Улыбка с глазами печали

– Ты, очень сильно расстроилась, увидев меня. Почему, Маша? Я был счастлив, увидеть тебя. И я никак не ожидал от тебя такой реакции.

– Извини ..те

– Хватит, Маша. Мы сто лет назад говорили друг другу ты.

– Хо-ро-шо. Здравствуй, Вадим. Я тоже рада тебя видеть. Я рада, что ты жив и здоров. И даже преуспеваешь. Как у тебя дела? Вижу, что все хорошо. Спасибо, что пригласил на ужин свою давнюю знакомую. У меня тоже все отлично. Работа, семья. Жива, здорова. У меня своя жизнь.

– Хочешь сказать, мне нет места в твоей жизни?

– О чем ты говоришь, Вадим? Кто я и кто ты.

– Перестань. Я мужчина, ты женщина. И я все помню.

Щеки мои загорелись румянцем. Руки предательски задрожали.

– Я прекрасно помню, что ты спасла мне жизнь.

– Нет, тетя Рая!

– Ты, спасла мне жизнь. Я тебе обязан своей жизнью. И могу выполнить любое твое желание.

– Ты хочешь стать для меня золотой рыбкой? – усмехнулась я.

– Я бы хотел стать для тебя кем то большим… Мы могли бы начать чаще общаться, могли бы узнать друг друга получше…

– Вадим. Давай закончим на этом. Мне от тебя ничего не нужно. Ты можешь просто сказать – спасибо, и уйти. На моем месте любой человек сделал бы тоже самое. Как бы по книжному это ни звучало, но это так. Просто, в то время и на том месте, оказалась я.

– Я благодарю Бога, Маша, что там оказалась ты. И я тысячу раз в день готов повторять тебе – спасибо. Но это такая малость.

– Вадим…

– Не надо больше ничего говорить, Маша. Давай отпразднуем нашу встречу. Просто расслабься и все. Закажи себе то, чего душа желает… Помнишь, как ты говорила тогда, что очень любишь вкусно поесть. Надеюсь, твои пристрастия не изменились?

Я опять покраснела. Мне все время казалось, что слова его имеют двоякий смысл. И я боялась, что речь зайдет о других воспоминаниях.

Но Вадим был очень тактичен, и никаких замечаний по поводу моих периодических покраснений не делал, хотя, конечно, замечал их.

Поддавшись его очарованию, звучанию его тихого теплого голоса, я расслабилась, и мы довольно таки быстро заказали ужин. Подошел сомелъе.

– Что будешь пить, дорогая?

Я вздрогнула от неожиданности.

– Не надо меня так называть.

Сомелье отодвинулся на два шага назад.

– Хорошо, дорогая.

– Вадим, я предупреждаю.

– Хо-ро-шо. Что будешь пить, до.., извини.

Сомелье начал было рассказывать об имеющихся у них шедеврах виноделия, но, я, уже раздраженная, резко оборвала его.

– Водку.

В глазах Вадима заплясали чертики, губы начали растягиваться в улыбке, но я так свирепо посмотрела на него, что он тут же закрыл рот.

«Какая к черту, водка. Боже мой, Маша, что ты делаешь. Ведь с тех самых пор, ты не пила ее. Ты хочешь повторения истории? Посмотри ему в глаза. Этот же вопрос застыл у него в глазах. Ответь себе честно. Ты хочешь снова оказаться в его объятиях? Ха-ха! Засмеялся кто-то противный во мне. Он тебе еще пока ничего такого не предлагал. А ты уже решила раздвинуть ножки? Значит, годы мечтаний о нем не прошли даром? Поэтому ты испугалась, увидев его. Нет, ты испугалась не его, ты испугалась своей слабости».

Но сомелье, почему-то, еще не ушел.

И я в отчаянии воскликнула.

– Я передумала. Водку не надо. Давайте красное вино, полусухое.

– Хорошо. А вам?

