Идеальные мужчины

Подошла медсестра и, улыбаясь, привычно закрепила на его руке браслет. Олег поблагодарил врачей и покинул кабинет.

После всех исследований ему просто необходимо было проветриться, и он вышел в парк. Воздух был пропитан сыростью, пасмурно серело небо. В лужах плескались воробьи. «К дождю», – отметил про себя Олег. Всё было наполнено свободой. И только он не был свободен. Светящаяся на его датчике цифра 55 напоминала ему о том, что он теперь пациент клиники, и что он дал своё согласие на эксперимент, который ещё неизвестно чем обернется.

Всё здесь было чужим для Олега: и мокрые стволы деревьев, и серое здание клиники. И ничего не хотелось. Он находился как бы в невесомости. Оторвался от дома, но ещё не причалил никуда. Город со своими заботами был далеко. Далеко были мама, Танечка, Наталья. Чудилось, что все его бессонные ночи и муки остались там, в квартире с закрытыми форточками. Легко и светло вспомнилась Танечка.

Когда он в первый раз увидел её, тоже был сентябрь и шел дождь…Олег, несмотря на него, делал свою обычную прогулку. Она стояла на остановке и чем-то показалась ему знакомой. Он сделал шаг в её сторону, но опомнился: совсем ведь чужая девчонка. Пока раздумывал, подошёл автобус, пассажиры засуетились, и она исчезла среди зонтов и плащей.

На другой день он снова увидел на остановке голубой зонтик и тоненькую знакомую фигурку. Она подошла к остановке уже после того, как автобус, забрав пассажиров, сердито фыркнул и укатил, рассыпая по сторонам блестящий веер брызг. Тогда он и подошёл к ней.

– Опоздали? – спросил. Она вскинула на него непонятного цвета светлые глаза, вспыхнула, на щеках обозначились ямочки. В следующий миг краска сошла с лица, но она всё ещё продолжала смущенно улыбаться.

– Ага. Я домой с работы еду, – доверчиво сообщила она.

– Улыбка вам идёт. Очень открытая и чистая. По лицу читать можно… Я – художник, потому так говорю, – он помолчал, видя её смущение. Она тоже молчала. –Почему-то Вы кажетесь мне знакомой? – Она пожала плечами. – Нет, правда, – пытался оправдать Олег свой поступок.

– Зато я Вас знаю. Вас по телевизору показывали. И здесь Вы часто гуляете, – сказала нерешительно.

– Ну, раз так, у меня к Вам предложение. Давайте я Вас нарисую. У Вас такое необычное лицо, – пошёл в наступление Олег.

– Нет-нет, – испуганно отказалась она, и Олег понял, что настаивать бесполезно.

Замолчали. Стал слышнее дождь, мелко шелестящий по крыше.

– Мой автобус теперь только через пятнадцать минут, – сказала она.

– Я провожу Вас? – попросил он. – Вас как зовут?

– Таня.

– А меня… Вы, наверное, уже знаете?

– Знаю. Я на всех выставках бываю в нашем городе. И Вас сразу узнала, как только увидела. Вы всё время здесь гуляете.

– Я живу здесь. Вон в этом доме, – показал он на свою высотку. Квартира сорок пять. Заходите, если интересуетесь искусством. Может, сейчас зайдём?

– Нет-нет, – снова отказалась она и опять покраснела.

Танечка пришла неожиданно.

– Вы? Ты? – удивился Олег.

– Я подумала… Вы работаете и… в общем, – смутилась она, отчаянно глядя ему в глаза.

– Какая ты молодец, что пришла, – искренне обрадовался Олег. – Проходи, раздевайся.

– Я тут… принесла. У вас, наверно, и поесть нечего, – проговорила Танечка.

Олега тронула её забота. Такая глупышка, совсем девчонка, а уж по-женски заботится.

