Я еду домой!

Кстати, соотечественники моей спутницы, которые в бандах, очень любят именно такие фургоны, переделывая их в нечто вроде передвижных клубов для самих себя – музыка, расписанные стенки, диваны. Иногда они такие вэны даже вскладчину покупают. Я глянул на одометр машины – полста тысяч миль прошла, едва в пору зрелости вступила, если можно так выразиться.

– Держись желтой полосы и все время забирай правее, – подсказала она.

Я так и сделал. Затем мы попали на дополнительную стоянку частных самолетов, объехали ее по кругу, попетляли меж каких-то больших ангаров – и вскоре подкатили к воротам с закрытым шлагбаумом и открытыми створками, возле которых в стеклянной будке расположился охранник. Охранник был один, но вот морских пехотинцев рядом в песочного цвета «хамви» было четверо. А еще у них был крупнокалиберный пулемет на крыше. Однако все прошло благополучно – девушка еще на ходу высунулась из окна и помахала рукой караульному, поэтому шлагбаум поднялся у меня перед самым капотом. Вот уж провинциальная простота нравов.

Я свернул направо, на авеню Фортуна, которое вело в сторону главной в этом районе Тридцать второй улицы.

– Ты куда? – неожиданно спохватилась девушка.

– У меня мотоцикл на стоянке перед терминалом. Хочу забрать.

Она с сомнением посмотрела на меня.

– Мне кажется, что нам туда лучше не ехать.

– У меня выбора нет. Не бросать же мне его?.. – Тут я спохватился: – А как теперь насчет рейса?

– Забудь, – махнула она здоровой рукой. – У охраны радио было включено, пока ты в зале стрелял, я его слушала. Военные объявили карантин, аэропорт закрыли и даже собираются конфисковать самолет, что прилетел из Юты.

– Это как? – удивился я.

– А так, – усмехнулась она. – Они ожидают введения военного положения с часу на час, и тогда у них сильно прибавится власти.

Ну это как раз нормальная реакция правительства. Важно только, на что они нацелят войска. На усмирение недовольных или все же на защиту населения? Если последнее, то я и не против вовсе. Но как-то не очень верится, хоть и сам не пойму, почему именно. Наверное, потому что представляю себе структуру власти.

– Это понятно… – протянул я. – Ладно, а как ты дальше собираешься действовать? Куда тебя отвезти? К слову, машину я не отдам.

На последнее мое замечание она лишь усмехнулась, затем сказала:

– Было бы странно, если бы ты отдал ее обратно. А меня завези на стоянку возле «Кей-Марта», меня будет ждать брат. Я с ним успела созвониться. Годится?

– Вполне.

22 марта, четверг, день. Округ Юма, Аризона, США

Девушку, с которой мы сбежали из аэропорта, украв два ружья, пистолет и фургон, звали Хуанитой, но она предпочла, чтобы ее звали Анита. Я не возражал. Брат ее оказался восемнадцатилетним тощим жилистым парнишкой в грубых ботинках и штанах и в белой застиранной майке, которая до самых плеч открывала разукрашенные разноцветной татуировкой руки. На голове у него была красно-желтая бандана, что недвусмысленно подчеркивало его принадлежность к «Лос Локос» – крупной банде из Сан-Луиса. Надо ли говорить, что приехал он на большом расписном фургоне, переделанном как раз из такого «Шеви Экспресс», который мы угнали с его сестрой и какой я уже присвоил себе, наплевав на всякую законность. Все равно собственность аэропорта – не я, так кто другой его уведет, а то и вовсе пропадет машина. Сейчас же получается, что я ее не украл, а вроде как даже спас.

Я не удержался – попросился посмотреть на его машину, любопытствуя, что можно сделать с грузовым фургоном, и он с гордостью показал мне салон с самодельными, покрытыми красным бархатом диванами внутри, с могучим стерео, наяривавшим рэггатон.[19] Прямо из-под дивана высовывался приклад «калаша» – югославского или румынского клона. Да и за поясом под майкой у него виднелась рукоятка пистолета. Представился он мне как Эль Пикаро – Жулик, но сестра звала его Хорхе. Ну а я мысленно переименовал его в Хорька: такой же проныра и такой же хищник – достаточно только в глаза заглянуть.

