Прекрасные порочные ангелы

– О, она святая. – Я даже не хотела, чтобы это прозвучало как сарказм. Но именно так это и прозвучало. – Слушай, ты сам говорил, что они любят друг друга, несмотря ни на что и бла бла бла. Так что забудь обо всем и не забивай голову. Мы больше не будем это обсуждать.

Мне надоело говорить о Иэне. Я хочу лишь думать о нем. И все эти грязные подробности меня никак не касаются.

– Ты права. Нам пора прекратить о нем болтать. Просто он так смотрит на тебя.

– Волнуешься, что я тоже прыгну в его постель? – спрашиваю я.

Вместо ответа Вэл прищуривает глаза.

– Все, закрыли тему.

– Согласен. – Вэл кладет руки на колени. – Я хочу увидеть, как ты рисуешь. Не терпится узнать о твоих скрытых талантах.

Глава 9

Иэн

– Как мама? – Я поднимаю глаза на отца и вглядываюсь в его выражение лица.

Наверное, я сделал правильно, спросив о ней в первую очередь, когда мы встретились в ресторане на побережье Санта-Моники.

– Ты спросил, потому что действительно тебе интересно или потому что ищешь моего расположения? – Голос отца тверд, как и его глаза. У нас разладилось в последнее время, но все равно он самый лучший отец, какого можно только вообразить.

– Мне интересно, папа, – смело отвечаю я, отпивая безалкогольный коктейль.

Он не верит, но и не считает меня совсем бессовестным, я читаю в его глазах понимание.

– Сегодня она не вспоминала тебя, – извиняющимся тоном отвечает отец. – Но она все время думает о тебе.

– Как ты можешь знать об этом? – спрашиваю я, не глядя на него.

Крики чаек и плеск волн доносится со стороны пляжа. Я откидываюсь на кресле и надеваю на глаза солнцезащитные очки. – Не помню, когда в последний раз она смотрела на меня как на своего сына.

Я волнуюсь, что снова разозлил отца, но судя по его вздоху, это не так.

– Иэн. – Отец ставит локти на стол и всматривается в мое лицо. – Это трудно, и я сожалею об этом. Но это случилось. Нам нужно справиться с этим. Я больше не хочу ударять тебя.

На последней фразе голос отца дрожит. Он никогда не позволял себе такого, но его нервы натянуты как струна, и я ни в коем случае не могу обвинять его за то, что он ударил меня. Я заслужил этот удар.

– Я не злюсь на тебя, папа, – мягко отвечаю я.

Он кивает и отводит взгляд в сторону. Его лицо уже бороздят морщины, это именно те отметины, которые определяют не возраст, а стресс.

– Как у тебя дела с учебой? – интересуется отец, меняя тему.

– Все хорошо. Есть некоторые проблемы с математикой.

Папа усмехается, потирая подбородок.

– Ты же знаешь, что она очень важна.

Я кривлю губы и тоже улыбаюсь.

– Спенс мне очень помогает в этом плане.

Наверное, было глупо ожидать, что отец что-нибудь ответит на это. Или хотя бы спросит, кто такая Спенс. Но он помнит о ней, знает, кто она такая. И меня убивает то, что он молчит.

– Это ведь важно для меня, – вздыхаю я.

– О чем ты? – недоумевает отец.

– Спенсер. Она важна для меня.

Он молчит.

Проклятье! Почему он молчит?

– Папа, – давлю я.

– Что? – раздраженно отзывается он. – Что мне сделать? Я же не запрещаю тебе встречаться с тем, кем ты пожелаешь. Я никогда тебе никого не навязывал, хотя мог бы.

Да, он мог бы. Но полное отсутствие интереса к девушке, которую я люблю, приводит еще в большее разочарование, чем если бы то, если бы он запрещал.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Ты молод и все еще может изменить свое мнение. Сначала сосредоточься на учебе, – отмахивается он.

– Мне скоро двадцать два. Это мой последний год в колледже. Я хочу… – я запинаюсь, – планирую провести с ней остаток своей жизни. Она замечательная, папа.

Он снова молчит.

Я готов взорваться и перевернуть этот чертов стол. Или же наоборот – забиться под него и выть от безысходности.

– Скажи мне, – продолжаю я. – Это ведь не из-за того, что она из небогатой семьи? Они не бедны, у ее отца хороший бизнес. Вся ее семья, они прекрасные люди. Ты хоть представляешь, какого́ мне, когда я вижу их? Я хочу, чтобы и у нас дома была такая атмосфера. Она может принести ее в наш дом. – От длинной речи, мое горло пересохло. Я отпиваю коктейль и продолжаю: – Это невыносимо – не иметь возможности познакомить ее с мамой. Но я могу хотя бы познакомить ее с тобой.

