Бельфеддор

Ему было немногим более двадцати лет, теперь же на Бельфеддора смотрело из воды незнакомое, обросшее щетиной лицо с суровыми, даже грубыми чертами видавшего виды человека неопределенного возраста – с равным успехом ему можно было дать и тридцать лет, и пятьдесят.

«Надо же, – заметил демон несколько удивленно. – Оказывается, мы сильно изменились…»

– Мы?! – вскричал Бельфеддор вслух, не сдержавшись. – Это я изменился! Что ты со мной сделал?!

– Ты здоров, приятель? – недоуменно спросил капитан. – С кем ты разговариваешь?

Бельфеддор ничего не ответил. Капитан пожал плечами, затем жестом позвал воинов за собой и направился к воротам. Абатур поспешил за Кселлосом.

– Странного парня ты приволок, – заметил толстяк. – Он явно не в себе. Идем скорее, друг, я угощу тебя добрым вином. Недавно я купил таких девушек – кровь с молоком! Вот увидишь, тебе они понравятся. Мы славно проведем эту ночь.

Ворота захлопнулись, снаружи встали на страже два воина. Внутри охранного двора остались лишь Бельфеддор и Мрак.

– Как ты мог сделать со мной такое?! – разгневанно прошипел Бельфеддор, как только голоса капитана и Абатура стихли за воротами.

«Я сам не подозревал, что так получится, – ответил демон неубедительно и без тени вины в голосе. – Видимо, моя древность наложила печать на твою молодость.»

– Печать?! Да я просто старик!

«Не преувеличивай. Ты выглядишь, как нормальный зрелый мужчина. Лично мне нравится наше новое лицо, такой облик производит впечатление на женщин. И потом, посмотри на это дело с другой стороны – старее ты уже не станешь. Мы вообще не будем стареть и переживем всех, ныне живущих.»

– Мы что, бессмертны? – осторожно спросил Бельфеддор.

«Своей смертью мы точно не умрем. Я изменил тебя не только внешне, пойми это и прими, как должное. Хорошо бы, чтоб у тебя еще и мозги вправились.»

– Что ты имеешь в виду? – оскорбленно спросил Бельфеддор.

«Ты всю ночь собрался торчать у этого столба и безропотно ждать, когда тебя отведут на суд коменданта Паттоко? С нашим новым лицом тебя никто не узнает и не заступится. А если ты признаешься, кто мы есть теперь, нас убьют еще скорее. Нас ведь могут обвинить в смерти Ксеттоса. Я не для того вселился в тебя, чтобы принять смерть на плахе.»

– Отчасти такой приговор будет справедлив, – заметил Бельфеддор, печально вздохнув. – Ведь именно ты убил моего господина.

«А ты убил меня, – напомнил демон. – Я-то уже наказан, а вот тебя казнят ни за что.»

– Что же ты предлагаешь? – спросил Бельфеддор.

«Дай мне свободу действий! – свирепо потребовал демон. – Я разорву эти ремни и оружием проложу нам путь на волю.»

– Ты устроишь резню, а я этого не хочу. Мы не в стане врагов.

«Друзей я здесь тоже не приметил, – прорычал демон. – Не будь тряпкой, соверши наконец решительный мужской поступок. Глупо оставаться пленником и ждать смерти, когда можешь стать свободным.»

В этот момент послышался стук копыт, к столбу подошел Мрак и ткнул Бельфеддора носом в плечо.

– Он опять отвязался, – удивленно прошептал Бельфеддор. – Как он это делает?

«Даже глупая скотина стремится к свободе, – заметил демон. – А ты так и будешь покорно ждать своей участи, как трусливый раб?»

Бельфеддор не успел ответить. Он почувствовал на своих руках влажные губы гиппариона, а через пару мгновений крупные зубы жеребца без труда разорвали ремни.

