Владыка Острова

Мессир подошёл совсем близко. Он встал между мальчиком и мужчиной, и те, прижимаясь к нему, вдруг слились в одно целое. Они стали одним человеком, и этот человек выглядел предельно недовольным.

– Я ждал, но ждал не тебя.

– Разве? – ощущая комок в горле, промямлила Инга. Её пальцы крепче сжали ручку чемодана, так как несмотря на прохаду ладонь вспотела.

– Как тебя зовут?

Вопрос, заданный ледяным тоном, пугал, хотя ничего такого в нём не было.

– Инга, – совсем тихо ответила Инга и уставилась на мессира так, как если бы ей жизненноважно было услышать подтверждение тому, что она права в такой ерунде.

– Тогда нет сомнений, я ждал не тебя, – подтвердил мессир, но в его глазах наконец-то промелькнуло хоть что-то человеческое. Некая усталость и злость, смешанные с разочарованием. А затем он развернулся в намерении уйти.

Инга в растерянности обернулась, но корабль, на который ей некогда хотелось сесть, уже отплыл от берега. И весьма далеко.

– Постойте! – жалобно воскликнула она, и мессир, на удачу, обернулся. – Вы что, совсем меня не впустите? Я ведь не знаю, куда мне идти и что мне делать. Пожалуйста, позвольте мне войти!

– Мне безразлично, как ты закончишь своё существование. Хочешь умереть быстро, тогда пошли.

Он сделал приглашающий жест, но при этом так пристально посмотрел на неё жестоким взглядом серых глаз, что Инга пошатнулась. Ей показалось, что так может смотреть сама смерть. Страх заставил её сделать шаг назад и, видимо, мессир посчитал это за ответ. Он отвернулся и вернулся в особняк. Ворота за ним захлопнулись.

– Помоги мне, – тут же прошептала девушка.

Она в мольбе подняла голову к небу, но на её просьбу никто не откликнулся. Лишь ветер холодным рывком скользнул по ней и затеребил непослушные волосы сильнее.

От испытываемого Ингой отчаяния чемодан сам собой выпал из рук. Он упал на землю и от удара раскрылся. Инга бросилась было собирать вещи, но… внутри чемодана оказалось пусто. Как и внутри неё. Она осталась одна. Возле неё кружилось только осознание, что ею стала совершена ужасная ошибка, из-за которой мир готовился раздавить её всей своей массой. Уже даже занёс ногу, чтобы избавиться от никчёмного насекомого…

Ассоциация была настолько неприятной, что Инга снова посмотрела на небо и требовательно закричала:

– Помоги мне! Ты же слышишь меня, так помоги мне!

Но даже эхо оставило её зов без ответа. Вокруг стояла мёртвая тишина.

Инга неожиданно для себя проснулась от того, что рыдает. Она всё ещё непроизвольно всхлипывала, слёзы ручьями текли из глаз, но она так и не могла понять из-за чего. Чёрт, мокрой от слёз была даже подушка! Более того, испытываемое ею ощущение безысходности настолько удивляло, что…

– Да что же это такое?

Вытерев лицо краем одеяла, Инга постаралась вспомнить, что же ей такое приснилось, но сюжет сна не получилось воссоздать даже фрагментами. Поэтому она включила свет (за иллюминатором только-только начинало светать) и посмотрела на часы. До прибытия корабля к городу, откуда предстояло добираться до аэропорта, оставалось около восьми часов.

– Лучше поспи, – посоветовала самой себе она. – В самолёте не подремлешь толком. Ногам неудобно.

Тело не послушалось. Оно дышало бодростью и желало любой активности. Так что, поёрзав на постели с полчаса, Инга встала, оделась и двинулась по коридорам корабля в поисках чем бы развлечь себя.

День десятый. Раннее утро

Вставать рано Риевир привык с детства, однако именно сегодня он бы лучше поспал до обеда, а то и дольше. Сказывалась вчерашняя дегустация. Голова болела и кружилась, желудок словно подпрыгивал в надежде избавиться от того, чем его вчера потчевали. Тело было вялым, настоящее воспринималось через туман. Чес-слово, в таком состоянии пожелать доброго утра пришедшему его будить Макейру не получалось.

– Вставай, вставай, – между тем подбодрил приятель.

Риевир потёр лоб ладонью. Мысли от этого не прояснились, но он сумел хотя бы буркнуть:

– Ага. Уже… Что-то случилось, что ли?

