Капуста при свете Луны

Она опоздала на двенадцать минут. Андрей Петрович всем своим видом выражал негодование. Выглядело это так: невысокий пожилой джентльмен с абсолютно седой шевелюрой взад-вперёд прохаживался у подъезда, нервно поглядывая на часы.

– Не извольте гневаться, – ослепительно улыбнулась Ольга. – Всего пара минут.

– Дело принципа, Оля, – проскрипел Андрей Петрович. – Вы сами сказали: без опозданий.

Ольга взяла его под руку и повлекла в подъезд.

– Не будьте занудой, вам не идёт.

Сидящие на лавочке старушки переглянулись.

– Ни хера себе, кобель! – возмутилась одна из них.

– Не возникай, Фаина, – возразила другая. – Теперь каждый делает, что хочет.

– Он же в отцы ей годится, бесстыдник!

Ольга и её спутник суждений этих, разумеется, не слышали: они поднимались по лестнице на второй этаж, причём Андрей Петрович душераздирающе сопел и кашлял.

– Курить надо меньше, – посоветовала Ольга, давя на кнопку звонка.

– Угу, – буркнул Андрей Петрович, – три дня как бросил.

Дверь открылась. Высокая худая деваха в спортивном костюме возникла на пороге, произнесла «здрасьте» и отступила вглубь. Ольга и Андрей Петрович вошли в тесную прихожую, дальше которой, судя по всему, их приглашать не собирались.

– Леночка, вам не жарко в этой амуниции? – светски поинтересовалась Ольга.

– Нет, у нас прохладно, – деваха протянула Ольге конверт. – Здесь ровно тысяча. Пересчитайте.

– Зачем? – Ольга заглянула в конверт. – Впрочем, для порядка… – Она извлекла стодолларовые купюры, проворно перебрала их пальцами и положила обратно. – Как в аптеке. А здесь неплохой район: зелень кругом, довольно чисто…

– Ольга, вы нас очень подвели, – выпалила вдруг деваха. – Можно было продать квартиру за девяносто две. Знакомые наших друзей гораздо худшую халупу толкнули за…

– Нет, Лена, – жёстко перебила Ольга, – ваши домыслы мы обсуждать не будем.

– Это не серьёзно, – поддакнул Андрей Петрович.

Из комнаты донёсся раздражённый мужской голос:

– Ну да, вы люди серьёзные. Уболтали нас, как лохов: скорей, скорей, покупатель соскочит! Сколько мы на этом потеряли? Так нам, баранам, и надо!

Деваха в спортивном костюме сверкнула на Ольгу глазами.

– Извините, что здесь топчемся. Он там только что из душа, сохнет.

– Голый я, – хохотнул мужчина в комнате.

– Нам это знать не обязательно, – осадил его Андрей Петрович.

– Павел! – крикнула Ольга. – Ведь я выложила вам все варианты с учётом падения спроса на московскую недвижимость. Так или нет?

– Значит, вы некомпетентны. – Деваха вызывающе вздёрнула остренький подборок.

– Погодите, Лен, – небрежно отмахнулась Ольга. – Павел, я к вам обращаюсь! Разве цена вас не устраивала?! Разве кто-то мешал вам посоветоваться с друзьями или хоть с чёртом лысым?!

После короткой паузы голос Павла проворчал:

– Я ж говорю: бараны, сами виноваты… Расписку нашу верните.

– Само собой. – Ольга достала из сумочки сложенный вчетверо листок. – Держите, мы в расчёте.

Долговязая Лена взяла расписку, развернула и порвала на мелкие клочки.

– Так её! – усмехнулась Ольга, выходя за дверь. – Пока, ребята!

Выходя за ней следом, Андрей Петрович презрительно обронил:

– Жадность к добру не приводит.

– Молчали бы! – Деваха с треском захлопнула дверь.

– Жлобы, – подвела итог Ольга, спускаясь по лестнице. Она остановилась на площадке между этажами. – Давайте здесь, Андрей Петрович. Самый волнующий момент, и никакого народу.

