Иосиф Первый, император всесоюзный

В апреле 1920 года под руководством шейха Мохаммеда Хиабани в Тебризе (северный Иран) началось восстание против англичан и правительства Ахмед-шаха. В первых числах мая 1920 года советские войска в Азербайджане получили прямой приказ поддержать военным путём восставших.

Но иранские бунтовщики – не единственные, кому срочно требовалось «помочь» в эти весенние дни. 10 мая армянский Ревком в Александрополе, в соответствии с решением конференции армянских большевиков «поднять вооруженное восстание с помощью русского народа», начал это самое восстание. На помощь армянским «братьям по классу» выдвинулась кавалерийская бригада Красной Армии – но, увы, из-за необходимости подавления мятежа в Гяндже советские войска вынуждены пока «освобождение» Армении свернуть. Пришлось выбирать между «советизацией» бесплодных армянских плоскогорий и установлением советского влияния в Северном Иране – на оба проекта сил физически не хватало. Решено было все же довести до логического завершения «иранский план» – ввиду его большей экономической значимости.

14 мая в Баку Фёдор Раскольников – командующий советской Каспийской военно-морской флотилией – издаёт приказ о проведении десантной операции в городе Энзели (иранский город-порт на каспийском побережье). Официально – с целью захвата военных кораблей белой флотилии, которые после ликвидации деникинского, уральского и закаспийского фронтов ушли в Иран. Неофициально – с целью установления советского господства на южном побережье Каспийского моря.

17 мая советская эскадра в составе двух вооруженных пароходов, четырёх эсминцев, двух канонерских лодок, одного тральщика и трёх транспортов с десантом в две тысячи штыков вышли из Бакинского порта и взяли курс на Энзели. В то же время кавалерийский полк 11-й армии перешёл советско-иранскую границу и двинулся туда же по каспийскому побережью.

В окрестностях Энзели находились подразделения 36-я пехотной дивизии англо-индийских войск, общим числом в шесть тысяч штыков. Этим индусам и гуркхам советское командование предъявило ультиматум – немедленно отступить вглубь иранской территории, дабы не мешать русским разобраться между собой. Чтобы «англичане» были посговорчивей, рано утром 18 мая, по истечении срока ультиматума, 4 советских эсминца открыли огонь по селению Копурчаль, что в 15 километрах к западу от Энзели.

Одновременно под прикрытием тральщика «Володарский» началась высадка десанта в посёлке Кивру, в 15 километрах восточнее Энзели. Англичане довольно робко посопротивлялись (их сторожевой катер пытался атаковать эсминец «Дерзкий»), а затем приняли советский ультиматум и отвели свои части в Решт. Белогвардейцы со своих кораблей бежали через Энзелийский залив в сторону Пирбазара, не принимая морского боя (по-видимому, такого исхода своей эмиграции они не планировали).

В результате десантной операции южное побережье Каспия было очищено от остатков белогвардейских частей, захвачены все «белые» военные корабли – 17 транспортов (из них 7 вооруженных), 1 плавбаза, 1 авиатранспорт, 4 торпедных катера, 4 гидросамолёта, 50 орудий.

Программа-минимум выполнена. Но есть еще программа-максимум…

* * *

В это же время отряды иранских повстанцев-дженгелийцев (союзников вторгшейся в пределы Ирана Красной Армии) под руководством Кучек-хана взяли город Решт. 6 июня 1920 года в нем провозглашается Гилянская советская республика (ибо происходило всё это безобразие на территории североиранской провинции Гилян). Затем «революционные персидские войска» начали наступление на юг, на Казвин и Тегеран – которое поначалу шло весьма успешно. 31 июля Персидская Красная Армия овладела укрепленным городом Менджиль, 6 августа её штаб сообщал Троцкому: «Имеется очень благоприятная обстановка для немедленного наступления на Тегеран. Но большие переходы и тяжелые бои под Менджилем окончательно истрепали армию. Нет свежих резервов. Заминка вызовет неблагоприятные последствия. Настоятельно необходима присылка свежих русских боеспособных частей под видом добровольцев. Необходимо не менее 3000 русских, в противном случае все революционное движение в Персии обречено на неудачу».

