Прекрасные порочные ангелы

– Все хорошо, – говорю себе. – Ты справишься.

Я справлюсь. Я столько всего знаю и умею. Ведь я смогу пользоваться своими умениями, например, устроиться куда-нибудь. Это только сейчас все кажется таким ужасным. Но постепенно смогу привыкнуть и адаптироваться. С другой стороны, это важный жизненный урок. Я обязана его усвоить.

***

После нескольких часов блужданий, я все же сажусь на городской автобус и еду в менее оживленный район. Неприметный мотель с вызывающей вывеской в тени пальм привлекает мое внимание, когда я брожу и заглядываюсь на магазины.

Наличных едва хватает, чтобы снять номер на ночь. Значит, завтра мне нужно будет срочно найти ломбард и продать серьги. Ну а сегодня остаться без еды.

Войдя в номер, я подумала, что попала на другую планету. Я никогда не бывала в таких маленьких с низкими потолками комнатах. Я плюхаюсь на небольшую кровать, и мне в ноздри ударяет запах хлорки. Почему-то это вызывает у меня улыбку. Мне даже не хочется есть, несмотря на то, что с утра я даже не выпила кофе. Просто лежу, смотрю на отделанный старой древесной панелью потолок. Под медленное и скрипучее движение потолочного вентилятора, я медленно начинаю погружаться в сон. Сейчас сон для меня наилучший вариант.

Меня будит стук в дверь. Распахнув глаза, я соскакиваю с кровати и не сразу соображаю, где нахожусь. А когда вспоминаю, сердце начинает больно стучать о грудную клетку.

Кто это может быть?

Я тихо подхожу к двери, но здесь нет даже глазка, чтобы взглянуть. Стук раздается снова, прямо у меня перед лицом, и от неожиданности я отскакиваю. Кусая губы, начинаю метаться по комнате. Окно выходит на задние дворы мотеля, и вряд ли я смогу найти место, куда можно будет приземлиться на безопасное место.

– Линдси, я знаю, что ты там. Открой мне двери.

Этот голос принадлежит Николасу. Я усмехаюсь и закрываю глаза. Сейчас я понимаю, что вела себя слишком наивно, предполагая, что смогу сбежать.

– Уходи, – сдавлено говорю я и подхожу к двери.

За дверью слышен какой-то шорох. Наверняка, он не один. Однако мало ему понадобилось времени, чтобы найти меня. Нужно отдать ему должное.

– Котенок, – почти шепчет Николас. – Прошу тебя открой. Открой. Я ведь все равно войду.

Естественно, он войдет. Это лишь вопрос времени. Да и снаружи у окна, меня наверняка караулят его люди. Поняв, что проиграла и снова оказалась в его руках, я распахиваю дверь.

Прямо на меня смотрят глаза цвета стали. Эта сталь, только в жидком виде еще и течет по его венам.

По венам моего отца. Я не видела его три месяца, и сейчас глядя на него снизу вверх, испытываю то же благоговение, что и чувствовала всегда.

Мой отец уже немолод. Если сказать прямо, он бы мог сгодиться мне в дедушки. Я была поздним ребенком. Моя мама чуть не лишилась жизни, производя меня на свет. Ей было сорок два. У меня был старший брат, которого я не знала. Он разбился на машине еще до моего рождения. Если бы он остался жив, меня бы сейчас не было.

Мои родители растили меня как тепличный цветок, и я никогда не подводила их. Одна ошибка выбросила меня из их жизни. Мне было больно и обидно, когда папа не стал даже смотреть на меня. Столько лет они вкладывали в меня все, а потом так легко отпустили.

– Папа. – Мой голос мне не принадлежит.

Он, не отрываясь, смотрит мне в глаза. На его испещренном глубокими морщинами лице читается безразличие. Раньше он никогда так на меня не смотрел. Папины волосы белы как мел. Впрочем, он уже давно поседел и мне нравился этот цвет. Он его не старит. Напротив – подчеркивает его достоинство и благородство.

