Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

24 февраля. В Ленинградском Большом драматическом театре имени М. Горького премьера спектакля по пьесе Леонида Зорина «Гости», постановка Василия Меркурьева и Ирины Мейерхольд46.

27 августа в докладе Ф. Р. Козлова на пленуме Ленинградского обкома этот спектакль по «политически вредной» и «клеветнической» пьесе будет подвергнут уничтожающей критике.

25 февраля. Президиум ЦК партии утверждает решение Секретариата ЦК о выдвижении Михаила Шолохова на Нобелевскую премию.

Журналы в феврале

В «Знамени» (№ 2) статья Людмилы Скорино «Разговор начистоту: (По поводу статьи В. Померанцева „Об искренности в литературе“)». Из статьи:

Нет, согласиться с Вами, товарищ Померанцев, нельзя, так как, сами того, очевидно, не замечая, Вы зовете нас не вперед, а назад.

<…> Обличительный пафос у Вас носит какой-то условный характер, а человеческие «пороки» предстают некими абсолютными категориями. Отсюда и возникает у Вас призыв к писателям «проверять», не обойдены ли в их книгах «затаенные скверности жизни», не смягчают ли они «пороки и болезненные явления, имеющие распространение в обществе».

Это направление внимания в сторону «затаенного» и «болезненного» едва ли можно признать здоровым. <…>

Нет, товарищ Померанцев, Ваши теоретические предпосылки не верны, а оценка явлений литературы, если говорить напрямик, узка и жеманна: у Вас получилась искаженная картина литературы, потому что Вы подошли к ней с идеалистических позиций (с. 171, 173–174).

В «Новом мире» (№ 2) памфлет Мих. Лифшица «Дневник Мариэтты Шагинян», где, в частности, сказано, что ей

давно пора оставить сокращенный метод изучения жизни.

<…> Настоящая беда заключается в том, что писательница готова рассуждать на любую тему, совершенно не зная ее. При всем уважении к Мариэтте Шагинян как не сказать об этом? Мы не виноваты; это сама писательница не дорожит своим литературным именем (с. 211, 230).

В «Театре» (№ 2) драма в 3 действиях Леонида Зорина «Гости».

В трех поколениях одной семьи прочерчивались закономерности времен: дед – старый большевик, анахронизм; отец – переродившийся аппаратчик; сын дружит с дедом и стыдится отца. Ему отвратительна фальшь, с которой он в семье сталкивается на каждом шагу.

Специальное заседание коллегии Министерства культуры занималось разгромом этой пьесы. Тогдашний министр Александров объявил пьесу Зорина враждебной (Р. Орлова. Воспоминания о непрошедшем времени. С. 209–210).

Март

5 марта. В годовщину смерти И. В. Сталина на первой полосе «Правды» его большой портрет и передовая статья «И. В. Сталин – великий продолжатель дела Ленина». На второй полосе – статья академика Г. Александрова «Могучая сила творческого марксизма», где превозносится «коллективный разум партии». Дифирамбы, которые раньше предназначались Сталину, переадресовываются партии и ее нынешнему руководству:

Животворный источник могущества Коммунистической партии – ее неразрывная связь с народом; источник силы советского народа – партия коммунистов, ее мудрая политика, ее марксистско-ленинское руководство.

Годовщина смерти Сталина 5 марта 1954 г. была отмечена более чем скромно. Накануне на предприятиях и в агитпунктах состоялись беседы, посвященные его памяти. Но зато обошлись без торжественно-траурного заседания в Большом театре (Власть и оппозиция. С. 189).

По предложению второкурсника Игоря Дедкова студенты факультета журналистики МГУ открывают очередную лекцию минутой молчания в память об И. В. Сталине.

Как спустя десятилетия вспоминает Дедков,

первая реакция на перемены была такая. Когда имя Сталина исчезло со страниц газет – а оно очень быстро отовсюду исчезло, появилась уже и формулировка «культ личности», – тогда у многих людей, и особенно у молодых, не слишком много что знавших, было задето как бы чувство справедливости. Как же так?! То он заполнял собой все газеты, всё пространство, все на него молились… Вы же молились, все начальники, все руководители страны, это же вы там кричали Осанну, а что теперь вы молчите?! И когда появились переводы из «Женьминьжибао» (в «Правде» были подвальные публикации), статьи по этому поводу, то мы в них находили какую-то отдушину. Потому что было критическое отношение к этому постепенному отходу от Сталина (И. Дедков. Наше живое время. С. 33–34).