С ним приехали еще два парня, вооруженных не хуже. С подачи сестры Хорька отнеслись ко мне с подчеркнутым уважением, звали исключительно «омбре», что в лексиконе уличных банд подразумевает чуть ли не высшую степень почтения. В противном случае меня звали бы «пендехо», буквально – лопух, придурок, фраер, если угодно. Они же сопроводили меня до моего мотоцикла, который помогли затащить в грузовой отсек фургона. К счастью, «эндуры» вообще не слишком тяжелые, так что для четырех мужиков работа была детская.

Под конец мы обменялись телефонами, даже адресами, чего раньше бы никогда не случилось, а заодно я дал им адрес моего склада. В чем-то мы уже друг друга в деле проверили, а союзники кому угодно могут понадобиться.

Пустой дробовик я засунул под сиденье. Не догадался дежурку обшарить: наверняка же запасные патроны там были. Потом я вновь надел пояс с кобурой, извлек из нее пистолет, осмотрел. Надо сказать, что это оказалась не «Беретта 92», а бразильский «Таурус 92». Впрочем, разница невелика: бразильцы стали выпускать эту модель, купив фабрику «Беретта». Девятимиллиметровый семнадцатизарядный пистолет с не самой удобной рукояткой – тяжелый, громоздкий, но надежный и крепкий. Снизу рамки – направляющие под ЛЦУ[20] или фонарь. Он самую малость дешевле настоящей «беретты» в продаже – исключительно за счет названия, а по качеству ни капли не уступает, вот многие и предпочитают его. Ну а мне-то что? Зачем краденому коню в зубы заглядывать?

Заменил магазин с одним израсходованным патроном на полный из подсумка, сунул пистолет в кобуру. Пристроил ее повыше – так, чтобы касаться локтем рукоятки. Кажется странным, а на самом деле при быстром выхватывании доли секунды экономятся – инструкторы меня в этом убедили, хоть поначалу я и не верил. А заодно и куртка чуть прикроет оружие, потому что расставаться я с ним теперь не намерен. Впечатлений из аэропорта мне до самой смерти хватит: до сих пор руки трясутся и мандраж такой, что мороз по спине. Зато теперь – в закрытом фургоне, да с полным приводом (вот повезло! они все больше заднеприводные, а этот, видимо, еще и по пустыне ездить был должен), да с пистолетом… совсем другое дело.

Задерживаться на стоянке у аэропорта я все же не стал, учитывая, что большинство машин разъехалось, и я стоял на ней как вошь на гребешке, да еще и на машине, аэропорту принадлежащей. Предел наглости, можно сказать. Поэтому я уехал оттуда, докатил до Пало Верде, и пристроился на стоянке возле «Уолмарта».[21] И уже там, глубоко вздохнув, достал из кармана мобильный телефон. Надо звонить домой с плохими вестями… хотя плохие они лишь на первый взгляд. А что было бы, если бы военное положение застало меня в Юте? Или в Атланте? Что ни делается – все к лучшему. А до дома я все равно доберусь.

– Привет, это я.

– Ты не вылетел?

Голос разочарованный. А чего я еще ожидать мог?

– В Америке вводят военное положение, аэропорт закрыли. Там еще и военная база.

– Что будешь делать?

– Искать способы. Попробую добраться морем – выход судов все равно не запретят. Пристроюсь на какой-нибудь сухогруз, – сочинял я на ходу, хотя сочиненная идея вовсе не показалась мне плохой – скорее даже здравой.

– И куда ты попадешь?

– Не знаю. В Мурманск, в Питер, куда угодно. У себя-то в стране доберусь обязательно, мне только речку эту атлантическую перепрыгнуть.

– А как до порта доберешься?

– А на машине, – максимально убедительным голосом заявил я. – У меня здесь отличная машина – большая, удобная.

При этом я постучал по приборной панели фургона тем жестом, каким хозяин коня по шее похлопывает.

– Это до какого?

– Не знаю пока, не успел еще выяснить. Как мальчики?

– Нормально. Сашка все на улицу ломится и злится, что его не пускаем. Коты пока ходят гулять, их еще прятать не начали. А вообще дома сидим.

– Как вокруг?

– Вокруг тихо. Соседи в поселке есть, но тоже по домам попрятались. Машины в гараже, Вовкину за дом убрали, ворота заперли. Все, как ты и сказал. Дрова тоже все перетащили, замучились. Знаешь, как их много оказалось? Весь гараж вдоль задней стены под самый потолок завалили. В бассейне вода ледяная, его накрыли, но пока с этим все в порядке – и газ есть, и свет, и вода.

