждал, и отнюдь не женского внимания.

Внизу, на проезжей части, с легким шипением затормозил большой кабриолет в новомодном «аэродинамическом» дизайне. Йорг потянул из левого рукава кисть с хронометром, но в этот момент на далекой ратуше гулко ударил гонг: девять вечера.

Ступени каменной лестницы, что вела на веранду ресторана, коротко прошуршали шагами, и к столику Детеринга пружинисто подскочил молодой человек в шортах и короткой замшевой куртке на голое тело.

– Милорд, – не оглядываясь, он вытащил из нагрудного кармана крохотный клочок бумаги, – велели передать вам.

Юноша склонился над столиком – бумажка ушла под тарелку с кальмарами, а о столешницу звонко шлепнулся толстенький рекламный буклет.

– Ага, – понимающе кивнул Детеринг и потянул из кармана рубашки ручку, – здесь и здесь, так?

– Разумеется, милорд, – кивнул парень. – Наша корпорация благодарит вас за решение подписать соглашение о сотрудничестве… Признаться, мой шеф был удивлен, что вы приняли решение в столь поздний час, но… пожелание партнера для нас – закон…

Детеринг накарябал что-то на заднем листе рекламного проспекта известной сантехнической фирмы и улыбнулся.

– От имени корпорации, – юноша вытащил откуда-то деревянный чехол с дорогой сигарой и положил его на столик перед Детерингом, – и еще раз примите наши поздравления по случаю удачного заключения сделки!

«Боже, какой наив, – подумал Йорг, глядя перед собой. – Впрочем, здесь… Это, пожалуй, век двадцатый, что ли?..»

Он слегка сдвинул тарелку в сторону и посмотрел на клочок бумаги, лежащий перед ним на темной столешнице.

Florian – было написано там неровным, корявым почерком.

Рука Детеринга смотала бумажку в трубочку и аккуратно поместила ее в пепельницу – тотчас же рядом с ней оказался тлеющий окурок. Йорг еще раз бросил взгляд на циферблат наручного хронометра, куснул губу и потянулся за своей шляпой.

– Счет! – крикнул он.

Девицы за соседним столиком проводили его спину заинтересованными взглядами, но Йорг, эти взгляды ощутив, обернуться и не подумал: он стремительно ссыпался по ступеням старой каменной лестницы и одним прыжком, лишь чуть коснувшись рукой борта, занял место за рулем своего приземистого «Блюстара» с опущенным верхом. Глухо буркнув турбиной, автомобиль сорвался с места и исчез за поворотом.

Его кабриолет был огромен. Йорг играл в superstarsweetboy – офицера новой породы, поросль успешных имперских генералов, покупающую кресты в погон за чиновные успехи папаш и мамаш: что интересно, все эти парни были великолепными вояками, без дураков… вот только служба их интересовала мало. Опасности они не представляли. Их дела – балы, женитьба на дочках колониальных магнатов, отставка в неполные тридцать. Социально, черт их дери, адаптированные…

Этот чудовищный «Блюстар-Метеор» капитан Детеринг купил на свои, сэкономленные за несколько лет учебы. Никто не заставлял его делать это, наоборот: Алан не раз предлагал открыть кредит в любом из крупнейших банков Империи. Йорг молчал. Приняв предложение Службы, забросившее его на эту планету, он согласился лишь взять кредит семьи в нескольких серьезных марках готового платья, это ему было необходимо. Сейчас Детеринг покусывал губу – взгляды девушек за соседним столиком породили в нем недоумение, быстро перешедшее в горечь. С детства дав себе слово быть в первой линии вместе с нижними чинами, Йорг всегда велел шить себе мундир из самого дешевого материала, совершенно не видя в том позора. Годы, проведенные им на Россе, окончательно убедили Детеринга, что доспехи не слишком помогают в борьбе с драконом. Сталь доспеха поможет выжить, но победу дает только меч…

Авеню Линкольн вытащила Детеринга наверх: пробок не было. Загорелась стрелка налево, и он пошел плутать по узким улочкам старого колониального города, который строился когда-то в расчете на небольшой океанский порт теплой, быстроосваиваемой планеты, а вырос со временем в трехмиллионный мегаполис. Ему здесь нравилось. Местами серый гладкий асфальт резали прозрачные рекламные полосы борделей, из-под которых игриво щурились девицы человеческой расы, на перекрестках сидели традиционные старики с банджо и гитарами, исполняющие традиционные же флотские баллады о старых победах… У многих куча крестов, но вот, тем не менее! Зачем они там: пенсии мало? Ан нет, лежит иногда даже кожаный генеральский стетсон, явно ведь не чужой, и полон он не монет – бумажек!

Имперский генерал просит милостыню?

Потом только Йорг узнал, что все деньги передаются в местный сиротский фонд, а поддатые уже старики-офицеры к вечеру прячутся в местных барах – тех, что подешевле…

Детеринг остановил машину возле пыльного и недорогого офисного билдинга. Стоянка давно опустела… он поднялся на пятый этаж, прошел по коридору и нажал большим пальцем правой руки на сенсор замка.

– Мой майор, – произнес Детеринг, появившись на пороге, – боюсь, я провалился.