6 марта. На имя С. Н. Сергеева-Ценского направлено письмо из Стокгольма:

Нобелевский Комитет Шведской Академии с интересом принял Ваше предложение присудить Нобелевскую премию М. А. Шолохову.

Так как предложения должны поступать к нам не позднее 1‐го февраля, Ваше предложение дошло до нас слишком поздно, чтобы быть обсуждаемым за нынешний год. Однако Шолохов будет выдвинут в качестве кандидата на Нобелевскую премию за 1955 год47 (Документы из архива ЦК КПСС по Нобелевскому делу М. А. Шолохова. С. 239).

9 марта. Министром культуры СССР назначен Георгий Александров, известный и участием в составлении книги «Иосиф Виссарионович Сталин: Краткая биография» (М., 1939), и уже, в должности министра культуры, организацией притона для сексуальных утех высокопоставленных партийных функционеров.

13 марта. Указом Президиума Верховного Совета СССР образован Комитет государственной безопасности СССР. Его председателем назначен генерал-полковник И. А. Серов.

Не позднее 14 марта. Борис Полевой доводит до сведения секретаря ЦК КПСС Б. Н. Поспелова,

что у ряда писателей, критиков, в том числе и у коммунистов, появилось странное и совершенно превратное мнение о своеобразной перенастройке в нашей политике в области идеологии и о якобы совершающемся в нашей литературе этаком «нэпе». <…>

Вслед за позорной статьей А. Гурвича, напечатанной в свое время в «Новом мире», в этом же журнале одна за другой были опубликованы уже совершенно похабные статьи «Об искренности в литературе» В. Померанцева и «Дневник Мариэтты Шагинян» М. Лившица48. «Вопросы философии» опубликовали в середине прошлого года статью Галины Николаевой «О специфике художественной литературы», и, наконец, в «Знамени» была опубликована статья Ильи Эренбурга, которую, конечно, я не сравниваю с уже приведенными, но содержащая ряд ошибочных положений в том же роде.

<…> Внутри страны, в писательских организациях Москвы и Ленинграда, вокруг этих статей начинает группироваться отсталая часть писателей <…> (Аппарат ЦК КПСС и культура, 1953–1957. С. 206, 207).

16–26 марта. Первый фестиваль итальянских фильмов в Москве, Ленинграде и столицах союзных республик.

17 марта. В «Комсомольской правде» (с. 3) письмо аспирантов МГУ С. Бочарова, В. Зайцева и В. Панова, преподавателя Ю. Манна и студента А. Аскольдова, где говорится, что, хотя В. Померанцев нечетко ставит многие важнейшие положения, и прежде всего вопрос о партийности литературы, его статья «Об искренности в литературе» может, тем не менее, стать поводом для обсуждения общих вопросов советской литературы49.

С удовольствием, – в дневнике обращает внимание на эту публикацию Сергей Дмитриев, – отмечу статью в той же «Комсомольской правде» «Замалчивая острые вопросы». Это письмо в редакцию аспирантов МГУ, преподавателя и студента МГУ. Авторы справедливо подняли голос против административного наскока «Литературной газеты» на статью Померанцева «Об искренности в литературе». Авторы правы, считая помянутую статью небезошибочной. Но еще более они правы, считая ее в основе полезной и острой. Хорошо, что по адресу «Литературной шавки» стали раздаваться голоса разумные (Отечественная история. 1999. № 6. С. 123).

На той же странице фельетон А. Суконцева и И. Шатуновского «За голубым забором», высмеивающий чванство и барские замашки Николая Вирты и других (не названных по имени) деятелей культуры. На эту публикацию Александр Раскин откликнулся эпиграммой, объединив Н. Вирту и А. Сурова (323 эпиграммы. С. 88):

Попали оба в оборот,Хотя у них различен метод:За голубым забором тот,И под любым забором – этот.

Конечно, – процитируем дневниковую запись Сергея Дмитриева от 27 марта, – нетактичные люди всегда были и будут. Видимо, и Вирта к ним принадлежит. Интереса в этом нет. Интерес в другом: авторы, сами того не подозревая, показали стиль жизни определенного слоя (вернее, прослойки) наших деятелей культуры, партработников и разных там депутатов. Правяще-буржуазно-бюрократическая верхушка (Отечественная история. 1999. № 6. С. 122–123).

