Ветер. Книга 2. Начало времен

Зураб и Стас, как два заправских кладовщика, проводили инвентаризацию. Стас в свете фонаря разбирал кучки продовольствия, а Зураб записывал их содержимое в свой телефон. Для общего настроения группы, всё больше склонившейся к унынию и нездоровым мыслям, работа инструкторов создавала иллюзию некоторой определённости и уверенности. Москвичи, со стороны которых можно было ожидать некоторого индивидуализма, на удивление полностью приняли правила игры, предложенные инструкторами.

Особенно хотелось отметить Софью. Она не покидала раненного Марка всю дорогу. Мерила ему температуру, поила водой, приподнимая голову, пока Виктор не попросил Татьяну придти ей на смену. В конце концов, Марк был её знакомым, и само состояние девушки требовало какого-то участия в процессе, чтобы выбить из головы депрессивные мысли. К исходу первых суток Марк очнулся. Открыл глаза и долго водил ими по темноте убежища, пытаясь понять, где он находится. Татьяна что-то кричала ему в ухо, но по выражению лица Марка было понятно, что он ничего не понимает. Раненого напоили сладкой водой, растворив сгущёнку в воде. Он попил и снова уснул.

По времени должна была наступить ночь, но она будто и не заканчивалась. После ужина, рассчитанного Зурабом, Вадима и Вику потянуло в сон. Они совершили вечерний моцион наружу, чтобы не беспокоить себя во время сна и стали готовиться. Ощущение вездесущей влаги притупилось. Вадим разложил две пенки на пол, постелил на них рюкзаки, в изголовье набросал мокрых тряпок. Вика легла к нему спиной, Вадим прижался, чтобы их тела грелись друг от друга. Сон – это то, что было сейчас нужно. Закрыв глаза можно было легко представить себя в другом месте и в другой ситуации.

Не все последовали их примеру. Татьяну всё ещё мучили страхи и сожаления, перебивая все остальные чувства. Петро сокрушался из-за потерянного бизнеса, злость застила ему рассудок. Вячеслав страдал клаустрофобией. До настоящего момента она проявлялась слабо, но здесь прогрессировала с каждым часом. Потолок и стены давили на него, сжимали, заставляя думать о спасении вне убежища.

Зураб со Стасом поделили смены, чтобы не оставлять группу на произвол судьбы. Первая смена была за Зурабом.

Вика спала чутко. Вибрации стен гасились пенкой, но воздух тоже дрожал, что ощущалось поверхностью кожи и даже ресницами. Рука Вадима, лежащая на ее теле придавала спокойствия, поэтому раздражители находились на втором плане. Однако необычный шум заставил её проснуться. Ей показалось, что она услышала нечто похожее на звук лопающегося стального троса. В деревне ей довелось видеть, как один трактор тащил другой, а трос не выдержал и лопнул с отрывистым щелчком. Вика подняла голову и посмотрела из стороны в сторону. Кажется, кроме неё щелчка никто не услышал. Рядом с единственным источником света виднелось лицо бодрствующего Зураба. Он спокойно смотрел в свой телефоне. Вика подумала, что ей почудилось. Опустила голову на мокрую груду тряпок и снова заснула.

Новое утро разбудило не только её, но и всех, запахом кофе. Непривычным и таким ностальгически далёким, будто в последний раз этот напиток они пили в прошлой жизни, а не каких-то два дня назад. Кофе досталось всем, кроме Михаила с Петром. Они пили свою воду и завистливо поглядывали на остальных. К кофе полагалось по два печенья, либо по одному кусочку рулета. Вика взяла два печенья, а Вадим рулет, чтобы попробовать и того и другого. С кружкой горячего кофе заключение в убежище не выглядело таким уж невозможно тяжёлым.

Тут из группы уфимских менеджеров пришла новость, что у них есть с собой экшн-камера. Про неё они вспомнили не просто так, а после идеи заглянуть наружу, сквозь поток воды, отделяющий их от внешнего мира. Интерес к этой теме оказался огромным. Мужики тут же начали выдумывать крепкую конструкцию для крепления её к трекинговой палке. На тех ремешках, что шли в комплекте для крепления к шлему или плечу, крепить было нельзя. С них её точно сорвало бы. У Юрия, помешанного на фотографировании, нашлись всякие струбцины для создания штативов. Примерили их так и сяк, и в итоге получился удлинитель из трёх стянутых между собой скотчем и ремешками трекинговых палок. Камера крепилась в распорке между всеми тремя палками в самом окончании. В одном месте её непромокаемый кофр был стянут струбциной и для верности усилен ремешками.

