Тайна тихой реки

Максим разочарованно выдохнул, потеряв надежду получить значимую информацию. Но мужчина, не дождавшись ответа, продолжил говорить:

– Я сам видел, отвечаааю! Мы тот раз у кумы были на хате, а она в соседнем доме от бабки живет. Мать кумы была, кум был и я с Иванычем. Эт бригадир наш. Ну, сидели дома за столом, выпивали маленько, смеркалось уже. Вдруг слышим: тук-тук! В ставни закрытые за окном постучали. Кум пошел посмотреть, кого там принесло, а мы дальше сидим. Ну, и это… Сидим-сидим, а его все нет и нет. Ну, кума встала, говорит, пойду схожу, посмотрю, че он там. И уходит, значит. Потом слышим крик с улицы: ааааа! Кума визжит. Мы вскочили и давай все туда бегом, на улицу. И это… Во двор выбегаем, там кум у крыльца на грядке лежит. В отключке напрочь. А кума стоит возле него, визжит, что резаная, и рукой показывает туда, на улицу за забор. Мы смотрим, а там бабка, поехавшая эта, в воздухе висит как бы над забором нашим. Не темно совсем было, сумерки, говорю же. Узнали мы ее, она это. Парит как будто над землей, понял? Ну, мать кумы как заорет на нее, прогонять стала ее, типа. И молитвой давай на нее кричать. И все, и та будто на землю опустилась там, за забором нашим и скрылась, понял? И все. А кум преставился. Сердечный приступ. Царствие ему небесное.

Мужчина перекрестился, развел руками в стороны и замолк. Максим еще немного посмотрел на него, нахмурив брови, и, глубоко вздохнув, повторил:

– В воздухе парила, значит…

– Как есть говорю! В ночнушке белой летала над забором! Рожу злую такую скалила.

– А где, говоришь, дом стоит?

Пьяный указал рукой в противоположную сторону села:

– Вон там мост на Ватажку, там, на Васильковой, в конце самом. Он там самый древний.

Не предвидев более интереса от разговора, Максим передал купюру мужчине, после чего спешно развернулся и быстрым шагом продолжил путь. Двоякие чувства остались после этого диалога. С одной стороны, потратил время на бред белой горячки, а с другой – не покидало какое-то жуткое впечатление от услышанного бреда.

Завернув за угол палисадника, обнесенного деревянным частоколом, Архангельский увидел школу, за которой должен был находиться дом бывшего главы. В этот момент из открытой калитки чьего-то двора внезапно показались металлическое ведро и две державшие его руки. Из ведра прямо перед его ногами на дорогу вылились помои, смачно растекшиеся по земле. Брызги нечистот обильно окатили ботинки Максима, а калитка с грохотом закрылась. Он замер на месте в немом молчании и полифонии экспрессивных эмоций. Единственное, что пришло ему в голову, был вопрос: «Что бы на это сказал Roberto Cavalli?» Максим зажмурил глаза и стал считать до десяти: «Успокойся, ты на их территории. Уважай их обычаи. Играй по их правилам». Вдыхая новый аромат и пытаясь придумать, чем бы протереть брендовую обувь, он не нашел ничего лучше, кроме как смиренно продолжить свой путь.

Открывшаяся панорама школы натолкнула на мысль об известном фильме ужасов «Сайлент Хилл»: облезлая краска на стенах здания, местами выбитые стекла в окнах, руины разрушенных строений на территории, поломанные гимнастические снаряды, обломки строительного мусора. Максим подумал, что на месте режиссера добавил бы еще на прогулочные дорожки дрейфующие по ветру кусты перекати-поле. Следовало бы отметить, что с этого ракурса не было видно, что из окон той стороны школы открывался интересный вид на кладбище.

Со словами «бедные дети» он поскорее прошел мимо школьного двора и за углом увидел нужный дом. Скромное одноэтажное строение из серого силикатного кирпича по периметру было обнесено коричневым металлосайдингом. Визуально своим убранством строение не сильно походило на жилище главного чиновника, пусть и бывшего, из чего Максим предположил, что Котов мог быть честным, добросовестным человеком.

У забора на улице стоял старый зеленый «четыреста двадцать первый» «Москвич» без переднего колеса на кирпичной подпорке. Рядом на четвереньках сидел пожилой мужчина в черном вязаном свитере с высоким воротником и копался в ящике с инструментами. За его действиями бдительно наблюдал сидевший рядом маленький черный пес.

