Даева

– Что? – Я воззрился на Бориса, который, надо отдать должное, приобрел свой обычный вид и говорил своим нормальным тоном.

– Трубку выключи! Что-что… – и он сам отключил свой сотовый телефон. Затем закрыл ноутбук. Я только сейчас обратил внимание, что глазок видеокамеры был аккуратно заклеен пластырем.

– Ну? – поторопил я, выполнив я его распоряжение.

– Я не собирался тебя посвящать во все тонкости и детали, но, пожалуй, для дела будет лучше ввести тебя в курс… Конечно, стопроцентно я не могу гарантировать, но на девяносто девять процентов уверен, что в этом кабинете прослушки нет.

Я скрестил руки на груди. И решил помолчать.

– Вначале о твоем задании. – Он закинул руки за голову (это был его привычный жест, и я вздохнул с облегчением). – Ты изучишь все эти аномалии и попробуешь, во-первых, установить источник их возникновения. И во-вторых, поищешь связь между этим всплеском агрессии и смертью жены хозяина.

(Вероятно, так в фирме называли олигарха Шималова.)

– А также, – спокойно продолжал Борис, – выяснишь возможную связь между этими событиями и сумасшествием его дочери.

– Да, – я изобразил улыбку на лице и смайлик в блокноте, – связь с сумасшествием! Понятно.

Борис зыркнул на меня с подозрением, но ничего не сказал.

– Докладывать будешь мне лично. Никаких звонков, ни электронной почты, ни сообщений. Официально – ты занимаешься убийством жены Шималова. И все. По заданию вопросы есть?

– Никак нет, – молодцевато ответил я.

– Отлично, – кивнул начальник. – Теперь о моей версии… (Он вздохнул и положил руки на стол, прямо на фотографии с мозгами.) Месяц назад на нас, ну, точнее, на хозяина, наехал Центр ЭН. Знаешь, кто это такие?

Я кивнул, – это был один из отделов спецслужб. И это звучало более чем реально.

– Разрулить ситуацию мирно не удалось. И мы ждали проблем. Но не таких… – Борис сжал кулаки. – Я уверен, что они использовали психотронное оружие…

Я снова напрягся. Не люблю баек про мировые заговоры и зомбирование. (Телевизор не в счет!)

– Да-да! – Борис вскочил. – И это не генераторы Павлиты! Это проект HAARP! Это СВЧ-излучения!

Я изумленно рассматривал Бориса, покрывшегося красными пятнами. Как будто он сам засунул голову в микроволновку и подвергся облучению.

– Короче, я предполагаю, что спецслужбы в этом квартале города испытали какое-то свое оружие. Причем, основной целью были жена и дочь Шималова. И цели были достигнуты. Ты должен собрать всю информацию, какая бы фантастическая она ни была… любые крупицы… мне может пригодиться все! И полная секретность! Они прослушивают мой телефон, читают мою переписку с сотрудниками, следят…

– Угу, – кивнул я.

Все-таки у Бори обычная паранойя, грустно подумал я. Бред преследования. Я когда-то изучал этот вопрос. Когда снимал свой первый фильм. Кстати, он же и последний. Вопрос лишь в одном: все эти россказни про центры души – тоже бредовые фантазии? И еще: мне-то что делать? Идти на поводу чужого безумия?

– …ты теперь тоже под колпаком, – продолжал вещать Боря. – Поэтому все, что касается убийства и тому подобного – можешь смело писать, говорить по телефону. Но! По поводу воздействия на сознание – только мне и только лично! Александр! Мы знакомы много лет. Ты – один из немногих людей, которым я доверяю!

В другой раз я был бы польщен, но сейчас… сейчас мне было наполовину грустно, наполовину страшно. Грустно, потому что жалко Бориса, а страшно…

– Мне поначалу было знаешь, как страшно! – каялся он. – А теперь нас двое! И еще: предупрежден – значит, вооружен! И последнее…

О господи, что еще? Инопланетяне? Зомби Апокалипсис?

– Помнишь, я говорил про философское общество «Постигающих истину»?

Я молча кивнул.