Позади него я замечаю другую фигуру. Когда встречаюсь с глазами Николаса, мое сердце заполняет ненависть. Он не должен был так поступать со мной. Он видит это, и голубые кристаллы заполняются болью. Но мне абсолютно на это наплевать. Я вижу, что он хочет протянуть мне руку, но невидимая сила моего отца не дает ему этого сделать.

– Идем, – говорит отец.

Нет смысла спорить. У меня нет выбора. Забирать из комнаты нечего, потому что у меня есть только серьги и они лежат в кармане толстовки. Я просто выхожу из номера и иду следом за отцом.

– Линдси. – Николас осторожно пытается взять меня за руку, когда мы оказываемся позади отца.

Я вырываю руку и иду быстрее. Он не был обязан обеспечивать меня и, по сути, он ничего не должен. Сейчас я веду себя неразумно, но страх перед отцом ничто по сравнению с доводами рассудка.

– Я благодарен тебе, Николас, – говорит отец, когда мы подходим к машине.

Водитель распахивает передо мной дверь.

– Мистер Плэйт, – подает голос Николас. – Могу я с ней попрощаться?

Он говорит так, словно меня везут на казнь. Что ж, возможно, так и есть. Я не хочу с ним прощаться и бросаю на него последний взгляд.

– Езжай к своей жене, – говорит ему отец. – Ты станешь отцом, и возможно, поймешь каково это. И не рискуй. Не нужно, чтобы твой отец знал.

Взглядом он приказывает мне сесть. И я забираюсь на заднее сиденье «Мерседеса». Отец садится рядом, и я скукоживаюсь до минимальных размеров. Он молчит всю дорогу, а я просто не знаю, что сказать.

– Поживешь за городом, – вдруг говорит он. – Мама там.

Я чувствую на себе его взгляд и решаюсь повернуться.

– Папа…

– Не нужно. – Он поправляет пиджак и садится удобнее. Спустя несколько минут он снова говорит: – Все будет хорошо.

***

Первый порыв мамы – это броситься ко мне. Но она сдерживает себя. Она рассматривает мой уличный наряд и морщит нос. Ее волосы светлой карамели уложены на макушке, и она выглядит… впрочем, как всегда – слишком консервативно.

– Прими душ. Ты голодна?

Я киваю.

– Хлоя принесет ужин в твою комнату.

– Спасибо.

– Можешь идти.

Я плетусь на второй этаж нашего большого дома. Здесь я провела свое детство и юность.

Мама любит искусство, поэтому все стены украшены картинами. Многие из них принадлежат моей кисти. Я удивлена, что они все еще висят здесь.

В моей комнате все по-прежнему. Она такая белая, что слепит глаза. Королевских размеров кровать с балдахином манит меня, как магнит. В углу стоит небольшое фортепиано. На нем стоят фотографии в позолоченных рамках, на которых я на различных конкурсах получаю награды. Так же здесь фотографии Рональда, брата, которого я не знала при жизни. Я могу лишь представить, как бы сильно я его любила.

Мои пальцы пробегаются по клавишам, и выходит великолепный звук. Мне нравилось заниматься музыкой, но я тратила на нее гораздо меньше времени, чем на танцы или рисование.

Поужинав, я наполняю свою круглую ванную и нежусь в ней около часа. Сначала я ожидала, что кто-нибудь придет и скажет, что мне делать дальше. Но меня никто не беспокоит, и постепенно я расслабляюсь. Надев махровый халат, забираюсь в постель с книгой и стараюсь погрузиться в чтение. Но не могу сосредоточить свое внимание на тексте.

Все это мне кажется нереальным. За три месяца я настолько привыкла к Николасу к его заботе и восхищению, что сейчас чувствую себя почти тоскливо. Но моя тоска не по нему. А по тому, что он мне давал.