Изобретение вначале проверили в убежище. Всё работало как надо. Оператором вызвался Юрий. У него, как он сказал, были самые развитые навыки операторской работы и самые длинные руки. На всякий случай хомут от каждой палки накинули ему на кисть, чтобы не потерять драгоценное оборудование. Камеру включили. Юрия страховали Зураб и Виктор. Оператор лёг на пол убежища и пополз к выходу. Он решил достигнуть самой границы потока, а потом вытянуть наружу импровизированный монопод. Палка и рука вместе составляли два с половиной метра. Хотелось верить, что это длины будет достаточно.

Водяная взвесь густела, становилось тяжело дышать. Лёгкие реагировали на неё, как на первую затяжку сигаретой, рефлекторно сокращались, чтобы не впустить внутрь враждебную среду. Гул падающей воды нарастал. Взвесь заменили брызги, больно бьющие в лицо. Юрий готов был поклясться, что вместе с брызгами летят и более твёрдые предметы, так они впивались в кожу.

По голове, больно, как палкой, ударила тугая струя. Юрий беззвучно чертыхнулся, отполз на безопасное расстояние и стал понемногу травить самодельный монопод. Сила потока сразу заставила его усомниться в надёжности конструкции. Штатив рвало из рук, и чем дальше, тем сильнее. Падающая вода неравномерно била по нему, отчего держатель пытался вырваться рывками. Юрий стиснул зубы и обеими руками, что было сил, удерживал его.

Всё, дальше двигаться было опасно. Ладони попали под струю и начали терять чувствительность из-за тугого потока, похожего по действию на электрический разряд.

Юрий решил досчитать до тридцати, прежде, чем начать пятиться. Но досчитал только до двадцати пяти, поняв, что больше держать монопод не получится. Руки совсем потеряли чувствительность. Он пополз назад. Виктор и Зураб поняли его движение и затащили внутрь. Мокрый Юрий наконец-то вдохнул нормальный воздух. С волнением затянул в убежище монопод. Камера на вид была жива. Лампочка записи мигала синим цветом. Камеру быстро отсоединили и отдали уфимцам, знающим как ей пользоваться. Максим включил экран и отмотал до того места, где Юрий начал проталкивать её вперёд.

На экране ничего не было видно, одни серые сполохи. Но вдруг картинка начала светлеть, будто экрану добавили яркости. Она становилась светлее и светлее. Народ впился глазами в малюсенький экран камеры в ожидании развязки. Неимоверно сильно хотелось увидеть то, что скрывалось за этим потоком, отрезавшим их от внешнего мира.

– Всё! – крикнул Юрий. – Дальше я не смог продвинуться!

Картинка показывала размытое пятно серого цвета, будто камеру опустили в стиральную машинку с грязной мыльной водой. Кто-то разочарованно вздохнул, кто-то поймал себя на мысли, что так и знал, что ничего из этого не выйдет. Вадим пришёл к двум выводам. Первое – снаружи всё-таки светло, и второе – толщина потока воды больше двух с половиной метров. Откуда взялись эти хляби небесные, чтобы вторые сутки непрерывно заливать ими землю? Ясно, что солёная вода может браться только из мирового океана, тем более в таких количествах. Какой тогда силы был ветер, чтобы нести её тысячи километров? Умопомрачительность напрашивающихся выводов заставляла искать другие варианты, более привычные, но менее правдоподобные.

На время в убежище воцарилось молчание и бездействие. Первое было следствием того, что людям требовалось переварить полученные результаты, дабы прийти к каким-нибудь выводам, второе – просто потому, что делать особенно было и нечего, кроме, как встать и размять затёкшие ноги.

В атмосфере тишины и спокойствия вдруг снова отчётливо послышался резкий щелчок. На этот раз его услышали все. Люди закрутили головами, пытаясь понять его причину. Это было ещё не всё. Гора как будто вздохнула каменными лёгкими. Вздох был похож на стон, помноженный на миллион исторгнувших его глоток. Жуткий, не предвещающий ничего хорошего. Стихия испытывала гору на прочность.

В убежище стало тихо. Вой ветра снова вышел на первый план. Он выл, как баньши под дверью, предупреждая обитателей убежища о том, что смерть уже вышла за ними. Барабанные перепонки от непрекращающегося гула начинали болеть. Почти все догадались заткнуть уши, чтобы не лишиться слуха.

