Реактивный идет по следу

С трудом открыв широкую дверь команды, он вошел в зал. Перед ним стояли стройные ряды моряков, которые начали проводить вечернюю поверку.

Но Валька совершенно забыл об этом и решил, что это построение уже для него. Что его уже чествуют, так как всем уже известно о том, что произошло. Что его встреча с инопланетянами уже наверняка обсуждается где-то там в верхах.

– Здравствуйте моряки – сказал он, как ему казалось четким командирским голосом. Как адмирал он вытянул правую руку под козырек, немного отставив в сторону и наклонив немного голову. Его слегка штормило и поэтому он не смог выдержать этого момента.

Из его бормотания никто ничего не мог понять. Так как язык онемел и только его голова продолжала чего-то пытаться соображать в рамках доступного.

Прямо на него глянуло лицо удивленного старшины команды мичмана Шпака, который вытаращив свои усища и глазища изумленно смотрел на него и не знал, что сказать. Дежурный по команде, только что недавно прибывший в часть молодой офицер из университетских выпускников также стоял и молча взирал на все это.

Вечерняя поверка сорвалась. От тепла команды его разморило и далее он помнит все смутно, неясно и урывками.

Яркий свет команды, радостные лица ребят, себя размахивающего бутылкой с топливом от инопланетного корабля и все это плывет в тумане.

Он видит как друзья берут его на руки как героя и бережно несут к его кровати. Его закадычный друг Карпуха раздевает и бережно укладывает в кровать. А он все рассказывает и рассказывает. Потом все это проваливается и ему снится сон.

Героический сон советского моряка

Вокруг разрывы снарядов и ужасающий грохот. Это инопланетяне пытаются задержать бесстрашного советского моряка Вальку Хлызова, который с обрезком водопроводной трубы, который почему-то превратился в ручной пулемет идет в атаку на инопланетный корабль. Валька смело идет и пули так и летят вокруг него. Но они почему-то его не задевают. Да и сам Валька не чувствует ни страха, ни каких-либо сомнений в правоте своего дела. В его ушах слышны какие-то крики: "За Родину! За Сталина!"

И почему-то звучат слова песни, от которой у него идет мороз по коже: "Вставай страна огромная, Вставай на смертный бой!"

Но Валька думает только об одном чтобы продержаться немного. Там наверняка на поддержку придут его верные кореша. От сильного удара в грудь он падает и сильно ударяется об мерзлую землю.

Это пьяный матрос Хлызов свалился с кровати и ударился головой о пол.

– Во смотри как даже на кровати не удерживается – воскликнул Рывкин, еле пережовывая бутерброд. – надо бы его поднять, а то на полу может простудиться.

Около кровати спящего Вальки собрались его друзья, которые на стоящем рядом столе разложили все привезенные Валькой съестные припасы и устроили чаепитие.

– Это опасно – возразил Генка Зубрилин, разрезая огромный флотский батон вдоль и обкладывая его внутренности толстыми кусками сала. – Мы его положим, а он опять бухнется и не дай бог еще об ножку кровати ударится. Ему лучше лежать на полу. Я вот однажды видел как один моряк напился в купе поезда Ленинград-Мурманск. Мы положили на вторую полку, а он как упадет оттуда. Мы его опять. И так пять раз. Вы себе не представляете как это было тяжело пять раз такого здорового мужика затаскивать на вторую полку.

– Так чего же вы на первую его не положили?

– Да ты что! На первой годки спали. Они тогда сказали: "Ни за что. Раз молодой значит должен наверху спать". И кстати говоря сами его туда и затаскивали. Это все равно, что секретарю обкома партии или нашему адмиралу ехать в общем вагоне.

– Давайте все равно положим. Тем более, что сейчас его продукты поедаем.

– А что в этом такого. Он же сам сказал, когда отключался: "Корефаны это все вам".

– Да это были его последние слова. Я едва успел его подхватить. А то бы точно свою головеху разбил.

Поскочившие друзья, Вальку бережно подняли и уложили обратно в постель.