Утром меня будит Хлоя. Она с улыбкой ставит завтрак на сервировочный столик.

– Мисс Плэйт, после завтрака ваши родители ожидают вас в гостиной.

Я киваю, и она уходит. Они даже не пригласили меня к завтраку.

Несколько минут у меня уходит на выбор платья. К счастью здесь все, что покупала для меня мама, так что я быстро нахожу кремового цвета сарафан и привожу в порядок волосы.

Осторожно ступая по абиссинским коврам, я приближаюсь к просторной гостиной, и слышу их голоса.

– Гейб, – взволнованно говорит мама. – Может…

– Не может, – грубо перебивает ее отец. – Она научится самостоятельности. Это еще один урок для нее.

– Она распустится. Ты знаешь, какие студенты? Еще и в Лос-Анджелесе.

– Так она будет ближе к нам. Ну а думать о ее нравственности уже поздно. Я просто надеюсь, она не подцепит там какого-нибудь богатого бизнесмена или престарелого актера.

Меня не трогают его слова. Он уже говорил так. Я прикрываю веки и улыбаюсь, больше не вслушиваясь в их разговор.

Я еду в Лос-Анджелес. От меня снова избавляются, но на этот раз я безумно этому рада.

Глава 3

Иэн

– Дерьмо!

Я просыпаюсь под дикий вопль Холла. Вчера после дикой вечеринки, когда он вырубился прямо на кухонном столе вместе с какой-то телкой, я намазал его волосатые ноги кремом для депиляции, который одолжил у Спенс.

Уткнувшись в подушку, я ржу как ненормальный.

– Клэй, я знаю, что это ты!

Твою ж…

Слышу быстрые приближающиеся шаги Холла. Есть способ остановить его: сдергиваю одеяло со спящей Спенс и ложусь на нее сверху. Она начинает стонать и тут дверь резко распахивается. Спенс реагирует, но не на меня, лежащего на ней. А на Холла, потому что он может четко разглядеть ее грудь.

Она громко визжит, а Холл останавливается, как вкопанный.

– Черт.

– Убирайся!

Он закрывает дверь с другой стороны, и с коридора я слышу его угрожающий голос:

– Тебе повезло, малыш. Лучше не выходи из комнаты.

Не сдерживаясь, я громко смеюсь во все горло. Ну и сцена. Спенс спихивает меня с себя и садится на кровати.

– Какого черта, Иэн?

– Я побрил ему ноги, – смеюсь я и переворачиваюсь на спину.

На лице Спенс появляется что-то подобии е улыбки. Потому что, черт возьми, это смешно. Но она быстро подавляет в себе смех.

– И чтобы тебе не влетело от него, ты выставил меня голой?

– Ну, детка. – Я тяну ее на себя. – Не злись.

– Не злиться? Он видел меня голой!

Ненавижу, когда у нее начинаются истерики. Мне сразу хочется выпрыгнуть в окно. Все эти выяснения отношений дико бесят и портят настроение. Ладно, на этот раз действительно переборщил.

– Бо̀льшая часть была прикрыта, – упираюсь я.

Спенс закатывает глаза и встает с кровати.

– Мне пора на работу. – Она одевает трусики и лифчик. Затем находит платье и… все. Больше не на что пялиться. Я люблю ее без одежды вообще-то.

– Тебе плевать, что на меня смотрят другие? – слышу ее вопрос, когда уже снова начинаю погружаться в сон.

– Что?

– Многие бы парни выкололи глаза любому, кто бы увидел его девушку обнаженной. Но ты не только этого не сделаешь, ты еще и сам предоставишь для этого случай.

Она нервно расчесывает волосы перед большим зеркалом у комода.

– Спенс, мне бы не хотелось начинать этот день ссорой.

– А я и не ссорюсь, – пожимает она плечами. – Я просто констатировала факты. И да, в тебе вообще нет ревности.

