Ночной воздух

В смысле на неделю?! То есть мы тут чуть ли не живём в этом офисе, почти не спим, чтобы на неделю опережать график?! Наверное, у Ромы под подушкой лежит маленькая статуя Никиты Сергеевича Хрущёва, и он просто очень хочет перед ней выслужиться. Надо будет спросить их обоих, что они об этом думают.

Впрочем, я был так обрадован дарованным мне днём отдыха, что в конфронтацию вступать не было совершенно никого желания. Быстро написал Сашке. Конечно, помимо хороших новостей я усыпал её различными пожеланиями, в красках рассказал ей, какая она прекрасная и замечательная, пожелал завоевать весь наш мир и ещё парочку параллельных миров в придачу, в общем, поздравил.

Мы с Сашей решили, что поедем с Ромой на машине, а дальше уже она одна решила, что сообщить об этом самому Роме должен я, не могу судить её за желание лишний раз обезопасить свою жизнь. Но вообще-то у меня была более важная проблема – подарок. У меня с этим всё время было сложно, всю жизнь. Хоть мне и казалось всегда, что я обладаю неплохой эмпатией, с подарками это почему-то никогда не работало: обычно я в лоб спрашивал о подарке или, что бывало чаще, дарил какую-нибудь фигню. Но вот проблема: в этот раз я просто забыл спросить! У меня был единственный шанс на спасение, и я даже не попытался им воспользоваться. Так похоже на меня.

– Рома, у нас проблемы.

– Герман, ты что такое в своём телефоне увидел? – Он рассмеялся. Ему, видите ли, смешно. А ещё друг!

– В каком телефоне? – Всё ещё было утро, не судите строго, – а, в этом. Там ничего. Зато в одном из московских домов сидит девушка, у которой сегодня день рождения, а в одном офисе неподалёку от неё есть парень, которые совершенно не представляет, что этой девушке подарить.

Рома кивнул, довольная улыбка расплылась на его лице. Он любил пошутить над проблемами, с которыми люди сталкиваются в отношениях, ведь сам он уже несколько лет был одинок, и, кажется, его это вполне устраивало. Шутки в духе «Ой, Герман, ты в футболке, тебе не кажется, что ты одет слишком откровенно? Сашка не одобрит» стали нормой нашего общения, разумеется, мне было, что ему ответить, но об этом не в книге.

– Так, давай не сейчас, прошу – Рому уже чуть ли не рвало от обилия придуманных шуток, так что я решил пресечь его юмористические излияния в самом начале. – У меня вообще-то проблема!

– Ага, твоя проблема с твоей девушкой! Беда-беда! – А ещё друг! Какой-то он слишком бодрый стал, мне не понравилось. Когда он перестал корчить мне довольные рожи и посерьёзнел, его уста наконец начали изрекать умные мысли, мне такое было не под силу. – Ну, слушай, она же сто процентов тебе намекала, она же девушка. Подумай получше.

После этих слов Рома поднял на меня глаза и оценивающе осмотрел мою тушку.

– Да, что это я. В общем, попытайся вспомнить, она по-любому говорила тебе что-нибудь такое… бредовое в общем. Что-то, что у неё не было никаких причин говорить, но она сказала.

– А, тогда все наши разговоры – один сплошной намёк.

Мне показалось, что Ромин вздох мог проломить мне череп, настолько он был тяжёлый, но нет, к сожалению.

Несколько минут мы молчали. Я очень надеялся, что Рома думает, как помочь мне, потому что у меня действительно не очень-то получалось. Вот что ей подарить? Что она вообще любит? Ну, разговаривать со мной, например, но на подарок на день рождения это как-то не тянет. А что ещё? А кроме чего-то связанного со мной? Мда. Неожиданно для себя я вдруг понял, что совсем ничего о ней не знаю. Конечно, я знаю её любимый цвет и все такие мелочи, но вот что насчёт её внутреннего мира? Я до сих пор толком не узнал её.

– Герман, ну не напрягайся ты так, разберёмся. Лучше собирайся, поедем по домам, будем приводить себя в порядок. Потом я за тобой заеду, придумаем что-нибудь с подарком, а там уже и за Сашей надо будет ехать. План ясен?

– Так точно, товарисч! – Я улыбнулся и подмигнул другу, не забыв шутовски отдать ему честь.

Через 3 часа я, уже весь такой красивый, вновь сидел в машине Ромы, всё ещё не понимая, что делать с подарком, но спокойный. Если Рома сказал, что придумаем, значит, придумаем.

