Доллар наизнанку

Она зазвала Светлану в кафе и, разоткровенничавшись, рассказала, что не знает, что делать с сыном. В этот раз он не только прогулял институт, он загулял в прямом смысле слова – приходил поздно, сразу ложился спать, вставал, когда все уходили на работу, после обеда отправлялся к друзьям, а потом они все вместе на его деньги отрывались в ночных клубах.

Отыскали его по наводке одного из друзей. Муж только злится и будто откупается от проблем с ребёнком деньгами. Конечно, это ведь не его сын. А Игорь ревнует мать, и его поведение – это просто форма протеста против её любви к мужу. Раньше она любила только своего мальчика, а теперь делит эту любовь пополам.

– Вы знаете, Светлана, нет никаких проблем в жизни, всё так хорошо, ну, просто никаких проблем, только одна – сын. А у вас есть дети?

– Да, у меня дочь. Она ещё маленькая, в третьем классе.

– А муж?

– Конечно.

– Чем он занимается?

– Как вам сказать? Работал в одной фирме заместителем директора, но что-то там у них случилось, налоговая наехала, имущество арестовали. В общем, всё развалилось. Он у меня мужик самолюбивый, где попало работать не хочет, поискал, ничего подходящего нет, и пока устроился в училище мастером производственного обучения. Отвел часы и дома, дочку из школы встречает, ужин готовит. Красота.

– Ну что вы, это для мужчины, конечно, не работа. Денег не заработаешь. А хотите, я поговорю о нём с мужем. У него как раз есть вакансия одного из замов по общим, кажется, вопросам. Там и деньги приличные, и коллектив хороший и вообще, будем дружить домами. Как вы, не против?

– Не знаю, надо Сашу спросить, захочет ли он.

– Све-ета, – хитровато протянула Лариса, – мужчины пусть решают глобальные проблемы и добывают деньги, а мы займёмся мелкими вопросами, постараемся их, беспомощных, трудоустроить, чтоб нам было выгодно, а там уж будем решать, как эти деньги потратить. Поставьте его перед фактом – есть приличная работа. И с песней, с лаской пусть приступает. Важнее, чтоб мой согласился. Но это мои проблемы.

Последнее Светлана мужу не рассказала, но суть разговора передала, и он, как ни странно, загорелся, как-то сразу решил, что надо соглашаться. Стали ждать звонка.

И вот Александр Кот уже заместитель директора Акционерного общества «Промстрой». Название для Саши звучало как песня. Он в первые же дни работы заказал себе кучу визиток и с видимым удовольствием оставлял их всюду, где появлялся.

Втайне он даже гордился собой – взлетел достаточно высоко, не имея высшего образования. За его плечами был только машиностроительный техникум. А фирма, которая развалилась, занималась перепродажей бытовой химии, где он собственно руководил перевозками – отправлял туда-сюда две машины с товаром. Конечно же, после этого должность заместителя директора строительной компании казалась ему просто высоко-престижной.

Беспокоило одно – он пока не понимал и никак не мог понять, чем должен заниматься на новом месте. На прежней фирме всё было ясно – одна машина за товаром и хорошо бы не порожняком, для чего приходилось искать клиентов, другая – с товаром по торговым точкам. Главное, чтоб машины были исправны, а водители не запили. Бывало, что и самому приходилось сидеть за рулём, когда мужики по каким-то причинам выходили из строя. Всё остальное не его забота. За поставщиков и потребителей отвечал сам директор, а больше, кроме пары постоянно меняющихся грузчиков в их коллективе никого не было.

Он вспомнил, как полтора года после наезда налоговой и угрозы ареста вынужден был буквально скрываться от судебных исполнителей в деревне у родственников. Он собственно не вникал в махинации, которые проворачивал его напарник, а если и догадывался о них, старался не думать об этом, понимая, что дополнительные неучтенные денежные суммы берутся не из воздуха. Но виноватыми посчитали обоих. Вместе и приняли оригинальное решение – исчезнуть.

О том, где он скрывается, знала только Светлана. Она приезжала к нему с дочкой, и домик в деревне стал для них чем-то вроде дачи. Александр обихаживал участок, сажал огород, благоустраивал дом. Родственники умудрились выгодно продать картошку, которой он засадил почти десять соток. Но жить так вечно было невозможно. Жена узнала, что по каким-то причинам дело прикрыли, и Александр вернулся в Москву.