– То есть я должен это проверить?

Йорг снял шляпу и бросил ее в кресло, давно уже не сдвигавшееся со своего места в углу довольно убогого наемного кабинета.

– Мне передали только одно слово, майор, причем слово это подали, как в историческом кино, в виде бумажки.

– И что же вы сделали с бумажкой, капитан?

Детеринг почесал ухо. Больше всего на свете он хотел бы сейчас – убежать, лучше всего обратно в Академию….

– Я ее сжег, мой майор. Аккуратно, без свидетелей. Пепел, считайте, съел… написано было – «Флориан».

Его собеседник, сухощавый молодой мужчина, вдруг выдернулся из своего глубокого кожаного кресла и забегал по тесному кабинету, аккуратно огибая, однако, массивный ореховый письменный стол.

– Так… это великолепно, – сообщил он, остановившись наконец у настежь раскрытого окна: горячий ветер ворошил его дорогой, рубинового колера галстук о трех лентах.

– Это… Ледневски? – осторожно спросил Детеринг, пока его патрон отдыхал на теплом закатном ветру. – Я прав, Марик?

Теперь флаг-майор Марио Шерф поворачивался медленно – ему очень не хотелось лишать себя короткого удовольствия последних, упруго-жарких воздушных потоков океанского заката.

Детеринг, разумеется, не стал повторять вопрос.

– А как же. – Шерф резко оторвался от мраморного подоконника и наклонился к кофейному автомату. – Ты часто проигрывал? – Его лицо, узкое, изрезанное белыми шрамами лучевых ожогов, бьющее собеседника живыми черными глазами, завораживало. Тонкие седые брови довершали картину; Детеринг знал, что Шерфу крепко за тридцать – это решало многое: он нашел неудачу, он искал Большой Шанс.

– Я проигрывал, – ответил Детеринг. – Но я жив, патрон. И вы это видите, не так ли?

Марио Шерф протянул Детерингу чашку горького местного кофе и вернулся за стол. Йорг присел на подоконник. Какое-то время он смотрел вниз, на дремлющую улицу, потом развернулся внутрь кабинета.

– Похоже, мы сидели здесь не зря, – произнес Шерф. – Раз сюда пожаловал сам Ледневски, у нас есть шансы на бинго. Интересное местечко, не так ли, коллега? Дыра, кажись, дырой, а концентрация пиратов на квадратный метр одна из самых высоких в Галактике.

– Время от времени, – коротко улыбнулся Йорг.

– Угу-мм… боюсь, сейчас стоит пойти на риск. Если наши подопечные дождались самого Флориана Ледневски… почти наверняка затевается что-то такое, что выйдет далеко за уровень планеты, а может, и Империи в целом.

Детеринг угрюмо кивнул. Первые человеческие экипажи, сначала в корварских боевых кланах, – появились на галактических трассах едва не двести лет тому. Долгие и долгие годы они не смели показывать свой пыл в пределах осваиваемых Человечеством территорий, но после недавней войны все изменилось. Батареи к бою!!! – и мы посмотрим, кто чего стоит… Флот распродавал ненужные ему корабли за сущие гроши, конвойные и транспортные лицензии раздавались тысячами. Пусть не лучшие в Галактике, однако все же весьма недурные имперские звездолеты легких и средних классов попали в руки людей, обладающих громадным боевым опытом, но не сумевших пристроиться в бурной послевоенной жизни.

Империя росла невероятными темпами. Осваивались новые кислородные миры, не имеющие заявленных хозяев, транспортный поток увеличился на порядки, ибо иметь десять-пятнадцать детей в семье давно уже считалось нормой. На «довоенных» планетах миллиардеры плодились со скоростью кроликов; впервые за всю историю Человечества были полностью побеждены не только голод, но и бедность как таковая – осваиваемые территории, при определенном уровне развития торговли со «старыми» расами, приносили колоссальные прибыли. Бродячие музыканты, увлеченные дешевым винцом, не спали теперь под мостами Портленда – за одно вечернее шоу они зарабатывали и на номер в клопином отеле, и на канистру орегонского портвейна, так как стоила эта канистра буквально гроши.

В «олдовых», довоенных, мирах был нарушен жесткий лимит – не более миллиарда на один «шарик», после чего Сенат, крякнув, все лимиты снял. Ну протестуют россы и лидданы, и что? И так уже понятно, что хомо суждено стать самыми многочисленными… а то, что мы самые яростные, – известно по факту! Само время сулило удивительные возможности, и многие ими воспользовались. Корварские боевые кланы, показавшие в войну феноменальное мастерство, вернулись к прежнему промыслу. Не все, конечно, – многим хватило и легальной работы. Но… но теперь на трассы вышли асы хомо, прекрасно образованные, дисциплинированные и хорошо вооруженные. Корварцы не стали драться: они нашли способ договориться. Людям так или иначе было чему поучиться у древних мастеров боя, уж слишком много веков те бороздили пространство.