– Это плохо? – безразлично спрашиваю я.

Какое-то время не слышу ее ответ и снова погружаюсь в сон. Но затем чувствую поцелуй в щеку и приятный женский аромат.

– Я люблю тебя.

– И я тебя, детка. Твои сиськи будут сниться Холлу, но только я имею права их трогать.

Я говорю серьезно, глядя в ее ярко-голубые глаза. Пусть я и не самый идеальный парень на свете, но я никому не позволю обидеть ее, и не дай бог, увижу, что кто-то ее трогает.

Она улыбается и припадает к моим губам.

Спенс отличная девушка. Мы познакомились три года назад в баре, в котором она работала. Легкий флирт превратился в настоящую крепкую дружбу. Я и представить себе не мог, что можно вот так просто дружить с девчонкой. Однако, я всегда ее хотел. Физическая особенность мужского тела проявлялась в любом случае, когда мы по-дружески обнимались. Она жутко смущалась, потому что была девственницей. Я берег ее и хранил, сколько мог, пока не выдержал. После того, как Спенс отдала мне свою девственность, я не смог ее оставить. Или дружить как раньше. Мы начали встречаться и вот уже два года мы вместе.

После сладкого поцелуя Спенс уходит, хотя я бы предпочел привычный минет. Но я облажался, так что придется любоваться крепким стояком.

– Эй, Клэй, – угрожающе произносит Холл.

Черт. Он наверняка стоит под дверью с рожей больного маньяка.

– Я видел, что Спенс ушла.

– Теперь у тебя самые гладкие и красивые ножки, – со смешком кричу я и ищу боксеры.

– Не ной.

– Когда они отрастут!?

Я снова валюсь на кровать и ржу, как ненормальный.

– Мне кажется, это очень хороший крем.

– Засранец.

Дверь распахивается, и появляются разъяренные шесть с половиной футов. Его еще колбасит от похмелья: глаза красные, светлые волосы торчком. Мой друг ярый фанат американского футбола. На нем даже трусы с надписью «Окленд Райдерс». Он угрожающе приближается ко мне, и я со смехом соскакиваю с кровати.

– Полегче, приятель.

– Я тебе яйца побрею.

– Без тебя справился.

Холл корчится, а я спрыгиваю с кровати и несусь вниз на кухню. Там уже, хватаясь за головы, сидят наши друзья и стонут от моего дикого ржача.

– Заткнитесь вы, – бормочет Сэд, когда я пробегаю мимо него и задеваю плечом.

– Ого. – Из ванной выползает Майки и внимательно смотрит на Холла. – Чувак, твои ноги…они, мне их потрогать хочется.

Народ взрывается смехом, а Холл рычит.

– Ладно тебе, пупсик. – К нему подходит его вчерашняя девчонка. – Отрастут. А так…очень мило.

– Я тебе припомню, Клэй. – Он показывает мне кулак и уводит девчонку наверх.

Постепенно народ приходит в норму, а те, кто не живет здесь, разъезжаются. Фактически я здесь тоже не живу. Дом снимают кучка моих отчаянных друзей и сокурсников. Но я ошиваюсь у них каждое лето, с тех пор как поступил в университет. На протяжении трех лет я не возвращаюсь домой. Мы зарабатываем деньги и тусуемся вместе с первого года обучения. Обычно дело для студентов.

– Клэй, когда возвращаешься в кампус? – спрашивает Майки, глотая остатки пива из банки.

– На следующей неделе.

– Тебе серьезно в кайф жить в общежитие?

Честно? На самом деле в кайф. Я много тренируюсь и больше уделяю времени учебе. Я не ханжа, но тусовки у меня по расписанию. А здесь с парнями, планов и расписаний просто не существует.

– О, да, – простодушно отвечаю я и плюхаюсь на диван. Принюхавшись, я морщу нос.

– Дерьмо.

– Что? – Майки выгибает темную бровь. – Я потел на нем всю ночь.

