Капуста при свете Луны

Григорий в досаде сплюнул.

– Так и знал.

Девица толкнула деда локотком и кивнула на Гришу.

– Петрович, он чё, верблюд? А, Петрович?

Дед вытер панамой губы.

– Затрудняюсь ответить, – рыгнул он. Судя по всему, он был с Анной Владимировной в одной кондиции.

– Но Аристарх Янович нас торопил. – В голосе Сергея прозвучали нотки обречённости. – Он говорил, надо успеть до обеда…

– Знаешь, он мне кто?! – окрысилась вдруг девица. – Комар на жопе! Говорю, завтра, значит, завтра!

Зыркнув на Сергея, Григорий спросил:

– А он, Аристрах этот, обычный посредник, что ли?

– Не-а, – замотала головой девица, – он президент Клинтон. Ты чё, не узнал?

Сергей присел на скамейку с ней рядом. Теперь он был само обаяние.

– Анна Владимировна, а почему бы нам… Меня Сергеем зовут. Можно я буду называть вас Аней?

– Никаких проблем, – кивнул девица. – Можем на «ты».

Сергей изобразил восторг.

– Отлично, Анюта. Почему бы нам не сделать так…

– Красивые у меня ножки? – перебила девица, дыхнув перегаром. – Бледноватые только. Щас как загорю!

Огромная Гришина пятерня легла Сергею на плечо.

– Поехали на хрен!

Но Серёга не сдавался.

– Анюта, может, мы посмотри товар сегодня, – предложил он, – а деньги привезём завтра? И сразу это дело обмоем, а?

Девица с пьяной нежностью взяла его под руку.

– Серенький, разве я против? Но Лысый, как последний мудак, увёл ключи от подвала. Ни я, ни Петрович не в курсе, когда этот хуй появится. Короче, подгребай завтра в десять…

– А позвонить ему нельзя? – без всякой надежды спросил Сергей.

– Кому, Лысому? Ох, Серенький!.. Он уже где-нибудь в холодке с бабой завалился. – Аня вновь принялась обмахиваться юбкой. – Ну и жара! Санта-Барбара прямо!

Дед в панаме вдруг встрепенулся и плеснул ей меж ног из бутылки «пепси». Девица взвизгнула.

– Петрович, ты чё… ты шизофреник?! Оно же липкое!

Резко отвернувшись, Григорий зашагал к машине.

– Поехали, а то сблюю, – бросил он через плечо.

Сергей поспешно поднялся со скамейки.

– Пока, Анюта. Значит, завтра в десять?

– Ага, всё путем. – Девица изучала пятно на трусах. – Всё будет в лучшем виде.

В машине Сергей втянул голову в плечи. А Григорий угрюмо рулил, сопел, но в конце концов не выдержал:

– Пидера твоего я урою, гадом быть!

– Опупеть просто, – буркнул Сергей, неотрывно глядя в окно. – Мебельный магазин пиво толкает…

– На это насрать, – в сердцах отмахнулся Гриша. – У нас это дело обычное: они могут продавать и презервативы, и героин, и хуй знает чего. А вот каким боком тут Аристрах твой лепится?

– Волну гнал, сучонок! – запоздало возмутился Сергей. – До обеда, блин, торопил!

Григорий с усмешкой на него покосился.

– Пожрать бы, кстати, не мешало.

– Читаешь мои мысли, – с готовностью подхватил Сергей. – Сейчас позвоним Борисову и дадим отбой до завтра.

Они подъехали к дому с колоннами, поставили джип в тень и вышли, синхронно хлопнув дверцами. Снующие здесь и там девушки в мини-юбках вовсе их не интересовали. Войдя в здание, они с удовольствием ощутили прохладу и бодро прошагали длинный коридор. Когда они открыли дверь с цифрой «8» и надписью «местком», их удивление, что называется, было безграничным.

На подоконнике и на стульях сидели трое мужчин «кавказской национальности», а Татьяна Васильевна монументально подпирала спиной стенку.

– А вот и мои ребята, – проговорила она елейным голосом. – Мы тут вас заждались,

Кавказец на подоконнике с белозубой улыбкой спросил:

– Серёжа – это он, да? А вот он – Гриша?

