Полная версия
– Во-первых, Евлампий Миронович, вы свою долю получаете регулярно! – взвился Витя. – Вашу руководящую роль никто не отрицает, но я вправе принимать некоторые решения самостоятельно. В конце концов, мои ребята…
– Твои ребята – дерьмо! – перебил его Евлампий. – И сам ты – дерьмо! Без меня ты вообще никто! Зятек дорогой! Голос прорезался?! А не боишься осиротить семью?!
– Вы это чего?! – опешил Витя.
– А того! – Лицо Евлампия стало вдруг жестким, даже страшным. Впрочем, Витя не особенно испугался. Он прекрасно понимал, что Евлампий «берет его на бас».
– Ладно, – через пару минут примирительно промолвил старик, – замнем… Но! – он по своей привычке поднял палец вверх. – Чтобы между нами не было разногласий, ты должен слушаться меня. Насчет делиться. До сих пор ты вел, так сказать, автономное существование. К тебе приглядывались.
– Кто еще приглядывался? – вновь не сдержался Витя.
– Люди, – спокойно ответил Евлампий. – Ты думаешь, почему у тебя все идет гладко? Может, потому, что ты такой фартовый? Ошибаешься. Тебе дали, так сказать, опериться, встать на ноги. Причем благодаря моему авторитету. Сейчас начинается новая фаза. Теперь ты вместе со своими громилами вступаешь в своеобразное сообщество, которое можно назвать как угодно. Ты наверняка слышал о воровском законе.
– Так вы меня толкаете в объятия блатных! – засмеялся Витя. – Ну вы даете. Не ожидал! И вы решили, что я собираюсь отстегивать им часть навара. Ошибаетесь! Да в нашем городе не то что вора в законе, даже настоящего блатного нет. Уж я-то знаю! Короче, никому платить я не намерен. Не потому, что жалко денег. Просто боюсь потерять авторитет.
– А я разве сказал, что ты должен отстегивать местным? Вовсе нет. Но я просто хочу тебе напомнить то, что ты и без меня знаешь. В воровском мире существует межрегиональные группировки, у которых есть свои руководители, свои денежные накопления – общаки. И чтобы у тебя в будущем не возникло с ними конфликтов, нужно примкнуть и делиться. Усек?
– И кто же будет меня курировать? – не без иронии спросил Витя.
– Так ты согласен? – вместо ответа спросил Евлампий.
– Я подумаю.
– Подумай, подумай, только недолго, – в тоне старика Вите вновь послышалась угроза…
Вступление в группировку обернулось еще одним нюансом. До сих пор среди Витиных «факельщиков», как их называли в городе, не было личностей, «отмотавших срок». Теперь же он был вынужден принять в свои ряды несколько уголовных типов. Перед этим состоялся не совсем приятный разговор с Ледневым, который не одобрял подобных действий. И Витя поймал себя на мысли, что еще несколько недель назад сам твердил нечто подобное Евлампию. Однако пока что дела обстояли на редкость гладко. Эта застойная тишь начинала даже пугать Витю, или Петровича, как все его теперь называли.
И действительно, ситуация вскоре изменилась, а началом послужило неожиданное появление давнего Витиного соратника Матусовского – Композитора. Он объявился весной девяносто второго и звался теперь Стивеном Матусом, гражданином Израиля. Витя не сразу признал в холеном, разодетом в дорогие тряпки господине прежнего расхристанского Степу. Однако и сам Петрович выглядел неплохо, к тому же встреча состоялась в головном офисе «Факела», обставленном с вызывающей роскошью, рассчитанной на ошеломляющий эффект.
Композитор с легкой усмешкой оглядел кожаные диваны и кресла, хмыкнул, глянув на зеркальный потолок, с уважением осмотрел пару старинных картин, висящих на стене. А до этого состоялись традиционные объятия, которыми приветствует друг друга братва. Витю всегда смешил этот ритуал, как он считал, напоминавший повадки «голубых». Наконец Композитор уселся в кресло, сверхдлинноногая секретарша Инна подала поднос с бутылкой «Блэк лейбла» и легкой закуской. Витя наполнил бокалы янтарной жидкостью, поднял свой, с чувством произнес «за встречу» и чуть пригубил.
– Собственно, я не затем пришел, – сказал вдруг господин Матус и утер лицо пестрым носовым платком.
– Неужели?! – изумился Витя. – А я думал, просто решил навестить друга детства.
– Нет, – затряс головой Композитор, – у меня есть к тебе деловое предложение.