Проходит мучительная минута, прежде чем отец начинает медленно произносить слова:

– Не имеет значения, сколько денег у ее семьи. Но… – он делает паузу. – Ты говорил ей о маме?

Не скрою, но этот вопрос застает меня врасплох. Хотя это глупо, ведь это первое, о чем я должен был рассказать любимой девушке.

Папа воспринимает мое молчание за ответ и продолжает:

– Что ты в таком случае сказал ей?

– Сказал, что мама путешествует.

– Ты это серьезно? – строго спрашивает он.

Я киваю, и на его лице появляется разочарование.

– То есть ты предпочитаешь говорить друзьям, что твою маму где-то носит по свету в то время, как она лежит прикованная к кровати и нуждается в тебе?

Я знаю, как это выглядит. А именно так, будто моя мать ветреная женщина, – одна из многих – которая тратит деньги мужа и не видится с родным сыном. Но никто особо не интересовался моей семьей, кроме Спенс. Ей я пытался выложить достоверную историю, не подвергая сомнению любовь, которая была между моими родителями. Она и есть сейчас, просто мама не помнит о ней. Но папа помнит.

Я чувствую себя при этом ужасно, но не могу найти серьезное оправдание тому, почему Спенс не знает правду о моей матери. Это совершенно не соответствует тому, какой я вижу ее. Она бы поняла. Она бы сделала все, чтобы вывести мою вину из моего нутра. Но я продолжаю молчать, втайне наслаждаясь этой виной, наказывая себя и продолжая лгать.

– Что ж. – Отец достает бумажник и кладет купюры на стол. – Мне нужно на работу, сынок.

Он поднимается и надевает солнцезащитные очки. Я поднимаюсь вслед за ним.

– Мы ведь не договорили.

– Я все уже понял, Иэн. Я искренне верю, что ты влюблен в эту девушку. Когда будешь готов раскрыть ей все, обнажить свою душу, тогда я буду готов взглянуть на ту, которая завоевала твое доверие.

– Это одно из условий? – уточняю я. – Рассказать ей о маме, и ты будешь готов принять ее?

Он качает головой, и легкая снисходительная улыбка касается его губ.

– Это не условие, как ты не понимаешь. Это не то, чем я готов жертвовать. Это болезнь твоей матери. И ты должен четко представлять, хочешь ли ты убежать от проблем и забыться с этой девушкой, или же отдать все до последней капли. – Он кладет руку на мое плечо и крепко сжимает. – Не идеализируй людей, сынок. Если ты не рассказал самое важное, то что-то не так.

Он обнимает меня и уходит.

Я плюхаюсь на стул и обдумываю его слова. Возможно, он прав, что со Спенс я пытаюсь забыться. Но ведь есть же причина, по которой она не знает о моей маме. Я не сомневаюсь в ней, но что-то меня всегда останавливало. Отец неправ лишь в одном – я не идеализирую Спенс. Она и впрямь такая. Это вижу не только я. Он просто ее не знает.

Собравшись с мыслями, я иду на парковку и решаю, что пришло время поговорить с ней о маме.

***

Запах мужского пота, громкая жесткая музыка и смех моей команды – когда все это сливается в сплошную какофонию, невозможно даже думать о чем-то, кроме предстоящей победы.

После тренировки на поле мы идем в качалку, чтобы немного покачать мышцы. Холл и без того огромный махина, не останавливается, поднимая штангу, при этом матерясь, как ненормальный. Это его особый метод.

Тренер входит в зал и вырубает музыку.

– Первая игра через четыре дня, парни. У вас три дня на ваших девочек и два дня права на алкоголь. Все как обычно, не подведите меня.

Мы одобрительно галдим. Это нам известно. Тренер уходит, и какофония возобновляется.

– Клэй. – Майки подходит ко мне и трясет мокрой потной головой. – Что делаем вечером?

– Посмотрим. – Я пожимаю плечами.

У меня был план, но Спенс работает и если честно, я почувствовал облегчение, когда узнал об этом.

– У Сэда в городе кто-то из родных в городе, он уедет. Холл хочет тупо потрахаться. Не знаю, как остальные, но я предлагаю посмотреть телек и завалиться спать.

Я усмехаюсь.

– Идеальный план, чувак. Но позже мне нужно забрать Спенс, и мы останемся у вас.

– Без проблем. – Майки хлопает меня по спине и уходит.