– В самую точку. – Женщина грузно оттолкнулась от стенки. – Не буду вам мешать, – проходя мимо Сергея, она процедила сквозь зубы: – Интересные у тебя партнёры.

– Э-э… уважаемая! – Кавказец соскочил с подоконника. Росточка он оказался небольшого. – Один момент!

Татьяна Васильевна обернулась.

– В чём дело?

Кавказец достал из кармана абрикос, обтёр платочком и протянул ей.

– Кушайте.

– Ой, спасибо! Зачем?

– Кушайте, кушайте.

– Прямо как с выставки. – Татьяна Васильевна взяла абрикос и удалилась, почти оттаяв.

Когда за ней закрылась дверь, гости и хозяева скрестили взгляды.

– Вы ко мне? – угрюмо спросил Сергей.

Кавказцы заулыбались. Несмотря на жару, все трое были в чёрных рубашках, в чёрных брюках и, разумеется, в чёрных туфлях. Если прибавить сюда чёрные волосы и небритые физиономии, нетрудно вообразить, какие получились улыбки.

– К тебе, дорогой, – сказал тот, что угощал абрикосом. – Мы от Юрия Павловича, деньги привезли за пиво. Шесть штук баксов, правильно?

Сергей и Григорий обалденно переглянулись.

– Как вы нас нашли? – только и смог произнести Сергей.

– Э-э, дорогой! – засмеялся кавказец. – Телефон есть, адрес – не проблема.

Гриша мрачно воззрился на него сверху вниз.

– Погоди, дорогой. Кто вам велел деньги везти?

Теперь переглянулись кавказцы. И залопотали что-то по-своему, заспорили. Когда мир меж ними воцарился, тот, что вёл переговоры, ткнул себя в грудь.

– Я Гурам. А это Нодар и Зураб. Мы от Борисова. Бери деньги, давай пиво.

Сергей с облегчением выдохнул:

– Грузины. Я уж думал, чечня.

Грузины засмеялись.

– Не путай, – сказал Нодар, – плохо кончить можешь.

– Я спрашиваю, – пророкотал бас Григория, – кто вам велел бабки привозить?!

Гурам нахмурился. Он, очевидно, был за главного.

– Не ори, слушай! – небрежно махнул он кистью руки. – Юрию Павловичу мы заплатили, он при своих интересах. – Гурам извлёк из-под стола кейс. – Шесть штук, пересчитай. Не будем болтать, ладно?

Сергей стал сбивчиво объяснять грузинам, что сегодня склад закрыт, а завтра в десять всё будет в лучшем виде. Грузины слушали, сверкали глазами и явно не желали принимать никаких резонов. Лицо Сергея покрылось капельками пота, и он завёл свою пластинку по второму кругу.

– Глохни, прапорщик, – тихо сказал Григорий и подошёл к Гураму вплотную. – Мужик, я не понял: ты чего-то хочешь нам навесить? Говори прямо.

Гурам ожёг его взглядом.

– Тебя послушать хочу.

Гриша положил свою огромную лапу ему на плечо.

– Тебе нужны проблемы, парень?

Зураб сунул руку под рубашку, но Гурам что-то крикнул по-грузински – и рука вернулась на место.

– Кому нужны проблемы, слушай! – на губах Гурама играла прежняя улыбка. – Нам нужно дело, а не разборки. Правильно, дорогой? – Гурам достал из кармана абрикос и протянул ему. – Кушай, дорогой. Не переживай.

Гриша абрикос проигнорировал.

– Не вешай мне лапшу. Ты скажи: лично я лично тебе что-нибудь обещал?

Грузины обменялись эмоциональными репликами.

– Ты не должен мне, я тебе не должен, – признал наконец Гурам. – Брат из тюрьмы выходит, «Гиннесс» – его любимое пиво. Помочь можешь?

– Вот! – Григорий поднял вверх указательный палец. – Совсем другой разговор! – Он взял у Гурама абрикос, разломил на две половинки и одну из них протянул Сергею. – Кушай, дорогой.

Грузины улыбнулись.