После щелчков и вздохов убежище, больше не казалось Вике надёжным. Она непроизвольно прислушивалась к звукам, идущим изнутри горы. Ей чудилось, что она слышит и даже чувствует поскрипывания, треск, хруст и тяжкие вздохи. Она хотела спросить Вадима о том, слышит ли он эти звуки, но не стала этого делать. Если он подтвердит, то станет ещё страшнее. Пока же она могла списывать всё на игру своего воображения.

Вадима беспокоили другие мысли. Он пытался вспомнить, на какой высоте от уровня реки находилось убежище. В сумерках, да ещё в той спешке, он не успел заметить, как высоко они вскарабкались. Плато представляло собой возвышенность огромной площади, изрезанную реками. Если такой поток воды сходил одновременно в долины рек, то они могли быстро заполниться водой. С горными реками это случалось часто. Сильный проливной дождь моментально наполнял их, увеличивая русла в десятки раз за одни сутки. То, что сейчас происходило снаружи, нельзя даже было назвать ливнем. Там происходил настоящий потоп.

Вадим не выдержал своих собственных заключений и решил узнать о них мнение у Зураба. Вика вопросительно глянула на Вадима, когда он поднялся. Тот жестом показал ей не беспокоиться и отправился к Зурабу, протискиваясь между отдыхающих туристов. Инструктор что-то набивал пальцем на экране телефона. Вадим тронул Зураба за плечо. Он поднял голову и вопросительно кивнул. Вадим показал на телефон, а потом пальцем на ладони, изобразив желание что-то написать. Зураб протянул телефон.

«Я думаю, что вода скоро начнёт заполнять долины рек. Как высоко мы находимся?» – написал Вадим и отдал телефон Зурабу.

Стас тоже наклонился, чтобы прочесть. После прочтения, они переглянулись с Зурабом.

«Примерно, триста метров. О своих выводах пока никому не говори» – написал Зураб.

Вадим понял, что его предположения верны. Они находились в ловушке. Если ветер не прекратится, вода непременно дойдёт до их уровня, и тогда им придётся выбирать из двух зол – утонуть или погибнуть под градом камней. Выбирать не хотелось. Хотелось жить, особенно после того, как он встретил Вику. Настоящая ирония судьбы – встретить её накануне смерти.

Вика ждала результатов разговора с инструктором, вынув ватку из уха.

– Ничего интересного, так, поболтали просто. Узнал, как высоко мы находимся, – соврал Вадим.

Вика попросила Вадима тоже вынуть вату из уха.

– Гора скрипит, я слышу! – нотки волнения чувствовались даже в крике.

– Это тебе кажется! Всё хорошо! Скоро обед!

Вадим легонько, играючи, щёлкнул Вику в нос. На неё этот жест подействовал успокаивающе. Её отец иногда делал так. Со стороны Вадима этот жест выглядел как проявление отцовства, как освобождение от некоторой ответственности. В нынешнем случае заботу о безопасности брал на себя Вадим, а её роль была в том, чтобы его слушаться. Распределение ролей в такой экстремальной ситуации показалось ей естественным и правильным, что ещё больше укрепило в ней мнение о том, что Вадим – достойный мужчина.

Безделье вызывало голод. На часах было двенадцать дня, а желудок уже требовал пищи. Вадим решил занять себя физическими упражнениями. Он осторожно отстранился от задремавшей Вики и сделал несколько приседаний. Покрутил плечами, сделал наклоны, потянулся. На всё ушло не больше пяти минут. Голод и не думал проходить.

Петро и Михаил не подчинялись общему графику. Они, повернувшись спинами к остальным членам группы, уже обедали. Вадим подошёл к стене и приложил руку. Высокочастотная вибрация ощущалась подушечками пальцев. Как долго камень мог сопротивляться несвойственным для него нагрузкам? Он ведь не был пластичным, чтобы выдержать резонанс. Вадим отогнал дурные мысли, считая их вызванными не здравым смыслом, а депрессивными внешними факторами. Однако он достал фонарь, чтобы осмотреть стены. К собственному успокоению, ничего подозрительного он не обнаружил. Стены и потолок выглядели целыми.

Вика тоже встала и сделала зарядку. Вадим повторил вместе с ней ещё раз. Один за одним горе-туристы поднимались и разминали свои затёкшие члены. Настроение немного улучшилось. Время до обеда пролетело быстрей. Зураб дал отмашку и начал разогревать еду в банках. Аромат тушёнки разлетелся по тесному убежищу. Как в армии, народ подходил к «полевой кухне» и получал свою пайку. Тёплая тушёнка, подогретая в банках и четвертинка от куска лапши быстрого приготовления. Лапша хрустела на зубах, но на это никто не обращал внимания.

