Игрушка в руках Лоа

На грани сознания девочка чувствовала, как что-то огромное и липкое проникает ей в голову, ворочается внутри, затмевает все мысли. Тёмное властное облако оплело детское тельце, свернулось ершистым котёнком в груди и затаилось там до поры до времени.

Скорую долго ждать не пришлось, и, оставив жене на столе записку, Сергей умчался в больницу вместе с бесчувственной дочерью. Он ещё не знал, что Аню, потерявшую сознание по дороге в магазин, ещё раньше доставили в ту же больницу, куда и нёсся сейчас на всех порах белый фургон с красными яркими полосами, оглашая округу пронзительной сиреной.

А застывшая белая маска забытой сброшенной кожей сиротливо осталась лежать на полу.

***

С тех пор и началась невыносимая больничная эпопея. То дочь, то жена, едва выписавшись и начав наслаждаться жизнью, вновь попадали на больничную койку. Девочки бледнели и таяли на глазах, а обессиленный мужчина и не представлял, куда кидаться за помощью. Лекарства были бессильны. Они лишь на время помогали любимым расправить плечи, поникшие под гнётом незримого врага.

Глава 4

1992 год

Мир погряз в разврате и пороке. У всех на слуху витал лишь один страшный и неизлечимый бич всех народов. Вирус иммунодефицита коварно прокрался в Союз, сбивая спесь даже с холёных дамочек и денежных мешков. Люди умирали сотнями, если не тысячами, не в силах бороться с ужасной болезнью. Врачи безуспешно бились над лекарством, а некоторым удалось даже заработать на этом, обманывая доверчивых граждан.

Андрей Петрович без стука, размашистым шагом победителя вошёл в кабинет руководителя. Высокий и тощий уролог, уже находившийся там, испуганно вздрогнул и неодобрительно покосился на коллегу. Семён Абрамович, сухопарый седовласый руководитель кооператива, раздражённо вздёрнулся, но, заметив в глазах эндокринолога хищный жадный блеск, всё-таки решил того выслушать.

Глава 5

1996 год 2 Июля

Ночью, как и предсказывали воробьи, пролил ливень, и все маломальские улики сгинули под тугими обильными струями. Раздосадованный оперативник уже хотел было идти с повинной к майору, чтобы положить нераскрытое дело на полку, как снова раздался звонок. В сквере был найден неопознанный труп человека в белом халате. Виктор едва успел напялить фуражку, как в кабинет вбежали дежурные.

Милицейский уазик, рыча и подскакивая, мчал вперёд по пустынной дороге. Раннее утро радовало прохладой. И, расправляя хрупкие крылышки перед молодым солнышком, одни мелкие птички важно вышагивали по остывшему за ночь асфальту, другие же задорно порхали над миром, купаясь в ласковых лучах щедрого светила, и звонкими трелями возвещали всем о приходе нового дня.

Прибыв на указанное место, сыщики обескураженно осмотрели всю территорию сквера, но труп так и не обнаружили. Тут Виктор озабоченно огляделся и обратил внимание на бродившего неподалеку бомжа со скрипучей тележкой. На груди у того подозрительно болтался новенький фонендоскоп. Мужчину тут же скрутили и, не добившись вразумительного ответа на месте, повезли в отделение. Всю дорогу оперативники морщились от густого аромата давно не мытого тела, и, как только авто затормозило, с облегчением высыпали наружу, с наслаждением вдыхая свежий воздух и щурясь на солнце. Подозреваемого провели внутрь, тщательно отворачиваясь и брезгливо кривя напряжённые лица. Там, в кабинете хмурого, не выспавшегося следователя, испуганный грязный мужчина признался, что видел тело умершего и даже позаимствовал у того некоторые вещички. А в частности, блестящий фонендоскоп и чёрный глянцевый магнитный браслет. Сам же, вот те крест, никого он не убивал. А убитого обнаружил случайно, когда собирал в сквере стеклянную тару. К слову, в тележке бомжа таковая была обнаружена. Так же он рассказал Виктору, что тело убитого увезла скорая. Кто вызвал, не знает, ничего не слышал, никого не видел.

Голова следователя гудела, а глаза жгли солёные слёзы, когда он выпроваживал благоухающего очевидца за двери своего кабинета. Порывисто распахнув окно, Виктор вдохнул полной грудью аромат летней свежести и, натужно свистя носом, внимательно осмотрел изъятую у бомжа улику. Отражая солнечные лучи блестящими гранями, браслет походил на причудливую драгоценность, коим-таки и являлся.