Гармония расчета и интуиции подсказывала Максиму – это и есть Котов. Подойдя ближе, он решил нарушить идиллию процесса:

– Аркадий Степанович?

– Он самый. Чем обязан? – вопросительно ответил мужчина.

– Здравствуйте! Меня зовут Максим Андреевич Архангельский. Я из областной прокуратуры. По делу Агаты Никаноровны.

– Аа, да, наслышан. Приехали бабушку нашу на каторгу отправить, – смеясь, ответил Аркадий Степанович. Он явно пребывал в хорошем расположении духа.

– Вижу, вы в курсе событий. На самом деле, я хочу разобраться в произошедшем. Понять для себя, действительно ли она виновна в преступлении, – ответил Максим. Заведя руки за спину, он обошел машину по кругу, пристально ее разглядывая. Он намеренно начал разговор с Аркадием Степановичем так, будто знал, что бывшему главе известны подробности истории.

Мужчина посмотрел на него ясными, как небо, голубыми глазами, вытер руки тряпкой и поднялся на ноги. Это был невысокого роста коренастый человек со смуглой кожей, короткими седыми волосами на голове и очень осознанным волевым взглядом. Глубокие морщины у уголков глаз и между бровей, прямая осанка, а также приподнятая и немного склоненная в сторону голова сигнализировали о твердости характера, жизненном опыте и о сложности принимавшихся решений.

– А вам теперь какая печаль, как оно было на самом деле? – спросил Аркадий Степанович. – Дело в суде. Следователи ведь уже тут наработали.

– Неясностей много они тут наработали, – ответил прокурор, продолжая сосредоточенно разглядывать автомобиль. Указав рукой на водительскую дверь, он спросил: – Можно?

– Пожалуйста, – пожал плечами Аркадий Степанович. – Однако когда они здесь были, разговаривали дерзко. Вам же власть стоит почувствовать, вы же ею пользоваться не умеете, у вас сразу гонор просыпается. Вы с людьми разговариваете свысока, будто с преступниками.

Максим открыл дверь, сел на сиденье, осмотрел с довольной улыбкой салон и положил руки на руль. После этого он глубоко вдохнул и, посмотрев через открытую дверь на хозяина машины, с нескрываемым восторгом произнес:

– Пахнет, как в детстве! Он шестьдесят девятого?

– Да, шестьдесят девятого. Разбираетесь? – Аркадий Степанович немного смягчился.

– У деда моего был такой. Он так любил с ним возиться. И я ему помогал все время. Отличный автомобиль, – по-прежнему улыбаясь, сказал в ответ Максим. – Я, Аркадий Степанович, качество следствия нашего тоже, признаться, осуждаю. И манеры поведения следопытов не всегда одобряю. Только они там долго не работают. Бегут туда за статусом и престижем после института, окунаются в водоворот системы и вскоре рапорты подают на уход, не справляясь с нагрузкой. С людьми не успевают научиться работать должным образом. И все же в каждой системе есть и хорошие ребята. Кому, как не вам, знать об исключениях в чиновничестве.

– Так-то оно так, – кивнув, признал бывший чиновник. – А вас, стало быть, водоворот системы еще не закрутил?

– Да нет там уже ни статуса, ни престижа. Мне сам характер работы нравится. Я вижу в ней подлинный правоохранительный механизм. По зову сердца хочется помогать и защищать. А вот с Агатой Никаноровной никак не могу понять – ее надо защищать или все-таки от нее. Поэтому и пришел к вам как к человеку образованному, знающему не понаслышке всю изнанку здешней каши.

Аркадий Степанович улыбнулся и почесал за ухом подошедшего к нему пса, виляющего хвостом. Он достал из кармана пачку сигарет и прикурил одну.