«Умный зверь! – восхищенно отметил демон. – Трудно было бы сыскать лучшего коня для воина. Жаль, что он не проживет столько, сколько мы. Впрочем, если ты не будешь прислушиваться к моим советам, мы лишимся головы гораздо раньше.»

– Да заткнись ты! – огрызнулся Бельфеддор.

Он обнял жеребца за шею и ласково потрепал его густую гриву.

– Благодарю тебя, Мрак.

Гиппарион добродушно фыркнул в ответ.

– А теперь тебе придется вынести нас отсюда, – произнес Бельфеддор.

Он взобрался на круп жеребца и бросил оценивающий взгляд в сторону ворот.

«Что ты задумал? – забеспокоился демон. – Мне почему-то кажется, что ты никогда раньше не ездил верхом.»

– Тебе правильно кажется, – подтвердил Бельфеддор. – Я впервые на коне. Но будь уверен, это не помешает нам перескочить ворота.

«Ты с ума сошел! – вскричал демон. – Мы свернем себе шею! Неизвестно даже, умеет ли прыгать этот жеребец! Он слишком тяжел для таких трюков!»

При этих словах Бельфеддор испытал злорадное удовлетворение от того, что сумел встревожить грозного демона.

– Умеет, – заверил он свою вторую половину. – Ксеттос специально тренировал его для больших скачек в Аттоко. Правда, он так и не выставил Мрака на арену.

Не желая больше пререкаться с демоном, Бельфеддор хлопнул коня ладонью и ударил пятками в бока. Мрак понял замысел своего седока и без страха помчался прямо на ворота. Мощным прыжком гиппарион без труда одолел препятствие – пожалуй, он смог бы взять барьер и повыше.

Воины, стоявшие на страже за воротами, даже не успели понять, что произошло: жеребец тенью пролетел над их головами и помчался по улице.

«Ты ненормальный! – вскричал демон. – Ты чуть нас не угробил! Мы могли грохнуться и сломать себе шею.»

– Не ты ли требовал от меня решительных действий? – напомнил Бельфеддор. – Ну, и кто же из нас трус?

«Но наше тело слишком хрупко для таких трюков. А ты не позволяешь мне проявить свою силу. Я не могу оставаться сторонним наблюдателем.»

– Будь доволен, что вообще можешь быть здесь, а не отправился в мир теней.

Послышались частые удары гонга, поднялся переполох. Разбрасывая в стороны пытавшихся задержать его людей, Мрак безудержно мчался к выездным воротам. Однако стражи, извещенные о тревоге звоном гонга, успели захлопнуть массивные створки ворот и заложить их тяжелым засовом.

Бельфеддор круто развернул жеребца. Мрак ударил задними копытами в щиты двух воинов, подбежавших слишком близко, – обоих отбросило далеко назад.

«И что теперь? – язвительно поинтересовался демон. – Эти ворота Мрак точно не перепрыгнет.»

– Вырвемся, – решительно ответил Бельфеддор.

Гиппарион помчался вдоль стены. Он, словно таран, сметал со своего пути пытавшихся остановить его воинов Кселлоса, слуг и рабов Абатура, просто случайных встречных людей. Бельфеддор не отказал себе в удовольствии отвесить попутно несколько пинков и затрещин. Демон же просто стонал от бессильной ярости и вынужденного бездействия.

Мощно оттолкнувшись, Мрак легко забросил себя и своего седока на пологую кровлю приземистого сарая. Оттуда гиппарион перескочил на такую же пологую крышу длинного склада и помчался дальше, кроша копытами черепицу.

«Это безумие! – волновался демон. – Если крыша проломится, Мрак сломает себе ноги, а мы – шею!»

Достигнув края строения, гиппарион остановился в нерешительности. Развернув жеребца, Бельфеддор увидел, что на крышу взбираются солдаты. Оглядевшись, он заметил на террасе гостевого дома, возвышавшегося по соседству, капитана Кселлоса. Старый воин внимательно следил за всадником на крыше.