«Ну вот, начинается, – с тоскливой ненавистью подумал Витя, – сейчас начнет деньги просить».
– Ноу, – по-английски изрек Композитор, по кислой роже Вити, видать, прочитавший его мысли, – в средствах я не нуждаюсь, во всяком случае, в данный момент. – Он похлопал себя по левой стороне твидового пиджака, этим жестом подтверждая наличие бумажника. – Наоборот, хочу предложить тебе очень выгодное дело. Я ведь тоже не с Луны свалился, навел о тебе справки…
– Неужели? – холодно произнес Витя.
– Так вот… – и Композитор начал излагать суть дела. Звучало все крайне увлекательно. Со слов мистера Матуса выходило следующее. Он или те, кто за ним стоял, готовы поставить гигантскую партию водки по бросовым ценам. Причем на бутылках будут самые разные, но при этом весьма привлекательные ярлыки. Даже доставку Композитор брал на себя. От Вити требовалось только одно – расплачиваться наличной валютой.
Предложение превосходило все, с чем до сих пор сталкивался Витя, поражало своей простотой и сулило сказочное обогащение. Это-то и настораживало.
– Кто на самом деле стоит за этим? – сразу же поинтересовался Витя.
– Какая тебе разница? Могу сказать одно – весьма серьезные люди.
– Не сомневаюсь, но все же?
– Если тебя что-то не устраивает, я могу обратиться к кому-нибудь еще.
– К кому например? – засмеялся Витя. – Здесь все схвачено.
– Ваш городишко не единственный в России, – скорчил презрительную гримасу Композитор.
– Городишко… Быстро же ты забыл Родину.
– Ладно, не будем юродствовать. Родина! – Степа сморщил нос. – Родина наша всегда дурно пахла.
– Однако наше говно для некоторых слаще меда, – не растерялся Витя. – Ладно, Степа, не будем пререкаться. Давай по делу. Какова стоимость первой партии?
Композитор назвал цену и количество единиц в партии. Витя подвинул к себе калькулятор. Выходило почти даром, но сама сумма была довольно внушительной.
– Таможня? – поинтересовался Витя.
– Это твои проблемы. Документы на груз в полном порядке. Все сертификаты имеются. Вы встречаете груз в Бресте и сопровождаете до места назначения.
– Мне нужно посоветоваться, – осторожно сказал Витя.
– С Евлампием? – с ехидной ухмылкой поинтересовался Степа.
– С ним, – спокойно отозвался Витя. – Так что, до завтра. А теперь вали, господин Матус.
Евлампий чрезвычайно заинтересовался предложением Степы.
– Покажи-ка его визитку, – попросил он, повертел пеструю бумажку в руках, вернул Вите. – Название фирмы ничего не говорит. Скорее всего что-то подставное. Но цена, цена!.. Невероятно. Интересно, кто за ним стоит?
– Я и сам пытался выяснить.
– Видно, тамошний криминал. Может, итальянцы, может, французы, а скорее всего интернациональная группа. Короче, давай добро. С таможней я улажу.
Первые две партии разошлись по городу, но объемы поставок увеличивались, и товар приходилось реализовывать в других местах. Вот когда Витя понял прозорливость Евлампия. Без группировки это вряд ли удалось бы осуществить в полной мере.
Рассчитывались всегда непосредственно с Композитором. Данное обстоятельство не переставало удивлять Витю. Как этому, с его точки зрения, «арапу» доверяют такие суммы? Расчет за вторую партию шел в присутствии Евлампия. Потом отмечали сделку. Витя, заранее предупрежденный, оставил господина Матуса и Евлампия в сауне вдвоем, о чем уж они там говорили, старик не сообщил, но через месяц засобирался в Европу. Он прозрачно намекнул Вите, что попытается выйти на истинных хозяев водочной реки. Этому обстоятельству Витя одновременно и радовался, и огорчался. Радовался, потому что не сомневался – Евлампию удастся еще снизить цену, а огорчался, поскольку понимал – главный босс все-таки не он.
Витя часто задумывался, кто же такой на самом деле Евлампий? Директор фабрики – это понятно, воротила теневой экономики – несомненно. Но для Вити в последнее время все больше становилось очевидным: первое и второе – всего лишь маска. Хотя и накрепко приросшая к лицу, но только маска. Прошлое Евлампия покрыто полным мраком. Ему почти шестьдесят пять. Чем он занимался до того, как стал директором? Где жил, учился?.. О перипетиях своей судьбы Евлампий никогда не рассказывал. Случайно выяснилось, что он свободно владеет немецким и французским.