– Ну вода у нас артезианская, даже если все электричество исчезнет, можно наладить добычу. Как Настя?

– Нормально держится. Ребеночек у нее буйный, дерется все время. А так все хорошо, по-моему.

– А ей что-то специальное надо? Витамины там, что еще беременным полагается?

– Вовка все вчера привез, на десять таких хватит.

Она помолчала, вздохнула, затем спросила:

– Ну, как ты думаешь, когда ты сможешь приехать? Самый крайний срок?

– Золотая моя, откуда я могу знать? Неделя, месяц, несколько месяцев… Держитесь там. Знай просто, что я еду к тебе. Все, что я делаю, только для этого и предназначено. Понимаешь?

– Это я понимаю, – сказала она, а потом послышался долгий вздох. – Как думаешь, мобильные еще долго проработают?

– Не знаю. Кажется, при военном положении здесь отключают связь.

– Идиоты.

– Я знаю. Но, может, и не будут. Отключи связь – и куча людей погибнет.

Неожиданно где-то неподалеку от меня затрещали автоматные очереди. Стрельба вспыхнула сразу и сильно, без всяких вступлений. У здания торгового центра заметались какие-то люди, хоть стреляли не они и не там.

– Что это у тебя? – крикнула Маша.

– Стреляют неподалеку. Ладно, поехал я отсюда! Позвоню еще!

Стрельба раздавалась со стороны аэропорта, и я решил здесь больше не крутиться, а вновь посмотрел в визитку, которую оставил мне Паблито. Адрес был где-то в Фортуна Футхиллз, по дороге в Уэлтон, но совсем незнакомый. Ничего страшного, у меня в рюкзаке лежал навигатор, снятый с мотоцикла. Привычно обвальное удешевление электроники привело к тому, что я не пожалел на него трех сотен долларов. Которым, правда, почти не пользовался, потому что и так наизусть знал все местные дороги.

Прикрепил серую плоскую коробку с экраном на лобовое стекло, нажал кнопку включения. Спутники, к счастью, пока на землю не свалились, и через несколько секунд прибор выдал сообщение, что видит аж четыре из них. Осталось только задать нужный адрес, после чего приятный женский голос оповестил: «Следуйте сто пятьдесят ярдов прямо, после чего сверните направо». Так я и поступил. Поехал медленно и аккуратно, чтобы незакрепленный мотоцикл в кузове не опрокинулся, а то бензин из бака через пробку потечет и завоняет все здесь насмерть.

В городе явно начинались проблемы. На улицах прибавилось полицейских пикетов, расположившихся на всех основных перекрестках. Не думаю, что это поможет: город Юма построен на плоской, как стол, местности, и строились здесь просторно, чтобы друг друга не стеснять. И заборы вокруг участков здесь тоже не были правилом, поэтому мертвяки могли появиться в любом месте и с любой стороны. Кроме реки Колорадо с ее мостами и оросительными каналами, нет никаких иных естественных преград. Но полицейский рефлекс – штука сильная, если что – перекрывай дороги. А вот зачем – это уже дело десятое, правило есть правило.

Странно, что до сих пор не объявили призыва национальной гвардии. А ведь не глупая идея была бы – здесь и так половина населения вооружена, но так бы они еще были и организованы. Но губернатор помалкивает, да и вообще власти предпочитают отмалчиваться. И что даст в таком случае обещанное военное положение? Перекроют дороги? А что нам дороги, в южной Аризоне-то? Тут весь мир дорога – где не гора, там и дорога.

Городишко Фортуна Футхиллз, такой же по размерам, как и наш Уэлтон, расположился по другую сторону гряды холмов Фортуна, если смотреть от Уэлтона. Если мы, считая от Юмы, были за тесниной, то Фортуна Футхиллз, как следовало из его названия, прижался к подножию горы, но уже перед ней. Это был классический «пролетарский район» – подзапущенные щитовые дома, более чем скромные участки с далеко не новыми машинами, припаркованными перед ними на пыльной обочине, простенькие магазинчики, скорее даже лавки, два трейлерных парка, причем один из них, словно в насмешку, именовался в честь «Удачливых золотоискателей». Местные богатеи здесь вовсе не селились.

