Лонг-Айленд

В действительности Максиму нужна была пауза. Минутная пауза и он сделал глубокий вдох. Холодный воздух минуя горло оказался в легких. Кто сказал, что для медитации нужна тишина и покой. Своим примером детектив Хансен доказывал обратное.

Всякий раз, когда дело касалось гласности, Максиму становилось не по себе. В полиции начинали ходить слухи о том, что его собственный отец был убийцей, или если точнее – наемным убийцей. Именно поэтому, некоторые из коллег избегали, а кое кто уже начинали в открытую выражать неприязнь.

Около тридцати лет назад тело его отца со следами пыток нашли в мусорном пакете возле остановки. В тот же день мать увезла Максима на север страны и даже спустя годы, продолжала бояться. Она считала, что убийцы отца не успокоятся, и будут мстить сыну. Именно поэтому Хельга Хансен выступала против того, чтобы ее сын возвращался в Нью-Йорк. Перед поступлением в университет он, все же согласился взять девичью фамилию матери, и постарался забыть все, что связывало его с отцом. Напоминанием о детстве остались только кошмары, терзающие его с завидной регулярностью.

Холод

Открыв дверь в подвал Максим почувствовал, как второй раз за утро, его грудь непроизвольно сжалась. Годы в полиции не привили иммунитет к запаху человеческой смерти. Вдобавок, от пронизывающего внизу холода, кожа покрылась мурашками. Атмосфера была соответствующе угнетающей – остро ощущалась нехватка света в помещении. Единственным его источником были навесные лампы, установленные точечно, только над столами для вскрытий. Чуть поодаль, за рядами из тел прикрытых простыней, спиной к двери стоял человек. Его белоснежный халат украшали багровые крапинки крови. Из наушников отчетливо доносились усыпляющие мотивы кантри. Максим сделал шаг в сторону металлического стола, на котором лежало тело Аманды Хиллс. Ее грудная клетка была раскрыта. Именно ею в данный момент и был увлечен эксперт.

– Есть минутка? – рука Максима едва коснулась халата.

– О, Господи! Макси, – мужчина отпрянул, словно его поразила молния. Детектив виновато сомкнул губы:

– Извини, Дэйв. Не хотел тебя пугать.

– Ничего, я как раз добрался до причины смерти, – патологоанатом убрал наушники в сторону и начал объяснять, – как я и предполагал, у бедняжки не выдержало сердце. Как ты, наверное, догадался, убийца изрядно над ней поработал. Вначале удалил жертве язык и глазные яблоки. После чего еще живую прибил к бревну. На мой субъективный взгляд, бедняжка еще показала чудеса стойкости.

– Есть ли следы изнасилования, противоестественного проникновения? Либо иные следы убийцы на теле? – спросил Максим.

– Никаких следов, ни под ногтями, ни в зубах, нигде. Но, судя по всему, девушка при жизни вела довольно активный образ жизни, если ты понимаешь, о чем я, – но увидев рассеянный взгляд добавил, – ее тело принимало в себя больше дюжины мужчин ежедневно на протяжении последних лет. Это я тебе гарантирую, плюс она была и наркоманкой с недавнего времени, об этом свидетельствуют вот эти следы на запястьях, – рука в перчатке прикоснулась к лежавшей на столе руке.

– Да, это многое объясняет. Обычно именно проститутки становятся жертвами таких вот изощренных убийств. Их легче найти, заманить и мало кому интересно, куда они пропадают. Ну а что ты можешь сказать о характере ран?

– Они сделаны не профессионально, но очень аккуратно, рука уж точно не дрожала. Что касается орудия, то им был нож с зазубринами длинной около шести дюймов. Интересно, еще и то, что я обнаружил следы гидроксида железа на ранах.

– Ржавчина? А ты раньше видел, что-то подобное, я имею в виду почерк или способ нанесения увечий? – Максим скрестил толи от холода толи от сильного желания спрятать, руки на груди.

– Ну, пожалуй, что за мою славную, более чем пятнадцатилетнюю карьеру еще нет. Хотя, учитывая, как он все обставил, вряд ли перед нами первая жертва. Он провозился с ней не менее пяти часов, при этом большую часть времени жертва была в сознании. Очевидно, что все это дело рук пугающе нездорового человека. Чуть позже я вышлю полный отчет о вскрытии.

– Спасибо, – кивнул Максим, – и медленной походкой направился в темноту, в сторону выхода.

