Несколько часов

Поглощённый услышанным, МЧ не заметил, как машина подъехала к ресторану и остановилась. Охранник открыл дверь. МЧ тряхнул головой и направился к приветственно открытым дверям.

19:00

Слава был уже явно навеселе. Заказал много еды и бутылку хорошего французского вина.

– Слушай, сто лет уже не виделись. Как сам? – в своей обычной манере задал вопрос Слава.

МЧ внимательно посмотрел на него. Когда-то они были очень близки. Их отцы вместе служили. Слава сделал неплохую карьеру в одном крупном банке. Был состоятельным, со всеми атрибутами успешного российского бизнесмена: дом на Рублевке, недвижимость за границей, молодая любовница, бывшая жена и двое детей.

– Дела нормально. Все как обычно. Ничего особо нового. У тебя как успехи?

– Все отлично! Кризис преодолели, сейчас вроде даже расти начали. Хотя, с этими жуликами из Америки какой рост! Нервы одни! – глядя на официантку, сказал Слава.

Он залпом выпил. Поставил бокал на стол.

– Я чего спросить хотел. У тебя ведь День Рождения скоро?!

– Да, спасибо, не забыл!

– Да о чём ты?! Конечно, не забыл! Узнать хотел, что тебе подарить?

– Ну, ты даёшь! Приходи как обычно; какие ещё подарки!

– Как какие! Юбилей можно сказать… Ты ведь теперь большой человек!

Увидев выражение лица МЧ, Слава наполнил бокалы и произнёс короткий ёмкий тост:

– За нас!

МЧ аккуратно коснулся своим бокалом протянутого бокала и сделал глоток. Вино было очень приятным на вкус. В меру холодным, с тонким, ярко выраженным ароматом. МЧ любил хорошие вина, их вкус, аромат. Но ещё больше ему нравилось ощущение лёгкого опьянения. Такое не получить от пива или крепкого алкоголя. Только от хорошего вина.

Он сделал ещё один глоток.

Отец не одобрял это увлечение МЧ. И хотя он очень редко бывал пьян, отец всегда ясно выражал своё недовольство. Сам он не пил и, даже по мере служебной необходимости, скорее симулировал употребление алкоголя.  В их доме почти никогда не было спиртного, только по праздникам отец разрешал открыть немного шампанского или бутылочку вина, да и ту редко допивали до конца.

– Отличное вино, – смакуя сказал МЧ.

– Это верно, – ответил Слава, по-хозяйски разливая вино по бокалам. – Надеюсь, у них найдётся ещё пара бутылок!

– Ты не гони так! Мне ещё завтра работать надо. Да и тебе тоже, кстати! Потом ещё жалуются, что кризис в стране и производительность труда не растёт!

– Ничего, перетерпят. Я начальник, подождут! У кого как, а у меня от этого производительность труда только лучше становится – всё сразу ясно и понятно.

Слава пригубил свой бокал и закурил.

– Честно говоря, надоело мне это всё… Всех денег не заработаешь, все вино не выпьешь, а всех баб не перетрахаешь! Стареем, брат…

Он допил остатки вина и сказал:

– Я тут вчера общался с одним знакомым бизнесменом – мясным королём из Питера. Он мне анекдот рассказал последний: в стране есть только два вида бизнеса: money pizding и money pizding assistance!

Оба засмеялись.

– Что верно, то верно – сказал МЧ, – я помню, эти же банкиры в разгар кризиса говорили, что в стране есть только два банка: банк спермы и банк крови. И, говоря твоими словами, два бизнеса: otsosing и otstrelling....

– То есть, налицо явное улучшение, – продолжил мысль Слава, –  в системе появились деньги, отсосинг, я думаю, никуда не делся, а отстреллинга стало меньше. Всё-таки, рейдерство – уже шаг вперед, по сравнению с заказными.

МЧ задумчиво смотрел на свой бокал.

– Мне сегодня одну интересную идею рассказали. Про кантри-клаб. Мысль в том, что в каждом городе организовать кантри-клуб, в который будут входить все более-менее видные представители местного общества. С женами. Организовывать социальную жизнь: балы там, играть в гольф и бридж. А заодно решать деловые вопросы. Соответственно, тех, кто играет не по правилам в кантри клуб не принимать.

– Не сработает! – уверенно ответил Слава.

– Почему? – с интересом посмотрел на него МЧ.

– У нас в гольф и бридж играть не умеют. А покер запретили!

– Научатся когда-нибудь… – усмехнулся в ответ МЧ.

– Это вряд ли – у нас для гольфа снега слишком много! – Слава рассмеялся.

– Будут на снегу играть! Или в преферанс, – продолжал гнуть свою линию МЧ. – То есть, ты думаешь, даже пробовать не стоит?

– Попробовать можно! – уже серьёзнее ответил Слава. – Только все будут думать, что кто-то на этом навариться хочет. В лучшем случае, всё сведётся к обыкновенному бухалову.

Официантка снова наполнила бокалы. Слава подождал, пока та уйдет. Пригубил вино. После некоторой паузы он сказал:

– Кстати, раз ты уже заговорил об общественной деятельности… Я хочу тебе честно сказать – меня уже давно одолевают разные деятели от бизнеса. И не только… Хотят, чтобы я с тобой поговорил…

– О чём? – без особого интереса спросил МЧ, уже заранее зная ответ.

– Годы идут, – начал издалека Слава. – Люди меняются. И в прямом, и в переносном смысле. Есть некоторые, кому перемены ни к чему. А есть те, кто их очень ждёт. И все они хотят ясности.

– А я тут причём? – невинно спросил МЧ и сделал глоток.

– И те и другие думают, что это зависит от тебя. Что ты должен выйти из тени своего отца. Стать новым лидером.

– Лидером кого? Ты же сам сказал, что нет единства…

– Разницы не так уж и велики. Обо всём можно договориться. Люди, в большинстве своём, разумные. Нет организованного сопротивления переменам к лучшему. Есть непонимание, отдельные отмороженные элементы, которые надо будет удалить из системы. Но нет ничего невозможного!

– А без меня они этого сделать не могут? Все эти партии с членами…

Слава мрачно закурил.

– Это не смешно… Не стоят члены. Из говна штыка не сделать! Посмотри, что с Прохоровым получилось…

Он ещё раз глубоко затянулся.

– Все запачканы. Все это понимают. Но люди устали. Устали быть несчастными.

– Давненько я не слышал про несчастных бизнесменов! Совесть, что ли, мучает?

– Кого совесть. Кого другие органы.

МЧ улыбнулся грустной шутке.

Слава продолжил:

– Те, у кого есть деньги, хотят покоя.

– А как же новые игроки?

– Какие новые игроки? О чём ты? Кто сейчас захочет заниматься бизнесом? Папины деньги тратить, это всё, на что детки горазды. Да и сами родители только рады, что дети их не идут в бизнес. Потому что знают, как это грязно. Нет ни одной династии в стране… Кстати, знаешь, как называют солдат-предпринимателей?

– Нет.

– Мародёрами…

Он приподнял свой бокал для тоста.

– Думай, что хочешь. Люди устали от неопределенности. И хотят от тебя ответа. Тебя поддержат все серьёзные люди от бизнеса. Это я и хотел сказать.

МЧ чокнулся со Славой. Вкус вина диссонировал со словами друга.

– Спасибо за откровенность! Сегодня удивительный день – ты не поверишь, но я сегодня уже эти слова слышал. В другом контексте, но мысль примерно та же.

– Тем более! – тут же отозвался Слава.

– Странно это всё…– в никуда сказал МЧ и взял сигарету из пачки друга.

Он прикурил и глубоко затянулся.

Слава развалился в своём кресле. Официантка, по его сигналу, принесла ещё вина. К еде они почти не притронулись.

– Ладно, дело твоё! Подумай. Обсуди с отцом. Спешки нет. Надеюсь…

МЧ кивнул и протянул свой бокал для тоста.

– За мысли!

Они выпили. МЧ прервал тишину.

– Знаешь, я всю жизнь стремился к знаниям. Хотел понять природу вещей. Откуда взялся первый атом? Или откуда Чингисхан взял столько железных сабель и щитов, чтобы вооружить свою армию? И всё такое…

МЧ посмотрел на своего друга и продолжил:

– Сначала мне было просто любопытно. Потом я понял, что корни многих сегодняшних проблем можно найти в истории. И различные попытки их решения там же. Например, история Папства очень любопытна. Там и вопросы суверенитета, и религии, и свободы совести, и культуры, и науки, и много ещё чего. Мало кто это понимает сегодня…

– Ты же, вроде, к религии спокойно относился? – насторожился Слава.

– Здесь речь не о религии, а о познании. "Faith is a grace of God2*", – говорил мне один знакомый католик из Аргентины. Но меня, к сожалению, она пока не коснулась.

– Коснётся ещё! – пробубнил Слава и погрузился в созерцание своего бокала.

МЧ решительно привлёк его внимание.

– Смотри! Для наглядности моей мысли – есть сумма всех знаний в голове у каждого; она как клякса – в какой-то области человек знает больше, а в какой-то меньше. Я встречал математиков, которые понятия не имели об экономике, или музыкантов, не знакомых с химией. Впрочем, таких мало…

Слава ухмыльнулся.

– Есть люди, которые просто механически накапливают знания, читают книги, ходят на курсы.  И я думаю, что каждый человек должен стремиться увеличить размер своей 'кляксы'. Но, при этом, необходимо развиваться гармонично, то есть сделать из кляксы идеальный круг, – продолжил МЧ.

– Это в школе с тобой учителя делают – вбивают в голову ненужные знания.

– Они не ненужные, просто люди не умеют ими пользоваться!

– Значит должны ещё учить пользоваться знаниями, – с улыбкой закончил мысль Слава.

– Да, а потом ещё дать денег, посадить перед телевизором и зад подтирать!

– Ладно, не заводись!

МЧ потянулся за сигаретой. Алкоголь и никотин делали своё дело. Он затянулся, глотнул вина и сказал:

– Как говорила одна моя знакомая из Еревана – "Больше всего я не люблю две вещи: тупость и неблагодарность! При этом тупость больше – ведь тупой человек неблагодарен по определению, так как не понимает, кого и за что благодарить!"

Слава посмотрел на него и, придав лицу торжественный вид, поднял свой бокал со словами:

– Тогда за знания! За стремление к пониманию природы вещей! И за тебя на этом пути! Надеюсь, ты скоро его завершишь…

– Хм… Этот путь невозможно завершить!

– А в чём тогда смысл?

– В понимании природы вещей! Среди слепых и одноглазый – король!

– Веди нас, о мудрый! – издевательски сказал Слава и поднял бокал.

– Куда? – в тон ему ответил МЧ.

– Хороший вопрос, – Слава говорил уже серьёзно.

– И я о том же, – в голосе МЧ уверенность смешалась с грустью, – люди перестали думать. Перестали мечтать. Хотят, чтобы их сделали счастливыми. Я помню, в конце восьмидесятых, мы смеялись над совковой мечтой: "Дача, квартира, машина". По-моему, за тридцать лет она не изменилась. В Турцию ещё в отпуск съездить. "Всё включено". Чтобы совсем мозг выключился.

Он затушил остаток сигареты и продолжил:

– Я как-то слышал одну цитату Мартина Лютера Кинга: "До тех пор, пока человек не нашёл что-то, ради чего он готов умереть, он не готов жить".

Слава задумчиво разглядывал зажигалку. Прикурив, он произнёс:

– Наверное, каждый готов умереть за свою семью…

МЧ пожал плечами.

– Наверное, так. Как и миллион лет назад. Тысячи лет назад люди умирали за веру. Сто лет назад – за идеи. А теперь снова семья… Хотя, глядя на количество разводов, так и не скажешь!

– Это ты к чему?

– Да так, к слову. Люди думать разучились. Мечтать. Повывелись мыслители!

– Значит так надо! – тоном успешного бизнесмена сказал Слава. – Главное, чтобы без фанатизма.

– Это точно! Ну, давай тогда за это выпьем! Хотя, всё равно, невесело звучит…

– А ты хочешь, чтобы сразу в сказку? Так не бывает! Да и сказка с каждым днём выглядит всё менее привлекательно!

– Ты про великую американскую мечту?

– И чего тут великого?! Заработать миллион баксов? Разве это мечта?!

– Не скажи… Кому и мечта.

– Я вот таких мечтателей спрашиваю: "А куда ты потратишь свой, честно заработанный, тринадцатый миллион баксов?"

– А почему тринадцатый?

– Не знаю. Можно и семнадцатый. Разницы никакой. Простые числа в голову приходят.

– Тогда понятно. И что они тебе отвечают?

– Обычно ничего. Начинают там нести чушь про покупку квартиры, острова, яхты или чего-нибудь подобного. На что я им говорю – задача потратить, а не инвестировать. Ведь покупка недвижимости – это инвестиции, как ни крути. В общем, ни одного внятного ответа я пока не слышал. Оказывается, потратить миллион долларов не так просто. Фантазия нужна. А с этим у нынешних людей туговато.

– То есть деньги им не нужны? Может бездомным детям раздать?..

– Что ты?! Жадность всё побеждает. Просто я хотел им сказать, что, не зная куда эти деньги потратить, зачем тратить силы на их зарабатывание? Я недавно посмотрел фильм один, как изобрели эту систему, очень впечатлился. "The century of the Self" называется, Адам Куртис снял. Там показано, как из людей овец сделали…

Слава многозначительно посмотрел на МЧ.

– Суровый ты человек! – МЧ  поднял свой бокал.

– Жизнь такая…

МЧ негромко ухмыльнулся про себя.

– Что такое? – с любопытством уставился в его сторону Слава.

– Да так, мысль одна интересная в голову пришла… Про хитрые вопросы.

– Давай, мысль это хорошо. Как раз то, чего нам не хватает! – с нескрываемой иронией сказал Слава.

– Знаешь, что я подумал? Для тех, кто идёт в политику надо сделать тест. То есть не тест, а один проверочный вопрос.

– Какой?!

– Нужно ли легализовывать марихуану?

Слава разом оживился.

– Ну, ты даешь! Ты это к чему? Ты же вроде не…

– Да нет! Это не про меня! – на полуслове прервал его МЧ. – Я к тому, что это не самый важный для политика вопрос.  Но ответ на него дает очень хорошее впечатление о политических взглядах человека.

– Сомневаюсь я… Все ответят 'нет'.

– Важен не сколько сам ответ, скорее скрытая мотивация. Например, один скажет – наркотики вредны для здоровья, и поэтому должны быть запрещены. Но учёные уже доказали, что марихуана менее вредна, чем табак или алкоголь. Тогда следующий аргумент, что дети подсядут на наркотики и затем начнут употреблять более тяжелые препараты, типа героина. Ответ тут, что это не для детей. Так же, как и алкоголь. Дальше всё упирается в исторические и культурные аргументы, которые и не аргументы вовсе. Однако, если вопрос расширить и спросить, если не легализовывать, то что делать? Закрывать глаза?! Такой ответ вряд ли возможен для политика. Остаётся – бороться. То есть пользоваться правом государства на насилие. Ограничивать свободу личности. "Хочу курить травку – курю! Кому какое дело!" Это как у Шнурова: "Наркотики нельзя, но можно водку!". Подобное отношение порождает лицемерие. А неспособность государства решить проблему силовым путём порождает у населения сомнения в дееспособности государства.

Слава с интересом смотрел на МЧ, ожидая продолжения.

– Я сегодня разговаривал с одним американцем. Он упомянул борьбу с наркотиками в Мексике. Походу дела, несмотря на эпические масштабы происходящего, борьбу эту они проиграли. Да и не только мексиканцы, по ходу дела, все остальные государства тоже.

– И что ты предлагаешь?

– Не забывай! Я предлагал сделать из этого тест для начинающих политиков. Отделить адептов свободы личности от идеалистов, которые верят в способность человека отказаться от вредных привычек самостоятельно. Заботливых государственников, которые стремятся сделать всё для благоденствия населения, от товарищей в погонах, которые думают, что знают всё лучше всех, хотя, на самом деле…

– Интересный взгляд. Упрощенный только очень.

– В этом весь и смысл упражнения – не в ответе, а в процессе ответа!

– А ты бы как ответил? – прямо спросил Слава.

– "Есть чё?" – отшутился МЧ, – я думаю прямо сейчас на этот вопрос ответить нельзя. Люди недостаточно знают, чтобы принять решение. Я бы объявил референдум о праве каждого субъекта местного самоуправления проводить напрямую голосование об этом вопросе. Только отложил бы референдум лет на десять. За это время люди 'за' и люди 'против' смогли бы адекватно донести свои идеи до каждого гражданина. Чтобы каждый мог сделать осознанный выбор, основанный на полной и достоверной информации. Референдум бы давал людям на местах решать, нужно это им или нет. И если да, то как это сделать: через медицинские рецепты, как в Америке, или кофешопы, как в Голландии, или ещё как-нибудь. Какие налоги и штрафы вводить. Вдобавок, я бы предложил обязательную норму, по которой этот вопрос автоматически ставился на голосование каждые пять лет.

– А разве у нас также можно? – осторожно поинтересовался Слава.

– Сейчас нет. Поэтому и кавардак. Каждый местечковый вопрос решается в Кремле.

– Любопытно, – задумчиво сказал Слава, пуская кольца дыма. – А что твой отец по этому поводу думает?

– Дурак что ли? – искренне удивился МЧ, – Он и наркотики – вещи не совместимые. Ты же знаешь – здоровый образ жизни и всё такое.

– Нет, я про то, что люди сами решать будут? Я что-то сомневаюсь, что у нас вот так можно…

– Пока нельзя, – деловито ответил МЧ, – чтобы так было, надо людей научить думать. Искать ответы. Невозможно их заставить. Зато легко заставить делать всё остальное.

– Тут ты, однозначно, прав!

Они чокнулись. Выпили. Слава снова закурил.

– Ну что? – МЧ хитро улыбнулся запьяневшему другу. – Готовы твои бизнесмены меня поддерживать с такими идеями?

– Слово было сказано! – серьёзно ответил тот. – Кстати! Чуть не забыл. У меня приятель есть. Он сейчас в Лондоне живет. Приехал в столицу на пару дней. У него идея есть сумасшедшая! Он очень хотел с тобой встретиться. Может, пусть приедет, сам расскажет – ты точно впечатлишься…

МЧ посмотрел на своего друга. Прикинул свои собственные ощущения.

– Давай, пусть приезжает. Если человек хороший!

– Хороший, хороший. Тебе понравится, ты только скажи охране, чтобы пропустили. Я ему сейчас позвоню.

С этими словами он достал телефон.

– Аллё! Эдуард?! Да это я. Короче, бросай всё, приезжай к нам в ресторан. Я тут с другом. Помнишь, я тебе говорил. Ну, всё, ждём! Там тебя на входе встретят, не пугайся. До скорого! – Слава положил на стол телефон и закурил очередную сигарету.

– Что за Эдуард такой?

– Друг Матвеича, помнишь?! Они в архитектурном вместе учились. Только он, в отличие от Сашки, стал, всё-таки, архитектором. Строит сейчас в Дубае башню. И ещё где-то. У него своя фирма в Лондоне теперь. Очень интересный человек.

МЧ слабо помнил Матвеича из архитектурного. По понятным причинам, его круг общения был довольно узок.

Он встал и направился в сторону туалета. По пути сказал охраннику, что ожидает ещё одного гостя. Тот молча кивнул.

Вернувшись, МЧ обнаружил, что стол почти прибран, а официантка открывает новую бутылку вина, под пристальным и откровенно пошловатым взглядом Славы. На мгновение МЧ показалось, что официантка подмигнула ему.

Тряхнув головой, он вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки и закурил.

Эдуард выглядел гораздо богемнее владельца галереи Миши. Войдя, он, первым делом, сердечно поздоровался со Славой. Затем он протянул руку МЧ.

– Здравствуйте! Я Эдуард. Очень рад с Вами познакомиться. Мне Слава о Вас рассказывал.

Он присел на услужливо принесённый официантом стул.

– Слава сказал, Вы из Лондона приехали? – спросил МЧ, чтобы избежать неловкого молчания.

– Да, три дня назад прилетел. Тут теперь много интересных проектов. Смена мэра в Москве открыла множество новых возможностей.

– Интересно! Это Вы о расширении территории города?

– Новые Васюки! – не выдержал Слава и громко засмеялся, – Надо срочно назначить Илюмжинова руководителем проекта.

МЧ усмехнулся. Эдуард никак не прореагировал на шутку.

– Это, конечно, не самое тривиальное решение, но возможностей действительно много.

Слава поднял бокал.

– За знакомство!

Все выпили. МЧ отщипнул виноградинку. Эдуард попросил официанта принести меню.

– У меня сегодня была очень интересная дискуссия с одним коллегой из Штатов, сказал он.

МЧ вспомнил свой разговор с Джоном.

– Любопытно о чем? – с интересом спросил он.

– О развитии Москвы. У моего коллеги очень интересная теория. Я бы её назвал "Теорией отрицательного начала".

– И в чём же она заключается?

– Вкратце – Москве нужен свой Гарлем!

– Это как? – Слава с удивлением посмотрел на своего приятеля.

– По его мнению, в Москве нет чёткого позиционирования районов. Все более-менее одинаковы. Я не говорю о центре и окраинах. Мы здесь говорим о районах географически сравнимых. Это отражается в ценах на недвижимость. Есть районы попрестижнее – Остоженка или Юго-Запад, например. Но это недостаточно представительно. То есть, это не Аппер Вэст Сайд в Нью-Йорке или Мэйфэр в Лондоне. Кроме того, шкала измерения, основанная на динамическом верхнем пределе, неэффективна. Соответственно, его идея – ввести нижний постоянный предел, то есть условный Гарлем. На который все и будут равняться.

– Чушь какая-то, – отмахнулся Слава.

МЧ, напротив, с интересом слушал Эдуарда.

– И каково Ваше мнение по этому вопросу?

– Я с ним согласен.

– Сурово!

– Подобное изменение восприятия позволит людям принимать более взвешенные решения.

– Сомневаюсь… В любом случае, очень оригинальная теория!

Над столом воцарилась тишина. Слава поймал вопросительный взгляд МЧ и тут же отреагировал:

– Да, Эдик, я уже намекнул про твою идею. Думаю, будет лучше, если ты сам всё расскажешь.

Эдуард подцепил вилкой кусочек колбасы. Прожевал. Запил вином. Аккуратно вытер салфеткой губы. Достал из пачки сигарету. Прикурил и откинулся на спинку стула.

– Честно говоря, я даже не знаю, как начать, – сказал он и посмотрел на Славу.

– Как есть, так и говори! – подзадорил его тот.

– Хорошо, – Эдуард перевёл взгляд на МЧ, – я знаю, это будет звучать странно, но, пожалуйста, сначала выслушайте меня до конца…

МЧ придвинулся ближе к столу.

– Постараюсь, – он с любопытством смотрел на архитектора.

– Я понимаю, что говорить об этом ещё рано, – начал тот, – и поймите, я не ищу славы. Ни в коем случае!

Он посмотрел МЧ прямо в глаза.

– Но это уникальная возможность. И я думаю, что её необходимо использовать…

– Не тяни! – МЧ начинал терять терпение.

– Хорошо! Я предлагаю построить мавзолей для Вашего отца!

– Чего?! – от удивления МЧ, на мгновение, лишился дара речи.

– В Санкт-Петербурге. В центре, где-нибудь рядом с Дворцовой. В классическом стиле… На память потомкам!

– Вы с ума сошли?! – МЧ почти сорвался на крик, – Вы думаете, о чём говорите? Какой, нафиг, мавзолей?!

– Я тебя предупреждал! – сказал Слава Эдуарду. Затем, уже в адрес МЧ, – Да не заводись ты так! Это же всего лишь идея. Я поэтому её тебе первому и сказал, прежде чем общественные дебаты начались.

МЧ осушил свой бокал. Жестом попросил официанта принести ещё.

– Кто ещё об этом знает? – жестко спросил он у Славы.

– Я боюсь, что уже слишком много… Ты же эту публику знаешь.

Эдуард, видимо, ожидал подобной реакции. Внешне он казался совершенно спокойным. Каким-то образом это спокойствие распространилось и на МЧ.

– Совсем вы там, в Лондоне, с катушек съехали! – сказал он Эдуарду всё ещё возбуждённым голосом.

– Вы так думаете? Ведь не будете отрицать, что люди в этой стране любят Вашего отца. Что он при жизни стал мифом, легендой. Он олицетворяет собой уже целую эпоху, причём самую успешную в новейшей истории России. Он заслужил, чтобы его имя увековечили.

– Всё это так… Но мавзолей! Это явный перебор!

– Кто знает… Назовите это мемориалом, если Вам так нравится. Суть от этого не изменится.

– Но строить его при жизни?! Это же кощунство!

– Построить можно и позже. Вы поймите, сейчас это всего лишь концепция. Прекрасная художественная концепция. У меня даже эскизов пока нет. Хотя… Это недолго сделать, – спокойствие Эдуарда раздражало МЧ.

– Ты это специально подстроил? – недовольно спросил он своего друга.

– Я хотел, чтобы ты услышал из первых рук, – беззаботно ответил тот. – Эдуард свой человек – будет молчать. Пока. Всё это можно обратить в шутку. Например, дать Немцову сказать об этом. Все посмеются, да и только. Как хочешь…

– Пока делать ничего не надо, – взял себя в руки МЧ, – мне надо поговорить кое с кем.

– Разумеется, не с отцом! – поймал он на себе взгляд Эдуарда.

– Пожалуй, на сегодня мне хватит. Слишком много идей для одного дня…

– Старик! Пойми, ты не можешь вечно оставаться в стороне. Подумай о нашем разговоре! – Слава, на удивление, выглядел почти трезвым.

Эдуард встал, но ничего не сказал. Лишь молча протянул руку для прощального рукопожатия.

МЧ посмотрел ему в глаза, пожал руку и вышел.

22:00

По дороге домой, в машине, приглушенно играла музыка. МЧ сидел с полузакрытыми глазами. Мысли роились в голове, перемешиваясь с головной болью. Объективно – хотелось выпить. Он посмотрел на часы. Почти десять. Спать ещё рано. Он достал телефон и набрал номер сестры.