– Видишь ли, – Макейр состроил страдальческую рожу, – староват я уже. С таким опохмелом в Поднебесье лучше нос не совать, а мне выпал жребий быть одним из тех, кто там за порядком нынче днём следить должен. Вот другое дело ты. Молодой! Лицо ключевой водицей ополоснул и порядок.

Риевир искренне надеялся, что его мимика не выдала что-то особо кислое и до предела недовольное, потому что быстро сообразил насколько подобное ему на руку. Ему определённо не хотелось идти на привычную работу, где пришлось бы разговаривать с Остором с позиции подчинённого. Да и дело друг предлагал плёвое. Если Хозяин Судьбы и Времени не станет чудесить, то довелось бы вплоть до вечера валяться на какой-нибудь полянке вдали от туристических троп. Именно так в прошлый раз, когда подобное выпало на его долю, он и поступил.

Красота, а не обязанность!

– Хм, нет проблем. Меч у меня с собой, обмундирование у кого-нибудь из ребят одолжу, – начал было Риевир с энтузиазмом, как вдруг обнаружил существенную проблему. – Только, вроде как, в администрации совещание какое-то намечалось. Меня там ждать будут.

– Ой, отправлю к Остору кого-нибудь на поклон, чтобы на твоё отсутствие не серчал. Уж сделает милость, войдёт в моё нелёгкое положение, – проворчал Макейр и состроил кислую мину.

Увы, актёрское мастерство Владыке Макейру никогда не давалось. Судя по внешнему виду, никакого похмелья он в отличие от своего гостя не испытывал. Хорошо хоть понял это сам и не стал с кряхтением присаживаться на стул. Вместо этого мужчина взял меч Риевира и, вытащив его частично из ножен, посмотрел на сталь.

– Хороший меч, – прокомментировал Риевир.

– Да, вижу, – согласился Макейр и, вложив оружие обратно, вернулся к прежней теме. – Так что давай-ка ты в Поднебесье. А я, как отлежусь, до Шейтенора доковыляю. Если он даст добро, то Остору всё равно придётся пересмотреть твои обязанности. Тебе понадобится больше самостоятельности и куда как меньше всяких совещаний.

Мысленно Риевир улыбался во весь рот, однако он заставил себя остаться серьёзным. Ему уже было понятно, что Макейр не просто так ему дневное дежурство организовал. Так он хотел к нему приглядеться. Дружба дружбой, но Владыкой тот стал значительно раньше, чем они сдружились. Долг был для него важнее, и он ожидал такого же отношения от Риевира. Никакие тёрки и поблажки не должны были влиять на общие старания. А потому, если бы Риевир проявил мальчишескую эмоциональность, то, скорее всего, в ближайшем будущем прозвучал бы совет помириться с братом. Одно дело даровать независимость готовому к этому человеку, и совсем другое – дать понять юнцу, что имевшая место обида нашла сторонников. Подобное могло углубить ненужный конфликт.

– Ну что, справишься за меня в Поднебесье? – Макейр выжидательно посмотрел на него.

– Знаю это.

Собрав для этого все силы, Риевир бодро поднялся с постели. Желудок замутило ещё сильнее, но показывать, что ему не очень-то хорошо, он не желал. Риевир даже улыбнулся и похлопал друга по спине в знак благодарности. Так что вскоре Рейетэ выдала ему котомку с едой, и отдохнувший за ночь конь помчал одинокого всадника по дороге.

День десятый. Около полудня

Сказать, что Остор ощущал недовольство, было мало. Выслушивая своего посетителя, он от ярости аж практически беспрерывно постукивал пальцами по столешнице рабочего стола. Ему очень хотелось встать и с ором указать пальцем на дверь. Пусть не прислушаться в обычной ситуации к Макейру было бы верхом глупости, однако ныне сущим бредом казалось ему всё то, что тот пытается до него донести.

Увы, пришлось взять себя в руки и пояснить свою точку зрения куда как спокойнее нежели хотелось.

– Макейр, он только выглядит взрослым. На деле он по-мальчишецки привык никого ни во что не ставить. Вот скажи, мало, что ли, его последнего ослушания? Все мы были против того, чтобы эта Ильина Инга посетила Храм.