– Придется постараться, Мрак, – прошептал Бельфеддор, припав к шее жеребца. – Ты сможешь это сделать.

Гиппарион согласно тряхнул головой.

«Эй, вы двое, вы что задумали?!» – опять забеспокоился демон.

– Заткнись хоть ненадолго, – ответил ему Бельфеддор. – Нам сейчас не до тебя.

Он отвел гиппариона от края крыши и снова развернул. Воины были уже совсем близко, их обнаженные бронзовые клинки угрожающе сверкали в свете факелов. Бельфеддор снова бросил взгляд на террасу гостевого дома. Капитан Кселлос едва заметно усмехнулся и покачал головой. Он отлично понял замысел Бельфеддора, и, видимо, отчаянная храбрость беглеца вызвала уважение в сердце старого воина.

– Вперед! – крикнул Бельфеддор и ударил гиппариона босыми пятками в бока.

«Что значит – вперед?! – завопил демон. – Куда, вперед?! Ты нас угробишь!»

Но ни Бельфеддор, ни тем более Мрак, уже не обращали никакого внимания на его вопли. Разогнавшись, гиппарион оттолкнулся от края крыши, перелетел через высокую ограду и шумно приземлился за стеной постоялого двора. Ноги жеребца подогнулись так, что он едва не коснулся брюхом земли, но уже через мгновение конь снова помчался вперед, прочь от постоялого двора, и вскоре растворился в ночи. Никто даже не попытался преследовать беглеца в кромешной тьме.

«Ты безумец! Настоящий безумец! – прорычал демон, когда огни гостиного двора Абатура совсем исчезли из виду и Бельфеддор перевел жеребца на шаг. – Наши души запросто могли расстаться с твоим хлипким телом. Хотя справедливости ради замечу, что это приключение меня взбодрило. Я уж опасался, что ты совсем не способен к решительным действиям.»

– А уж я-то как взбодрился, – произнес Бельфеддор, тяжело дыша. Его бил озноб, то ли от ночного холода, то ли от возбуждения. – А Мрак, по-моему, вообще в восторге. Ксеттос никогда не давал такой воли его силе.

«Зря ты не дал такой воли моей силе, – свирепо заметил демон. – Тогда бы уж мы развлеклись на славу.»

– Не сомневаюсь. – Бельфеддор даже весь передернулся, представив, какую бойню мог бы устроить грозный демон. – Но тебе придется умерить свою кровожадность.

«Почему? – несколько разочарованно спросил демон. – Мне показалось, что тебе самому понравилось наше приключение. Если же ты воспользуешься моей силой, мы станем могучи и непобедимы. Только подумай, какая бурная жизнь нас ждет. Уверен, ты будешь в восторге.»

– Это ты будешь в восторге, – недовольно ответил Бельфеддор. – Единственное твое желание – безнаказанно проливать реки крови. А я не желаю становиться убийцей.

«Опять затянул свою песню. Будь же ты, наконец, мужчиной, забудь свое рабское происхождение. Хватит унижаться перед богатеями и аристократами. Ты теперь свободный человек. Я наделил тебя огромной силой, глупо не воспользоваться ею.»

– Твоя сила разрушительна и смертоносна, – заметил Бельфеддор.

«Пусть так, но это Сила! Мы можем взять от жизни все, что пожелаем. Неужели ты предпочтешь этому рабское унижение? Подумай хорошенько, хоть раз напряги свои глупые мозги. Мы легко можем добиться власти и богатства, нам будут принадлежать красивейшие женщины. Кстати, у тебя вообще были женщины?»

– Советую тебе заткнуться, – недружелюбно пробурчал Бельфеддор.

«Видимо, нет, – сделал вывод демон с изрядной долей злорадного ехидства. – Конечно, какие могли быть женщины у глухонемого кривобокого раба? Слушайся меня, и мы быстро это исправим. Ну, ты решился наконец? Мы станем воином?»