– Я буду то же, что и она.

Мы пили вино, он улыбался мне, а я все больше нервничала.

Вадим так смотрел на меня, что казалось, он видит меня уже всю изнутри, читает мои мысли.

– Не нервничай. Все хорошо, – улыбнулся тепло, ободряюще. Положил свою ладонь на мою.

Я хотела отдернуть руку, но он не позволил. Властно придавил своей ладонью, и в упор посмотрел на меня. Мысли мои лихорадочно метались, ища правильные нужные слова, но ничего не приходило на ум. Я сидела, парализованная его прикосновением и взглядом. Сидела, уставившись на какое-то блюдо, боясь поднять на него глаза. Боясь выдать свои желания, снедаемая, разливающимся по телу огнем.

– Я так давно мечтал снова прикоснуться к тебе. Поцеловать. А как увидел, так сразу захотелось обнять. Не знаю даже, что меня остановило. А ты? Скучала ли ты по мне?

Внутри меня шла ожесточенная борьба природного зова тела и рассудка.

– Пойдем со мной.

Я подняла на него взгляд и пожалела об этом. Его взгляд заставлял меня. Глаза его стали черными от страсти.

Силы покинули меня, разум молчал, воля испарилась. Держа мою руку над столом, он уже приподнимался со стула. И я готова была последовать за ним.

Вдруг у стола появился Максим.

– Вадим, это срочно! – сказал он, быстро окинув нас взглядом, и протянул ему мобильный.

Вадим опустил мою руку, взял телефон, кивнул Максиму и ушел.

Еще минуту я просидела в оцепенении, а потом реальность вернулась ко мне. Мне стало стыдно за свою наивность, горечь заполнила рот, просилась из глаз.

– Как дела? – поинтересовался Максим.

Я поняла, что он наблюдал за мной.

– Хорошо, спасибо.

По его глазам, я видела, что он хочет еще что то спросить. И я хотела, чтобы он продолжил разговор, что бы полностью отвлечься от Вадима. Но он не решился. К столу быстрым шагом подходил Вадим. Лицо его было слегка озабоченным. Вадим наклонился ко мне и с улыбкой сказал:

– Милая, продолжим наш разговор у меня в номере.

Максим все еще стоял рядом с нами. Я проглотила горький комок во рту и улыбнулась.

– Нет.

Максим кашлянул и отошел.

– Почему? Я же вижу, ты хочешь того же, что и я. Мы так давно с тобой не виделись.

– Вадим! Я уже не та глупая молоденькая дурочка. Я не одна из твоих баб. Я взрослый самостоятельный человек, который своим трудом зарабатывает себе на хлеб. У меня своя семья, муж, свекровь. Свои мысли на будущее, ни коим образом с тобой не связанные. Пойми это. Мы с тобой два совершенно чужих человека. Да, мы были знакомы. Если надо, я скажу, что мне льстит знакомство с тобой, великим капиталистическим гением России. Да, у нас был секс. Ну и что? Такой же секс был у тебя и с другими бабами. А у меня с другими мужиками. Да, я спасла тебя. Оба счастливы. Ты – спасибо, я – пожалуйста. И все. Нас больше ничего не связывает. Только будущее деловое партнерство.

Вадим разозлился. Заходили желваки, сжались кулаки. Лицо стало жестким и отчужденным.

– Все, говоришь?

– Все.

– Можешь передать своему шефу, Маша, что деловую встречу, ты провалила.

– Это не была деловая встреча!

– Для меня нет. А ты для себя решила, что да. Так что результат деловой встречи нулевой.

– Ты не сделаешь этого. Ты сказал днем, что завтра продолжишь переговоры с Виталием Андреевичем.

– Продолжение переговоров зависело от тебя, дорогая. Думаю, твой шеф это тоже прекрасно понимал.

– Нет. Я не шлюха, чтобы через постель решать деловые вопросы, – я вскочила, больно раненная его словами.