– Я, Максим Андреевич, в ночь событий на месте происшествия не был, конечно. Но могу предположить, что товарищ Вяземский не по своей воле из жизни ушел, – заговорил он, сев на стоявший рядом раскладной стул. – Мы с ним много разговаривали, когда он приехал. Его особенно интересовали паранормальные явления в селе и их участники. Особо его интересовала Хилер. Я, знаете ли, стараюсь не говорить о ней вообще и с ним ее не стал обсуждать. Он тут обошел всех магов и волшебников. Это я утрирую, конечно. А вот она категорически отказывалась с ним общаться. Да что говорить, она ни с кем не общается никогда. Ее же затворницей потому и зовут здесь, что она из дома своего не выходит. В Марфине и в самом деле много людей с силой. Имею в виду силу особенную. Лечиться сюда приезжают из самых разных мест. Очередями стоят у домов приезжие, в машинах иной раз ночуют, чтобы очередь не пропустить. Но есть и такие, как Хилер. Вроде чернокнижников. Вроде бы темными делами занимаются. Их лучше обходить стороной. Хотя кто как относится. Многие и общаются с ними спокойно. Они же и в магазины ходят, и в город ездят. Но только не эта гражданка…

Неподвижный взгляд рассказчика устремился куда-то вдаль сквозь дым сигареты. Максим спросил:

– Аркадий Степанович, ну вот вы здравомыслящий мужчина. Не пьющий, я полагаю. Вы тоже верите в эти местные паранормальные явления?

– Слушайте, я вообще человек не суеверный. Но прожив здесь всю жизнь, я и правда сталкивался с необъяснимыми вещами. Вы верно заметили, я не пью. И никогда не пил. Ну вот, например, в июне с другом ездили на рыбалку тут недалеко. У Андрея Николаевича мотоцикл «Урал» с люлькой, мы на нем поехали. Он выпивал, конечно, а я-то – нет. Возвращаемся вечером, уже по темноте, и мотоцикл глохнет на трассе. А село уже вот, рукой подать, огни светятся. Ну километр, не дальше. Каким-то чертом бензин кончился вдруг. А мотоцикл, собака, тяжелый. Его не докатишь вручную. И не бросишь же его там. Я Андрею сказал, чтобы сидел и ждал, а сам взял фонарик и пошел до села за топливом. Он выпивший, я его в люльке оставил и пошел. Иду минут десять. Село как было, там же и осталось. Двадцать минут иду, а огни сельские не приблизились нисколько, представьте? Я остановился, оборачиваюсь, а там уже все, темнота, хоть глаз выколи. Кричу: «Андрей!», он не отзывается. Ну что делать, пошел дальше к селу. Вот, положа руку на сердце, я вам не смогу сказать, сколько я шел. Не знаю, как это возможно, но село на горизонте светилось по-прежнему. В какой-то момент я вдруг понимаю, что вода под ногами каким-то чертом оказалась. Думаю, что же это я, с курса сбился и в речку, что ли, угодил? А не видно ничего вообще вокруг. Вот руку вытягиваешь, а дальше – всё, конец радара. Я вам серьезно говорю, это у нас и в селе тут так же. Если вечером как-нибудь останетесь, обратите внимание. Я, значит, развернулся, чтобы на берег обратно выйти. Иду. Чувствую, воды по колено прибавилось уже. Думаю, в темноте вообще попутал ориентацию. Чуть вправо пошел – по пояс уже в воде. Пошел обратно – по грудь ухожу уже. У меня паника началась, я не знаю, что делать. Вокруг темнота. Тут-то я и вспомнил все здешние легенды про «водящих». И где дух мужицкий, где здоровье мое крепкое – как начало меня трясти от страха, «Отче наш» читать стал, всех святых вспомнил. А дно из-под ног ушло совсем. И я плыву уже в воде весь. Уже попрощался с белым светом, как вдруг слышу, мотор мотоциклетный приближается. Слышу, Андрей меня кричит: «Степаныч! Степаныч!» А с какой стороны кричит – не могу понять. Куда ни повернусь в воде, так с обратной стороны звуки. А сам, представьте, рот разеваю, а крикнуть не могу в ответ. Голос пропал совсем. И, слава господу, свет фары появился рядом уже. Я давай барахтаться в воде, что есть силы. Не знаю, как он меня нашел, но съехал на берег на мотоцикле, зашел в воду и поплыл за мной. В общем, вытащил меня и расспрашивать меня начал, а я рот открываю, а слова так и не получается сказать. Только на следующее утро проснулся и говорить начал снова. А бензин, как оказалось, и не кончился тогда. Вот как после такого не верить в явления?.. – он испытующе посмотрел в глаза собеседника.

– Звучит, конечно, жутковато, – после недолгой паузы ответил Максим. Он завороженно слушал рассказ и не мог подобрать слов для попытки объяснения услышанного. – Не знаю, может, давление поднялось, просто потерялись в ориентации на какое-то время из-за темноты, – развел он руками. – Мне кажется, всем этим вещам есть простые объяснения вкупе с совпадениями.