– И не надейся, – отрезал Бельфеддор.

«Слюнтяй! Тряпка! – взъярился демон. – Ты не мужчина, а трусливая баба! Жалкий ничтожный раб! Ты не достоин имени, которым назвался!»

– Да? И что же ты сделаешь? – насмешливо спросил Бельфеддор. – Отнимешь у меня свое имя?

Демон лишь прорычал в бессильной злобе.

– Даже это тебе не по силам, – злорадно усмехнулся Бельфеддор. – Ты всего лишь бесплотный дух, так что знай свое место и не раздражай меня. Я сам решу, что мне делать, обойдусь и без твоих советов. А будешь надоедать, изгоню тебя из своего тела.

«Тогда ты опять превратишься в глухонемого калеку,» – осторожно заметил демон, стараясь сдержать свою ярость.

– А ты вообще сдохнешь, – безжалостно ответил Бельфеддор. – А теперь заткнись. Я смертельно устал и хочу спать.

«Спать?! – возмутился демон. – А мне что делать, пока ты будешь дрыхнуть? Я вообще спать не умею.»

– И что?! – обозленно выкрикнул Бельфеддор. – Мне теперь из-за тебя совсем не спать, что ли? Заткнись и приглядывай за Мраком, чтобы не сбился с пути. Надеюсь, ты еще помнишь, что мы едем в Отоммосо. Если что случится, дай мне знать, но не вздумай разбудить меня просто так.

«Ладно, – проворчал демон. – Дрыхни, слабак.»

Бельфеддор припал к гриве Мрака, обняв жеребца за шею. Ночь была довольно прохладной, но Бельфеддор, жутко уставший за день, уснул почти мгновенно, покрепче прижавшись к теплому крупу гиппариона.

Когда он очнулся, солнце уже выглядывало из-за края горизонта, утренняя роса блистала мириадами искр в его первых лучах. Гиппарион неподвижно стоял посреди степи и мирно спал, склонив голову к высокой траве.

Бельфеддор потянулся, зевнул и недовольно поинтересовался:

– Чего мы здесь торчим?

«Жеребец утомился, – хмуро отозвался демон. – Вы, смертные, так слабы. Я решил дать Мраку отдых. Если он падет, нам придется топать дальше пешком. Мне-то все равно, а вот тебе это может не понравиться.»

– Да, ты прав, – согласился Бельфеддор. – Мрак заслужил отдых.

Он сполз на землю и повел плечами, разминаясь. Мрак сразу очнулся ото сна. Повернув голову, он взглянул на хозяина и приветливо фыркнул.

– Отдыхай, Мрак, – произнес Бельфеддор, похлопав жеребца по шее. – Путь у нас дальний, сил нам потребуется много.

Мрак не выказал никаких протестов против такого решения хозяина.

– Хорошо ему, – вздохнул Бельфеддор. – Вон сколько травы сочной. А у меня уже брюхо сводит.

«В степи много живности, – отозвался демон. – Умеючи можно даже с ножом славно поохотиться.»

Бельфеддор опять вздохнул.

«Но ты, похоже, даже этого не умеешь, – понял демон. – Никчемный ты человечишка. Не быть тебе прославленным воином.»

– Я и не собирался, – проворчал Бельфеддор. – В мире есть более полезные занятия, чем оголтелая резня и убийство.

«Какие, например? – язвительно поинтересовался демон. – Прислуживать богатеям? Пойдем наниматься в слуги к какому-нибудь аристократу? Или продадим себя в рабство?»

– Тебе доставляет удовольствие постоянно напоминать мне, кем я был, – неприязненно заметил Бельфеддор.

«Ты им и остался, – ответил демон. – Тебе не хватает смелости, чтобы быть свободным человеком.»

– Тебя послушать, так свободный человек непременно должен быть воином, – усмехнулся Бельфеддор.