Вадим вдруг резко вздохнул и успокоился.

– Я знаю, что ты не шлюха. Извини меня. Сядь, пожалуйста. Я, и правда, повел себя по отношению к тебе не корректно. Ты простишь меня?

– Вадим, – очень трудно собраться с мыслями и найти правильные слова. Господи помоги мне, – Конечно, я прощаю тебя, в знак нашей былой дружбы. И еще…

– Дружбы? – усмехнулся Вадим.

Я решила проигнорировать его выпад.

– И еще, ты сказал, что выполнишь любое мое желание. Да?

– Да.

– Так вот, у меня есть одно такое желание.

– Слушаю тебя.

– Я хочу, чтобы мы с тобой остались друзьями. И чтобы никто из нас никогда не влезал в частную жизнь друг друга. Чтобы ты начал партнерские отношения с нашей компанией на равных условиях, без стратегических планов поглощения нас, как делает твой холдинг с другими компаниями.

– Тут, не одно, а целых четыре желания.

– Ты, тоже не говорил о возможности исполнить только одно желание. Считаю, мои желания тебе по силам. Я расценю их выполнение, как проявление твоей благодарности ко мне.

– Я восхищаюсь тобой. Ты не только поумнела, а стала хитрой, как лиса. Нет. Ты стала мудрой и очень привлекательной женщиной.

– Спасибо за комплимент. Так как насчет твоей благодарности?

– Даю слово бизнесмена.

– Нет, так не пойдет. Дай слово друга.

– Даю, но с одним условием.

– В выражении благодарности не может быть никаких условий.

– Хорошо. Пусть это будет моей просьбой к тебе, моему другу.

– Что за просьба?

– Да не напрягайся ты так. Я хочу, чтобы ты, как мой друг, иногда обедала или ужинала со мной.

Я подумала немного. Чем это может мне грозить? Я буду обедать с ним только на людях.

– Принимается. Но только на людях.

– Но в независимости от того, где это происходит.

– Как это понять?

– Это может быть в этом городе, может быть в другом.

– Это принимает характер условий. Я согласна иногда обедать или ужинать с тобой в этом городе. Отправляться куда-либо с тобой я не намерена.

– Но мы же с тобой будем не только друзьями, мы будем еще и деловыми партнерами. В бизнесе, Маша, младший деловой партнер всегда едет на встречу к старшему деловому партнеру. Один мой головной офис находиться в Москве, а второй в Питере. Так что, тебя впереди ждут командировки.

– Вадим. Твоим деловым партнером будет Виталий Андреевич. И еще у него есть более компетентные в вопросах бизнеса заместители. Я всего лишь наемный работник, простой исполнитель мелких поручений. Я не езжу в командировки.

– Считаю, что спор на эту тему не уместен. В принципе, мы с тобой обо всем договорились. Поэтому считаю справедливым немного расслабиться и погулять нам с тобой по городу.

Я уже сама устала от препирательств с ним, поэтому легко согласилась.

Мы немного погуляли с ним по набережной. Максим все время держался на некотором расстоянии от нас.

Сначала просто шли рядом молча. Потом Вадим сказал:

– Почему бы тебе не распустить свои волосы, как раньше.

Я потрогала туго стянутый заколкой пучок волос.

– Мне так удобнее.

– А с распущенными, ты бы стала красивее и раскованнее.

– А мне это нужно?

– А тебе это совсем не нужно? – вопросом на вопрос ответил мне Вадим.

Я остановилась у моста, отвернулась от Вадима и наклонилась к каналу. Вода дыхнула на меня острым запахом тины. Не отвернувшись, продолжая вдыхать этот запах, я стала смотреть вдоль канала. Здесь вода была закована в благоустроенные человеком берега. Зеленый дерн радовал глаз, но накрепко сковал реку в рамки канала. Через пятьсот метров, канал заканчивался огромной трубой, через которую вода с диким грохотом и тысячей искрящихся брызг вливалась в широкую реку. А та река была свободной. Вольной затоплять или размывать берега… Вольной на все.

