Чёрный кот

– Варламов, отлично справились с заданием. Мне нравится ваш литературный подход к переводу. Что у Вас, Поморцева? Хмм… Хорошо.

– Ну что ж, – произнесла учительница, закончив проверку домашнего задания. – Две двойки. У Белоусова и Григорьевой. Конечно, меньше, чем в одиннадцатом «Б». Вчера они за это задание десять двоек получили, – тут в её голосе проскользнула едва уловимая гордость за свой класс. – А теперь хотелось бы поинтересоваться, почему у Поморцевой, Соколова и Варламова один перевод на троих. Кого назвала – к доске. Развейте мои сомнения.

В столовой после пятого урока Арсений с Игорем, Марком и Ольгой, с сомнением поддавшейся на его уговоры пообедать вместе с ними, заняли один столик на четверых.

– Просто обалденные тефтели, – восхищался Марк, поглощённый едой более чем полностью.

– А что, больше тем для разговоров у нас не осталось? – закатив глаза и откинувшись на спинку стула, произнес Игорь. – Сеня, как, например, твоё репетиторство?

– Какое репетиторство? – рассеянно переспросил Арсений. Он уже давно глядел в сторону, потеряв нить беседы.

– Ты же теперь преподаешь иностранные языки, – не унимался Игорь. – Можно и мне пару уроков взять?

…Прядь высветленных волос выскользнула из причёски, обнажилось ушко с цепочкой серёжки.

– Аня разболтала?

– Конечно.

Тонкие ключицы и ложбинка между ними. Инна была либо слишком глупа и не понимала, что стоит надевать в школу, а что нет, либо слишком хитра, и Арсений склонялся ко второму. Она повернулась, поймав на себе его взгляд, а он поскорее уставился на Марка, словно у того вылез третий глаз.

– О чём вообще с вами можно разговаривать? – Игорь фыркнул – это у него всегда выходило с чувством собственного превосходства. Друг уже пообедал и теперь не спеша допивал чай, ловя на себе взгляды компании девчонок из десятого «Б», занявших соседний столик, а потому держась с лёгким небрежным изяществом, как мог только он.

– Рисуешься, – с ухмылкой прокомментировал Арсений. Ольга скривила губы, Марк вообще не слушал, собирая подливу куском хлеба.

– Обожаю одиннадцатый класс. Так бы навсегда тут и остался, – ответил Игорь.

– Ха-ха, – скучающим тоном произнесла Ольга. – Мне кажется, тебе это легко удастся.

– Оля, – серьёзно сказал Игорь после минутного молчания. – Раз уж мы вынуждены терпеть твоё общество, нарисуй себе уже лицо, а то глазам больно.

Арсений хотел было вмешаться, но Ольга с каменным лицом взяла свой поднос и ушла, не произнеся ни слова.

– Оля, ну куда ты? – позвал он её, но она не обернулась. Арсений подарил другу свой самый укоризненный взгляд.

– Как-то некрасиво вышло, – заметил Марк. Игорь пожал плечами.

* * *

Сентябрь подобрел только под конец и порадовал всё-таки теплом и светом. Ольга не замечала раньше, насколько красив город осенью. Камень, утопающий в бушующем море красок.

Темнело.

Ольга спешила по асфальтированной дорожке, петлявшей по дворам. Она шла так быстро, что едва сдерживалась, чтобы не побежать.

Поворот за очередной дом, двор с детской площадкой, а там уже через дорогу – небольшой парк, обнесённый кованой оградой. Вот и пышные высокие ели, за которыми открывается затянутый ряской пруд. Дима стоит на берегу и пускает блинчики по воде. Как ловко у него это выходит! Вот один камушек пролетел, оставив за собой целую дорожку из кругов, прежде чем кануть в воду. За ним отправился следующий.

Он обернулся, хотя Ольга и пыталась не выдать своего приближения.

– Привет, – первой заговорила она, чтобы скрыть волнение.

– Ты сегодня очень красивая, – сказал он, пропустив приветствия.

Ольга не выдала смущения, но щёки её и так предательски алели. Дима врал ей подобным образом всякий раз, как они встречались. Но что самое удивительное – Ольга и не заметила, как начала ему верить. Ей так хотелось в это верить!

Она нашла на земле пару камешков и подошла к берегу. Первый не сделал и трёх прыжков, гулко булькнув в воду.

– Как у тебя дела? – спросил он.

– С переменным успехом.

Мимо них по дорожке прошла женщина с коляской.

– Смотри. – Ольга обернулась, и Дима тут же ловким движением извлек из рукава куртки букетик ландышей и протянул ей.

– А в сапогах у тебя ничего не припрятано? – пошутила она, по-глупому радуясь цветам.

Дима пожал плечами: мол, кто знает, – а потом ощупал голенища своих сапог и внезапно достал из левого сапога белый бумажный лист.

– Какая нелепица! – удивлённо бормотал он, поворачивая этот лист и так и сяк, будто надеясь разглядеть на нём что-то. – Мне так жаль: сюрприз испорчен!

Ольгу всё это веселило. Она держала в руках букет хрупких ландышей, украдкой нюхая их.

– Подожди-ка… – продолжал Дима свои размышления.

Он дважды сложил листок и несколько раз повернул его, потом согнул ещё раз. Его руки работали так ловко, что Ольга не могла уследить за их движениями, но когда он остановился, то держал в руках красивую белую маску, украшенную сверкающими пайетками, жемчугом и бисером.

Ольга не удержалась, подошла к нему и взяла в руки эту красоту. Маска не была бумажной, поэтому она поискала на земле глазами выброшенный листок бумаги, но нигде его не обнаружила.

Сколько фокусов она уже видела в его исполнении, но всякий раз не переставала удивляться.

– Как ты это делаешь?

– Я не раскрываю своих секретов, – с простой обескураживающей улыбкой каждый раз отвечал он.

Ольга не настаивала. Она приложила маску к лицу, а Дима завязал сзади тесёмки.

– Ну как мне? – спросила она.

– Великолепно, – серьезно ответил он.

Ольга подошла к кромке воды и глянула на своё отражение. На водной глади было трудно рассмотреть очертания, но каким незнакомым и загадочным показалось ей своё белое лицо…

Дима подошёл и взял её за руку.

– Хочешь посмотреть, где я живу?

* * *

Как легко и приятно идти по тротуару, слушая, как под кедами шуршат опавшие листья.

Арсений шёл из продуктового магазина.

Мать уехала три дня назад. Он провожал её на вокзале, а она наказывала ему не забывать готовить себе что-нибудь кроме бутербродов. И вот он решил не забывать о правильном питании, купив себе лапшу быстрого приготовления.

И хотя от магазина до дома было всего пять минут ходьбы, Арсений выбрал маршрут подлиннее, с намерением немного прогуляться – погода так и манила. Солнце припекало голову, но воздух оставался свежим, а настроение было беспричинно радостным.

Последний год в школе, а потом его ждёт институт.

Арсений ещё не знал, кем он хочет стать и куда ему поступать, но для него очевидным было одно: у него всё будет замечательно.

Затем мысли его стали блуждать и как-то сами собой оказались возле Нины. Со дня их знакомства, если так можно это назвать, он видел её всего два раза. Правда, она стала чуточку разговорчивее, и он даже успел поинтересоваться, как ей учёба в институте и новое место жительства. Последнее время он часто думал о том, что она очень красивая. Но красивая не как Инна, в которой всё было так кокетливо, а красивая совершенно по-особенному.

Внезапно ему захотелось увидеть её прямо сейчас – пригласить погулять: она казалась тем человеком, с которым приятно разделить такой чудесный день.

Конечно, будь Арсений не собой, а кем-нибудь другим, он, может быть, и не направился бы сразу к ней домой. Он мог бы для начала позвонить и узнать, дома ли она и какие у неё планы. Но приподнятое настроение и погожий день сделали своё дело, и ноги сами довели его до дома, на первом этаже которого находился большой супермаркет. Конечно, Нины могло не оказаться дома. Дома вообще могло никого не быть. Но Арсений уже поднимался на четвёртый этаж.

Дверь открыла Аня. Она удивилась и обрадовалась ему одновременно и с привычной дружеской улыбкой пригласила его внутрь.

– Привет! – поздоровался Арсений. – Ну, как дела?

– Ну ничего так, – Аня прищурилась. – А разве мы договаривались, что и на выходных будем заниматься?

– Да нет, что ты! – смеясь, сказал Арсений. – Ты, вообще-то, делаешь успехи. Просто я…

Тут он запнулся, не зная, как конкретнее описать цель своего визита. Аня по-прежнему смотрела на него с любопытством ребёнка, распаковывающего подарок.

– А Нина дома? – спросил он.

На мгновение ему показалось, что открытая коробка оказалась без подарка. Тень пробежала по Аниному лицу и тут же исчезла.

– Да, конечно, сейчас позову. Ты здесь подождёшь или пройдёшь? – скороговоркой выдала она.

– Да я здесь постою.

– Сейчас.

Аня скрылась в своей комнате, а уже через минуту оттуда вышла Нина. Она была в свободных домашних штанах, широкой футболке; волосы кое-как собраны в узелок на затылке. Но эта небрежность не делала её менее привлекательной. Арсений почувствовал, как щёки обжёг румянец, когда он сказал: «Привет».

– Привет, – ответила Нина, прислонившись к дверному косяку. На её обычно отрешённом лице появилось выражение лёгкого любопытства. Она скрестила руки на груди.

Арсений собрался с духом и выпалил:

– Проходил мимо и хотел спросить, может, прогуляемся? – и он подкрепил своё предложение улыбкой – самой простой и будто бы даже ненамеренной. Той, которая в прошлом году свела его с Инной.

Нина продолжала смотреть на него, но выражение любопытства на её лице сменилось досадой.

– Это свидание?

– Да, – нисколько не таясь, подтвердил Арсений.

– Ну… Я могу пойти с тобой на свидание, – без энтузиазма, присущего свиданиям и всему, что с ними связано, ответила она. – Что я при этом теряю?..

– Да уж, – пробормотал он, мигом растеряв свою лучезарную уверенность. – Хуже-то не будет…

– Это точно.

– Хочешь, сходим в кино?

– Нет. Погуляем.

Разговор о предстоящей встрече приобретал какой-то абсолютно нелепый деловой характер.

– Хорошо, – после заминки произнес Арсений. – Во сколько за тобой завтра зайти?

– Заходи в шесть.

– Ладно… Тогда до завтра? Пока.

– Пока.

На улице по-прежнему светило солнце, дул свежий ветерок, но теперь мир не казался ему таким уж радужным. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя так глупо.

* * *

На следующий день Арсений, как и обещал, зашёл за Ниной. Правда, подниматься до квартиры ему и не пришлось – она ждала его внизу.

При виде Нины Арсений приуныл. Он надеялся хоть на какие-то признаки радости, хотя бы на улыбку, но та продолжала держаться холодно и равнодушно…

Зачем тогда она вообще согласилась? Сразу бы сказала, что ей это неинтересно.

Они немного прогулялись по улочкам, заворошённым листвой, поболтали о всяком. Хотя болтал в основном он, а Нина время от времени отделывалась короткими ответами, и лишь один раз ему удалось разговорить её. Оказалось, она много знала о красках, и как там чего-то изображать, и в какой технике, но Арсению это было неинтересно, и он сразу заскучал.

Пока они вели вялую беседу о том, каково это – сдавать вступительные экзамены в институт, Арсений начал задумываться, что, может быть, это свидание было не такой уж хорошей идеей, какой казалось на первый взгляд. Внезапно Нинина привлекательность померкла рядом с её холодностью.

Они обошли квартал кругом, а потом Арсений проводил Нину до дома. Он оставался вежливым, но былого энтузиазма пропал и след.

– Всего доброго, – сказал он, когда они дошли до подъезда, и уже собирался уходить, когда Нина обратилась к нему.

– Арсений, послушай… – Она была предельно серьёзна, и морщинка залегла у неё между бровей. – Спасибо за прогулку, но я не думаю, что нам стоит встречаться. Ну, не в буквальном смысле этого слова. Но ты понял…

Арсений стоял и молча смотрел на неё, слегка ошеломлённый её прямотой.

– Ты симпатичный и интересный, но меня всё это не интересует. Да даже если бы и не это, есть и другие причины. Которых ты не замечаешь.

– Да нет, ничего, – Арсений понимающе улыбнулся, даже с облегчением – он уже и сам подумывал, как бы дать заднюю и выставить своё приглашение простым дружеским интересом.

– Так всё в порядке?

– Конечно. Давай будем считать, что мы просто по-дружески прогулялись.

– Давай, – согласилась Нина.

Они с лёгкостью попрощались и разошлись по домам.

Вечерело. Во дворах пролегли длинные тени. На улицах было довольно безлюдно.

Арсений уже зашёл в свой двор, как вдруг ему послышалось, что где-то играет музыка. Так тихо и ненавязчиво, но вполне отчётливо, что позволяло различить мотив.

Мелодия казалась прекрасной. Он не знал, из каких инструментов извлекают подобные звуки, но они напоминали звонко падающие капли. Нечто печальное, лёгкое, почти невесомое. Ему захотелось найти источник мелодии, но в какую бы сторону он ни шёл, звук не удалялся и не приближался.

Покружив так по двору в течение минут пяти, Арсений понял, что это бесполезно, и как только он решил пойти домой, музыка вдруг исчезла. Он больше её не слышал, но незатейливая мелодия продолжала играть в голове.

И уже когда Арсений зашёл в квартиру и стянул с ног кеды, ему вспомнились Нинины слова про причины, которых он не замечает.

– Что, интересно, ещё за причины? – рассеянно размышлял он, ставя чайник на плиту.

Глава 4. Последний бал

Наступил октябрь. Погода по-прежнему держалась ясной, однако по утрам уже ощутимо подмораживало, а трава покрывалась инеем.

До осенних каникул было рукой подать. Школа готовилась к осеннему балу, на котором учащиеся представляли свои номера, а после старшеклассникам разрешали устроить танцы до полуночи. Это было самое ожидаемое, если не считать каникул, событие ближайшего времени.

Особенно были взбудоражены девчонки. Они всё никак не могли перестать обсуждать свои наряды и делали это постоянно: на переменах, в столовой и даже на уроках. Арсений недоумевал: сколько же можно говорить об одном и том же? С Ольгой зато никто и не пытался заговорить ни о чём таком.

– Как у тебя дела? – как-то спросил он у неё, когда на перемене они вместе переходили из одного кабинета в другой.

– Нормально всё, – ответила Ольга, широко шагая рядом и не поднимая на него глаз.

– Я серьёзно.

– Так и я серьёзно, – она посмотрела на него, и Арсений поймал её взгляд. – Всё отлично.

И тут он заметил нечто странное, чего ещё не видел прежде. Глаза у Ольги сияли счастливо.

– Что? – недоверчиво спросил он. – Отец все-таки отравился спиртом?

– Нет, он всё ещё жив. Просто… просто всё отлично.

– Что отличного-то? – не понимал он. – Родители разводятся, и вы съезжаете? Или ты решила сбежать из дома?

– Нет.

– Ты сама решила отправить его на тот свет? – ошалело спросил Арсений.

– Нет. Но дело не в этом.

– Тогда в чём?

– А в том, что не стоит лезть в чужие дела, – огрызнулась она.

Арсений закончил с расспросами, но не оставил этот разговор без внимания. Ольга вела себя странно. Может быть, она начала сходить с ума? Он размышлял об этом ещё секунд десять, а потом его нагнали Марк с Игорем и кто-то из них отвесил ему подзатыльник. Остаток перемены они гонялись друг за другом по коридорам, заставляя встречных учеников прижиматься к стенам, а половину следующего урока провели в кабинете завуча.

Отсутствие матери не ощущалось первую неделю, но потом Арсений стал замечать, что квартира начинает приобретать обычно несвойственные ей признаки. Корзина для грязного белья в ванной больше не могла в себя ничего вместить, пол в углах порос пушистой пылью, раковина на кухне всё время была забита, а чистых вилок никогда не оказывалось. В конце концов у него кончились футболки, и он, приуныв, в выходные вынужден был взяться за работу по дому. За этим занятием друзья и застали его, явившись вечером.

Арсений бросил незаконченными все свои дела, и, пока на улице было тепло и окончательно не стемнело, они побежали на ближайшую баскетбольную площадку, где, разогнав ребят помладше, до позднего вечера бросали мяч.

В квартиру они вернулись разгорячённые и уставшие. Арсений весь вспотел, мокрые пряди липли ко лбу.

Была суббота, и на следующий день не нужно было идти в школу. Марк и Игорь остались у него с ночевой. Они принесли кучу разных фильмов, каждый из которых, уверял Марк, нужно посмотреть именно сегодня. По большей части это были ужасы.

Но они не успели досмотреть и до первой леденящей душу сцены, как раздался телефонный звонок.

– Вот блин, – простонал Марк. – Это наверняка моя мама. Опять меня потеряла.

– Ты разве не сказал, что остаёшься у меня? – бросил Арсений на ходу, направляясь к телефону.

– Я оставил записку. У себя в комнате…

– Алло, – ответил Арсений в телефонную трубку.

Но вместо ответа в ней послышалось гнетущее молчание.

– Алло! – повторил он более требовательно. – Я вас не слышу.

– Алло, здравствуйте, – проговорил наконец-то сбивчивый мужской голос. – Я, видимо, ошибся номером. Извините…

– А куда вы звонили?

Но в трубке уже звучали одни гудки.

Он вернулся на диван и уже хотел продолжить просмотр, как телефон вновь зазвонил. Арсений выругался, но снял трубку.

– Арсений, здравствуй. А Марк у тебя? – послышался взволнованный женский голос.

– Да, конечно… Марк! Тебя мама к телефону.

* * *

Октябрь быстро отсчитывал дни.

С недавнего времени к их школьной компании присоединилась Аня. Даже Ольга теперь всё чаще проводила время вместе с ними. Так что почти каждый день они впятером обедали, а на переменах часто пересекались где-нибудь – даже если на пять минут.

Арсений искренне наслаждался последним годом обучения в школе. Учёба, как всегда, давалась ему легко, учителя хвалили, и всё здесь было таким знакомым и удобным, что становилось даже грустно при мысли о пока что смутном будущем.

Особенно ему нравились в этом году уроки географии с новым учителем, который, с его внушительной фигурой и низким утробным голосом, произвел на класс неизгладимое впечатление. Все слушали его, словно заворожённые, а он с таким чувством и интересом рассказывал им удивительные вещи о недрах Земли, что ни у одного ученика не возникало и мысли отвлечься.

Еще одной, особенно любимой школьниками чертой в новом учителе было то, что он почти не задавал домашних заданий, а если и делал это, то спрашивал не строго, да и после его занятий вспомнить хоть пару предложений мог любой двоечник.

Всё шло своим чередом. Единственным, что беспокоило Арсения, была Ольга.

В последнее время её будто подменили. Это начинало тревожить. Она часто улыбалась, стала приветливее и разговорчивее. Он даже пару раз подметил, как она вполне дружелюбно болтает о чём-то с другими девчонками из класса. И можно было бы порадоваться этой перемене в ней, да вот только Арсений никак не мог найти ей объяснения, и хотя эти мысли не занимали его сутками напролёт, он частенько задумывался над этой головоломкой на уроках.

О своём неудавшемся свидании с Ниной Арсений пытался не вспоминать, что было весьма трудно, ведь он до сих пор помогал Ане с английским. С того памятного неловкого вечера они с Ниной обмолвились только парой приветствий.

Тем временем мать вернулась с отдыха. Промозглым дождливым днём Арсений встречал её на вокзале. Она выглядела отдохнувшей, много рассказывала о горах и о море, расспрашивала, как он жил один, что делал и чем питался, а потом расцеловала его в обе щеки. Арсений неловко отвечал, что переживать было незачем, и поскорее сменил тему – в такие сентиментальные моменты он чувствовал себя неловко.

* * *

Догорал закат, окрасив небо багрянцем. На холодном небосклоне, еле видимый, проступил рожок месяца. Дима и Ольга взобрались на старую яблоню, растущую в Димином дворе, и сидели на толстых ветках у самого ствола, как дети, собирая с ближайших веток подмёрзшие дикие яблочки, перебрасываясь шутками.

– Вот грохнешься, и будешь знать, – сварливо заметила старая карга с клюкой, вышедшая из подъезда с мешком мусора.

– Куда вы, бабушка, мусор на ночь глядя понесли – денег не будет! – отвечал ей Дима сверху.

Бабка молча зашаркала по тротуару в сторону мусорных баков. Ольга засмеялась. Стая бездомных собак с несчастными глазами и прижатыми ушами пробежала под их деревом и исчезла в темноте.

– Твои родители тебя когда-нибудь навещают? – вдруг спросила Ольга.

Она так мало о нём знала, несмотря на то, что они часто виделись. В своей квартире Дима жил один. Никаких его друзей или родственников она ни разу не встречала. Спросив однажды, где его родители, в ответ услышала, что те живут далеко.

– Никогда, – Дима пожал плечами. – Я давно сам по себе.

– Везёт тебе, – с завистью проговорила Ольга. – Я бы тоже хотела не видеть своих.

– Никогда-никогда? – спросил он её.

– Никогда.

Они слезли на землю. Но Ольга не торопилась уходить домой. Такой чудесный стоял вечер! Они присели на краешек каменной ступеньки у подъезда.

– У тебя в волосах… – начал было Дима, указав ей на голову.

– Что? Что там? – забеспокоилась Ольга, представляя запутавшееся в прядях волос насекомое.

– Да всего лишь листик. – Дима протянул руку и достал сухой потемневший лист. – Или нет?

Он повертел листик в руках, и вот с его ладони сорвался мохнатый серый мотылёк. Он неровно полетел к ближайшему фонарю и заколотился об него своим крупным тельцем. Ольга не сводила с него поражённого взгляда.

– Признавайся! Нет у тебя никакой учёбы в университете, как ты мне рассказывал?

Она устремила на Диму требовательный взгляд. Он, запрокинув голову, тоже наблюдал за мотыльком. Ни шапки, ни шарфа, и щеки с носом раскраснелись так, что хотелось приложить к ним ладони и согреть. Казалось, он и не услышал её вопроса.

– Это ещё почему? – удивился Дима, наконец-то обратив на неё блестящие глаза.

– Ты – путешествующий с каким-нибудь цирком фокусник! – выдала Ольга, сама от себя не ожидая подобных заявлений вслух. И сразу же смутилась.

Дима рассмеялся.

– Если я путешествую с цирком, то почему я здесь? – лукаво улыбнувшись, спросил он.

– Не знаю, – буркнула Ольга, отвернувшись от настойчивого взгляда. – У меня такое чувство, что ты меня дуришь.

Она ожидала возражений, но их не последовало. Тогда она посмотрела на Диму и встретила серьёзный, задумчивый взгляд.

– Знаешь, ты права, – проговорил он, глядя ей в глаза. – Я тебя дурю.

У Ольги внутри все обмерло. За считанные секунды она успела испугаться дважды. Сперва подумав, что Дима ей и впрямь о чём-то страшно наврал и придётся в нём разочароваться, а затем решив, что её недоверие его задело.

– Я действительно фокусник в цирке, – сказал он, без всяких признаков злости.

– Прости меня, – прошептала Ольга, готовая расплакаться от стыда.

– Нет, ты на самом деле права, – с жаром проговорил Дима, улыбнувшись. – Я фокусник! И я путешествую с цирком! И ты сбежишь со мной!

Ольга смотрела на него широко раскрытыми глазами, не понимая, что он несёт.

– О чём ты вообще говоришь?

– Я говорю, что мы можем сбежать! Ты ведь этого хочешь? – Дима обратил к ней озарённое идеей счастливое лицо. Он схватил её за руки, его ладони были мягкими и тёплыми.

– Ты издеваешься надо мной?

– Нет! Послушай меня, это действительно серьёзно.

– И куда мы подадимся, мне всего шестнадцать!

– Мы будем путешествовать.

– Где?

– Там, где будут проходить гастроли.

Ольга вскочила на ноги.

– Хватит! – крикнула она. – Ты находишь это смешным?

– Нет, – ответил Дима без улыбки и тоже поднялся. – Я серьёзен. И без шуток: давай сбежим. – Ольга с отчаянием смотрела в его лицо, а он продолжал говорить: – Терять тебе нечего, свою семью ты ненавидишь. Так какая разница?

Ольга молчала. Мимо них прошла обратно давешняя бабка, смерив её злобным взглядом.

– Что ты ответишь? – требовательно и с ещё более удивившими Ольгу нотками властности проговорил Дима. Он протянул ей раскрытую ладонь. Пахнуло холодным ветром.

Она сунула руки в карманы куртки.

– Я пойду домой, – сказала Ольга, пытаясь не смотреть в потемневшие глаза. – Давай поговорим об этом через пару дней, у меня каникулы скоро начнутся.

Дима молчал, а протянутая ладонь так и оставалась немым вопросом, обращённым к ней.

– Я провожу, – проговорил он, смягчившись.

– Не надо. Сама дойду.

Она развернулась и, вся ссутулившись, поспешила домой, не оборачиваясь и не проверяя, смотрит ли он ей вслед.

* * *

В последнюю субботу октября Арсений стоял перед зеркалом в ванной, пытаясь придать непослушным кудрям подобие причёски, но получалось то слишком зализанно, то чересчур небрежно. В конце концов, измучившись, он зло растормошил волосы и уставился на своё угрюмое отражение. «Пойду так, – решил он. – Плевать».

Он собирался на Осенний бал.

Накануне утром мать отпарила его брючный костюм и рубашку. Арсений надел их, а потом, состроив измученную гримасу, посмотрел на приготовленный ею синий галстук. Накануне они долго спорили, и она сказала, что галстук – это красиво и празднично, а он, не высказывая своих мыслей вслух, считал, что галстук, надетый в школу, пусть и на праздник, – это пижонство. Так что Арсений спрятал его в шкаф, поскорее накинул куртку и отправился в школу.