Когда Виктор Тимохин впервые пригласил его на разговор, Саша ждал, что он сразу же объяснит ему, чем предстоит заниматься. Но Виктор, расспросив Александра о нём самом, и подписав приказ о назначении нового зама, предложил ему пока присмотреться к работе фирмы, познакомиться с коллективом, словом, самому войти в курс дела. Каким образом можно войти в курс дела, не зная своих полномочий, Саша не знал, но лишние вопросы задавать постеснялся. Кабинет ему выделили, и он стал знакомиться с коллективом.

Главное, чтобы знать всё о новых коллегах, нужно войти в доверие к секретарю начальника. Маленький презент в виде пачечки хорошего чая, несколько душевных бесед, и у Кота была полная информация практически о каждом, кто работает в фирме. Самое интересное, что он выяснил, и что его несколько удивило, это наличие у генерального директора ещё нескольких замов, которых Александр пока нигде не видел. Уточнять детали у руководства он не стал, рассудив, что раз уж речи об этом не было, значит так надо. Но выведать подробности ничего не стоило. Пару раз зайдя по каким-то несущественным делам в отдел кадров, обаятельно поулыбавшись начальнице, он выяснил, что ещё три заместителя Тимохина появляются в компании лишь иногда. И если двое еще бывают на заседаниях технического совета и якобы занимаются поиском заказчиков и инвесторов, работают с застройщиками, то один вообще возникает на горизонте в очень редких случаях, поскольку живет в Астрахани.

– Ой, а зовут его знаете как? Не выговоришь.

Кадровичка отхлебнула глоток чая, отставила расписную кружечку и, развернувшись в кресле, достала откуда-то из-за спины пачку карточек учёта кадров.

– Даже сама никак запомнить не могу. Вот.

Она достала одну из карточек и прочитала:

– Хрулёв Ксенофонт Анкудинович. Можете себе представить? Я каждый раз, когда он приезжает, его имя на листочек выписываю секретарше, она тоже никак не выучит. Редкий гость. Вы сейчас пойдёте в кабинет, отдайте, пожалуйста, Тамаре.

Она записала что-то на листок отрывного календаря и подала Александру.

– Она просила ей записать, потому что как раз завтра Хрулёв приезжает. Виктор Николаевич просил, чтоб его на машине встретили. Вот и познакомитесь. Хотя кто его знает, может, он сюда и не заедет. Так уже бывало, Тимохин ему машину выделяет на несколько дней, а тот в фирме и не показывается. Наши-то местные замы без машины обходятся, – лукаво улыбнулась кадровичка, – а этого вон как встречают. Но это между нами, Александр Иванович, я ведь не знаю всех подробностей, наверное, это нужная для компании персона.

– Я пока не в курсе, а мы ничего не строим в Астрахани?

– По-моему, нет. Во всяком случае, Виктор Николаевич туда ни разу не ездил. А он обычно сам хотя бы по разу бывает на всех объектах. За год он все области под Москвой исколесил, несколько раз в Башкирию летал, в Казахстан, в Тольятти. С немцами, кажется, какие-то переговоры ведут. А в Астрахани ничего нет. Ну, может быть, я не знаю. Вы поговорите с Волжаниным, он хоть и недавно работает, но всё очень хорошо знает, потому что занимается непосредственно производством. Да и вообще, вроде нормальный мужик.

– Интересно, – подумал Александр, – что это за замы такие, которых никто не видит, что они делают и делают ли что-то вообще? Ясно только одно, что производством занимается Волжанин.

Говорить об этом Кот ни с кем не стал, тем более, что Тимохин вызвал его и наконец-то определил круг его обязанностей – работа с иногородними дольщиками. Александр изучил документы, географию контактов, кстати, так и не обнаружив ни в каких списках Астрахани, и начал обзванивать партнёров. В телефонных разговорах выяснилось, что основные вопросы уже решены либо Волжаниным, либо самим Тимохиным, и дальнейшие переговоры коллеги хотели вести именно с ними. Саша был несколько обескуражен, но подавил самолюбие и решил, что, может быть, так оно и лучше, меньше проблем. На совещаниях он докладывал, что вопросы решены. И это вроде бы воспринималось как должное.

На улице стояла мерзкая московская слякоть. Старенькие жигули были заляпаны грязью снизу доверху. Саша медленно подошел к машине, которая теперь совсем не подходила ему по статусу. Он ездил на ней в деревню, иногда, когда опаздывали, подвозил дочь или жену в школу и в институт, приезжал на работу и уезжал вечером, а днём старался не выезжать, держал жигуль во дворе фирмы. Рядом стояли лексусы и тойоты, и он специально не мыл машину, всем своим поведением выказывая пренебрежение, которое он якобы испытывал к отечественному автомобилю.