Ходила такая история: когда-то давно пират Фау-Лей, сидя за виски с легендарным генералом Бартеньевым, героем первой лидданской, предложил тому переиграть на навигационном компьютере звездолета любые десять битв человечества на выбор генерала. И выиграл – прихлебывая стакан за стаканом – все! – а были там и Фермопилы, и Ватерлоо, и Курск с Дьенбьенфу… При том, что Фау-Лей никогда в жизни не имел ни малейшего отношения к сухопутным войскам, герцог Веллингтон и маршал Жуков оказались растоптаны коричневыми когтями корварского флибустьера. По слухам, он слегка задумался над Сталинградом, который Бартеньев, желчно шевеля бровями, предложил ему на десерт, однако ж Фау-Лей, тщательно обревизовав ресурсы, изменил срок начала наступления, после чего убрал с фронта румынские части, заменив их берсальерами, выскреб до дна транспортный компонент как люфтваффе, так и Региа Аэронаутика и благополучно закончил кампанию в Баку. Йорг хорошо знал, что это отнюдь не анекдот. Лей из клана Фау был мастером боя, и именно поэтому генерал-коммодор Валерий Бартеньев, командовавший группировкой, значительно превосходящей силы Лея по численности, – отступил.

Детеринг понимал: окажись типаж наподобие Лея на месте, скажем, Гитлера – и история Земли сложилась бы иначе. Что с того, что Фау-Лей, если и видел человеческую танковую атаку XX века, то только из любопытства и на картинке? За его спиной стоят тридцать, а то и больше, поколений звездоплавателей, прошедших через чудовищные атаки и победивших. Он привык действовать не на плоскости, а в пространстве, и почти всегда – заранее проигрышными силами. Его предки создавали великолепные, возвышенно гигантские корабли, но никогда они не могли налепить их достаточно… поэтому корварцы воевали только мужеством и мастерством, превзойдя в том многих.

Но сейчас, когда к мастерству, опыту и главное – к тайным базам корварцев получили доступ новые, весьма зубастые человеческие группировки… Йорг посмотрел на своего патрона: тот провел обеими руками по коротким, чуть ниже плеча, волосам и вздохнул:

– Прибытие Ледневски означает одно: кому-то очень загорелось набрать сильные экипажи. Невероятно сильные, хорошо сбалансированные по психо и готовые на все. Значит, кто-то будет ставить очень серьезную задачу, в противном случае услуги Флориана просто не окупятся.

– Итак, – хмыкнул Йорг, – мы имеем некоторые шансы проиграть.

– Мы как раз имеем шанс выиграть. – Шерф хрустнул пальцами и потянулся к коробке с сигарами. – Мы рискнем: рискнем жизнью другого человека… только не подумай, что я стану использовать невинную овечку. Наша «овечка» отрабатывает каторгу. Поблизости, конечно, будем и мы с тобой. Не боишься?

Йорг молча пожал плечами. Обсуждать подобный вопрос ему не хотелось.

– А что, интересно, ты будешь делать, если тебя начнут резать на куски? – вдруг спросил Марио, кривя в горькой ухмылке рот. – Молчать?.. Молиться?

– Я не позволю резать себя на куски, – спокойно ответил Йорг. – Меня учили кошачьи, ты забыл? Я порежу их сам – а эти самые куски скормлю уличным псам, даже если для этого придется лететь через пол-Галактики. Здесь я ни одного голодного пса не видел: на редкость цивильная планетка.

– Как я рад, – вздохнул Шерф. – Опять у меня в напарниках ходячий покойник… вы все говорите одно и то же, а потом уходите из моих рук в цинке. Вот так-то, Детеринг!

– Позвольте, мон майор, – вы еще дождичка бояться не начали?

– Бывают такие дожди, что даже броня насквозь промокает…

Марио задумчиво провел рукой по невидимой для Детеринга виртуальной клавиатуре своего инфора.

– Скорее всего, сегодня ночью… – произнес он. – И мы даже знаем где, не так ли?

Йорг потер лоб. Досье Флориана Ледневски он знал едва не наизусть. Встретил войну командиром тяжелого крейсера, суперэлитный ударный легион «Юлий Цезарь», в чине флаг-майора. Последняя линейная должность – начальник оперативного отдела XI армии «Лютеция»; легион-генерал. Бортовые специальности – пилот, навигатор; побед экипажа – сто пять, кавалер Рыцарского Креста с Мечами. По специфике службы в штабе армии отдел «Лютеция» находился в постоянном оперативном контакте с представителями корварских боевых кланов Рэйф и Лод. Уволился в запас через год после окончания войны по собственному желанию, не выходив 240 часов полетного ценза до получения чина уинг-генерала – невзирая на то, что представление уже было подписано. (Последнее говорило о многом: Детеринг понимал, что к тому моменту Ледневски в Человечестве разочаровался – да-да, бывало и такое…) Вскоре после увольнения сочетался ритуальным браком с княгиней Квилли из клана Рэйф. Прошло совсем немного времени – и Флориан Ледневски стал известен как «человек со связями». Формально он являлся владельцем нескольких процветающих инжиниринговых компаний, специализирующихся на разработке систем дальней связи, в реале же Флориан прославился в роли непревзойденного специалиста по комплектации экипажей. Как для торгового флота, так и для пиратов.