18 марта. Из дневника Сергея Дмитриева:

В «Литературной газете» редакционная статья «Об издании современной зарубежной литературы». Смысл ее – призыв к некоторому приоткрытию того железного занавеса, который так старательно создавался нами в 1947–1952 гг. Дело с борьбой против проникновения «растленной культуры Запада» дошло до того, что СССР оказался в положении сектанта-фанатика, не видящего ничего вокруг себя из‐за собственного нежелания видеть что-либо, кроме самого себя. Наши представления об окружающем зарубежном мире не имели никакой объективной ценности. Мы видели не то, что есть за рубежом, а то, что мы желали там видеть. Если же при всем нашем желании нужного нам увидеть было нельзя, тогда мы заявляли, что в данном месте (стране, народе) ничего нет, кроме маразма и тупика. А результат такой политики – потеря чувства действительности, неспособность понять сложную картину мира, сложную картину общественной и идейной борьбы.

Газета настолько расхрабрилась (разумеется, заручившись разрешением на храбрость), что даже призывает издавать «значительные произведения и таких писателей капиталистических стран, которые хотя и не занимают отчетливо выраженной прогрессивной позиции, но правдиво изображают зарубежную действительность». Тэк-тэк-с!! Значит, додумались до того, что поняли возможность для писателя не занимать отчетливо выраженной прогрессивной позиции и в то же время правдиво изображать действительность. Как же нужно было отупеть, чтобы с серьезным видом провозглашать такие всему миру искони известные истины! (Там же. С. 121).

20 марта. В «Литературной газете» (с. 3–4) двухподвальная статья Бориса Рюрикова «О богатстве искусства» – резкая критика статьи В. Померанцева и письма С. Бочарова, В. Зайцева и других в ее защиту.

24 марта – 25 апреля. В выставочных залах МОСХа проходит первая Выставка произведений молодых московских художников. Среди прочих, свои работы экспонируют Гелий Коржев, Борис Биргер50, Эрнст Неизвестный, Леонид Берлин и др.

30 марта. Александр Фадеев пишет письмо в Воениздат, где сказано:

Можно рекомендовать читателю первую книгу романа В. Гроссмана «За правое дело»…

Как известно, первый, напечатанный в журнале «Новый мир» вариант книги вызвал острую дискуссию. Первоначальные высокие оценки романа на обсуждении в Союзе писателей, а также в отдельных статьях в печати были необъективны. Одни исходили из действительно больших достоинств романа, но не вскрывали некоторых присущих ему серьезных ошибок, заслонявших и местами искажавших его идейный замысел. Однако в последовавшей затем критике идейных ошибок романа были допущены серьезные перегибы. Статья в журнале «Большевик» и статья М. Бубеннова фактически зачеркивали роман. Отдельные перегибы имели место и в той части критики, которая видела достоинства романа. Автор этих строк очень сожалеет, что в его статье в «Литературной газете» («Некоторые вопросы работы Союза писателей») тоже были допущены неоправданно резкие оценки, вызванные преходящими и устаревшими обстоятельствами литературной дискуссии того времени.

На XIV пленуме Правления Союза писателей мною были сделаны первые попытки оценить роман объективно. <…>

В целом это – большое, значительное произведение, плод многолетнего труда, произведение, полное глубоких размышлений, написанное хорошим языком и радующее читателя правдивыми картинами жизни (цит. по: С. Липкин, А. Берзер. С. 243–244).

31 марта. В Ленинградском театре драмы имени А. С. Пушкина премьера спектакля «Гамлет» в постановке Григория Козинцева. Перевод Бориса Пастернака, музыка Дмитрия Шостаковича, в заглавной роли – Бруно Фрейндлих.

Спектакль великолепный, – 11 апреля сообщает Пастернаку Ольга Фрейденберг, – но без Шекспира. Гамлета ставят, как современную психологическую реалистическую драму (Переписка Бориса Пастернака. С. 280–281).