За рулём Александр чувствовал себя уверенно и тем более мечтал о хорошей машине. В тайне он надеялся, что ему, как заму, выделят персональный автомобиль, но Тимохин ничего не обещал, кроме приличного заработка, а разъездная машина была на всех одна.

– Завтра и той не будет, раз приезжает этот Ксенофонт из Астрахани, – с некоторой обидой подумал Кот.

Он уже разведал, сколько машин числится за фирмой и кто на них ездит. Он готов был примириться с тем, что один служебный автомобиль с охраной закреплен за Ларисой, но почему ещё одной машиной, как своей собственностью, распоряжается главбух.

С главбухом Бурьяном Саша общего языка найти не мог. Вредный громкоголосый дядька чувствовал себя вторым хозяином фирмы. Он распоряжался не только машиной, но и всем хозяйством компании. Александр не раз слышал, как он за что-то распекал охрану, командовал рабочими, обслуживающими здание, даже совался в дела компьютерной группы. Саша заметил, что к Бурьяну бегает шушукаться секретарша.

– Стучит, наверное. Надо быть осторожней. Да на меня стучать вроде не за что. Но кто его знает, мало ли чего можно наговорить на человека.

Дома, почти сразу, жена стала жаловаться на Ларису.

– Саш, я, конечно, понимаю, что ты теперь от неё зависишь, но, если б ты знал, как она мне надоела вместе со своим сыном. Вот сегодня звонит и таким тоном меня спрашивает, где её сын, как будто я должна следить за ним круглые сутки. Она не знает, где её ребенок, а я должна знать.

– Светик, ну что делать, надо как-то терпеть. Всё-таки работа престижная, зарплата приличная, ты же знаешь, как для меня это важно.

– Что ж мне теперь всю жизнь её безалаберного сыночка караулить?

– Ну, окончит же он когда-нибудь институт.

– Что-то я сомневаюсь, если так будет продолжаться. Не знаешь, его нашли хоть?

– Кажется, через мобильный навигатор на след вышли, Виктор за ним поехал, нашёл, наверное.

Светлана помолчала, накрывая на стол, потом сказала, вздохнув:

– Как бы тебе снова скрываться не пришлось…

– Типун тебе на язык. Чего это тебе в голову такое пришло? Ты же сама меня пристроила.

– Да вот теперь уже немножко жалею. Скользкая какая-то парочка.

– Свет, ладно тебе. Лара, естественно, любит денежки, красивую жизнь. Но кто этого не любит? Строит, конечно, из себя… Но Виктор-то вроде ничего. Серьёзный, всё у него схвачено.

Саша в общих чертах рассказал жене о реорганизации в компании, о том, что шеф намерен на этом заработать, предложил ему сегодня работу с дочерней фирмой.

– Я сначала слегка обалдел, только, думаю, настроился на одну работу, тут новую подкидывают. Возмутился даже. Но потом понял, что в этом что-то есть. Главное, больше самостоятельности. Вообще я не хочу, чтобы меня за пешку держали. С этими дольщиками и Тимохин работает, и Волжанин, ничего не поймешь, а тут я буду сам себе хозяин.

– По-моему, ты очень самоуверенно рассуждаешь. Сидел бы уж, не дергался. У тебя же нет опыта руководящей работы. Думаешь, это так просто?

– Главное, с Тимохиным все шаги согласовывать, подстраховываться и всё будет нормалёк.

– Саша, я не хотела тебе говорить. Но все-таки от этой Ларисы надо быть подальше. На днях мне одна наша учёная дама рассказывает такую историю. Говорит, пошла она в салон красоты где-то на Рублёвке. Пока возле администратора стояла, мимо идёт директорша с телефоном и на ходу разговаривает. Я бы, говорит, не обратила внимания, если бы она не сказала такую фразу:

– Как его фамилия? Кот?

Ну, поскольку фамилия редкая и к тому же знакомая, я, мол, прислушалась. Она уже к себе в кабинет зашла, но говорила громко, всё слышно. Понимаю, мол, по разговору, что её куда-то приглашают, кажется, в кафе. И она опять такую фразу говорит:

– Зачем мне этот нищий Кот нужен?

Там ей по телефону что-то сказали, а она продолжает:

– Ах, вот что для тебя важно – нищий, зато преданный? А по мне так пусть сначала разбогатеет, а там посмотрим.

И потом эта дама меня спрашивает:

– Это не про вашего мужа разговаривали. Смотрите, он у вас красавец, как бы не увели.

Представляешь? Я сразу подумала, что эта директриса с Ларисой вашей разговаривала. Она мне как-то говорила, что поехала в салон на Рублёвку, у нее там хозяйка-подруга. И меня ещё хотела с ней познакомить, чтобы меня в порядок привести. Так и сказала. Понимаешь, она ведь людей ни во что не ставит.

Она посмотрела на мужа, который напрягся и побледнел.

– Значит так? – только и сказал Александр.

– Саша, я волнуюсь, вдруг она тебе бабу какую-нибудь подсунет, или сама на тебя глаз положила, – дрожащим голосом заговорила Светлана – не ходи ты с ними по кафе вечером. Что за манера, деловые вопросы в кафе обсуждать. У них денег море, им потусоваться охота, за сыном не следят. А у нас дочь маленькая, тебя теперь вечно нет. Для этой Ларисы, по-моему, вообще никакие моральные принципы не существуют.

Светлана чуть не плакала.

– Ты же меня сама к ним пристроила, – снова повторил Александр.

– Я же хотела как лучше.

– Хорошо, не волнуйся, всё будет нормально, – со злостью в голосе сказал Александр, – я им ещё покажу.

Утром Виктор вызвал к себе Волжанина.

– Надо обсудить пару вопросов.

– Виктор Николаевич, ты скажи сначала, ребёнка-то нашли вчера?

– Да нашли, блин, куда он денется. Но, честно говоря, затрахал меня этот ребёнок. Представляешь, вытащили буквально из койки. По навигатору приехали в какой-то дачный поселок, там ночной бар заштатный. Мы на двух машинах, ворвались туда, всю шелупень распугали, – Виктор засмеялся. – Смотрю, а парня нашего нету. Давай трясти официантов. Был, говорят, ушёл с бабой, её, мол, тут все знают, даже адрес сказали. Поехали по адресу, света в доме нет, в дверь колотим, выползает девка сонная, ну охранник её отодвинул, зашли, лежит, голубчик, пьяный вдрабадан. За шкирку схватили и домой. Сегодня утром хотел его ремнем выпороть, так Ларка не дала – мальчик переживает, мальчик протестует. Ничего себе мальчик, по бабам таскается. Чего он переживает? Живёт на всём готовом, не учится ни фига. Я говорю – пусть работать идет. А эта в слёзы – его в армию заберут. Да пусть бы забрали да научили, как жить. У тебя вот тоже сын. Как он?

– Да у нас нет таких проблем. Учится, работает. Девчонка у него есть. Вместе к нам приходят, гуляют. С девушкой мы знакомы, из нормальной семьи. Иногда он у неё ночует. Мы всегда в курсе. Мне даже трудно представить, чтоб он вот так загулял.

– Не знаю, что делать. Кое-как в институте держат. Если отчислят, Лариса с ума сойдет. Она в своем Игорьке души не чает.

В дверь постучали, и в кабинет тут же быстро зашел ещё один заместитель Тимохина Владимир Силаев. Виктор встал ему навстречу.

– О! Какие люди. Как съездил?

– Как всегда, отлично, – бодро ответил Силаев.

Из пакета, который принес с собой, он начал вынимать какие-то свертки.

– Подарочки привез с Башкирской земли. Там, в машине, я уж не стал поднимать, банки с медом. А это вот закусь к пиву.

В кабинете вкусно запахло вяленой рыбой. В полиэтиленовых пакетах, завернутые в промасленную бумагу, лежали огромные рыжие, будто ржавые лещи.

– Ух ты! – восхитился Волжанин, – Сам что ли ловил?

– Эти-то не сам. А вообще я таких ловлю постоянно, – захвастался Силаев. – Надо вас как-нибудь свозить на рыбалку или на охоту. У нас там такие места. Мужики у меня всё организуют – и лодку, и баньку на заимке.

– Слушай, Володя, ты по лесам-то шастаешь, а как твоё давление? – спросил Виктор. – Тут в Москве всё время жалуешься, что давление высокое, а там, небось, водку пьешь.

– А как же. Без этого нельзя. Ушица без водочки не ушица, – засмеялся тот, – и сразу никакого давления, голова свежая, ничего не болит, не давит.

– Ну, а как там наши дела? – спросил Виктор.

– Да всё нормально. Из нулёвки вышли по срокам. Бетон завезли. С нефтяниками переговорил, кое-какие дополнения в договор внесли. Сегодня они обсудят ещё раз и электронкой вышлют, чтобы нам всё откорректировать. Короче, процесс идет. Там тебя, между прочим, ждут.