– Парни, вам нужно установить правила на счет траходромов.

– Кто это тут у нас такой идеальный? – Позади меня появляется Кэрол и, наклонившись, кладет мне руки на грудь.

Я вопросительно смотрю на Майки. Он с самодовольной улыбкой кивает. Она была не помечена лишь им. Но и этому пришел конец.

– Ревнуешь? – с улыбкой в голосе спрашивает она.

– Ты серьезно? – не дает мне ответить Майки.

Она делает лицо «ОМГ» и надувает губки.

– Звоните, мальчики. – С этими словами она уходит.

Кэрол можно назвать шлюхой или еще каким-нибудь паршивым словечком, но черт, зачем? Кого волнует, с кем она спит?

– Хорошо, что Спенс не наткнулась на нее. Прости, брат, не подумал об этом. – Майки протягивает мне кружку горячего кофе.

Я делаю обжигающий глоток.

– Все в порядке. Она не станет устраивать сцен на счет нее.

– Спенс классная. Как можно ревновать к Кэрол. Это же….Кэрол. – Он с улыбкой разводит руками.

Я смеюсь и киваю в ответ.

Я уже говорил, что не самый лучший парень на свете? Скажу больше, я дерьмовый парень. Потому что изменял Спенс. Я не трахался налево и направо, но бывали такие моменты, когда я забывался и полностью отключал сознание и спал с другими. Я никогда не скрывал этого и честно признавался ей. Она плакала и бросала меня, заставляя чувствовать меня последним ничтожеством. Но она возвращалась. Всегда возвращалась. И я любил ее за это еще больше. Нужно иметь огромное мужество, чтобы простить измену. Она всегда шла на жертвы ради наших отношений.

Но я ее действительно люблю, по-настоящему. И я четко не могу объяснить, зачем делал ей больно. Не думаю, что она будет прощать меня вечно, поэтому начал стараться сохранить нашу связь. И у нас все получается. Впервые за долгое время, мы со Спенс действительно счастливы.

– Я в кампус. Мне нужно учебники забрать.

– Давай, удачи, малыш.

Я бью кулаком по кулаку Майки и выхожу на улицу.

В районе Игл Рок в северном Лос-Анджелесе всегда расслабленная атмосфера. Из бутиков и сувенирных лавок доносятся звуки музыкальных автоматов, которые никогда не теряют своей прелести.

Ха, это ведь Лос-Анджелес.

Я забираюсь в свой черный джип «Коммандер», который припаркован напротив гаража и выезжаю на дорогу. Бульвары кишат хипстерами и музыкантами. Это не единственная часть города, где я чувствую себя комфортно. Но это единственная часть города, в которой не хочется вскрыться. Когда я жил с родителями в Санта-Монике, я проклинал ее.

Заехав на территорию кампуса университета Кроун, оставляю машину на стоянке и иду в сторону «Игл Хауса». Это часть общежития, где проживают старшекурсники. На самом деле название у нее другое. Студенты называют общежитие «Домом Орлов» в честь сборной университета по футболу, которые ежегодно выигрывают кубок штата.

Поболтав с комендантом, я завожу джип и еду к главному корпусу. Через неделю начнутся занятия, и мне срочно нужны учебники, по которым Спенс поднатаскает меня по математике. У меня с ней серьезные проблемы. Да что там. Я в полной заднице по математике. Едва дотягиваю до D1.

Остановившись у главного корпуса Ройс Холл, я вижу шикарную тачку, которая остановилась прямо передо мной. Из «Мерседеса» выходит водитель.

Ну, естественно.

Пока я выхожу из машины, он открывает задние двери. Поставив на сигнализацию, я делаю шаг в направлении здания, но тут же замираю.

Из богатой тачки выходит сначала женщина, похожая на индюшку – задница назад, важная походка и надменный взгляд. Следом за ней появляется девушка. Именно глядя на нее, я остановился.