– Я, конечно, потом уже приучил себя вспоминать об этой истории со смехом: мол, голова закружилась, но с тех пор с заходом солнца стараюсь из дома не выходить. Чего и вам, кстати, настоятельно рекомендую.

Максим посмотрел на часы и вышел из машины.

– Аркадий Степанович, спасибо вам большое. Очень рад знакомству. Если не возражаете, я к вам еще зайду. Возможно, завтра.

– Да заходите, я не возражаю. Всего хорошего! – ответил Аркадий Степанович, пожав руку молодому человеку.

Глава пятая

Анна Сергеевна сквозь сон нащупала телефон, прятавшийся от руки на прикроватной тумбочке, и отключила назойливый будильник. Через пять минут она повторила процедуру и решила сделать это еще раз чуть позже, проваливаясь в недосмотренное сновидение. Вскоре, окончательно приняв решение пробудиться, Корчагина нехотя выбралась из постели, обернулась в теплый халат и пошла на кухню.

За окном еще густилась предутренняя темнота, мешающая организму свыкнуться с мыслью, что пора начать бодрствовать и открыться новому дню. Анна Сергеевна сильнее укуталась в халат и медленно выпила стакан воды с лимоном. Затем по стандартному маршруту она отправилась в душ. Учитывая предстоящее мероприятие с участием нового мужчины, она помыла голову. Не просто же так она встала раньше на целый час. Проведя в душе двадцать минут, она высушила волосы и вернулась на кухню, где приготовила завтрак. Ароматный, сваренный в турке кофе добавил еще очков к бодрости духа. Сын был на осенних каникулах у бабушки, и она в полной мере могла насладиться утренним одиночеством, побыть наедине со своими мыслями и чувствами.

Уделяя время макияжу, она значительное внимание посвятила тону лица, подводкой для глаз аккуратно вывела стрелки, накрасила ресницы и вишневой помадой – губы. Она полагала, что женщина, которая не пользуется косметикой, слишком высокого мнения о себе. После этого она открыла окно на кухне и закурила сигарету. Голову посещали противоречивые мысли. Вроде бы все было хорошо, и день обещал быть интересным: ей безумно нравился публичный аспект ее профессиональной деятельности, предстояло много разговаривать с образованными людьми и демонстрировать им свои достоинства – как по специальности, так и в области миропонимания, в чем, как ей казалось, она, безусловно, преуспевала. Но Корчагина испытывала и некоторые опасения за судьбу дела и свою подопечную, зная ее пылкий темперамент и нелюбовь к правоохранительным органам.

Корчагина не преследовала цели укрепления капитала от дела Хилер. Денег на заключение с адвокатом соглашения у подсудимой, конечно же, не было, но участие в производстве по делу защитника было обязательным по закону, и Анна Сергеевна была назначена ей государственным адвокатом с самого возбуждения уголовного дела.

Ни для кого не секрет, что качество работы так называемого «дежурного» защитника по назначению несколько отличается от участия в деле более заинтересованного адвоката по соглашению.

Защиту подозреваемого на следствии можно считать отправной точкой, которая может сказаться на всем развитии дела. Уже на первоначальном этапе расследования может решиться, будет ли оно передано в суд, где основная масса приговоров является обвинительной, или так и останется в кабинетах следователей.

Назначение предполагает, что защитника пригласит следователь, который заинтересован в направлении дела в суд, а сам защитник заинтересован в том, чтобы к его работе прибегали и далее, а потому не желает портить отношения с правоохранителями.

Анна Сергеевна, имея солидный стаж и опыт, знала, что многие адвокаты, чьи услуги бесплатны, зачастую выступают не на стороне подзащитного и могут закрывать глаза на некоторые нарушения, а иной раз и советовать клиенту сознаться в содеянном, не вникая во все тонкости произошедших событий. Она и сама порой избирала подобную линию защиты, однако часто и не шла на поводу у следователей. В отдельных делах она проявляла сочувствие к человеку и искренне желала ему помочь, а иногда просто бралась за дело, если оно казалось ей интересным, так сказать, для кругозора практики.