– Поможешь? – повторил вопрос Гурам.

– Сделаем так, – сказал Гриша, заглатывая абрикос, – Вы подождёте нас тут, а мы кое-куда сгоняем и попробуем кое-кого уломать, – он бросил на Сергея красноречивый взгляд, – чтобы всё-таки открыли склад сегодня.

– Спасибо, дорогой! Гулять будем…

– Но никаких гарантий. Если не получится…

– Конечно, конечно! Какие гарантии?!

Гриша взял Сергея под локоток.

– Тогда мы погнали. Ждите, мы позвоним.

Оставив незваных клиентов за дверью с табличкой «местком», парни вновь зашагали по коридору и вышли из дома с колоннами. На улице, если такое возможно, стало еще жарче. Однако джип «нива», к счастью, оставался в тени.

– Анюта заждалась небось, – садясь за руль, ухмыльнулся Гриша. – Наверно, трусы уже сменила.

– Ещё раз назовёшь прапорщиком, пойдёшь на хуй, – отрезал Сергей, садясь рядом.

У Григория аж рот приоткрылся.

– Серёнь, ты чего… обиделся, что ли? – искренне удивился он. – Давай, хоть из говна вылезем…

– Всё, я сказал! – рявкнул Сергей. – А Борисову твоему яйца оторвать мало!

– Он-то при чём?

– А кто навёл на нас черножопых?!

Подумав, Гриша кивнул.

– Верно. Я ему вклепаю.

Дальше ехали молча, не обращая внимания на мелькающих в окне женщин, не облизываясь на палатки со снедью и, само собой, не замечая красного «форда», неотвязно следующего по пятам.

Во дворе мебельной фирмы «Уют» было безлюдно. Скамейка на металлических лапах на этот раз пустовала, и парни беспрепятственно распахнули дубовую дверь. Спустившись по ступенькам, они оказались в просторном полуподвале, напоминающем лабиринт: коридор причудливо змеился и разветвлялся, и куда ни глянь темнели двери, двери, двери.

– Заблудимся, зуб даю, – сказал Григорий, таращась вокруг.

Сергей достал листок с адресом.

– Записано: вторая комната налево. А где тут лево, где право… Может, сюда? – Он дёрнул одну из дверей.

Кабинет с мягкой мебелью освещался люминесцентными лампами. Обтянутый зелёным сукном письменный стол напоминал биллиард, Анна Владимировна задушевно общалась по телефону, задрав на стол порозовевшие от солнца ноги.

– Сколько лет, сколько зим! – усмехнулась она, отрывая от уха трубку. – Соскучились?

– Угу, прямо засохли, – буркнул Гриша.

А Сергей обаятельно улыбнулся:

– Поговорить надо, Анют. Срочно.

Она пытливо на него посмотрела и проговорила в трубку:

– Извини, Заяц, у меня народ… Да ну, какие поклонники? Так, общество любителей пива. Я перезвоню. – Анна Владимировна положила трубку. Если она и была пьяна, теперь это не было заметно. – Ну? Слушаю вас.

– Анют, нам просто вот так. – Сергей провёл ребром ладони себе по горлу. – Выручай, в долгу не останемся.

Отсутствие зуба придавало её улыбке своеобразный шарм.

– Давай, давай – уговаривай: я это люблю. Лысый, кстати, звонил…

В этот момент дверь распахнулась, и вошли трое грузинов с белозубыми ухмылками на небритых лицах.

– Что за дела? – нахмурился Григорий.

– Еле за тобой угнались, – подмигнул ему Гурам. – Абрикос будешь?

Григорий сжал пудовые кулаки.

– Ты меня достал, Гога.

– Эй, Серенький! – проникновенно произнесла Анюта. – Я не врубилась: это что, наезд?

– Да какой наезд! – крикнул Сергей. – Просто эти генацвалле решили нас кинуть! Вот так, внаглую!

Грузины засмеялись.

– Вах, вах, вах! – вскинул руки Гурам. – Несерьёзный разговор!

– Он думает, он самый умный, – с сильным акцентом поддакнул Зураб.

– Чудак, – заключил Нодар.

Таким образом, все высказались.

