Легенда о

– Да, у меня самого возникло желание тебя чем-нибудь ударить.

– Вот тебе ответ на вопрос. Так что все это может существовать и не важно, принимаем мы это существование или нет. Ну, а если в совокупности всего изложенного выбирать между: «оставить все как есть, продолжая вести повседневную жизнь, словно ни чего этого не было, игнорируя вероятность гибели тех, кто дорог моему сердцу и всего мира» или «Принять эту вероятность и ответственность за нее, сделав все, чтобы защитить дорогих людей, ценой возможного безумия, общественного не понимая, а возможно своей гибели». Для меня выбор очевиден, я люблю дорогих мне людей и тебя, мой дорогой друг, поэтому мое желание изменить мир, чтобы в нем дорогие мне люди, жили и были счастливы. Это наивное, детское желание, которое продолжает жить во мне, несмотря на то, что я вырос, видел, как жесток этот мир и люди, пережил немало печали и скорби, но не смирился. Наверное, этот эгоистичный ребенок внутри меня жив, раз у меня такие детские желания.

Они замолчали. День близился к закату. Холодная осень, серое небо без звезд простиралось над их головами. Прислонившись к багажнику автомобиля, они смотрели вперед, на старую, красную кирпичную стену, что была перед ними. Так они молча стояли, каждый думал о своем, наш герой снова закурил, взяв лежащую на крышке багажника пачку сигарет и зажигалку.

– Если это правда, то сколько осталось времени у нас? – нарушил молчание, его дорогой друг.

– Точно не знаю. Наверное, где-то около двух лет, – сказал он ему, задумчиво.

– Почему ты не знаешь?

– В день, когда я видел катастрофу, в туже ночь, когда я спал, меня разбудил старик. Он был в моей комнате. Сначала я испугался, не каждую ночь над твоей кроватью незнакомый, старый мужик стоит и будет тебя. Реальный, я его видел, как тебя сейчас. Стоит надо мной, говорит проснись. Я сначала решил, что с моими родными что-то случилось. Присмотрелся, лицо то знакомое, узнал его в темноте. Поднялся, сел на кровати, говорю: «Чего тебе надо?» шепотом, чтобы брата не разбудить, а он мне «Времени у меня мало, жди восемнадцати…» и исчез, так и не договорив.

– Как исчез?

– Да обычно, я моргнул глазами, а его и след простыл. Посмотрел вокруг, нет никого. Больше его и не видел. Такие вот его последние слова были.

– Что это значит?

– Не знаю, что именно он имел ввиду. Поразмыслил, это либо должен быть знак какой-то, либо единица измерения времени. Восемнадцать лет мне исполнилось, ничего, две тысячи восемнадцатый год прошел, ничего. С того момента прошло около шестнадцати лет. Значит, осталось где-то два года. Скажу так, почувствую, когда будет совсем близко, я в этом уверен.

– Плохо, даже времени не знаем. Слушай, а почему ты его стариком называешь, а не Мерлином.

– Да язык не поворачивается так его называть. Как представлю, как это выглядит со стороны, что вроде: «Ко мне на днях во снах Мерлин заглядывал, сказал, что мир спасти надо бы», так хочется встать и самому в «дурку» идти, со словами: «Заберите, полечите, «крыша» протекать стала».

– Да, действительно, когда ты так сказал, сразу подумал, что все, это диагноз, -посмеявшись, сказал ему дорогой друг.

– Вот и я о чем. Я может и псих, но безобидный.

– Ладно, но все равно имя нужно какое-то герою книги, иначе как же тогда продолжение будет, ну или не имя, прозвище какое-нибудь.

– Имеет смысл, так проще будет найти следующему ключу ответ. Что-то вроде кодового имени. Ну, это не сложно «Красный дракон».

– Почему оно?

– Читал, что первым пророчеством Мерлина было, дословно не скажу, следующие: проснуться от сна белый и красный драконы, сойдутся в ужасной битве и красный дракон одержит победу. Как-то так. Красиво в общем, мне понравилось, да и к ситуации близко.

– Ты же уже так подписан в интернете. Ах, вот оно что, а я все думал, почему ты так подписался. Еще спрашивал тебя, зачем себе в сети такое имя выбрал, ты еще тогда отмахнулся, сказав, что просто понравилось. Ты меня обманул, получается.

– Нет, оно мне просто понравилось, по духу же близко вот и запало в душу. Так что не соврал.

– Проехали. Меня вот теперь какой вопрос мучает, как же тогда добраться в Великобританию нам, у тебя ипотека, кредит просроченный, получается не выездной ты, да и я тоже. Нам не закрыть долги к нужному времени. Из этого государства с долгами нам просто не выбраться. Мы рабы этой системы и законов, никто не будет нас слушать, что бы выпустили, нам, видите ли, нужно мир спасти. Получается, нет даже надежды на то, чтобы успеть. Мы так-то едва концы с концами сводим.

– Ну, во-первых, вдвоем нам ехать не нужно. Если это правда, то меня будет ждать сражение и еще не известно с кем. Вдруг действительно белый дракон какой-нибудь нарисуется. Да и Артур сражался по пути. Думаю, меня это тоже скорей всего не минует. Брать тебя с собой будет ошибкой, да и финансово не выгодно для двух нище бродов, а еще не хочу тебя потерять. Во-вторых, когда уже нет надежды, и не знаешь во что тебе верить, отчаянье дышит тебе в затылок, выход все же есть, нужно самому себе стать надеждой и верой, тогда потом ты сможешь, стать надеждой и верой для других, кому она так же нужна, как нужна была тебе. Так что найду способ, пешком дойду, если что. Каких-то три тысячи с лишним километров до точки назначения, с десяток государственных границ. Не прорвусь что ли. Один очень дорогой моему сердцу человек, сказал, что я похож на авантюриста, который совершает чудеса. Уверен, ей было не просто любить такого авантюриста, как я.

– Два неизвестных, бедных, парня, сидя на багажнике отечественного автопрома, в небольшом городке строят план о том, как им прорваться через законы и границы, поставленные людьми, чтобы спасти и изменить мир и этих же людей. Не реально, это на какое-то кино похоже.

– Жаль, что это не кино, там обычно счастливый конец бывает. Ну да ладно. Я долго спал, пришло время проснуться, а тебе? Ведь эпилога не будет, это не конец, только начало пути, а все до этого, возможно, пролог нашей будущей истории.