Кого ты видишь? Я медиум. Книга первая

Княжин ответил сдержанно:

– Я в гражданском. Спецзаказ. Под мой размерчик. – Я решила, что он похоронил первую часть вопроса. Ошиблась. – Да я не появлялся только потому, что собирал информацию. А когда здесь осели мои родственники, кузен подсуетился, напал на твой след и, – бугай запнулся. – Вы уехали и пропали. Но мне не составило труда найти тебя. Теперь. Я. Здесь!

Снисходительный взгляд нетрезвому медведю не удался. Расставляя шире ноги, он споткнулся о корягу, попятился и влетел в придорожный муравейник. Княжин избавлялся от насекомых, облепивших высокие голенища его облегченных брезентовых сапог, а во мне закипало отвращение: «Так вот кто автор всех цветочных посланий?! Он или его поверенный кузен». Сорвав сиротливый василек, досадливо закусила трубчатый стебель и ни на секунду не пожалела о проявленном равнодушии ко всем букетам за последние два месяца. Единственное, что смущало, так это несоответствие подарков и их дарителя.

Княжин избавился от временного затруднения и смаковал мой румянец:

– Побегала и хватит. – Покровительственная маска превратилась в самодовольную ухмылку. – Ты – моя судьба! Тебе никуда не деться.

Никто не нарушал тишины вечернего леса. Ли трусила у кустов, наблюдая за подозрительным субъектом. Иван благополучно спотыкался через каждые пару шагов, но конфузы не омрачали его самоуверенности. Пока я спускалась со склона, подбирая понятные для оппонента эпитеты, кавалер пытался дотянуться до полевых ромашек. Бестолковое чудо радовалось выдранному с корнем сорняку, а я с тоской понимала, что ошибалась насчет одного кошмара этой ночью. «При таком раскладе они будут мучить меня месяц», – сплюнула разжеванный стебелек и произнесла эпиграф его некролога:

– Ты даже не представляешь, насколько ты смешон.

Создание, шокирующее непосредственностью, отшвырнуло за спину невостребованный сувенир и укоризненно покачало головой:

– Ты не остаешься должной никому ничем. А мне отдать долги не позволяешь.

– И ты посмел представить себя в качестве кандидатуры на роль моего супруга?! – С надеждой предположила. – Ты переболел инфекционным менингитом?

Иван ежился, отмахивался от комарья и блеял:

– Менингитом? Заразное? Это опасно? Влияет на наследственность?

– Нет, на умственную деятельность.

– Аа… Я-то думал, че серьезное. – он выбрался из-под облака мошкары. Я безрадостно оценила оппонента и предприняла еще одну попытку отречения:

– Да как ты посмел играть на чувствах моих родителей?

Собака готовилась атаковать. Иван обладал таким крупногабаритным телосложением, что Ли поставила энтузиаста в щекотливое положение. Впиваясь в него хищными глазами, цербер бесцеремонно уткнулся Княжину в причинное место. Рискуя остаться без наследников, Иван не дышал и даже боялся прибить пару комаров на щеке. Напряжение стало осязаемым. Альпийскую идиллию порвало раскатистое рычание.

– Ли, мальчик погорячился. Прояви немного снисходительности и оставь его в живых. – Все еще рыча, Ли отступала. Княжин стремительно трезвел:

– Ауфф! Завоевать такую фурию – особое удовольствие! – Восхищенно присвистнул, прибил двух кровососов. Казалось, я уже успела покрыться сыпью от одного присутствия аллергена. – Да не могу я забыть тебя. Это как разучиться есть…

Слушать слезные признания от медведя с влажными глазами было выше сил. Я всегда чувствовала себя неловко, когда становилась свидетелем чужой глупости.

– Не продолжай, ты меня не интересуешь!

– Я приехал не с одними только заверениями. У меня есть что предложить. Я расширил семейный бизнес. Отец мною доволен. Теперь я занимаюсь поставками… – Иван совершал хаотические перемещения по полянке, пытаясь уйти из-под облачка мошкары. Наблюдая очередной маневр, я бросила ему аэрозоль от комаров:

– Рассчитываешь на мою меркантильность?

– Я не это имел в виду. Черт! Че они тебя не трогают? Даже гнус и тот против.

Пока медведь был занят умащением своей персоны инсектицидным спасительным средством, на вершине склона появился знакомый силуэт с собакой. Предвидя очередной демарш Лики и Княжина, я потянула незадачливого влюбленного за рукав, увлекая подальше от собственников. Иван расценил жест превратно. Ли отвлеклась на Жака, а Княжин плюхнулся передо мной на окорока:

– Я пахал, чтобы быть готовым для создания семьи. И я мечтаю только о тебе. С того момента, как начал осознавать себя мальчишкой, – южанин сокрушался. Но когда моя непреклонность уже начинала таять, склоняя на сторону компромисса, Княжин вдруг вскочил с колен, принимая боевую стойку. – ОК бумер, ты меня достал! Да! Иди сюда! Я тебя гуманно так… по правой ключице-е…

– Иван! – Я схватила разъяренного медведя за локоть. Он рефлекторно сбросил руку. Жест оказался роковым. Я пискнула, наклонилась вперед, проклиная про себя обоих типов, по причине которых опять сорвала позвонки. Выступили слезы. Перепугавшись, Иван потерял интерес к конкуренту и зачастил:

– Прости, прости. Я… я же не задел… Звездочка? Что? Где? Скажи…

– Спина, – успела только выдохнуть, а он уже заголосил на весь лес.

– Что это? Корсет?! Когда ты повредила позвоночник? Почему мне никто не говорил? Все, забираю тебя из этой дыры! Женюсь и увезу лечиться! Нет, сначала увезу, вылечу, потом женюсь и заставлю рожать детишек… Двойнями! – Огромные ручищи пытались придать мне вертикальное положение. Но я мечтала только о жесткой горизонтальной поверхности и полной изоляции.

– Иван, пожалуйста, потише. Я не хочу, чтобы мои проблемы становились достоянием всего поселка с твоей бестолковой подачи и участия. Прошу, заткнись. Прекрати меня лапать. Вантуз, угомонись! Уймись! Кому сказала?!

Игнорируя язвительные выпады, Иван продолжал суетиться, сражаясь с Ликой за право участия. Оставаясь безмолвным очевидцем моего конфуза, статуя не покидала форпоста. Восседая рядом с вкопанным хозяином, Жак не проронил ни звука. Приступ стал ослабевать. Я разогнулась и, сгорая от стыда, безмолвно пошла вниз по склону. Иван – рядом, причитая:

– Все? Прошло? Больше не болит? Пойдем домой. Ну, его, этот лес. Звездочка, не хочу рисковать твоим здоровьем. Иди ко мне. Вот так. Я понесу тебя.

– Я в порядке. Неудачно потянулась. – На случай обострения его подозрительности позволила громиле взять меня на руки и жестом указала направление. Иван понесся к Камелоту семимильными шагами, не замолкая:

– Видишь. Ты без меня не можешь. Уже ушиблась. Не упрямься, не напрягай меня еще больше. Да, не нравлюсь. Но мы это утрясем…

Едва мы оказались у обвалившейся стены, сбросила руки твердолобого ухажера. Нервы были перетянуты. Я уже предчувствовала новый курс лечения. Поэтому не скупилась ни на комплементы, ни на лестные выражения:

– Я не нуждаюсь в патронаже. Ты мне ничего не должен. Как же вы меня достали! – Заламывая руки, фурия металась по площадке Камелота. Иван не унимался и, почти наступая на пятки, басил в затылок:

– Не геройствуй. Знаю, тебе трудно. Я готов. Я! Я стану для тебя надежным…

– Стоп! – Резко развернулась. – У меня своя жизнь. Своя!

Иван отмахнулся и по-отечески протянул огромные ручищи:

– Да в курсе я всей твоей жизни. Владею информацией. – Заявление, сделанное пренебрежительным тоном, заставило меня горько пожалеть о прежнем смущении.

– Считаешь, я плакала по тебе все это время? Объясню пошагово для тех, кто в танке. Меня не интересуешь ты, твоя жизнь и все, что связано с тобой! – я дерзила, раздумывая о приемлемом виде когнитивной терапии для незадачливого кавалера, ну или саперной лопаты, чтоб не мучился.

– Я чуть не отъехал от тоски. Осунулся. Не сплю, не ем. Почти. Даже на охоте не был! Пашу, как проклятый, чтобы не завалить кого… – Бас резал по ушам. Юноша, действительно, страдал. Товарищ с детства отличался самобытностью, а такое помешательство вообще не лечится. Мои ноги отбивали нервное стаккато. – Прости за понты. Я реально ссу. Да, Звездочка, трясусь, что ты исчезнешь снова. Ну не могу я! Помогиии… – Иван взревел, и мое сердце дрогнуло.

Ночью, с тревогой ожидая сна, я представляла море. Море было единственным, о чем я позволила себе скучать. Сердце обнаружило себя острой захватившей болью и вышло из спасительного ступора. Я сломалась. Рыдания заглушила подушка. Уже проваливаясь в сон под сытый храп из соседней комнаты, я угадывала над собой голубоватое свечение двух софитов и хриплый баритон сквозь морок сновидения: «Тише, Ангел мой. Я рядом. Спи».

Глава 10. Туше

Раннее утро. Поля еще не ожили, дрема туманной дымки. Солнце не пробивается даже робкими намеками. Горизонт заполонили тучи. Накрапывает дождь, делая дорогу из аэропорта совсем унылой.

Вантуз вернулся утренним рейсом на юг. Домой. В жару и гомон лета. А я застряла в тоскливой средней полосе. Классически раскалывается голова. Улыбаюсь родителям, делая над собой усилие, чтобы не расстроить своими планами повторной терапии. Родительские приподнятые дебаты заглушил звонок:

– Ваня? Рейс задерживают? – Похолодели руки. Но Иван не дал мне умереть.

– Устроился в салоне. Звоню перед взлетом. Последний раз. – Ваня сник. Меня уколола совесть. Отвечала загрустившему медведю уже через мигрень:

– О! Дорогой! Это ненадолго. – прикусила язык. Отец рассматривал меня в зеркало заднего вида и расплывался в улыбке. Матушка деликатно промокала салфеточкой глаза. Я боролась с тошнотой.

Обделив вниманием родственников, Иван прогостил у нас неделю и, сославшись на неотложность дел, наконец покинул нашу милую компанию. Бриги сокрушались о расставании с будущим зятем, а я была на грани обморока. Но позиция предполагаемой невесты предоставляла мне большую личную свободу. Родители не спешили отпускать меня с Иваном. Я была спасена от чрезвычайного замужества, застрахована от случайных соискателей и от протеже родителей. Все были довольны. Кроме Княжина.

– Буду скучать. – в трубку хныкал басовитый сообщник заговора и не скрывал обиды. Я поглядывала на часы и думала о возмутительной задержке рейса.

– Ванечка, мой хороший. Как прилетишь, сразу позвони, а лучше выйди в skype. – чтобы не вызвать подозрения, я наклонила голову как можно ниже, но приступ мигрени только обострился, разоблачая ложь.

Когда Ваня прекратил попытки завоевать мое расположение, с приятным удивлением я обнаружила в нем добродушного экстраверта, трудолюбивого громилу и друга, готового на самопожертвование. Мама старалась откормить чревоугодливого гостя. Своей непосредственностью сытый Ваня продолжал срывать овации. Цветов больше мне не подносили: ни экстравагантных икебан, ни веников, величиною с елку. Все было просто и понятно, даже примитивно. Как сам Иван.

В трубку прогудели:

– Мы не одни?

– Угу.

– Ауч. Объявили о взлете. Я перезвонюуу…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Императорский удав – неядовитая змея средних размеров родом из Центральной и Латинской Америки.

2

 Навуходоносор II правил вавилонской империей между 605 и 562 годами до н.э. и описан как «разрушитель народов».

3

 Здесь – сверхъестественные способности медиума.

4

 Здесь – чутье хищников или вомероназальный орган, благодаря которому улавливаются феромоны, играет роль в формировании сексуального поведения.

5

 Здесь – перевоплощение в вампира.

6

 Уличная акробатика, предполагающая выполнение довольно сложных и опасных трюков: стойка на голове, прыжки с возвышенностей, сальто.

7

 В контексте – В продолжение семи лет Навуходоносор жил как дикое животное: «… и отлучен он был от людей, ел траву, как вол, и орошалось тело его росою небесною, так что волосы у него выросли, как у льва, и ногти у него – как у птицы» (Дан. 4,30). Доколе он не признал Бога за Творца и Правителя.

8

 Разновидность густого эспрессо.

9

 Отсутствие воспоминаний о событиях, непосредственно предшествовавших бессознательному состоянию или иному психическому расстройству.

10

 Формация – аномальное перемещение, режим, в котором медиумы передвигаются с огромной скоростью в нашем измерении.

11

 Положение равновесия (покоя), создаваемого из противоположных друг другу движений.

12

 Математическая формула красоты на основе принципа золотого сечения.