Голограм

С ними пришла Милана Свицких – победительница крупного конкурса красоты в далеких девяностых, а ныне – жена крупного чиновника из министерства по взаимодействию с зарубежным бизнесом. Много лет назад, прямо на подиуме, Михаилу Свицких удалось разглядеть в узкокостной, высокой Миле невыносимую тягу к прекрасному, и он в тот же день сделал ей предложение.

Милана, нацепив на пальчик трехкаратный Диор и к тому моменту, изрядно устав прокалывать шпильками подиумы, сходу объявила о карьере писательницы. Авторского мастерства хватило на тонкую брошюру о личных победах и одну неудачную попытку ведения колонки в журнале красоты.

В итоге Михаил Свицких волевым решением прекратил литературные муки жены и купил ей небольшую фабрику по производству нижнего белья. Мила, с головой окунувшись в бизнес, не сразу заметила, что новые модели белья муж снимает не только с нее. Но внушительное состояние мужа, не позволило ей заговорить о разводе. Спустя годы бренд «Милая Мила» стал довольно популярен, а его хозяйка едва успевала отбивать супруга от любовниц.

Четвертой представительницей высшего света была Катарина Шиловская, жена поп-певца Максимилиана, младше ее на пятнадцать лет. Старый, во всех смыслах, муж Катарины Шиловской, бросил ее ради юной гимнастки, великодушно оставив бывшей жене дом, часть счетов и долю в семейном шоу-бизнесе.

Вслед за компанией лакшери-герлс легкой модельной походкой вышли молодые глогеры с многомиллионными аудиториями.

Лика Ли – модель нового поколения – три года назад приехала покорять Москву из Бишкека. Экзотичный разрез глаз и длинные черные волосы от нерусского папы, и идеальную фигуру от славянской мамы она успешно монетизировала в образ неглупой красавицы, не забыв прикупить диплом экономиста.

Большая часть глогаунта Лики состояла из ее фотографий в нижнем белье и бикини, в отелях или на пляжах знаменитых курортов, что автоматически вносило ее в список девушек, продающих свою «любовь» арабским шейхам, высокопоставленным чиновникам и миллиардерам из другого списка.

Неутомимые хейтеры усомнились в наличии знаний Лики в области мировой экономики и не поленились проверить диплом, с удовольствием обнародовав фальшивость ее высшего образования. Это ничуть не смутило девушку. Объявив о том, что ей все завидуют, она сделала глогаунт закрытым, успешно продолжив получать дивиденды от красоты и молодости.

Следом за ней шла более опытная, тридцатипятилетняя Инесса Придубайло, присвоившая себе в сети Голограм имя известной сосательной конфетки Бон-Бон. Именно ей жена мусорного короля Анжелла Кошель вменила недостойность ношения костюма бренда «CHUCACHU». Но в отличие от Лерон, которой костюмчик предоставили бесплатно, Бон-Бон купила его на лично заработанные деньги и была крайне возмущена словами Кошель. Инесса не любила подобные перепалки. Языком она владела искусно, но исключительно в рамках своей компетенции. А здесь надо было точно знать: где открыть рот, а где – лучше не стоит.

«Но с другой стороны, – размышляла Инесса, поглядывая на оппоненток, – правильно сказал Армен: надо на корню пресекать этот…, черт забыла…, презермент, что ли… Короче, надо надрать задницу этой мусорщице Кошель, чтобы в будущем никто не смел даже вякнуть в мою сторону. Надрать надо…. Блин, но как-то страшно. Прямой эфир, все-таки. Ладно, Армен, сказал – надо, значит – надо. Он плохого не посоветует».

«Ничего не бойся, Инесска, – успокаивал ее Армен накануне, – я буду рядом».

Лера грозным взглядом в сторону Армена выразила свое недовольство местом в конце стола, да еще напротив Миланы Свицких, которая славилась своей скандальностью.

Скривив, накачанные за рекламу губки, Лера вытянула позвоночник в струну и грациозно присела рядом с подругой Марон.

Марон – Марина Миронова, начала свою деятельность в Голограм также как Лера, позиционируя себя идеальной женой и заботливой мамочкой. Но, родив сына известному ходоку-реперу, она довела свой глогаунт до семидесяти миллионов подписчиков и бросила неверного мужа. Красиво «переобувшись», Марон принялась активно продвигать в массы тему женской независимости, втюхивая по баснословным ценам всем разведенным или недовольным семейной жизнью дамочкам, свои незамысловатые тренинги. За высосанные из пальца прописные истины и поданные под модным словом «гайд», ее в сети прозвали инфоцыганкой.

