Несколько часов

– Они их, скорее, разрушат, – задумчиво пробормотал Сергей Николаевич.

О'Риардан и Джон Смит переглянулись.

– Статистика говорит о том, что капитал из России постоянно утекает, – прагматично заметил Джон.

– Если вы вспомните сентябрь 2008 года – самый разгар финансового кризиса в России, то основная проблема была в высокой валютной задолженности российских компаний и их владельцев. С тех пор идёт выплата долга и замещение валютных обязательств рублёвыми. Отсюда и то, что вы называете оттоком капитала.

Джон опять что-то записывал в свой блокнот.

– Здесь интересно посмотреть на кредитный рынок в России в целом. Когда мы готовили презентацию для сегодняшней встречи, меня это очень заинтересовало. Просто факты: первые рублёвые облигации выпустили в 2001 году. Общий объём рублёвых облигаций на начало 2008 года составлял меньше триллиона рублей, или чуть больше двух процентов от ВВП. А к июлю 2011 года этот показатель достиг почти трех с половиной триллионов, что уже больше чем пять процентов от ВВП. Первую десятилетнюю рублёвую бумагу выпустили только в мае 2011 года. Развитие налицо. Но ещё слишком рано, чтобы ожидать каких-либо реально ощутимых результатов. Да и ваше правительство, и фондовые рынки делают нашу жизнь всё более непредсказуемой…

О'Риардан и его помощник молчали. Сергей Николаевич сидел справа в горделивой позе. Остальные участники совещания уткнулись в свои бумаги. Воспользовавшись моментом, МЧ посмотрел на часы и громко сказал:

– Господа, прошу Вас меня извинить, у меня запланирована ещё одна встреча, поэтому я вынужден вас покинуть. Очень приятно было со всеми вами познакомиться. Он встал и обошел стол с намерением пожать руки коллегам.

– Извините, – на чистом русском языке сказал Джон, протягивая свою открытую ладонь, – нам так интересно то, что Вы говорите. Я был бы безгранично признателен, если бы мы смогли продолжить разговор. В любое удобное для Вас время!

Он искренне смотрел прямо в глаза МЧ. Профессор О'Риардан выслушал переводчицу, чуть наклонив голову. Поняв, о чём идёт речь, он обратил свой взгляд на МЧ, словно выражая безусловную поддержку своего коллеги.

МЧ на секунду задумался.

– Хорошо, я посмотрю, что можно будет сделать. Мой секретарь свяжется с Вами, – ответил он по-английски. Пожал руку Джона и вышел.

Проходя мимо секретаря, он попросил того связаться с Джоном и назначить ему встречу в небольшом приёмном зале на последнем этаже их института. Затем он отправился в кафе на встречу с сестрой.

13:00

В кафе МЧ присел за свободный столик. Заказал себе кофе.  За соседним столом сидели трое молодых людей. Один из них эмоционально и довольно громко рассказывал какую-то историю. МЧ невольно прислушался:

– … а она ему так и говорит: "Да пошёл ты в жопу со своими советами!" – Прикинь, папа дочку вырастил! Холил, лелеял, отправил в Лондон учиться, а она вернулась, приходит домой под утро, вся обдолбанная в смерть, и посылает папочку в одно место!

– А он что? – поинтересовался сидевший за столом чуть полноватый блондин лет тридцати с небольшим.

– А что он?! Начал ей предъявы выставлять, а она ему: "Да ты папа на себя посмотри! Кто ты такой, чтобы мне морали читать? Лучше вспомни, как вы с дядей Васей в том году полбюджета городского украли. Бизнесмены хреновы! Он еще себе домик в Италии купил с этого. Его ты жизни не учишь?! Моралист! Вор ты, папенька, жулик и вор!"

– У папы челюсть так и отвисла. Он ей: "Дак я ведь всё это ради вас старался, чтобы вы жить нормально могли!.."

– И чем все закончилось?

– Да ничем… Она вырубилась, папа пошел валидол с коньяком бухать, наверное. Мать её их потом обоих успокаивала. Ленка говорит, что вроде помирились. Договорились, что она с наркотиков слезет и от денег ворованных не отказывается, а папа ей мозги не компостирует. Только вряд ли это все чем-нибудь хорошим завершится. Нету в семье счастья!

– Да уж… У моего брата в классе учились сын губернатора и сын главы местного автодора. Сейчас оба в тюрьме сидят. За героин. Карма…

МЧ продолжал механически размешивать сахар в чашке.