Дело Хилер с его загадочными обстоятельствами пробудило в Корчагиной большое любопытство, но, в противовес всем россказням, она не верила в мистический характер случившихся событий, а саму Агату Никаноровну, бабушку на инвалидном кресле, обвиняемую в совершении особо тяжкого преступления, ей было очень жалко. Хотя и следовало признать, что с начала ее участия в деле вокруг него периодически происходили некоторые странности.

Следственно-оперативная группа в первый день приезда в Марфино долго не могла провести стандартные процедуры первоначальных следственных действий. Сотрудникам долго не удавалось заполнить документы, поскольку неведомо откуда налетел ветер и они упали в лужу; в доме не включался свет, что затрудняло осмотр места происшествия. Труп потерпевшего сначала долго не могли поднять, так как он оказался необъяснимо тяжелым, будто притягиваемым к земле. Затем он несколько раз падал с носилок, и история повторялась. Агата Никаноровна все это время сильно ругалась на правоохранителей, требуя немедленно покинуть ее домовладение. Когда же они наконец погрузили все вещи в служебную машину, Хилер через забор крикнула им: «Хрен вы отсюда уедете!» Им так и не удалось завести двигатель автомобиля. Пришлось вызывать на подмогу служебный «уазик» местной администрации, который на буксире оттащил их в районный центр.

Отогнав воспоминания, Корчагина потушила докуренную сигарету в пепельницу, закрыла окно и пошла одеваться. Собравшись, она застегнула молнию на высоких ботфортах и, все еще помня холодный уличный воздух, оцепивший кухню через окно, решила надеть полушубок.

Учитывая, что Хилер и на предварительном следствии была под домашним арестом, Корчагина уже ездила к ней в Марфино и знала дорогу. На своем «Ниссане Кашкай» она прибыла в село и, въехав на улицу Васильковую, припарковала машину. Ближе к концу улицы располагался дом ее подопечной, но дальше ехать на машине она не хотела, так как дорога на улице была ужасная и пройти туда было лучше пешком.

Подходя к дому Агаты Никаноровны, Корчагина увидела двух мужчин в синей камуфляжной форме, которые стояли у калитки и смотрели на нее.

– Доброе утро, Анна Сергеевна! – поприветствовал ее один из них, выбросив сигарету. Второй в это время начал что-то доставать из припаркованного рядом служебного автомобиля.

– Привет, ребят! А че сами не заходите? – ответила она с улыбкой. – Меня ждете, что ль?

– Да что-то не хочется. После того раза мы туда без вас не решаемся заходить.

Корчагина вспомнила, как недавно эти ребята из службы исполнения наказаний, на которую возложена обязанность доставления в суд лиц, находящихся под домашним арестом, приехали сюда за Агатой Никаноровной для сопровождения ее в районный суд, когда стоял вопрос о продлении срока действия меры пресечения. Сначала Хилер не открывала им дверь и нехитрыми жестами в окно давала понять, что не планирует никуда с ними ехать. Не возымели эффекта и слова сотрудников о том, что за такое противодействие следователь поместит ее в изолятор. Когда же один из них, взяв на себя смелость, открыл калитку и вошел во двор, с огромной ивы к нему спикировали две большие черные вороны. С истошными криками они налетели на него, стали клевать и хватать его когтями. Пока одна ворона, хлопая крыльями, нападала на самовольно проникшего во двор, вторая взлетела на дерево и камнем отчаянно бросилась вниз, пробив клювом голову сотруднику. Напарник подбежал к нему и помог выбраться на улицу. Только после этого обе вороны вернулись обратно на дерево. Тогда один из служащих позвонил адвокату и попросил оказать им содействие. С приездом Корчагиной ситуацию удалось стабилизировать, Анна Сергеевна уговорила Хилер подчиниться, убедив ее в гарантии безопасности.

– Да уж, – сказала Корчагина и, подойдя к дому, постучала рукой в окно. – Как коллега-то ваш поживает? С головой в порядке все?

– На больничном до сих пор. Вчера только был у него. Рана очень плохо заживает, и он жалуется, что с того времени кошмары мучают постоянно. Доверительница ему ваша снится, в окошко стучит с улицы и хихикает.

– Господи, страсти-то какие. – Она еще раз постучала в окно. Ответа так и не последовало.

– Может, она там это… Того? И сразу все проблемы разом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Аппарельное устройство – подъемно-опускающий механизм в носовой и хвостовой частях парома, посредством которого осуществляется въезд и выезд с судна на берег.