РУССКИХ частей Москве для Персии взять было негде – в эти дни на правом берегу Вислы решалась судьба «Польского похода» РККА – и поэтому в начале августа ситуация начала ухудшаться. Правда, 15 августа Персидской Красной Армии удалось занять Куинский перевал, и казалось, что дорога на Казвин и Тегеран открыта. Однако в этот решающий момент нехватка РУССКИХ войск сказалась самым роковым образом – «персидские» (то есть азербайджанские) части, сформированные как из местных уроженцев, так и прибывшие из Баку, частью разбежались, частью перешли к противнику, уничтожив командный состав. Реввоенсовет Персидской армии надеялся остановить отход своих частей и закрепиться под Менджилем. Но для достижения этой цели нужны были русские части – которых, увы, не было. Прибывший в качестве подкрепления «Рабоче-крестьянский полк», по оценке командующего Персидской Красной армией генерала Каргалетели (псевдоним «Шапур»), представлял собой «совершенно необученный сырой материал, годный только для переворота в тылу», а оставшиеся в строю моряки «непригодны для боя». Уже 17 августа был оставлен Менджиль, а еще через три дня – столица Советской Персии Решт. Правда, Советской России удалось оставить за собой Энзели и прилегающую местность (за что спасибо двум русским полкам, переброшенным в Персию в последний момент) – но в целом идея «советизации Ирана» была отложена «на потом».

Ничего удивительного в этом нет – Советской России в тот момент было не до новых завоеваний; в это время в Восточной Польше гибнет Западный фронт Тухачевского, армия генерала Врангеля прорывается в Таврию и угрожает Екатеринославу и Николаеву – поэтому все силы советское правительство направляет на Запад и Юго-запад, временно отложив в сторону планы окончательного решения закавказского вопроса.

Исходя из требований момента, 10 августа 1920 года Советское правительство официально признает независимость Армении – пока не до «освобождения» этой территории, дай Бог уже захваченное сохранить – и временно сворачивает программу «советизации» Северного Ирана; гилянским мятежникам приходится рассчитывать только на свои силы…

* * *

Осенью 1920 года большевики напрягают все усилия на то, чтобы победоносно завершить Гражданскую войну – все понимают, что еще одной военной зимы страна не перенесет. Поэтому Южный фронт, получив максимально возможное количество подкреплений, выбивает войска Врангеля из Таврии, штурмует Перекоп, форсирует Сиваш и на плечах отступающих белых врывается в Крым. Потери, понесенные войсками, никого из руководства Красной Армии не пугают – война заканчивается, и пятимиллионная армия уже никому в руководстве РСФСР более не нужна. Результат же этого яростного кровавого натиска – прекращение войны – оправдывает затраченные на него средства с лихвой.

И теперь, после ликвидации последнего очага открытой контрреволюции – приходит время поставить точку в закавказских делах.

* * *

28 сентября 1920 года в пределы Карской области, по Севрскому договору (подписанному и самостийным правительством Армении, неожиданно для самой себя вдруг вошедшей в число победителей в Первой мировой войне) перешедшей под власть Армении, вторглись турецкие войска Карабекир-паши (24 августа 1920 года делегациями Советской России и Великого Национальное собрания Турции был подписан договор о «дружбе и братстве», и кемалисты получили карт-бланш на войну с Арменией), и в течении месяца заняли Карс и Александрополь. В ходе боев погибло более 60.000 армян – после чего правительство РСФСР предложило терпящей военное поражение Армении свои услуги в качестве посредника для заключения мира.

Дашнаки (Арменией тогда правили члены националистической партии «Дашнактютюн») от предложенной помощи отказались – но, как выяснилось, спрашивали совсем не их. Спрашивали армянских большевиков, спрашивали 300.000 беженцев из турецкой Армении, однозначно пророссийски настроенных и только в России видящих спасение от повторения резни 1915-го года – которые были целиком «за» советскую военную помощь. И 27 ноября Ревком 11-й армии постановил, что не может отказать в помощи «восставшим массам рабочих и крестьян Армении, настаивающим на воссоединении Армении с великой семьей советских республик».

