Сокровище Стража

Из-за этого же Хиякей приближался к ней прямо сейчас, думая, что сможет украсть ее посреди ночи. Даже на таком огромном расстоянии он мог чувствовать его зловещее намерение. С таким чувствительным слухом как у него, он слышал, как ветер гладит черные как смоль перья. Этого ей стоило бояться, помимо всего прочего.

Страх…Он мог научить ее бояться.

Он мог показать ей реальность этого мира и причины, почему ей не следовало сюда приходить. Его братья – ее защитники были не здесь и не могли спасти ее. Он мог бы по-разному объяснить ей истинный смысл страха. Его золотые глаза неистово сияли в лунном свете, когда идея пришла ему в голову.

Кью потянулся к ее телу, медленно и нежно скользил ладонью вниз, пока не остановился на ее бедре, где заканчивалась ее юбка. Затем он начал скользить вверх, под свободную одежду. Он чувствовал жар, исходящий от ее мягкой кожи, обжигающий его ладонь.

Все ее тело содрогнулось от легкого прикосновения, когда она попыталась вырваться. Движение заставило его покрепче схватить ее. Его вторая рука скользнула по грудной клетке, желая только преподать урок, что может случиться, если она будет поймана одна, без защиты. В следующий раз она уже не совершит такого проступка.

И снова его инстинкт победил его волю, что-то внутри нее звало его, заставляя его желать. Кью чувствовал жар, исходящий от нее, и его благородная кровь вышла из-под его контроля. Растерявшись, он внезапно не захотел ее отпускать.

Ему не суждено было узнать, для кого было предупреждение: для него или для нее. Наклонившись прямо к ее уху, Кью выдохнул: «Беги».

В мыслях Киоко страх уступил место панике, когда его хвата ослабла. Она могла быть очень послушной, когда нужно, и сейчас был как раз такой случай. Она рванулась вперед с одной только мыслью – убежать. В мыслях она постоянно выкрикивала имя Тои, но ни звука не срывалось с ее губ. Казалось, что каждый звук, который она хотела произнести, застревал в горле, оставаясь звучать только в ее ушах.

Если бы она могла добраться ближе к деревне и Тое, у нее появился бы шанс, что он услышит ее и спасет от невменяемого брата. Она мысленно попросила себя проснуться, хотя и знала, что все было слишком реальным, чтобы быть сном.

Она практически застонала, когда капля дождя упала на нее, доказывая, что она была права. Все это не было сном, от которого можно было проснуться, шторм настиг ее. Оглянувшись через плечо, она врезалась во что-то похожее на стену и отшатнулась назад.

Увидев белую вздымающуюся шелковую рубашку всего на шаг от себя, она рванулась в противоположном направлении, убегая от деревни, где спали стражи и единственная надежда ее спасения. Она знала, что Хиякей был стражем, но как-то позволил захватить себя демонам, с которыми сражался, и стал врагом. Киоко думала, а что если тоже случилось с Кью, и никто не понимает этого.

Киоко поймала взглядом белое пятно справа от себя и устремилась назад к деревне, надеясь на шанс добраться до Тои. Ее пульс так громко стучал в ушах, что практически оглушал ее.

Она знала, что боги потешаются над ней, поскольку с неба хлынул дождь с сотрясающим землю громом.

Почему? Почему он все это делал? Почему он не убил ее вместо того, чтобы издеваться? Она знала, что не имела ни единого шанса убежать от него. Она также знала, что он не позволит ей добраться до безопасного места, но это все равно не останавливало ее стремительный порыв.

Кью наблюдал, как она ближе подбирается к деревне, и решил позволить ей думать, что у нее есть маленький шанс убежать. От этого будет только лучше, когда он поймает ее. Но затем он почувствовал другой запах. Его братья. Нет! Он не позволит! Они не смогли защитить ее, и именно поэтому сейчас она останется с ним несмотря ни на что. Его благородная кровь требовала этого.

Киоко почувствовала в нем резкую перемену. Она чувствовала, как аура Кью закрывается вокруг нее, и закричала, на этот раз не в силах сдержать крик. Звук пронесся по лесу, словно звонок смерти, и одна рука закрыла ее рот, другая обхватила талию, она снова задыхалась, как будто опять была заключена в тесные объятья. Теперь ее ноги находились в нескольких сантиметрах от земли.

*

Тоя посмотрел на темнеющее небо, когда упали первые капли дождя. Сегодня была плохая ночь, он отчетливо ощущал это шестым чувством. Его глаза подходили по цвету молнии, которая плясала в темноте приближающегося шторма.

Он не мог заснуть, когда Киоко нет рядом, поэтому Тоя забрался на высокую ветку дерева на окраине деревни, чтобы наблюдать. Все, что он мог делать – ждать рассвета, чтобы встретить ее в садах Сердца времени. Если бы у него был выбор, то первое, чтобы он сделал - никогда бы не отправил ее домой.