– Так вот, с этого общества все и началось. С их ежемесячного собрания. Возглавляет это общество наш экономист… – Борис замолк, плотно сжал губы и поиграл желваками. – Талантливый молодой человек… – снова молчание. – Жена и дочь хозяина посещали эти собрания. Никакой наркоты! – чуть ли не крикнул он. – Что там случилось? Не знаю, но похоже на массовое помешательство. Есть видеозаписи. Я уверен, что это результат воздействия оружия массового поражения сознания! Именно этим оружием была убита жена Шималова и сведена с ума его дочь! А этого парня просто подставили и сделали виновным в убийстве…

Тут он внезапно замолчал и какое-то время сидел, задумавшись.

А я вдруг заподозрил…

– Боря, – негромко спросил я у него, – а кто он такой, этот парень-экономист?

– Мой сын… – бесцветным голосом ответил он.

Я удивился, потому что был знаком с его сыном, подростком…

– Мой старший сын от первого брака.

Глава 3.

Было около часу ночи, когда я пошел домой. Борис остался на работе. Я отказался от предложения довезти меня до дома, решив проветрить мозги. В свете последних событий такое выражение приобретало иной смысл.

Ночная жизнь в городе была в самом разгаре. На Невском даже образовалась пробка из машин. Народ разъезжался с вечеринок, ехал в клубы, рестораны и казино. Несмотря на непогоду, порхали ночные бабочки. Позвонила Диана. Она вылезла из виртуальной паутины, оставила компанию и была готова выйти в свет. Услышав в ответ, что я устал и собираюсь лечь спать, поскольку впрягаюсь в работу, она обозвала меня занудой и пообещала вызвонить нашего общего приятеля Сергея.

– Мы пойдем в ресторан, поужинаем тебе на зависть и зависнем там до утра. Все, игра окончена!

Счастливого пути, сказал я про себя. Разница в возрасте сказывалась. Диане было необходимо подобное времяпрепровождение, как мне прогулки по пустынным улицам и мрачным дворам. Желательно одному. Она – типичная представительница своего поколения, все время в движении, только неизвестно куда.

Воткнув наушники в уши, я включил L-Dopha и попытался привести мысли в порядок.

Итак, меня наняли, чтобы собрать информацию о психотронном оружии! Такого в моей практике еще не было. Вопрос лишь в том, существует ли оно в природе? И можно ли доверять Борису? Во-первых, его паранойя. Во-вторых, он хочет спасти своего сына… Сочетается ли первое со вторым? А если он все выдумал, чтобы просто спасти своего ребенка? В наезд спецслужб я верю, в то, что они могут быть причастными к смерти жены олигарха – тоже. Но вот в центры души…?

Я брел по центру города и незаметно свернул с Невского на Маяковского. Здесь движения и шума было поменьше. Мрачная инструментальная композиция, которую я слушал, идеально подходила для моего настроения. Я в такт музыке шагал по черному блестящему тротуару, по отражениям желтых фонарей. Песня закончилась, и я свернул на пустынный переулок, решив таким образом сократить путь – до Петроградки отсюда не меньше часа пешком.

Странная тишина была в этом месте. И дело не только в том, что музыка смолкла и что сюда не заезжали машины… Воздух здесь был странно неподвижен. Гробовая тишина! – мелькнула мысль.

В конце переулка я заметил фигуру человека. Он двигался мне навстречу. Я напрягся – что-то было с ним не то… Чертово воображение! – обругал я себя и, сунув руки в карманы, беспечно пошел вперед. Я старательно делал вид, что ничуть не обеспокоен, а иду себе, даже насвистываю и ни на кого не обращаю внимания. А стоило бы! Приближавшийся ко мне некто был закутан в плащ до земли, а натянутый на голову капюшон полностью скрывал его лицо. Он был повыше меня ростом… Но не это заставило мое сердце колотиться… Что в нем не так?! Он поравнялся со мной. Я сжал кулаки в карманах. Вдруг меня осенило! Он шел беззвучно! Мои шаги гулко отдавались в тишине, отражаясь от каменных стен, а он шел уверенной походкой и не издавал ни звука!

Я вскрикнул и застыл…

«Ты прикоснулся… Берегись!»

Это он мне сказал? Или это я сам сказал? Или это пронеслось в моей голове?

Меня стало трясти. Кто это был? Я смотрел вслед уходящей фигуре…

– Эй! – закричал я ему и вздрогнул от собственного голоса. – Остановитесь!

И не соображая, что делаю, я бросился за ним.

