Танец с богами и драконами

– Минуточку! – вмешался я в грозивший затянуться до возвращения девушек разговор гномов. – Кто-нибудь, объясните мне, при чем тут цепочки и брильянты?

– А потому, Коршун, – начал мне втолковывать, как малому ребенку, ветеран, – Пат, ты и Фарлаф автоматически приравниваетесь по статусу к членам королевской семьи и становитесь «Особами, приближенными к Его Королевскому Величеству». А всякий добропорядочный гном, верой и правдой отслуживший больше двух столетий неблагодарному королю, должен при каждой встрече низко вам кланяться и лобызать вас в зад.

Какого «добропорядочного гнома» имел в виду завистливый Брюс, было и без дополнительных разъяснений понятно.

– Что-то не очень верится, что ты или кто-либо из твоих соплеменников хотя бы кивнет при встрече, – усмехнулся я, вспомнив, как в королевском дворце встретили спасителя монарха – пока не перепил одного самонадеянного алкаша, уважать не начали. – Не отклоняйся от темы – рассказывай, почему Патрицию нельзя исключить из наших рядов без ее согласия?

– Ты чего, совсем отупел?! Патриция теперь имеет полное право находиться в свите короля, и никто не вправе запретить ей сколь угодно долгое время вертеть своей попкой пред его ясными очами. Таков Закон. Хотя… – гном мечтательно возвел очи горе, – если бы она словом или делом оскорбила честь и достоинство монарха, тогда был бы совсем другой разговор…

– Ну и глупые же у вас законы! – не смог я удержаться от реплики.

– Во-во, Коршун, если бы это сказала Пат, у Матео тут же появился бы повод отправить девку домой, а с тебя взятки гладки – крамольничай, сколько душе угодно, но предупреждаю – можешь запросто лишиться ордена.

– Напугал ежика голым задом! Вспомни, сколько нашего добра валяется в оркско-гоблинском капище Аримана. Когда закончится эта суетня вокруг шкатулок, драконов и богов, заберем оттуда все, надеюсь, к тому времени пылевой голем успеет рассосаться, и тебе уже не понадобятся никакие регалии, даже сейфами не захочешь заниматься.

– Не… зря ты так. Орден необходим, как символ признания твоих заслуг, – возразил ветеран. – А сейфы изготавливать будем обязательно. На сегодняшний момент вещь для нас самая необходимая – никакому «крафту» дядюшка Брюс свои несметные богатства не доверит, – и, покосившись на меня, добавил: – Тем более, когда вокруг шастают такие ушлые парни, как ты…

– Хватит болтать о пустом! Размечтались! – вмешался Его Величество. – Давайте лучше подумаем, как нам убедить Патрицию…

– В чем вы собираетесь меня убеждать?

За разговорами мы и не заметили, как вошли дамы.

Сидящие за столом мужчины с надеждой устремили взоры на руководителя экспедиции.

– Вот что, дочка, – поерзав в кресле, начал король, – мы тут посоветовались и решили – незачем тебе идти с нами дальше…

– Это кто же тут все за меня решил?! – Возмущению девушки не было предела. – Хотите избавиться?! Мешаю я вам?! Так и скажите, что пришлась не ко двору!

Изумрудные огнеметы ее глаз не были направлены на кого-то конкретного и одновременно находились в состоянии готовности испепелить каждого, кто хоть слово вякнет в поддержку идеи ее возвращения домой. Я даже начал опасаться, что действительно так и случится: посмотрит сердито на кого-нибудь – и собирайте прах в урну для колумбария или по гаттерландской традиции разбросайте его на открытой местности.

– Подожди кипятиться, Пат! – Матео все-таки рискнул встретиться взглядом с журналисткой и, ко всеобщему облегчению, остался цел и невредим. – Я не совсем верно сформулировал фразу – никто ничего за тебя решать не собирается. Мы хотели лишь порекомендовать тебе воспользоваться представившейся возможностью вернуться к родному батюшке, друзьям, любимой работе, прежнему образу жизни, наконец. Надеюсь, – король посмотрел на Варвару, – наша гостеприимная хозяйка не откажет и подыщет тебе подходящее местечко в вертолете на ближайший рейс в Эпирию.