Анюта задумчиво почесала бедро.

– А мне это надо? – спросила она себя. И тут же ответила: – Нет уж, на хер. Валите отсюда, представители Кавказа!

Гурам сверкнул на неё глазами.

– Как ты сидишь, слушай! Сними ноги со стола!

Аня показала кукиш.

– На вот, пососи!

– Она у себя в офисе, – выпятил грудь Сергей, – и сидит как хочет.

Григорий слегка толкнул Гурама в плечо, отчего тот зашатался.

– Пойдём выйдем, Гога.

– Пойдём! – Зураб выхватил из-под рубашки пистолет.

Все замерли.

Первой опомнилась Анюта. Сдёрнув ноги со стола, она цапнула телефонную трубку.

– Ну, суки… ладно!

Гурам сжал её руку.

– Не шуми. Я буду говорить с хозяином.

– А как же, сейчас поговоришь! – Она ощерилась на него дыркой от зуба. – Будете мне тут стволами тыкать!

– Похоже, у нас гости, – раздался вдруг мягкий вкрадчивый голос. В комнату вошёл упитанный мужчина в джинсах и в белой рубашке с закатанными рукавами. Его сопровождало четверо дюжих парней ростом чуть пониже Григория.

– Лысый! – воскликнула Аня. – Где тебя носит, мудило?!

Вошедший поморщился.

– Перестань ругаться: терпеть не могу, – сказал он негромко и кивнул на пистолет в руке Зураба. – Чтоб я этого не видел.

Один из парней приблизился к Зурабу и протянул руку ладонью кверху. Чуть поколебавшись, Зураб отдал оружие.

– На предохранителе, – сообщил парень, лениво катая во рту жвачку. И, вытащив обойму, вернул пистолет владельцу. – Спрячь подальше.

Упитанный мужчина расстегнул пуговку на рубашке.

– О чём тут базар?

– За пивом твоим сраным приехали, – ехидно ответила Аня.

– Ведь я просил не ругаться. – Хозяин внимательно оглядел присутствующих. – На вас на всех пива не хватит.

Охранник, разрядивший пистолет, предложил:

– Очистить помещение, Лысый?

– Э-э… уважаемый! – обратился к хозяину Гурам. – У меня брат из тюрьмы выходит…

Лысый невозмутимо кивнул.

– Очень рад. Поздравляю.

– Спасибо, дорогой. Мне сказали: «Гурам, возьми деньги и купи десять тысяч банок „Гиннесса“ по шестьдесят центов за банку». Вот я поехал…

– По шестьдесят центов? – переспросил хозяин и обменялся взглядом с Аней. – Это интересно.

Гурам взял у Нодара кейс.

– Деньги я привёз, дорогой. Какие проблемы?

Григорий ударил кулачищем в свою же ладонь.

– Проблемы у тебя будут, сучок хуев!

Четверо охранников почти синхронно сделали движение в его сторону, но Лысый остановил их жестом. Он подошёл к Грише и, склонив голову набок, посмотрел снизу вверх.

– Надо же, какой здоровенный. Ты без мата говорить умеешь? Или слов не хватает?

– Хватает, – проворчал Григорий. – Заколебал он меня уже.

Переведя взгляд на Сергея, хозяин усмехнулся.

– Посредники? Пиво, между прочим, я продал ещё вчера. Интересно, у кого тут будут проблемы?

По комнате прошелестел общий вздох. Послышались не громкие, но темпераментные речи на грузинском и на русском языках.

– Лысый, ты оху… опупел?! – вскричала Анюта. – Что ж ты меня подставляешь, ху… корень моржовый?

– А кто тебя уполномочил заниматься пивом? – возразил хозяин. – Или ты мой начальник?

– Я ж помочь хотела! Ты говорил: срочно!

Лысый подошёл к ней и посмотрел в упор.

– Через пятнадцать минут финские гарнитуры прибудут. Проследи за разгрузкой.

– Петрович проследит.

– Петрович лыка не вяжет. Кто его накачал с утра, как думаешь? – Он дёрнул Аню за ухо и обратился к Гураму. – «Бавария» есть, двадцать тысяч банок. Имеешь интерес?