Пока Ольга отсчитывала доллары, седой джентльмен ворчал у её уха:

– Продали бы они свою конуру, как же! Кто-то, видать, их накрутил…

– Друг мой, – Ольга разделила деньги пополам, – перестаньте ко мне прижиматься: жарко.

Андрей Петрович закашлялся,

– Знаете, Оля… не выдавайте желаемое за действительное.

– Это мой недостаток. – Ольга протянула ему зелёные купюры. – Пятьсот на брата, не густо. Ищите хороших клиентов.

Андрей Петрович кивнул и спрятал деньги в карман.

– Вы куда сейчас? На метро?

Он попробовал было за ней увязаться, однако Ольга легко от него отделалась, тормознув такси. В ближайшем обменном пункте на сотню долларов она обзавелась рублями, на этом же такси сгоняла на рынок, купила свиную вырезку, овощи-фрукты и лихо подкатила к дому. Когда она перетащила пакеты с провизией через порог, было полвосьмого.

Помыв руки и повязав фартук, Ольга спешно принялась за готовку. Под пение Тома Джонса она начинила свинину специями, обернула фольгой и сунула в духовку. Теперь можно было заняться салатами. Том Джонс разливался соловьем, и Ольга пританцовывала, нарезая овощи. От этих милых кухонных радостей её отвлёк телефонный звонок.

– Здравствуйте, – произнёс вежливый грубый голос. – Ольгу Михайловну можно?

– Это я, – насторожилась Ольга.

– Я Володя, – представился голос. – Валентин велел с вашим должником разобраться.

– О, Володя! – заворковала Ольга. – Не узнала вас, богатым будете!

– Когда? В этой жизни? – поинтересовался Володя и сразу перешёл к делу: – Расписка у вас имеется?

– А как же!

– Так. Попробуйте договориться на завтра.

– Уже договорилась. На двенадцать. Дома никого больше не будет.

– Ну, Ольга Михайловна… вас бы к нам бригадиром. Я позвоню завтра в десять: скажу, где встретимся. – В трубке раздались гудки.

«Хм! – подумала Ольга. – Простенько и со вкусом». Она закончила резать салаты, разложила по вазочкам и достала майонез. Тут в дверь позвонили. Это был Валентин. Он выглядел усталым и огорчённым, однако вручил Ольге букет роскошных белых роз.

– Ой! – Ольга чмокнула его в щёку. – Огромные-то какие!

– Будто кочаны капусты! – подхватил Валентин.

Ольга ткнула его кулачком в живот.

– Умолкни, собака!

– На, не разбей. – Он протянул ей пакет с надписью «Москве 850 лет». – Здесь коньяк и шампанское.

Ольга опять чмокнула его в щёку.

– Мерси. Звонил твой Володя, на завтра договорились.

– Угу, – буркнул Валентин, перелезая из туфель в тапочки. – Коньяк, между прочим, «Курвуазье».

– Отлично. – Ольга держала в одной руке розы, в другой – пакет с бутылками. – Ты уговорил его на триста баксов?

Валентин вздохнул.

– Ну, если тебе только припугнуть… – он взял у неё букет и поставил в керамический кувшин, – Вова это сделает бесплатно.

Ольга подпорхнула к нему и поцеловала в губы.

– Милый, – прощебетала она, – вот теперь я вижу, что розы превосходные, что шампанское… – она заглянула в пакет, – шампанское полусладкое, а коньяк, чёрт побери, французский. Будто пелена с глаз упала.

Они оба рассмеялись.

– Пошлячка, – сказал Валентин. – Я жрать хочу, умираю. Но сперва, конечно, в душ.

– Вперёд, милый! – Ольга положила шампанское в морозильник. – Полотенце чистое я повесила, халат твой на месте.

– Только жлобы пьют шампанское в халате, – заметил Валентин, скрываясь в ванной.

Ольга налила воды в кувшин с благоухающими розами, заправила салаты и принялась накрывать на стол. В комнате, разумеется: не пить же «Курвуазье» на кухне.