Не человек – загадка.
Несколько раз Витя пытался расколоть старика на откровения, но, даже подвыпив, Евлампий оставался нем, как скала. Только однажды он как бы в шутку изрек: «Меньше будешь знать, крепче будешь спать». И Витя перестал лезть с вопросами. Но перед самым отъездом Евлампий неожиданно разоткровенничался.
Как обычно, дело происходило на даче старика. Он оживленно носился по участку, блестя на солнце лысиной, переизбыток возбуждения, видимо, был вызван предстоящим путешествием. Наконец Евлампий упрятал свое кругленькое, литое, несмотря на возраст, тело в глубокое кресло из камыша, посмотрел иронически на Витю:
– Эге, зятек, ты чегой-то приуныл?
Витя действительно пребывал не в настроении. Вчера проводил время в веселой компании: сауна, массаж, возлияния, потом опять «массаж». Перепил, естественно, и это обстоятельство стало причиной семейного скандала на следующее утро.
– Со Светкой, что ли, поругался? – продолжал расспрашивать Евлампий. – Плюнь на бабу.
– Вам хорошо, – отозвался Витя, – в Европы отправляетесь…
– Ты же там бываешь, почему бы и мне не прокатиться? – резонно возразил Евлампий.
– Да я ничего. Наоборот, рад за вас.
– Вот и молодец! – Евлампий засмеялся. – Еду я, сам понимаешь, не загорать и не в рулетку играть. Дело есть дело. Тут такие события грядут. Прямо Клондайк! Люди в одночасье миллионерами становятся, настоящими, долларовыми. А мы чем хуже?
– Так вы свалить желаете? – осторожно спросил Витя.
Евлампий остро взглянул на Витю. Его серенькие глазки странно блеснули.
– Свалить? – он чмокнул губами. – Сколько мне годков существовать осталось? Кто знает. Мысль, конечно, интересная, но пока рано. Поеду посмотрю, пощупаю, – сделал пальцами трущее движение, словно проверяя ткань на качество. – Ты пока не дергайся, занимайся своим делом.
Разговор как-то сам собой затух, но Витя понял: он правильно угадал ход мыслей Евлампия. Дальше случились события, с одной стороны удивительные, а с другой – вполне закономерные. После памятного разговора Евлампий зачастил за кордон. Побывал он там, наверное, раз пять, а в последнюю поездку произошла трагедия. Где-то на юге Италии лихой старец Евлампий попал в автокатастрофу и приказал долго жить. Его обезображенное тело в наглухо запаянном гробу вскоре прибыло на родину из страны пиний и кипарисов. Сопровождал гроб какой-то мелкий дипчиновник из российского консульства в Неаполе. Он настойчиво советовал гроб не вскрывать, поскольку то, что некогда было Евлампием Мироновичем Кривоносом, превратилось в месиво из мяса и костей.
Благоразумный Витя последовал рекомендации «неаполитанца», хотя ему ужасно хотелось самолично проверить содержимое гроба.
Случилась трагедия как раз накануне октябрьских событий 1993 года. Закатили, как и полагается, пышные похороны, на которые собрался, казалось, весь город. Звучало множество речей, и слезы лились, и стенания раздавались. Однако в глазах многих читалось явное недоверие.
Как бы там ни было на самом деле, Витя остался один. Впрочем, он не особенно огорчался этому обстоятельству. Налаженное дело приносило стабильный доход.
Глава 6
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Костины страхи куда-то отступили, он словно окунулся в детство. И пахло, как в детстве, пыльными портьерами, мастикой для натирания полов, ванильным мороженым. Все казалось настолько родным, что Костя чуть не прослезился. Демонстрировался мультфильм «Боцман и попугай». Костя даже удивился: для кого, спрашивается, показывают детские мультики в столь поздний час? Однако вскоре вместо безобидных проделок попугайского семейства на экране замелькала анимация совсем иного свойства, которую иначе как порнографией не назовешь. Несмотря на занимательное зрелище, в зале находилось от силы человек десять, в основном подростков, которые визжали и гоготали, как бешеные. Однако их вопли Косте ничуть не мешали. Он и на экран-то смотрел без особого интереса, продолжая размышлять о своих проблемах. Что все-таки делать? Наверное, самое правильное – пойти на встречу в парк, объяснить, как все получилось, вернуть деньги и оружие.
