Паника-upgrade. Брат Бога

Военный отложил в сторону журнал и устремил на нее серые равнодушные глаза. Череп его, туго обтянутый кожей, напоминал лошадиную морду.

«Англичанин?» – предположила Лора.

– Сядь! – приказал военный, и Раххам подтолкнул девушку к креслу без подлокотников посередине комнаты.

– Я – полковник Рейман, – сказал военный безразличным голосом по-английски.

– Лора Кострова! – произнесла девушка.

– Кострова? – Военный чуть заметно усмехнулся. – Меня не интересует, как вас зовут. А что меня интересует?

– Откуда я знаю?

– Могла бы и догадаться, – полковник перешел на русский язык, изрядно удивив Лору. – Меня очень интересует твой друг, Тенгиз Саянов. Хотелось бы с ним встретиться. Ты поможешь?

– Даже не подумаю! – сердито фыркнула Лора. – Имейте в виду, я гражданка России! Мое похищение не пройдет вам даром! Вы пожалеете!

– Напугала, – полковник усмехнулся. – Всему миру известно, что твоей России наплевать на своих граждан.

Лора не нашлась, что ответить.

Рейман наблюдал за девушкой очень внимательно. Он полагал, что с первого мгновения должен определить, кто перед ним, и найти верный подход. Опыт многочисленных допросов показывал, что первое верное впечатление помогает избежать ошибок и сэкономить время. Он знал также, что первоначально Вулбари предполагал, что сам справится с этой девушкой. Но она оказалась Шейху не по зубам. Вернее, он не хотел отдавать ее своему палачу из опасения нанести непоправимый вред будущим отношениям с Саяновым-старшим.

– Вы должны немедленно доставить меня обратно! – заявила Лора, ободренная молчанием полковника. – В этом случае я буду просить, чтоб к вам отнеслись снисходительно.

– К сожалению, – Рейман улыбнулся, показав крупные зубы, – к моему большому сожалению, твое похищение организовано не мной. Иначе здесь сейчас был бы твой дружок, а не ты, маленькая никчемная паршивка!

Лора попыталась вскочить со стула, но рука стоящего позади Раххама нажала на ее плечо и не дала подняться.

– Но у нас нет Саянова, а есть ты, – продолжал полковник ровным холодным голосом. – Потому мы удовольствуемся тем, что есть. Хочу, чтобы ты поняла: твое похищение – не моя работа. Но то, что с тобой до сих пор обращались сдержанно, – мой приказ. И он останется в силе, если ты сумеешь стать полезной. Если же ты не сумеешь оказаться полезной мне, то окажешься полезной полутора сотням парней здесь, на острове.

Полковник достал сигарету, не спеша прикурил.

– И это, детка, не самое страшное, что может с тобой случиться. Например, кое-кто из этих дикарей до сих пор не прочь принести жертву своим африканским демонам. Не уверен, что те, кому ты придешься по вкусу как женщина, окажутся сильнее тех, кто захочет попробовать, какова ты на вкус.

Полковник откинулся в кресле и выпустил облачко дыма. Всем своим видом он демонстрировал, что не испытывает неприязни к Лоре. Ни неприязни, ни симпатии. Он работает, а девушка – предмет его работы. Вот в этом-то и был весь ужас.

Лора побледнела и прикусила губу.

«Ты не запугаешь меня, урод!» – подумала она.

Но это была пустая бравада. Он ее уже запугал.

– Хочешь закурить? – спросил Рейман.

Лора кивнула.

Пачка «Честерфилда» перелетела через голову девушки и была поймана тем, кто стоял у нее за спиной. В рот ей вставили сигарету (как будто руки ее были связаны), поднесли огонь.

– Ну так как? – спросил полковник, глядя на Лору, как энтомолог смотрит на насажанную на булавку бабочку.

– Можно мне подумать? – пробормотала Лора, выгадывая время.

– Конечно, можно, – разрешил Рейман. – Пять минут! – И демонстративно взглянул на часы.

– А если я откажусь?