Грузины обменялись взглядами.

– Тёмное или светлое? – спросил Зураб, поигрывая пистолетом без обоймы.

– Светлое. И забрать нужно до шести вечера.

– Даже не знаю, дорогой. – Гурама одолевали сомнения. – Вообще-то, мне «Гиннесс» заказывали…

– Уступлю по 30 центов. Давай свои шесть штук и в расчёте.

Гурам едва не подпрыгнул.

– Шутишь?!

Хозяин подмигнул с усмешкой.

– Забирай побыстрее.

– Ворованное? – с детской непосредственностью полюбопытствовал Нодар.

Хозяин глянул на него с прищуром.

– Изъято за долги. Тебя что-то смущает?

Грузины стали совещаться. Поскольку их языком никто здесь не владел, секретность переговоров была автоматически обеспечена. Аня тихонько толкнула Сергея.

– Накрылась твоя сделка, Серенький.

– Почему он Лысый? – Сергей угрюмо кивнул на хозяина. – Прическа, вроде, на месте.

Аня приоткрыла в улыбке дырку от зуба.

– Фамилия у него – Лысенко.

Хозяин, очевидно, ее услышал.

– Ты ещё здесь, золотко? – спросил он с тем же прищуром. – А ведь я рассержусь.

Анюту будто ветром сдуло.

– Берём, дорогой, – объявил между тем Гурам. – Доставка ваша?

– Обсудим, – сказал хозяин. – Посредники свободны. Как говорится, спасибо за внимание.

Сергей и Григорий поплелись к выходу.

– И вам спасибо, – через плечо буркнул Сергей.

– Э-э… погоди, дорогой! – крикнул ему Гурам.

– Отвали, Гога! – прогремел Гриша, захлопывая за собой дверь.

Выбравшись из полуподвала, они зажмурились от яркого солнца. Духота стояла нестерпимая. Всё словно замерло, лишь какая-то очумелая птаха распевала в листве тополя.

– Ю о'кей? – спросил Григорий, открывая дверцу «нивы».

Сергей собрался было ответить коротко и смачно, однако заметил бегущего к ним Зураба.

– Сейчас я его урою, – процедил сквозь зубы Сергей.

Зураб подбежал, улыбаясь.

– Вот возьми. – Он сунул что-то в карман серёгиной рубашки. – Гурам сказал, – кивнул он на Гришу, – купи ему штаны. – И грузин припустил обратно.

Сергей извлёк из кармана купюру в 50 долларов.

– Ну, падлы! – побагровел он. – Сейчас я им, бля…

– Да ладно тебе, Серёнь! – Григорий выхватил у него купюру и положил ему же в карман. – Хорош разоряться.

Сергей бросил на него презрительный взгляд.

– Хочешь взять подачку? Да, Гринь?

– Ага. – Григорий сел за руль. – Столько мы заработали, ам сори. Мы и этого не стоим.

– Да нас просто кинули, мудило! – Сергей стоял у распахнутой дверцы. – Хочешь это проглотить?!

Гриша взглянул на него, как на больного.

– Серёнь, мы еле задницы унесли. Ты чё, не врубился?

Хлопнув дверцей, Сергей зашагал прочь.

Григорий завёл мотор и медленно поехал с ним рядом. Так они шли-ехали вдоль по улице до тех пор, пока Сергей не наткнулся на торговку помидорами, опрокинув пару ящиков.

– Ну ты, отморозок! – взревела пропотевшая баба. – У тебя глаза где, на жопе?!

– Извините, – пробормотал Сергей, в то время как прохожая старушка бойко совала упавшие помидоры к себе в кошёлку.

Через открытое окно «нивы» Григорий пробасил:

– Серёнь, гляди: бананами торгуют. Толкни их пузом, а я подберу. А, Серёнь!

– Послушай, придурок… – собрался ему выдать Сергей, однако махнул лишь рукой и влез в притормозивший джип. – Давай пропьём эти баксы, – предложил он.

– Ну, Серёнь, – Гриша резко рванул с места, – умнеешь на глазах. Смотри, вон пошла: прямо трусы виднеются. А ножки в норме, да, Серёнь? Сейчас заедем в кафешку, тут поблизости. Там такие шашлыки!