– Я правильно понимаю, что идей у тебя нет? – Думаю, он спросил просто из вежливости, да и ответа ждать не стал, – у моего отца есть знакомая, котов разводит. Понимаешь, о чём я?

– Нет, подожди, ты серьёзно? А если он ей не нужен?

– Она мне говорила недавно, я только, когда папа сказал про котов, вспомнил. Да и идей других всё равно нет. У тебя ещё остался аванс?

– Да, немного осталось.

– Ну вот и отлично, купишь ей замечательного котяру, и всё будет отлично.

После этих слов мы отправились на… кошачий шопинг? В общем поехали мы.

Иногда я начинал побаиваться его. Он из бедной женщины верёвки вил. Она была готова бесплатно отдать любого своего питомца, лишь бы угодить Роме. И как он это делал? В итоге мы выбрали «спортивную модель», как говорил мой друг. Это был австралийский дымчатый кот. Ну, что о нём ещё сказать? Он был дымчатый, действительно, именно такой и был. Несмотря на то, что австралийский, ходил он лапами вниз, по крайней мере пока. Возможно, в полнолуние что-то меняется, кто знает. А так кот он и есть кот, глаза у него были серые, морда наглая, умная. Рот был, лапы, усы, хвост – полный комплект документов, как говорится. После официальной передачи нам животинки мы уже было хотели отправиться за Сашей и только тогда заметили подвох.

«А вот мы кота в машине как объясним? Или мы его спрячем? В багажник, видимо. А продукты… Мы привяжем тележку из супермаркета к машине и всё такое? Неловко получилось», – в автомобиле поднимались панические настроения.

Решили, что кота дарить будем не на даче, а когда мы будем забирать Сашу из дома. Оно так даже лучше выйдет, вдруг она не захочет его брать с собой?

План был следующий: мы приезжаем, я быстренько проникаю в подъезд и следую в направлении её квартиры, звоню в дверь, девочка выходит, видит меня с цветами, радуется, бросается мне на шею, потом видит кота, радуется опять, потом опять видит меня, видит нас с котом, радуется в третий раз, потом мы едем на дачу, все танцуют.

Реальность оказалась немного более прозаичной. С самого начала всё как-то криво пошло. Сначала я не мог вспомнить код от подъезда, потом не без труда нашёл нужную квартиру, но это всё ладно. Выдох, звонок в дверь, слышу шаги. Парадная улыбка, букет повыше, кота рядышком, хотя в переноске всё равно непонятно, что это именно кот, но всё же, в общем, полная боевая готовность, дверь открывается… Мне ни разу не пришло в голову, что дверь может открыть кто-то кроме Саши. Это было просто фиаско.

На пороге стоял мужчина, мужик, среднего роста в махровом халате, на вид ему было лет 50, лысый. Лицо его располагало к себе, он выглядел достаточно спокойным человеком, но что-то было в нём такое, что давало понять: эту лестничную клетку ты можешь покинуть очень быстро, и повезёт, если сделаешь ты это по своей воле и ногами. Конечно, это был отец моей возлюбленной. Пришлось быстро соображать, нужно было вспомнить его имя, не знаю, почему, но мне не хотелось обращаться к нему просто на «вы», здесь нужно было имя. И поклониться ещё можно на всякий случай. «Бью челом» и всё такое, вы знаете. Тем временем он выжидающе смотрел на меня, брови его были слегка приподняты, на лбу появилась морщина, у них это, видимо, семейное.

– Здравствуйте, – я так уверенно начал, как будто уже вспомнил его имя, невероятно. Пришлось использовать первый пришедший в голову вариант, – Валерий Дмитриевич, я Герман, мы с вашей дочерью…

«И вот как ему сказать об этом? Может, просто отдать ему кота и убежать? Цветы, пожалуй, протягивать ему не стоит».

Тут он сам неожиданно пришёл мне на выручку.

– Да, я знаю, Герман, мне Саша рассказывала о тебе, – он сказал это как-то быстро и отрывисто, а в голосе его не было слышно ни нотки удивления. Ну хоть с именем вроде попал. – Я правильно понимаю, что ты не ко мне пришёл? Сейчас позову её.