– Через полчаса, – любезным голосом произнес полковник, – возвращается ночной патруль. Они немного поохотились сегодня. А стоит этим парням пролить кровь, как они становятся сущими дьяволами! – Рейман снисходительно улыбнулся. – Откажешься – и тебя отведут к ним. А завтра – снова ко мне. Итак?

«Надо спросить, что ему от меня нужно!» – лихорадочно подумала девушка. Но губы ее уже произнесли ответ:

– Да, я согласна!

«Господи, неужели все это происходит со мной? Он меня загипнотизировал!»

– Вот и хорошо, – кивнул Рейман. – Даю слово: если наше общение с семейством Саяновых пройдет успешно, ты будешь свободна.

«Врет!» – с отчаянной уверенностью поняла Лора.

Полковник стряхнул пепел в изящную бронзовую пепельницу. Взгляд Лоры остановился на ней… На краю пепельницы было выгравировано: «Дорогому коллеге Олегу Тенгизовичу Саянову – от…»

Кто подарил Олегу Саянову пепельницу, прочесть было невозможно, да и не важно. Догадка вспыхнула в мозгу Лоры, едва она взглянула на золотые буквы надписи. Она поняла, где она.

«Козий Танец!»

Остров, который купил дядя Тенгиза!

А теперь здесь заправляют черные, которыми командует белый полковник с лошадиной мордой! Ценная информация. Только непонятно, что с ней делать.

– Для начала, – произнес Рейман, – ты напишешь письмо.

– Письмо?

Полковник сделал знак, и на колени ей лег планшет с листом бумаги и ручкой.

«Главное, чтобы Тенгиз не попал сюда! – подумала девушка. – Ему тогда будет так же плохо, как и мне. А я стану ненужной. Меня… просто убьют!»

По телу ее пробежала дрожь.

– Делай то, что я приказываю, и тебе не причинят вреда! – заверил ее Рейман. – А теперь пиши: «Мой дорогой…»

Неуверенной рукой Лора взяла ручку. Полковник неотрывно глядел на нее. Позади раздавалось посвистывающее дыхание Раххама.

«Похоже, у него был перелом носа», – пришла в голову Лоре неуместная мысль.

– Мой дорогой! Прости, что оставила тебя одного! – диктовал Рейман. – Но я знаю, что ты теперь вне опасности, а у меня дома приключилась беда. Люблю, целую, береги себя! Твоя Лора!

Появившийся из-за спины девушки Раххам взял листок и передал его полковнику. Тот прочел.

– Неплохо, – одобрил он. – Вижу: мы поладим.

«Хрен тебе!» – подумала Лора.

– Сержант, – произнес Рейман. – Отведи девушку в номер шесть. И распорядись, чтобы у нее было все необходимое. – И добавил на суахили: – Сейчас не до этой сучки, но она нам еще пригодится.

«Давай, давай! – злорадно думала Лора, выходя из гостиной. – Неужели ты думаешь, что Тенгиз не отличит мой слог от твоего, солдафон?»

Ей и в голову не приходило, что Рейман вовсе не намерен передавать написанное Тенгизу Саянову. Это был всего лишь очередной этап приручения пленницы.

Комнатка, которую отвели Лоре, была поменьше предыдущей. И обставлена победнее. Маленькое окошко было забрано решеткой. Лампа на потолке бросала вниз вертикальный пучок света. Еще здесь была узкая армейская кровать, черный письменный стол, явно принесенный из другого места, и обитый красной тканью стул.

Лора, которой все равно нечем было заняться, подергала ящики стола. Они были заперты. Все шесть. Но это не было препятствием, потому что Лора заметила ключ, торчащий в одном из замков. И ключ этот подходил ко всем ящикам. В этом девушка немедленно убедилась, открыв их один за другим.

Два ящика были пусты. В третьем лежал CD-диск. В четвертом – какая-то распечатка. Света было довольно, чтобы Лора могла читать.

Первая же страница заставила Лору забыть обо всем. Усевшись на кровати, она взялась за рукопись всерьез, и спустя несколько минут мурашки забегали по ее коже.

Прошло полчаса, час, два… Лора поглощала страницу за страницей. Она прервалась только один раз, чтобы завернуться в одеяло: ее бил озноб.

Девушка читала до самого рассвета, до тех пор, пока не добралась до последней страницы. И только тогда, закрыв утомленные глаза, девушка растянулась на узкой кровати, позабыв выключить свет. Прочитанное перевернуло ее мир. Если написанное – правда (а у Лоры не было сомнений в том, что это именно так), то происходящее с ней самой по сути совершенно незначительно. А вот то, что ждет ее в будущем на этом острове, станет потрясающе интересным! Лора не спала уже больше тридцати часов, но спать ей не хотелось. Несмотря на резь в уставших глазах. Какой там сон! Возможно, прямо сейчас, нет, не сейчас – ведь уже светло, – но следующей ночью произойдет нечто, после чего ни у этого полковника с лошадиным лицом, ни у остальных не останется ни времени, ни желания заниматься ею, Лорой Костровой. Девушка перевернулась на живот и посмотрела в крохотное оконце. Может быть, уже произошло?

Ждать – нелегко. Но она подождет. И Лора потянулась к разбросанным в беспорядке листам. Надо собрать их и положить обратно, чтобы никто, кроме нее, не смог это прочесть.

Рукопись вернулась на прежнее место. Лора была готова пожертвовать всей своей домашней библиотекой, чтобы узнать, отчего дневник оборвался на самом интересном месте.

Глава шестая

Власть зла

«Брат!»

Это было последнее, что услышал Тенгиз.

Зеленый туман стал голубым, затем – серебряным и наконец пропал, не оставив после себя ни вещества, ни цвета.

То был не сон. И не беспамятство. Тенгиз существовал, но не осознавал себя как человек. Или как что-то, что можно осознать или вообразить. Но тем не менее, он – был. И существовал. И смыслом, и плотью его существования было чувство. Чувство Любви.

Ни тела, ни сознания, ничего конкретного или определенного. Возможно, Тенгиз был сгустком серебряной водяной пыли, солнечным зайчиком, бликом, крохотным светлячком, чей огонек потерялся в сиянии. Сиянии настолько ярком, что лишь волосок отделял его от абсолютной тьмы. Любовь. Чувство, как и само слово, было всеобъемлющим. В нем были и безграничное доверие, и непередаваемая нежность, и абсолютная преданность. Все, что мог бы приписать этому слову человеческий разум.

Но было и то, о чем никакой разум не мог и помыслить. Ничего лучшего Тенгиз не смог бы пожелать. Ни в жизни, ни в посмертии. А если он умер, то, Господи, за какие великие дела удостоен подобного невыразимого блаженства?

Понимание того, что с ним происходит, пришло к Тенгизу внезапно. Где-то на задворках уходящего сознания, утраченной жизни и воли возникли два слова: Святая Молитва.

И еще: понимание, что эта Молитва – не его…

– Возьми его, Мякоть Жемчужницы, – произнес мужской голос на языке Древних. – Унеси его, но не трогай: он предназначен не тебе.

– Почему, владыка? – дрожащим от предвкушения голосом проговорила Древняя. – Почему? Я – жажду!

– Не тебе! – отрезал мужской голос.

Это было больше, чем слова. Мякоть Жемчужницы сникла и погасла.

– Он – вне твоей власти, – более мягко произнес ее господин. – И он, и его тело. Там, где он сейчас, нет ни тебя, ни меня. Но он – вернется. Но не для тебя. Рожденная-В-Радость соединится с ним, когда огонь вернется в его тело.

– А он вернется?

– Да. И сделает свой выбор. Правильный выбор, потому что он – мой брат! Его жизнь принадлежит мне, а не Госпоже.

– Он – твой брат! – пропела Мякоть Жемчужницы.

Любовь, разочарование и понимание смешались в ее голосе.

– Тогда я возьму этого! – умоляюще проговорила Древняя.

Правая рука ее поддерживала обмякшее тело Тенгиза, не давая ему упасть. Левая же – коснулась щеки Таррарафе.

– Возьму его! – повторила Мякоть Жемчужницы.

Невероятным усилием масаи сумел отклониться.

Меньше чем на дюйм. Мякоть Жемчужницы рассмеялась – звук тысяч хрустальных колокольчиков, – и ладошка ее легла на крепкую шею Таррарафе.

– Госпожа соединит нас! – пропела Древняя.

– НЕТ! – Голос мужчины накрыл хрустальный звон, как удар бронзового колокола. – Нет! Твоя ночь еще не пришла! Повинуйся мне!

Власть вновь была проявлена. Мякоть Жемчужницы не могла противостоять. Но могла – принять.

– Да, – произнесла она и тихонько вздохнула. – Ты – владыка!

Отпустив шею Таррарафе, Древняя покрепче обвила талию Тенгиза и повлекла-понесла его к собственному ложу. Там, уложив человека на подстилку из ароматной чуть подсохшей травы, Древняя на некоторое время погрузилась внутрь себя, прислушиваясь к зову Госпожи. И, осознав этот зов, с пониманием оглядела лежащего у ее ног.

Владыка сказал правду. Сейчас это слабое Дитя Дыма было вне власти Древних. Мякоть Жемчужницы могла его убить. Но даже сила Госпожи не могла бы вернуть огонь желания в обмякшее безвольное тело. Для того чтобы соединиться с Древней, этот человек должен был сам пожелать этого. Воля этого человека была недоступна чарам Древних. Только тело.

Тонкие пальчики Древней прикоснулись к голове человека. Эти пальчики, способные разорвать плоть с такой же легкостью, с какой сильный мужчина рвет гнилую тряпку, сейчас были ласковей касания беличьего хвоста. Или солнечного луча в час восхода. Мякоть Жемчужницы ласкала тело Тенгиза неторопливо, старательно и с абсолютным вниманием. Так кошка вылизывает котенка. Она не забыла, не пропустила ни самого крохотного участка кожи, ни единой складки, ни одного укромного уголка. Она как бы помечала Тенгиза этими прикосновениями, и капельки незримой силы, стекавшие с ее пальцев, впитывались такими же незримыми порами смертного тела Тенгиза. То был древний обряд, подсказанный Госпожой. Дети Дыма слабы. Их воля обычно идет на поводу у желаний тела. А тот, кто их создал, предоставил им свободу выбирать. Выбирать самим. В отличие от Древних. Зато теперь, когда Дитя Дыма очнется, тело его окажется на стороне Мякоти Жемчужницы. Но хватит ли у нее смелости преступить запрет Владыки? Должно хватить, ведь Госпожа хочет другого. И Госпожа – сильней!

Древняя тихонько засмеялась, оглядев тело мужчины, лежащее у ее пушистых колен. Все оно, от макушки до пальцев ног, мерцало и переливалось огнем Мякоти Жемчужницы. Человек очнется и соединится с Древней. Он будет первым, кто соединится с Мякотью Жемчужницы. А она будет первой из рожденных от семени Владыки, кто обретет соединение. Мякоть Жемчужницы насладится человеком, примет его семя и отдаст жизнь человека Госпоже, как та желает. Пусть только он очнется…

Таррарафе ощутил прикосновение Зла. И страх дал ему силу на короткий миг вернуть власть над собственными мышцами. Но силы этой хватило лишь на то, чтобы немного откинуть голову назад. Слишком мало силы, чтобы бежать от Зла с голосом женщины. И когда по велению мужского голоса Древняя оставила масаи, тот не обманулся. «Мужчина», «женщина» – человеческие слова, не более. Мужчины и женщины остались там, наверху, в мире жизни. Здесь же лишь духи Зла окружали Таррарафе. А от Зла исходит только Зло.

Безумный страх укреплял силу масаи. Тот, с мужским голосом, погасил его. Вот потому-то он был для Таррарафе опасней женского духа! Потому что – сильней. Счастьем будет, если Таррарафе умрет! Но масаи не слишком на это надеялся.

– Ласкающий Ветер! – позвал тот, кого Мякоть Жемчужницы назвала Владыкой. – Подойди!

Он мог бы не говорить вслух, позвать Древнюю мысленно. Но каждое новое слово было стежком, укрепляющим ткань его собственного мира.

Избранная им Древняя оставила менее удачливых и приблизилась.

– Ласкающий Ветер, хочешь ли ты вновь соединиться?

– С тобой?