Иисус.

Они приехали сюда снимать кино?

Другого объяснения присутствия этой девушки здесь, я не нахожу. Она похожа на икону стиля, голливудскую диву и гламурную фифу одновременно. Ее густые рыжие волосы уложены в стильную прическу и кольцами струятся по спине. На ней короткое белое платье с пышной юбкой и балетки. Она выглядит так, будто сошла с обложки журнала.

Да, черт возьми, так и есть.

Здесь вряд ли кого-то чем-то увидишь. Потому что, повторяю: это Лос-Анджелес. Но эта девушка выглядит иначе. Что-то отличает ее от других.

Она снимает солнцезащитные очки и ее глаза встречаются с моими.

Кто она?

Я как полный придурок уставился на нее и не могу пошевелиться.

Тем временем женщина окликает ее, и она разворачивается и уходит. Мне нужно подняться в то же здание, но я продолжаю наблюдать, как она исчезает в дверях. Я бы мог сказать, что со мной такого не было. Возможно, я бы соврал.

Но даже на Спенс, я не смотрел так, как сейчас смотрю на эту незнакомку.

Глава 4

Иэн

Бульвар Сансет едва ли не главный адрес Голливуда. Как только Беверли Хиллз, Малибу и другие шикарные районы окутывает тьма, все слетаются на Сансет Стрип, словно мотыльки на свет.

Все обожают это место. Все.

И я не исключение.

Среди бесконечных ярких и оживленных клубов и баров находится одно место, которое Майки называет святым. Мы подходим к ограждению и расталкиваем недовольную толпу.

– Я владелец, – важно заявляет Майки.

Я смеюсь и толкаю его кулаком в спину.

– Шагай, босс.

Он довольно скалится. Перед самым входом мы достаем из карманов банданы и закрываем нижнюю часть своих лиц. Зеленоватые глаза Майки сканируют двойные двери, ведущие в самое «оно». Я берусь за массивные ручки и распахиваю обе створки.

Нас тут же засасывает атмосфера безумия. Клубы сигаретного и сценического дыма окутывают с ног до головы. Невероятные биты реп-рока Hollywood Undead «Usual Suspects» посылают импульсы моему телу, и я невольно начинаю двигаться под музыку.

Цветные лазеры бегают по толпе, разделяя людей на синих, зеленых и красных.

Безумие, движение, алкоголь, секс и наркотики.

Мы с Майки продвигаемся через толпу. Танцовщицы вьются у своих шестов под музыку и дикую какофонию голосов. Я замечаю знакомые лица…

Нет, не так.

Маски. Банданы.

Вот что вы увидите в клубе «Икс», если попадете сюда. Отмечаю: если, попадете сюда.

Здесь многие знают друг друга по именам и по лицам, но основной темой является скрытие лица. Если хочешь напиться или кокса, пожалуйста. Есть специальные кабинки, расположенные вдоль дальней стены за танцполом. Можешь спокойно снять свое лицо «Икс» и уделаться в хлам.

Вопрос: какой в этом смысл?

Никакого.

Людям нравится быть частью чего-то. Им нравится эта атмосфера. Так что, нет. Все же смысл какой-то есть.

Мы останавливаемся у бара, и я заказываю два шота.

– Эй, парни. – Тайлер кивает головой и ставит перед нами рюмки. Этот парень в золотой маске, полностью закрывающей его лицо, бармен и владелец. О втором пункте знают только избранные. – Без драк.

– О чем ты? – невинно спрашивает Майки.

Мы не устраиваем драк в клубе. Только на улице.

Вместо ответа Тайлер указывает кивком головы в сторону. Как по команде, мы с Майки поворачиваем головы и видим большое скопление людей возле двери чилаута. На всех до единого тонкая белая сетка с небольшой черной буквой «К» сбоку. Эти парни из Комптона – опасная группировка. Их нацистские реплики в нашу сторону рождают драки. Я частенько звонил отцу и просил его внести за меня залог, когда не успевал убежать от копов, вызваных испуганными посетителями.