Ломбард «Квик-Кэш» находился в самой середине городка, на Футхиллз-бульваре, который ничего общего с настоящим бульваром не имел – все такая же широкая пыльная асфальтовая полоса среди разномастной застройки. Здесь было пока заметно спокойнее, чем в Юме, но на въезде в город стояли две группки потрепанных грузовичков, вокруг которых собралось не меньше двадцати человек, все с винтовками и дробовиками. Кажется, здесь решили взять ситуацию в свои руки, не дожидаясь правительственных решений. Ну и правильно.

На обратной стороне визитки карандашом нарисована была схемка, подразумевавшая, что мне следовало «не дербанить в парадное», а объехать серый комод здания ломбарда с зеленой надписью и заехать во двор, а уже там стучать в металлическую дверь. Как я и поступил.

Во дворе, прижавшись к куче мусорных пакетов, стоял старый «Сатурн» Пабло. Дверь же выглядела так, словно ее оторвали от какого-то берегового укрепления – она была выкрашена шаровой краской и поражала мощностью исполнения. Было даже странно, как она умудряется держаться в таких хлипких стенах, а не выпадает со страшным грохотом наружу вместе с рамой. Я постучал раскрытой пятерней в глухо отозвавшийся стальной лист. Открылось крошечное окошко, в нем показались черные глаза на смуглом рябоватом лице.

– Чем могу помочь? – спросило невидимое лицо.

– Паблито должен ждать меня здесь.

Лицо кивнуло, окошко с лязгом захлопнулось, но взамен отворилась сама дверь, и меня запустили внутрь.

Внутри был полумрак, и я не сразу разглядел того, кто меня пригласил. Среднего роста, коренастый и по-индейски скуластый, с бритым наголо черепом и небольшими усами, в серой рубашке в клетку, надетой навыпуск и застегнутой под горло. Типичный вид мексиканского гангстера в этих краях. Рубашка, кстати, заметно оттопыривалась над рукояткой пистолета на боку.

– Сеньор Андре? – уточнил лысый в клетчатом, сразу переходя на испанский.

– Я самый, – подтвердил я на испанском же.

– Я Хесус, кузен жены Паблито. Заходите.

Он указал рукой на смутно видневшуюся дверь и сам же первый пошел к ней. За дверью оказался изрядных размеров склад, весь заставленный разнокалиберными полками, ящиками и шкафами. К моему удивлению, ничего особо «ломбардного» в зале не было – так, несколько телевизоров и стерео, зато оружием была занята одна стена почти полностью. Возле этой самой стены за обшарпанным столом сидел с бутылкой ледяного чая в руках наш Паблито.

– Что, хефе, не удалось улететь? – с сочувствием спросил он.

Как ни странно, но сочувствие было искренним вроде бы, хотя для самого Паблито нынешняя ситуация была куда выигрышнее. На один «Джи»[22] выигрышней.

– Нет, не удалось, – покачал я головой. – Мертвецы устроили свою фиесту в аэропорту, и мы оказались лишними на их Дне мертвых.

– День мертвых всегда был не нашим праздником, – усмехнулся Хесус. – Хотя я и любил его с детства. Теперь, наверное, изменю свое отношение.

Чтобы не доводить ситуацию до прямого вопроса, я достал из кармана тысячу долларов, скрепленных резинкой, которую я отложил еще в машине, и протянул ее Пабло.

– Как обещал.

Паблито принял пачку двадцаток, хлопнул ею о ладонь, как мухобойкой.

– Отлично, хефе, – как обычно, широко заулыбался он. – Теперь жизнь у нас может стать проще. Признаться, я так и думал, что ваш полет сорвется, и уже отложил себе кое-что.

Он похлопал своей темной ладонью по двум СКС,[23] лежащим на столе возле него. Рядом с карабинами лежали зеленые цинки с патронами, с надписями на сербском и английском. Я присмотрелся к винтовкам – на стволах были очень характерные по форме пламегасители.

– Югославские? – уточнил я.

– Верно, «юго». И патроны тоже, с военных распродаж. Не «Калашников», но куда дешевле, и стреляет неплохо, – кивнул стоящий со скрещенными на груди руками Хесус.

– И сколько, если не секрет? – спросил я, прикидывая общий порядок цен в этом ломбарде.