Согласно сценарию все заняли свои места, и Влад Бессмертный озвучил тему встречи.

– Милые дамы, я всех вас люблю и уважаю, – начал он, широко улыбнувшись, – и очень хочу сегодня примирить обе стороны конфликта.

Анжелла Кошель ехидно взглянула на Влада.

«Ага, конечно, знаем мы тебя. Примирить. Сейчас все расслабятся и ты, как всегда, начнешь свои провокации. Только бы не упоминал о нашем бизнесе, это будет выглядеть не комильфо. Вроде заплатили ему, чтобы промолчал, где надо. А заодно не забыл упомянуть про благотворительность нашей семьи и про балы, что мы устраиваем. Но от него всего можно ожидать. Блин, зачем я вообще на это подписалась, как бы хуже себе не сделать», – размышляла Анжелла.

Влад Бессмертный поправил очки в тонкой металлической оправе и, приняв строгое выражение лица, продолжил:

– Для тех зрителей, кто не в курсе, расскажу с чего, собственно, все началось. Безмерно уважаемая мной Анжелика Кошель кинула виртуальную перчатку вызова сразу двум популярным глогерам: Лерон и Бон-Бон. И у вас, дорогие телезрители, сейчас появится возможность рассудить, кто прав, кто виноват. А я напомню, что спонсор нашей встречи сорокалетний скотч Чивас Ригал.

Участницы уныло слушали ведущего, поглядывая друг на друга.

– Анжелика, – обратился к ней Влад, – прошу, поясни, пожалуйста, свою позицию по отношению к Инессе и Лере. Что ты имела в виду, высказывая довольно нелестное мнение о девушках?

Анжелла двумя пальцами элегантно откинула челку цвета нордический блонд и манерно произнесла:

– Я ничего не имею против Лерон, хотя мне неприятно, что ей дают бесплатно то, что я ношу за деньги, причем немалые. А вот относительно Бон-Бон – ребят, ну это треш-трешевый. Все мы знаем, откуда она вышла и чем зарабатывает. Конечно, мне претит носить с ней одну марку одежды. А вас это как-то не смущает?

– Штооо? – вскинулась Инесса. – А вид заработка твоего мужа тебя не смущает? Мусорный король! Эти свалки его… от них дышать нечем на востоке Москвы!

– А ты переезжай жить на запад, там не пахнет. Или столько чупа-чупсов еще не насосала?

Инесса покраснела, на ее лбу выступили крупные капли пота.

– Я зарабатываю на своем глогаунте! На меня работает целая команда продвиженцев, фотографов и стилистов. И я не живу на мусорные доходы какого-то импотента!

Брови Анжеллы медленно, но верно ползли вверх, а в мозгу запульсировала единственная мысль: «Откуда знает?».

– Дамы, дамы! – воскликнул Влад, не ожидавший такого накала уже на первых минутах программы. – Давайте будем уважительны друг к другу и обойдемся без оскорблений с переходом на личности. Мы же люди, как бы интеллигентные.

Интеллигентного вида Милана Свицких решила заступиться за подругу:

– Бон-Бон, дорогая, а ты вообще себя со стороны слышишь? Ты же двух слов связать не можешь, а пытаешься в споре с умными и взрослыми людьми тягаться. Нет, вы только послушайте: чупа-чупс! Ха-ха-ха. Языком, говорят, ты владеешь безукоризненно. Но открою тебе секрет: твой язычок и светский язык – темы разные.

Анжелла снова напряглась, услышав фразу про суперспособности Инессы.

Под взглядом Армена, который стоял рядом с фронтальной камерой, Инесса усилием воли притушила возмущение и спокойно произнесла:

– Хорошо. Значит, Вы – умная и взрослая, считаете, что я не достойна носить Чукачу. Окей. А чем же Вы лучше меня?

В отличие от глогера Инессы Придубайло, Милану не готовил к съемке личный пиарщик, и к такому повороту она явно была не готова.

– Я? – растерянно произнесла она. – Да я лучше тебя по всему…

– Можно конкретнее? – спросила Инесса под одобрительный кивок Армена.

– Я лучше тебя, хотя бы потому, что я не состою на всем известной бирже шкур и не участвовала в шоу «Дом любви». Я лучше тебя хотя бы потому, что у меня есть официальный муж, а тебя уже никто приличный замуж не возьмет. От слова – никогда. Я лучше тебя хотя бы потому, что вокруг меня достойные подруги, с которыми мы посещаем балы. Я лучше тебя…

Поняв, что перечисление может затянуться до утра, Влад решил приостановить этот поток заслуг.