– Я понимаю, как тебе это сложно понять, – произнёс Макейр таким мягким тоном, как если бы разговаривал с обидчивым дошкольником. – Но если бы он достоверно не знал, что ты сожмёшь его в свой стальной кулак, то действовал бы иначе. Риевир сперва донёс бы до совета свои мысли и намерения, а только потом действовал. Или, вернее, не действовал. Я уверен, он принял бы общее решение, если бы его выслушали. Всё это мальчишество происходит только от одного – ты не даёшь ему проявить свою рассудительность. Ни в чём. Ну хоть мне признайся, ты же намеренно подстроил всё так, чтобы его не было на том Совете. Мнение брата казалось тебе беспросветной глупостью, а потому ты предпочёл по факту озвучить ему результат нашего совещания. Так ведь было?

– То есть мне теперь следует считать себя деспотом? – ответил вопросом на вопрос Остор, и Макейр добродушно усмехнулся. Ему вмиг стало понятно, что он оказался прав.

– Нет, я не про это.

– А про что?

– Просто тебе самому не довелось пройти этот жизненный урок. У тебя нет собственного опыта, вот ты и усугубляешь типичную ошибку родителей… Поверь мне, у меня уже третий ребёнок подрастает. Со временем понимаешь, что чрезмерная опека ни к чему.

– Это только твоё мнение? – холодно осведомился Остор. – Или дела моей семьи теперь принято обсуждать Советом? Может, остальные ещё чего-то мне присоветовать хотят?

– Ну, Шейтенор-то определённо рекомендовал бы тебе жениться! – добродушно рассмеялся Макейр, прежде чем стал предельно серьёзным. – Но ваши с ним тёрки действительно мелочи по сравнению с тем, что может натворить Владыка, которому необходимо самоутвердиться, чтобы его наконец-то признали взрослым. Скажу тебе честно как близкому другу, мне даже удивительно, что Риевир столько лет вёл себя как хороший мальчик.

– Да неужели? – брови Остора скептически поднялись. – Он? Как хороший мальчик?

– Да-да, он ведь знает, что важен для тебя. Он по-настоящему ценит всё, что ты для него сделал… И ему действительно понадобилось что-то до предела существенное, крайне для него важное, чтобы его уважение к тебе пошатнулось.

– Так чего ты от меня хочешь? Чтобы я ещё и извинялся перед ним за то, что он едва не закрутил роман с замужней женщиной? Да ещё и туристкой, Макейр! Чужачкой!

Его пальцы застучали по столешнице быстрее. Звук стал громче. Макейр с недовольством скосил взгляд на его руку, а затем устало вздохнул.

– Не, Остор, с твоим упрямством следовало бы рождаться ослом.

– Все претензии к Хозяину Судьбы и Времени.

– Ну, к нему-то у меня их накопилось достаточно, – буркнул Макейр и продолжил уже со спокойными интонациями. – Если не наделаешь глупостей, то вы с братом и так помиритесь. Но дай ему… Остор, да пойми ты! Я не единожды сражался плечо к плечу с твоим отцом, и если бы не он, то меня бы здесь не было. Он был храбрым воином и достойным Владыкой. Я обязан ему многим, а потому прими мою настойчивость как желание хоть частично вернуть долг за прожитые годы, – Макейр посмотрел ему прямо в глаза. – Тебе пора очнуться, Остор. Риевир уже вырос. Отпусти его и посмотри сам, насколько это так.

Горячая речь друга заставила Остора постараться принять факт, что существует не только его точка зрения. Он задумался. И, в конце концов, размышления подвели ему к тому, что раз одного и того же хотят все кроме него, то к чему противиться и идти войной против целого мира? Нет, правота Макейра так и осталась под глубоким сомнением, но причин отстаивать свою позицию нашлось не так много. Остор, как политик, прекрасно осознавал, что основная из них – иметь возможность контролировать Риевира в целях недопущения братом какой-либо новой ошибки, не должна была прозвучать в принципе. Они бы вернулись к началу разговора и только.

«Да уж, неповезло тебе, братец, – мысленно хмыкнул он. – Теперь за тобой будут все наблюдать. Кто-то в ожидании твоего промаха, кто-то, как Макейр, станет искать своё доказательство».

– Хорошо. Но тогда давай прямо сейчас навестим Шейтенора. Давай вместе… порадуем его.

Последние слова прозвучали с неприкрытой иронией, однако Макейр довольно улыбнулся. При этом его лицо покрыла такая гримаса морщин, что она вмиг превратила крепкого мужчину в старика. Всё-таки Макейр был почти на пятнадцать лет старше Остора. И, если вернуться к моменту, как они сблизились, то некогда он часто навещал отца братьев. Владыки одного отряда не могли между собой не общаться, а Риевир ещё и оказался ровесником ныне погибших сыновей Макейра. Мальчишки крепко между собой сдружились, а потому, пожалуй, вот она причина, отего Макейр так заботился о сироте. Его отцовские чувства перенеслись и на него.