Зазвонил телефон.

– Оля, ещё раз здравствуйте. Это Сергей Попов. Вы просили позвонить после восьми…

– Да, Серёжа, я помню: вам нужно помещение под продуктовые склады. В долгосрочную аренду, вероятно?

– Минимум лет на пять. Можете поспособствовать?

– Конечно. – Ольга достала из сумочки сигареты и зажигалку. – Это лично для вас или для клиента?

– Ну, в общем… для клиента, – признался Сергей.

– Так. – Ольга закурила. – Иными словами, вы просто хотите на этом заработать.

– Под вашим чутким руководством.

– Ну что ж… – Ольга медленно выдохнула дым. – Какой район им нужен?

– Митино, желательно.

– Метраж?

– Две с половиной – три тысячи.

Из душа вышел посвежевший Валентин.

– Я там носки простирнул, на трубу повесил, – сообщил он тихо.

Кивнув, Ольга погладила его по щеке.

– Вариант, в принципе, интересный, – проговорила она в трубку, – тут можно развернуться. Но, Серёженька… давайте обсудим завтра, ладно? У меня сейчас гости, так что, сами понимаете…

– Завтра так завтра. – Сергей не скрыл разочарования. – Во сколько?

– Вечерком, – выразительно посмотрев на Валентина, Ольга чиркнула пальцем по горлу. – Не обижайтесь: сегодня у меня сумасшедший день. Всего доброго, Серёжа! – Она дала отбой.

Развалясь на диване, Валентин полюбопытствовал:

– Очередной поклонник?

Ольга притушила в пепельнице окурок.

– У девушки нет поклонников, у девушки одни клиенты. – Она сняла фартук и швырнула Валентину на колени. – Пойдём жрать, милый.

Ели они дружно и основательно, лишь изредка обмениваясь репликами. Свинина явно удалась, и холодное шампанское в такую жару было весьма кстати.

– Ну вот, – Валентин вытер губы салфеткой, – пульс, вроде, восстановился.

Ольга не спеша прихлёбывала из бокала, глаза её поблёскивали.

– Ты чего такой задрюченный? Проблемы?

– У кого их нет? Два месяца бьемся, а сделка ни с места. Бросить бы всё… куда угодно от этих шакалов!

– Алюминий? – деловито спросила Ольга.

– Медь. – Валентин залпом осушил бокал. – Сорок тысяч тонн до Роттердама. Контракт на три года, представляешь?

– Ни фига себе! – Ольга закурила. – Ну и? В чём заминка?

– Заминка?! Да у нас этих заминок… – Вдруг запнувшись, Валентин с прищуром посмотрел на Ольгу. – Тебе с подробностями или как?

Ольга ответила немигающим влажным взглядом.

– Или как. – Вытянув губы трубочкой, она выпустила струйку дыма. – Плохо твоя Райка за тобой приглядывает: скоро язву заработаешь.

– И лечиться приползу к тебе, – усмехнулся Валентин.

– А когда вылечишься, – подхватила Ольга, – побежишь стирать райкины трусы. Их к тому времени много накопится.

Валентин помахал рукой, разгоняя дым.

– Может, сменишь пластинку?

– Пардон, милый. – Она ткнула окурок в бокал с шампанским. – Хочешь коньяку, милый? Французского, «Курвуазье» называется.

– Разве что с кофе.

– Конечно, дорогой. Только прикажи.

– Слушай, ты это надолго?! – взорвался Валентин.

Ольга обошла стол и села к нему на колени.

– Это навсегда. – Она чувствительно куснула его за ухо и засмеялась, когда он вскрикнул. – Пойду, приготовлю кофе.

– Черт бы тебя драл, – проворчал Валентин, массируя ухо.

Ольга встала с его колен.

– Нет, милый, драть меня будешь ты. Чёрт тебе – не помощник. – Она упорхнула на кухню, и оттуда послышалось тарахтение кофемолки.

Коньяк был превосходным, и кофе получился что надо. Сидя друг напротив друга, Ольга и Валентин пили, улыбались и демонстративно молчали.