Мне захотелось… очень захотелось распустить свои волосы. Но что-то удерживало меня. Толи привычка, то ли желание сделать наперекор Вадиму.

Но Вадим вдруг сам взял и сдернул заколку с моих волос.

– Больно! – вскрикнула я. Повернулась к нему с гневным лицом.

– Зато как красиво, – тихо сказал Вадим и пошел дальше, принуждая меня следовать за ним.

Непонятно откуда взялся теплый летний ветер. Растрепал мои волосы. Я остановилась, пытаясь привести их в порядок. Но ветер как будто задумал поиграть с ними и закрутил вокруг меня настоящий вихрь. Вадим смотрел, как я борюсь со своими волосами и задумчиво произнес:

– Русые волосы по ветру.

Догнать бы, понять бы,

Как шелк или атлас…

Я прекратила борьбу и уставилась на него в недоумении.

– Ты читаешь стихи?

– Да.

– Чьи они?

– Мои.

– Ты серьезно?

– Как никогда. Только что придумал. Ты стала моим вдохновением.

– Не могу поверить, что олигарх Кузнецов способен придумывать лирические стихи.

– Не иронизируй, – сказал он жестко, схватив меня за предплечье. Его черные глаза впились острым взглядом в мои. Что они там хотят увидеть? Я отвернулась. Он дернул меня за руку, заставляя смотреть на себя. Я вспомнила кто передо мной. Конечно, мне не следовало забывать об этом.

Тут перед моими глазами возник образ Тимура, смотрящего в окно, ожидая меня. Какой стыд. Я ни разу не вспомнила о нем за этот вечер.

– Мне пора домой, – заспешила я. Посмотрела на часы, уже 11 вечера.

– Побудь со мной еще, – его глаза смотрели уже с мольбой на меня.

– Мне, правда, давно уже пора быть дома. Меня ждет муж.

– Ты не замужем, у тебя нет кольца.

– Разве отсутствие кольца говорит о том, что человек не замужем?

– Отсутствие кольца у Человека говорит о том, что он не женат или по каким-то причинам хочет казаться неженатым. А отсутствие кольца у женщины, в 99, 9 % случаях говорит о том, что она не замужем. Замужние женщины любят подчеркнуть, что они замужем.

На сердце лег неприятный осадок от его слов.

– Значит я – тот оставшийся один процент.

– Нет. Просто ты неумело обманываешь.

– Я замужем. У нас гражданский брак. Меня ждут муж и свекровь.

– Вона как. Хорошо. Я провожу тебя. Ты познакомишь меня с ними?

– Нет. Мы договорились с тобой не лезть в жизнь друг друга.

– Ты представишь меня как друга, вот и все.

– И ты думаешь, моя семья поверит, что ты можешь быть моим другом?

– А ты, сама веришь в это?

– Вадим, мы договорились, что будем вести себя как друзья.

– Хорошо, хорошо. Максим отвезет тебя домой.

Мы довезли Вадима до отеля. Уже, когда он выходил из машины, я вспомнила про работу.

– Ах да, Вадим Александрович, во сколько вы сможете встретиться завтра с Виталием Андреевичем?

Вадим долго смотрел на меня. Потом его взгляд стал жестким и неприятным.

– Завтра в 14:00 я жду Виталия Андреевича у себя, в бизнес-центре отеля. Пусть захватит финансовые отчеты за последние три года.

Закрыл дверь и ушел, уверенной походкой вершителя судеб.

Несколько минут, мы молча сидели в машине, наблюдая за Вадимом. О чем думал Максим, я не знаю. А у меня было как то тягостно на душе, не было счастливой эйфории от встречи.

Когда осталось сто метров до моего дома, я попросила остановиться. Попрощалась. Вышла из машины и уверенно зашагала к чужому дому. Выбрала подъезд, на котором висела старая не запирающаяся дверь, и вошла во тьму.