Одна «К» с длинными темными волосами поднимает руку и демонстрирует средний палец.

Я смеюсь и поворачиваюсь к Майки:

– Ты трахнул ее?

Его глаза наливаются похотью, и он отвечает неоднозначным:

– Хм-м.

В отличие от «К» у нас нет проблем с национальностями. Для них будет жестоким предательством, узнай они, что одна из них – горячая мулатка Молли – пару раз тусовалась с нами.

– Если Алрой узнает, – говорю я серьезно, глядя на друга, – он убьет ее.

Глаза Майки тухнут.

– Не узнает, если она так не будет наглядно «ненавидеть» меня.

С этим можно согласиться. Молли из кожи вон лезет, чтобы показать всем, как нас ненавидит. Это глупо. И лицемерно. И может вызвать подозрение.

– Хрен с ними, – со вздохом произносит Майки. – Давай выпьем.

Мы опускаем на шею банданы и опрокидываем по шоту. Затем заказываем еще. Через полчаса появляются Холл, Сэд и Бекстер. А еще через час, вся наша тусовка в сборе. Мы идем в свой личный чилаут с откидными кожаными креслами и совершенно синими стенами, и потолком.

Ладно, иногда я не могу себя контролировать. Куча цыпочек, которые хотят, чтобы их трахнули; они сами лезут тебе в штаны и единственное мое оправдание – это то, что я мужчина.

– Ну же, котик, я же вижу, как ты меня хочешь, – шепчет… (я не помню ее имени), опаляя ухо жарким дыханием.

– Извини, детка. – Я вытаскиваю ее руку из своих штанов. – Я пытаюсь стать идеальным парнем.

Она надувает свои пухлые губки и разочарованно хлопает ресницами.

– Жаль.

– Не ври. – Я игриво поддеваю ее аккуратненький носик. – Смотри сколько тут их.

– Я не шлюха, – обижается она, краснея. – Я хочу тебя.

Хм, это заманчиво. Но все же я не хочу больше изменять Спенс. Допустим, я смогу один раз утаить от нее одну интрижку. Но у меня есть совесть. Она не любит ходить сюда. Даже после всех измен она продолжает доверять мне.

– Извини, – еще раз говорю я, на этот раз рассеянно.

Девушка надевает бандану на лицо и выходит из чилаута. Я встаю с дивана и вразвалку топаю к столику со спиртным. Наливая себе «Джим Бин», я краем глаза замечаю Сэда, который активно работает бедрами, врезаясь в какую-то цыпочку; и это прямо за ширмой.

– Эй, малыш. – Тяжелая рука Холла падает на мое плечо. Почему-то, он называет меня «малышом», хотя сам младше на месяц. – Выйдем из этой дыры, здесь уже все провоняло спермой. – Он косится в сторону Сэда.

Я киваю и кричу как можно громче:

– Парни, киски подождут.

Холл и я надеваем свои темные банданы, прикрывая лицо. Появившийся рядом Арчи распахивает дверь и выходит первым. Нас снова затягивает поток неуемной энергией клуба. Из генераторов клубится дым, и сначала я не вижу куда иду.

Мы здороваемся со знакомыми и обмениваемся громкими репликами, пока не сталкиваемся лицом к лицу с Алроем. Он возвышается надо мной всего лишь на дюйм, и я могу только представлять, каким выглядит презрительным лицо под этой белоснежной маской.

– Клэй. – Его голос будто из подземелья. Мы стоим в коридоре, который ведет в служебные помещения.

– Алрой, – приветствую я.

– Мы должны разобраться с той хренью, что произошла на прошлой неделе.

– Черта с два! – вставляет Майки и встает рядом со мной. – Ваш парень назвал меня белой швалью, он получил по заслугам.