Да, очень романтично получилось. Валерий Дмитриевич развернулся, закрыл дверь, чтобы через пару минут она открылась вновь, но в этот раз я всё-таки увидел то, на что с самого начала рассчитывал. Выглядела Саша, как всегда, ангельски. Как обычно, лёгкое платье, только в этот раз она почему-то предпочла красный цвет. В сочетании с её голубыми глазами и светлым, даже бледным, цветом лица получался ярко горящий триколор, от неё буквально веяло цветущей свежестью, я будто оказался в Кёкенхове в самый сезон, сразу как-то запахло весной.

Дальше всё пошло вполне по плану, она крепко обняла меня, совсем рядом с лицом я ощутил её дыхание – мята, руки у неё были холодными, но в жаркий августовский день это было как нельзя более кстати. Может, у меня и было заготовлено какое-то поздравление для неё, я не знаю, даже если да, тогда я его напрочь забыл – были дела и поинтереснее.

Нас прервало недовольное «мяу». Я вспомнил о переноске, которая вообще-то всё ещё была у меня в руке. Саша испуганно отскочила от меня, надо же, она и не заметила, что я не один сегодня.

– С днём рождения! – Я смущённо улыбнулся, – это твой подарок. Он кот.

После этих слов я стал напряжённо вглядываться в её лицо: как она отреагирует? Сначала она нахмурила брови –, видимо, думала, потом задумчивость в одно мгновение сменилась широкой улыбкой, она чмокнула меня в щёку и полезла в переноску смотреть животинку.

По её довольному лицу я понял, что Рома был совершенно прав, подарок ей не просто понравился – она была в восторге. Она тискала его, целовала. Бедный кот, у него и так в жизни начали происходить какие-то странные вещи, так ещё и некая непонятная девушка начала проделывать с ним граничащие с садизмом манипуляции.

– Это австралийский дымчатый, – не то что был я был уверен, что это так уж важно, просто хотелось напомнить, что я всё ещё здесь.

– Тогда будет Тасман. – Безапелляционно заявила моя леди, не обратив на меня никакого внимания. Думаю, если бы это сказал не я, а сам Сатана, она отреагировала бы точно так же.

Минут через 5 мне всё же удалось вытащить её из подъезда, так что Рома даже не успел уснуть за рулём своего авто. Она подбежала к двери водителя, постучала своим кулачком по стеклу, как только оно опустилось, она выслушала его краткий вариант поздравления, чмокнула его в щёку и прыгнула на заднее сидение автомобиля. Пока мы ехали в машине она не расставалась с Тасманом, хотя я, конечно, ожидал, что на его месте буду я. Ревновать к коту, почему бы и нет? Звучит, как хорошая идея.

Когда мы приехали в супермаркет, вместе со мной в замешательство пришёл и мой друг: Саша отказывалась идти с нами за продуктами, потому что, видите ли, с котом её туда не пустят, а его одного она не хотела оставлять. Она сообщила нам, что по телефону будет объяснять нам, что следует купить. Мы явно переборщили с подарком, она вполне могла обойтись новым феном. Впрочем, я всё равно с ней в последнее время разговаривал не так уж и много, в наших отношениях появилась какая-то напряжённость, так что, может, и хорошо, что она так занялась котом.

В общем, на дачу приехали трое: Саша, Тасман и какие-то два парня, слившиеся в одну бесформенную массу, состоящую из тихой и стыдливой ревности к коту. Кампания в высшей степени занимательная.

К вечеру всё было готово: мы с Ромой не только занялись мясом, но и смогли оторвать Сашу от Тасмана, чтобы она всё-таки тоже что-то приготовила. Впрочем, проверить её сознательность мы никак не могли, потому что остановить душевные посиделки у мангала не может совершенно никто, особенно когда в этой самой беседке жарится мясо. По многим причинам, начиная запахом шашлыка и заканчивая некоторым шансом его возгорания и впоследствии вегетарианского дня рождения. В какой-то момент в нашу мужскую компанию подтянулся Тасман, получив кусочек сырого мяса, он стал вместе с нами задумчиво вглядываться в огонь. Главное, чтобы палёной шерстью не начало пахнуть.

Постепенно, видимо, на запах еды, начали приходить какие-то люди. Как выяснилось позже, гости. Всего пришло около десяти человек, не считая нас. Немного больше среди них было девушек, но были и молодые люди, в основном в качестве багажа этих самых девушек, но всё же. Все парни поочерёдно занимали место в беседке и присоединялись к нашему созерцанию огня, уже без мяса, кстати. Мы даже подумывали ввести обряд посвящения: каждый, чтобы получить место у Великого Огня должен был вкусить сырой плод Свиньи Животворящей по подобию Тасмана, но потом поняли, что тогда вся потенциальная вторая партия шашлыка пойдёт на обряд инициализации каких-то незнакомых людей, имён которых я так и не запомнил, а оно того явно не стоило.