– О чем разговор, мастер Тано? – Варвара одарила Его Королевское Величество широкой, подозрительно доброй улыбкой. – Насчет подходящего местечка не беспокойтесь – подыщем. Однако, как мне кажется, Пат вовсе не намерена никуда улетать. Огонь девчонка – вылитая я в молодости! – и, положив руку на плечико девушки, ласково проворковала: – Пойдем, подруга, вмажем по рюмочке бренди назло мужикам-эгоистам. Пусть не считают нас слабым полом. И не волнуйся – отвертеться от тебя они не посмеют. Пусть попробуют! Вдвоем мы им такой скандал закатим – век помнить будут!

Теперь настала моя очередь удивляться – когда мы с Верой вовсю крутили роман, она была моложе меня на год. Сколько же ей сейчас, если она говорит о своей молодости, как о чем-то безвозвратно ушедшем?

Заметив мою саркастическую усмешку, Варвара впервые за вечер обратилась ко мне напрямую:

– Не язви, Коршун! Женщине вовсе не столько лет, насколько хорошо она выглядит, а столько – насколько сильно ранено ее сердце. А мое сердце разбито вдребезги.

– Кто же тот негодяй?! – возмущенно спросила разрумянившаяся журналистка, еще не успокоившись окончательно после словесной стычки с начальником экспедиции. – Я бы ему… – Она приблизила свой ротик к маленькому ушку Варвары и что-то зашептала, усиленно жестикулируя руками.

Закончив нашептывать и размахивать ручками, Пат отстранилась от подружки, и обе дружно рассмеялись.

По движению рук рыжей бестии несложно было догадаться, какую кару для неверного любовника она придумала. Ох уж и садистки эти дамы – ничего новенького изобрести не могут, только укоротить или откромсать!

Обнявшись, как две сестрички, девушки прошествовали за стол и тут же воплотили в жизнь свою угрозу «вмазать по рюмочке».

Мне показалось, что все без исключения присутствующие лица посчитали тему разговора о том, чтобы спровадить Патрицию домой, полностью исчерпанной, но неожиданно заговорил наш маг:

– Негоже вам, Варвара, поощрять девичью блажь! Вместо того чтобы помочь уговорить Патрицию вернуться в Нордланд, вы нарочно толкаете ее на необдуманные поступки. Вы даже не представляете, сколько раз нам угрожала серьезная опасность и сколько еще их встретится на нашем пути. – Затем взглядом, полным укоризны, юноша посмотрел на Пат и продолжил: – А ты, Патриция, вместо того чтобы с благодарностью принять искреннюю заботу товарищей и подумать о своем здоровье и здоровье своего пожилого отца, огульно обвиняешь всех в мужском эгоизме и стремлении унизить слабую женщину. Стыдно, Пат!..

Проникновенная речь Фарика как внезапно началась, так резко и оборвалась, но точнее и доходчивее вряд ли кто-то из нас мог бы выразиться.

Мысленно я зааплодировал ему в ладоши: «Получили, феминистки доморощенные?! Поделом вам! В следующий раз крепко подумаете, прежде чем распускать хвосты и корчить из себя супергероев в юбке!»

– Молодец, Фарлаф! – Брюс в полном восторге откинулся на спинку кресла и шлепнул себя ладонями по ляжкам. – Не в бровь, а в глаз!

Варвара пристально посмотрела на молодого человека, затем на соседку и совсем не к месту выдала:

– Патриция, а мальчик влюблен в тебя по уши!

В ответ на замечание хозяйки Фарик и Пат густо покраснели, как будто только сейчас для всех открылась некая страшная тайна.

Журналистка потупила взор и только хотела открыть рот, чтобы сказать что-то в свое оправдание, но не успела – на улице сначала полыхнуло, а потом бухнуло так, что затряслись стены здания. Через минуту по крыше коттеджа забарабанили первые капли дождя, и совсем скоро на поселок старателей обрушился тропический ливень.

– Как там Трол? – обратился с вопросом к хозяйке король. – Как-то нехорошо получается – мы здесь в уютном помещении, а он мокнет под дождем.