Через несколько недель она сидела у него в мастерской и смотрела, как на картине возникают дождь и мокрые деревья. На переднем плане вырисовывалась никак не дающаяся ему промокшая ветка… Уже потом, когда они окончательно расстались, он дописал картину, назвав её «Ожидание». Грустная получилась картина, будто знала ветка, что предстоит ей расцвести, зазеленеть и увянуть под равнодушными взглядами людей; и одновременно светлая, потому что была в её жизни радость цветения.

Так получилось и с Танечкой. После работы бежала она к нему, звенели её смех, кастрюльки на кухне. Даже придирчивая Полина Игнатьевна, застав однажды здесь Танечку, подружилась с ней. И две женщины, по-разному любившие Олега, часами беседовали о нём, пока он мучился над очередным творением. Впрочем, ни мама, ни Танечка не могли повлиять на образ его жизни. По-прежнему к нему приходили девушки для работы и просто так, соперничали между собой, насмешничали. Особенно усердствовала Наталья.

– Домработницей обзавёлся?

– Это мамина знакомая, – зачем-то врал Олег.

Наталья усмехнулась, но и в другой раз продолжала своё:

– Да она обыкновенная домашняя клуша. Она тебе всех поклонниц распугает. А талант без поклонников не талант. Ну, зачем она тебе?

Олег и сам не знал, зачем. Вначале увлекшись ею и получив неожиданный отпор, он решил больше с ней не встречаться. Но когда она долго не приходила, ему будто чего-то не хватало. Была в ней какая-то способность рассеивать сомнения, усмирять страсти. Прояснялось в голове, рука сама брала нужные цвета и накладывала их на холст.

– Мне с ней легко. И она не лезет мне в душу, в отличие от тебя, – ответил Олег на очередной выпад Натальи. Как груба и бестактна бывала она иногда при всей её внешней утонченности!

– Ну что ж, больше лезть тебе в душу не буду. Понадоблюсь – позовешь, – сказала тогда Наталья и исчезла из его жизни.

А с Танечкой? Он и сейчас помнил, как ввёртывал лампочку в комнате, как рухнула под ним табуретка, как склонилось над ним ставшее белым лицо и распахнутые в ужасе глаза Танечки. Он притянул её к себе, уткнулся в пушистые волосы и сказал:

– Я тебя, кажется, люблю. А ты?

И она стала оставаться у него на ночь.

Но вскоре ему надоели простота и непосредственность Танечки, и он ничего не мог с собой поделать. Он увидел, что она слабо разбирается в искусстве, не понимает многого из того, что он ей говорит, на всё смотрит его глазами. Стали раздражать её восторженность и преданность. Вот если бы она исчезла куда-нибудь, неожиданно заболела, может быть, это что-то изменило. Но вместо этого она забеременела, а это было совсем некстати. Она не плакала, но всё смотрела на Олега своими большущими глазами и ждала решения её проблем. И ему казалось, что он обидел ребёнка.

Олег закрыл глаза, мысли заскользили в другом направлении, огибая острые углы, вспомнились вчерашние астры, нежность Натальи, мама… «Надо ей позвонить», – подумал Олег вяло. Он стоял, прислонившись к стволу, дыша дождём, мирно почивающим на листьях и траве. Какая-то птица, обманувшись его неподвижностью, пролетела так низко, что стряхнула с веток несколько капель, упавших Олегу на лицо. Он вздрогнул от неожиданности и тут же увидел рядом с собой человека.

– Уже прошли обследование? – спросил незнакомец, вперив в него пронзительный колючий взгляд.

Надо было, конечно, завязывать новые знакомства. Но так…Незнакомец Олегу не понравился. Ни его яркий галстук, никак не сочетающийся с мешковатыми брюками и курткой спортивного типа, ни его бородка в стиле интеллигента-разночинца девятнадцатого века. Но не это главное. Смущал взгляд мужчины – испуганный и навязчивый одновременно. В другой обстановке Олег избежал бы такого знакомства. Но сейчас…

– Прошёл, – ответил он вежливо.