Сказав последнее, Силаев подмигнул Виктору. Тот усмехнулся.

– Ясно. Надо подумать, когда слетать.

Силаев собрался уходить.

– Погоди, Володя, надо кое-что обсудить. Тебя тоже касается.

Виктор взял затрезвонивший мобильник.

– Слушаю. Только быстро.

Было слышно, как своим высоким голосом в трубку что-то говорила Лариса.

– Ладно, хорошо, понял.

Виктор дал отбой.

– Лариса предлагает вечером в кафе собраться, с кем-то познакомить хочет.

– Люди, я пас. С дороги сил никаких нету, – стал отказываться Силаев.

– Лёня, а тебя Ларка просила быть обязательно.

– Чего это я ей понадобился?

– Да не знаю, чего там она придумала. Ты же всё равно домой не спешишь. Короче, часов в семь поедем. Я что хотел сказать. Вот сейчас пройдет у нас реорганизация. Это месяца два-три займет, я думаю. И надо нам как-то светиться в бизнес-сообществе. Поэтому давайте заранее думать о каких-то пиар-акциях что ли. Для начала предлагаю отметиться на базе благотворительности. Например, взять машину по лизингу и передать, скажем, детскому дому или церкви. Детали можно потом обсудить. Как вы думаете?

Он слегка покосился на Волжанина.

– Лёня, я понимаю, конечно, что тебе тоже машина нужна, но пока не получится. Вот разбогатеем, ещё одну возьмем. Ларка, правда, готова от своей машины отказаться, но, я думаю, это будет себе дороже.

Силаев усмехнулся. Волжанин понимающе кивнул.

– Ну, ладно. Леонид, ты пока свободен до семи, не забывай. Володя, а ты подожди.

Виктор дождался, когда Волжанин выйдет, и продолжал.

– Слушай, у меня идея. Это уже, правда, более дальняя перспектива. Сейчас у нас расширяются зарубежные связи. С немцами всё на мази, с финнами ведем переговоры. В Казахстан уже сколько раз летали. Теперь с узбеками будет договор. Короче, а слабо нам где-то через годик-другой приобрести небольшой самолёт. Я прикинул – это будет, пожалуй, выгоднее, чем сейчас вот так мотаться. Глаза-то удивленные не делай. Я тебе даю как бы пробный шар. Если решим, буду искать варианты, вести переговоры. Единственно, надо будет сразу выделять накопительный спецфонд.

Силаев несколько недоуменно почесал в затылке.

– Ну, ты, Вить, хватил.

– А что? Размах, так размах.

– Ты погоди загадывать. Чем еще наше дело о банкротстве закончится. Как бы голыми из него не выйти.

– Не болтай ерунду. Федеральное агентство занимается. У нас там свой человек. А нам вперед прикидывать надо. Короче, чего думаешь?

– Чего думаю? Главное, наскребем ли финансы.

– Над этим буду работать я. Вот пройдем первый этап, а там есть ещё один вариант деньги заработать. Пока об этом говорить не буду. Но у федералов он тоже обсуждается. Короче, пока есть возможность откатов, нам тоже можно жить. Всё, о чем говорили, естественно, между нами. А теперь давай подробнее о наших делах.

– Обе фирмы зарегистрировал. Так что можно начинать через них работать. Вот даже могу тебе пока печати отдать. Сунь в сейф, я завтра заберу, а то они мне мешают в портфеле. Всяких презентов притащил. Как бы чего не выронить.

Он достал из портфеля печати в специальных коробочках. Виктор мельком глянул и, развернувшись, к сейфу, положил коробки на полку.

– Чего там со станцией нефтеперекачки?

– Всё, как договаривались. В АО перечислили. На новую фирму в Уфимске половина суммы уже поступила. Надо срочно обналичить.

– Когда?

– Чем быстрее, тем лучше. В принципе я сам могу всё сделать. Но тебе надо новый договор обсудить и подписать. Я всё подготовил. Городок нефтяников с полной инфраструктурой. Очень выгодный заказ. Переговоры на высшем уровне. На этой неделе тебя ждет замминистра. Вот визитка, можешь созвониться.

– Тогда чего, билеты заказывать?

– Заказывай. Кстати, ты знаешь, что Галина в Москве, со мной прилетела, чего-то ей тут с какими-то родственниками порешать надо.

Виктор заволновался, схватился за телефон.