– Не волнуйтесь, уважаемый Матео, огр сейчас в гараже – киношки смотрит – повышает свой образовательный уровень. Привыкли они к жаре и духоте, поэтому называют наши дома холодными пещерами и заходить внутрь не любят. – Как мне показалось, Варвара с явным облегчением поменяла тему разговора. – Вообще-то первое знакомство с аборигенами не обошлось без курьезов. Раньше мы были уверены, что все они людоеды и, вообще, весьма дикие и злобные существа, но, как оказалось, это всего лишь безобидные вегетарианцы, бесхитростные, честные и очень доверчивые. Когда группа огров впервые посетила поселок, мы с испугу начали палить в воздух. Хорошо, что никого не убили и даже не ранили. Позже Трол нам рассказал, что огры решили с нами разделаться, но он уговорил вождя и шамана не предпринимать никаких враждебных действий против людей. Через несколько дней он пришел в поселок с подарками, и с его помощью нам удалось наладить контакт с местным населением. Теперь Трол и его соплеменники здесь частые гости. Даже шаман Угрюк-Хай изредка заходит. Забавный старикан – с виду злющий и вечно всем недовольный, а как примет «огненной воды», такие пляски вокруг костра устраивает – загляденье. Его бы любой балет Эпирии с радостью принял на должность главного постановщика танцев…

Хозяйка еще долго рассказывала нам о быте и нравах местного населения и о взаимоотношениях жителей поселка с аборигенами. Например, Угрюк-Хай любит с серьезным видом ходить вокруг работающих машин и посредством своей магии постигать суть взаимодействия различных деталей и механизмов. Конечно же, у шамана ничего не получается, и из-за этого он очень сильно злится, но с механиком у него сложились приятельские отношения. Несмотря на сухой закон, им где-то удается раздобыть выпивку. Ходят слухи, что Грегор – главный механик рудника – где-то поблизости в лесу собрал самогонный аппарат и гонит пойло из перебродившего сока фруктов и ягод, которыми его в достатке обеспечивает Угрюк-Хай. Варвара давно бы избавилась от предприимчивого алкаша, но второго такого специалиста не сыскать на всем белом свете, и хроническое пьянство тихого выпивохи, по большому счету, на производительности предприятия никак не отражается. Поэтому приходится его терпеть, благо, кроме шамана, Грегор ни с кем выпивкой не делится и рабочих не спаивает.

Другие огры алкоголь на дух не переносят, зато всякими забавными вещицами очень интересуются и готовы выменивать понравившиеся им безделушки на алмазы. Особым спросом среди дикарей пользуются телевизоры со встроенным видеоплейером и автономным зарядным устройством от солнечных батарей. Любят нудные сериалы, детские мультики, фильмы о природе Земли и общеобразовательные программы. Из других вещей они отдают предпочтение газовым зажигалкам, ручным фонарикам, лазерным указкам и прочей мелочи. Для своих жен и пассий они охотно берут зеркальца, дешевую бижутерию и, как ни странно, мужские дезодоранты – женские духи капризным дамам почему-то не пришлись по вкусу.

Разинув рты, гости внимали словам Варвары. Хозяйка оказалась превосходной рассказчицей, а когда она изображала в лицах диалог пьяных шамана и механика или бурное обсуждение ограми очередной серии какой-нибудь мыльной оперы, все присутствующие едва не надорвали животы от смеха.

Живой рассказ Варвары разрядил обстановку. Никто больше не поднимал вопрос о том, чтобы отослать Патрицию домой. Лишь в конце вечера, перед тем как отправляться ко сну, Матео обратился к гостеприимной хозяйке:

– Варвара, огромное спасибо вам за прекрасно проведенный вечер! Если вас не затруднит, всего две просьбы.

– Буду рада сделать для вас все, что в моих силах.

– Не могли бы вы уговорить Трола, чтобы он проводил нас к Гремящей Расселине? – и, бросив косой взгляд на журналистку, продолжил: – Коль Патриция желает оставаться в составе экспедиции и дальше, я очень надеюсь, что она захочет сообщить о себе своему батюшке, и прошу вас всячески поспособствовать, чтобы ее послание скорейшим образом попало в его руки.

Услышав слова начальника экспедиции, Пат встрепенулась и сразу же повеселела. Мне показалось, что она сейчас вскочит со своего места и расцелует короля. Однако я ошибся – девушке удалось сдержать бурю восторженных эмоций, и Его Величество удовлетворился лишь ее благодарственным кивком и ослепительной улыбкой.

Варвара в свою очередь широко улыбнулась Матео.

– Насчет проводника можете не беспокоиться, мастер Тано. Я лично поговорю об этом с Тролом. Уверена, огр не откажет, тем более что вы спасли ему жизнь. По поводу письма также не сомневайтесь – будет отправлено на Большую землю первым же рейсом, главное, чтобы Патриция успела подготовить послание к моменту вашего ухода.