Костя вышел на улицу и огляделся. Было еще светло, жара спала, по улице медленно проползла поливальная машина, мокрый асфальт сверкал радужными разводами. Перескакивая через лужи, повизгивали девчонки в сверхкоротких юбках. Жизнь била ключом. Костя ощутил вдруг висевший под мышкой «ТТ» и скрипнул зубами от злости. Все люди как люди. Веселятся, влюбляются, даже, вон, пиво пьют прямо из жестянок, а он! Как последний идиот, влип в такую грязь, из которой, похоже, и выхода не видно. Ладно, потопаем в парк.
Почти совсем стемнело, но он прекрасно ориентировался и впотьмах. Еще бы. Все тут знакомо с самого раннего детства, все закоулки облазил, все тропинки исходил, каждая дыра исследована на брюхе. Костя нырнул в пролом изгороди. Кажется, он идет в правильном направлении. Точно. Вон вдалеке показался тусклый фонарь над бильярдной. Костя замедлил шаг, прислушался. Ему показалось, кто-то крадется следом. Нет, все тихо. Просто прошлогодняя листва шуршит под ногами, и оттого мерещится всякая чертовщина. А может, это от страха?
Костя прижался к стволу старого дуба и замер.
В парке бушевала весна. Цвела сирень, соловьи с неистовой силой выводили свои щелкающие рулады. Гулять бы здесь сейчас с девчонкой, а вместо этого… Эх! От тоски в носу защипало и слезы навернулись на глаза. Какой же он дурак!
Наконец вдали послышались невнятные голоса. Показались две мужские фигуры, в одной из которых Костя узнал Зуба.
– Ну и где эта сука?! – спросил второй человек, и Костя понял, тот самый, который давал пистолет и деньги.
– Придет, наверное, – неуверенно отозвался Зуб.
– Придет! А если не придет? Сколько его ждать. И откуда ты выкопал этакую вонючку. Дезертирчика нашел на нашу голову. Спасибо за подарок, браток.
– Костя, эй, Костя?! – крикнул Зуб.
Костя медлил. Выходить или не выходить? И эти слова – «искать не будут». Костя похолодел.
– Костярин? – вновь заорал Зуб. – Выходи, бедолага, бить не будем.
Костя нерешительно отделился от дерева и двинулся на свет.
– А вот и он! – изображая неподдельную радость, фальшиво захохотал Зуб. – Я же говорил, придет братан, придет!
Костя сунул руку за пазуху, вытащил пистолет, решив первым делом избавиться от опасной игрушки.
– Не двигайся, – угрожающе произнес второй человек, видимо пристально следивший за Костиными манипуляциями.
В это мгновение слева от Кости из кустов ударил выстрел. Пуля угодила во второго, и он без звука рухнул ничком.
Костя среагировал мгновенно.
За месяцы службы в Чечне у него выработался рефлекс: стреляют – падай. И он бросился на землю. У Зуба, видимо, подобного рефлекса не имелось. Он бестолково заметался в круге света.
Костя поднял голову:
– Ложись, – крикнул он, – ложись, дурак!
Но тут грохнул новый выстрел. Зуб словно споткнулся о невидимую проволоку.
Все, понял Костя. Однако это был еще не конец. Куда попала пуля, не понять, но Зуб был только ранен. По-заячьи вереща, он катался в пыли, а потом пополз, не переставая кричать.
Косте уже приходилось видеть, как убивают людей, но такого нечеловеческого крика он в своей жизни еще не слышал. Зуб, загребая правой рукой, судорожно дергался в пыли, однако третий выстрел положил конец его мучениям. Над старым парком повисла гнетущая тишина. Замолчали даже соловьи…
Сколько он пролежал без движения – полчаса, час, а может, больше, он не знал. Соловьи вновь завели свое щелканье. Оставаться без движения больше было невмоготу. Парень медленно поднялся, ожидая, что вот-вот получит пулю. Но, похоже, никто его убивать не собирался, иначе бы давно пристрелили. Наконец он выпрямился во весь свой немаленький рост и только тут передернул затвор «ТТ». Но и эти его действия не вызвали ответной реакции.
Не разбирая дороги, он рванулся прочь…
Витя уже собирался ложиться спать, когда раздался телефонный звонок. Звонили по сотовому. Кто бы это мог быть? Почему-то сразу же он понял, звонок несет неприятности. Так и оказалось.
– Петрович? – услышал он в трубке растерянный голос и тотчас узнал Клюку. Именно Клюка пас пацаненка-дезертира, которому отводилась роль подсадной утки.