Когда глаза привыкли к кромешной темноте, я опасливо нащупала лестницу и поднялась на этаж повыше, решив посмотреть в окно.

Машина стояла на том же месте.

Только я успела отпрянуть от окна, как услышала тихий скрип открывающейся входной двери.

– Маша! – услышала я голос Максима, – хватит ребячества. Опасно находиться ночью одной в грязном незнакомом подъезде. Выходи, я довезу тебя до дома.

Краска стыда залила мне лицо. Опять, я оказалась в глупом положении. Как он догадался.

Я тихо спустилась. Не глядя на него, прошла мимо, открыла дверь и направилась к машине.

Помогая мне сесть в машину, Максим прошептал:

– Если не хочешь идти домой, мы можем покататься по городу.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Нет.

Молча доехали до моего дома.

– До свидания.

– До завтра, Маша.

Я постояла немного, провожая машину взглядом. Потом подняла голову и посмотрела на свои окна. Свет в них не горел.

«Слава Богу».

Тихо зашла в квартиру, не зажигая свет, скинула туфли и на цыпочках направилась в свою комнату. В моей комнате, в темноте сидел Тимур. Я даже вскрикнула от неожиданности. Дело в том, что он избегал заходить сюда, давая понять, что не признает меня членом семьи.

Сердце мое наполнилось радостью и нежностью к нему и… как ни странно, болью.

– Тимур…

– Ничего не говори. Посиди со мной.

Подошла и села на свою кровать. Он молчал, и я молчала.

– Ты пила вино.

Это было обвинение или просто констатация факта? Я не поняла, так была удивлена его поведением.

–Да. Немного.

– Я знаю. Ты никогда не позволяешь себе лишнего. Почему ты со мной, Маша?

– Потому что…

– Почему? – злость и боль раненного зверя слышались в его голосе.

Людиииииии! Вы не представляете как мне было тяжело ответить на его вопрос. Что двигало мной? Любовь? В последние годы я только и твердила себе, что да, я люблю Тимура, поэтому я с ним. Но сегодняшний день заставил меня усомниться в этом. Чувство вины? За что? Разве я была виновата за изуродованную на войне жизнь Тимура? Но я чувствовала себя виноватой. Уже давно я взяла ответственность за дальнейшую жизнь Тимура на себя и сейчас не могла отступить.

– Потому что, люблю.

Он усмехнулся.

– Докажи мне это.

– Как еще я должна доказать тебе свою любовь?

– Ты же считаешь меня своим мужем, не так ли?

– Да.

– А как доказывают жены свою любовь мужьям?

«Боже. Они что, все с ума что ли по сходили сегодня?»

– Хорошо. Как ты себе это представляешь?

– Я решу как, а пока начнем.

Кадык мой судорожно дернулся. Я не ожидала от него этого. Но как говориться, назвалась груздем…

Я начала раздеваться. Тимур включил ночник.

Я говорила себе: «Так надо. Этим ты докажешь ему свою любовь». Но я чувствовала себя покорной овцой идущей на резню. И все равно шла.

Разделась и встала перед ним.

– Ложись на кровать.

Я легла.

Он так же нервничал, как и я. Его рука дрожала, когда коснулась моей груди. Он сжал ее и… заплакал. Я кинулась к нему, обняла, прижала его голову к своей груди.

– Миленький мой, любимый. Я твоя, слышишь? Я твоя жена. И я буду любить тебя. Не плачь, пожалуйста, солнышко. Миленький мой, хочешь, я буду целовать тебя везде, где ты захочешь? Я дарю тебе свое тело. Я буду доставлять тебе наслаждение, как только ты позовешь меня. Мы сможем. Поверь мне.

Я шептала ему и шептала. Взяла его руки в свои и проводила по своему телу.

– Ты не обманываешь меня?