– Жарковато, не правда ли? – не выдержал наконец Валентин.

Ольга перевернула на блюдце чашечку с кофейной гущей.

– Погадаем, милый, или сразу разложим диван?

Валентин лениво поднялся со стула.

– Прежде всего, надо вымыть посуду.

– О, дорогой! – захлопала ресницами Ольга. – Ты собираешься трахнуть меня на столе?

Валентин рассмеялся и чмокнул её в нос.

– Пойдём, помоем, пока я добрый.

Убрав остатки еды в холодильник, они плечом к плечу встали у раковины и, целуясь, все перемыли.

– На кофейной гуще уже не погадаешь, – отрываясь от его губ, вздохнула она.

– Зато можно разложить диван, – улыбнулся он.

Когда диван был разложен, и постель расстелена, Ольга уселась на ковёр, скрестив ноги по-турецки.

– Раздевайся, – скомандовала она.

– Ты! – указал на неё пальцем Валентин.

– Фиг.

– Почему?

– Сперва ты, потом я.

– Смысл?

– Надо проверить, готов ли ты к долгому путешествию. Буду раздеваться и наблюдать, в порядке ли твой путеводитель.

Фыркнув, он сгрёб её в охапку и опрокинул на постель.

– Знаешь, что самое трудное? – спросил он, расстёгивая на ней блузку.

Её дыхание участилось.

– Ты меня интригуешь!

– Самое трудное – раздевать капусту листок за листком.

– Листок за листком, – повторила она шёпотом.

Он стянул с неё юбку.

– А сердцевины всё не видать.

– Кочерыжки то есть? – Она избавилась от лифчика и рукой залезла к нему в брюки. – Не там ищешь: вот она.

Он поцеловал ей грудь, сдавив губами сосок.

– Нет, душа моя, это не путеводитель.

Ольга рванула на нём ремень.

– Ну, давай! Снимай штаны, мать твою!

Валентин разделся и стянул с неё трусики. Она повалила его на себя, обхватила ногами и впилась в губы. Слегка отстранившись, Валентин резко в неё вошёл. Она вскрикнула.

– Листок за листком, – прошептал он, двигаясь.

– Заткнись. – Она зажала ему рот ладонью.

Он продолжал двигаться с закрытыми глазами. Лицо его напряглось, на лбу собрались морщинки. Ольга металась под ним и вскрикивала. Приоткрыв нечаянно глаза, Валентин заметил, как она почесала нос. Затем опять вскрикнула, задрожала и прильнула к нему всем телом. Они оба судорожно вздохнули и расслабились.

Валентин поцеловал Ольгу.

– Листок за листком, – повторил он, укладываясь на спину.

– Тебя заклинило? – Ольга положила голову ему на грудь. – Скажи что-нибудь приятное.

– Ты была великолепна.

– Спасибо, милый. Ты тоже,

– И тебе спасибо, дорогая. Интересно, что у тебя сейчас в голове?

– Ничего, абсолютная пустота. – Она потёрлась щекой о его плечо. – Давай спать: трудный был день. – Чмокнув его в шею, она переместилась на свою подушку и свернулась калачиком.

Не прошло и пяти минут, как Валентин услышал её глубокое ровное дыхание.

Сам же он долго смотрел в потолок, потом вздыхал и вертелся и наконец решительно встал.

В ванной он ополоснул лицо и снял с трубы свои носки. Часы показывали без четверти полночь.

Валентин оделся и, склонившись над Ольгой, прошептал:

– Пожалуй, пойду.

– Почему? – спросила она сонным голосом.

– Не спится. Буду кряхтеть – только тебя измучаю.

– Ладно, лап… аккуратней за рулём. – Ольга перевернулась на живот. – Позвони утром.

Валентин поцеловал ее в посеребрённую луной щёку.

– Спокойной ночи, – пожелал он, бесшумно закрывая за собой дверь.