Обшарпанный джип лихо развернулся на проезжей части, прямо перед грузовиком, и покатил по нагретому шоссе. Остановить его никто не пытался: кому, в сущности, он был нужен.

2. Капуста при свете луны

Если в театральной проходной повесили зеркало, это вовсе не означает, что проходящие мимо актёры должны вспоминать о недостатках своей внешности. Оля Казанцева, например, относилась к своему отражению весьма благосклонно. Из зеркала ей улыбалась очаровательная блондинка в белой блузке, в белых брючках и в белых босоножках на каблучке. И девушка эта, несмотря на жару, выглядела свежей, словно только что из холодильника.

– Хороша, чего уж там! – похвалила вахтёрша.

Это прозвучало искренне, и Ольга печально отозвалась:

– Старею, тётя Настя, старею.

– Попробуй сесть на диету, – посоветовала из-за её спины веснушчатая физиономия с торчащими рыжими волосами. – Или походи в бассейн дважды в неделю.

– Да, Алевтина, – вздохнула Ольга, – умеешь ты сказать приятное.

– Стараюсь. – Алевтина потрогала рукав Ольгиной блузки. – Хороший матерьяльчик. Как тебе наш паноптикум?

Ольга улыбнулась.

– Планы грандиозные. Польские гастроли многим ударили в голову.

– То есть тебе как бы всё равно? – Алевтина тщетно пыталась, расчесать свои непокорные пряди. – Ты как бы выше этого? Ольга взглянула на неё с сожалением.

– Извини, Аль: меня ждут.

– Нет, ты не ускользай. Ты ответь…

Актрисы вышли из проходной. Ослепительно сверкало полуденное солнце. Ольга расстегнула на блузке пуговку и надела тёмные очки. Рыжие волосы Алевтины походили на солнышко в миниатюре, и цветы на её платье подрагивали от ветерка.

– Ба! – воскликнула Алевтина, приставив ладонь козырьком. – Да это же Валя Гиршин!

Высокий мужчина возле зелёной «хонды» помахал им рукой. Ольга перекинула через плечо изящную белую сумку.

– Пока, Аль. Я пошла.

– Фигушки, – возразила Алевтина, – я должна поздороваться. Это же Валя Гиршин! – повторила она, приближаясь к зелёной «хонде». – Ты один и без охраны!

Мужчина приветливо ей улыбнулся, и по его загорелому лицу, как мелкие трещины, побежали морщинки.

– Здорово, душа моя. Всё хорошеешь.

– Куда уж мне! – Алевтина покосилась на Ольгу, по-хозяйски приоткрывшую дверцу автомобиля. – Тут и без меня прелестниц хватает. Сам-то как?

Мужчина пожал плечами.

– По-всякому.

– Понятно, – вздохнула Алевтина. – А мы вот из Польши вернулись. Уезжали, стояла жара. Там было, как в парилке. Приезжаем – в Москве пекло. Кошмар какой-то!

Ольга раздражённо вмешалась:

– Алька, мы спешим. О погоде – в другой раз.

– Спокойно! – Мужчина с улыбкой встал между ними. – Ну и как гастроли? – обратился он к Алевтине.

– Полный триумф! Наш Смирницкий, ну ты представляешь… – Алевтина забавно передразнила осанку и походку худрука, – просто купался в лучах славы. Это надо было видеть!

Мужчина рассмеялся.

– Могу себе представить.

Тут дверь проходной шумно распахнулась, и длинноволосый субъект, раскинув руки, взревел:

– Валя, подлец! Приди в мои объятья!

Владелец «хонды» просиял.

– Сам приди, каналья!

Объятья тут же состоялись, сопровождаясь фырканьем и похлопываньем по спине.

– Здоровый, гад!

– Ага! Возьмёшь на фирму грузчиком?

Ольга выглянула из окна машины.

– Просись, Вань, в шуты. Могу похлопотать.

– Молчи, капуста! – отмахнулся длинноволосый.

Владелец «хонды» обернулся к Ольге.

– Новая кликуха?