– Никогда! Не обманывала, не обманываю, и не буду обманывать.

– И ты всегда скажешь мне правду, какой бы она не была?

– Всегда.

– Люби меня, пожалуйста. Ты нужна мне.

Я помогла ему лечь в мою кровать.

* * *

По моим ногам что-то ползало, я старалась отбросить неведомое мне существо. Начала просыпаться и в одно мгновение поняла, что это вовсе не страшное существо из снов, и не насекомое, это руки, человеческие руки. Оцепенев, я лежала, боясь открыть глаза, подавляя подступающую тошноту. А руки гладили мои ноги, дрожали, поднимаясь, все выше. Готовая закричать, я открыла глаза и тут же потная ладонь зажала мой рот. Я начала задыхаться, укусила его за ладонь, закричала… и проснулась. Во все глаза глядела в темноту, старалась понять сон это или явь. Мои воспоминания, которые я изгоняла днем, проникали в сознание в снах.

Он был почти старик, толстый, лысый и вечно потный. Он все время облизывал свои губы, отчего мне всегда становилось противно находиться рядом с ним. Некоторые девчонки шептались, что он может помочь им не ходить на физкультуру, а то и пару недель поплевать в потолок в городской поликлинике. Тогда я поняла, какой ценой доставались им эти справки, конфеты, маленькие женские безделушки, о которых так мечтают подрастающие молодые девушки.

– Ах, ты сучка, шкодница! Молчи маленькая дрянь. Ну что ты, что ты, моя красавица, я не сделаю тебе ничего плохого. Что хочет моя малышка, шоколадку, помадку? Ты только скажи.

Он весь дрожал и задыхался, то грозился, то пытался быть ласковым. Старался удержать меня, бил по щекам. А я, двенадцатилетняя, маленькая, беззащитная девочка дралась с ним, захлебываясь в слезах.

В какой-то момент, я начала понимать, что это сон. Что это во сне явились ко мне страшные воспоминания. Продолжая еще пребывать во сне, я заставляла себя проснуться. Дергалась. Щипала себя, била по щекам. Проснулась.

Лицо залито слезами, горькими и злыми. Я отгоняла воспоминания прочь, ведь меня прежней уже не существовало. Они не имели права тревожить меня. Прочь! Прочь из головы неприятный сон. Я не позволю себя сломать!

Я сильная взрослая женщина. Я дышу полной грудью. У меня все есть: дом, работа, семья, любимый      мужчина. Все!! Ногти мои вонзались в ладонь, пока я сжимала кулаки, заставляя себя встряхнуться и поверить во все это.

Тимур спал. У меня скрежетали зубы. Я убежала в ванную. Посмотрела на себя в зеркало. К горлу подступала тошнота. Мне хотелось, что бы меня вывернуло и все прошло. Но не получалось.

Смотрела и называла себя чудовищем. Проклинала и жалела себя одновременно.

«Почему?» – спрашивала я себя. А отвечать не хотела.

«Все уже давно решено».

«Все, вопрос закрыт».

После прохладного душа, голова прояснилась, и я вышла из ванной с улыбкой.

Заглянула к себе в комнату, Тимур спал, блаженно улыбаясь во сне, обнимая вместо меня подушку. Даже то немногое, что мы смогли вчера, сделало его счастливым.

На кухне за столом меня ждала Валентина Михайловна. Вы не поверите, она вся лучилась счастьем. Она приготовила для меня завтрак и все пыталась заглянуть мне в глаза. Мне было неловко, и я старательно отводила взгляд.

– Маша!

Мне пришлось посмотреть на нее прямо.

Ее глаза смотрели на меня с благодарностью и были слегка влажными от слез.

– Спасибо тебе, доченька.

Столько любви было в этих словах.

«Я не заслужила этого».

– Валентина Михайловна…

– Не надо, Маша. Ничего не говори. Ты и не должна ничего объяснять. Я все понимаю, доченька. Я сама женщина. Поэтому, готова встать перед тобой на колени и просить тебя.