Эксперт, махнул рукой после чего взял дисковую пилу и продолжил работать над трупом. У дверей, Максим взглянул на тело девушки в последний раз. Ее грязные и спутанные волосы сумбурно, едва касаясь, пола, двигались словно стая гадюк, жаждущих выбраться на свободу. Вместе с открытом в ужасе ртом, вид девушки напомнил ему образ поверженной Медузы, кричащей вслед уходящему Персею. Максим не боялся обратиться в камень, но все же поспешил нырнуть в открывшуюся перед ним дверь.

Мотель

Огромная спина покрылась испариной. Ее обладатель весил не меньше двухсот фунтов и с легкостью бы прошел кастинг на роль Снежного человека. Номер был заполнен запахам давно не мытого тела и дешевого виски. В отличие от мужчины, девушка почти не издавала звуков. Ее глаза уставились в потолок и покорно воспринимали происходящее. Терпеть ей оставалось, по подсчетам, еще минут двадцать.

Открытие двери совпало с эякуляцией. Поэтому, даже после того, как Том распахнул дверь в номер, они не сразу обратили на него внимание.

– Эй, Чеширский кот, слезай с нее это полиция, твою мать! – крикнул детектив.

Мужчина неуклюже повалился в бок, как будто пораженный стрелой из арбалета.

– Собирай свое дерьмо и вали отсюда, – сказал Том, пнув в сторону кровати ковбойские ботинки и джинсы, валявшиеся на полу. Мужчина натянул на себя джинсы и бросился в сторону пикапа, припаркованного напротив у входа в номер.

– Серена, мне нужно с тобой поговорить, одевайся, жду тебя снаружи, – скомандовал полицейский.

Том присел на скамью у двери в номер и закурил. Тяжелые тучи медленно проплывали низко над головой. Спустя пару минут, невысокого роста блондинка вышла из номера. Ее болезненного вида лицо хранило на себе остатки вчерашнего макияжа. Она одарила детектива пустым взглядом и приблизилась вплотную. Том почувствовал сладковатый запах пота и поднял глаза на ее жидкие волосы, явно темнеющие у корней.

– Эй коп, есть сигаретка? – Серена вальяжно обратилась к детективу.

– Да, бери, – он протянул ей пачку Мальборо. После чего достал из кармана фото, сделанное утром, – мне сказали, ты ее знаешь. Серена взяла фотографию. Ее лицо тут же побледнело. Едва не уронив, она протянула ее обратно. Воцарившуюся следом тишину разбил проезжающий мимо дом на колесах. Она присела на скамейку и закурила.

– Кто ее так? – голос предательски дрогнул.

– Мы это и пытаемся выяснить. Поэтому расскажи мне все, что ты знаешь о девушке на фотографии. Как давно ты ее видела?

– Она работала в этом районе примерно полгода назад. Тихая. Ни с кем особо не общалась. Все звали ее Амандой. Девки приходят и уходят. Я не заметила ее пропажу, знала, наверное, что рано или поздно она уедет отсюда, – соврала Серена. Она еще не знала, как относится к детективу, опыт подсказала ей, что от копов нужно держаться подальше.

– Она говорила тебе о своих планах? – спросил Том.

– Говорю же тебе, она была не из тех, кто много болтает, – раздраженно ответила девушка.

– А у нее были постоянные Клиенты? Когда ты видела ее в последний раз, она была одна?

– Чувак, да я и не помню толком, с кем она была. Вроде последнее время ее доставал, какой парень. Он был странным. Я не понимала еще, зачем чуваку на дорогой тачке, вдруг понадобилась дешевая шлюха, из мотеля. Сам понимаешь, обычно такие ребята обходят нас стороной, – Серена пожала плечами.

Том почесал шею.

– А как он выглядел? Опиши его?

– Говорю тебе, он был дорого одет. Лица я не разглядела, потому-то стояла на другой стороне улицы. Помню, только, что Аманда не хотела иметь с ним никаких дел. Шарахалась от него. Я посоветовала ей тогда, обратиться к местным отморозкам. Они часто помогают нам разбираться с всякими мудаками. Но она была против этого. Просто мотнула тогда головой и ушла. Вроде с тех самых пор я и не видела ее больше.

– А ты помнишь машину, на которой он приехал?

– Тачка у него была, что надо, – слегка задумчиво пробормотала Серена.

– Марка, Серена? Какая марка была у машины, – Том начинал терять терпение.

– Я, тут, по-твоему, тачками торгую? Мне плевать на марки машин, я не разбираюсь в них. Помню только, что машина была темно-синяя. Дорогая с виду. И вообще, я ничего не знаю больше. Мне пора работать.

Серена предприняла попытку встать, но Том поймал ее за запястье.

– В твоих интересах помочь мне найти ублюдка, который способен на такое. Посмотри на фото еще раз, если уже забыла. Я не займу у тебя много времени, – тихо произнес Том.

Даже если бы захотела, Серена вряд ли бы смогла забыть изувеченное лицо подруги. Этот пугающий образ теперь надолго поселится в ее сознании. Серена привыкла бояться уже давно. Но у нее были иные страхи. Как и любую уличную проститутку, почти каждый день ее насиловали. В лучшем случае насильник был один. Зачастую их было несколько. Она хорошо знала, на что способны мужчины. Власть и вседозволенность меняла их. Они становились настоящими садистами. Несколько раз она была близка к тому, чтобы избитой умереть в канаве. Однажды ее вышвырнули из машины на полном ходу. У Серены скопился целый арсенал историй о мужчинах и их «суперспособностях». Всякий раз ей удавалось выживать и жить с этим дальше. Какой-то придурок сказал: «Все, что не убивает, делает тебя сильнее». Услышав это впервые, она подумала: «Я бы посмотрела на твое лицо после того, как ты пройдешь через пятеро парней. Вряд ли тебе захочется жить с этим дальше. Ну и уж точно, сильнее от такого ты не станешь».

Серена приняла решение. Бросив окурок, они, молча, направилась в сторону машины полицейского. Гравий шуршал под ее ногами. В это же самое время, в ста метрах от мотеля, синий Бьюик остановился у голосовавшей на обочине девушки. Девушка громко рассмеялась, а затем раздался звук захлопнувшейся двери.

Участок

Сара не видела смысла в покупке личного автомобиля и довольно часто передвигалась по городу на метро. Согласно семейной легенде, ее прадед и прабабушка были одними из тех, счастливчиков, кто выжил в крушении на Мелборн-стрит в 1918 году. Тогда набравший сверхвысокую скорость поезд слетел с рельсов и влетел в стену. В результате той трагедии погибло около ста человек, но по счастливому стечению обстоятельств, пятый вагон поезда почти не пострадал. Именно в нем находились тогда семнадцатилетние Аарон Рихтер и Хая Вельберг. Возможно поэтому, Сара не отрицала свою симпатию к грязным, пролетающим с грохотом тысячи сервизов, вагонам Нью-Йорка.

Уже больше двух месяцев, как она сняла лофт в северной части Бруклина, правда, до сих пор, так и не успела его полностью обставить. Несмотря на это, этнический ковер в центре комнаты и несколько раскиданных по периметру горшков с деревьями, создавали необычайно уютную атмосферу ее новому жилищу.

С первых дней в полиции, Сара взяла за правило, приходить в участок раньше остальных. Во многом, благодаря ей, их кабинет напоминал библиотеку провинциального городка. Вдоль стены от пола до потолка был расположен старенький шкаф, в котором аккуратно в ряд лежали толстые, напоминающие коллекционные издания, справочники по юриспруденции. Напротив окна, на одинаковом расстоянии друг от друга держались три массивных стола. За одним из них на скрипучем стуле, взятом Томом из соседнего кабинета, сидела худощавая, невысокого роста девушка. Напротив нее Сара читала архивные записи с монитора, время от времени делая заметки. Открывшаяся дверь впустила внутрь затхлый коридорный запах. Максим, молча, бросил куртку на стул и привычно запрыгнул на подоконник. Длинные ноги Сары еле умещались в пространстве под столом. Она с озабоченным видом закончила чтение и протерла красные от усталости глаза.

– Единственное упоминание об Аманда Хиллс в полицейских рапортах было пятнадцать лет назад. В отчете говорится, что она не справилась с управлением и влетела в дерево на отцовской машине.

– Ничего себе, а кто-нибудь еще пострадал? – спросил Максим.

Отодвинувшись от монитора, Сара повернулась в сторону окна. Силуэт Максима защищал ее от яркого полуденного света.

– Она была на седьмом месяце беременности. В результате аварии ребенка не удалось спасти. Прокурор даже хотел завести дело по статье «непредумышленное убийство», но все потом как-то сошло на нет.

Серена и Том на мгновенье притихли, а потом снова продолжили работу над фотороботом. Максим пригубил кофе из бумажного стакана, стоявшего на углу подоконника. От неожиданного ожога, он поморщился и убрал кофе в сторону.

– А сколько ей было?

– Семнадцать лет. Она вот-вот должна была закончить школу, – ответила Сара, затем повернувшись к записям продолжила:

– Мама умерла, когда Аманда была еще ребенком. Она жила с отцом в их доме.

– Нам ведь нужно уведомить его о случившемся? – спросил Максим.

Сара покачала головой: – Год назад у Мистера Хиллса случился инфаркт. После его смерти Банк забрал себе их дом и продал его уже новым владельцам. Аманда к тому времени уже пропала.

– Вообще никаких следов за пятнадцать лет? – удивился Максим.

– В отчете говорится, что сразу после аварии, она сбежала из больницы. Не взяла ни документы, ни кредитку, ни мобильник. Ничего. До сегодняшнего дня о ней не было никаких новостей. Мы не знаем, чем она занималась все эти годы. Но судя со слов девушки, которую Том привел пол часа назад. Аманда полгода как вернулась.

– А где находится их дом? Нам, в любом случае, нужно посетить его. Вдруг что-нибудь осталось от старых хозяев.

– Дом расположен на Ривер Стрит, – тут же ответила Сара.

– Боюсь, что нам, с тобой придётся совершить вторую за день вылазку на Лонг-Айленд, – скромно улыбнулся Максим.

– А я боюсь, что ты опять выпил мой кофе, негодник, – заметил Том.

Дом на Ривер Стрит

Двухэтажный дом, в котором когда-то жила семья Хиллс скромно располагался в самом конце улицы. Оранжевый дымоход выглядел не совсем уместно на фоне высокой кирпичной стены, недавно выкрашенной в белый цвет. Рядом с домом был припаркован новенький внедорожник Вольво. Пройдя вдоль ровной череды кустарников, детективы поднялись по ступенькам. Изнутри доносился собачий лай. Cара позвонила. За дверью послышался женский голос. Дверь открыла миловидная девушка в вязанном кардигане, на руках она держала укутанного в одеяло ребенка. Озорные глазки уставились на Максима, одной рукой он держался за маму, а во второй была надкусанная груша.

– Я могу Вам чем-нибудь помочь? – убирая тыльной стороной ладони непослушный локон, спросила женщина.

– Добрый вечер, Миссис Аскерн, Я Сара Рихтер, а это мой коллега Максим Хансен мы из полиции Нью-Йорка, – полицейский значок на мгновенье блеснул серебром.

– Что-то случилось? – уже взволнованно поинтересовалась Роза Аскерн.

– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов касательно прошлых хозяев этого дома, все-таки вы совсем недавно сюда переехали? – мягко ответила Сара.

– Сделкой занимался мой муж. Он должен вернуться с минуты на минуту, – и замешкавшись, добавила с улыбкой, – если хотите, вы можете войти и подождать его внутри.

– Благодарю вас, – в ответ улыбнулась Сара.

Войдя вторым, Максим сразу же обнаружил перед собой огромного, покрытого густым слоем шерсти, пса. Он был явно заинтересован гостями. Так как Сара вошла в дом первой, знакомство началось с нее. Мокрый нос, словно сканер проходил вдоль ее стройных ног, издавая при этом фыркающие звуки. Сара смущенно пятилась назад.

– Ричи, хватит приставать, иди на место, – стараясь звучать властно, скомандовала женщина, а затем повернулась в сторону гостей: – пожалуйста, располагайтесь у камина, согрейтесь, а я пока начну готовить ужин.

Пес покорно отступил и улёгся на ковре. Сара и Максим направились в сторону камина и уселись в двух кожаных креслах. В это время женщина отнесла ребенка в кроватку, а сама начала шинковать овощи. Максим обратил внимание на камин. В серебряной раме красовалась фотография семьи Аскерн. Седеющий мужчина, был гораздо старше своей жены. Его яркие, цвета морской волны, глаза резко выделялись на фоне темного цвета кожи. Роза Аскерн держала ребенка на руках, ровно также, как и пару минут назад у порога их дома. Судя по тому, что малыш был совсем крошечным, фото было сделано сразу после рождения их первенца. «Эталонная семья для рекламного ролика» – подумал Максим.

– Миссис Аскерн, возможно вы сможете нам помочь? Вы что-нибудь знаете о семье, жившей в этом доме до вас? – обратился он к женщине грея при этом руки у камина.

– Пожалуйста, зовите меня Роза, на сколько я помню, мы купили этот дом у банка. Судя по всему, прошлые собственники перестали обслуживать кредит и его выставили на торги. Мой муж как раз занимается реализацией залогового имущества, поэтому нам повезло стать его новыми хозяевами по очень выгодной цене. А с прошлыми хозяевами мы так и не встречались, ведь фактически собственником дома всегда оставался банк. Единственное, что осталось от них, это коробка с тетрадками и прочие школьные принадлежности. Я нашла их на чердаке, когда затеяла там уборку.

– Вы позволите нам взглянуть на них? – спросил Максим.

Замешкавшись, женщина оставила готовку и пошла по лестнице вверх. Через минуту она несла небольшую коробку из-под обуви, доверху наполненную мятыми и пожелтевшими от времени листками.

– Я позволила себе взглянуть на рисунки, их автор был очень талантлив. Я не смогла их выбросить и решила положить обратно на чердак. Правда, от одного рисунка я все-таки хотела избавиться, но муж убедил меня его оставить, – улыбнулась Роза.

Она поставила пыльную коробку из-под обуви в центр стола и жестом предложила детективам ознакомиться. Максим сделал три шага, в том числе один над хозяйской собакой, которая к тому времени потеряла всякий интерес к гостям. Он взял в руки стопку мятых листов с карандашными рисунками. Бегло пробежался по ним, пока не остановился на изображении старого корабля в шторм. Он сразу заметил, обнаженный женский силуэт на носу. Вокруг густо заретушированных глаз кружили чайки. Подпись в углу рисунка кто-то превратил в угрожающий судну извилистый водоворот.

– Мы заберем коробку с собой, – словно заикаясь, сказал Максим, отступая к выходу.

В дверях показался Уилл Аскерн. Добродушного вида мужчина успел лишь поприветствовать куда-то спешащих полицейских.

Джессика

Кровь, пузырясь, стекала из ноздрей к щетинистому подбородку. Левый глаз заплыл от пропущенных ударов. Человек на стуле попытался осмотреться, но тело не слушалось – сказывались часы, проведенные связанным, веревками в несколько слоев. Фигура за его спиной затаилась, скрестив увесистые руки сзади. В неестественно прямой осанке человека читалось военное прошлое. Несколькими ровными шагами, фигура приблизилась к стулу. Послышался щелчок от расстегнувшейся кобуры. Мужчина медленно закрыл глаза. Удивительно, насколько спокойно он принял эту, на первый взгляд пугающую, истину. К смерти он начал готовить себя еще в юности, во многом, это и помогло ему выжить. Он попытался вспомнить жену и сына, но его отвлекла резкая боль, от которой глазные яблоки едва не вывалились из орбит. Лезвие, пройдя вдоль черепа, отделило ухо. Окровавленную плоть швырнули в сторону сидевшей рядом псины, которая в миг проглотила ее и игриво вильнув хвостом, уселась, напротив. Теплый поток побежал вдоль ноги. Заполнив ботинок, он выплеснулся на плиточный пол подвала.

Максим проснулся. Тусклый свет окна свидетельствовал о глубокой ночи. Он отдёрнул липкую, словно паутину, простынь, от чего телефон с грохотом приземлился на пол. Потянувшись за ним, он увидел сообщение от Джесс, но не стал его открывать.

К тридцати годам, Джессика Томпсон уже имела внушительный и весьма комфортный запас средств. Банковский счет ежемесячно пополнялся кругленькой суммой от сдачи в аренду особняка на Бруклин Хайдс. Дом достался ей в результате бракоразводного процесса. Как, впрочем, и квартира неподалеку от Центрального парка, в которой она жила сама. Все это сводило заботы счастливой обладательницы к минимуму. Джесс не стеснялась и не скрывала, что иных целей в жизни, как проводить ее остаток ярко и по возможности в компании мужчин, не имеет.

Послышался стук в дверь. Максим на мгновенье задумавшись, все же подошел к двери.

– Не думала, что мое сообщение усыпит тебя, не этого эффекта я ожидала, – картинно выдал женский голос.

Максим, окинув ее беглым взглядом, заметил остатки белого порошка в уголке носа.

– Сейчас я вызову тебе такси, – равнодушно сказал Максим.

Он повернул в сторону кухни оставив, гостью с бутылкой вина у открытой настежь двери.

– Как твои расследования? Этот труп, найденный в парке, ужасно всполошил весь город, не правда ли? – спросила Джессика.

– Не верь всему, что слышишь, особенно от журналистов, многие из них уже давно исчерпали всякий лимит доверия, – тихим голосом бросил Максим в ответ.

– Лично я узнала об этом не из СМИ, вполне возможно, что рассказчик немного приврал или приукрасил историю. Ну, ты знаешь, это довольно популярная практика у мужчин, – окинув квартиру взглядом она улыбнулась.

Повернувшись в сторону, где должна была находиться гостья, Максим обнаружил ее уже обнаженный силуэт. Мокрый от дождя плащ, вероятно купленный в одном из бутиков Сохо, был в тот вечер, ее единственным предметом гардероба. Джессика небрежно бросила его на кресло и смело направилась вглубь комнаты. Обхватив шею, она прижалась губами к Максиму в попытке поцеловать. Он почувствовал сладкий вкус ее помады, в то время как ее правая рука проскользнула вниз и ухватилась за мужской орган.

– Что это с ним?

– Скорее всего, твои холодные руки, – глядя в пол ответил Максим и предпринял попытку отдалиться.

– Нет и нет, – Джессика в несколько быстрых прыжка свела расстояние между ними к минимуму и положила руку Максима на свою грудь.

– Так-то лучше, я начинаю тебя узнавать, – прошептала она.

На губах Джесс появились торжествующие нотки, сменившиеся откровенным ликованием. Вдруг Максим схватил ее за волосы и грубо бросил на стол. От резкого приземления, раздался стон. Его рука поднялась выше, миновав жемчужное колье, ухватилась за изящную шею. В упор на него смотрела пара, набухающие от нехватки воздуха, малахитовых глаз Джессики.

Черные чулки скользили между двумя уже мокрыми от пота телами, а комната постепенно наполнялась кислым запахом. Максим повернул Джесс лицом к столу и прихватив рукой за волосы, добавил силы и скорости к предыдущему темпу. Стоны звучали все громче и громче, каждый раз, пока, достигнув пика, не оборвались. Максим выпустил из рук растрепанный пучок волос.

Не оборонив ни слова, он свернул за угол и закрыв за собой дверь, повернул кран. Ванная начинала наполняться паром. Облокотившись локтями на мозаичную стену, Максим подставил спину под приятно обжигающий поток. Он попытался отогнать крики совести и насладиться тысячью впивающихся игл, от которых кожа на спине в миг покрылась мурашками. Пар медленно обволакивал комнату.

Встречи с Джессикой напоминали Максиму детский лабиринт, в котором все возможные пути ведут только к одному возможному выходу. Два года назад Максим сделал замечание двум парням, пристававшим к сидевшей у барной стойки девушке. Как оказалось, Джессика в одиночестве отмечала завершение процесса по разводу. Максим ожидал осведомителя, но в результате так и не дождался, ведь в завязавшейся драке, стоявшей ему выбитого зуба и сломанной кисти, он проснулся на следующее утро в апартаментах старинного дома «Дакота». Закрыв воду, Максим услышал звук домофона. Он подумал, что, вероятно, недавняя гостья забыла надеть плащ, и не дождавшись ответа с улицы, отрыл дверь.

Пингвины

Едва Сара переступила порог квартиры, ее поразил сильный запах духов. Довольно агрессивный аромат, под стать его обладательнице – высокой блондинке, встретившийся ей у входа в дом и дружелюбно придержавшей дверь. Сара оставила намокшие «найки» у дверей и прихватив с собой папку со свежими распечатками села за стол у окна.

– В следующий раз, лучше позвони, перед тем как соберешься наведаться ко мне посредине ночи, меня может и не быть дома.

– А кто эта блондинка? – спросила Сара и ее щеки слегка приобрели алый оттенок.

– Лучше скажи, а что это у тебя в папке? – ответил Максим.

– Вернувшись домой, я нарыла немного информации о носовых фигурах на кораблях. И все довольно-таки интересно. К твоему сведению, начиная с шестнадцатого и вплоть до девятнадцатого века, резные фигуры из дерева, установленные на носу судна, были очень популярны при кораблестроении. На сколько я понимаю, они не имели никакой полезной функции и были скорее отличительным признаком владельца судна, но моряки, в большинстве своем подверженные разного рода суевериям, обожествляли их.