– Милана, дорогая, прошу прощения, что перебиваю. Но мы договорились, что не станем переходить на личности. Инесса, скорее всего, хотела сказать, что она на свои деньги покупает вещи этого бренда и поэтому может носить их где хочет, и когда хочет. Запретить нельзя.

– Официально запретить нельзя, к моему великому сожалению, – согласилась Милана. – Но приглашать таких как Бон-Бон на светские мероприятия – это уж, извиняйте, за гранью добра и зла.

– Дорогая, но ты должна понимать, что такие решения принимает исключительно сам бренд. Какое отношение к этому имеет Инесса?

Милана махнула рукой и, демонстрируя абсурдность обсуждаемой ситуации, выразительно закатила глаза, ярко подведенные синим карандашом.

Влад Бессмертный взглянул на помощницу и произнес:

– Друзья мои, напоминаю, что спонсор программы сорокалетний шотландский виски Чивас Ригал. Предлагаю почувствовать неповторимость его вкуса.

В зал вошел официант, чтобы наполнить бокалы.

– Мне разбавьте, пожалуйста, – попросила Милана, на что Марон отвесила ей презрительную ухмылку.

Когда официант вышел, красиво заложив руку за спину, Армен дал знак Лере и та, мило улыбнувшись, обратилась к сидящим напротив дамам:

– Женщины, вот вы говорите о какой-то своей светской жизни. Ну, правда, ну смешно. В вас аристократизма не больше, чем в дворнягах. Зачем что-то придумывать? Вы живете в своем мире, мы – в своем, более продвинутом. И вас не должно задевать то, что мы являемся энц… инф… энфли…

«На этом месте должна быть реклама, – прикрыв рот, готовый растянуться в улыбке, подумал Влад. – Но у нас прямой эфир».

– Лерочка, ты имела в виду инфлюенсер? – пришел он на помощь.

– Да! Точно! Блин, все время забываю это чертово слово, – захохотала Лера, пытаясь сгладить неловкость ситуации.

Армен прикрыл ладонью глаза. Учили-учили и толку ноль.

– Ничего, Лерочка, бывает, – снисходительно произнесла Анжелла.

В этот момент Марон поднялась и медленно обошла длинный овальный стол. Подойдя почти вплотную к Анжелле Кошель, она сняла свой жакет и сунула внутреннюю этикетку с лейблом еще более дорогой марки, чем «CHUCACHU», ей прямо под нос.

– Смотри! Этот пиджак стоит дороже, чем весь твой прикид. А свой глован последней модели я принесла в сумочке, которая рядом не лежала с твоей сраной косметичкой из прошлогодней коллекции. В отличие от тебя и, кстати, от Лики Ли – у меня настоящий диплом МГУ по специализации «Мировая экономика» и я отличаю фьючерсы от каперсов, а также знаю, что сорокалетний скотч не разбавляют!

Она вернулась на свое место, на ходу добавив:

– И – да: я зарабатываю на своем Голограм, на своих авторских и очень востребованных тренингах. Я не торгую звездой, я своими мозгами зарабатываю миллионы, поэтому меня интересно не только смотреть, но читать и слушать. И, кстати, чтобы быть успешной мне не нужен муж. Ни мясной, ни, тем более, мусорный король.

Лика, услышав фразу про диплом, обиженно поджала губки. Ведь они заранее договорились, что станут поддерживать друг друга.

Милана Свицких коротко хохотнула и, подняв вверх наманикюренный пальчик, произнесла:

– Конечно, муж ей теперь не нужен. А зачем? Сейчас можно и без него, когда так хорошо поднялась на славе всем известного репера. Теперь смело можно от него откреститься. Кстати, в узких кругах он говорил, что ты диплом свой вузовский получила благодаря профессору, престарелому любителю студенток. Учиться надо было, деточка. Может тогда тебя за глаза не называли бы инфоцыганкой!

Марон едва справилась с желанием вцепиться в начес на макушке Милы. Но она хорошо помнила, кто ее муж и умела во время остановиться.

– Мила, у меня к тебе вообще нет претензий. Я с тобой хоть завтра готова сделать совместную сессию, – сказала она и, не сдержавшись, добавила, – может после этого мизерное количество твоих подписчиков в Голограм кратно увеличится.