– В таком случае, – король обратился к Пат, – к завтрашнему утру подготовишь письмо.

– Как, вы собираетесь отправиться уже завтра?! – огорченно запричитала Варвара. – А я надеялась, что вы погостите еще как минимум пару дней. Может быть, ненароком я вас чем-нибудь обидела?

– Что вы, что вы! – замахал руками Матео. – Мы в полном восторге от вашего гостеприимства и будем очень рады, если вы когда-нибудь осчастливите нас ответным визитом! – Монарх извлек из нагрудного кармана визитную карточку и протянул девушке. – Здесь телефоны моего… гм… офиса в Вундертауне. Только назовите свое имя, за вами приедут и доставят вас со всеми подобающими почестями в мой… – и едва не бухнул «дворец», но быстро поправился, – мою резиденцию.

– Спасибо, мастер! – Варвара с благодарностью приняла визитку. – В моем деле связи с представителями горного народа могут оказаться весьма полезными и взаимовыгодными.

Наше предложение помочь убрать посуду со столов было в категорической форме отвергнуто хозяйкой:

– Идите и ни о чем не беспокойтесь, вам нужно хорошенько отдохнуть! – и, по-доброму улыбнувшись, шутливо добавила не в тему: – Раз уж вы меня бросаете здесь одну на произвол судьбы…

По дороге в свой домик я увидел свет позади коттеджа, в котором мы так приятно провели время, и приотстал от товарищей, решив любопытства ради заглянуть на огонек. Под покатым пластиковым навесом рядом с могучим «Драконом» не самой последней модификации, вольготно устроившись в кресле-качалке и сосредоточенно уставившись в экран телевизора, похрустывал галетами Трол. Здесь же у кресла возлежал Злыдень, также внимательно наблюдая за тем, что происходит на экране.

Чтобы ненароком не нарушить идиллию, я потихоньку отступил обратно в темноту и побрел неторопливо, любуясь по дороге неправдоподобно огромными звездами на темном бархате ночного неба. Специфика моей трудовой деятельности время от времени позволяла мне в полной мере насладиться видом звездного неба, но то было совсем другое небо, и звезды там были совершенно другие. По сравнению с тусклыми искорками, мерцающими в ясную погоду над Вундертауном, в настоящий момент над моей головой пылали и переливались различными оттенками огромные шары праздничной иллюминации. Завороженный, я остановился у крыльца своего домика и продолжительное время любовался восхитительным видом, который назвать иначе как «ЧУДОМ» язык не поворачивался…

Как-то неожиданно на небосклоне, словно на экспонированном листе фотобумаги, который погрузили в ванночку с раствором проявителя, стало постепенно вырисовываться женское лицо. Подсознание, помимо моей воли, зацепилось взглядом за несколько звезд и, используя их в качестве опорных точек, самостоятельно начало дорисовать прочие детали. Так бывает, когда смотришь на бегущие по небу облака – каждый из нас один и тот же объект воспринимает совершенно по-разному. Для одного наблюдателя это старинный парусник, для другого – парящий над землей дракон, а для третьего – обыкновенное, ничем не примечательное бесформенное облако. Вот и сейчас, если бы кто-то стоял рядом со мной и, выпучив глаза, изо всех сил вглядывался туда же, куда и я, вряд ли он увидел бы именно то, что видели мои глаза.

Когда «фотохимический» процесс формирования изображения прошел полный цикл, я понял, что передо мной лицо Веры-Варвары. Невольно мысли заструились совершенно в ином направлении. Я вспомнил те далекие, полные безумной страсти времена, когда даже мгновение без любимой казалось серым, пустым и бездарно потраченным. Любил ли я ее? Наверное, да, точно так же, как любил потом не один десяток женщин. Однако была ли это любовь в истинном понимании значения этого чувства? В данный момент найти ответ на поставленный самому себе вопрос было для меня непосильной задачей. А если сформулировать несколько иначе: была ли среди других та единственная, ради которой можно бросить все и сломя голову помчаться на край света? Ответ лежал на поверхности: если бы была – давно помчался, крепко вцепился в нее руками и никуда не отпускал от себя. На звездном экране образ Веры потускнел, но не растаял. Вместо ее лица перед глазами, сменяя друг друга, как в слайд-шоу, начали возникать другие женские лица – все те, кого я когда-то любил, с кем в конце концов расстался по разным причинам и о ком с грустью вспоминал одинокими холостяцкими вечерами. Если быть откровенным, причина всегда была одна – моя личная свобода, а поводов для расставания всех и не упомнишь.