«Именно так, – жестко подтвердил демон. – Сила оружия необходима, чтобы сохранить собственную свободу. Подавляй других, чтобы они не подавили тебя. Топчи их безжалостно, или они растопчут тебя.»

Бельфеддор покачал головой.

– Я так не могу. Этот путь не для меня.

«Да, я уже понял, – проворчал демон. – Хотя, с другой стороны, может быть, это и правильно. Твое тело слишком хрупко, чтобы бросать его в бой. Есть еще один способ обрести власть и сохранить свободу. Правда, на мой взгляд, он менее надежен, чем острый меч, но для такого мягкотелого инфантильного человечка вполне подойдет.»

– И что за способ? – поинтересовался Бельфеддор.

«Мы станем богатым уважаемым господином. Будем жить в роскоши, во власти и почете. Сотни рабов и слуг будут удовлетворять все наши прихоти. Красивейшие женщины будут ублажать нас. Скучная жизнь для истинного воина, но не самая худшая доля для нас.»

– У тебя все мысли соскальзывают на женщин, – недовольно заметил Бельфеддор. – Жить в достатке и почете, конечно, заманчиво. Это лучше, чем жизнь безродного бродяги, тут я с тобой согласен. Но тогда нам придется вернуться в твое подземелье, чтобы забрать оттуда все золото.

«Совсем не обязательно, – возразил демон. – Этот металл я могу добыть где угодно. Протяни руку. Да не туда, повернись направо.»

Бельфеддор послушно протянул руку в указанном направлении, с интересом ожидая, что за этим последует.

«Раскрой ладонь, – потребовал демон. – Лови!»

Высокая трава всколыхнулась, из нее вылетела золотая монета и упала в ладонь Бельфеддора.

– Как ты это сделал? – удивился он.

«Ты разве забыл, что я имею власть над золотом? Я чувствую его на расстоянии и могу притягивать. Нет такого золотого схрона[4], который я не смог бы обнаружить. Скоро и ты научишься этому. Ведь теперь я – это ты, а ты – это я. Ну как? Мы станем беспечным развратным богатеем?»

– Я обдумаю твое предложение. Но сначала мы наведаемся в Отоммосо.

«Тоже неплохая мысль, – одобрил демон. – Этот город всегда ломился от золота. Почистим купеческие закрома.»

– Я совсем не это имел в виду.

«Зачем же ты так рвешься в столицу? Нас ждет там прелестная женщина?»

– Уймешься ты когда-нибудь? – рассердился Бельфеддор.

«Совсем забыл, что ты не любишь говорить о женщинах… – демон злорадно хохотнул. – Так что же тебе нужно в Отоммосо? Ты же убогий сирота, у тебя нет ни родни, ни друзей. Вся твоя семья – это я и этот жеребец.»

– Не бери на себя слишком много, – сердито осадил демона Бельфеддор. – А в Отоммосо мы едем к госпоже Тинее. Она племянница Ксеттоса и единственная его наследница.

«Ага! – восторжествовал демон. – Все-таки женщина!»

– Ничего общего с тем, о чем ты подумал. Капитан Кселлос кажется мне честным человеком, уверен, он проследит, чтобы люди Ксеттоса и все уцелевшее имущество купца вернулись к его наследнице. Я тоже честный человек и верну госпоже Тинее Мрака. Она его законная хозяйка.

«У тебя совсем мозги сотряслись, когда через стену прыгал! – взъярился демон. – Это наш жеребец, он сам к нам пришел, он хочет служить только нам. Это настоящий боевой гиппарион. Зачем такой жеребец холеной безмозглой девице? Может быть, ты и сам вернешься в хозяйскую собственность? Ты же был рабом Ксеттоса, значит, по закону тоже должен перейти по наследству.»

Такой довод заставил Бельфеддора растеряться.

– Об этом я еще как-то не подумал, – смущенно пробормотал он.