Ольга спала, сбросив одеяло и живописно разметавшись на постели. Сновидения её были причудливы весьма. Переходит, к примеру, она улицу, как положено, на зелёный свет. Греет солнышко, птички поют. Вдруг вырастает перед ней омоновец с дубинкой. «С вас, – говорит, – штраф, двести сорок три бакса». – «За что?! – возмущается Ольга. – Я ничего не нарушила!» – «Как не нарушили? – Дубинка омоновца нависает над её головой. – Разве не вы арендуете этот переход через Тверскую? У вас уже за полгода не плачено». Подобные истории развлекали Ольгу до утра. Но телефонный звонок спугнул их, словно крик петуха.

– Подруга дней моих суровых, – проревел знакомый до боли голос, – ещё ты дрыхнешь или нет?

Ольга зевнула в трубку.

– Короче, Склифосовский.

– Ясно, – голос перешёл на будничные интонации, – опять куришь в постели. Сгоришь когда-нибудь.

– Вань, побойся Бога… – Ольга вновь зевнула. – Я даже пи-пи не сделала. Тебе чего?

– О'кей, буду краток, – пообещал Ваня. – Почему ты отшила Зинаиду?

– Я не отшила, я обещала подумать.

– Не юли, скажи честно: можем мы на тебя рассчитывать?

– Вань, я сказала честно: делать внеплановый спектакль не жажду. Особенно – в постановке Гены Велихова. Ей-богу, ребята, вы охуели! Лечиться вам надо!

– Ясно. – Голос Ивана стал ледяным. – Альку ты накрутила?

– Я?! – Ольга резко села, свесив ноги на пол. – Да Алевтина мне плешь проела: как это бесперспективно, как ей неохота и как перед вами неудобно!

– Вы обе – великие умницы, – буркнул Иван и продекламировал:

У Оли и Али

Анализы брали…

Ольга дала отбой. «Баран!», – огрызнулась она и с трубкой в руке подошла к окну. Жара ощущалось уже с утра: солнце выглядело торжествующе, в небе – ни облачка.

Телефон в Ольгиной руке зазвонил.

– Не понял, – прозвучал голос Ивана, – у меня что-то со связью или ты повесила трубку?

– Со связью порядок, – сказала Ольга. – Но если ты собираешься капать мне на мозги…

– Теперь понял, – перебил Иван. – Захочешь со мной поговорить, начни с извинений. – Послышались короткие гудки.

Ольга вздохнула и принялась убирать постель. Телефон опять зазвонил.

– Ольга Михайловна, здравствуйте, – произнёс вежливый грубый голос. – Где живёт ваш должник?

Ольга взглянула на часы. Было ровно десять, минута в минуту.

– Это Володя? – уточнила она всё же.

– Узнали, богатым не буду. Куда нам ехать?

– Район Смоленской.

– Так, значит… Мы заедем за вами в полдвенадцатого. Ждите у подъезда. – Он повесил трубку.

«Только так», – одобрила Ольга, отправляясь в душ. Она пустила воду под сильным напором и, тихо постанывая, принялась массировать себя пучком колючих холодных струек. Это заменяло ей гимнастику.

Приведя себя в порядок и позавтракав, она критически оглядела свой гардероб. Взяла открытое жёлтое платье, повертела и отложила. Примерила короткую клетчатую юбку и с сожалением повесила на место. В итоге для встречи с бандитами она выбрала белую маечку, джинсы и кроссовки. Это было, так сказать, соломоново решение.

У подъезда Ольгу ждал чёрный «ниссан» с тонированными стёклами. При её появлении передняя дверца приоткрылась и показался могучий торс хмурого детины. Волосы его, как водится, были коротко стрижены, а глубоко сидящие глазки смотрели холодно и цепко.

– Садитесь, Ольга Михайловна. Времени у нас в обрез.

Ольга широко улыбнулась:

– Володя, а вы похудели.

– Похудеешь тут, – вздохнул Володя. – Ничего, если вы назад сядете?

– Да ради Бога. – Открыв дверцу, Ольга проскользнула на обитое кожей сиденье. Машина мягко тронулась. – Ну и жара! Стекло опустить можно?