– А и пошли, – поднялся с кресла Макейр и, усмехнувшись, вдруг спросил. – Ребята твоего отряда не станут ворчать, что к ним примкнёт такая развалина, как я?

– Тех, кто вздумает хотя бы косо посмотреть, я мигом отправлю на спарринг с тобой, – на полном серьёзе ответил Остор. – Не знаю никого, кто владел бы мечом лучше.

– Да уж, – крякнул Макейр. – Принятие правила о недозволении посещения Поднебесья после заката и комендантский час значительно сократили численность тварей. Нынешней молодёжи не хватает настоящих тренировок.

– Ну, некоторые до сих пор желают геройствовать, – с сожалением произнёс Остор. Ему каждое утро доносили о количестве пропавших. Например, этой ночью воды Острова поглотили троих. Одна женщина, которую призвал Храм, из-за долгих прощаний с семьёй ушла в Поднебесье под вечер и, не иначе как, заплутала. Обитель не увидела новой жрицы. Исчезли и двое влюблённых, которым родители запрещали видеться днём. Едва размененная дюжина лет казалась взрослым весомым аргументом для разлуки юных сердец. Как ни грустно, теперь эти родители были готовы принять всё, лишь бы исправить события прошлой ночи.

Неожиданно что-то внутри Остора замерло. А что, если бы Риевир тоже не пережил эту ночь? О чём бы жалел он сам?

– Ты готов? Пошли к Шейтенору, – поторопил его Макейр.

День десятый. Ближе к четырём часа дня

В то время как Инга сидела в зале ожидания, неотрывно глядя на табло в надежде увидеть, что началась посадка на её рейс, Риевир наслаждался дневным дозором. Его головокружение уже давным‑давно прошло. Всё же двадцатичетырёхлетний возраст не изматывал организм недугами. Другое вот дело аппетит. Возможно, Макейру хватило бы содержимого котомки на целый день, но Риевиру, умудрившемуся до обеда умять все припасы, захотелось перекусить вновь. Чувство голода заставило его прекратить созерцать рябь на воде. Он поднялся с травы и, зевая во весь рот, потянулся до хруста в костях. Увы, сонливость не прошла.

Спать в Поднебесье считалось крайне рискованным делом даже в дневное время. Многие, конечно, на это равнодушно пожимали плечами и приводили удачные примеры. Вот та же Инга вроде как «малой кровью» обошлась. Но сам Риевир не единожды бывал свидетелем иных сновидцев. Дважды их, пусть с трудом, удалось растормошить. Остальные трое, что ему довелось увидеть, почти никак не реагировали на внешние раздражители. Они могли только глупо моргать, покуда не поднимались на ноги и не начинали бродить. Так эти жертвы Поднебесья вели себя, покуда им не отрубались головы или же они не оказывались вблизи открытой воды. Конечно, последнее не практиковалось, но Остор как-то решил продемонстрировать отряду и такое. Он подвёл сновидца к одному из озёр, и тот, завидев воду, словно взбесился – дёргался, вырывался, царапался, не реагировал ни на какие уговоры. В конце концов, Остор отпустил этого человека, и тот по собственной воле с головой скрылся в озере. Молодых ребят в отряде, и Риевира в том числе, передёрнуло от увиденного дважды. Само по себе зрелище было то ещё, а уж когда спустя пару минут Остор пригласил всех желающих попробовать найти тело, и никакого мертвеца так и необнаружилось… Зато, так Риевир наглядно осознал, что означает фраза «воды Острова поглотили его».

Воспоминания привели к тому, что Риевир резко замотал головой в намерении согнать с себя дремоту, после чего поправил меч на поясе и уверенно зашагал вперёд к тропе. Он всерьёз вознамерился пойти на Небесный Лиловый Остров ради перекуса. В кошельке, правда, было не густо. В суете вчерашнего дня о деньгах он как-то не позаботился, но вряд ли бы ему отказали приобрести что-либо в долг. Так что молодой Владыка предвкушающее улыбнулся и почти было ушёл с полянки, как вдруг увидел… её.

– Инга? – прошептал он и и тут же радостно закричал во весь голос. – Инга! Это же ты, Инга!