– Я тоже. Подышать вышел. – Незнакомец был в приподнятом настроении, и ему хотелось с кем-нибудь им поделиться. – Там сейчас народу набралось! – Видя, что Олег не против общения, незнакомец продолжал:

– Природа здесь красивая!

– Да-а! – поддержал Олег.

– Меня Александр зовут. А Вас?

– Меня Олег. Курите? – предложил он.

– Не-е, – поморщился новый знакомый. – Никогда не брал в рот эту гадость. Вам тоже бросать придётся. Знаете, как эксперимент называется? – и сам же ответил:

– «Идеальный мужчина».

– Посмотрим, – неопределенно ответил Олег и закурил. Разговор шёл вяло.

– А Вы кто по профессии? – спросил бородач.

– Художник, – ответил Олег. – Знакомиться, так знакомиться.

– То-то Вы мне понравились. Я творческих людей уважаю, сам в некотором роде такой. Я учитель. Историю в гимназии преподаю. Вернее, преподавал, – он замолчал.

– Трудно, наверно, с детьми?

– И не говорите, – по лицу нового знакомого скользнула гримаса усталости.

– Сбежали?

– Почти.

Сан Саныч, так звали его ученики, действительно почти сбежал из гимназии. Назревал серьезный конфликт. В свои тридцать шесть Сан Саныч уже был дважды женат, но маму всё никак не устраивали его жены. И вот он – семейный неудачник и маменькин сынок – неожиданно для себя влюбился в свою ученицу, семнадцатилетнюю Таю Бельскую. (Её большие зеленые глаза и каштановые кудряшки и теперь стояли у него перед глазами.)

Вначале, когда он стал выделять её из всех, тянуть её “тройку” на “четвёрку”, а потом и на “пятёрку”, родители её были довольны. Под воздействием Сан Саныча Тая выправила учёбу и хорошо окончила гимназию, а на одном школьном вечере сама призналась в любви своему учителю. Дочка состоятельных родителей влюбилась вопреки всякому здравому смыслу, наперекор всеобщему мнению. Как говорится, сердцу не прикажешь.

В гимназии Сан Саныч слыл чудаком. Ученики над ним насмехались. И он видел, как болезненно Тая реагировала на эти насмешки. Он взглянул на себя её глазами и понял, какой он смешной и жалкий. Весь его интеллект ничего не стоит в её глазах. Он будто впервые увидел себя таким, какой он есть, мгновенно поняв однобокость и ущербность своей жизни. А жизнь, вот она – рядом, сверкает всеми красками… Он сбежал от себя, своей любви, невозможности сдерживать свои чувства, от страха, что скоро его возлюбленная стряхнёт с себя пелену чувства и будет смяться над ним, как другие.

Учитель и ученица, тридцать шесть и семнадцать, такого его мама точно бы не вынесла… Она не смогла ужиться ни с одной из двух его предыдущих жён, а уж Тая…

Летом события развернулись совсем уж неожиданно. Тая провалила экзамен в вуз и заявила родителям, что намерена выйти замуж за Сан Саныча. После ссоры с ними упрямая девчонка ушла из дома и месяц жила у подруги в Москве. Обо всём этом Сан Саныч узнал только, когда родители Таи пришли к директору гимназии и обвинили бывшего учителя дочери во всех её сумасбродствах. Даже в новом учебном году родители не успокоились. В начале сентября в школе появился журналист, и вскоре вышла в газете обидная статья. Но тут, к счастью, вмешалась судьба. В отдел образования прислали несколько приглашений от профессора Сидорова; одно из них, учитывая ситуацию, и навязали Сан Санычу.

Как знать, решился бы он на такое дело самостоятельно?

Сан Саныч сбивчиво поведал Олегу о своих делах, переходя с личных проблем на общечеловеческие, с пессимистических нот – на оптимистические. Почему-то он проникся доверием к Олегу, и тот узнал о его бывших жёнах, неприятностях с родителями и замечательной маме.