– Что вы говорите, Валентина Михайловна?

Валентина Михайловна встала со стула, и я увидела, что она на самом деле хочет опуститься на колени. Я кинулась к ней, останавливая ее.

– Валентина Михайловна, прошу Вас, не делайте этого. Не унижайте ни себя, ни меня.

– Доченька. Я очень благодарна тебе за все, что ты делаешь, и сделала этой ночью.

Краска стыда бросилась мне в лицо. Я не хотела обсуждать это с ней.

Я усадила ее, плачущую, за стол, обняла и гладила по спине, стараясь успокоить.

– Тише, Валентина Михайловна, Тимур услышит.

– Доченька, Машенька. Я так тебе благодарна. Пожалуйста, только не покидай его теперь.

Сердце мое сжалось от боли. В голове застучал молоток. Верно, говорят, сердце матери – вещун.

Но я не покидаю их! Это решено раз и навсегда. Но, вчера… Вчера в твое сердце закралось сомнение. По твоему телу пробежала волна желания, затуманивая рассудок. Желания к Вадиму. Дикое, звериное желание ощутить вкус его губ, вспомнить силу его рук, ощутить его желание в себе.

Господи, прости грехи наши.

– Я всегда буду с вами, Валентина Михайловна. Я люблю Тимура. Я всегда говорила вам это.

Есть мне уже не хотелось. Быстро собралась и ушла на работу. Вчера, я оставила свою машину у офиса. И теперь мне пришлось добираться в переполненном автобусе. Когда я вошла в офис, было уже 20 минут десятого.

Мой шеф очень щепетильно относится к дисциплине в офисе. И я ждала нагоняя, торопливо идя к своему кабинету. Наша прелестная секретарша Настя при виде меня скорчила дикую рожу, сигнализируя мне, что шеф не доволен.

– Привет. Он уже спрашивал тебя три раза.

– Привет, спасибо, дорогая. В конце концов, он мог бы позвонить мне на мобильный.

– И то верно.

Забросив сумку в свой кабинет, я пошла к шефу, изнывающему от нетерпения.

– Доброе утро, Виталий Андреевич!

– Доброе, доброе, если доброе? Ну, рассказывай.

– Рассказывать особенно нечего. Но новость есть. Он ждет вас сегодня в 14:00 в бизнес-центре гостиницы с отчетами за последние три года деятельности.

Шеф вздохнул с облегчением и тут же кинулся звонить финансовому директору.

Я уже было собралась выходить, как он остановил меня.

– Подожди. Ты расскажи, как прошла встреча. Что подсказывает тебе твоя интуиция?

– Мне нечего вам рассказать. Встретились, поужинали, договорились о встрече и разошлись. Он почти не задавал вопросов о нашей компании, больше интересовался достопримечательностями города. А насчет интуиции… Так вот, интуиция мне подсказывает, что вы зря решили связаться с ним. Это все. Без комментариев.

– Нет, ты уж прокомментируй!

– Это не комментируют. Ладно… не может ли оказаться так, что он связан с криминальными структурами? Я не знаю. В инете есть парочка статей про его компании.

– Нельзя верить всему, что пишут. Соврут не дорого возьмут. Про криминал она мне говорит. Да 80% всех наших бизнесменов вышли из криминала. Вышли и облагородились.

– Виталий Андреевич, как говорит народная мудрость, дыма без огня не бывает.

– Ладно, давай иди, работай. Это не тебе решать.

И я вышла.

В моем кабинете звонил телефон.

– Ало?

– Привет, – голос Тимура слегка дрожал от волнения.

– Привет, родной.

– Я… просто звоню…

– Я очень рада, что ты позвонил мне.

– Мне захотелось услышать твой голос.

– Я всегда рада слышать твой.

– Вчера…

– Тимур! Вчера… все нормально. Так и должно быть пока.