Его крик вышел чрезмерно громким. Красноволосая девушка, что стояла поодаль спиной к нему, вздрогнула всем телом и даже испуганно пробежала с десяток метров, прежде чем неуверенно остановилась. Затем она обернулась и, с опаской подойдя на несколько шагов ближе, прижалась к тонкому деревцу. Она с любопытством смотрела на Риевира, но ему даже с такого расстояния стало понятно, что он ошибся. Инга была ниже нежели эта совсем худенькая незнакомка. Однако, девушка не походила и на обычных туристов. Что-то в ней было не так, а потому Риевир решил подойти ближе. Он хотел разобраться в происходящем. Некое нехорошее предчувствие давило.

Девушка смотрела, как он подходит, и храбро продолжала стоять, хотя очевидно боялась. От страха её тонкие пальцы сжали кору дерева слишком крепко. Древесная труха, что не опала на землю, осела на её тёмно‑красном платье – таком длинном, что оно едва приоткрывало стройные узкие лодыжки. Маленькие ступни, обутые в простые кожаные сандалии, стояли так, чтобы им было удобно в любой момент убежать. Глаза можно было бы назвать карими, но так сказал бы совсем уж бездушный человек. Они больше напоминали янтарный тёмный мёд и, наверняка, в свете солнечных лучей отливали благородным оранжевым оттенком.

– Как ты назвал меня? – первой подала голос девушка на певучем языке Острова.

Затем она мельком посмотрела на свою левую ладонь, как если бы прятала в ней какую-то шпаргалку, но вскоре снова уставилась на Риевира. Причём, с неким вызовом. Ситуация становилась всё более странной, а тут ещё и солнце вышло из-за облака. На тонком носике незнакомки вмиг стали отчётливо видны яркие веснушки, а ещё…

«Да она же ещё совсем ребёнок!» – искренне удивился Риевир. Несмотря на рост и одежду, более подходящую взрослой женщине, незнакомка едва ли разменяла второй десяток.

– Я назвал тебя Ингой, но ты не она, – ответил он на её вопрос, и девушка с любопытством наклонила голову набок.

– А кто такая Инга?

– Да я бы рассказал, но очень есть хочу. Составишь мне компанию? По дороге в кафе и поговорим.

Говорил Риевир легко и беззаботно, однако внутренне напрягся до предела. Он интуитивно понимал, что странная собеседница, знающая его родной язык, была готова вот-вот убежать. Её останавливал от этого только интерес.

Но у неё-то он был один, а у него другой!

Чтобы получить ответы, следовало как-то увлечь эту девочку.

– Он и так будет недоволен, что я ушла, – подумав, сообщила незнакомка.

– Кто «он»?

– Пророк. Он просил меня не уходить с его острова, но там очень скучно и я… я нарушила запрет!

Последняя часть прозвучала так самодовольно и гордо, что Риевир был готов улыбнуться во весь рот. Это было смешно, но он всем нутром чувствовал, что обязан сохранить серьёзность.

– Если ты нарушила запрет, то дело уже сделано. Тебя всё равно будут ругать, а раз так, то к чему себя ограничивать? Пошли. Заодно просветишь меня, кто же этот Пророк такой.

– А ты разве не знаешь?

– Нет.

Девушка снова насторожилась, даже сделала шажок назад. Поэтому Риевир, чтобы унять её напряжение, вальяжно облокотился на ближайшее к нему дерево. Вроде бы раскрепощённая поза сработала. Незнакомка вскоре расслабилась настолько, что хихикнула и поглядела на него, как на некую диковинку.

– Странно.

Риевир немного обиделся.

– А чего странного-то?

– Ты же Владыка.

– Да, Владыка. Но вот Пророков никаких не знаю, – виновато развёл он руками и намеренно сделал шаг в сторону, как если бы намеревался вот-вот уйти и в одиночестве. – Так ты хочешь есть?

– Наверное. Наверное, хочу, – девушка решилась и медленным шагом подошла к нему. – Но по пути ты расскажешь мне об Инге?

– Договорились, если ты мне потом и про себя, и про Пророка объяснишь.

Ответом послужил неуверенный кивок, но Риевира и это устроило. Они двинулись в сторону кафе. Идти надо было не так уж далеко, всего с полчаса. Однако, ему крайне хотелось, чтобы их путь стал короче. Ему казалось, что таинственная незнакомка, словно пугливая лань, может убежать в любой момент, а в помещении кафе поймать и удержать её стало бы проще.

– Как тебя зовут, кстати? – опомнился он. – Меня вот Риевиром.