Прерванный сон Вальки продолжился, со сменившейся тематикой. Теперь все было более миролюбивее. Он в рубке инопланетного корабля. Инопланетяне мурлыкают какими-то странными словами. На пультах перемигиваются разноцветные лампочки. Инопланетяне с круглыми и лысыми головами, с широкопоставленными глазищами, диаметром как дно граненного стакана, постоянно показывают ему и что-то говорят. Но Валька ничего не понимает, так как чувствует, что он настолько сильно устал, что хочет спать. И хотя он видит в иллюминатор, что его родная голубая планета Земля удаляется с каждой минутой от него, он даже не чувствует никаких признаков надвигающейся ностальгии.

– Даже как то странно – подумал Валька – вот сейчас меня увезут черте знает куда и все. Прощай маманя. Прощай Родина! Прощайте друзья и я никогда уже не увижу землю. Правда что меня тут ждет. За пьянку так все равно сидеть на губе, да и потом это черное пятно на всю оставшуюся до конца службы жизнь будут склонять на всяких собраниях. А так глядишь посмотрю как другие живут. А то живем тут в такой стране, что весь мир можем увидеть только через черно-белое очко телевизора да и в телепередачах " Клуб путешественников" и "В мире животных". Правда говорят, что уже какой-то из наших бывших белогвардейцев изобрел в Америке цветной телевизор. Странно, что у нас не могут изобретать. Обязательно нужно туда подаваться. Ну ничего завоюем Америку, так все они у нас пощады будут просить. Видел телепередачи "В странах Капитала", "Их быт и нравы", " Мир обреченных и загнивающих".

Так что все известно. Уже надоело. Буду уж где то там на какой-нибудь планете куковать как диковинное существо. Живут же иностранцы у нас в стране почти как короли. Следовательно и я могу даже приврать, что есть, например, такие продукты без которых мне не выжить. Или обязательно нужно любить для укрепления здоровья несколько женщин. Так сказать создать инопланетный гарем. Что им стоит для меня утащить несколько хорошеньких женщин. Потом желательно, чтобы в день поставляли по бутылочке коньячка и обязательно закусочек хорошеньких. Если не смогут, то могу и сам нагнать. Правда и тут могут со мной поступить также как там на Западе.

У Вальки спина покрылась холодным потом.

– Как же это я не догадался. Меня же разберут на кусочки или заставят трахаться с какими-нибудь инопланетными бабенками. Чтобы изменить или улучшить ихнюю расу. Правда все это тоже интересно. Как там у них это дело поставлено.

Это Вальку как-то более заинтересовало, особенно после того, как один из инопланетян выдвинул какой-то ящичек и вынул оттуда коробку, от верха которой оторвал крышку и дал ему. Валька отпил жидкость. Ему она понравилась. Она чем-то напоминала разбавленную водку. Но только слабенькую. Валька вспомнил, что эту жидкость действительно лил ему в рот инопланетянин, когда он лежал на земле, придавленный радиатором.

Эти оба закивали одобрительно головами и Валька расслабился. И опять провалился.

Хорошо когда друзья рядом

Валька во сне чмокал губами, как будто пил жидкость.

– Смотри-ка! – воскликнул Абдулаев – все еще не напился и даже во сне пьет.

– А что ему еще делать – согласился Зубрилин, наливая в кружку технический спирт синеватого цвета.

– Это откуда у тебя такой? – спросил Карпуха – Ты же можешь отравиться?

– Да это мы на одном корабле за ремонт гидроакустической станции получили. Там старшина службы РТС придурок. Он сам в обществе трезвости состоит, у него чего то с печенью. Поэтому наверное от злости, что уже отпил свое и чтобы матросы не выпивали спирт, который дается для протирки он туда добавляет разные красители. Вот в этот влил фиолетовые чернила. Прошлый раз вливал красные, до этого зеленые, потом черные. Все зависит от того, какие на складе дают чернила. Конечно больше всего было красных, их можно использовать и для рисования различных плакатов и стенгазет и для подкрашивания. Я когда вошел на корабль, так мне страшно стало. Все матросы разноцветные. Идешь по палубе, а навстречу тебе то зеленые, то фиолетовые, то красные, то черные. Это оказывается у них пигментация кожи идет от того, что они выпивают такой спирт и окрашиваются. Даже как-то жутковато было. Как будто какой-то фильм ужасов или загробный мир. Это, кстати говоря, потом я видел в американских кинофильмах, как солдаты морской пехоты перед учениями себя разными красками и гуталином мазюкали для устрашения, наверное с нас опять передрали. Коробка то эта в международных водах ходит и с американскими кораблями встречается.

– Конечно же с нас передрали. Хотя могут сказать, что это все содрали с воинственной окраски индейцев. Но я в это не верю, так как они там всех их и перебили при завоевании Америки, а теперь о демократии говорят.

– Вот также и мы, когда всех врагов советской власти перебьем тогда и заживем. – воскликнул с энтузиазмом комсомолец-будущий член партии Кривошеев. Но собравшиеся в комнате моряки его почему-то не поддержали, так как часто видели, как он заглядывал для политических доверительных бесед к замполиту. И было многими замечено, что почему то после этих встреч замполиту становилось много известно и затем следовали оргвыводы по личному составу, в виде разжалований, расследований и т. п.

– Жаль конечно, что у Вальки отобрали литровую бутылку. Можно было бы порадоваться – огорченно проговорил Карпуха, не вникая в политические дискуссии.

– Да не расстраивайся. Вон бери с меня пример – сказал слегка фиолетовый Зубрилин и залпом выпил стакан.

– Ладно давай наливай – согласился Карпуха и протянул кружку.

Генка вынул из под кровати флягу и налили в кружку.

– Ты особо не нюхай. А лучше всего сразу залпом. – посоветовал Зубрилин.

Карпуха зажмурился, чтобы не видеть синеющее дно белой кружки и опрокинул стакан.

Холодеющая душу жидкость булькнула и упала вниз. Карпуха бросился сразу закусывать.

– Ну как коктейль? – спросил Зубрилин.

– Такое ощущение как было в детстве. Когда случайно выпил чернил – ответил Карпуха, слегка содрогаясью Даже знобить стало.

– Ничего. Это с непривычки. А как допьем эту флягу, то тогда и привыкнешь.

– А если мы станем фиолетовыми, – возразил Рывкин. – Мне вот надо будет самому через неделю в отпуск ехать, так каково моим родственникам. Матрос с Северного флота, как будто негр. Старики испугаются.

– Так это же и хорошо-возразил Зубрилин-скажешь всем, что ходил в Средиземку, сражался с империалистами в нейтральных водах около экватора и загорел. А фиолетовые это реальное подтверждение.

– Так негры то все черные и загар все таки имеет другие цвета – Не унимался Рывкин.

– Так ты лучше все это объясняй тем, что этот то загар военно-морской. Все дело в том, что люди обычно видят как загорают гражданские люди. А надо учитывать, что есть особенности между гражданским и военно-морским загаром. Примерно как приемка гражданская и военная. Это же совершенно разные вещи.

– Ну ладно уговорил – согласился Рывкин-Давай еще наливай по одной за приезд Вальки.

Все налили чокнулись и выпили.

– Пора расходиться. А то завтра наверное нашего корефана надо будет провожать на судилище. Наверное ему тут все припомнят. Его свободолюбивые мысли, высказывания, дерзость с замполитом.

– Конечно без этого ему уже не обойтись. Суток десять-пятнадцать обеспечено. И черт его дернул идти. Мог бы подождать.

– Бывает невтерпежь. Видать торопился к нам. Соскучился. Настоящий корефан. Считай ради нас пострадал.

Моряки посочувствовали, подошли к кровати, на которой спал мертвецким сном Валька. Рывкин наклонился и заботливо подоткнул край одеяла. Потом закрыл оголенную волосатую Валькину ногу с рваным носком, из которого торчало несколько больших пальцев. Потом он поправил подушку. Моряки погасили свет и бесшумно вышли из комнаты.

Всегда для каждого есть страшный суд

Где-то сверху раздался длинный протяжный гудок. Послышался топот сапог.

– Опять! Доколе же? – подумал Валька и открыл глаза.

Вокруг него все пространство шевелилось и мелькало своими оголенными телами. Подъем. Валька еле поднял свою еще не совсем протрезвевшую бедовую головушку. На него смотрели глазища и усища старшины команды Шпака.

Старшина Шпак – это была его кличка.

Моряков он любил. Хотя в гомосексуализме его нельзя было обвинить, но за глаза его многие моряки называли почему-то педерастом. На самом деле у него была самая распространенная русская фамилия. Он особенно пылал нежной любовью к матросам, которые оканчивали какие-нибудь учебные заведения, институты или колледжи. Эти грамотеи-говоруны, со своим городскими и непонятными для его ума, шуточками таким-то образом как-то воздействали на него. Они его возбуждали, как красная тряпка тореадора на быка. Если какой-нибудь грамотей из матросов попадался, то Шпак обычно любил в начале своей педагогической лекции говаривать:

– Вот вы такой культурный человек техникум закончили, из большого города приехали служить. А мы вот всего шесть классов кончили. Ну ничего мы из вас эту дурь выбьем.

И эти слова многие впоследствии вспоминали как гениальные.

Уже через несколько десятков лет один из его учеников, будучи профессором и заслужив ученую степень доктора наук, очень часто ее повторял своим студентам и это способствовало укреплению учебной дисциплины и повышению успеваемости.

Шпак любил матросские истории наподобии той, что случилась с Валькой. В разборке этих историй он мог проявить свой талант и способности. Но самое главное он мог себя показать и как демократический командир по отношению к рядовым, как даже покровитель (искусств) и также как ревностный служака для более лучшего прогибона перед начальством. Обычно такие эксцессы позволяли отличиться, так как военных действий в ближайшем будущем не назревало и иных героических подвигов не предвидилось. Поэтому он ловил и выявлял всеми возможными силами и средствами. Кроме того уже тут ему была предоставлена власть не только сыска, но и карающей десницы. Естественно в рамках властных функций старшины команды было по уставу положено карать и наказывать. Правда в его власти было давать только пару нарядов. Но, если это умело использовать, то считай пара в день, например, для пяти человек это уже десять. Если взять на месяц, то десять умножаем на тридцать дней, так как выходных нет у моряков то получается уже триста. Взять в год триста на триста шестьдесят пять и получается сто девять тысяч пятьсот нарядов внеочереди. Это же такая огромная сумма, что даже голова кружится и пьянит от такой власти. Да власть действительно опьяняет.

– Что скажете в свое оправдание бывший отпускник матрос Хлызов – Ну ты и учудил вчера. Теперь тут на всех углах о тебе такое говорят. Черт тебя дернул идти в таком виде прямо на вечернюю поверку и оказаться перед самым строем. Нужно было там за казармой пересидеть, переждать и когда бы все уснули, то пойти и вползти. И все бы тогда было бы спокойно. А то мне пришлось у тебя целую литровую бутыль такой хорошей водки конфисковать и при всех вылить в раковину.

– Как мою литровую любимую бутыль вылили в нужник! – Подскочил Валька – Ну товарищ старшина никак я этого не ожидал от вас. Аж сердце защемило от страдания. Представляю как жидкость течет в унитаз и это мои горькие слезы.

– А ты что думаешь, – сказал Шпак, с искренней слезой в голосе. – Я что ли железный. Это вам молодым все так легко. А сколько я этих жидкостей вот так вот этими вот руками вылил. А как хотелось самому просто так в стакан налить и сжав его крепко в кулаке так залпом и опрокинуть прямо себе в рот. Это вам кажется, что для меня все так просто. Взял откупорил и вылил. Вы же не видите в старшине человека. А я тоже такой чувствительный. И как каждый раз выливаю, так сам мысленно роняю свою скупую мужскую слезу. Но иного то выхода нет. Есть приказ командира. Все полученные спиртные напитки выливать. А вы так и норовите. То вам пришлют в банке с вареньем самого высокого качества, то в бутылке с лимонадом находим высокосортный коньяк, то грелки присылают с жидкостью, как будто думают, что здесь и воды горячей нет.

– А вторую куда дели? – спросил расстроенный Валька – Неужели и ее вылили. Там же очень важное для меня доказательство.

Многие хотят быть детективами

– Вторую – сказал старшина – взял себе лейтенат Требов. – Хочет проводить персональное расследование. Тоже мне заполярный Шерлок Холмс. Ты теперь Валентин очень важный человек. Сейчас на тебе будут совершать геройские подвиги. Ты же даешь столько важной работы для офицеров. Что бы они делали без таких как ты. Что бы делал дежурный офицер. Ну что отдежурил – день и ночь сутки прочь. Скукота! А тут ты. Значит можно проявить творческую активность по написанию докладной. Или взять нашего замполита Владимира Ильича. Твое дело для него очень важное. И ты попался при этом прямо на глаза самого занудного по этой части. Если бы я еще был один так может быть что-нибудь из этой истории замяли. А ты нарвался на этого школяра. Он же только что из университета. Мир видит в те розовые очки, которые ему надели профессора и доценты. При этом состоит в обществе трезвенников. Хочет посвятить себя службе. Он будет так выделываться, что вскоре взвоете. Он уже на тебя настрочил докладную. О том что ты в таком сяком вид ввалился и прямо упал перед строем, вдымину пьяный. Как же это ты! Такой закаленный и опытный.

– Да товарищ старшина – вы же себе не представляете, что со мной случилось.

– Да что с тобой Хлызов может случиться. Мало того, что опоздал, так еще и напился. Наверное все эти двадцать дней и ночей не просыхал от пьянства.

Старшина махнул рукой и строго сказал.

– Готовься к ответу. Наверное сегодня уже после завтрака объявят приказ об аресте на пятнадцать суток за опоздание и распитие спиртных напитков.

– Я же инопланетный корабль видел! – выпалил Валька – он прямо перед старой казармой на площадке приземлился.

– Да ты что-присвистнул Шпак и даже присел – Не шутишь. Надо же так напиться. Обычно только черти и еще какие-нибудь кошмары снятся. А то наверное начитался в отпуске и тебе это померешилось. Но все таки для такого объяснения, что напился так это нормально. Молодец. Хорошо придумал. Наш замполит Владимир Ильич любит когда матрос проявляет творческую активность. Все таки какое-то разнообразие в докладной. Напился поскольку увидел инопланетный корабль. И для того, чтобы прийти в чувство так надо русскому человеку аж целый литр водки выпить. Да еще небось и дрался с инопланетянами. Вот вся харя исполосована.

– А что и дрался. Меня даже пытались взять в плен. Но я отбился. Чего это они по нашей советской земле ходят. Я еще пытался их задержать и бежал за ними. Они на меня ядовитые вещества пускали из устройства наподобии нашего огнетушителя. Но я не поддался этим газам. Видать слабенькие они для советского моряка. Но подскользнулся на каком-то ими брошенном странном предмете. Вон у меня сохранился.

Валька приподнялся в кровати и, протянув руку к тумбочке, снял оттуда свои брюки. Сунув руку в карман, он вытащил оттуда измятый кусок инопланетного вещества.

В ответ раздалось лошадиное ржание старшины команды. Шутка ему понравилась.

– Ладно Хлызов потешил меня, старика. Давай милый друг вставай и готовь свое очко для фитиля. Поди возьми мыла побольше. Чтобы фитиль легче вошел. А эти сказки мне тут не рассказывай.

– Ну почему вы мне не верите, товарищ старшина. Вон видите как коленку расшиб.

Валька оголил ногу и показал действительно распухшее колено.

– Да с коленом ты конечно пострадал. Поэтому можешь идти вне строя. Сразу после завтрака иди в санчасть. Пускай сделают профилактику. А то может быть заражение или еще чего. С этим шутить нельзя. Да и здесь климат не ахти какой благоприятный. Раны тут трудно и долго заживают. Но вот с этими сопливыми листиками ты конечно меня еще более поразил.

Шпак взял их в руки и стал внимательно рассматривать. Потом поднес к лицу и понюхал.

– Довольно странные формы. Такие никогда не видел. Может быть ты там в отпуске какие-нибудь диковинные продукты ел и нам привез эту кожуру, чтобы головы наши задурить.

– А давайте их проверим на наших радиоактивных дозиметрах – предложил матрос Женя Цветков. – Если это были действительно инопланетяне, то наверняка у них используются на кораблях какие-нибудь ядерные двигатели. Поэтому они облучали все вокруг. Мы таким образом сможем проверить.

– Ладно следопыты давайте побыстрее собирайтесь. Сейчас будет дана команда на общее построение.

Старшина вышел из комнаты. Матросы быстро одевались и готовились к утреннему построению и завтраку.

На утреннем построении Валька стоял в строю и его мутило. Хотелось огурчика и рассольчика. Хотелось плюнуть на все это военно-морское и уставное и пройтись по свежему ветренному бережку. Хотелось послушать шум морского прибоя, прищуриться от сияния летнего утреннего солнца и бесконечно долго смотреть на мелькающие солнечные блики на быстрокачающихся волнах. Но вместо этого эти знакомые однотипные военно-морские хари. Прежний уставной строй. Как будто и не было отпуска.

И теперь все это будет продолжаться изо дня в день. Валька оторвался от мыслей поскольку опять началась ежедневная лекция старшины Шпака, которая поражала своим интеллектом.

… Пол в команде помыт. Поэтому как можно больше не ходить…

– Поехал – еле слышно сказал, стоящий рядом Карпуха.

Валька опять отключился и уставившись в бритый затылок впереди стоящего, стал вспоминать только что прошедший мгновенный отпуск.

Но наконец все окончилось.

Самое главное это плотный завтрак

Строй моряков выпорхнул из казармы и переместился в столовую.

– Наконец то – подумал Валька. – Сейчас хлебну горячего кофе немного полегчает.

Он входит в столовую и видит как из окна камбуза высовывается круглая шайба Рывкина и протягивает ему большую военно-морскую кружку с красноватой жидкость.

Валька ее берет и почти залпом выпивает.

– Вот это настоящий кореш. – с облечением подумал он. Валька чувствует как в него вовнутрь проникает разбавленный холодной водой солоноватый томатный сок, сделанный из томатной пасты.

– Да кореша знают когда это нужно. И голова уже более ясная и можно и закусить.

Мордастый Карпуха тут же вытаскивает привезенную Валькой колбасу, ее нарезает большими кусками. Годки со всех соседних столов подходят и берут небольшие порции для изготовления бутербродов.

Этот день можно считать небольшим праздником для определенной части моряков, которые образуют часть военно-морского братства. В этом празднике обжорства участвуют друзья и привезенные продукты, которые были переданы родителями моряков через Вальку.

Таким образом Валька – это посланец, из того внешнего мира, который связан этим миром родственными связями.

– Эх – горестно вздохнул Карпуха – Как жаль, что тот литр водки старшина забрал.

– Да он не только эту, но и тобой недопитый пузырь взял. – Добавил молодой Терентьев.

– Нет, тот недопитый взял дежурный по части. – возразил Абдулаев из Казахстана.

– Ну этот то теперь на тебе откатается. Ему надо же прогнуться. Все таки уже месяц в части, а ничем особенным не выделился. Хоть на твоих костях сможет. Все таки как никак такое крупное для масштабов воинской части дело. Матрос в пьяном виде таранил строй на поверке. Такого еще здесь не было. Ты бы посмотрел на себя со стороны. Качался как во время шторма на палубе, и при этом махал литровой бутылкой. Как, с гранатой шел на фашистов. Наверное фильмов во время отпуска на гражданке насмотрелся – спросил Карпуха. – Круто выступил. Впечатляет.

Подошел замполит Владимир Ильич и склонился над жующим Валькой.

– Ну так что скажете матрос Хлызов как же это вы так отличились. Это так то вы ответили на нашу благодарность Родины. Вас отпустили как человека в отпуск. А вы там вместо того, чтобы достойно представлять наши доблестные вооруженные силы, ходить по театрам и музеям, пропьянствовали. Наверное еще в каких-нибудь вертепах побывали и с гулящими девками якшались. И вот в таком недогуленном виде явились в нашу образцово-показательную воинскую часть. Мало того, что еще явились в таком виде, да еще с недопитой бутылкой. Я еще могу понять тех моряков, которые следы скроют или сдадут бутылки или спрячут. А вы нет же. Набрались где-то грязи, ввалились прямо с ней в часть и измазали и изгадили не только нашу флотскую команду, но и всю нашу часть не только физически, но и морально.

– А что оставалось делать товарищ капитан третьего ранга – стал оправдываться Валька – Я же торопился в часть. Опаздывал. И как назло такое событие. Оно же бывает только раз в жизни и то не для каждого. Встреча с внеземной цивилизацией. Об этом многие люди на планете мечтают. И мне вот так вот неожиданно повезло. Это же сродни такому же событию, как если бы я вдруг встретился лицом к лицу с Вождем Мирового Пролетариата или с самим товарищем Сталиным.