Рома тогда взял на себя роль предводителя племени мужского. Серьёзно, он оказался настоящей душой компании, он не только не забывал развлекать ребят какой-нибудь весёлой историей, но и очень вовремя замечал, когда кому-то становилось скучно и быстренько решал эту проблему. Лишь меня он не трогал – Рома знал о моей нелюбви к большим компаниям, и он один понимал, насколько тяжёлым для меня обещал быть тот вечер.

Постепенно в беседку стали перемещаться и девочки, по их розовым щёчкам и блестящим глазкам мы поняли, что вино они открывать умеют. Я бы предпочёл ограничиться теоретическим предположением, если честно. Когда все расселись, настало время говорить всякие слова, предварительно сделав очень торжественное лицо, и всё такое. Первым на правах молодого человека Саши слово взял я. Конечно, умей Тасман говорить, первым был бы он, но хоть каким-то недостатком он обладал.

Конечно, я не мог просто сказать тост. Я написал стихи. А почему нет? Я же умею, правильно? Вообще, ничего такого не планировалось, просто нужно было как-то убить время в поездке на дачу, набросал быстренько. Разумеется, все были в восторге. Не уверен, что все из них до этого читали стихи. Сашке очень понравилось, она радостно аплодировала, видимо, они смогли открыть не одну бутылку вина. Стихи и правда были довольно дурновкусными, поэтому в книге приводить их я не буду. Далее за столом поочерёдно звучали пошлые шутки, избитые поздравления и звон бокалов. Стаканов. Фужеров. Вот бы кто рассказал, чем они принципиально отличаются.

Стемнело, Рома поставил вторую партию мяса. Аккомпанемент пьянству тем временем стал более скудным – из списка исключили тосты, за ненадобностью, полагаю. Я в тот вечер ограничился бокалом вина, больше пить не хотелось. Постепенно все переместились из беседки в гостиную, там была отличная аудиосистема и бильярд, так что можно было включить какую-нибудь замечательную попсу. Постепенно наша дружная компания распалась на стайки и парочки. Мы с Сашей и Ромой сидели втроём за барной стойкой, они болтали о чём-то, смеялись, я не слушал.

Было как-то неприятно, хотелось помыться. Всё это казалось очень противным, грязным, и я не мог объяснить себе, почему. В задымлённой комнате играла музыка, слышны были разговоры о чём-то, смех. Столько людей и ни одного человека. В итоге оказывается, что всех более всего интересует, как допить бутылку и в какой комнате потом можно будет уединиться с кем-нибудь, желательно, незаметно.

Я заметил на себе взгляд Ромы, такой понимающий, даже немного ласковый. Видимо, он какое-то время наблюдал за мной и понял, что что-то не так. Сашка, не замечая нашего безмолвного разговора и моего, по сути, отсутствия и улыбаясь, продолжала что-то там рассказывать. Я поцеловал её в шею и шепнул на ухо: «Я пойду подышу немного».

На улице было свежо, уже около двенадцати часов ночи, так что дневная жара окончательно спала, я сел на ступеньки крыльца, рядом присел Тасман. Напротив стоял Александр Сергеевич.

– Герман, неужели у тебя получилось?!

– Да, это оказалось не очень-то сложно. Причём я почему-то уверен, что остальные люди вас не увидят.

– Но зачем?

– Не знаю, ну не с ними же мне быть, – я кивнул головой в сторону дома. – У вас тоже так было?

– Да, иногда. Мы с тобой уже это обсуждали, ты немного другой, не стоит ждать, что вы найдёте общий язык.

Я вздохнул. Со всей ясность я осознал тем вечером, насколько мой потусторонний друг прав. Или это все они потусторонние, а он как раз более чем нормальный, здешний, скажем так? Тасман с интересом уставился на нового знакомого. Чрезвычайно умный кот. Почему-то меня не очень удивило, что он увидел мою проекцию, даже более того, он вполне спокойно на неё реагировал. Кот и мёртвый поэт, вот так, вот она, моя свита.

За спиной хлопнула дверь, это была Саша. Тасман быстренько шмыгнул обратно в дом, мы с ней остались наедине.