«И не пытайся, – злобно посоветовал демон. – Уверен, мне не понравится то, что ты можешь надумать. У тебя явная нехватка мозгов, ты слишком туп, чтобы думать.»

– Чего ты хочешь от меня?! – рассердился Бельфеддор. – Непросто вот так сразу изменить всю свою жизнь. С самого рождения я был рабом Ксеттоса, он вырастил меня. Я жил в его доме, все было просто и понятно – делай свою работу и получай за это кров и пищу. А теперь я вдруг остался совсем один. Непривычно заботиться о самом себе, а не о хозяине. И перестань оскорблять меня!

«Тогда научись, наконец, думать как свободный человек. Избавься от своих рабских привычек.»

– Какой же ты все-таки нудный, – устало вздохнул Бельфеддор.

«Да, со мной тебе нелегко придется, – признал демон с изрядной долей злорадства. – Но, надеюсь, мы еще подружимся.»

– Очень в этом сомневаюсь, – пробурчал Бельфеддор. – А сейчас мы все же должны ехать в Отоммосо. Предатель Омминос наверняка уже там. Неизвестно, с какой целью он организовал нападение на караван Ксеттоса. Быть может, госпоже Тинее угрожает опасность.

«Тогда советую поторопиться. Скоро нас нагонит капитан Кселлос со своим отрядом. Нам лучше вернуться на дорогу и постараться проехать через Паттоко раньше него.»

– Ты прав, – согласился Бельфеддор.

Он окликнул Мрака. Гиппарион тут же поспешил к хозяину. Взобравшись на круп жеребца, Бельфеддор направил его к Большой Императорской дороге, чтобы продолжить свой путь далее на закат, к стенам Отоммосо – новой столицы империи.

* * *

По мере приближения к Отоммосо дорога становилась все оживленнее. По пути встречались воинские отряды ногаров, торговые караваны, спешили гонцы с вестями, шагали пешие путники. В отдалении над степью клубилась пыль – кочевые племена гнали свои стада на большой торг.

Отоммосо был огромен. Пожалуй, не было на свете города более древнего, более великого, более богатого. Слава о нем гремела повсеместно, от Хингарских гор на восходе до Изумрудных лесов кадангов у берегов Безбрежного океана на закате, от полуночных лесов арамеев и хошимов, что называли город на свой лад – Орамос, до полуденных земель акатанов по другую сторону моря Горронга. Потому император Аммитетоннос и решил перенести столицу из древнего Аттоко в Отоммосо. Сюда, на побережье, сходились торговые пути со всего мира – сухопутные и морские. Само море Горронга уже многие ногары именовали Круглым, ибо обширная Ногарская империя, раскинувшаяся на полсвета, охватила его со всех сторон.

Город был огромен. Чтобы добраться от одного его конца до другого, даже верхом, потребовался бы почти целый день. Число его жителей измерялось сотнями тысяч, не намного меньше было проезжающих. Здесь можно было встретить представителей любых рас и народов – самих ногаров, гордо именующих себя повелителями мира, белокурых кадангов, лесных варваров арамеев и хошимов, кочевников гипитов, смуглых каттанцев и ардонаев, чернокожих жителей полуденного побережья и Акатании – всех вобрал в себя Отоммосо.

Город был крупнейшим торговым центром – целые кварталы состояли из купеческих дворов, лавок, складов, амбаров, конюшен. Обширные рынки жили своей жизнью, словно маленькие города. Ежедневно они принимали и отпускали десятки торговых караванов. Здесь можно было приобрести все, что угодно – оружие, украшения, домашнюю утварь, продовольствие, скотину. На невольничьих рынках можно было сравнительно недорого купить раба любого пола и возраста. В этом прибрежном городе, в самом центре работорговли их стоимость была не столь высока, как в глубине континента. Впрочем, юные девушки и юноши, наделенные особой красотой, даже здесь ценились довольно высоко, их стоимость на аукционах достигала немалых сумм.