Наконец это завораживающее мельтешение закончилось. Красивое личико Эллины – моей последней пассии, лукаво подмигнув, начало тускнеть и терять очертания. Но, к моему величайшему изумлению, на фоне звездного неба начал постепенно формироваться, набирая цвет, увеличивая яркость и приобретая объем, совсем другой знакомый до мельчайших деталей образ. Никакого отношения к моим любовным приключениям он не имел, и было весьма странно, что именно это лицо вытеснило все остальные. Чтобы избавиться от наваждения, я тряхнул головой, закрыл глаза, но голографический портрет Патриции упорно не собирался никуда исчезать и продолжал маячить перед моим внутренним взором.

Еще немного помотав головой и убедившись в том, что зеленоглазая бестия обосновалась там всерьез и надолго, я выругался вслух витиевато и смачно. Если бы кто-то из моих товарищей оказался сейчас рядом, он бы уж точно подумал, что Коршун изрядно перебрал. По большому счету, мне было наплевать, что обо мне подумают – кроме пары фужеров сухого вина и нескольких бокалов свежеприготовленного фруктового сока, ничего более существенного в мой организм во время вечеринки не попало. В отличие от одного дорвавшегося до выпивки гнома, я в полной мере осознавал, каково назавтра тащиться по офирской духоте с тяжелой похмельной головой. Помогло – навязчивый образ журналистки начал постепенно таять. Хотел ему вдогонку послать еще парочку «ласковых» слов, но не потребовалось – самоуверенное дерзкое лицо окончательно растворилось.

И все-таки перед тем, как войти в дом, я еще разок негромко выругался и на гномий манер (пронеси, Создатель!) похлопал себя по плечу. «Да чтобы между мной и этой самонадеянной мамзелькой, возомнившей о себе невесть чего!» В полном возмущении я набрал в рот побольше слюны и точным плевком отправил в центр гигантского соцветия какого-то местного «подсолнуха», одиноко прислонившегося широкими листьями к фундаменту. В ответ на мою артиллерийскую атаку из переплетений цветочных лепестков выползло нечто, отдаленно напоминающее своим видом шершня средней полосы, только раза в три крупнее и уж точно намного опаснее. Не дожидаясь, когда зверюга расправит крылья и начнет выяснять направо и налево причину своего беспокойства, я поспешил ретироваться в апартаменты, любезно предоставленные в полное мое распоряжение (смех, да и только!) бывшей любовницей.

Поднявшись по широкой винтовой лестнице на второй этаж и убедившись в том, что растревоженное насекомое не юркнуло вслед за мной, включил свет в гостиной. Затем врубил на полную катушку кондиционер и под живительным потоком прохладного воздуха начал стягивать одежду со своего разгоряченного тела. Оставшись в неглиже, прошествовал в ванную комнату и с четверть часа блаженствовал под душем, периодически изменяя напор и температуру водяных струй…

Внезапно до моих чутких ушей донесся тихий, еле уловимый скрип ступеньки. Я замер, настороженно прислушиваясь. Если бы не этот легкий скрип, из-за шума воды я бы ни за что не услышал, что ко мне пожаловали гости. Нет, гостья – шаги были осторожными, крадущимися и, вне всяких сомнений, принадлежали представительнице прекрасного пола. Дама вошла в гостиную, немного постояла посреди комнаты и уверенно направилась прямиком в спальню.

Чтобы гостья ничего не заподозрила, я не стал прощупывать пространство на уровне экстрасенсорного восприятия. Мне и без того было известно, что за дама решила осчастливить Коршуна визитом в столь поздний час. Я полностью расслабился, чтобы спектр излучения моей ауры оставался в своем обычном диапазоне. Улыбнулся и замурлыкал под нос мотив какой-то популярной песенки.

Выключив воду, насухо вытерся полотенцем и, соорудив на всякий непредвиденный случай набедренную повязку из полотенца, покинул ванную комнату.

В гостиной никаких видимых следов посетительницы. Чтобы удалить остатки влаги с тела, немного покрутился перед кондиционером. Затем собрал свою разбросанную по полу одежду и аккуратно разложил на кресле. Причесываясь, минут пять погримасничал перед зеркалом. Затем мой взгляд упал на панель музыкального центра. Вошел в меню проигрывателя, составил на свой вкус программу из десятка любимых оперных арий и включил воспроизведение, убавив звук до минимума.