Вадим мельчил, загребал тушёнку кончиком ложки и, смакуя её во рту, наслаждался вкусом. Он намеренно растягивал время обеда, чтобы занять себя. Безделье и ожидание снова грозили увлечь в дурную трясину негативных мыслей. Вика уловила идею Вадима и тоже подстроилась под его размеренный темп обеда.

В мыслях каждого члена группы жила надежда на то, что стихия может скоро прекратить своё буйство. Некоторая часть внимания всегда находилась в подсознательном наблюдении и ожидании признаков заканчивающейся непогоды. А стихия всё продолжала приносить пугающие сюрпризы.

Около четырёх часов дня откуда-то сверху донёсся скрежет. Он стремительно опускался вниз, и в момент кульминации, когда звук поравнялся с убежищем, что-то большое и тяжёлое ударило по полу. Никто не успел увидеть или понять, что это было. Не успели люди отойти от шока, как часть потолка, скрытая в тумане водяной взвеси, обрушилась вниз. Камни и вода полетели в убежище. Никто не пострадал, но на этом проблемы не закончились. Падающий сверху поток воды стал ближе. Теперь часть убежища находилась под обстрелом тугими струями разбивающейся воды.

Народ потеснился ещё сильнее. Из тумана вытащили камни и выложили из них небольшой «отбойник», спасающий от разлетающихся капель. Это немного помогло. Бедного Марка, снова пришедшего в себя после того, как его обдало водой, усадили, привалив спиной к стене. Так он занимал меньше места. Софья напоила и накормила его, а он, дико озираясь по сторонам, снова пытался понять, что происходит.

Происшествие вновь дало пищу для мрачных предположений. Слабее всех нервы оказались у подруги Марка, Татьяны. Стас, приглядывающий за девушкой, сразу после происшествия заметил в её глазах безумное выражение, как у наркомана или сильно пьяного человека. Взгляд её остановился, глаза ничего не выражали, будто в них потух разум. Он решил предупредить Зураба, но в тот момент, когда он поднёс телефон товарищу, чтобы дать прочитать сообщение, Татьяна вскочила и бросилась наружу. Она не учла, что в этот момент, один из уфимских менеджеров, Руслан отошёл по маленькой нужде. Его страховал Вячеслав. Он не заметил, как мимо него тенью прошмыгнула Татьяна. Трекерная палка дёрнулась в руке, чуть не соскочив.

Вячеслав решил, что с его товарищем произошла непредвиденная беда, бросился на помощь. Татьяна ударилась о Руслана и они оба упали вперёд, под тугой поток воды. Парень хотел закричать от страха, но захлебнулся попавшей в рот водой. Ему вдруг подумалось, что от него захотели избавиться. Голова сразу пошла кругом от недостатка кислорода. Чьи-то руки схватили его за ступни и затянули внутрь. Руслан закашлялся, вода пошла из лёгких. От страха, а может быть от кашля, его вырвало.

Рядом с ним визжала и отбивалась от пытающихся её удержать рук Татьяна. Нервы у неё совсем сдали. Зураб не понимал, как можно её успокоить и резко шлёпнул ладонью по лицу. Шлепок было слышно всем. Татьяна замерла и уставилась на Зураба. Постепенно в её глазах появилось осмысленное выражение. Они наполнились слезами, девушка закрыла лицо руками и заревела.

Москвичка Вероника взяла её за руку и, поглаживая ладонь, стала успокаивать. Инцидент, кажется, был исчерпан, но слежение за Татьяной пришлось усилить. Собственно, усиленного внимания сейчас требовали практически все в группе, так как причин оставаться в нормальном состоянии было всё меньше. В убежище стало тихо, если не считать воя ветра, к которому все привыкли. И была эта тишина нервной, как будто набирала заряд для того чтобы разрядиться ярко и громко.

Стас перешёл в центр убежища. Время от времени он светил фонарём в лица, чтобы заметить неадекватное состояние. Кто-то смотрел прямо на свет, а кто-то отводил глаза и сразу попадал под подозрение. Зураб писал тем, кто окружал подозрительного человека, чтобы за ним присматривали. Вадима и Вику попросили присмотреться к Аркадию, тихому, незаметному парню из Уфы. В его взгляде было много обречённости.