Земля содрогнулась от грома, но глаза Тои стали шире, он уловил испуганный крик. От крика у него перехватило дыхание: «Киоко?» Что она делает здесь в такое время, не сказав ему?

Его глаза приобрели серебристый цвет, как только его инстинкты стража пробудились. Он никогда не слышал, чтобы она была так напугана, даже во время битвы. Его сердцебиение зашкаливало, когда появились серебряные крылья, он взлетел так быстро, что человеческим глазом этого было не увидеть.

«Киоко!» – взволнованный крик вырвался из него.

Шинбе, лишенный сна, стоял снаружи хижины Саки. Его ночные кошмары не позволяли ему спать. Его аметистовый взор остановился в лесу, в котором был портал Сердца времени. Что-то было не так, он чувствовал это, и это не было связано с надвигающимся штормом, который сейчас бушевал в лесу.

Кью? Что делал Кью так близко? Очень долго связки Шинбе отказывались работать, и его дыхание замерло в груди, когда он смотрел вдаль. Он чувствовал ее, Киоко вернулась назад. Его синие волосы метались от штормового ветра, который принес запах братской злобы. Его кулак сжался. Она была не одна, Кью был там!

Он взял свое оружие, которое стояло у двери. Шинбе знал, что ему не нужно звать остальных, он чувствовал их за спиной. Прозрачные аметистовые крылья распахнулись за ним, когда он оторвался от земли.

Камуи мгновенно присоединился к погоне, оставляя след разноцветной пыли за собой. Каэн яростно зарычал, поднял Саки в воздух, чтобы также присоединиться к погоне.

«Нет!» – голос Кью был жестким, как будто он ругал ее за что-то, чего не одобрял. Не в этот раз. В этот раз его не отвергнут. Он хотел прикоснуться к ней и раньше в пылу битвы, но не делал этого. Что-то предупреждало его, что их контакт может быть опасным для них обоих, поэтому он отступил.

Но в этот раз он будет потакать его настоящей сущности. Ее душа отравляла его слишком долго. Она была единственным человеком, который столкнулся с ним в бою или где-либо еще и не убежал в страхе. Он сжал объятья, чтобы уменьшить ее сопротивление.

Он знал, что его братья любят ее, но Тоя был по-настоящему влюблен в жрицу. Его разозлила близость брата к чему-то, что он желал для себя. Он до сих пор не мог понять, почему Тоя не переспал с ней, а вместо этого оставил ее свободной и беззащитной. Неужели не понимал, что враг может захватить ее? Простая мысль, что Тоя может сделать ее своей, вызвала чувство собственности, которое перешло и к рукам, которыми он держал ее.

Кью знал, что Тоя слышал ее крик о помощи. Он чувствовал серебристого стража, приближающегося на тревожно высокой скорости. Он не только преподаст ей урок за похождения посреди ночи в одиночестве, но и проучит братца за то, что позволил ей это.

Силой мысли он создал щит, он знал, что его брат не проломит его. Он посмотрел вниз, на девушку, чьи изумрудные глаза были полны страха, причиной которого был он. Кью убрал руку с ее губ только для того, чтобы заменить ее своими губами и не позволить закричать. Он потребовал ее губы жестким, голодным поцелуем, непреклонным ни перед чем. В тот момент, когда он вкусил ее, было поздно отдавать ее назад.

Киоко немедленно стала бороться с ним, хватая воздух. Что он делает? Она никогда не целовалась до этого, и то, что произошло, было далеко от ее мечтаний о первом поцелуе. Она запротестовала.

Кью проник своим языком в нее, держал ее голову неподвижно, запустив свои пальцы в ее шелковистые каштановые волосы. Другая рука скользнула под юбку, лаская гладкую кожу, до того как он встретил мягкий пушок между ее бедер.

Он восхищенно наблюдал, как ее большие глаза закрылись, и она хныкнула при поцелуе. Кью чувствовал ее неопределенность между желанием, чтобы он прекратил, но также желая большего, поскольку он подарил ее телу новые ощущения, которые она никогда до этого не испытывала. Было много всего, чему он мог научить ее этой ночью.

Его золотые глаза светились, когда горячая волна желания пронзила его и его бедра, когда он прижался к мягкой окружности ее бедра. Он не собирался зайти так далеко, насколько он мог это сделать.

Адреналиновый всплеск Тои давал ему скорость до тех пор, пока его взгляд не поймал слабый голубой свет из темноты леса. Он быстро приземлился, затормозив, когда увидел их. Светящийся голубой барьер окружал Кью и его заложницу, опасно потрескивая. То, что он увидел, разбило его сердце и наполнило яростью одновременно.