– Пять сотен за две. Мы с Пабло не чужие люди друг другу. А за меньшее босс сам пристрелит меня из этих винтовок.

Это очень даже по-божески. Самая минимальная цена на рынке для подержанных, но не убитых СКС из бывших братских стран. А эти выглядят практически новыми, муха, как говорится… ничего не делала. Советский СКС стоил бы примерно в два раза дороже. А вообще эти наши старые армейские карабины здесь очень популярны своей надежностью и достаточной меткостью при невысокой цене, особенно в среде «выживателей».

Проблема может в будущем быть только в одном – в патронах. Советский патрон 7,62x39 в основном импортируется, хоть и в гигантских количествах, и идет преимущественно в торговую сеть, то есть не существует его больших складов. Я бы предпочел оружие под местный боеприпас, который наверняка, как и в России, лежит на каких-то мобскладах великими штабелями.

– Что себе хотите найти? «Калашников», наверное? – усмехнулся Хесус.

– Почему так думаете?

– Ну а что еще может хотеть русский?

Логично. Именно «калаша» я и хотел поискать, едва лишь зашел и огляделся. Тут их было немало, эдак с пару десятков самых разных видов. Причем хотел болгарский, с завода в Неваде – они по качеству ближе всех к нашим, а заодно по наглости копирования новых моделей опережают всех. Как на них до сих пор в суд не подали? В Ижевске вообще мышей не ловят.

– Верно, – согласился я, затем не удержался и заявил: – Только я и «калаш» хотел бы русский. В крайнем случае – болгарский, из тех, что они в Неваде производят. И под американский патрон.

– Под двести двадцать три?

– Именно, – подтвердил я. – Под то, чем местная армия вооружена, что в этой стране лежит на больших складах в больших штабелях.

– Нет, таких АК у нас сейчас нет, – покачал он головой. – Все под русский семь шестьдесят два. Посмотри сам, все на виду. Может, выберешь что-то.

Он сделал приглашающий жест рукой, и я подошел к вытянувшемуся в два яруса вдоль всей стены оружейному стенду, на котором, по самым скромным прикидкам, стояло штук пятьдесят винтовок и дробовиков. Снизу, на железных полках, были разложены пистолеты и револьверы. Прошелся вдоль, сразу пропуская взглядом ружья и «болты».[24] – меня требования конкретные. Все, что похоже на М-16 или М-4, тоже проходило мимо – не в аризонской пустыне воевать с таким капризным механизмом: тут песок сплошной. Надо бы «калаша» или… или что-то схожее по устройству. Как вот этот вот «зиг-зауэр»! Который за индексом 556.

– Это сколько стоит? – жадно схватив карабин со стойки, повернулся я к Хесусу.

– Ровно тысячу шестьсот, если новый. Могу отдать за тысячу триста. К нему есть два пластиковых магазина и «холосайт»[25] ATN.[26] Если купишь, подарю еще и чехол.

Нормально. «Калашников» не один такой надежный в этом мире. Есть несколько систем, которые с него, прямо говоря, прилежно содраны. В том числе и вот эти швейцарские винтовки. Сними крышку с ресивера и сразу все поймешь: никаких сомнений не останется, откуда ноги выросли. Разбери «зиг», разбери «калаш», глянь на все детали, по столу разложенные, и все становится ясно. Тот же длинный газовый поршень, толкающий затворную раму, тот же вращающийся затвор с двумя боевыми выступами.

На девять десятых с АК и на одну десятую – с бельгийской FN-FAL,[27] которая, в свою очередь, во всем, кроме наружного дизайна, слизана с СВТ-40.[28] Тоже прилежно и до мелочей. Такая вот штука. А вы знали? На «зиг» с бельгийки перекочевал газовый регулятор, правда, всего двухпозиционный. Можно и без того несильную отдачу делать совсем незаметной. Или усиливать во избежание засоров – тут кому чего. Или «зима-лето» переключать, как на СВД.[29]

Да, «калаш» чуток надежнее и намного крепче – швейцарцы по наивности алюминий используют там, где у нас непобедимая сталь, и зазоры у них поменьше, отчего вероятность засорения больше, хоть и не существенно. Но по сравнению с другими системами все равно небо и земля.

Из плюсов – безукоризненность качества. Подгонка всего идеальная, как у швейцарских же часов. Берешь в руки и понимаешь – не фуфло, настоящая вещь, старались люди, когда делали. Полимерное длинное цевье по нынешней моде оснащено тремя планками Пикатинни, и еще одна венчает крышку ствольной коробки. Задние прицельные складные, что удобно. На все нанесены светящиеся точки – вообще отлично.

Приклад телескопический, на манер американской М-4, и это тоже очень удобно. По мне, так и нашим бы давно пора такие выпускать: климат у нас под подобные приклады как специально придуман. Переоделся или сменил положение – и за секунду можешь сделать его длиннее или короче, только пальцем ступор утопи. В прикладе герметичное хранилище для батареек к прицелу – пустячок, а приятно. Спуск трехпозиционный – легко выбирать холостой ход, легко сжимать пружину.

Ну и самое главное – очень меткая и кучная винтовка, особенно с поправкой на короткий шестнадцатидюймовый ствол. Американская М-4 по точности на уровень «зига» никак не тянет.

– Магазинов всего два? – поморщился я.

– Не проблема. Эта модель стандартный военный магазин от М-16 принимает, – отмахнулся Хесус. – А у нас их несколько ящиков, и к ним что угодно набирай. По тридцать, по сорок и по сто патронов «бета-си». Тебе что надо?

– По тридцать. Еще… почем они?

– Если брать совсем хорошие, стальные с тефлоном, то по двадцать пять. Алюминиевые с тефлоном – по пятнадцать. И есть пластик по двенадцать. Что возьмешь?

Я задумался. Сталь рулит, это не вопрос. Другое дело – насколько рулит? Винтовка сама алюминиевая. Это я так в себе жабу успокоил, чтобы не душила.

– Давай четыре алюминиевых.

Хесус полез в шкаф, извлек оттуда четыре плоских серых матовых магазина, запечатанных в полиэтилен, выложил на стол. Я взял один в руки, посмотрел – не тайваньская дешевка, местное изделие, качественное. Сойдет, отодвинем к винтовке.

– А патроны? – поинтересовался Хесус. – Тебе модные, в красивых коробочках, или военное имущество?

– Мне попроще.

Дорогие патроны мне точно не нужны – достаточно стандартного армейского качества. Армия, кстати, дерьмо не закупает, там боеприпасы испытания проходят, да и основной автомат у американских военных от плохих патронов быстро загибается. Зато мне их нужно побольше. Хесус открыл гулкие створки здоровенного стального шкафа, извлек оттуда увесистый полимерный пакет цвета хаки, запаянный с двух сторон. Показал мне пальцем на этикетку:

– Есть армейские оболочечные М193, «Федерал», без сердечника, по девяносто за упаковку в двести штук, десять пачек в упаковке, по двадцать патронов в каждой пачке. Они лучше всех этих «бюджетных» коммерческих – все же по правительственному заказу сделаны.

– Отлично! – обрадовался я, затем вспомнил про свой новый пистолет: – А что, есть «девять-люгер»?

– Тоже попроще и побольше? – уточнил он.

– Именно, только чтобы утыкания на каждом выстреле не было или перекоса, – подтвердил я его предположение. – Качественные, но без изысков.

Он полез в другой шкаф, чем-то загромыхал, выволок картонный ящик, заполненный непривычными коричневыми коробками с надписью «Фьокки». Достал одну, погремел у меня перед носом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Дикий Билл Хикок – легендарная личность времен Гражданской войны в США: по одной версии, вспыльчивый меткий стрелок, чуть ли не бандит, по другой – справедливый шериф, боровшийся с бандитизмом. Возможно, и то и другое. – Здесь и далее примеч. авт.

2

«Спиками» в Америке называют всех латиноамериканцев. Откуда взялось само слово, существует масса теорий – и ни одной правдоподобной. Пишется как «spic».

3

«Яху» (Yahoo) – поисковая система в Интернете.

4

Автомагистраль, автострада (англ.).

5

Лекарство от депрессии.

6

Скоттсдейл – один из самых дорогих и престижных городков Америки, пригород Феникса. Множество гольф-клубов, кантри-клубов и прочего, население состоит в основном из богатых пенсионеров.

7

Один из универмагов сети фирмы «Кей-Март».

8

Американская частная военная компания, по факту – наемники, существует с 1997 г., имеет много филиалов и учебных центров.