29 ноября две стрелковые дивизии 11-й армии и добровольческий полк армян перешли азербайджано-армянскую границу. Через два часа армянский реввоенком в Каравансарае провозгласил Армянскую ССР, которая в этот же день была признана Москвой. 1 декабря части Красной Армии вошли в Ереван. Правда, «красивой и элегантной» эту победу назвать трудно – из-за мятежа так называемого «Комитета спасения отечества», начавшегося 13 февраля в Башгярни. Мятженикам даже удалось вытеснить Красную Армию из Еревана (ее основные части в это время были уже в Грузии) и вновь вернуть столицу Армении под красное знамя удалось лишь 2 апреля, сопротивление же в Зангезуре продолжалось до 14 июля – но в целом «советизация» Армении прошла относительно успешно и почти без потерь.

* * *

Относительно Грузии же подобный сценарий практически бескровного «восстановления исторической справедливости» командованием 11-й армии всерьез не рассматривался – грузины были гораздо более опасным (как тогда казалось) врагом, чем все остальные закавказцы. Поэтому для вторжения в Грузию нужно было подыскать и повод посерьезней, и войск нагнать погуще. А решать «грузинский» вопрос требовалось более чем срочно – к грузинам у Советской России поднакопилось уж очень изрядно претензий, и их критическая масса к концу 1920 года превышала все разумные пределы. Грузины после Октябрьского переворота стали вести себя по отношению к бывшему суверену уж слишком откровенно по-хамски. Так, в декабре 1917-го., например, в Тифлисе и в январе 1918-го у станций Шамхор и Хачмас по приказу председателя Президиума Краевого Центра Н.Н. Жордания были совершены нападения (с целью захвата оружия) на арсеналы и возвращающиеся в Россию части Кавказской армии; погибли минимум 2000 русских солдат, тысячи были ранены; исполнителями «акций» в январе 1918 года были, правда, азербайджанцы, но – под командованием грузинских комиссаров-меньшевиков.

Как уже писалось выше, в июле 1918 года. грузинские формирования, силой до дивизии, вторглись на Кубань и заняли побережье вплоть до Туапсе, хотя грузинам было отлично известно, что дореволюционной границей между Кутаисской и Черноморской губерниями была р. Бзыбь. Но какое дело «революционным грузинским войскам» до каких-то там «царских» границ! Раз уж Российская империя приказала долго жить – то тут не зевай, грабь все, до чего дотянутся шаловливые ручонки! Но по ручонкам очень скоро крепко ударили – район Туапсе был отбит у грузин в сентябре 1918 года Таманской Красной армией, которая сама была, в свою очередь, выбита через несколько дней Добровольческой армией. Районы же Сочи и Гагр отбиты у грузин Добровольческой армией в феврале 1919 года; правда, Гагры грузины вновь захватили в апреле 1919-го. и даже продвинулись до Адлера, но затем оставили его и отошли за р. Псоу.

Так что причин для «окончательного решения грузинского вопроса» у товарищей в Москве к концу 1920 года поднакопилось более чем изрядно. И теперь проблема стояла лишь в поводе для вмешательства в грузинские дела…

* * *

Поводы для «советизации» Грузии были найдены. И весьма многочисленные!

Во-первых, на территории Грузии практически все время ее существования находились недружественные Советской России иностранные войска – на что товарищ Ленин еще в июле 1918 года заявил: «Независимость Грузии – это чистейший обман, союз немецких штыков и меньшевистского правительства против большевистских рабочих и крестьян». Увы, тогда, летом восемнадцатого года вождь мог злобствовать сколько угодно – сделать Москва тогда ничего не могла; и лишь тогда, когда с территории Грузии ушел последний британский солдат (летом 1920 года) – военное решение грузинской проблемы стало возможным. Поскольку англичане в течении двух лет имели в Закавказье плацдарм влияния на «кавказское подбрюшье» РСФСР – то теперь, после их ухода, иностранным военным присутствием можно было бы вполне оправдать грядущее советское вторжение – дескать, если вы ранее радостно привечали в своих палестинах враждебные нам войска, то где гарантии, что не сделаете этого в будущем?

Во-вторых, за политиками с берегов Ингури числилось изрядно всяких антироссийских пакостей – грузины, например, активно поддержали (оружием, деньгами, инструкторами, созданием в Тифлисе штаба) в сентябре 1920-го – марте 1921 года вооруженный мятеж Н. Гоцинского (провозгласившего себя «имамом») и Саид-бека (якобы – внука Шамиля) в Чечне и Дагестане; мятеж, кстати, был подавлен лишь в 1925 года когда уже канули в небытие его тифлисские спонсоры.