– Мама у меня – добрейшая женщина. Но многого в современной жизни не понимает. Ей нужно, чтобы моя жена обязательно пекла пироги и читала классику… Сколько уж я пытался вырваться из-под её крыла. Да не смог. Ну как она будет без меня? Она у меня уже старенькая.

– Да-а… Всё же надо жить отдельно, – сказал Олег и поймал себя на мысли, что он-то никогда не думал так о матери, ему всегда “своя рубашка” была “ближе к телу”.

– А что Вы думаете обо всём этом? – повёл он рукой в сторону клиники. – Видели, какое у них медоборудование. А это? – он ткнул пальцем в свой датчик. – Интересно!!! А профессор Сидоров – это же учёный с мировым именем. Он над такими проблемами работает. Например, создание специальной энергетической оболочки, этакой ауры вокруг человека, внутри которой происходит полное раскрытие всех природных способностей!

– Да что Вы говорите? – недоверчиво удивляется Олег.

– Да! Да! – уверял раскрасневшийся учитель, торопливо объясняя. – Что-то вроде гена гениальности… Профессор Сидоров – автор книг по психологии. Ему принадлежит новый метод без медикаментозного лечения больных даже серьёзными психическими расстройствами. Он проник в тайны психики.

Сан Саныч говорил, близко поднося своё лицо к лицу собеседника, и Олег видел, как блестели его глаза за толстыми стёклами очков. Голос его срывался на высокие ноты, был излишне эмоционален. «Самому бы ему неплохо подлечиться», – невольно подумал Олег, но вспомнил, что о раскрытии таланта говорила и Наталья.

– Я вообще и сам немного занимаюсь научной деятельностью, – сообщил с гордостью Сан Саныч. – Я увлечён астрономией. У меня дома есть телескоп. Я, ещё будучи студентом, его сконструировал. Он довольно мощный. А полгода назад я открыл новую звезду. Не верите? – спросил он. И продолжил торопливо:

– Я назвал ее Таисия. В честь своей юной возлюбленной, – похвалился он. Старинное слово “возлюбленная” удивительным образом гармонировало с торжественной интонацией его речи. Глаза его сияли. Если он и лгал, то так вдохновенно, что и сам верил в свою ложь.

– Да, не каждый может подарить любимой звезду. Казалось бы, чего проще, не бриллианты же, да не всякий догадается, – усмехнулся Олег, всё же не поверивший заумным уверениям нового знакомого.

– Вы мне не верите? – огорчился Сан Саныч.

– Почему же, просто завидую вашей увлечённости тем предметом, который я мало знаю. В наше время в школе астрономию преподавали кое-как.

– Да, Вы правы. Но было время, когда астрономии уделяли должное внимание. – Собеседник увлёкся, лицо его покрылось пятнами, руки бестолково поправляли то волосы, то галстук, и делал это так часто, отчего и то, и другое потеряло аккуратный вид. – Аристотель говорил, что человек тем и отличается от свиньи, что иногда отрывается от поисков подножного корма и смотрит на звёзды, – сказал он, многозначительно поглядев на Олега. – …А школьники понимают. Некоторые очень даже хорошо чувствуют. «Особенно школьницы», – подумал Олег.

– Вы сами когда-нибудь взгляните в ночное небо, найдите мерцающую звезду, знакомое созвездие. Представьте, что где-то есть ещё никем не открытая звезда. И она – Ваша. Здорово, правда?

– Мы на земле-то у себя никак не разберёмся. Нам ли звёзды хватать?

– Не скажите! Человек должен состояться, должен звезду свою зажечь, – увлеченный Сан Саныч, не замечая того, не выпускал Олегов рукав.

– Ну что ж, для того мы и здесь. Значит, будем искать свои звезды, – мягко отстранился Олег, уже немного устав от разговорившегося собеседника. – А не пора ли нам пообедать? – предложил он.

– Ах, обедать? Пойдёмте, конечно, – согласился Сан Саныч, всё еще находившийся под властью своих мыслей.

Глава 8

В кафе многие столики были заняты. Приглушённо играла музыка. Пациенты возбужденно переговаривались или делали вид, что всё происходящее им безразлично. Кто-то обедал, кто-то просто сидел над чашкой кофе. Олег с присущей ему наблюдательностью отметил печать потёртости, усталости на лицах. Даже смеющиеся не выглядели счастливчиками. Да не такой ли он сам?

– А, Сан Саныч! – насмешливо воскликнул, подойдя к ним, остроносый парень с хвостом, стянутым на затылке резинкой. – Как ты девочкам за красивые глазки оценки ставил?

Сан Саныч нервно дернулся и пробормотал:

– И этот здесь. Везде пролезет. Там, где он, жди подлостей. Видеть его не могу, – сказал Олегу шёпотом новый приятель. – Мухин – тот самый журналист, что про меня писал, – объяснил он.

– Пардон, не буду вам мешать, – будто бы только сейчас заметив Олега, сказал журналист. – Кстати, рекомендую вам выбрать котлеты по-киевски и рыбу. Очень вкусно. Сам пробовал.

– Мы в Ваших советах не нуждаемся, – отбрил Сан Саныч.

Они отошли к столику, за которым обедал в одиночестве хмурый парень. Парень даже не пытался, как другие, делать весёлый или безразличный вид. Он явно был не в своей тарелке. Был он высокий, с опущенными плечами и тусклыми волосами, какой-то весь сжатый. И ел торопливо, переместившись с их появлением на самый краешек стола. Сан Саныч по своей привычке стал любопытничать. Парень кивнул на приветствие и тут же опустил глаза. «Ещё один интересный экземпляр», – подумал Олег.

– Виктор, – представился он после некоторой заминки, скользнув по лицу Олега мимолетным взглядом. Взгляд не соответствовал всему облику парня, его зажатости: умный и внимательный. Красивые тёмные глаза парня были бездонны и отражали напряжённую внутреннюю работу. Олегу стало не по себе. Он и раньше встречал людей с такими взглядами. И всегда избегал общения с ними, боясь, что они могут сказать что-то, догадаться о чём-то, что сам не хочешь о себе знать. Ведь никогда не знаешь, что на уме у этих молчунов. Парень отвечал на вопросы односложно, не поднимая головы. Быстро доев, пробормотал извинения и ушёл.

– Странный какой-то. Больной что ли? – удивился Сан Саныч. – И разговаривать не хочет, – хмыкнул он обиженно.

– Неудачник, – пробормотал Олег, подумав, а не всё ли они здесь неудачники? Один больше, другой меньше – все!

Не успел уйти Виктор, как к их столику снова подошёл журналист.

– Позвольте представиться, – заговорил он с Олегом. – Алик Мухин. О Вас много наслышан, в том числе и от моей знакомой – Натальи Павловой.

– Хм-м… Очень приятно, – пробормотал Олег. Так вот, значит, кому он обязан своим присутствием в клинике. Очень мило! Спасибо Наталье! Ему не удалось удержать лёгкой гримасы разочарования, и журналист уловил её.

– Добро пожаловать гению в нашу веселую компанию, – съехидничал Алик. – Разрешите? – сделал он змееобразное движение всем телом, изображая фальшивое подобострастие, и сел, не дожидаясь разрешения. – Вы хоть знаете, куда вы попали?.. – спросил, театрально закатывая глаза. – Я уже и сам не рад. Я с профессором говорил, с завтрашнего дня начнутся для нас настоящие испытания. О-о, только держись!

Видя, что ему удалось привлечь к себе внимание, Алик раскрепостился и, рассыпая во все стороны улыбки, стал представлять им некоторых мужчин, сидящих за другими столиками. Олег и Сан Саныч с удивлением узнали в крашеном блондине с серьгой известного шоумена.

В углу сидел когда-то знаменитый, но, по слухам, спившийся боксер. Алик называл ещё какие-то имена. Чувствовалось, что он уже всех здесь знает. Потом, понизив голос, сообщил:

– А тот, что сидел за вашим столом, кто бы вы думали? – сделал он эффектную паузу, дабы заинтересовать слушателей и сам же ответил:

– Просто бомж! Говорят, его сам Андрей Степаныч притащил его сюда. А какое у него прошлое – неизвестно. Да здесь кого только нет, – понизил он голос до шёпота. – Несколько человек из тюрьмы. С нар, представляете, – и сразу сюда. А уж шизофреников и импотентов, – с чуть заметной улыбкой показал он глазами на Сан Саныча, – хоть отбавляй. – И тут же посерьёзнел, пристально взглянув на Олега. – Если нужна будет какая-то информация, обращайтесь без стеснения. Чем могу – помогу.

Несмотря на компанейский настрой собеседника, его веселость, Олег чувствовал себя с ним неуютно. Такие всегда в лицо льстят, а за спиной говорят гадости.

И почему он ко всем относится с таким предубеждением? – одернул себя мысленно Олег. Учитель ему не понравился, и журналист тоже. Так он во всех будет видеть только плохое. Но, судя по словам журналиста, компания здесь подобралась ещё та. Но ему-то, Олегу, разве всё это интересно?

– Мужики, по комнатам распределяют, – громко сообщил плотный паренек деревенского вида.

– По комнатам распределять будут не по желанию, а по науке, – сообщил, поднимаясь Алик. – Ну, пока, – многозначительно глянул он на Олега. – Я думаю, мы ещё поболтаем, – сказал он ему, широко улыбнувшись.

– Фу-у, – вздохнул Сан Саныч. – Видал, поболтаем. Ему бы только пакость какую-нибудь человеку сделать, выставиться на какой-нибудь грязной сенсации. Не дай бог угодить вместе с ним или с бомжем каким-нибудь.

– Да, – задумчиво проговорил Олег. – Чёрт знает, что такое!

Сан Саныч удивленно посмотрел на него, не поняв к чему это относится.

Кафе стало быстро пустеть. Девушка-регистратор быстро раздала ключи. Олегу достался двадцать пятый номер. А Сан Санычу выпал двадцать восьмой номер. И по иронии судьбы он должен был делить его с бомжем Витей. Соседа Олега пока не было. И, зная свой характер, он стал побаиваться соседства с кем-нибудь шумным и нервным, либо просто больным.

На второй этаж вели две широкие лестницы, покрытые коврами. Пройдя по ярко освещенному коридору, Олег и Сан Саныч попали в уютный закуток с окном и раскинувшейся около него монстерой. Здесь же стоял маленький журнальный столик и два кресла. Комнаты их оказались напротив друг друга.

Открыв дверь, Олег оказался в уютно обставленной гостиной, из которой двери вели в две спальни. Зеленовато-пепельные шторы гармонировали с обивкой дивана и ковром мягких тонов. На стене висел телевизор. Потянув на себя закрытую дверцу шкафа, Олег нашёл внутри электрочайник, тостер и другую кухонную утварь. Рядом работал встроенный в шкаф холодильник, в котором обнаружились минералка, а также сок и шоколад. «Что ж, неплохо для начала», – решил Олег и перешёл в спальню.

Спальня была оформлена в таких же, но чуть более светлых тонах. Олег провел рукой по обоям – по руке заскользили мелкие, невидимые глазом шерстинки, будто кошку погладил. Даже на ощупь обои были тёплые. Раньше Олег такие никогда не встречал. Кроме кровати, накрытой пушистым покрывалом, в комнате был рабочий уголок. У окна располагался письменный стол. Рядом в стену была вмонтирована внушительная книжная полка. Олег пробежался глазами по корешкам книг. Здесь было всё, начиная от классиков эпохи Возрождения до современных новинок, о которых он много слышал, но ещё не читал. Вся школьная классика, философские и исторические труды и даже Библия в толстом переплёте с золотом. «Совсем неплохо», – обрадовался Олег и решил, отложив на потом разборку вещей, отдохнуть с книгой. Что он и сделал, завалившись с томиком Монтеня прямо поверх покрывала.

      Он не заметил, как уснул. Во сне его звал женский голос, и, проснувшись, он услышал: «Добрый вечер, Олег Валерьевич. В восемнадцать часов Вам необходимо спуститься в зал для заседаний. Приведите себя в порядок. Всего вам доброго!» Голос был низкий и тёплый, именно того тембра, какой был приятен Олегу. Он только сейчас заметил над дверью табло и бегающие по нему красные цифры. Голос шёл оттуда. Сообщение прозвучало ещё раз, и голос смолк. Олег посмотрел на часы, была половина шестого. «Да они что, с ума сошли?!» Но сон уже прошёл, и он снова взялся за Монтеня.

Без пятнадцати шесть пошел выпить минералки. Пока переодевался и причёсывался, в дверь постучали. Вошёл спортивного телосложения коротко стриженый тёмноволосый парень со спортивной сумкой на плече. Олег с осторожностью приглядывался к нему, пытаясь уловить его недостатки.

– Привет, – сказал он, протягивая руку Олегу. – Я Виталий, – с крепким пожатием представился он. Вместе жить будем. – Парень широко и белозубо улыбнулся, заставив улыбнуться и Олега. «Кажется, нормальный парень», – подумалось ему.

– О, неплохо, – огляделся он. – Где моя халупа? – уверенно шагнул он к указанной Олегом двери. – Сумку пока брошу, – на миг скрылся он за дверью и тут же вышел. – Ну, Олег, пошли? – запросто и сразу на “ты” позвал он. – Ты не переживай, я – человек компанейский и уживчивый. Все мои недостатки остались за пределами этих стен. Зато имеется масса достоинств. В общем, со мной не соскучишься.

Спускаясь по лестнице, новый знакомый успел рассказать немного о себе, и кое-что узнать об Олеге. Виталий обладал каким-то добродушным обаянием и, на удивление, быстро сумел расположить к себе сдержанного в общении Олега. В зал они вошли уже как старые знакомые.

Глава 9

Все места уже были заняты, и им пришлось расположиться в последнем ряду. В зале шумели, и всё ещё продолжали подходить люди, но появился профессор, и гул стал стихать.

Профессором оказался низенький лысоватый человечек в элегантном сером костюме и очках. Олегу хотелось с кем-нибудь его сравнить, понять, что он за человек, ведь от него теперь зависела его, Олега, судьба. Но никакая аналогия в голову не приходила. Профессор заговорил тихим быстрым говорком, постоянно поправляя очки. Впереди шумели, оттого на последних рядах было плохо слышно. Но вскоре шум затих, неполадки с микрофоном устранили, все взгляды остановились на маленькой фигурке.

– Наш эксперимент получил название «Идеальный мужчина», и все мы с вами должны стать идеальны-ми… Для эксперимента врачи отобрали сто человек. У всех вас своя жизнь, свои привычки, разные профессии… –По мере того, как он говорил с подкупающей детской улыбкой, задерживая на каждом взгляд пронзительных темных глаз, Олег всё более доверял ему. – Общее у всех вас на сегодняшний день только то, что все вы ни с кем не связаны узами брака. Но я надеюсь, что эта проблема счастливо разрешится, и вы пополните ряды образцовых мужей и отцов.

– У-у, – загудел зал.

– Долгое время врачи пытались решить мужские проблемы, узко действуя только на половую сферу. Мы же предлагаем комплексное воздействие на тело и душу, на разум и совесть человека, предлагаем раскрыть его скрытые возможности. Что греха таить, последнее время доказало, что в среднем функции разума у женщин более совершенны, чем у мужчин. Женщины быстрей реагируют на изменяющуюся действительность, находят способы решения сложных жизненных задач. Женский разум выносливей, психика крепче. Мы – мужчины – не должны уступать пальму первенства им, созданным из ребра… Мы должны научиться любить, а это, пожалуй, самое трудное…