Кажется, все. Правила игры соблюдены, и других поводов для оттягивания радостного момента встречи у меня не было. Поправив набедренную повязку, я распахнул дверь спальни. В комнате было темно, но потока света, проникающего в дверной проем, было вполне достаточно, чтобы рассмотреть все в мельчайших подробностях.

В той прошлой жизни она также потихоньку приходила ко мне и, как ей казалось, незаметно проникала в спальню. Она пряталась с головой под одеяло в ожидании, когда ее «случайно» обнаружат, а потом набрасывалась на меня, как тигр из засады. Несмотря на все магические ухищрения, которыми девушка пользовалась для маскировки, ей ни разу не удалось застать меня по-настоящему врасплох, но каждый раз я делал вид, что очень удивлен и обескуражен ее ловкостью.

Сегодня все было совершенно иначе. Она не разделась и не забилась под одеяло, как обычно, а нерешительно присела на краешек кровати. При моем появлении она подняла глаза, окинула робким взглядом мою фигуру и бесцветным голосом заговорила:

– Ну… здравствуй, Коршун.

– Здравствуй, Вера! – делая вид, что несказанно удивлен, воскликнул я. – Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть.

Вера махнула ручкой и улыбнулась.

– Кончай, Коршун, и не держи меня за полную дуру – я всегда знала, что ты ваньку валяешь!

– Знала?! – мои брови удивленно полезли вверх.

– Да, знала! К тому же я всегда чувствовала, что рано или поздно нам придется расстаться – уж слишком мы с тобой похожи: оба независимы, неуступчивы, у каждого своя цель в жизни.

– Выходит, зла на меня ты не держишь? – я уцепился за последнюю ее фразу, словно утопающий за соломинку.

– Размечтался! – Ее красивый ротик оскалился в хищной усмешке. Теперь Вера напоминала мне Леди-Кровь из нашумевшего в свое время фильма о вампирах – сейчас ее белоснежные клыки начнут расти на глазах, она обхватит мою голову руками и вопьется острыми зубками в сонную артерию. – По канонам жанра бросить тебя должна была я!

– Тогда зачем ты здесь? Может быть, пришла исполнить свое обещание?

– О каком обещании ты говоришь? – недоуменно посмотрела на меня девушка.

– Не темни, Вера! Вспомни, что ты говорила о ржавом тупом ножичке?! Добрые люди все слышали и любезно передали мне твои слова.

Лицо девушки на мгновение стало сосредоточенно-напряженным – Вера явно пыталась что-то припомнить, затем оно разгладилось, в ее глазах запрыгали лукавые бесенята, ротик расплылся в широкой и совсем не злой улыбке.

– Было дело – обещала, но теперь передумала.

– Значит, зла на меня ты больше не держишь? – с надеждой в голосе спросил я.

– Даже не надейся! – Вера безуспешно попыталась вернуть своему личику серьезное выражение. – Я придумала для тебя более жестокую месть!.. – и после короткой паузы продолжила замогильным голосом: – Мир вздрогнет, когда узнает, какая страшная идея пришла в мою светлую головку.

Я нервно окинул взглядом спальню в поисках как минимум электрической пилы со ржавой тупой цепью или какого другого приспособления, с помощью которого меня лишат не только того, что обещали ранее, но и всех прочих выступающих частей.

– Не трудись, Коршун! – засмеялась Вера. – Топор я с собой не принесла и ничего прочего в этом роде. Я отомщу тебе по-другому, – она встала на ноги, приблизила свое лицо к моему и в упор посмотрела своими бесстыжими глазищами прямо в мои ясны очи. – Сегодня мы будем любить друг друга, а потом я сама тебя брошу. Так будет справедливо.

Не говоря ни слова, я обнял девушку. Наши губы слились в жарком поцелуе.

«Ну что же, – подумал я. – Коварно, изощренно, тонко – иного я и не ожидал от нее».

В ответ она крепко обвила мою шею своими маленькими, сильными ручками. Не удержав равновесия, мы оба начали падать на кровать, по ходу дела срывая друг с друга одежды. Мир бешеным волчком закрутился вокруг нас, и все лишнее и ненужное растаяло. Во всей вселенной осталось всего два человека – я и она, да еще одна кровать со страшно скрипучим пружинным матрасом…