Не моргнув глазом, я доверю друзьям свою жизнь. Если мы не ведем задушевные беседы, это не значит, что нам плевать, что с нами происходит. В отличие от других, Майки четко видит, что я на взводе. Никогда не выделял кого-то из друзей, но уверен, что он – самый близкий друг. И провести вечер с другом перед телевизором – это порой даже лучше, чем секс или крутая тусовка.

Так что до конца тренировки я остаюсь в хорошем настроении.

***

Майки листает каналы с бешеной скоростью и стонет.

– Ни хрена нет интересного. Долбаный Netflix.

Я смеюсь. Мы уже посмотрели несколько эпизодов «Викингов» и теперь наш боевой дух на высоте. На экране появляется какая-то розовая заставка, и глупая песня заполняет гостиную.

– Что это? – морщась, спрашиваю я.

Майки кидает мне еще одну банку пива и удобно устраивается на диване.

– Какое-то шоу.

Я ненавижу ток-шоу на самом деле. Все эти их тупые мысли за кадром, когда они, сидя на стуле, комментируют происходящее на экране.

Видя мое лицо, Майки усмехается.

– Да расслабься. Мы просто оценим сиськи и вырубим.

О, да понятно. Это модельное шоу.

– Смотри. – Майки с энтузиазмом тычет пальцем в экран. – Блонди, брюнетка ммм, я бы не смог определиться.

Я даю ему пять и усмехаюсь:

– О, да сложный выбор.

Девушки на экране сменяют одна другую, я не понимаю, о чем они трындят, я только любуюсь кое-какими прелестями, какие вообще возможны у моделей.

– Оу, а вот и рыженькая, – стонет Майки.

Мой взгляд фокусируется на девушке, которая что-то говорит, но я лишь смотрю на ее волосы. Тот же цвет. Почти. Но нет этих глаз, которые странным образом, я не могу выкинуть из головы.

Да, я думал о ней все эти дни и не мог с этим ничего поделать. Она цепляет глаз. И пока только это. Я могу увлечься, но здорово обожгусь, в этом я уверен и не собираюсь ради интрижки ставить под очередной удар наши отношения со Спенс.

Только не с Линдси. Она меня затянет.

– Ты меня слышишь? – Майки почти кричит мне в ухо.

– Да, черт возьми! Но повтори.

Майки хмыкает.

– Я спрашивал, что ты думаешь на счет новенькой? Линдси.

Хочу ли я о ней говорить своему лучшему другу? Да и что говорить, собственно. То, что я ее хочу? Ее хочет добрая половина кампуса.

– Горяченькая, – небрежно отвечаю я.

– Да ты шутишь. – В тоне друга неодобрение. – Она бомба.

Точно. Да от одной мысли о ней, мои яйца становятся тяжелыми. Я должен поддакнуть и согласиться с Майки. Но мне почему-то не по себе. Мое влечение к ней трудно назвать просто похотью.

– Клэй, я не узнаю тебя, – серьезно говорит Майки.

Вот этого мне не нужно. Поэтому я собираю всю свою волю в кулак.

– Майки, дружище, ты же знаешь, что я бы с удовольствием перепихнулся с этой цыпочкой, но…

– Спенсер, – понимающе качает головой Майки. – Я и забыл, что ты на праведном пути. – Он смеется над своей шуткой. – Но вопрос был в том, хочешь ли ты ее. Так что, все ясно.

Конечно, хочу. А кто не хочет?

Но мне не нужно, чтобы это поглотило меня. Мне приходит бредовая мысль. Меня это бесит, и я этого не хочу. Но все-таки может сработать.

– Так склей ее сам, – безразличным тоном говорю я. – После игры, на вечеринке.

Майки смотрит на меня с подозрением. Он не дурак, но я постараюсь убедить его, что не особо заинтересован в Линдси.

– Что? В чем проблема?

– В тебе, – спокойно отвечает он, и мое сердце делает скачок.

– Причем здесь я?

– Она хочет тебя.

Я это знаю.

– Все меня хотя. Ну ты посмотри на меня. – Я игриво провожу рукой по своей груди.

Майки тычет кулаком меня в плечо и начинает смеяться.

– Ублюдок. – Он снова смеется, затем говорит серьезнее: – Не знаю, к добру это или черти знает к чему, но эта девчонка не на один раз.

Твою мать, как же он прав.

– Это проблема? – Я делаю глоток пива, потому что понимаю, что мой голос начинает пропадать. Я хочу и не хочу, чтобы мой друг трахал Линдси. Хочу, потому что, возможно, всего лишь возможно, я избавлюсь от мыслей о ней, зная, что в ней побывал член моего лучшего друга. Не хочу, потому что сгораю от желания, чтобы внутри нее был только мой член.