– У тебя такие глаза, будто в каждом по два зрачка, как у самых новых машин, – вспомнилась почему-то песня.

– Что? Герман, ты чего?

Какая-то горькая усмешка вырвалась сама собой.

– Ты в норме? Как себя чувствуешь? – Сашка выглядела какой-то взволнованной.

Да, всё хорошо, конечно, хорошо.

– Всё отлично, не переживай, пожалуйста.

Я поцеловал её, это был долгий поцелуй, мне не хотелось отпускать её, хотелось просто раствориться прямо сейчас, чтобы на этом закончилась моя жизнь, чтобы это было самое последнее, самое важное, единственное. Её горячая рука коснулась моей шеи, другой она нежно гладила мою голову. Где-то на фоне играла какая-то очередная популярная, ничем не отличающаяся от других мелодия. Кажется, начались танцы, значит, закончился алкоголь. Не знаю, почему меня тогда вдруг заинтересовало это.

Поцелуй был жаркий и влажный, в нос мягко прокрался запах вина. Ветра не было, ничего не было, так мне хотелось думать, но я слышал позвякивание каких-то пустых сосудов в доме, уж не знаю, что это было. А Саша уже не была продолжением меня. Раньше я не касался её, раньше мы просто сливались в одно целое, не надо было обнимать друг друга осознанно, всё происходило само собой, она была моя, а я – её. Тогда же я был вполне свой собственный, а девушка рядом была как-то отдельно, как деталька лего, которая случайно зацепилась за другую в коробке. Одной рукой она взъерошила мои волосы, другая рука была на моём колене, а мне всё ещё хотелось просто принять душ.

Всё когда-то происходит впервые, первый поцелуй, первое «я люблю тебя», тогда мы первый раз стали чужими. Я убрал её руки со своего тела, поднялся и на затёкших ногах пошёл обратно в дом.

– Ром, дашь денег на такси? Я последние на Тасмана потратил.

– Герман, ты чего? Что случилось?

– Нормально всё, не переживай. Я домой поеду, не хочу здесь быть. Извинись там перед всеми за меня, я всё равно их имена не запомнил.

***

Мы стояли у ворот. Саши было не видно, оно и к лучшему, видеть её совсем не хотелось. Было видно, что Рома хотел как-то подбодрить меня, что-то сказать, но слов не находил. Мы молчали, иногда молчание бывает лучше слов, намного чаще, чем мы думаем. Тишину нарушил звук подъезжающего автомобиля – Toyota Camry, до сих пор помню. Мы пожали друг другу руки, а потом я укутался в салон автомобиля.

Глава 4. Дирижабль.

Так непривычно было просыпаться дома.

Непривычно было быть одному. Я не знал, что сказать Саше, но совершенно ясно понимал: общего у нас больше ничего не было и быть не могло. На телефоне было 15 пропущенных от неё, похвальное упорство. «Заблокировать абонента», – тап. Была пара сообщений от Ромы, он переживал за меня, похоже, больше, чем я сам.

– Алло, Ром, извини, забыл вчера написать, что доехал. У меня всё нормально. – Я решил позвонить ему.

– Доброе утро, ладно, хорошо, что всё так закончилось. Слушай, я подумал, наверное, стоит нам пару дней отдохнуть, а то пашем, как проклятые, – его голос показался мне немного странным, но особого желания разбираться в причинах сего явления не было.

– Хорошо, напиши, когда приезжать в офис.

Кладя трубку, я уже совершенно чётко понимал, что ни в какой офис я больше не приду. Сварил себе кофе, достал ноутбук и стал писать. В голове было кое-что, что было необходимо записать, почему-то мне так показалось, во всяком случае. Часа два я стучал по клавишам, к полудню моя работа подошла к концу. Установил таймер публикации на восемь вечера. Это было стихотворение, которое должно был увидеть свет хотя бы в социальных сетях.

12:00

Дверь тихонько приоткрылась, вошёл отец. Наверное, он что-то хотел сказать, но, увидев моё лицо, осёкся.

– Доброе утро, – как-то неуверенно произнёс он.

Уж не знаю, чего такого он увидел в моём лице, но это здорово выбило его из колеи. Мысль как-то пропала из его глаз.

– Там мама блинчиков испекла, будешь?

– Может, позже.

Вдруг мне почему-то вспомнилась одна вещь. Стихотворение некоего Китова Д.Б., которое я тогда нашёл в библиотеке. Я пытался найти в интернете что-то об авторе, но в итоге только узнал много нового о китах. Я наизусть помнил ту строфу, так что просто прочёл её отцу и спросил, кто это такой.

Он выглядел удивлённым, даже несколько шокированным. Тяжёлый вздох, на его бледной, сероватой коже вдруг почему-то появился румянец. Он как-то смущённо улыбнулся каким-то своим мыслям, подумал немного и с блеском в глазах сказал:

– Это я, – это слова как-то так просто вылетели из его рта, что я подумал бы, что это шутка, но вряд ли от старого доброго Юрия Антоновича можно было такое ожидать.

– В смысле?

В смысле? Мне всегда казалось, что мой отец родился с Уголовным кодексом в руках и читать он учился именно по нему. Я ни разу не видел, как он читает художественную литературу, а уж чтобы писать стихи…

– Мне же тоже когда-то было восемнадцать, – он улыбнулся и похлопал меня по плечу. – Я тоже был молод, тоже хотелось всего, хотелось браться за всё, чтобы искры летели и горячий воздух жёг лицо. А потом я понял, что кроме себя у меня появилась твоя мама, мы с ней довольно рано познакомились, и я рано стал задумываться о браке, поэтому отбросил мечты, пока была возможность и начал много учиться, потом работать. Ну и писал стихи, конечно, закончил тогда. Большая их часть не сохранилась, но вот, видишь, кое-что всё ещё можно найти, да ещё и в довольно неожиданном месте. А Китов Д.Б. – мой псевдоним. Особой идеи в этом нет, просто в голову пришло. У меня даже сборник стихов небольшой был.

Последнее он сказал с некоторой гордостью, которая была заметна, хоть отец и пытался её скрыть. Вот так новость. Многое мне становилось понятно после его откровения, но не могу сказать, что это «многое» меня уже как-то очень сильно интересовало. В итоге моё восприятие ограничилось скромным «мой отец тоже был поэтом, ну прикольно».

– Ладно, я пойду, мне на работу пора. Вечером увидимся, – он пожал мне руку, развернулся и было начал уходить, но вдруг остановился в дверном проёме. – Тебе принести дело какое-нибудь интересное? Или, может, купить что-нибудь?

– Не знаю, нет, наверное, – я постарался улыбнуться.

Дверь закрылась, я взял гитару и стал играть «Лампами», этим и занимался, пока пальцы не начали болеть.

16:30

В комнате было душно и тесно. Ненавижу это время, когда последние следы утренней свежести испаряются на солнце, а облегчение заката ещё не скоро, в это время вся Москва устаёт. Кажется, ещё немного и совковых девятиэтажках можно будет разглядеть испарину. Решил поспать.

19:40

Проснулся. Небо ещё было светлым, но где-то рядом с горизонтом уже стали появляться алые слёзы заката. Чего это он, закат-то?

20:20

Поднялся на крышу, здесь дышать было легко и приятно, над всеми. Я всегда видел немного дальше, чем другие, и сейчас это обрело своё физическое воплощение. Мне никогда не было места среди них.

Впервые захотелось перечитать свои стихи, теперь они не казались мне такими ужасными, каждое было крупицей меня, каплей моей жизни. Не важно, хороша ли рифма, красив ли образ, это всё эмоции, а они ценны сами по себе. Тогда я понял, что можно было начать ценить их немного раньше, чем тогда, когда я мог о них лишь вспомнить.

Вот стихи о Саше. Придуманные стихи о придуманной Саше. Ну хоть моя фантазия в этом мире смогла себя сполна реализовать, а вот всё остальное сплоховало. В сказки я всегда верил, так что сочинить свою смог без особого труда, а затем и поверить в неё.

Было немного неловко, эту дверь хотелось закрыть так же тихо, как дверь в мою комнату закрывал отец, но такую дверь без грохота не закрыть, зато её потом и вскрыть никак не получится.

22:00

Через 2 часа будет опубликовано моё первое стихотворение. Никогда не мог набраться смелости публично показать свою писанину, но теперь уже не было никакой разницы. Это был мой магнум опус, моя песня. Первые да будут последними, какое интересное переосмысление. Многое я так и не узнал, например, как же расшифровывать эти циферки в скобках рядом с библейскими цитатами.

Над горизонтом ласково светила красная полоска заката, всё остальное небо уже было нежно-синего цвета. Может, и правда, глаз великана?