Конфликт поколений в чистом виде. Хотел ли этот отец, чтобы его дочь стала такой же, как он? Вряд ли. Скорее он хотел, чтобы она стала лучше. А чего хотела она?..

МЧ вспомнил сестру. Что есть идеал женщины в современной России? Ксения Собчак или жена президента? Каждая нормальная девочка должна хотеть быть похожей на маму. А каждый мальчик – на папу. С мужским идеалом сейчас вроде все понятно. А вот с женским – гораздо сложнее…

Телефонный звонок прервал нить его рассуждений.

– Да, я уже тут. Тебя жду. Ближе к концу зала.

Через мгновение сестра была уже рядом с его столиком. К его удивлению, она была не одна. С ней была её подруга Лиза и опрятно одетый крепкий молодой человек.

– Приветики! – сестра чмокнула его в щечку, – я с собой взяла Лизу и Мишу – её партнёра по новой галерее.

– Привет, – МЧ улыбнулся Лизе и крепко пожал протянутую ладонь Михаила.

– Могла бы предупредить, – с лёгким укором сказал он и посмотрел на сестру.

Та невинно улыбнулась в ответ и жеманно похлопала ресницами. Она прекрасно знала, что МЧ не умел на неё обижаться, и безжалостно этим пользовалась.

– Я только что была у ребят в галерее – просто изумительно! Современная русская живопись. Надо обязательно туда сходить! Тебе точно понравится, я уже присмотрела там картину. Идеальная для твоего кабинета. Подарю тебе на День Рождения, братик!

Лиза копалась в сумочке, а Миша несколько смущался своим присутствием. Он абсолютно не был похож на галериста или современного художника. МЧ, скорее, принял бы его за спортсмена. Короткие светлые волосы. Правильные формы лица. Прямой взгляд ясных серо-голубых глаз.

МЧ ни на секунду не показалось, что это новый бойфренд Лизы. Её он знал уже давно. Брюнетка с длинными, слегка вьющимися, волосами, она не была красавицей, но обладала ярким стилем и ещё более ярким характером. Её часто окружали персонажи богемной наружности. Иногда – успешные бизнесмены среднего возраста. МЧ знал, что отец не поощрял дружбу сестры с Лизой, но никогда не позволял себе открыто вмешиваться.

Какое-то время назад сестра возомнила, что МЧ непременно должен жениться на Лизе. Возможно, так она пыталась преодолеть отцовское недоверие. После серии 'случайных' встреч МЧ разгадал намерения сестры и прямо поговорил с ней об этом. Тогда он так и не узнал – добровольно или нет Лиза участвовала во всём этом.

– Как называется эта ваша галерея? – поинтересовался МЧ у Миши, чтобы прервать неловкую тишину.

– Просто "Русский Салон", – уверенно произнёс тот, – мы специализируемся на работах современных русских художников. В основном – живопись. Стараемся балансировать между признанными мастерами и даем возможность молодым художникам. Особенно из провинции.

– Тебе обязательно нужно к ним сходить! – затараторила сестра, – В следующий четверг официальное открытие. И я хочу, чтобы ты пошел со мной.

Она вытянула шею и стрельнула глазками, ясно давая понять, что дискуссии тут не уместны.

– Ну пожалуйста, пожалуйста! – вдруг по-детски запричитала она, – тебе там очень понравиться! Я уже пообещала ребятам, что тебя уговорю…

МЧ посмотрел на сестру. Она редко его о чём-то просила.

– Хорошо, я загляну к вам, – с натянутой улыбкой сказал он, – а где это находится?

– Ура! Я же вам говорила – он согласится! – радостно сказала сестра, обращаясь к Лизе.

– Будет весело! – это уже предназначалось МЧ.

Официант принял у всех заказы. Когда он отошёл, Лиза обратилась к МЧ:

– У нас огромное помещение в отреставрированном особняке на бульваре. Очень светло и просторно. Миша постарался.

МЧ с интересом посмотрел на молодого человека, ожидая дальнейших объяснений.

– Я просто думал, что "Русский Салон" должен отражать размах России, начиная с размеров помещения, – с улыбкой сказал тот.

МЧ оценил юмор.

– То есть у входа будет янтарь, а в самом дальнем конце – поделки из моржовой кости?

– Нет-нет, что Вы! – с жаром произнёс Миша и даже немного подался вперёд. Впрочем, он тут же взял себя в руки и, в том же шутливом тоне, продолжил, – галерея не настолько большая. У нас будут только работы русских мастеров.

Лиза вклинилась в разговор:

– Мы специализируемся на русском искусстве. И у нас много интересных работ уже на примете. Я думаю, галерея будет пользоваться спросом как у наших, так и у иностранных ценителей искусства.

– Да я, честно говоря, в живописи не очень разбираюсь, особенно в современной, – уклончиво ответил МЧ, – положусь на твой вкус, сестричка!

– Лиза, что ещё у тебя нового и интересного? – перевел разговор МЧ.

– Куда же тут ещё интереснее! Ты даже не представляешь, сколько это мороки – открыть галерею! Одни спонсоры чего стоят, а уж о том, как с творческими людьми тяжело, ты, наверное, и сам догадываешься!

– А кто у вас спонсоры? – серьёзным тоном спросил МЧ.

– Это ты лучше к Мише, – выразительно кивнула головой Лиза, – я больше по творческой части, а финансовые вопросы – Мишина специальность.

– Да, разные организации и отдельные ценители русского искусства, – уверенно вступил в разговор Миша, – никого кто бы особенно был на слуху, разве что вот от господина П. мы получили крупное пожертвование и даже хотели назвать один из залов его именем, но он предпочёл анонимность…

– Мне просто любопытно, а насколько охотно у нас люди жертвуют деньги на благотворительные цели? – поинтересовался МЧ.

– Конечно, у нас это ещё не так развито, как на Западе. Я когда учился в Штатах, то у нас благотворительные акции устраивались каждый месяц. Если не чаще. И главное, что люди не только деньги дают, но и участвуют в общественной жизни. На мой взгляд, это гораздо важнее!

– Действительно, у нас отношение к благотворительности совсем другое, чем там. Такое впечатление, что люди откупаются. Хотя ведь есть и такие, кто искренне хочет помочь, – сказала Лиза.

– Просто у нас все бедные. Даже те, кто богатые, всё равно в душе бедные, – вмешалась в разговор сестра. – Я помню, в том году мы собирали средства на помощь детским приютам. Все, когда деньги давали, делали такое лицо, как будто ждут от меня что-то взамен…

– Даже не от меня, а от папы, наверное, – укоризненно добавила она.

Миша решил взять разговор в свои руки.

– Я, например, заметил, что некоторые люди думают, благотворительность только скрывает социальные проблемы. Всем должно заниматься государство: медицина или образование – лучшие тому примеры. Почему на лечение какого-нибудь ребёнка деньги нужно собирать всем миром? Почему нельзя, хотя бы, кредит взять, который потом государство поможет погасить!

– Типично патерналистский подход, – сказал МЧ, – к сожалению, очень присущ нашей стране. Не получается всё и сразу! Хотя сейчас лучше, чем десять лет назад.

– Да уж! Лучше и не вспоминать, что тогда было, – задумчиво сказала сестра.

– За границей есть много чего интересного, – Миша продолжил, как не бывало. – Я жил в маленьком городке. Там основой общества был местный кантри-клуб. Каждый хотел туда вступить. Не знаю, как, но они всегда были в центре событий. У них, конечно, было своё здание, но большинство событий происходило не в нём. Для мужчин членство в клубе было скорее обязанностью, нежели необходимостью.  А для женщин работа в клубе была больше, чем возможность просто собраться вместе и посплетничать. Им не платили денег, вся мотивация строилась на престиже и интересе. Там был комитет по школам и детским садам, отдельный комитет по организации летнего бала и дня города. И, конечно, благотворительные акции: какие-то разовые, а какие-то постоянные. Я думаю, что в России это пришлось бы очень ко двору. Особенно в небольших городах. Наполнило бы многие жизни смыслом.

– Действительно, любопытно… – МЧ с интересом смотрел на собеседника.

– Бал это хорошо! – весело сказала сестра, – только у нас ничего не получится.

– Почему же? – живо спросил МЧ. – Если такой человек, как Лиза займется организацией, то, без сомнения, все туда запишутся.

Лиза кокетливо улыбнулась МЧ. Сестра, между тем, продолжала:

– В том то всё и дело! Они запишутся, а делать ничего не будут. Из зависти. Будут ждать, пока у Лизы что-нибудь не получится. А на детей из детских домов им плевать. Жалкие, ничтожные личности, как говорил старик Паниковский…

– Жестокая ты, – качая головой, сказал МЧ. – Думаешь неравнодушных людей совсем нет?

– Есть, наверное. Только все по норкам своим сидят. И дачкам. Каждый сам за себя у нас! И за всё кто-то другой отвечать должен. Добрый царь…

– А идея интересная, – сказал Мише МЧ, – надо будет отцу присоветовать. Ему наверняка понравится. Написать инструкцию по применению: "Как открыть кантри-клуб за три недели и сделать из него центр общественной жизни". Только инициатива снизу должна быть, а то получится опять Единая Россия.

– Заодно и местных художников поддержат, – с улыбкой поддержала идею Лиза, – нам забот будет меньше.

– Конкуренции не боитесь? – в тон ей спросил МЧ.

– Да нет, места всем хватит!

МЧ отпил кофе. В сумочке сестры зазвонил телефон. Она быстро вытащила аппарат из сумочки и тут же отошла в сторонку, прикрывая трубку свободной рукой.

МЧ заговорщицки посмотрел на Лизу. Та сделала вид, что ничего знает.

– Расскажешь в четверг, – безапелляционно сказал МЧ.

Лиза едва уловимо кивнула. Такова была цена его присутствия на их мероприятии.

– А где Вы в Штатах учились? – спросил он Мишу.

– Да везде понемножку, – уклончиво ответил тот.

– Обратно не тянет?

– Да нет, что Вы! Я русский, моя Родина здесь. Мне тут хорошо!

– Экий Вы патриот! А вот Лиза предпочитает Лазурный Берег!

– Ну зачем ты так?! Да, я люблю там отдыхать, но не больше. Отдыхать и путешествовать – да, но жить там – увольте!

– Вот не знал, что ты в патриоты записалась! Ты же, вроде, была у нас человеком мира! Чуть ли не космополитом! – театрально сказал МЧ.

– Зачем ты так?! – в голосе Лизы послышалась обида.

МЧ посмотрел на неё, на Мишу, потом снова на Лизу.

– Да ладно, я же пошутил.

Но Лиза, судя по всему, обиделась.

– Я отойду на минутку, носик припудрить, – горделиво сказала она и отошла.

Мужчины остались за столом вдвоём. Миша молча потягивал свой кофе.

– Много гостей ожидаете в четверг? – спросил МЧ.

– Пригласили много, а вот кто придёт – пока не знаем. Большинство – люди искусства и те, кого раньше называли 'новыми русскими’, а это у нас Лиза курирует. Во вторник будем знать наверняка. Ожидаем несколько ВИП-гостей, так что мероприятие будет на уровне. Можете не беспокоится.

– Я не беспокоюсь, – уверенно сказал МЧ, – с Вами свяжутся.

– Конечно!

– А эта Ваша русская тема насколько серьёзна?

– Насколько может быть серьёзной подобная тема, – уверенно ответил Михаил. – Мы хотим показать красоту нашего искусства. То, что традиции не умерли, а продолжаются и развиваются. Что нашей стране есть много прекрасного.

– Но ведь это не обязательно русское. Я так понимаю, у вас критерий отбора скорее этнический, нежели национальный?

– Да, это так. Мы считаем нужным подчеркнуть именно этническое русское искусство. И для нас важно не только происхождение мастера, но и тематика, и стилистика его работ. Мы не ограничиваем себя, но, могу Вас заверить, есть достаточное количество и художников, и ценителей нашего искусства.

– Да я и не сомневаюсь! Просто есть тонкая грань между искусством и национальной политикой. И я надеюсь, что Вы не путаете одно с другим.

– Позвольте Вас заверить, в данном случае, это только искусство.

– А есть и другие случаи?

– Я не скрываю своих взглядов. Мне нечего скрывать. Я действительно считаю, что титульная нация должна превалировать. Я противник мульти-культурализма. И я твёрдо убеждён, что это дорога в никуда. Даже правительства ведущих европейских стран это подтвердили. А последние события в Норвегии поставили ужасный кровавый вопросительный знак. В любом случае, мы не против перемен, но на наших условиях.

– А кто это 'мы'? И какие у вас условия?

– Мы – это единомышленники. Неформальная группа, целью которой является продвижение всего русского. Культуры, искусства, русского бизнеса. Мы за отмену 'позитивной дискриминации', когда дотациями, за счёт русских, искусственно поддерживаются другие. Как Вы понимаете, наши идеи, в той или иной степени, разделяют многие наши соотечественники. А условия у нас простые – русские должны жить в России лучше всех.

– А кого же вы относите к русским? Чубайс, например, русский? Ему место в вашем прекрасном будущем найдётся?

– Я не стал бы сейчас переходить на личности. Есть группы населения, очень близкие к русским и они уже успешно ассимилировались. Например татары. А есть те, которые очень далеки. Вряд ли их присутствие благоприятно скажется на развитии страны.

– Это, я так понимаю, Вы о гастарбайтерах из Средней Азии говорите?

– И не только о них. К сожалению, многие так называемые россияне не любят нашу страну. Они считают себя частью чего-то другого. Такие люди нам не нужны.

МЧ вспомнил вопрос О'Риордана, на который он так и не смог ответить. Он внимательно посмотрел на Мишу:

– И что вы хотите с ними делать?

– Некоторые, более радикально настроенные товарищи, хотели бы физически их сегрегировать. Но я думаю, что это неправильный путь. Мы должны убедить их, что альтернативы полной интеграции нет.

– А какие средства убеждения вы планируете применить? Марши на Манежной? Или летучие отряды малолетних киллеров?

– Ну что Вы! Я лично не приемлю насилие. Убийцы должны быть наказаны. С какой бы стороны они не были. Справедливость неизбежна. Я полностью за власть закона. К сожалению, прямо на законы мы влиять не можем. Сейчас. Но всё может измениться. Что же касается событий на Манежной площади… То, что случилось, показывает, что мы оказались правы. Людей это заботит. Настолько, что они смогли организоваться и высказать наболевшее. Посмотрим, каково будет решение суда. А вот то, что об этом писали – неправда. Вы посмотрите на 'мирные' манифестации студентов в Лондоне, Париже, Мадриде или Риме?! Сотни пострадавших, раненные полицейские, сожженные машины, разграбленные магазины. А у нас? Пара синяков, да и то за дело, наверное. Сорвали ёлочные игрушки, потолкались с полицией и разошлись. Люди выразили своё мнение, а власти его услышали. Надеюсь, что диалог не прекратится. И даже наоборот, станет более плотным. Наши идеи просты и понятны.

МЧ внимательно посмотрел на Мишу. Уверенность в его голосе производила впечатление. Он, безусловно, был сильным человеком. Опасным?.. МЧ так не показалось.

Лиза вернулась за столик. Сестра продолжала болтать по телефону.

– Интересная у вас галерея получается, – с нескрываемой иронией сказал МЧ Мише.

– Современное русское искусство, не больше и не меньше, – серьёзно ответил Миша и посмотрел на Лизу.

– А ты был на последней выставке в Галерее Х?– та инстинктивно решила разрядить атмосферу.

– Да, был. Известный американский художник. Абстрактный экспрессионист. Слишком абстрактный для меня. Я честно пытался, но, похоже, это уже за пределами моего понимания!

– Ты не один! Это искусство не для всех. Я, честно говоря, тоже не очень разделяю всеобщую любовь критиков к его творчеству. Только цвет, никакой формы.

– Очень нерусское! – пошутил МЧ. – Всегда хотел узнать, почему эти картины такие дорогие.

– Они стоят столько, сколько люди готовы за них заплатить. А вот почему они так делают – это другой вопрос. Вряд ли художник писал свои полотна ради денег. Славы, может быть. Но не денег. Скорее он просто хотел выразить себя.

МЧ посмотрел в глаза Лизе. "Живёт, как хочет", – почему-то именно в этот момент вспомнил МЧ. Сидящая напротив девушка совсем не показалась ему олицетворением свободы выбора. Скорее уж поиска.

"Интересно, а чего она ищет?" – пронеслось в голове МЧ. Ему вспомнился подслушанный разговор. Лизу можно было бы назвать 'self made woman' – она всего достигла сама. МЧ был знаком с её мамой; отец Лизы умер очень давно. Она всего достигла сама – учёба, работа, собственный бизнес, успех. Вряд ли она была богата, скорее достаточно состоятельна. Что её объединяло с Мишей? МЧ не верил, что Лиза разделяет политические воззрения Михаила. Просто быть рядом с сильным человеком? Устала от своих творцов и купцов? В поисках простого женского счастья? Любопытно…

Сестра, наконец, вернулась к их столику.

– С кем это ты так долго болтала? – с улыбкой спросил МЧ.

– Не скажу! – в тон ему ответила она. – Ты сегодня во сколько домой вернёшься?

МЧ не хотел обсуждать это при посторонних.

– Не знаю пока. Я тебе позвоню.

Она недовольно качнула головой. Посмотрела на Лизу. Затем на Мишу.

– Может заедем ещё к вам в галерею? Я придумала кое-что интересное для четверга!

Те, как по команде, встали и начали готовиться к выходу.

Сестра обняла МЧ и чмокнула на прощание. Он едва прикоснулся губами к нежной щеке Лизы. Он повернулся к Мише, ожидая увидеть пронятую для прощания руку. Однако, вместо этого, он услышал фразу, обращенную к девушкам:

– Подождите меня у машины. Я буквально через минуту буду.

Затем, глядя прямо в глаза МЧ, он отчётливо произнёс:

– Я очень рад нашему знакомству и надеюсь увидеть Вас в четверг. Я бы хотел ещё раз засвидетельствовать своё почтение и с удовольствием продолжил бы дискуссию об интеграции мигрантов. Я уверен, что многие наши единомышленники будут очень рады, если Вы проявите больший интерес к этому вопросу. Мы уважаем Вашего отца, но его позиция в национальном вопросе, на наш взгляд, не отвечает интересам русских людей. Мы искренне Вас поддержим, если Вы решите изменить сложившуюся ситуацию.

Он не отводил взгляд.

МЧ сухо кивнул, пожал Мишину руку и произнёс:

– Хорошо! Я Вас понял. Всего доброго.

Миша быстро зашагал по направлению к выходу.

15:30

На стене в приёмном зале висел большой торжественный портрет отца. Расставленные полукругом удобные кресла располагали к беседе.

Джон отодвинул чашку и, закинув ногу на ногу, устроился поудобнее.

– Возвращаясь к вопросу о бегстве капитала… Я знаю много людей и компаний, у которых есть интересные идеи и проекты. Они могли бы инвестировать огромные средства в развитие России. И с прибылью для себя, конечно! Но они этого не делают… И знаете почему?

– Почему же? – без особого интереса спросил МЧ.

– Это все из-за коррупции. Это огромная проблема для страны. При этом, у всех на Западе, да и не только, насколько я понимаю, создаётся впечатление, что ситуация становится хуже. Что никто ничего не делает. Неужели там наверху этого не понимают? – Джон наклонился вперед и посмотрел МЧ прямо в глаза.

МЧ не собирался вступать в дискуссию на эту тему. У него было свое мнение по этому вопросу. Но делиться им сейчас с Джоном он не хотел.

– Как Вам сказать, Джон… Я недавно видел очень любопытный отчет в одном известном западном журнале. Так вот, там говорится, что затраты общества на борьбу с коррупцией гораздо выше, чем ущерб от коррупции.

– Это как в Мексике – борьба с наркомафией?

– Нет. Борьба с наркомафией в Мексике – это, всего лишь, одно из проявлений коррупции, касающееся очень многих, но не всех.  В нашей стране всё внимание приковано к деньгам – украли столько-то, километр трубы или дороги в разы выше, чем где-нибудь за границей. Потратили на машины или золочёные кровати ещё столько-то… По мне, моральная коррупция общества гораздо более разрушительна, нежели незаконное перераспределение денежных потоков – люди переступили черту, стали преступниками, велика вероятность, что их поступки в будущем будут определяться этим. Общество несет не только прямой ущерб от разворовывания бюджетных средств. Косвенные издержки гораздо выше прямых денежных потерь: замедляется рост, не реализуются важные проекты, люди на местах перестают работать, глядя на то, как растаскивается все наверху, лицемерие становится нормой жизни…

Джон кивал головой в такт словам МЧ.

– Но борьба с коррупцией тоже не обходится обществу просто так, – продолжал МЧ. – Из трех свойств справедливости нам сложнее всего реализовать принцип равного отношения ко всем. Неизбежность справедливости или наказания, если Вам так удобнее, вопрос скорее технический. Соответствие наказания совершённому проступку тоже из этой области. Запустить красное колесо легко, но возможно ли им управлять? Ещё одна Великая Чистка?! Да ещё и извечный русский вопрос: а судьи кто?..

Джон задумался и, к некоторому удивлению МЧ, закурил.

– Но не делать совсем ничего – неправильно!

МЧ с неудовольствием понял, что дискуссии не избежать. Джон производил приятное впечатление. Было в нём что-то подкупающее. Однако, что-то внутри МЧ подсказывало, что с такими людьми надо быть осторожнее.