– А, это, наверное, она звонила сто раз. Я смотрю, номер скрыт, и трубку не беру. Даже забеспокоился, кто это мне так настойчиво названивает. А ты чего молчишь? Блин, я сегодня Лариске обещал в кафе вечером.

– Когда мне говорить-то? Волжанин тут сидел. Короче, она тебе ещё позвонит. А билет ты на неё тоже закажи. Она сказала, что, если ты полетишь на переговоры, она полетит с нами.

Силаев снова встал, видя, что Тимохин собирается звонить, но тот опять остановил его.

– Володь, еще вот чего. Я ищу хорошего юриста. На всякий случай. По договору нам теперь не подойдет, надо брать в штат. Если будет кто на примете, имей в виду. Всё. Остальное потом. Есть одна возможность наварить прилично, позже расскажу. Давай, отдыхай пока.

Лариса проспала почти до обеда. С вечера нанервничалась, пока Виктор искал Игоря, потом когда он вёз его домой, и она всё порывалась поговорить с сыном по телефону, но Виктор запретил ей звонить и дергать его, а сына не дал, потому что он якобы говорить не в состоянии. Что случилось, почему не в состоянии? В общем-то она догадывалась, почему Игорь не мог говорить, но материнское сердце не давало покоя – то думалось, что ребёнка куда-то заманили и избили, то вдруг почудилось, что Виктор что-то скрывает и вообще не нашёл сына, а, может, случилось самое худшее.

Она нервно бегала от окна к окну, прислушиваясь к шуму машин во дворе. Ангелина давно ушла, и поговорить было не с кем. Лариса знала, что для неё спасение в сложных ситуациях – это выговориться, поделиться с кем-то своими переживаниями, грубо говоря, свалить свою беду на чужие плечи. Наверное, это вампиризм, думала она. Ну и что? Своя рубашка ближе к телу.

Но позвонить в данной ситуации было некому. Она тщательно скрывала от всех проблемы, которые испытывала с сыном. Не хотела, чтоб на фоне общего благополучия их приличной семьи кто-то говорил, что а сын-то у них неблагополучный. Знала об этом, пожалуй, только Светлана. Но она не в счет. Не подруга, в приличных местах не бывает, сплетничать ни с кем не будет.

Везде и всюду Лариса стремилась показать свою состоятельность. Она так долго выстраивала свой образ, так тщательно формировала имидж своей семьи, её стиль, благообразие и в то же время уверенность в жизни, без которых, как ей казалось, трудно приблизиться к сильным мира сего, что ей становилось страшно от того, что всё это может разрушиться из-за пустых разговоров и нелепых слухов.

Её пугало не столько поведение сына, сколько помехи, которые могли бы возникнуть в результате огласки его поступков в карьере Виктора. У мужа и без того немало врагов и завистников, чтобы еще обвинить его в плохом воспитании сына, который не дай бог станет конченым алкоголиком или наркоманом.

– А если вдруг приведет девку какую-нибудь с пузом? – осенило её. – Ну, это-то самое легкое, в этом случае уладить всё будет проще простого. Даже если выгонят из института, ни в какую армию он не пойдёт. Отправлю к родственникам на Украину, уж там-то подмазать преподов будет ещё легче. Только бы сегодня пронесло.

Она уже несколько раз капала себе валерьянки, включала и выключала телевизор, но успокоиться не могла. Вышла в прихожую, готовая в любой момент открыть дверь, но посмотрела на себя в зеркало, увидела растрёпанные волосы, возбуждённые глаза, бледное лицо с выступившими красными пятнами и решила, что это не дело – встречать мужа в таком непрезентабельном виде. Она давно уже заметила невольную страсть Виктора западать на модельных девиц. Может быть, она и сама сначала была нужна ему для демонстрации в присутственных местах. Комплекс маленького человека – значит я того стою, если рядом со мной такая красавица. Потом-то он втюхался по уши. Но чья это заслуга?

– Уметь надо, – самодовольно рассуждала Лариса, припудривая щеки и закалывая волосы. – Правильно смеются сатирики – кошелёк и два ушка.

Правда, это не совсем про Виктора. На него бабы тоже западают. Вроде и ничего особенного, но смотрят на Тимохина женщины, еще как смотрят. А он-то тоже, как только губы свои капризные сложит бантиком, глаза прищурит, взгляд такой брезгливый сделает, а сам нечаянно вроде сверкнёт из-под бровей куда-то в сторону, всё, значит в охотничьей стойке. Тут ухо надо востро держать.