– Чего тебе? – недовольно пробурчал Витя. – Забыл, который час?!
– Тут такое случилось!.. – зачастил Клюка.
– Откуда звонишь? – строго спросил Витя.
– Да по «банану», по «сотке», ты же сам велел, если что экстренно.
– Ну?
– Замочили Харю и этого дуроплета Зуба.
– Кто замочил? – похолодел Витя.
– Этот, за которым я весь день хлял. Парень оказался крут. Мне кажется, он вовсе не тот, за кого себя выдавал.
– Ты где? – спросил Витя.
– На Ильинской, возле парка.
– На тачке?
– Ага.
– Давай подъезжай, живо!
– Через десять минут буду.
– Так, – сказал вслух Витя, – так, – повторил он. – Понятно. – Он оделся, вышел к воротам дома и стал ждать. Машина подошла почти тотчас же. Витя сел на заднее сиденье.
– Чем это у тебя тут воняет? – поведя носом, брезгливо спросил он.
– Воняет? – удивился Клюка. – Ничем, шеф, не воняет. Может, рыбой? Мы тут леща с пивом ели.
– Ладно, черт с ним. Давай докладывай.
– Ага. Значит, пас я этого паренька…
– Дальше! Не нужно сопли размазывать, по делу говори.
– До десяти он сидел в киношке. Вышел – я следом. Вел себя непонятно, видно, почуял слежку. То чуть ли не бегом бежит, то столбом встанет посреди улицы. Потом, в парке – уж на что я осторожно шел – он несколько раз останавливался.
– Ну-ну?
– Короче, пришли мы к заброшенной бильярдной. Там еще никого не было. Он сразу к фонарю не пошел, затаился. Потом появились наши. По правде сказать, перли они безо всякой опаски. Идут, базарят…
– Идиоты!
– Особенно Зуб старался, орал на весь парк. Звал этого…
– Вот и достарался.
– Короче, тот им навстречу.
– Кто тот?
– Ну этот. Костя, что ли. Сразу достал ствол и давай шмалять. Первого Харю, потом Зуба. Главное, прикончил их, подошел проверил, а потом ломанулся.
– А точно он стрелял?
– Да кому же еще?!
– Мало ли. Может, их в засаде кто ждал.
– Нет, он. Темно, конечно, но я точно разглядел, как он вытащил пушку, а следом выстрел.
– Вот ты говоришь, парень к ним подошел. Зачем?
– Я же сказал, убедиться, что грохнул обоих.
– Он их не обыскивал?
– Даже не нагнулся. Просто взглянул, а потом побежал.
– Ты, наверное, просто испугался?
– Не без этого, – промямлил Клюка. – Так и любой на моем месте, – горячо затараторил он, – двоих ведь – на моих глазах…
– Хорошо, вопрос снят. Давай-ка разберемся. Зачем ему нужно было убивать Харю и Зуба?
– Ну ты даешь, Петрович! Я-то откуда знаю!
– Совсем непонятно, – задумчиво сказал Витя.
– Я так думаю, Петрович, это вовсе не тот, на кого мы ставили.
– А кто?
– Другой. Его или подсунули нам, или после подменили. Уж как профессионально вел себя. И стрелял…
– Н-да. – Витя вздохнул. – Вляпались!
– Что делать? – осторожно поинтересовался Клюка.
– Что делать, что делать! Найти его надо. И грохнуть!
– Где ж искать?
– Не знаю, братан, не знаю! Где хочешь. Ты его упустил. Рыжий где?
– Дома, наверное. Дрыхнет.
– Вот бери его, и вперед!
– Итак целый день на ногах… – Клюка был явно недоволен.
– Понимаю, тяжело. Но упустил его ты. И вот что – если вы до утра найдете его и грохнете, получите премиальные. Ты – две штуки баксов, а Рыжий – одну. Нормально?
– Ну, шеф, – повеселел Клюка, – несть числа твоим щедротам.
– Постарайтесь без особого шума, но лучше всего, если захватите живым, тогда сумма премиальных увеличивается вдвое.
– Благодетель! – завопил Клюка.
– Кончай дуру гнать, когда только серьезным станешь?!
– На том свете, – отозвался Клюка, но, видимо, вспомнив о судьбе своих корешей, помрачнел и постучал костяшками пальцев по рулю.
– Прежде всего на вашем месте я отправился бы на автовокзал, – подсказал Витя.
– Почему?
– Потому что он ближе всего от парка. Там всегда полно народу… Крутится разная шантрапа, там легко затеряться.
– Автовокзал после двенадцати ночи закрывается, – сообщил Клюка.
– Ну и что? Закрываются только кассы. А в самом здании всегда народ.
– Но и менты там тоже всегда, – резонно заметил Клюка. – А у него пушка.
– Пистолет он мог и выкинуть. Тем более, патроны у него на нуле.
– Это если допустить, что он именно тот, за кого мы его принимаем. А если нет, то скорее всего патроны у него есть.
– Если он – чужой, ему бежать незачем. Сделал дело – и к своим. Пока принимаем за основу, что он все-таки дезертир, а в этом случае домой он не побежит, понимает, там мы будем искать его в первую очередь. Так что – вперед. – Витя вылез из пропахшей пивом машины и поплелся домой. Спать совершенно расхотелось.
Костя бросился бежать с места происшествия – только ветер в ушах засвистел. В эту минуту он вообще ни о чем не думал, стараясь покинуть злочастный парк как можно быстрее. Ветки кустарника хлестали по лицу, грозя выколоть глаза, ноги цеплялись за корневища деревьев, но Костя стремительно несся вперед. Наконец он выскочил за территорию парка. Только сейчас мелькнула мысль: куда дальше? Совершенно очевидно – нужно рвать из города. Куда? Наверное, проще всего в Москву. Там легче всего затеряться. И Костя, как правильно угадал Петрович, отправился на автовокзал.
Автовокзал, приземистое, похожее на огромную коробку из-под обуви здание, находился не то чтобы на окраине, а скорее на отшибе. Поблизости не было крупных жилых массивов, лишь кое-где были разбросаны довольно ветхие одно– и двухэтажные домишки еще довоенной постройки. Народ, ютившийся в этом, большей частью аварийном, жилье, вполне подходил под определение «специфический контингент». Еще в далекие пятидесятые-шестидесятые годы, задолго до постройки автовокзала, район этот пользовался дурной славой. Здесь запросто могли раздеть, вывернуть карманы у подвыпившего гражданина, а то и ножичком пырнуть. Появление автовокзала только добавило этим местам недоброй славы. На вокзале и на ведущих от него трамвайной и троллейбусной линиях вовсю орудовали карманники, тут же резвились аферисты, всякого рода лохотронщики: спецы по моментальным лотереям, наперсточники, мелкие карточные шулеры. Вокруг вокзала понаставили много ларьков и павильончиков, торговавших сомнительными напитками и продуктами. Тут жарились шашлыки и чебуреки из подозрительного по происхождению и свежести мяса. Одним словом, автовокзал вряд ли можно было назвать очагом культуры. Но в данный момент все эти обстоятельства Косте были безразличны. Он мечтал только об одном – поскорее уехать из города. И, когда впереди показались огни автовокзала, он немного успокоился.
Не успел Костя войти в помещение вокзала, как к нему тут же подскочил один из таких проныр.
– Косячок? – шепотом предложил он.
– Отвали! – грубо сказал Костя пацану. Тот, ничуть не обидевшись, нырнул в толпу.
Костя потолкался в душном зале, стараясь не наступать на ноги спящих, пробился к кассам и узнал, что откроются они только в шесть утра.
– Тебе куда, парень? – поинтересовался у него какой-то юркий мужичонка неопределенных лет, облаченный в джинсовую униформу.
– В Москву.
– Сто баксов, – последовало предложение.
– Сто долларов? – изумился Костя.
– Точно.
– Дороговато.
Юркий сразу же потерял к нему интерес. Впрочем, Костя готов был выложить и большую сумму, его насторожил слишком пронырливый вид человечка. Он подошел к торговке пирожками и купил четыре штуки: два с картошкой и два с творогом. Пирожки оказались очень вкусными, а может, Костя просто проголодался и готов был слопать любую дрянь.
Где-то справа послышались выкрики: «На Москву! Кто желает на Москву? Через три часа в столице. Подходите, граждане, через пятнадцать минут отъезжаем».
Дожевывая на ходу последний пирожок, Костя рванулся на призыв. Кричал все тот же юркий мужичонка. Он стоял перед распахнутой дверью японского микроавтобуса. Желающих отправиться в столицу почему-то не находилось.
«Черт с ним, – мгновенно решил Костя, – поеду, деваться некуда». Он подошел к мужику.
– Можно садиться?
Человечек быстро глянул на него, узнал.