– А ну, стой! – я схватил за его за руку… но ощутил лишь рукав плаща! Тогда я дернул за этот рукав, и плащ слетел…

Раздался громкий хлопок (нет, сотни хлопков, словно лопнуло множество воздушных шариков), послышались взмахи сотен крыльев, какой-то далекий смех – и все исчезло, провалилось в темноте…

Я сидел на мокром и холодном асфальте. Кто-то держал меня за руку.

– Дык, перебрал хлопец! – дыхнуло на меня смесью перегара и курева.

Меня с силой дернули наверх, и я оказался на ногах. Правда, стоял я неуверенно и пошатываясь.

– Ну чё, нормуль? До дома-то дойдешь?

Я ощутил похлопывания по плечу и услышал пьяный смех. Компания пошла дальше, а я остался стоять посреди улицы.

Что, что это было, Холмс?

В такси я слушал болтовню водителя…

***

Я лежал на кровати, слушая, как дождь отбивал ритм по подоконнику, а ветер ломился в темное окно. Сна не было ни в одном глазу. Зато я чувствовал страх. Неприятный, липкий, заставляющий дрожать руки и биться сердце.

Я вскочил на ноги и обошел всю квартиру. Меня не покидало ощущение чьего-то присутствия. Я понимал, что это мое чертово воображение! Из-за которого меня и приглашал работать Борис. Но одно дело понимать, что в квартире никого нет, а другое дело – чувствовать на себе чей-то взгляд! Я не поленился и с фонарем обследовал все углы, даже заглянул под кровать. Запер дверь на засов. И выпил коньяку. Стало легче. Я напряженно прислушивался, но все звуки были привычными: завывания ветра в дымоходах, шум машин с улицы, работающий телевизор у соседей – и сейчас они успокаивали.

Сидя в кресле, я попытался проанализировать, что со мной произошло. Припадок? Утрата сознания? Галлюцинация? Стоп! Я плеснул себе еще коньяка. А ведь это мысль! Это была самая настоящая галлюцинация! Вот только с чего? Опухоль мозга? А что, если?.. А что, если это Борис мне что-то подсыпал? В пиво, например. Чего можно ожидать от параноика?

И я, кивая самому себе, уверил себя в том, что во всем виноват Боря, который сам спятил, да еще и меня решил отравить. Но зачем? Это было непонятно. Зато доказать это было легче легкого: все документы, факты, которые он любовно собрал для меня, должны оказаться ненастоящими! То есть, вполне возможно, что жену олигарха убили или она сама умерла – не важно… а важно, что все истории про центры души, про ненормальную агрессию у сограждан, да еще и в одном районе города – все это фейк!

Я облегченно вздохнул. Жаль, конечно, Бориса… И жаль, что я останусь без работы, но, по крайней мере, останусь в своем уме!

Я включил музыку и занялся разбором документов из двух папок.

«Отсюда все и началось» – кажется, так говорил мне Борис про эту секту, или как там ее? Общество «Постигающих истину»…

Я поискал в интернете и ничего про это общество не обнаружил. Так и есть – все это выдумки!

Тогда я вошел в группу «ЧП и ДТП в Центральном районе». Ого! А тут оказалось довольно много информации про события того дня… Действительно, куча аварий, нападения… А! Вот и упоминание про это общество!

Я нашел несколько ссылок и даже обнаружил десятиминутное видео, которое снял кто-то из присутствовавших на этом тайном собрании. А все-таки оно существует! – сказал бы Галилео. Я стал смотреть. Видимо, съемку начали, когда стало происходить что-то необычное: небольшой зал битком набит людьми… крики, паника, давка… вот один молодой человек указывает куда-то на потолок и кричит… (Я выключил музыку и сделал погромче запись.) Арман? Нет, Ариман! Вот что он кричал. Ничего себе! Он вдруг вскакивает на подоконник и, разбивая головой окно, прыгает вниз. Интересно, там высоко? А вот девушка… палит из травмата по сторонам. Жесть какая-то! Рядом с «оператором» еще один молодой человек, он тоже кричит, даже орет! И тоже про Аримана…

И тут у меня глаза непроизвольно расширились. Я нажал на паузу. На видео крупным планом появилось лицо кричавшего парня. Это же Волга, собственной персоной! Приятель Дианы, который, по словам его друзей, находился в дурдоме!

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. И снова включил запись. Точно, он! Ошибки быть не может. Затем я сумел разглядеть сына Бориса. Того самого экономиста, который и возглавлял эту секту. Ну, общество… Кстати, на отца он совсем не похож… Он сидел в кресле, был бледный и вид имел растерянный. Руки его безвольно висели… Волгу я заметил еще один раз, в самом конце – его держали два медика, а он пытался вырваться. Потом его увели.

Я захотел есть. По дороге на кухню я снова ощутил чье-то присутствие.

– Да и плевать! – произнес я в полный голос. Единственный, кто может меня слышать, это товарищ майор из спецслужб! Борис же говорил, что он под колпаком? А это заразно. А значит, и мою квартиру прослушивали или даже вели съемку. – Здравия желаю! – снова громко крикнул я и понял, что говорю все это со страху.

Я принес в комнату сыр, рукколу, булку, плеснул себе еще коньяка и снова сел за разбор бумаг.

Итак, после этого злосчастного собрания нескольких человек увезли в полицию, в том числе сына Бориса (интересно, за что?) и девицу, которая стреляла. Нескольких отправили в больницы с пулевыми ранениями и еще тех, кого затоптали в давке. Одного – видимо, Волгина, поскольку фамилия не была указана – забрали в психушку (сообщался его диагноз: «реактивный психоз») и еще одного – в морг, он-таки разбился при падении…

Пролистывая полицейские отчеты, я остолбенел: Феликс Волгин, 25 лет, нанес своей матери, проживающей по адресу … множественные удары топором (фото прилагаются). Это как? – удивился я и продолжил изучать протокол: такого-то числа (в тот же день!), по принятому в 20 часов 30 минут вызову выехала оперативная группа на адрес… Стоп! А когда было сборище у философов? Во сколько? Я положил рядом предыдущий лист и изумленно уставился на него: сходить с ума там начали в половину девятого вечера… То есть, Волга, он же Феликс Волгин, сошел с ума на собрании и тут же прибил мамочку? Или это просто однофамилец? – пришло мне в голову простое объяснение.

Я написал Диане сообщение: «Привет! Как зовут Волгу?» Тут же пришел ответ: «Амон2; Volga.com». Да что за!.. И я набрал еще одно: «Имя настоящее у него есть? В реальном мире!»

«Феликс» – ответила Диана.

Что здесь не так? Он сбежал по дороге в психушку? Спрятался дома и убил мать?

Я открыл карту города. Вот здесь – я увеличивал масштаб – происходило собрание секты. Вот адрес Волгина. В общем-то недалеко, минут двадцать пешком или десять на машине… Я глотнул коньяка и закашлялся. Дело в том, что место встречи этих «Постигающих истину» было в двух шагах от переулка, в котором я сегодня ночью словил глюк!

Вот так совпадение! На всякий случай я решил посмотреть историю своих перемещений. Вот я шел по Невскому, свернул на Маяк, а потом в этот переулок… и здесь мои передвижения, судя по данным геолокации, завершились… Как это возможно? Большой брат перестал следить за мной?

Красная линия на карте обрывалась посреди того злополучного переулка.

Перед глазами мелькнула картинка: цыганка, гадающая по руке… в голосе сожаление: «Линия жизни обрывается так рано!»

Тьфу ты! Наверно, просто сигнал пропал или еще что-нибудь, решил я.

Но идея с картой меня заинтересовала. Я взял планшет – там можно ставить отметки – и стал наносить на экране точки: на здании, где проходило сборище внезапно спятивших философов… на доме, где Волгин зарубил мамашу… на переулке, где я увидел галлюцинацию… Вот черт! А жену-то Шималова тоже обнаружили в этом переулке! Впрочем, это и неудивительно, ведь если на том сборище произошло что-то из ряда вон выходящее, то прямо там ее и стукнули… ну, или «душа покинула тело», как утверждал патанатом.

Я продолжил отмечать на карте места, где происходили криминальные события того дня: аварии, нападения, драки, суициды… По времени все это происходило после того пресловутого собрания. И это косвенно подтверждает идею фикс про психотронное оружие. То есть, вначале происходит нечто на встрече философов. Ну, допустим, там их всех облучили чем-то, а затем события распространяются во времени и в пространстве, словно круги по воде. А эпицентр – здание, где собирались философы. Я увеличил масштаб карты до максимума. Ого!? А это здание, оказывается, примыкает к часовне, а вход в эту часовню – с территории больницы, в которую и привезли жену олигарха! Круг замкнулся. Между прочим, что-то долго ее искали. Вероятно, она была без документов. Да и неразбериха царила в те часы везде: и в полиции, и в больнице, и даже в морге, наверное.

Я еще какое-то время сидел с планшетом и документами, но больше ничего интересного не обнаружил. То есть, не просмотренных бумаг еще оставалось довольно много, но поди разбери, что из них пригодится…

Я пошел спать. К чему-то вспомнилась «Матрица»:

– Ты веришь в судьбу, Нео?

– Нет.

– Почему?

– Неприятно думать, что тобой манипулируют.

Глава 4.

То, что он отличался от всех остальных, можно было предположить еще при рождении. Все младенцы, испытав жуткий многочасовой стресс, когда неведомая сила выталкивала их неизвестно куда, кричали благим матом. Он появился в этом мире молча. И только от сильного хлопка по спине, нанесенного рукой, затянутой в резиновую перчатку, он поспешил присоединиться ко всем остальным. Это был первый урок: нужно быть таким, как все!

Детский сад и начальная школа убедили его в этой мысли. Не стоит отличаться – это обидно и частенько больно. Но даже при всем его старании быть как все, окружавшие его дети угадывали в нем чужака. Изоляция, в которой он оказывался, угнетала его самого и вызывала подозрение у взрослых.

И все же у него появился друг. Феликс тоже не был похож на других детей. Они вместе придумали мир иной реальности, в котором обитали странные и жутковатые существа, но при этом их мир был очень логичен и достоверен. Приятели могли погружаться в иную реальность на целый день, но если он вечером возвращался домой, то Феликс все чаще оставался там. Пока не застрял насовсем. Через некоторое время у него диагностировали детскую форму шизофрении. Возможно, если бы не тизерцин, инсулиновые комы и прочие методы лечения, Феликс мог бы описать свои путешествия, став современным Чарльзом Доджсоном или Джоном Толкиеном.

Затем у него появилась подружка. У девочки была неприметная внешность, за исключением пронзительных черных глаз. По возрасту она была младше, но по развитию годилась в старшие сестры. Он повел ее в свой придуманный мир, а она, в свою очередь, указала ему туда более короткий путь. Расстались они через пару лет, когда она оказалась в колонии для несовершеннолетних. А встретиться позже им довелось случайно – она играла в какой-то панк группе, была законченной наркоманкой и собиралась покончить жизнь самоубийством. Он ей был не интересен, как случайно обнаруженный детский горшок несентиментальным человеком. Да и она не вызвала у него никаких эмоций, поскольку он начал делать свои первые шаги по своему пути.

Потом, когда он стал одаренным истиной и анализировал свою жизнь, то понял, что все началось именно с создания ирреального мира. Его заметили. А дальше по пути его вели знаки, которые посылались специально для него, и нужно было только уловить их и правильно истолковать.

К удивлению окружающих, он легко поступил в университет. Высшее образование повлияло на него благотворно. И то, что он не такой, как все (а это было главным условием движения по пути), стало предметом его гордости. Он был уже не изгоем, а центром внимания, объектом интереса со стороны сокурсников и преподавателей. И если поначалу подобное изменение отношения к своей персоне вызывали у него искреннюю радость, то через некоторое время он воспринимал это уже как должное.

Когда у него появилась профессия и должность, он на какое-то время усомнился в целесообразности получения этой специальности, ведь она ничем не могла помочь в достижении его цели. Но потом он долго вымаливал прощение за свою недальновидность и утрату веры. Он же был одаренным истиной, в отличие от тех, с кем общался и кого обучал. Они в лучшем случае могли стать постигшими истину.

Так и оказалось. Его работа дала ему возможность не думать о деньгах, а всецело посвятить себя движению вперед. И общение с людьми определенного круга позволяло тщательно отбирать из них претендентов на постижение истины.

Тогда-то и возникло имя Амон. Сначала оно ему не понравилось. Почему именно Амон? Явные ассоциации с полицией (и почему-то с Пелевиным) мешали ему прочувствовать силу имени. «Сокрытый», «потаенный», являвшийся для египтян высшим божеством… Он его не выбирал. Ему дали это имя. И все ученики поддержали его. Только так они будут называть его теперь. Только Амон сумеет провести их по пути. Они были готовы следовать за ним. Готовы постигать истину.

Глава 5.

Я подскочил от телефонного звонка. Очень странно – я же отключал телефон! Почему он звонит? Тут я проснулся. Взяв трубку в руки, я убедился, что мне и правда звонили: несколько незнакомых номеров, Диана, Борис. Пробуждение и возвращение к реальности далось мне тяжело. «Надо принять ванну, выпить чашечку кофе…» Послышался полуденный выстрел пушки с Петропавловки. Дождь, кстати, так и не прекратился, лишь стал менее интенсивным. Серое небо висело прямо над моим окном. Да что ж такое? Вновь зазвонил телефон, беззвучно. Очередной незнакомый номер. Отвечать или не отвечать? Какие-нибудь мошенники, судя по нелепым цифрам номера.

– Да, – хрипло сказал я.

Ответом была тишина. Ну, почти тишина. Какие-то электронные звуки на заднем плане, может быть, даже голоса… И вдруг совершенно отчетливо я услышал чье-то сопение, или дыхание…

– Слушаю! – громко крикнул я в динамик.

Но не произошло ровно ничего. Продолжалось сопение на многозвучном фоне. Я отнял трубку от уха и посмотрел на нее: шли секунды разговора… Я сбросил вызов, но, видимо телефон завис, потому что секунды продолжали отсчитываться. Я попытался выключить сам телефон, но он не реагировал на мои команды. Я осторожно, словно он мог взорваться, поднес телефон к уху. Холодный пот выступил у меня на лбу, и в горле пересохло: некто в трубке довольно громко усмехнулся! Мое негодование сменилось страхом. Слова застряли у меня где-то внутри. Я с трудом сглотнул, и, держа трубку двумя пальцами, положил ее на стол… я бы не удивился, если бы из нее сейчас вылезло привидение…

– Да что же это такое! – наконец, взорвался я, кляня свою трусость. И схватив телефон, рявкнул: – Какого черта?

– И он учил меня вчера вежливому обращению! – услышал я голос Бориса. – У тебя что – психоз? как он там?.. реактивный!

– О! – Я слегка обалдел. – А это ты сейчас звонил? И молчал? Ну, минуту назад!

– Я сейчас звоню. И говорю. Что там у тебя происходит? – недовольно поинтересовался он. – Ты вообще где?

Я упал обратно в кровать.

– Дома, – пробормотал я в ответ.

– Ни фига себе? – возмутился Борис. – Ты на часы смотрел? Хотя, столько пить… Это, конечно, не мое дело, но когда мы работаем вместе, соблюдай норматив, так сказать…

– В смысле? – Я закрыл глаза, голова закружилась. Открыл – стало тошнить.

– В смысле, пить надо меньше! – прикрикнул Борис. – У меня полное ведро пустых пивных бутылок!

Я подумал, что спрашивать у него, не подлил ли он мне чего-нибудь сильнодействующего в пиво, не самое подходящее время.

– Так, – привычным начальственным тоном продолжил Борис. – С чего начнешь? Какие планы?

Я, особо не раздумывая, сообщил первое, что пришло в голову:

– Собираюсь пообщаться с дочкой, которая в дурдоме, а потом с доктором в морге.

– Почему именно с них начнешь? – спросил было Борис, но, не дав мне времени на ответ, сразу предложил свою помощь: – С дочкой так просто не встретишься. Я сейчас созвонюсь кое с кем, а ты поезжай в больницу, там на проходной скажешь, что идешь к Дергачу. Он, типа, начальник хозчасти… Передашь ему конвертик. У тебя есть приличный? Положи туда… – и он озвучил сумму.

– Сколько? – возмутился я. – Ты мне в десять раз меньше платишь, чем какому-то завхозу!

– Тебе, как и ему, платит фирма, – хладнокровно парировал он. – Кстати, завхоз этот – серый кардинал больницы, и часть этих денег – оплата палаты «люкс». Он тебя сведет с лечащим врачом дочери хозяина. И должен будет всячески содействовать. И не забудь, что она лежит там под фамилией Иванова…

– Почему Иванова? – спросил я просто чтобы что-то сказать. Голова моя перестала кружиться, но зато сильно болела. Может, я и правда перепил?