Вадим решил, что присмотр – это всего лишь провоцирование человека на то, что он задумал. Чтобы вывести Аркадия из депрессивного состояния Вадим решил поговорить с парнем.

– Откуда ты? – крикнул ему на ухо Вадим.

Парень грустно улыбнулся. Было очевидно, что вопрос праздный. Все уже знали, кто и откуда прибыли в этот злосчастный турпоход.

– В шашки играть умеешь? – спросил Вадим, не получив ответа на первый вопрос.

– Умею. Не хочу.

Вадим взял с собой в дорогу набор из магнитных шашек и шахмат, чтобы коротать время. Вика умела играть и в то и в другое, а Вадим – только в шашки.

– Не раскисай! Скоро всё закончится! – постучал парня по плечу Вадим.

– Откуда прогноз? – спросил Аркадий.

– Слышишь? – Вадим поднял палец вверх. – Стихает.

Ему на самом деле показалось, что вой ветра стал тише и глуше. Аркадий прислушался.

– Нет, всё так же, – прочитал ответ по губам Вадим.

Выгнать депрессию из человека, не желающего это делать – довольно бесполезное занятие. Аркадий отвернулся от Вадима, всем видом показывая, что не желает общаться.

– Не лезь к нему, – прокричала на ухо Вика. – Присматривай только.

– Чёрт с ним. Лучше к тебе буду лезть. Партеечку?

Вадим достал коробку с шашками-шахматами. Вика согласно кивнула. Под слабый свет фонаря, в котором горел только один диод, они начали «рубиться» в шашки. Как ни странно, их увлечённая игра заинтересовала Аркадия.

– Можно я сыграю с победителем? – попросился он, спустя полчаса.

– Можно, – Вадим освободил своё место. Он как раз только что продул Вике.

Пока его девушка и депрессивный менеджер занимались игрой, Вадим решил поговорить с Зурабом, единственным человеком, который по его разумению, просчитывал ситуацию.

Инструктор встретил его вопросительным взглядом.

– Я просто так! – прокричал Вадим. – Поинтересоваться, что ты думаешь обо всём этом. Мне показалось, что шум изменился, стал глуше.

– Мне тоже! Я подумал, что это перепонки сдают. Выходит, что на самом деле так. Твои предположения?

– Не знаю! Уровень воды поднимается?

– Наверное! Хотя есть ещё одна версия.

– Какая?

– Гора пошла трещинами! В них попала вода и заглушила звук. Ну, ты понимаешь?

Вадим понимал. К этой теории можно было хорошо примотать щелчки и другие звуки, издаваемые горой. Вода могла прекрасно изолировать части горы и резонансный гул между этими частями. Хорошо было бы, чтобы такие трещины пролегали как можно дальше от их убежища.

– Не думал, когда эта хрень закончится? – Вадим кивнул в сторону выхода.

– Без понятия! – Зураб помолчал. – Как настроение у тебя и твоей девушки?

– Нормальное! За нас не беспокойся!

– Хорошо! Мы будем рассчитывать на вас!

– Без проблем! – Вадим пожал протянутую руку Зураба.

Он вернулся на место, где обнаружил довольно весёлого Аркадия. Кажется, он выиграл у Вики партию в шахматы. Это было невероятно, потому что у девушки был разряд, и достойного соперника для неё отыскать было трудно. Вика подмигнула Вадиму, и всё стало понятно. Это был её приём психологической разгрузки. Он сработал. Аркадий был весел. В его глазах больше не светилось тяжкое чувство беспросветной безнадёги. Вадим оставил их ещё на одну партию. Ему захотелось в туалет, и он попросил Вячеслава подстраховать его.

Поход по малой нужде стал довольно привычной вещью. Нужно было попасть в неприятное водяное облако, скрывающее от посторонних глаз, и справить свою нужду. И без того невысыхающая одежда за одну минуту становилась мокрой насквозь. Вадим предварительно расстегнул ширинку, чтобы не терять время на лишние манипуляции, взялся за трекерную палку и сделал шаг в водяную пыль. Звуки затихли в плотном воздухе, зато лучше стала восприниматься вибрация камня под ногами. Он дрожал под тяжёлыми ударами ниспадающих потоков.