Но я повторяю словно мантру, что это не стоит того. Это пройдет.

– Думаю, нет, – подумав, отвечает Майки. – Я заставлю эту куколку забыть о твоем присутствии. – Он играет языком, а я изображаю рвотные позывы.

Пока мы смеемся, телефон Майки издает сигнал, и я вижу на дисплее имя Молли.

– Для начала избавься от этого, – поучительно говорю, кивая на его телефон.

Майки фыркает и, печатая в телефоне, говорит мне:

– Это я не контролирую. И вообще, что такого иметь нескольких? Ты говоришь так, будто я путаюсь только Молли.

Действительно, это звучало именно так. Майки не связывает себя отношениями, и интрижка с Молли – это лишь одна из многих вещей, которые происходят в его жизни. Сексуальной жизни, имеется в виду.

Меня ведь не волнует, что Линдси будет одна из них? Ведь именно на это я и намекал Майки.

– Кончай строить из себя святого, – смеется он. – Больше месяца спишь с одной и еще и поучаешь. – Он встает с дивана и ищет ключи.

– Вообще-то два года, – исправляю я. Хотя прекрасно знаю, что он имеет в виду.

– Ха-ха, – отрывисто дразнит Майки. – Ладно, монашка, я исчезаю. И не смотри на меня так, я покончу с ней. Скоро.

– Сваливай уже, – отмахиваюсь я.

Майки исчезает, а я откидываюсь на спинку дивана и пытаюсь выбросить навязчивые картинки в своей больной голове.

Вот дерьмо! Я влип.

Думаю, у Майки выйдет. Телки вешаются на него, не задумываясь о последствиях. Яркий этому пример – Молли.

Я не считаю Линдси шлюхой, и вообще кого-либо из девчонок. Это секс. Такова природа. Кто-то занимается им по любви, кто-то ради удовольствия, кто-то по обеим причинам. Суть не меняется. Трахаются все, и кто я такой, чтобы кого-то судить.

Если Линдси будет спать с Майки, я не обвиню ее в чем-либо и не разочаруюсь на ее счет. Я просто надеюсь, что мой интерес к ней пропадет.

В этом состоит мой план.

Глава 10

Линдси

В пустом зале я слышу эхо собственных шагов, когда вхожу в него. Проходя мимо этого класса по коридору, меня привлекла открытая дверь, а за ней фортепиано. Оглядевшись, я замечаю, что совершенно никого нет, это очевидно, ведь сейчас идут занятия. Я давно заметила, что на каждом факультете стоит по несколько инструментов, не только в музыкальном корпусе.

Меня манили эти клавиши, но я почему-то сдерживалась. Никогда не видела себя в будущем музыкантом, но эти звуки, которые выходили из-под моих пальцев всегда завораживали.

Мой брат был музыкантом. С пяти лет он начал посещать музыкальную школу и с тех пор до самой его смерти, он не переставал играть. Все были уверены, что он бы смог стать великим композитором. Как Бетховен.

Я улыбаюсь этой мысли. Когда я нашла его произведения, я была поражена, насколько Рональд был талантлив. Играя его музыку, я всегда чувствовала, что знаю его. Порой мне было плохо от мысли, что я никогда его не увижу. Но если бы мы знали друг друга, мне бы было намного хуже, когда он умер. Но есть еще одна сторона нашей истории с братом: меня бы не было, если бы не его гибель. Наши родители не хотели еще детей. И как бы это ни звучало, смерть брата подарила мне жизнь.

Пальцы сами касаются лакированной поверхности уже изрядно потрепанного пианино. Но оно настроено и главное то, что оно извлекает, а не как выглядит. От мягкого касания моих пальцев выходит звук. Мое сердце начинает биться быстрее, я сажусь на мягкий стул и начинаю перебирать клавиши.

Это прекрасно.

И вот я уже забыла, где нахожусь, и кто я такая, потому что мои пальцы воспроизводят мелодии Рональда.

Когда я заканчиваю, то слышу чье-то дыхание. Повернувшись, я натыкаюсь на пристальный и заинтересованный взгляд голубых глаз.

– Извини, я не хотела мешать. – Девушка заправляет темную прядь за ухо и смущенно улыбается. – Я проходила мимо и услышала, как ты играешь. Это просто превосходно.

– Спасибо. – Мне кажется ее лицо очень знакомым.

– Ты с музыкального? – робко спрашивает она, прижимая к себе большую стопку книг.

– Нет, – я отрицательно качаю головой. – Психология.

– Не может быть, – искренне удивляется она.