– Роль у неё такая, – охотно пояснил Ваня, – в детском спектакле. Там колдунья превращает принцессу в кочан капусты. Это большое достижение отечественной драматургии. Притом находка режиссуры: при свете луны тень от капусты напоминает розу.

– Смирницкий от этого кипятком писал, – хихикнула Алевтина.

– В результате всех перипетий, – продолжил Ваня, – храбрый принц (его, естественно, играю я) эту самую капусту расколдовывает, и она в гнусном облике Ольки укатывает в твоём гнусном зелёном авто.

Алевтина вновь хихикнула.

Ольга сдвинула тёмные очки на кончик носа.

– Очень смешно. Валь, мы опаздываем.

Владелец «хонды» с явным сожалением развёл руками.

– Ладно, ребята. Рад был с вами…

– Плюнь на всё, – перебил Ваня. – Поехали на пляж.

Алевтина взяла его под руку.

– Пойдём, лапа. Им с народом не по пути.

Ваня отстранился от неё королевским жестом и обратился к спутнику Ольги:

– Валентин, хочешь стихи на дорожку?

– Валяй, – с улыбкой кивнул Валентин.

Прокашлявшись, Ваня продекламировал:

Олю и АлюПрибили к роялю,Чтоб Аля и ОляНе портили роли.

Валентин расхохотался.

Ольга посмотрела на Ваню поверх очков.

– Ты сегодня в ударе, блестишь прямо. Валька, поехали!

Продолжая смеяться, Валентин сел за руль, завёл мотор и помахал в окошко. Автомобиль плавно тронулся с места. В боковом зеркале мелькнули фигурки Вани и Алевтины. Ольга извлекла из сумочки сигареты и зажигалку.

– Олю и Алю прибили к роялю, – повторил Валентин. – Классно!

Опустив стекло, Ольга закурила.

– Что-то, милый, ты возбудился.

Валентин покосился на неё и спросил:

– Нам куда?

– На Кутузовку.

– В «Украину», что ли?

– Нет, он квартиру снимает. А тебе, похоже, льстит любовь коллектива.

Валентин вновь на неё покосился, и морщинки собрались над его переносицей.

– Может, адрес назовёшь?

– Я покажу, где поворачивать. – Ольга стряхнула пепел за окно. – Валь, извини: я жутко психую.

– Брось. – Он положил руку ей на колено. – Объясни, что я должен делать.

Ольга описала сигаретой полукруг.

– Ну, понимаешь… особнячок на Воровского, жильцов переселили, требуется ремонт…

– Ты мне это уже говорила. Моё-то присутствие зачем? В чём, так сказать, сверхзадача?

– Слушай, иди к чёрту! – Ольга стряхнула его руку с колена. – Если тебе так трудно, останови – я сама!

Резко притормозив, Валентин погудел зазевавшейся бабуле. Старушенция в ответ погрозила клюкой.

– Ах ты, хулиганка! – крикнул в окно Валентин и повернулся к Ольге. – Что всё-таки я должен делать? Объясни на двух пальцах.

– А как ты думаешь? – Ольга выбросила в окно окурок. – Я, по-твоему, одна к нему попрусь?

– Он, вроде, молодой интеллигентный миллионер? Или я что-то не так понял?

– Прежде всего, он араб. Нужны мне эти приключения в конце жизни?

– Допустим, – вздохнул Валентин. – А кто охранял тебя раньше?

– Раньше мы встречались в ресторане. Теперь он обнюхал особняк с чердака до подвала, вроде бы, созрел и желает поговорить у себя на квартире. Можешь посидеть со мной рядом?

– Нет проблем.

Ольга чмокнула его в щёку.

– Стоило разговор заводить?

Валентин приоткрыл было рот, но промолчал. И лишь выруливая на проспект Кутузова, сухо подытожил:

– Значит, мы просто заходим, я тихо сижу и в переговоры не лезу, так?

Ольга положила его руку себе на бедро.

– Такой глупости я не говорила. Если поймёшь, что я буксую… Направо давай. Если я чего-то не просеку… Ещё направо. И сразу налево. Стоп, дорогой. Я очень на тебя рассчитываю.