Такие магнитные диковинки обросли миллионами полезных свойств и считались чуть ли не панацеей от всех болезней. Позволить себе заиметь такое медицинское чудо мог лишь очень состоятельный человек. Так кто же такой этот богатенький пострадавший? Крутя в руках сверкающее сокровище, следователь зацепился взглядом за небольшую белеющую наклейку на внутренней стороне одного из плотно подогнанного глянцевого звена. Приблизив к глазам улику, он прочитал набор букв, видимо, название фирмы, выпускающей чудо науки. В глазах мелькнул луч надежды: хоть какая-то прочная ниточка. Но сначала…

Обзвонив несколько моргов, он наконец-то нашёл в одном из них неопознанный утренний труп. Следственная группа тут же выехала по адресу морга, и вскоре стала известна причина смерти неопознанного врача. Теперь, имея на руках некоторые факты, можно было съездить в ту фирму. Возможно, удастся установить личность хозяина столь дорогой и полезной вещицы.

***

1996 год 24 Июня

Маленькая девочка грустно сидела на провисшей пружинной койке и болтала тонкими ножками. Вот уже третий день, как люди в белых халатах привезли её сюда и заперли в тесной каморке. Единственной вещью, что позволили взять с собой Маше, был любимый плюшевый медведь. И теперь они с мишкой уныло пялялись друг на друга, едва сдерживая слёзы обиды. Где же папа? Почему он до сих пор не пришёл за ней? Маму забрали в больницу ещё раньше, а затем приехали и за ней. Папа сначала удивился, не понимая, зачем они снова явились, но врачи что-то долго запальчиво ему объясняли, и он почему-то заплакал. Девочка ничего не понимала, она испуганными глазёнками таращилась на встревоженных людей в белых халатах и марлевых масках на пол лица, цепляясь тонкими пальчиками за папину вспотевшую ладонь.

Вместе с воспоминаниями пришла и душевная боль. Что с мамой теперь, Маша не знала, а угрюмые люди упрямо молчали.

Дверь скрипнула, и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, в палату вошла полная нянечка в неизменной марлевой повязке. Маленькие глазки женщины тревожно вспыхнули, Маша встрепенулась и хотела было подойти к ней, но та резко шарахнулась от девочки, как от прокаженной, и, спешно поставив тарелку с едой на стол, торопливо скрылась за дверью. Мышка и не удивилась, она просто в который раз убедилась, что её почему-то боятся. Она это заметила ещё тогда, когда её только привезли такие же испуганные люди, закутанные в марлю. По их хмурым лицам и бегающим глазкам, по осторожным брезгливым касаниям трясущимися руками в резиновых перчатках. По тому, как торопливо и неловко они взяли у неё анализы и, пряча тревожные взгляды, покинули комнату, она поняла, что она тут изгой и привычная жизнь уже не вернётся. Больше её молчаливые мучители не появлялись.

В глазах вновь защипала влага. Маша была всего лишь ребёнком, маленькой невинной девочкой, которая очень скучает по маме и папе. И пусть, по словам родителей, она не по годам умная и должна слушаться взрослых, всё же иногда ей хотелось просто завыть белугой, как капризному ребёнку, как раненому волку, в одиночестве смотрящему на большую и такую бесконечно далекую луну. Такую далёкую, как и мама сейчас.

Но вместо этого Маша грустно вздохнула и, упрямо стиснув зубы, уселась за стол. Есть не хотелось. Хотелось кричать, плакать и колотить кулаками в стекло, но мама всегда говорила, что Маша уже взрослая, а большие девочки так себя не ведут и, конечно, не плачут. Вот Мышка и сдерживалась изо всех сил, ведь ей уже полных четыре года. Девочка взяла ложку и отправила в рот склизкую ненавистную кашу, даже не поморщившись.

***

1996 год 3 Июля

Оставив сержанта в машине, Виктор вылез из салона на летнее пекло. После вчерашнего ливня, казалось, стало ещё жарче. Июльское щедрое солнце старалось вовсю. Похоже, даже пернатым не нравилась эта душиловка, и, обреченно раскрыв клювы, воробьи жалобно попискивали, распластав крылышки под сенью редких городских насаждений. Ленивый ветерок уныло шевелил поникшие листья, будто бы проворачивая их на вертеле безжалостного природного мангала.