«Кью!» – гневно прорычал Тоя. Как только он согнул руки в локтях, появились его кинжалы. Крепко сжав святое оружие в руке, он подошел к барьеру. Сила в кинжалах пульсировала, вызвав вокруг него ударную волну, отбрасывая его волосы назад и отражая ярость, запечатлевшуюся на его лице.

Тоя зарычал, бросился на барьер и ударил по нему лезвиями, но барьер отбросил его назад вспышками энергии, исходящими от его поверхности. Его тело ударилось о ствол огромного дерева, которое и прекратило полет. Он рычал в тот момент, когда скользил вниз по твердой коре.

Выбираясь из грязи, Тоя с яростью наблюдал, как его брат продолжает целовать Киоко. Затем он заметил, что мышцы на его предплечье слегка двигаются, он провел взглядом вниз до его кисти. Увидев руку брата под ее юбкой, ярость ударила его прямо в грудь! Движения мышц его руки могли означать только одно. Этот гнев только становился сильнее, пока брат продолжал, зная, что он наблюдает.

«Киоко!» – Тоя чувствовал, как кровь стража закипает, когда он прокричал ее имя. Киоко принадлежала ему, и он не позволит Кью прикасаться к ней так, как это происходило сейчас. «Черт бы тебя побрал!» – снова волна энергии вспыхнула перед ним, отбрасывая грязь и обломки в деревья ударной волной.

Разум Киоко мучался от того, что тело предавало ее. Она била Кью везде, куда доставал ее маленький кулак, до тех пор, пока она не была вынуждена схватиться за его рубашку, чтобы удержаться, поскольку ее колени начали ослабевать. Она прижалась к его груди так сильно, как могла, но только позволила углубить опьяняющий поцелуй и дать поглаживающей руке еще больше доступа.

Она слышала, как Тоя прокричал ее имя, и знала, что он был достаточно близко, чтобы видеть ее, но Кью не ослаблял хватку. Поцелуй становился более навязчивым от ее хныканья и усиливавшихся хаотичных движений. Она пиналась, но вышло так, что ее нога застряла между его ног. Отчаявшись, она пыталась кусать его, но и это не сильно помогало.

Он не причинял ей вреда. Напротив, то, что он делал, было так хорошо. Он гладил ее между ног очень ритмично, что заставляло ее думать, будто она оседлала его руку. Это была несправедливая пытка. Она никогда не думала, что Кью может быть способен на поцелуй, не то что на такое смелое прикосновение. Это было так заманчиво, одна мысль заставляла ее разум и тело вести войну, поскольку она все еще пыталась получить свободу.

Кью наслаждался ее решимостью бороться против него, хотя он и чувствовал нарастающую растерянность от поцелуя и удовольствия, которое он ей доставлял. Ее молодое, нетронутое тело жаждало этого, хоть она и боролась с ним со всей своей скудной силой. Но еще большее удовлетворение ему приносило понимание, что Тоя смотрит на них из-за щита, который он создал вокруг них.

Он чувствовал, как она отвечает на его прикосновения, она почти застонала, когда тело ее предало. Ее всхлипы становились громче, когда в ней проявлялась сторона жрицы, та сторона души, что принадлежала только стражам. Но она не сдалась. Она еще боролась с ним, но было неважно, какой выбор был сделан. Он зашел слишком далеко, чтобы отступать.

Взгляд Кью встретился со взглядом Тои, желая, чтобы тот видел, как пробуждается неукротимая страсть. Выражение лица Тои, его взгляд в этот момент. Да, сейчас его брат знал цену, которую заплатил за то, что не уследил за тем, кого должен был защищать. В представлении Кью, Тоя должен был потерять ее именно так.

Ее вздохов было достаточно, чтобы он потерял контроль, который и так был на волоске. По крайней мере, это было опьяняюще. Тоя узнает как это, хотеть что-то, что есть у брата, зная, что тебе это никогда не заполучить.

Кью почувствовал, что ее борьба становится слабее, он знал почему – она пыталась удержать себя от того, чтобы прижаться посильнее к его руке, где она излучала влажное тепло. Ее спина была изогнута, глаза закрыты, длинные ресницы украшали раскрасневшиеся щеки.

Как только она достигла вершины горы, на которую он заставил ее подыматься, он остановил поцелуй и отстранился, давая соблазнительному вздоху прозвучать над ними. Лицо Кью ничего не выражало, но его глаза сияли, когда он смотрел на нее, чувствовал ее горячую плоть, плотно прижатую к нему. А он только прикоснулся к ней, такая страсть крылась внутри жрицы.

Смятение Киоко исчезло, как только она поняла, что сама трется о его руку, она откинула голову, чтобы посмотреть на Кью. Его ангельская внешность противоречила злобному поступку. Он не был лучше своего дяди Хиякея. Она почувствовала, что сила гнева от унижения переборола весь страх, что у нее был. Она подняла руку и ударила его прямо по щеке, но затем замерла, поняв, что, возможно, только что подписала себе смертный приговор.