Древняя застыла, не смея прикоснуться к своему повелителю. Но желание объяло ее.

– Нет.

Слово, как нежное, но властное прикосновение, отодвинуло Древнюю назад.

– Дитя Дыма? Он? – Ласкающий Ветер быстро повернулась к Таррарафе.

Разочарование ее растаяло. Придя из прошлого, Древние существовали только в настоящем. И жили только им.

Потому чувства их были переменчивы, как языки пламени.

– Он.

Голос повернул Древнюю, и ладони ее легли на запястья Данилы Жилова.

– Иди!

Ласкающий Ветер повиновалась приказу Владыки с куда большей охотой, чем Жилов – ее собственному. Но мышцы Жилова, его тело, идеальный инструмент, созданный десятилетиями тренировок, – все стало чужим. Ласкающий Ветер одарила своего повелителя потоком признательности. Она была счастлива.

Таррарафе слышал, как увели Носорога. Масаи знал: теперь его очередь. Десятки злых существ теснились вокруг, непроглядная тьма была пропитана запахом Зла.

Таррарафе помнил немало заклинаний против злых чар. Но любое заклинание должно быть произнесено, подкреплено движением и соединено с миром посредством предмета. Такова магия черных. Таррарафе ничего не мог противопоставить Злу, когда горячая рука обняла его торс. Горячая сильная рука с кожей гладкой, как обратная сторона лепестка мтолу. Прикосновение более страшное, чем касание холодной чешуи удава. Злой дух увлек масаи в темноту логова, и через несколько мгновений Таррарафе был распростерт на полу пещеры. Тьма окончательно сгустилась над ним.

Не властный шевельнуть даже веком, масаи чувствовал всё. Высохшие травинки, от которых зудела кожа спины, твердость и прохладу каменного основания пещеры под соломенной подстилкой, сухой и прохладный воздух подземелья. Ни в одной из пещер масаи не встречал подобного воздуха.

Но сильней всего был лишающий мыслей аромат той, что творила над ним чары. Это был запах, от которого мышцы живота Таррарафе каменели, а по позвоночнику струился огонь. Это был дурман женственности невероятной силы. В сравнении с ним снадобья, которыми его отец снабжал девушек для очарования женихов, были – как глоток затхлой теплой воды из кожаного бурдюка в сравнении с прохладной влагой струящегося источника. Запах этого тела превращал масаи в животное.

Таррарафе боролся, как мог. Он не в силах был перестать дышать. Но принудил себя вслушаться в звуки вокруг. Сначала это мало помогло. Но потом он уловил совсем рядом хруст и негромкое чмоканье. Словно в нескольких шагах от масаи пиршествовал леопард. Придавленный ужас в нем вырвался на свободу. Масаи даже как-то сумел повернуть голову в нужную сторону, и сквозь дурманящий аромат просочился тяжелый, тошнотворный запах внутренностей. И запах свежей терпкой крови. Запах человеческой крови!

Теперь страх масаи был настолько силен, что он сумел даже приподняться на своем твердом ложе. Страх бушевал внутри, пульсировал в висках, взбухал в горле.

Еще чуть-чуть – и у масаи достанет сил, чтобы драться!

Пустое. Легкий толчок в грудь – и он опрокинут на спину, неуклюжий и беспомощный, как новорожденный щенок. Руки и ноги Таррарафе дергались, но железные пальцы стиснули его колено, и острая боль пронзила бедро. Древняя сорвала повязку с его ноги. Сорвала и припала к открытой ране жадным ртом.

Масаи ощутил, как губы злого духа коснулись его мяса. Он ощутил, как существо высасывает его кровь… и боль. Рана перестала болеть. Вот тут-то Таррарафе испытал настоящую панику. Масаи плюет на боль. Но ведь и ребенку известно: когда пьявка, летающий вампир, или вампир в образе женщины или мужчины присасывается к человеку, боли нет. Потому что с кровью в нутро вурдалака уходит жизнь. Нет!