В-третьих, все время существования независимой Грузии продолжался осетинский мятеж (лидеры которого провозгласили Советскую власть и добивались присоединения к РСФСР). И помочь осетинам было бы святым делом со стороны великого северного соседа – причём помочь вплоть до полной оккупации Грузии (а кто сказал, что в Батуми нет ни одного осетина?). Это было бы не более, чем традиционное на Кавказе «аллаверды». Ведь в июне 1919 года. грузинские войска вторглись в Южную Осетию, а в июне 1920-го подавили вспыхнувшее в Джавском ущелье восстание осетин; действия грузин в Южной Осетии в 1918-21 года вполне можно определить, как геноцид – погибло, по различным источникам, от 10 до 12 тысяч осетин, стало беженцами около 30.000 человек. Разве подобные действия «демократической Грузии» не требовали немедленной реакции, и по возможности – максимально жесткой?

В-четвертых, «независимая Грузия» стала постоянным источником агрессии в Закавказье – как против «просоветских» Южной Осетии и Абхазии, так и против «дружественных» режимов Азербайджана и Армении. в декабре 1918 года, после отхода турок, грузины развязали двухнедельную армяно-грузинскую войну. Что характерно – грузинские «империалисты» армянскими ополченцами были разбиты, но армяне, под давлением англичан, вынуждены были оставить Джавахетию (медные месторождения) и «зону Лори» (провозглашена нейтральной). Но в декабре 1920-го, воспользовавшись трудностями Армении во время её войны с Турцией, грузины занимают эту «нейтральную» «зону Лори». Относительно же Азербайджана – грузины заняли и удерживали до самого конца «демократической Грузии» населенный лезгинами-мусульманами (суннитами) Закатальский округ – хотя до открытого противодействия с Азербайджаном тут дело не дошло.

В-пятых, постоянно вспыхивали антигрузинские (и, соответственно, просоветские) мятежи в Абхазии – тоже, чем не повод к вторжению?

Правда, в самой Грузии большевики опирались на силы, более чем мизерные. Поэтому пьесу с «восстанием народных масс и провозглашением Грузинской ССР» пришлось, как это ни печально, отложить в сторону. Первую партию должна была выполнить Красная Армия, почти исключительно соло.

* * *

В январе 1921 года Ленин набрасывает проект постановления Политбюро. В нем вождь потребовал: «1) Поручить НКИД оттягивать разрыв с Грузией. 2) Запросить Кавфронт о том, насколько подготовлены наши наличные военные силы на случай немедленной или близкой войны с Грузией и поручить формулировку этого вопроса, с указанием на крайнее обнагление Грузии, комиссии из тт. Троцкого, Чичерина и Сталина. 3) Дать директиву РВСР и Кавфронту готовиться на случай войны с Грузией». В общем, все простенько, без изысков. Война так война, «обнагление»-то налицо! В конце концов, кто-то же должен был ответить за бесчинства против русских солдат, возвращавшихся с Турецкого фронта, кто-то должен был заплатить цену крови двух тысяч ни в чем не повинных солдатских душ, кто то должен был рассчитаться за бесчисленные захваты русского военного имущества, за туапсинскую авантюру, за кровь осетин и абхазов? За все в жизни надо платить – вот и для тифлисских меньшевиков пришло время расчета…

Поэтому нет ничего удивительного в том, что 11 февраля 1921 года в оккупированной грузинами нейтральной «зоне Лори» началось большевистское восстание, подготовленное местными большевиками с живейшим участием полпреда РСФСР в Грузии С.М.Кирова; восставшие обратились за помощью к Москве.

14 февраля 1921 года командование 11-й армии получает телеграмму Ленина: «активно поддержать восстание в Грузии и оккупировать Тифлис, соблюдая при этом международные нормы». Не совсем, правда, понятно, как вождь планировал «соблюсти международные нормы» при агрессии против государства, чью независимость в прошлом году признал – но это не важно. Важна сама технология решения политических вопросов – которая к этому времени большевиками отработана ювелирно!