– Зачем? – Сидящий за рулём парень нахально разглядывал её в зеркальце. – У нас кондишн, как в лучших домах.

– Знакомьтесь, Толян, – обернувшись, представил Володя.

Толян был худощав, не так накачан и волосы его были собраны в косичку. Если бы не дебильная ухмылка, лицо его можно было бы назвать красивым и нежный мальчишеский румянец укрепил бы это впечатление.

Ольга держалась с простотой английской королевы.

– Очень приятно. Оля, – представилась она в ответ.

Толян провёл ладонью над приборной панелью.

– Кондишн тянет как зверь, – удовлетворённо заключил он. – Чё-то я не въехал, Оль…

– Ольга Михайловна, – поправил Володя.

– Да брось ты: свои люди! – Толян через плечо подмигнул Ольге.

Ольга благоразумно промолчала.

Полуобернувшись к Толяну, Володя вонзил в него свои колючие глазки.

– Ты слышал? Или тебе уши прочистить?

Повисло тяжёлое молчание. Оба парня были в тренировочных штанах и в модных майках без рукавов. На груди Толяна покачивался крест на золотой цепи, а бычью шею Володи, как ни странно, ничто не украшало.

– Я не понял, Ольга Михайловна, – с утрированной учтивостью проговорил Толян, – мы должника вашего должны отметелить или так… просто чайку попьём?

Володя приоткрыл было рот, но вдруг обернулся и вопросительно посмотрел на Ольгу. Она деловито сообщила:

– Мой должник, между прочим, женщина.

Парни обменялись взглядами.

– Клёво. – На губах Толяна заиграла привычная ухмылочка. – А она как на внешность, ничего?

Ольга пожала плечами.

– На чей вкус?

Володя обратил на неё буравящий взгляд.

– Ольга Михайловна, Валентин говорил: мужик.

– Значит, он что-то напутал, – захлопала ресницами Ольга. – Я ему сказала: мне должны. Возможно, это прозвучало как «должник». Вероятно, он решил, что должник – обязательно мужчина.

Не сводя с неё взгляда, Володя почесал переносицу.

– Лабуда какая-то. Я думал, вас динамят внаглую…

– Что ж, по-вашему, – перешла в атаку Ольга, – женщинам долги надо прощать? Они что угодно вытворять могут?

– Угу, им только дай! – поддержал её Толян. – Руку отхватят! Какие подлянки бабы устраивают – мужику не снилось! Тут, Вова, нельзя спускать на тормозах!

Володя перевёл на него хмурый взгляд.

– В левый ряд давай: сейчас поворот будет.

Дальше ехали без разговоров. Лишь короткие реплики Ольги указывали дорогу.

В подъезд вошли гуськом: Ольга, Толян, Володя. Дом был старый, что называется, «сталинской постройки». На лестнице валялся мусор, пахло мочой.

– Чё-то я не въехал, – Толян брезгливо повёл носом, – тут лифта, вообще, что ли, нет?

Володя хмуро на него покосился.

– Взять тебя на руки?

– Третий этаж, – бросила через плечо Ольга и зашагала вверх по лестнице.

Металлическая дверь, обитая дерматином, имела смотровой глазок. Володя и Толян проворно распластались по стеночке. Ольга нажала на кнопку звонка. Громыхнули засовы, дверь открылась, и Галина зачирикала:

– Привет, Оль! Шубу мне через часик привезут. А пока мы дёрнем кофейку, потреплемся…

В квартиру они вошли тем же гуськом, и последний, Володя, тщательно закрыл за собой дверь. Огромная с высокими потолками комната походила на лавку старьёвщика: массивная мебель, хрусталь, керамика, пыльные пейзажи – всё без порядка, всё в куче.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Володя. – Красиво живёте.

Деловито и неторопливо изучал он обстановку. Толян тем временем ел глазами хозяйку. Длинные волосы Галины были собраны в пучок, лицо без косметики выглядело бледным и потасканным. Куцый халатик, однако, едва прикрывал богатую грудь и худощавые стройные ноги.

– Извините, что без приглашения, – ухмылочка Толяна обещала многое, – мы на пару слов.

– Это вы извините: я не ожидала… Оль, что же ты не предупредила: я бы хоть приоделась, – лепетала по инерции Галина. Но Ольга без церемоний её оборвала:

– Плевать, в каком ты виде. Мне нужны мои деньги.

– Но, Оль, я же сказала: в конце месяца или, в крайнем случае…

– Разговор конкретный. – Володя навис над ней, как утёс. – Завтра, до шести вечера, вы должны вернуть Ольге Михайловне всю сумму. Никакого базара.

– Но это же нереально, где я возьму…

– Ваши проблемы. Займите, продайте что-нибудь, но, – Володя поднял указательный палец, – завтра до шести вы должны вернуть долг. Ни минутой позже.

Ольга достала сигареты и закурила. Рука её подрагивала.

– Три тысячи двести баксов, – уточнила она.

Галина обратила на неё взгляд побитой собаки.

– Но, Оль, десять процентов – это слишком. Ведь я же тебя выручала… Побойся Бога, Оль.

– Ну, вы даёте, кисуля! – гоготнул Толян, вертя в руках фарфоровую чашку. – А тридцать пять процентов не хотите? А пятьдесят?

– Не важно, – отмахнулся Володя. – Ольга Михайловна, дайте-ка расписку. – Он взял у Ольги сложенный вчетверо листок и развернул перед носом Галины. – Вы писали?

Глаза Галины забегали.

– Я, но… ведь юридической силы это не имеет…

Толян фыркнул и уронил чашку. Она разбилась с треском сухой скорлупы,

– Ой! – сказал Толян.

– Поаккуратней там, – проворчал Володя.

Лицо Галины окаменело. Она села на кушетку, положила ногу на ногу и процедила сквозь зубы:

– Козлы вонючие. Я вас в милицию сдам.

– Чего, чего? – воззрился на неё Володя. Он снял телефонную трубку и протянул ей. – На, сдавай: мы вот они!

Замерев с дымящейся сигаретой меж пальцев, Ольга исподлобья наблюдала за Галиной. Однако та сидела тихо: бравада её мигом испарилась.

– Ну? Чего ж ты? – Володя положил трубку на рычаг. – Могу навестить тебя с твоим участковым. Поговорим за жизнь, расскажешь о своих проблемах… Хочешь?

Галина затравлено посмотрела на Ольгу.

– Всё, кончаем базар! – тряхнул косичкой Толян. – Ты, Вова, подожди где-нибудь… с Ольгой Михайловной. А я ей кое-что растолкую.

В колючих Володиных глазках будто промелькнула неуверенность.

– Мне позвонить надо, – проворчал он.

– На кухне есть аппарат, – подсказала Ольга. – Пойдёмте. Володя мрачно на неё покосился.

– Ладно, на кухню так на кухню.

Кухня была большая и замызганная. В раковине громоздилась немытая посуда. Погасив окурок струйкой из-под крана, Ольга швырнула его в жирную тарелку. Володя прикрыл дверь.

– Зачем вы дали ей в долг? – спросил он хмуро. – Проценты вам были нужны?

– В смысле? – подняла брови Ольга. – Уверяю вас, она в состоянии расплатиться.

Володя поморщился.

– Она же без понятия. С ней хлопот не оберёшься.

– Теперь уж вижу, – вздохнула Ольга и указала на заклеенный скотчем аппарат. – Вот чудо техники. Звоните.

Присев на табуретку, Володя снял трубку. Он быстро дозвонился и принялся занудливо с кем-то препираться. Разговор, в основном, состоял из жаргона и полунамёков. Тем временем Ольга примостясь на подоконнике, рассеянно следила за двумя дерущимися воробьями. Вдруг из-за двери послышался негромкий сдавленный вскрик. Володя не прореагировал: он продолжал что-то сердито вдалбливать своему невидимому собеседнику.