– Риевир, – повторила девушка буквально по слогам и замолчала.

– Да, это моё имя. Риевир. А у тебя какое?

Девушка пожала плечами, но всё же неуверенно произнесла:

– У прислужниц нет имён, но один человек сказал мне, что я должна считать своим именем это.

Она сунула ему под нос свою левую ладонь. Чуть ниже едва различимых символов располагались чёткие руны. Абсолютно ему незнакомые. Их значение осталось для него загадкой.

– Эм-м, мне не прочитать.

– Пророк сказал мне, что мир после разрыва Грани изменился, но чтобы Владыки не знали грамоту?

Её глаза округлились. В них отражался смех, однако никакого иного проявления веселья так и не возникло.

– Постой-ка! – неожиданно пришла к нему догадка. – А этот Пророк, часом, не Хозяин ли Судьбы и Времени?

– Да. Иногда его называют и так.

Последний налёт беспечности слетел с Риевира. Он и так сразу почувствовал – дело неладно, а уж едва понял, что эта безымянная не Инга и не обычная туристка, им и вовсе овладела тревога. Интуицию подстегивала даже не столько внешняя схожесть, сколько восприятие. Иногда вдыхаешь духи и выявляешь для себя ноту цитруса, ноту вербены, мускуса или ещё чего-нибудь. Так вот. Нынче перед ним был отдельный аромат из такой связки. Это был запах Инги, когда её глаза заволакивала туманная дымка…

… Неужели?

– Так что у тебя на руке написано?

– Нет, – категорично отказалась отвечать девушка. – Я до сих пор жду твоего рассказа.

– Ну, что мне рассказать тебе об Инге?

Риевир ощутил, как его нутро на миг сковала сильная тоска. А затем думы перетекли к воспоминаниям. И память о взбалмошной учёной заставила его мягко улыбнуться.

– Она в этих краях появилась несколько дней назад и сразу всё перевернула с ног на голову. Всюду совала свой любопытный нос! Остальные Владыки считали, что сладу с ней никакого нет, но мы с ней… мы подружились. Очень сильно.

– Она твой лучший друг? – с детской наивностью, которой дышала вся её речь, задала свой вопрос девушка.

– Была лучшим другом, – грустно вздохнул Риевир. – Она уехала и уже вряд ли вернётся, как бы ни было сладко мечтать об этом.

– Почему же ты назвал меня ею?

– У неё такие же несуразные красные волосы и удивительные глаза. Не коричневые, а такие… как мёд.

Безымянная спутница Риевира задумчиво опустила голову, и они с минут пять шли в полном молчании. Ему и самому в тот миг не хотелось никаких бесед. Он даже почувствовал сожаление, когда девушка всё же сказала:

– Очень непонятно. Если она тоже была прислужницей, даже если не полноценной сродни мне, то как она смогла доставить столько хлопот Владыкам?

– Такова уж Инга, – смешливо развёл руками Риевир и первой пропустил спутницу по Шуршащему мосту. Поступил он так отнюдь не из вежливости.

Странная незнакомка снова замолчала, но её ноги уверенно ступали вперёд. Судя по всему, никакого страха высоты девушка не испытывала. Создавалось впечатление, что она изо дня в день, подобно некоторым островитянам, путешествует от одного небесного острова к другому. Не стало сделано ни единой остановки, чтобы заворожёно застыть, созерцая виды океана. Ничто не нарушало её равновесия.

… Риевир старался подмечать всё. Всё в ней! И оттого так мало чего замечал вокруг.

– Мирного дозора тебе! – издали пожелала Тийритэ. Она стояла по ту сторону моста и приветливо махала ему рукой.

Экскурсовод была одна. Никаких туристов за собой она не вела и вообще держала в руках корзину, с которой удобно выбираться на пикники. Подобное показалось Риевиру странным. Да и выражение золотых глаз, с которым Тийритэ поглядела на его спутницу, удивило молодого Владыку. Взгляд был очень внимательным, но откровенно неприязненным. Красноволосая девушка, казалось же, этого не заметила, а потому он решил не акцентировать её внимание на нежданной встрече, а лишь, едва сравнялся с Тийритэ, из правил приличия тихо буркнул:

– Спасибо. И тебе дня хорошего.

Увы, Тийритэ этого оказалось мало. Она ухватила его за рукав, чтобы остановить и сказать ещё что-то, но он выдернул свою руку и уже безо всякой вежливости процедил: