Талисман всадника

– Нелюди? – я плеснул вина в серебряный кубок и продегустировал. Ничего не скажешь, подлинный «Либнум»! С ума сойти! Быть фавориткой принца Тараска не так уж плохо… – Эта такая особая шутка обитателей Пограничья, которую аквилонцы не понимают?

– Еще как понимают, – отмахнулась Зенобия. – Между прочим, Конан Канах, твой король – большой приятель нашего короля. Эрхарда Оборотня. Понятно?

– А ты сама не оборотень? – поинтересовался я, наблюдая, как Зенобия наливает в свой кубок какую-то жуткую настойку. Судя по запаху, ежевичную.

– Не повезло, – совершенно серьезно ответила госпожа фаворитка. – Я, к сожалению, самый настоящий доподлинный человек. Ладно, оставим споры о преимуществах двух противоположных рас. Надеюсь, ты сообразил, что я позвала тебя не случайно?

– Конечно, сообразил. И что?

– А вот что, – Зенобия указала мне на длинную лавку, застеленную медвежьей шкурой. – Насколько мне известно, тебя прислал в Бельверус король Аквилонии? Да? И пожалуйста, не делай такие невинные глаза! Я, как ты мог заметить, отнюдь не круглая дура. Кроме того, детство и юность я провела в Пограничье и отлично знаю, в каких отношениях находились Конан и герцог Мораддин.

– Не понимаю, как можно увязать вместе твою молодость, короля Аквилонии и покойного герцога, – брякнул я. – При чем здесь Пограничье?

– Человеческие судьбы, долгие тонкие нити, свитые Норнами, переплетаются очень причудливо, – с задумчивым видом изрекла Зенобия и села рядом со мной. – В моей полуночной стране слова «богатый купец» почти равнозначны слову «герцог». Ты слышал о моем отце? Он ведает торговой управой Пограничья, близок к королю Эрхарду и наслышан о некоторых страничках прошлого аквилонского государя. Я же внимала рассказам отца со всем тщанием… Я знаю, что Конан и глава Вертрауэна познакомились давным-давно, лет двадцать назад или даже больше того. И, конечно же, такой человек, как Конан, не мог оставить в беде старинного друга.

– Какие же из всего этого выводы? – поинтересовался я.

– Никаких, – Зенобия развела руками. – Здесь настолько тесно сплелись высокая политика, в которой я ничего не понимаю, чьи-то интриги и колдовство, что распутать этот клубок не сумел даже хитроумный Мораддин. За что и поплатился жизнью.

– Колдовство? – ахнул я. – Какое колдовство?

– Обычное. Разве ты никогда не сталкивался с магией?

– А ты, видимо, сталкивалась настолько часто, что хорошо разбираешься в волшебном искусстве?

– Да не сказала бы… Мои телохранители-оборотни заставили меня насторожиться. Племя Карающей Длани чувствует магию гораздо острее людей. Так вот, парни утверждают, что в Бельверусе появилось нечто… нечто чужое. И это чужое – действует.

– И в чем это выражается? – спросил я. – Каково действие?

– Отец приставил ко мне четверых охранников, – глядя на огонь камина, сказала Зенобия. – Трое оборотней, один человек. Тарк, дальний родственник Эрхарда, уехал еще зимой. Обратно в Пограничье. Отговорился тем, что в Немедии ему плохо. Хотя за последние четыре года я не слышала от него никаких жалоб. Остальные начали болеть, примерно с начала зимы. Чем дальше, тем хуже. А позапрошлой ночью умер Гупта – мой самый верный страж. Я достаточно хорошо знакома с Племенем Карающей Длани – оборотни гораздо крепче людей. Так просто они не умирают. В Бельверусе, как мне кажется, на них начала действовать та самая чужая магия, появившаяся в городе, едва выпал снег… И я сама начинаю бояться.

– Мне, конечно, интересно слушать рассказ о твоих страхах, – довольно жестко заметил я, – но почему бы не перейти к делу? Что ты хочешь мне сказать? И почему? Почему не пожаловаться принцу Тараску или канцлеру? При чем здесь дворянин из Аквилонии, пусть он даже и является доверенным лицом короля?

– Вот ты, значит, как… – сощурила глаза Дженна. – На все эти вопросы я не отвечу. Отчасти потому, что не хочу, отчасти потому, что не могу. А Тараск… Молодой принц рвется к власти. Он привел в город много верных людей и я почти уверена, что гибель семьи старого Нимеда – на его совести. Мне на это плевать, Немедия для меня чужая страна. Однако я не могу спокойно наблюдать, как в политику вмешивается чуждая людям сила, равно опасная и для того, кто ее использует, и для его противников.

– Я подозревал, что за недавним фальшивым мятежом стоит Тараск, – Зенобия, собственно говоря, ничего нового не поведала. И в то же время я в очередной раз слышу о некоем чужеродном колдовстве. Райан предупреждал, теперь Зенобия туда же… И дочь герцога Мораддина упоминала о некоем «красном сиянии». – Скажи, в свите Тараска есть маг?

– Аж целых двое, – мигом ответила Дженна. – Ораст и еще один… Этого второго я вижу очень редко. Странный человек. Кажется, Тараск познакомился с ним в Кофе.

– Имя знаешь?

– В этом-то вся и загвоздка! Имя необычное. Не стигийское, не кофское и не немедийское. Его зовут или называют Ксальтоуном. Точно такое же имя я встретила вот в той книге, – Дженна указала рукой на валяющийся том сочинений Тот-Амона. – Ксальтоун – кхарийское слово. Перевести его очень трудно – оно означает одновременно и человека, который постоянно возвращается, и нечто, существующее вечно, но где-то на самом рубеже миров Зримого и Незримого, и течение времени, а если уж быть совсем точной, то это понятие вышло из употребления еще полторы тысячи лет назад, когда рухнула Кхарийская империя. Мне кажется, что «Ксальтоун» – это не столько имя, сколько название какого-то ремесла. Человек может быть скорняком, наемником, лекарем. А может быть ксальтоуном.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.