Хоть в машине и было не намного прохладней, всё же крыша защищала взмокшие под фуражками головы от жалящих лучей немилосердного солнца. Быстрым движением стряхнув пот со стриженной макушки, оперативник, выпрямив спину и одёрнув пиджак, направился к стеклянным дверям кооперативной лечебницы «Спектр».

В небольшом зале за аккуратным столиком сидела миловидная девушка и улыбалась вошедшему.

– Здравствуйте, могу ли я чем-то вам помочь?

– Добрый день, – улыбнулся в ответ следователь и показал девушке удостоверение. Дверь в дальнем коридоре тихонько скрипнула. Следователь на минуту отвлёкся, но, никого не увидев, вновь обернулся к секретарше. – Вам знаком этот предмет? – протянул он браслет и поморщился. Ему показалось, что откуда-то слегка потянуло дымом.

– Да, конечно, это продукция нашей фирмы. Магнитный браслет. У него множество полезных свойств. Если вы хотите приобрести, можем предложить вам индивидуальную скидку… – девушка резко запнулась и тоже поморщилась. Дымом тянуло сильнее. Виктор нахмурился и двинулся вглубь коридора, вслед за ним поспешила и секретарша. Тоненькой струйкой дымок выбивался из-под одной из дверей. Девушка ахнула.

– Это же кабинет Семена Абрамовича! – всплеснула она руками.

– Не стойте, вызывайте пожарных! – срывающимся голосом заорал следователь, выбивая плечом замкнутую изнутри дверь. Но помощь пожарных не пригодилась. Посреди кабинета в урне дымилась кипа бумаг, а в широко распахнутое окно задувал знойный ветер, играя с тоненькой струйкой дыма в причудливые догонялки. Тут же на столе нашелся и графин с водой, который пришёлся как раз кстати, и вскоре с неудавшимся поджогом было покончено.

В кабинет ворвался встревоженный сержант, настороженно оглядел пустой кабинет.

– Смирнов, свяжись по рации с нашими, надо объявить в розыск руководителя этого кооператива. Да не мешкай, а мы тут побеседуем с этой милой девушкой.

– Слушаюсь, товарищ капитан. – козырнул паренёк и, стрельнув лукавыми глазками на побледневшую сотрудницу, поспешил ретироваться.

– Так-с, – протянул Виктор, стряхивая воду с толстой записной книжки. – Добротная, качественная вещь. Просто так не сожжёшь. – хмыкнул следователь, бросая внимательные взгляды на нервную девушку. Та топталась на месте, картинно вздыхая и заламывая руки, как невинная овечка.

– Что вы так нервничаете…э…

– Алёна, – подсказала та и вспыхнула до корней волос.

Спохватившись, Виктор хлопнул себя по лбу:

– А подскажите мне, Алёна, где у вас можно посмотреть личные дела сотрудников кооператива?

– Не знаю, – сконфуженно пожала плечами та и виновато потупилась. Руки девушки дрожали, и она теребила магнитный браслет в пальцах. Следователь нахмурился, он совсем позабыл про улику.

– Так, что вы там говорили про этот браслет? – забирая у неё вещицу, он пристально посмотрел ей в глаза. Алена смутилась, но взгляда не отвела.

– Да почти у всех сотрудников есть такие. Они же врачи, состоятельные, могут себе позволить.

– А был ли среди ваших врачей высокий и подтянутый симпатичный блондин? – перевел взгляд на блокнот Виктор, и Алёна расслаблено выдохнула.

– Ну, есть у нас такие, – задумалась девушка, – один специалист – уролог, а второй – эндокринолог, вроде подходят под описание. Но я давно их не видела. У обоих ненормированный рабочий день, когда есть пациенты, тогда и приходят.

– Вот как, – задумчиво протянул следователь, – а фото неуловимых специалистов у вас есть?

– Да, конечно, – встрепенулась Алёна, – пройдемте со мной, – и повела сыщика назад в коридор, – вот, посмотрите, тут практически весь коллектив, – дрожащей рукой девушка указала на ранее не замеченное фото, висевшее на стене. Одного взгляда хватило Виктору, чтобы опознать потерпевшего.

– Это кто? – ткнул он влажным пальцем в высокого улыбающегося блондина.

– Это Алексей Николаевич, наш уролог… – подтвердила его мысли Алёна. – А рядом с ним справа Семен Абрамович, а слева – эндокринолог Андрей Петрович, – голос девушки дрогнул, и она сдержанно всхлипнула.

– Спасибо, Алёна, за вашу неоценимую помощь. Теперь вы можете быть свободны.

И, стряхивая с блокнота остатки воды, Виктор спешно покинул лечебницу.

***

В отделе его уже ждали. Передав улики криминалистам, он направился прямо в кабинет начальника отделения.

– Разрешите, товарищ майор?

– Да, Воронков, заходи. Что у тебя? – облокотился седовласый оперативник на глянцевую столешницу, подаваясь навстречу капитану.

– Труп опознали, Дмитрий Андреевич, это врач-уролог из «Спектра», – отвечая на немой вопрос в хитрых глазах майора, Виктор пояснил, – кооперативная клиника, лечат больных, торгуют лечебными бирюльками. Документы передал нашим, пусть изучают. А руководитель сбежал, я уже объявил его в розыск.

– Так-так, – нахмурился пожилой мужчина, и складки на лбу его стали заметно глубже, – сбежал, значит, чувствует за собой вину. А не он ли чикнул своего докторишку? Что там по орудию убийства?

– Орудием убийства является изогнутый обоюдоострый предмет. Удар был нанесен с такой силой, что почти перерубил позвоночник. Не представляю, кто на такое способен, – задумчиво произнёс Виктор, почёсывая небритый подбородок.

– Значит так, Вить. Ты поезжай сейчас домой, помойся, побрейся, приведи себя в порядок и, наконец, отдохни. И не возражай, – поднял руку майор, заметив, что подчиненный раскрыл было рот в возмущении. – Это приказ, капитан! – отчеканил начальник. – И потом, сейчас всё равно пока новостей нет, а как ребята нароют что, я тебя вызову.

– Слушаюсь, товарищ майор, – показательно чеканя слова и недовольно сверкая глазами, отозвался следователь. Он расправил уставшие плечи и вышел из кабинета.

***

Виктор лежал и смотрел покрасневшими глазами в потолок. В маленькой холостяцкой квартире царила мрачная тишина. Пересилив свою нервозность, мужчина пытался расслабиться. Пустое, убогое жилище иногда угнетало до такой степени, что ему хотелось бежать без оглядки, не разбирая дороги, лишь бы подальше от холодного одиночества. Но сейчас оно лишь помогало сосредоточиться. Мысли, только что хаотично метавшиеся в воспаленном разуме, внезапно выстроились стройными рядами.

– Так, – едва шевеля губами, напряжённо прошептал он, – что мы имеем? А имеем мы труп доктора уролога из дорогой клиники. Кому он мог помешать? Явно, что это не ограбление, магнитный браслет и все прочие имеющиеся бирюльки не взяли. Никаких убегающих подозрительных фигур бомж в сквере не заметил. Так… – протянул задумчиво следователь, тихий голос его прервал протяжный зевок.

– Раз это не ограбление, значит, что? Месть? Кто может мстить молодому мужчине? Обманутая женщина? Но сила удара отнюдь не слаба. Ревнивый муж… или обманутый пациент? – ему надоело смотреть на немой потолок, который никак не хотел помогать мужчине найти правильные ответы, и он нехотя, тяжело вздыхая, повернулся на бок.

– Да, скорее всего, это месть. Значит, будем копать в этом направлении.. – мысли стали тягучими, вязкими, как кисель, и совсем перестали двигаться ровными рядами. Так и зависнув на последнем выводе, Виктор провалился в глубокий и ватный сон без сновидений.

***

1996 год 30 Июня

Сегодня снова хотелось кричать и плакать, но девочка упорно молчала. Лишь прижимала к груди плюшевого мишку и молча мочила его щёчки солёными каплями. Маша совсем уже ослабла, и подниматься с провисшей койки больше не было сил. Где-то в глубине хрупкого тельца завязывалась в узелки тупая гнетущая боль. Иногда она прорывалась горячими змейками и колола внутри острыми иглами, тогда Мышка, стиснув от боли зубы, тихонько стонала на ушко пушистому другу.

Дверь тихо скрипнула и отворилась. Всё та же полная нянечка, пряча лицо за марлевой маской, сочувственно уставилась на малышку повлажневшими бусинками глаз. Девочка удивлённо вскинула брови. В руках у женщины ничего не было, ни обычных тарелок, ни горьких таблеток, которые так часто передавали ей, вроде как от папы.

– Пойдём со мной, детка, тебя хочет видеть мама, – голос санитарки дрогнул, и в нём послышалось сострадание. Сердечко в груди девочки встрепенулось и забилось с неистовой силой. Собрав в кулак всю свою волю, она с трудом поднялась и, пошатываясь на нетвердых ногах, поплелась вслед за нянечкой. Идти долго не пришлось, и уже через несколько шагов женщина остановилась. Девчушка выглянула из-за широкой спины, плотно обтянутой белым халатом, и в изумлении вскинула брови. Как же так, она и не догадывалась, что практически рядом, буквально за стенкой, в таком же тесном изолированном боксе и лежала на койке неподвижной изломанной куклой её мама. Она с трудом повернула к вошедшим лицо, и щёки Маши вспыхнули от волнения. Радость мгновенной всепоглощающей волной прокатилась по телу, освещая осунувшееся личико, стирая из детской податливой памяти все былые невзгоды. Её милая, любимая мамочка была здесь, рядом, а всё остальное неважно.

– Мамуличка! – пискнула Мышка, собрав все силы для отчаянного рывка, и уткнулась вспыхнувшим от внезапного счастья лицом женщине в грудь. Девочка обняла маму тонкими ручками и прижалась к ней всем своим трепетным существом, не желая выпускать родное существо ни на минуту. Непослушные слёзы прорвали преграду, и Маша навзрыд разрыдалась. Едва дыша, Аня положила дрожащие ладони на темноволосую головку своей дочери и, глотая слова, зашептала.

– Ты прости меня, моё солнышко! Это я во всём виновата! Я всё разрушила, всё сломала. Ты отдай папе записку мою. И скажи, что я очень перед ним виновата. А теперь иди, моя милая, и помни всегда, я люблю тебя больше, чем очень!

Колючий комок подкатил к горлу, мешая вздохнуть, горькие слёзы душили женщину, но она, задыхаясь, всё снова и снова шептала малышке едва слышно, глотая слова. Пока силы совсем не иссякли, заставив несчастную беспомощной куклой провалиться в беспамятство. Всхлипывающую девочку едва уговорили оторваться от мамочки, пообещав вновь привести, когда та проснётся. Непрестанно охая и вздыхая, грузная нянечка вновь отвела Машу в унылую келью, оставив рыдать в одиночестве. А в глубоком кармашке помятого платьица притаился шелестящий листок, исписанный мелкими корявыми буквами.

***

1996 год 3 Июля

Из тревожного сна его выдернул резкий звонок телефона.

– Воронков слушает, – рявкнул он в трубку хриплым ото сна голосом, – сейчас буду.

Уже через минуту, застегивая на ходу форменный пиджак, Виктор бежал по ступенькам, торопясь в отделение, где криминалисты, наконец, изучили блокнот и другие бумаги скрывшегося подозреваемого.

Припарковав служебную копейку у отделения, мужчина поспешил прямо в кабинет майора, там уже полным ходом шло совещание.

– Итак, – приветственно махнув посвежевшему следователю, продолжил майор, – что мы имеем на данный момент? В фирме крутились огромные деньги. Судя по приходным ведомостям, предприимчивые врачи торговали лекарством от ВИЧ-инфекции, якобы изготовленном за границей. Покупали таблетки охотно и в огромных количествах. Я собрал вас так поспешно, потому что на 4 число в блокноте у директора фирмы назначена встреча с очередным покупателем. Как вы догадываетесь, она назначена именно там, где и был обнаружен труп уролога из «Спектра». Отсюда следуют две версии: или руководитель сам устранил пособника, не желая больше делиться, что маловероятно, или он вообще не в курсе его смерти и явится на встречу сам, так как не сможет, по известным причинам, связаться с напарником по бизнесу. Терять такой куш он вряд ли захочет. Что нам сейчас нужно? Будем проводить операцию по задержанию либо преступника, либо покупателя. Любой из них нам сможет поведать что-нибудь новое! Вопросы есть? Вопросов нет. Приступаем.

***

1996 год 30 Июня

«Как же так? Почему так случилось? Кто виноват в том, что всё разбилось? Откуда взялся тот червь, злобный вирус, прокравшийся в наш дом и уничтоживший семью, любовь и всю мою жизнь?» – метался Сергей по тесной палате, откуда только что унесли безжизненное тело любимой жены. А за тоненькой стенкой соседней палаты давилась слезами истощённая четырехлетняя девочка.

Мужчина взбодрился, выпрямился и вытер слёзы рукавом пиджака. Подозвав медсестру, он попросил проводить его к дочери и сообщил о своем намерении забрать ребёнка домой. Врачи отговаривали безутешного мужчину, потерявшего любимую женщину, но он был непреклонен. Если дочери суждено умереть, то пусть это произойдет в родных стенах опустевшей квартиры, в его любящих объятиях. Обхватив голову руками, он завыл раненым зверем. Почему, ну почему его не было рядом? Больше такого он не допустит. Он ни за что не оставит свою нежную Мышку гнить в четырёх холодных больничных стенах. Разве он мог подумать, что всё так быстро закончится? Что жестокая смерть равнодушно коснётся своим скорбным крылом и навсегда отберёт любимую? Если бы он только знал, то никогда б не позволил разлучить его с семьёй. Анюту он уже потерял, и не даст лишить себя дочери.

Чтобы добраться до дома, Сергею пришлось вызывать такси, так как своё авто он давно уже продал, чтобы купить в известной фирме чудо-таблетки. Но и это волшебное, по словам представителя фирмы, заморское средство, не спасло их семью от страшных последствий коварной болезни.

Перед глазами несчастного снова возник тот злополучный день, и сердце опять сжалось в болезненном спазме.

***

1996 год 21 Июня

Анна сегодня упала в обморок, и её отвезли на скорой в больницу. Мышка тоже хандрит и не торопится выползать из кровати. Один Сергей чувствует себя хорошо и очень беспокоится за своих девочек. Внезапное возвращение скорой и страшный приговор врачей застал мужчину врасплох. Нервы его не выдержали, и Сергей судорожно разрыдался. Растерянные врачи переглядывались, пряча глаза от несчастного мужчины, но всё же слегка поторапливали. Собрав спешно Мышку и прихватив любимого мишку взволнованной девочки, они сели в дожидавшуюся скорую. В дребезжащим нутре железного зверя, под тяжёлыми взглядами встревоженных медиков их повезли в ту же больницу. Суетливо и как-то испуганно их пытались изолировать от других посетителей и, будто бы под конвоем закутанных в марлю врачей, обоих отвели в лабораторию, где взяли кровь на анализ. Выйдя из кабинета, Сергей не нашёл в коридоре дочь и очень разволновался. Полная женщина с добрыми влажными глазами успокаивающе похлопала мужчину по плечу и попросила подождать доктора. Он придет и всё ему объяснит. И тот объяснил. Страшный диагноз в одночасье разрушил мечты на счастливую жизнь. В крови жены и дочери притаился коварный заморский червь, а вот его самого недуг почему-то обошёл стороной.

Долго Сергей приходил в себя на жёсткой больничной лавочке. Гнетущие стены больничного коридора, выкрашенные зелёной краской, будто давили на разум, путали мысли, заставляли в ушах грохотать сердце, подкатывать комом колючим к горлу, сжиматься испуганным зайцем в груди. Запустив дрожащие ладони в отросшие волосы, мужчина силился вспомнить, когда же всё началось? Когда пышущее здоровье жены начало давать сбой? Ведь это не случилось мгновенно. Где могла подцепить молодая и скромная женщина столь специфический вирус? Но в голову ничего не приходило, и мужчина терялся в догадках.

Ни к жене, ни к дочери больше Сергея не пустили, а он, справедливо заметить, и вовсе не пытался.

***

1996 год 30 Июня

Дома отец раздел дочь и аккуратно обмыл исхудавшее тельце в наполненной тёплой водой ванне, затем уложил на кровать, тщетно сдерживая горячие слёзы. Ослабевшая девочка смотрела на папу огромными карими глазами и улыбалась. Она наконец-то была снова дома. Собрав грязную одежду, Сергей уже хотел было замочить платье в тазу, как нащупал в кармашке нечто хрустящее. Развернув смятый лист, мужчина впился глазами в такой родной мелкий подчерк, а когда уловил суть письма, волосы на его голове стали дыбом.

Несчастная женщина на пороге неминуемой смерти призналась любимому в страшной невольной измене. Он не мог не поверить предсмертной записке. У мужчины не укладывалось в голове, как Андрей, с которым они, пусть и не близко, но всё же дружили, оказался способен на такой поступок! Склонившись над спящей малышкой, Сергей силился сдержать злобный вой помутившегося рассудка. В сердцах скомкав лист, он бездумно оделся и, не владея собой, кинулся к бывшему «другу».

Андрей жил не очень далеко, так что дёргать такси не имело смысла. Сумерки плавно сгустились над городом, окрасив округу в сумрачные тона. То здесь, то там громко орали коты свои брачные песни. На лавочках шушукались парочки, приглушенно смеясь и радуясь каждому дню. А ведь когда-то очень давно и он был таким. Едкий комок подкатил к горлу, заставив мужчину сбиться с шага и жалобно всхлипнуть.