– А мне их количество по барабану! – незамедлительно отреагировала Милана. – Тот случай, когда качество значит больше, чем количество. Это тебе не бесполезные пустышки-тренинги втюхивать. Мое нижнее белье продается и без вашего Голограм, их рекламируют модели высочайшего уровня.

– Ну да, ну да, – усмехнулась Марон, взглянув на Лику.

Лика Ли, за время дебатов не проронившая ни единого слова, на фоне этих базарных диалогов выглядела наиболее выгодно. Полгода назад она подписала контракт на рекламу нижнего белья «Милая Мила». Но после того, как Милана Свицких застала своего мужа за отправкой похотливых сообщений Лике, контракт разорвали, а от модели под угрозой судебных тяжб потребовали удалить все фотографии в белье этого бренда.

Влад тоже взглянул на Лику и залюбовался.

Ее экзотическая красота завораживала. Высокие скулы, сочные, как спелые вишни губы, которые редко смыкались, придавая лицу выражение беззащитной сексуальности, безукоризненная осанка, скромно зачесанные волосы и костюм, напоминающий форму студентки Кембриджа, все это было так мило, что даже оппонентки по другую сторону стола ни разу не попытались ее задеть.

Катарина Шиловская также, молча наблюдавшая за перепалкой своих и чужих, решила принять выгодную позицию – ни вашим, ни нашим.

– Друзья, – произнесла она картаво, – мы все здесь говорим об одном и том же. Зачем ссориться, право…

Услышав последнее слово, Марон усмехнулась:

– «Право»! Еще одна из рода Рюриков. Открою секрет: от того, что Вы мадам Шиловская сервируете свои завтраки на серебряной посуде, а сливки наливаете в кувшины а-ля шестнадцатый век, не делает Вас аристократкой. Правильно сказала Лерон – аристократизма во всех вас не больше, чем в московских дворнягах. Аристократкой надо родиться, и кувшины в этом не помогут.

Лера поймала взгляд Армена и добавила с трудом заученную фразу:

– Так же, как никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, а душу большой.

– Дамы, и все-таки, зачем нам ссориться? – примирительно произнес Влад. – Давайте признаемся друг другу и себе лично: мы все здесь – потомки рабочих и крестьян. Голубых кровей среди нас нет. Но это никак не умаляет иных наших достоинств. И еще, надо понимать, что мир, действительно, меняется. Кому-то очень комфортно в современных реалиях Голограм, а кому-то все еще нужны балы, шифоновые платья в пол и добрые старые бренды. Но бренды тоже хотят жить богато и понимают, что российская реклама их костюмов на Лерон или Бон-Бон, пройдет на многомиллионную аудиторию. Им это важно. А если вам не нравится такой ход любимого бренда, вы можете ответить ему просто – перестав покупать. И возможно тогда, он будет давать его бесплатно и вам.

– Я в этом не нуждаюсь. Я сама в состоянии заплатить, – проворчала Милана.

В воздухе повис слабый запах перемирия.

Влад Бессмертный, предложив выпить скотча, произнес рекламный текст, после чего дал слово Наталье Волконской. По сценарию – каждая участница поединка должна была озвучить свою претензию другой стороне.

– Девочки, а вот лично мне не нравится, что вы все, словно на одно лицо. Одинаково нарощенные шторки-ресницы и волосы, одинаковой формы рисованные брови, одинаково сделанные губки, грудь, носы. Словно поработал один и тот же хирург, – произнесла Наташа заученную фразу.

– А ты типа без пластики? – парировала Лерон.

Наташа, ничуть не смутившись, ответила:

– Конечно, без. Я еще слишком молода для пластики.

– Ты, разменявшая пятый десяток – молода? – засмеялась Лерон. – А ты, Милана, может тоже вся натурель? Ой, стоп. Я поняла! Вы обе пьете кровь молодых ягнят, пока ваши мужья попивают кровь юных овечек.

– Кто и что попивает, вообще не твое дело, – выкрикнула Милана. – Следи за своим мужем-паразитом.

– Да у моего мужа глогаунт круче твоего в миллион раз! – парировала Лерон.

– А почему на него подписываются, ты типа не в курсе? – не сдавалась Мила. – Я тебе расскажу: потому что хотят посмотреть на лоха, чья жена ежедневно выкладывает в сеть голый зад, рекламируя своим кроликам массажные щеточки и фейковую сыворотку молодости. Стыдно должно быть за такого мужа, Лерочка, да и за себя – тоже. Ведь эти твои программы по устранению морщин…

– Это называется фейсбилдинг, чтоб тебе было известно, – язвительно перебила ее Лера.

– Твоему фейсу, Лерочка, обколотому ботексом и накачанному филлерами, точно уже никакой билдинг не нужен. Дуришь своих подписчиков, Лерон, ой дуришь, – довольно завершила победоносную речь Мила, сделав глоток разбавленного скотча.

В этот момент Лера не нашла ничего лучшего, как схватить свой бокал и плеснуть виски прямо в лицо Миле.

Та не сразу поняла, что произошло и почему ресницы, накрашенные по старинке тушью, плавно стекают по щекам, а на белой блузе расплывается коричневое пятно. Но когда до нее дошел весь позор ситуации, она выдала такую струю отборного мата, что редактор едва успевал «запикивать», а ведущий в срочном порядке принял решение закончить программу.

– На этом я объявляю нашу встречу завершенной. Выбор победителя – как всегда за вами, дорогие зрители. Ждем ваших решений, голосуйте. Всем спасибо, все свободны!

Произнеся свою традиционную фразу, Влад дал отмашку выключить камеры и сказал:

– Да, девочки, дали вы жару. Эта программа точно выйдет в лидеры по просмотрам.

А в социальной сети, под сохраненной записью прямого эфира уже сыпались комментарии зрителей:

– Stalina-na-vas-net: Товарисчи, мир сошел с ума. Куда мы катимся с такими нравами?!

– Alena-Piter: Какая дичь! Неужели эти женщины всерьез обсуждали, кому можно носить этот ссаный бренд, а кому нет? Один костюм от этого Чукачу стоит, как машина российского автопрома. Уму непостижимо! Кто-то изобретает вакцину от вируса, кто-то пишет исторический роман, полстраны живет от зарплаты до зарплаты или на нищенскую пенсию, а кто-то расстраивается из-за того, что, по их мнению, недостойные личности носят Чукачу.

– Very-glog: Да у них всех давно – чукачу головного мозга. Так рубиться из-за какой-то марки! Чудовищно!

– Krasota-spaset-mir: Браво! Хоть кто-то сбил спесь с этой высокомерной Лерон. Совсем заигралась.

– Mama-doma: Я посмотрела. Я в шоке. И это – лидеры общественного мнения?! Выговорить слово «инфлюенсер» не в состоянии. А на них равняется молодежь, их копируют, к ним прислушиваются. Базарные тетки, что с той, что с другой стороны. Только Лика Ли выглядела более-менее достойно и то, потому что молчала. Правильно говорят: промолчишь – сойдешь за умную.

– A-mne-vse-pofig: А мне понравился баттл. Я поржал. Главное в таких шоу – запастись попкорном.

– Kino-sreda: Отписываюсь от всех, кто участвовал в этом безобразии. В том числе от ведущего.

– Protiv-vsex: Плюсую. Как же они достали, эти глогерши и их мужья-паразиты, не желающие работать, а также подписчики, добровольно принявшие правила игры. Готовы исполнить все, что им продиктуют, как кролики – за морковку.

– Prosto-dama: Я вообще удивляюсь – кто на них подписывается? Это же чистой воды развод. Сегодня им платит молочный бренд – они рекламируют творожки. Завтра – перестали платить, они начали пропагандировать отказ от молочки. Продажные шкуры.

– Mama-doma: В точку! Еще недавно Лерон и ее муж рекламировали дорогущие курсы английского, уверяя, что планируют уехать на пмж в Лондон. Потом им заплатили за рекламу курсов итальянского, и они стали писать, что передумали и, скорее всего, поедут жить в Рим.

– Lapka: Вы все зовистники. Зовидуете чужому успеху и богатству.

– Prosto-dama: Вот и кролики прискакали. Научись сначала слово «завидовать» писать грамотно.

– Satana001: А меня радуют эти люди-глогеры. Все напоказ, все за бабки. Легко и красиво, с цинизмом по жизни. Один сплошной, большой фейк. Все, как я люблю.

***

Как только Фомин вырулил с парковки Управления, Олег опустил на глаза темные очки и для убедительности надвинул ниже бейсболку, дав понять, что планирует подремать.

Егор позвонил криминалисту Разумилову и предложил ехать вместе. Но тот уже отправился в Юсуповский на своей машине, сообщив, что водолазы на месте и готовы работать.

Фомин забил в навигаторе адрес московской квартиры Полянских. Не став будить Фатрушева, он побеседовал с консьержкой. Тучная пожилая женщина сообщила, что утром няня с детьми уехала на такси, и ее лицо было заплаканным. На вопрос: что случилось, ничего не ответила. Во сколько вчера Полянский привез детей, консьержка не знала. У нее был выходной, и на посту никто не дежурил.

Егор вернулся в машину. Олег сидел в той же позе, склонив голову к стеклу. Щетина покрыла его щеки, губы были напряженно поджаты, указательный палец правой руки в следах от шариковой ручки.

«Пусть поспит. Ночка у него выдалась не самая легкая», – подумал Егор.

Вскоре за окном замелькали пейзажи весеннего Подмосковья. Как только дорога пошла лесом, Егор выключил кондиционер, опустил стекло и с удовольствием вдохнул воздух, наполненный свежестью молодой листвы. Очень раннюю весну Фомин не любил. Время, когда под ногами еще хлюпает и чавкает смесь из снега и реагентов, а природа словно размышляет – дать ей еще зимы или все-таки уйти в другую сторону. То ли дело сейчас – конец апреля. Тут уже нет сомнений – лету быть, не обманешь.

Егор взглянул на, проложенный навигатором маршрут и свернул с трассы на дорогу, ведущую к поселку.

«Скоро – майские, – продолжал размышлять Егор. – Накроем в саду стол. Рита испечет большой пирог и сделает «мимозу». Не забыть бы Олега пригласить с семьей. Надо, наконец, разобраться, что с ним происходит. Никогда таким не видел».

Они подъехали к коттеджному поселку Юсуповский. Путь преградил шлагбаум. Слева от него пристроился срубовой домик с небольшим окном. Фомин выждал минуту и посигналил.

Олег приподнял очки и, зевнув, спросил:

– Приехали?

– Похоже. Ты вчера как здесь проезжал?

Олег потер воспаленные глаза.

– Черть-его знает, не помню. Вроде все открыто было.

Из окна, наконец, показалась голова в армейской фуражке, из-под которой выбивались пряди седых, давно нечесаных волос.

– Вы х кому? – грозно спросил седовласый.

– К Полянским, – ответил Егор, издалека показав удостоверение.

Голова в фуражке скрылась.

Фомин, не выдержав, снова дал серию сигналов.

– Иду, иду, – раздался ворчливый голос и из дома, на удивление бодро выскочил невысокий старичок в камуфляжной одежде.

– К Полянским запрещено пускать, – сообщил он. – Тут такое нашествие из-за них, не успеваем отбиваться. Как тараканы лезут во все щели. Я их через этот пост не пускаю, так они с озера пытаются пробраться, черти….

Затянув на штанах ремень, он достал из нагрудного кармана очки и, водрузив их на крючковатый нос, подошел ближе к окну машины.

На Фомина обрушился запах пота и ядреного табака.

– Не расслышал, хто вы?

Фомин, отвернув лицо, снова показал деду удостоверение.

С этого момента тщедушного охранника словно подменили.

Он резко выпрямился, и Егору показалось, что тот сейчас возьмет под козырек.

– Ехай прямо, до конца проезда. Дом в самом тупике, ваши – уже на озере, – отчеканил старик, сопровождая речь активной жестикуляцией.

– Спасибо.

– Рад стараться, – улыбнулся дед.

Несколько секунд он продолжал стоять рядом с машиной, пока не вспомнил, что нужно поднять шлагбаум. Метнувшись обратно в дом, он вылез по пояс из окна и, взмахнув рукой, прокричал «Поехали!».

– Забавный кадр. Ты опросил его? – спросил Егор.

Олег движением руки скинул на колени бейсболку и раздраженно ответил:

– Нет, не опросил. И может, хватить меня гнобить? Сначала Савельев, теперь ты подхватил?

– А ты считаешь, не справедливо? – хмуро произнес Егор.

– Считаю, что уже хватит. Да, я спешно провел вчерашний осмотр и плохо допросил свидетелей. Убейте меня теперь!

– Надеюсь, не придется, – спокойно сказал Фомин, остановив машину за пару домов до тупика.

Дом Полянских стоял на участке, так называемой первой линии. За кованой решеткой тупикового забора открывался шикарный вид на озеро. На берегу стояли три машины, включая автомобиль Разумилова. Из воды периодически выходили водолазы, сбрасывая на песок добычу.

Егор нажал на ручку калитки. Дверца подалась и кроме глади озера, Фомин увидел дорогу, уходящую вправо. Открыв в смартфоне геолокацию, он рассмотрел карту местности. Дорога от озера выходила на основную, с которой они только что въехали в поселок.