Не объявляя войны, 19 февраля 1921 года 11-я армия красных (9-я, 18-я, 20-я, 32-я стрелковые дивизии, 12-я и 18-я кавалерийские дивизии, 98-я стрелковая бригада, пять бронепоездов, 55-й бронеотряд (14 бронеавтомобилей разных модификаций) и 2-й танковый отряд (из шести трофейных английских танков), авиационный отряд из трех дюжин разномастных аэропланов французского и английского производства) вторглась в Грузию со стороны Армении и Азербайджана, 9-я армия (ее 31-я стрелковая дивизия во взаимодействии с отрядами абхазов Нестора Лакобы) – вошла в грузинские пределы со стороны Южной Осетии и Абхазии. Всего войска Красной Армии и союзных ей частей (армянская кавалерийская бригада, отряды восставших грузин-большевиков, абхазские отряды Н.Лакобы) насчитывали около 40 тыс. штыков и сабель, одновременно участвовали в боях не более 30 тыс. бойцов (завершение Тифлисской операции, 24-25 февраля). Грузинская армия насчитывала 50 тыс. регулярных войск, оснащенных бронепоездами, самолетами, бронеавтомобилями и тяжелой артиллерией, кроме того, в ходе боевых действий к ним присоединилось неопределенное количество вооруженных ополченцев. Тем не менее – советско-грузинская война продолжалась ШЕСТЬ ДНЕЙ – после чего части РККА торжественным маршем вошли в Тифлис; особая пикантность этой ситуации в том, что в этот же день, 25 февраля 1921 года, независимость Грузии была признана Великобританией и Францией!

* * *

В Грузии одержана военная победа – но в Иране клубок проблем все нарастает, и требуется его срочно распутать; но как? И тут на помощь Москве в этом деликатном вопросе приходят иранские военные.

21 февраля 1921 года в Тегеране подполковник казачьей дивизии (иранской казачьей дивизии; была такая фишка у Ахмед-шаха: после успешного подавления донцами революции в Тебризе в начале века решил он завести собственных, персидских, казаков) Реза-хан произвёл военный переворот; вскоре новоиспечённый военный министр (он же) сосредоточил в своих руках всю полноту власти. Кстати, через четыре года он низложит жившего в эмиграции в Париже Ахмед-шаха и провозгласит себя новым шахом Ирана, основателем династии Пехлеви – но это будет попозже. Тут же Реза-шах начинает прилагать максимум усилий, чтобы договориться с большевиками – ибо в их руках серьезные рычаги влияния на политическую ситуацию во вверенной ему стране (впрочем, вверенной им же – но какая разница?). В результате усилий Реза-шаха очень скоро был подписан советско-иранский мирный договор, по которому наш южный сосед получал безвозмездно все бывшие русские концессии, Учётно-ссудный банк и порт Энзели – мы же получали карт-бланш на введение своих войск в Северный Иран, буде политическая ситуация у южного соседа покажется нам неблагополучной или у нас возникнут сомнения в лояльности тегеранского режима.

К сожалению, «советизировать» хотя бы Северный Иран нам не выгорело – в отличие от Закавказья, в Персии не было русских рабочих, членов РСДРП (б), равно как и русских воинских частей старой царской армии; регулярных войск Красной Армии там тоже было весьма жидко – два полка кавалерии и два пехотных полка, укомплектованных по принципу «на тебе, Боже, что нам не гоже»; так что иранским большевикам приходилось опираться на разные сомнительные племенные объединения, весьма далекие от идей коммунизма, преследовавшие свои собственные цели, зачастую весьма отличные от целей Совета Народных Комиссаров и Политбюро ЦК ВКП(б); более того, местные военные формирования снабжались оружием, снаряжением и продовольствием, а также финансировались из местных источников, что делало управление ими со стороны Гилянского ревкома чисто номинальным.

Посему крах Гилянской Советской республики был весьма предсказуем – Советская Россия не имела пока сил и возможностей для захвата Северного Ирана.

* * *

То ли дело в Средней Азии!

Благословенный регион, стерильно чистый с политической точки зрения! 99 % населения политикой не занимаются, даже слова такого – «политика» – не знают, и знать не хотят. Для этого населения все просто. Есть «белый царь» в Петербурге, некое верховное «нечто»; есть местные баи, которым оный «белый царь» поручил опекать стадо аллахово – собирать налоги, карать преступников, делить воду. Вот и вся картина мироздания в глазах рядового дехканина.