Вадим почти закончил, когда гора снова решила напомнить о себе тяжким вздохом, пугающим до потери сознания. Опора под ногами вдруг перестала дрожать. Вадиму хватило мгновения, чтобы понять причину этого, но чтобы отскочить назад, времени уже не оставалось. Вадим развернулся и прыгнул, но ударился грудью о скалу. За пропущенную им секунду часть скалы, на которой он стоял, пошла вниз. Руки зацепились за край, ноги забили по скале в поисках опоры, из горла исторгся истошный и дикий вопль. Чьи-то руки нашарили его, крепко ухватили и потянули внутрь, царапая тело о свежие грани. Страх смерти застил все прочие чувства и боль.

Из тумана появилось испуганное лицо Вики. Она ухватила Вадима за рукав и помогла затащить внутрь. Обхватила его за голову и долгое время не отпускала. Вадим и не думал сопротивляться. Ему ещё мерещились холодные щупальца смерти, он находился в шоковом состоянии. Его сознание, как заведённое, вновь и вновь прогоняло в мыслях момент падения, пугая страшными картинами возможных последствий. Наконец Вадим поднялся и сел. Вика не отпускала его, смотрела в глаза испуганным, но тёплым взглядом.

Зураб и Стас проверяли трекерными палками пустоту, образовавшуюся на самом краю убежища. Водяная взвесь редела на глазах, открывая свету фонаря пропасть под ногами. Звуки поменялись. Над воем ветра возобладал гулкий мерный рёв падающей воды. Ещё через пять минут водяная пыль стала совсем редкой. За ней можно было разглядеть падающий сверху тёмный поток воды.

В убежище как будто стало светлее. То ли глаза привыкли к темноте и она уже не казалась абсолютной, то ли водная взвесь поглощала часть света и теперь её отсутствие оказало соответствующее влияние. Без фонаря можно было различить силуэт человека, особенно если он двигался.

Бездна у самых ног напоминала о хрупкости убежища. Народ сдвинулся к противоположной стене и сидел теперь плечом к плечу. Природа поступала с кучкой испуганных людей в лучших традициях фильмов ужасов, постепенно нагоняя саспенс. Стоило ненадолго успокоиться и почувствовать уверенность, как незамедлительно случалась новая порция пугающего действа. Из этого можно было сделать вывод, что природа решила потешить себя садисткой радостью медленной смерти «героев». Ни просвета, ни возможного варианта избежать злой участи не просматривалось.

В ожидании неизбежного подошло время ужина. С момента обрушения никто так и не решился сходить в туалет. От самой мысли встать у края становилось страшно. Вадим, немного отойдя от шока, решил, что он поступил правильно. Он не хотел в туалет, в отличие от остальных, борющихся между «терпежом» и страхом. Зураб, самый смелый из всех, всё-таки подошёл к краю обрыва и посветил фонарём вниз. Затем погасил его и справил маленькую нужду. Водяная взвесь теперь маскировала не так, как раньше.

Стас достал газовую горелку и начал разогревать банки с тушёнкой. Народ задвигался, доставая свои тарелки и ложки. Вадиму пришла мысль, что народ не собирается помирать от голода. У всех глаза напуганные, но от еды отказываться никто не хочет. Он и сам, переживший шок, какого не испытывал ни разу в жизни, почувствовал, как желудок заурчал, требуя еды.

Удивительно, но Петро и Михаил отнесли все свои припасы в общую кучу. Переговорили с Зурабом и вернулись назад. Перед лицом смерти им вдруг пришло озарение, что материальные выгоды в смертельно опасных ситуациях – просто пустой звук. Гораздо надёжнее иметь хорошего товарища, который протянет руку, чем лишнюю банку тушёнки, заныканную на чёрный день. Их жест оценили, но всё равно на раздаче они оказались последними. Мужики не возражали, понимая, что теперь им надо заслужить уважение коллектива.

После ужина Стас отозвал Вадима и поднёс ему экран телефона. Там было написано: «Вода рядом и поднимается. Если ничего не изменится, то ночью достигнет нашего уровня».

Вадим несколько раз перечитал дурное известие. Оторвал глаза от экрана и вопросительно уставился на Стаса.

– Что делать? – спросил он одними губами.

Стас и Зураб пожали плечами.

Второй раз за день холодные щупальца смерти прикоснулись к душе Вадима. Но в этот раз ему было ещё страшнее, потому что предстояло ждать. Знать, что смерть неотвратима, надеяться на чудо, но в душе знать, что смерть неизбежна. Убежать отсюда, кроме, как на тот свет, было некуда. И ещё ему было обидно за Вику. Он не хотел, чтобы она умерла. Девушка была такой жизнелюбивой, что умереть в её возрасте было бы жутко несправедливо.