Я пожимаю плечами, не зная, что на это ответить. Если я умею играть, это не значит, что хочу и должна этим заниматься. Это слишком сложно объяснить.

– Ладно. – Она переминается с ноги на ногу. На ней милое цветное платье, и она так забавно поджимает губы, очевидно, смущаясь задать следующий вопрос.

Я беру инициативу на себя и, встав со стула, протягиваю ей руку.

– Линдси. Я перевелась в Кроун в этом году.

Она улыбается и пожимает мою руку.

– Спенсер. Изучаю педагогику, это мой последний год.

– Очень приятно. – Наверное, моя улыбка сползла с лица, когда я поняла, кто это.

Я не хочу с ней знакомиться и тем более, попадать под ее милое очарование. Это глупо, но не хочу.

Она видимо замечает мое странное выражение лица и указывает пальцем на дверь.

– Мне пора. Мне тоже было приятно познакомиться, Линдси.

– Э-э, да.

Она снова улыбается и выходит. Я сажусь на стул и громко выпускаю воздух изо рта. Да что со мной такое? Она ведь ничего мне не сделала. Она…

Я трясу головой и достаю телефон из кармана джинсов. Пишу Вэлу, что буду в библиотеке, так как мы договорились выпить кофе вместе. Идти в общежитие я не хочу, а мне нужно написать письмо отцу, как я и планировала. Даже мысль о том, чтобы написать ему приводит меня в какой-то трепет.

Университетская библиотека Кроун – самое внушающее здание во всем кампусе. Войдя сюда, будто попадаешь в какой-то святой собор. Бесконечные высокие арки ведут в различные отделы с тысячью книг, резной потолок имеет форму купола, а из высоких арочных окон льется свет, освещая идеально чистые стеллажи. И все та же сцена, что и на улицах – студенты спят на лавочках, воткнув в уши наушники.

Я прохожу налево, в помещение, где стоят компьютеры и где более оживленная атмосфера, потому что здесь уже действительно занимаются. Войдя в свою почту, я начинаю писать отцу, надеясь, что он ответит или хотя бы позвонит. Конечно, я бы могла сама купить себе машину, но сомневаюсь, что мой трастовый счет, который мне снова открыли, не контролируется. Я просто хочу убедиться, что отец не забыл обо мне. Он не оставил меня без денег, но мне нужно знать, могу ли я позволить себе машину.

Когда последнее слово напечатано, я нажимаю «отправить» и перевожу дух. Вэл появляется в ту же секунду, как будто караулил, когда я закончу.

– Как на счет пляжа? – улыбаясь, спрашивает он, протягивая мне дымящийся бумажный стакан из «Старбакса».

Я благодарно улыбаюсь и делаю обжигающий глоток.

– Я за. Но мне нужно доделать кое-что.

– Не вопрос. – Вэл вытягивает длинные ноги и размещает их на соседнем стуле. – Я пока посмотрю сериал. – Он достает планшет и надевает наушники. На экране появляется красивая заставка, и я любопытствую:

– Что это?

Вэл ставит паузу и, сняв один наушник, поворачивается ко мне. Он смотрит на меня как на идиотку.

– Что? – резко спрашиваю я.

– Ты не смотрела «Игру престолов»? – спрашивает он.

– Э-э, нет.

– Вот дерьмо, – выплевывает Вэл и садится в нормально положение. – Я знаю, что такие люди существуют, мне нужно исправить это.

Меня забавляет его реакция.

– Если ты не забыл, я из той семьи, в которой отводилось определенное время для просмотра сериалов.

Хотя если учесть месяцы, проведенные с Николасом, я бы могла подсесть на какое-нибудь шоу. Но я даже не включала телевизор.

– Да, но… – Вэл чешет затылок. – Ты хоть слышала о нем?

– Ну, да, что-то слышала.

– Это лучшее шоу во всем мире, Линдси. Ты должна посмотреть его сегодня же.

– А как же пляж? – по-детски ною я.

– В любой другой день, – отмахивается он. – Но сегодня мы начинаем твое просвещение по части псевдоисторической культуры.

Его энтузиазм очень заразителен. Здорово так сильно увлекаться чем-то и делиться этой тягой с другими. Со мной никогда такого не было. Я любила лишь музыку, которую сочинял Рональд и ту, которую мне удавалось послушать в свободное время.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

прим. Система оценок в США

2

американский боксёр-профессионал.

3

How We Roll – песня группы Hollywood Undead из альбома «Day Of The Dead» 2015

4

прим. Мэри Джейн – жаргонное название марихуаны в англоязычных и испаноязычных странах.