Огромный порт, раскинувшийся на все побережье, также существовал торговлей. Ежедневно к многочисленным причалам швартовались купеческие галеры, на берег сходили колонны рабов, переносились тюки, ящики с товарами, бочки и кувшины с заморскими винами и пряностями. Приняв на борт амфоры с зерном, изделия искусных ногарских мастеров из стекла и фарфора, ткани, кованые изделия, инструменты и оружие, прочий груз, корабли вновь уходили в море. Постоялые дворы, кабаки, термы[5]– все это служило удобствам и удовольствиям как гостей, так и горожан, а также приносило немалую прибыль своим владельцам.

Город был развитым ремесленным центром. Почти всю Потанскую его часть, расположенную между полуночью и закатом, занимали кварталы гончаров, стекольщиков, кузнецов, кожевенников, ткачей. В мастерских от рассвета до темноты трудились тысячи мастеров, наемных рабочих, рабов, в этой части города постоянно стоял шум – звон металла, стук, бряк, грохот, клубился дым печей. Производственные постройки и жилища рабочих и рабов перемешивались в невообразимом архитектурном хаосе, неприемлемом для планировки прочих городов Ногары. Только жилища именитых мастеров и владельцев мастерских стояли обособленными дворами-усадьбами. Изделия отоммосских ремесленников были широко известны по всей Ногарской империи и пользовались большим спросом.

Это был также и культурный центр империи. Величественные храмы принимали сотни паломников со всего света, в их университетах молодые люди высшего сословия, наставляемые учеными жрецами, постигали различные науки. Храмовые библиотеки хранили древние пергаментные манускрипты, медные, серебряные и золотые таблицы, содержащие труды давно ушедших в мир теней мыслителей. Сами жрецы составляли особую касту привилегированного сословия. Это были люди образованные, искушенные в магических науках, пользующиеся большим уважением в обществе и огромным влиянием. Кроме того они были близки к бессмертным богам, и даже сам император не имел официальной власти над служителями культа. Жреческое сословие вело свою обособленную жизнь, не вмешиваясь в дела государственных мужей и простого народа, но и не допуская непосвященных в таинства собственного бытия. Могущество жрецов проявлялось во всем – торжественных помпезных празднествах, нарочито показном богатстве и роскоши, способных затмить великолепие императорского двора, культовых постройках. Величественная пирамида Центрального храма занимала площадь, равную пяти городским кварталам, а грандиозные башни, служившие обсерваториями жрецов-отшельников, поднимались выше облаков.

За тысячи лет город накопил сказочные богатства. Резиденции знати не уступали, а порой и превосходили своим великолепием императорские постройки в Аттоко. Стараясь перещеголять друг друга, вельможи покрывали купола своих дворцов золотом и серебром, для отделки стен доставляли белый мрамор с Потанских гор, черный из Хингары и даже красный из Акатании. Вокруг дворцов разбивались фруктовые сады и тенистые рощи с бассейнами и фонтанами.

Кроме всего прочего Отоммосо являлся неприступной крепостью. Мощные стены, двадцатикратно превышающие высотой человеческий рост, опоясывали весь город. Со стороны моря город также был защищен. На скалистых мысах, укрывающих гавань и порт от штормов, высились гранитные бастионы. Баллисты и катапульты на их стенах были способны поразить цель на расстоянии семисот шагов.

Все это послужило причиной решения императора Аммитетонноса перенести свой двор из тихого Аттоко в шумный, вечно живой и бесконечно огромный Отоммосо.

Новая столица империи встретила Бельфеддора своей обычной шумной суетой – древний город не знал покоя ни днем, ни ночью.

«Здесь все так же оживленно, – заметил демон. – Давненько я тут не бывал, пожалуй, уже полтысячи лет. Куда мы едем?»

– В усадьбу Ксеттоса, – тихо ответил Бельфеддор.

«Ты по-прежнему хочешь избавиться от Мрака? Глупо.»