Апрель

1 апреля. Выступая на заседании Комитета по присуждению Сталинских премий, Тихон Хренников дает оценку 10‐й симфонии Дмитрия Шостаковича:

Мне представляется, что герой этого произведения – какой-то перепуганный интеллигент, который боится жизни. Жизнь ему представляется каким-то страшным кошмаром, от этого он кричит, вопит, потому что симфония наполнена невропатическими спазмами, и ему всё окружающее представляется в каком-то таком свете, из которого даже выхода не существует, а отдельные просветления, которые есть в музыке – и то какого-то инфантильного порядка…

Эта симфония никогда не может являться отражением нашей действительности, а это кривое зеркало нашей действительности…

6 апреля. В «Литературной газете» (с. 2) статья Федора Гладкова «Об этике писателя», в которой осуждены «буйствующее пьянство драматурга А. Сурова», хулиганское поведение романиста А. Волошина, который «за короткий срок сменил четырех жен», казнокрадство бывшего председателя правления ССП Бурят-Монголии Ц. Галсанова, а также поддержан упрек, высказанный Н. Вирте в фельетоне «За голубым забором».

Здесь же двухподвальная статья Бор. Агапова Б. Рюрикова «Против снобизма в критике» – резкое осуждение статьи М. Лифшица «Дневник Мариэтты Шагинян».

7–25 апреля. Первые гастроли французского театра «Комеди Франсэз» в Москве и Ленинграде.

Приглашение в Москву «Комеди франсэз» и переговоры о приглашении миланской оперы «La Scala», – записывает в дневник Сергей Дмитриев, – как будто бы свидетельствуют о желании слегка познакомить советских туземцев с театром Западной Европы.

Все эти отдельные меры – робкие попытки проделать в железном занавесе хотя бы маленькие дырки (Отечественная история. 1999. № 6. С. 121).

В 1954 году на сцене Малого театра состоялись гастроли «Комеди Франсез». Это была сенсация, – вспоминает Михаил Козаков. – На галерке третьего яруса я смотрел «Сида» и был счастлив, что проник туда с другими студентами, прорвавшими ряды билетеров Малого театра. Блистательный Андре Фальконе, игравший Родриго, декламировал стих Корнеля по всем правилам французской академии и казался мне прекрасным хотя бы уже потому, что читал монологи по-французски. Изнемогая от жары на верхотуре, затаив дыхание, мы с восхищением слушали красивую, совершенно непонятную нам французскую речь стопроцентного героя-любовника, гулявшего по вертикали голосовой партитуры от бархатных низов до звонких верхов, и даже не подозревали, что у себя на родине академическое искусство Дома Мольера уже давно вызывает раздражение у Жана Вилара, который это искусство иначе как мертвечиной не называет (М. Козаков. Актерская книга. Т. 1. С. 128–129).

В «Комеди Франсез» меня, воспитанного на отечественных традициях, поразило само существование иной культуры, внятно, резко отличающейся от нашей. <…> Чтобы попасть в Малый театр на «Комеди Франсез», люди ломали двери – я сам это видел (О. Табаков. С. 105).

У нас51 гастролирует театр Французской комедии. За билетами дежурят ночами <…> Азарт охватил всех (Е. Шварц. Живу беспокойно… С. 386).

10 апреля. Из дневника Василия Гроссмана:

Фадеев мне сообщил, что струсившие издатели обратились в ЦК и Гл. Полит. Упр-ние, где им предложили получить отзыв Союза ССП о книге (цит. по: А. Фадеев. Письма и документы. С. 190).

11 апреля – 5 июня. В «Огоньке» первые главы второй книги романа Михаила Шолохова «Поднятая целина».

Сейчас, – 19 апреля прокомментировала в дневнике Лидия Чуковская, – Шолохов уже ничем не отличается от Панферова: тот же выдуманный русский язык, та же внутренняя душевная грубость (Л. Чуковская. Дневник – большое подспорье… С. 115).

Не позднее 19 апреля. В Доме композиторов в течение трех дней идет дискуссия о 10‐й симфонии Дмитрия Шостаковича.

Как указано в докладной записке Отдела науки и культуры ЦК КПСС,

особого внимания заслуживают высказывания некоторых ораторов, пытавшихся связать «защиту» Шостаковича с более общими вопросами развития советского музыкального искусства.

<…> настойчиво говорили о необходимости «открыть двери» для произведений, осужденных ранее общественностью – 8 и 9 симфоний и других сочинений, подвергнутых широкой критике за их формалистический язык, чуждый народу круг образов.

В таких выступлениях ораторы явно пытались намекнуть, что «времена теперь другие», что постановление ЦК КПСС об опере «Великая дружба» В. Мурадели «не действует» и т. д. <…> как уже говорилось, не были отмечены недостатки последнего сочинения Шостаковича, его односторонний трагизм, мотивы одиночества и т. д. <…>

Нельзя не отметить правильного по содержанию и скромного по форме выступления в заключение дискуссии самого Шостаковича, который отметил, что он постарается учесть ошибки и сделать все, что требует народ от советского композитора (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 213).

20 апреля. Премьера фильма Михаила Калатозова «Верные друзья».

21 апреля. Советский Союз вступает в ЮНЕСКО.

25 апреля. Умерла Лидия Николаевна Сейфуллина (род. в 1889).

28 апреля. Президиум правления ССП СССР единогласно исключает из ССП А. Сурова, Ц. Галсанова, Н. Вирту, Л. Коробова52 как людей, совершивших ряд аморальных и антиобщественных поступков, несовместимых со званием советского писателя53.

В ноябре А. Суров будет лишен Сталинских премий, присужденных за присвоенные им пьесы других авторов (Я. Варшавского, Н. Оттена и А. Шейнина).

30 апреля. Верховный суд СССР по протесту Генерального прокурора СССР Р. А. Руденко реабилитирует Н. А. Вознесенского, А. А. Кузнецова, М. И. Родионова, П. С. Попкова и других видных партийных и советских чиновников, проходивших по так называемому «Ленинградскому делу».

Апрель. Подготовлено, но не принято постановление Совета министров СССР «О присуждении Сталинских премий за выдающиеся работы в области искусства и литературы за 1952 и 1953 гг.».

Предположительно, в апреле 1954 года <…> Н. С. Хрущев в последний момент отказался подписывать постановление. Как это происходило на самом деле – в доступных нам источниках не освещалось (Сталинские премии. С. 617).

Среди произведений, которым не досталась Сталинская премия, но позже была присуждена Ленинская, роман Леонида Леонова «Русский лес» (1957), цикл стихотворений «Моабитская тетрадь» Мусы Джалиля (1957, посмертно), 7-я симфония Сергея Прокофьева (1957, посмертно), документальный фильм Романа Кармена «Повесть о нефтяниках Каспия» (1960), книга Корнея Чуковского «Мастерство Некрасова» (1962).

Среди тех, кто будет в дальнейшем отмечен Ленинской премией за другие работы, Сергей Коненков, Галина Уланова (1957), Михаил Аникушин, Георгий Товстоногов, Дмитрий Шостакович (1958), Арам Хачатурян (1959), Сергей Бондарчук, Давид Ойстрах, Георгий Свиридов, Михаил Шолохов (1960), Вера Пашенная, Борис Пророков, Святослав Рихтер, Мартирос Сарьян, Александр Твардовский (1961), Владимир Фаворский (1962), Самуил Маршак (1963), Майя Плисецкая (1964), Леонид Коган, Игорь Моисеев (1965), художник Сергей Герасимов (1966, посмертно), Кара Караев (1967), Михаил Светлов (1967, посмертно), Густав Эрнесакс (1970), Тихон Хренников (1974), Аркадий Райкин, Дементий Шмаринов (1980), режиссер Сергей Герасимов, Сергей Образцов (1984).

Среди тех, кто был выдвинут в 1954 году на Сталинскую премию, но Ленинскую уже никогда не получит, Михаил Пришвин, Борис Горбатов, Валентин Катаев, Валентин Овечкин, Илья Эренбург, Всеволод Кочетов, Сергей Голубов, Юрий Герман, Ольга Форш, Иван Новиков, Вера Кетлинская, Вера Панова, Николай Шундик, Сергей В. Смирнов, Владимир Луговской, Мстислав Цявловский, Сергей Дурылин, Евгений Сурков, Борис Ярустовский, Михаил Ромм, Иван Пырьев, Александр Згуриди, Юрий Шапорин, Отар Тактакишвили, Арно Бабаджанян, Анатолий Александров, Виссарион Шебалин, Генрих Нейгауз, Александр Свешников, Вера Дулова, Федор Решетников, Василий Ефанов, Орест Верейский, Виктор Цигаль, Иван Жолтовский, Михаил Яншин, Николай Акимов, Сергей Юткевич, Валентин Плучек, Георгий Менглет, Александр Мелик-Пашаев, Николай Охлопков, Раиса Стручкова (Там же. С. 633–650).