Политикой занимаются в городах. И там две силы – организованные русские рабочие (железнодорожники, главным образом), которых неизбежно поддерживают немногочисленные русские гарнизоны (в силу естественного чувства национальной общности, а вовсе не из-за поголовной большевизации русских частей), и местные националистические движения – разрозненные, слабые, не располагающие реальной военной силой: бухарские джадиды, партия «Шураи-Ислам», религиозно-консервативная «Улема» – стоящие на платформе панисламизма и пантюркизма.

* * *

В последние месяцы 1917 года Советская власть была быстро и безболезненно установлена во всех городах Туркестана – но это была советская власть для русских; местные в ее установлении никакого участия не принимали, за редчайшим исключением. Местные политически активные деятели созвали съезд мусульман в Коканде и там провозгласили автономию Туркестана – одновременно с этим казахская партия Алаш объявила о создании автономной Алаш-Орды.

Слава Богу, большевики всю эту музыку всерьез решили не воспринимать. В начале февраля 1918 года ташкентские отряды Красной Армии разбили «Кокандскую автономию». В этом им серьезно помог гарнизон Кокандской крепости, хотя и насчитывавший всего полторы сотни ограниченно годных к строевой службе солдат, но зато располагавший батареей трехдюймовок – а в Азии, как известно, прав тот, на чьей стороне сила. Шесть орудий, защищённых от атак пехоты метровой толщины стенами – это была сила, и эта сила была в руках красных. Именно эти шесть трёхдюймовок и стали главным аргументом в споре большевиков с автономистами – автономисты могли рассчитывать на семь-восемь тысяч басмачей под предводительством Иргаш-хана, вооруженных в лучшем случае винтовками и саблями, у большевиков же, кроме полутысячи железнодорожных рабочих и солдат Ташкентского гарнизона, прибывших на помощь своим, были орудия неприступной для спустившихся с гор банд крепости. Победило техническое превосходство – батарея Кокандской крепости в течение суток вела артиллерийское наступление на город, в результате которого автономисты разбежались, басмачи ушли в горы – и в Коканд вступили победоносные отряды Красной Армии.

Еще быстрее большевики разогнали Алаш-Орду. Но первая попытка таким же лихим рейдом в феврале 1918 года захватить автономную Бухару закончилась фиаско – ташкентским отрядам численностью всего в две тысячи человек эмир Бухары противопоставил пятнадцатитысячную армию, снабженную английскими пушками и пулеметами. Пришлось временно признать самостоятельность эмира – ограничив, правда, его армию двенадцатью тысячами штыков и сабель в рамках соответствующего договора.

* * *

На съезде советов Туркестана 30 апреля 1918 года была провозглашена Туркестанская Советская Республика в составе РСФСР – большевики решили, что для управления процессом «советизации» Средней Азии им необходим соответствующий орган власти на месте. И процесс «триумфального шествия Советской власти» с этого момента пошел из Ташкента – благо, здесь была сосредоточена «промышленность» Туркестана (с ее русскими рабочими) и немаленький гарнизон русских войск (включая тяжелую артиллерию, бронепоезда, аэропланы и бронеавтомобили).

Хивинское ханство было оккупировано в феврале 1920 года и стало Хорезмской республикой; в августе этого же года поднятый «Компартией Бухары» (созданной весной 1919 года в Ташкенте) путч был поддержан Красной Армией и благополучно завершился «поднятием победоносного знамени мировой революции» над «священной» Бухарой. 5 октября Всебухарский курултай провозгласил создание Народной Бухарской Республики.

Правда, надо отметить, что в Средней Азии большевики столкнулись в такой малоприятной вещью, как басмаческое движение – значительно более сильное, нежели бандитизм на Украине и Северном Кавказе. С 1918 по 1924 год басмачи несколько раз всерьез ставили под сомнение власть Советской России на юге Туркестана (особенно в Ферганской долине, где, например, летом 1920 года численность басмаческих отрядов достигала 30.000 сабель), и местным военным властям приходилось работать с крайним напряжением сил. Случались моменты, когда власть во всей Фергане захватывалась командирами басмаческих банд – в руках Советов не оставалось ни одного города!