Сила, почти равная прежней силе масаи, наполнила его тело. Он рванулся, схватил существо за гладкие горячие плечи, нащупал тонкую женскую шею и сдавил ее изо всех сил…

Через мгновение Таррарафе был снова опрокинут на спину. И сила его иссякла. Правда, губы существа оторвались от раны, но теперь нечеловечески горячее тело навалилось на Таррарафе сверху, руки и ноги масаи оказались прижатыми к полу, а сам он лишь слабо трепыхался под телом, таким же тяжелым, как его собственное. А потом существо поцеловало его. Поцеловало так, как целуют белые женщины. Впилось губами в губы Таррарафе, и он ощутил на языке соленый вкус собственной крови. Рассудок масаи помрачился от ужаса, которому он дал полную волю.

Бесполезно! Существо не боялось страха Таррарафе. Легкими движениями тела оно попросту гасило судорожные содрогания своей жертвы. Но что самое ужасное – страх не парализовал, а усилил страстное желание, которое порождал запах женского тела. Масаи был Пищей для утоления ее голода. И был беспомощен, как ребенок в когтях леопарда. Ужас и наслаждение смешались, раскаленной иглой пронзив позвоночник Таррарафе. И он понял, что может лишь покориться Судьбе. Судьбе тем более страшной, что теперь масаи очень хорошо знал, какой она будет.

Когда Тенгиз пришел в себя, первым, что он услышал, был жуткий полузадушенный крик, вырвавшийся из горла Таррарафе.

Глава седьмая

Шейх и полковник

Еджав Вулбари был взбешен. Ему требовались немалые усилия, чтобы держать себя в руках.

– Шестеро убиты! Одиннадцать ранены! И еще трое пропали без вести! Да к тому же на острове – диверсанты! Вы скверно справляетесь со своими обязанностями, полковник!

Рейман пожал плечами. Глаза его были пусты и холодны, как северное море, на берегу которого он родился пять десятилетий назад.

– Отчасти склонен с вами согласиться, сэр, – проговорил он без тени смущения или раскаяния. – Но обращаю ваше внимание, что, хотя эти трое, проникшие на остров и сумевшие ускользнуть в тропической темноте, мастера своего дела, поимка их – дело нескольких часов. Наши потери незначительны. Это же неизбежные тактические издержки. Война, сэр. Сегодня мы прочешем остров от берега до берега, не так уж он велик, и исправим ночные ошибки. Заверяю вас: все будет в порядке. Эти трое представляли бы угрозу, если бы могли покинуть Козий Танец, а это исключено. Очень скоро, сэр, у вас будет возможность познакомиться с этими ловкими ребятами. Ей-богу, на таких парней стоит взглянуть!

Вулбари испытующе оглядел своего военного советника. Нет, Рейман не пытается обмануть. А раз так, на слова полковника вполне можно полагаться. Шейх, с презрением отзывавшийся о белых в кругу своих родственников и подчиненных, на самом деле доверял белым офицерам куда больше, чем черным. И дело было даже не в знаниях или опыте. За такие деньги можно отыскать и черного, ничуть не уступающего в профессионализме полковнику Рейману. Но какому черному он сможет настолько доверять?

– Тактические издержки! – проворчал Вулбари. – Раххам сказал: вы обломали девчонку, полковник?

Рейман поморщился:

– Это не работа для солдата, сэр. И полагаю: нам совершенно все равно, будет она трястись от страха или нет.

– Если коза блеет, леопард придет скорее! – заявил Вулбари.

– Возможно, он уже пришел.

– Ночная компания? Вряд ли. Саянов-младший, насколько мне известно, относится к сорту умников, а не солдат.

Голос Вулбари звучал естественно. Он немного жалел, что не предупредил полковника, какого сорта гости явились на остров. Но теперь – поздно. Полковник будет недоволен, что такую важную информацию от него скрыли. И вдобавок вину за ночной инцидент придется разделить поровну. А это неправильно. Так что пусть выкручивается сам. Именно за это Вулбари ему и платит.

Белый между тем продолжал говорить.

– …С таким отцом совершенно не обязательно стрелять самому. Он мог нанять профессионалов. Вы согласны, сэр? – Сложив ладони пирамидой, полковник откинулся в кресле и, прищурившись, посмотрел на Вулбари.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Коба – африканская антилопа.