Журналы в апреле

В «Знамени» (№ 4) «Стихи из романа в прозе „Доктор Живаго“» Бориса Пастернака54. Публикация сопровождена авторским предисловием:

Роман предположительно будет дописан летом. Он охватывает время от 1903 до 1929 года, с эпилогом, относящимся к Великой Отечественной войне.

Герой – Юрий Андреевич Живаго, врач, мыслящий, с поисками, творческой и художественной складки, умирает в 1929 году. После него остаются записки и среди других бумаг написанные в молодые годы, отделанные стихи, часть которых здесь предлагается и которые во всей совокупности составят последнюю, значительную главу романа55.

Резко критически, обвинив Пастернака в «декадентстве», на эту публикацию откликнулись В. Ермилов статьей «За социалистический реализм» в «Правде» (3 июня)56 и В. Назаренко статьей «Идейность поэтического образа» в «Литературной газете» (27 июля).

О предыстории этой публикации рассказывает Владимир Огнев:

Я работал тогда <в 1953 г.> в «Литературной газете» и уговорил начальство, Бориса Сергеевича Рюрикова, прекратить замалчивание Пастернака, напечатав цикл, вернее часть его, стихотворений десять, в газете. День, когда я принес из типографии набор (целую полосу!) был праздником. Но недолгим. Поздно ночью меня вызвал Рюриков. Остро отточенный карандаш навис над полосой. Борис Сергеевич был хмур. Он ткнул цветным карандашом в стихотворение «Рассвет»:

Ты значил всё в моей судьбе…

– Кто это? О чем это?

– «Мне к людям хочется, в толпу…», – заученно парировал я.

– При чем здесь толпа? Я спрашиваю, кто этот, что значит все в судьбе? Молчите? Да это же Христос! Нет, милые мои…

Цветной карандаш, разрывая бумагу, зачеркнул сначала «Рассвет», а потом и всю полосу…57

И уже в 1954 году, – продолжает В. Огнев, —

я встретил Павла Антокольского, разговор коснулся неудачной моей попытки напечатать Пастернака. Пока мы разговаривали, подошла Вера Инбер. Включившись в разговор, Инбер неожиданно заявила, что не все потеряно. Она отнесет стихи в «Знамя», где ее «слушается Вадим». В тот же день я передал ей синюю тетрадь, не веря, что Пастернака напечатает «реакционный» Кожевников, если либеральная «Литгазета» отказала.

Но чудо случилось. Стихи увидели свет (не все – только восемь)58 (В. Огнев. Амнистия таланту. С. 203–205).

В «Новом мире» (№ 4) литературные заметки Федора Абрамова «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе» – резкая критика «образцовых» произведений С. Бабаевского, Е. Мальцева, Г. Николаевой, Ю. Лаптева, С. Воронина, других писателей, которые не жалеют «розовой краски» и «колхозную жизнь, даже в будни <…> любят освещать праздничными фейерверками» (с. 213, 214).

Судя по дневниковой записи Абрамова от 3 января, статья вышла далеко не такой, какой ее в редакцию принес автор:

Смысл основных замечаний по моей статье сводится к тому, что она слишком правдива и беспощадна. В наших же журналах давно отвыкли от этого. Поэтому они просят сгладить углы, уравновесить недостатки положительной частью <…>. Дементьев предложил мне все ответственные выводы в статье подкрепить соответствующими цитатами из Маленкова и Хрущева (Л. Крутикова-Абрамова. Послесловие / Ф. Абрамов. Собр. соч. Т. 5. С. 595, 596).

Тем не менее

в статье Ф. Абрамова, – как сказано в докладной записке, подписанной секретарем ЦК КПСС П. Н. Поспеловым, – объявляются фальшивыми и перечеркиваются почти все крупные произведения последних лет о передовых людях колхозной деревни, о передовых колхозах, о перспективах развития колхозов. Защищая эту статью, А. Твардовский прямо заявил, что поскольку «нельзя убеждать колхозников средней полосы страны, что их положение превосходно», ошибкой журнала является лишь то, что она была опубликована поздно (цит. по: В. Огрызко. А судьи кто?!. С. 8).

В «Октябре» (№ 4) стихотворение Евгения Евтушенко «Мать Маяковского». 10 апреля в «Литературной газете» на это стихотворение откликнулся С. Ларин: