Базовая машина

«Для объяснения несоответствий и назначена проверка. Пока от тебя ничего не требуется. Можешь идти на пересменку».

«А покажи мой отчёт, который пошел наверх?»

«Я же сказал, от тебя ничего не требуется».

«Но потребуется. Хочу знать, к чему готовиться».

Токту согласился и отключился. Секундой спустя на канал Терри пришла «утвержденная» версия отчёта. Она была настолько исковерканной, что алфар не удивился – по таким отчётам и назначают проверки. Внутри гулом поднималась волна негодования. Терри возмущало то, насколько выборка фактов Токту была необъективна. Он не мог понять, целенаправленно это делает службист или по скудоумию, но с этим нужно было что-то делать прямо сейчас. Ждать опасно.

Терри запустил сравнение двух версий отчётов, добавил комментарии и отправил руководителю своего подразделения – Сури́те. Этот недоотчёт, по словам Токту, должен быть как раз у неё на рассмотрении. Сурита среагировала сразу же:

«Стой на месте».

Терри остановился и отошел к стене, чтобы не мешать потокам людей. Меньше, чем через полминуты Сурита показалась в поле видимости. Она, как и Приор, предпочитала говорить глаза в глаза.

Обычно собранная и строгая, с кривой ухмылкой, сейчас Сурита выглядела возбужденной и взъерошенной. На левой щеке у неё набухала свежая царапина. У воротника формы торчали нитки от вырванных потайных крючков. С тренировочного полигона, не иначе. Интересно, кому в этот раз досталось?

– У меня нет никакого отчёта, – сказала она, резко останавливаясь. Терри обдало знакомым пряным ароматом, который совершенно неуместно было ощущать рядом с Суритой, которая обычно пахла кислым железом.

– Я привёз и сдал далета в Четвёртый, затем подал отчёт. Когда вышел с дезинфекции, увидел, что против меня стоит проверка. Службист сказал, что передал отчёт выше – я думал, он у тебя.

– Странно… – Сурита отвела взгляд в сторону, сверяясь с системой. – Ушло по линии второго Советника. Межприорские дрязги. Пока ничего не понятно – когда будут результаты, тебе сообщат.

– Мне на пустом месте вкатили проверку по несоответствию, – упрямо заявил Терри. Он закрыл висяк длиной в полгода, сделал практически невозможное, но это ему «засчитали» в минус.

– Ну, выдадут предупреждение, чтобы ублажить Четвёртый, и тьма с ним, – саркастично заметила Сурита. – С этим живут.

Терри на секунду закрыл глаза и вдохнул. Разговор шел неправильно: либо он что-то делал не так, либо Суриту кто-то вывел из себя. Вероятнее второе, поэтому Терри решил попытаться ещё раз.

– Я уже четыре года на этой должности. Мне нравится то, что я делаю, но я думал, что на пятый год меня повысят. А эта проверка всё портит. И ладно я был бы виноват, но нет – я не виноват. Они выяснят это и закроют дело. Но сам факт проверки, понимаешь?

– Да, – кивнула Сурита. – Терри, ты снова пройдешь переаттестацию на сотню, тебя автоматически рекомендуют, но куда? Дивизионы укомплектованы.

– Я не понимаю. Сколько висяков я должен закрыть и какую эффективность выдать, чтобы получить повышение?

Сурита прищурилась, словно что-то прикидывая и сказала:

– Четыре.

– Закрыть четыре дела? – Терри понял, что с заявкой Четвёртого у него как раз выходил бы нужный результ.

– Вылизать четыре задницы, – Сурита криво ухмыльнулась. – Чтобы дослужиться до офицера нужно хорошо работать и выполнять приказы. Чтобы забраться выше придётся менять тактику. Чем ты отличаешься от других таких же исполнительных работяг, чтобы повышение ушло именно тебе?

– Я алфар, я лучше, – передернул плечами Терри и убрал руки в карманы.

– Лучше кого? Лучше меня? Или лучше Советника Шеду? Или Приора лучше? Мы все гиммелы.

– Я не это имел в виду.

– В нашем Приорате только один алфар и тот горбатый. Да, у него как раз кадровые подвижки намечаются – износился главный службист. Вот должность достойная алфара. Хочешь, я тебя отрекомендую?

– Сурита, я не это…

– Когда раздают назначения выше дивизионных на личные дела смотрят в последнюю очередь. Докажи, что ты лучше и займешь любое место. А пока всё это пустой треп.

– Есть, – опустил голову Терри, посчитав разговор оконченным. Но Сурита вдруг спросила:

– Как зовут твою дочь?

– Иоланта, – ответил Терри на автомате и поднял голову.

– А что тогда значит это «Номи»?

– Так её называет стаби. «Дочка» или «маленькая девочка» по-торнежски. Там какое-то собирательное значение.

Сурита хмыкнула, смахнула выступившую на левой щеке кровь, и быстро зашагала прочь. Не успел Терри сделать и пары шагов, как его личный канал в эсске взорвался десятком посланий. Жену бросало в крайности. Что-то случилось, но что именно, она упорно не говорила. Из хаотического нагромождения эмоций, что сейчас представляли её мыслеобразы, Терри не выяснил ровным счетом ничего.

«Эва, что произошло?»

«Он не отдал мне Номи!»

«Кто? Что-то с Номи?»

«И выгнал!» – мыслеобраз жены взорвался шквалом гнева.

«Скоро буду» – коротко ответил Терри и прибавил шагу. Бесполезно через систему чего-то добиваться от Эвы в таком состоянии. Попасть домой и обнять жену, вот что поможет. Тем более, что сделать это Терри хотел уже больше недели.

Приорские дома находились в двух станциях от Башни, в самом начале жилого квартала Артрата. Терри дольше поезд ждал, чем ехал. По правую сторону платформы простиралась широкая крытая аллея, вдоль которой стоял десяток одноэтажных блоков из бетона и стекла, каждый под отдельным куполом. Часть из них не использовалась, потому как их владельцам было сподручнее жить в Башне, другая часть выглядела обжитой – в неурочные часы там мелькали комбинезоны обслуживающего персонала. Терри не знал, были ли остальные дома такими же огромными, но их куб состоял из двух блоков и семи отдельных помещений, плюс придомовая территория с собственными многолетними растениями.

Быстрым шагом Терри преодолел расстояние от платформы до входа под купол. Замок отреагировал на чип алфара с заметной задержкой. Получить отказ в доступе было давним страхом Терри, сердце каждый раз пропускало удар. Но, как и сотню раз до этого, послышался знакомый писк и дверь с тихим шипением отъехала в сторону. Терри ступил внутрь. В нос тут же ударил густой дурманящий запах свежескошенной травы и цветов, а на лицо осели мельчайшие капельки воды. У входа работала система автоматического полива, которая волнистым узором разбрызгивала воду. Терри до сих пор не мог привыкнуть к таким тратам, он автоматически считал в бутылках: на одну сессию полива, которая работала около трех минут, тратится примерно семь штук. Полив включается четыре раза в день. Получается, только на траву уходит дневная норма воды для тридцати человек. Но дальше подсчетов у него дело не уходило. Находиться под куполом было во много раз приятнее, чем даже в вагоне монорельса, именно из-за влажности. По гравийной дорожке Терри подошел ко входу в дом и снова приложил чип к панели доступа.

– Эва? – позвал он, как только оказался внутри. – Я дома.

Он закрыл входную дверь и прислушался – его встретила странная тишина, словно в кубе никого не было. Терри прошел в общую комнату и обнаружил там небольшой погром: на полу валялась бежевая форменная куртка, одно из мягких кресел опрокинуто, вереница мятых салфеток вела в их с женой комнату. Вдруг, с искаженным и зацикленным воплем «дрянь» из спальни выкатилась одна из шумих сына. Шарик на механических ножках подбежал прямо к Терри и стал биться об его ботинок.

– Эва? – алфар пошел к спальне. Попрыгунчик выдал писклявое «яяяяяя», подскочил прямо под подошву ботинка и с хрустом покончил с собой. Терри выругался. Эти бегающие по кубу мячики с паучьими лапками знатно раздражали – двигающийся предмет на периферии, Терри постоянно на них отвлекался. Но ломать изобретения сына, хоть и бесполезные, он не хотел. Шумиха сейчас агонизировала, вполне уместно сопровождая это дело заевшим «ааааа». Терри поднял расплющенную игрушку, которая разваливалась в руках, и бессильно осмотрел – починить такое ему не под силу.

Из спальни горделиво выплыла невысокая черноволосая женщина в белой термокофте и бежевых брюках с высокой талией. Терри не видел её так долго, поэтому будто заново оторопел от её красоты. Как бы активно не насаживался идеологами пустынный стандарт прекрасного, почти всё считали его безликим. Ну что такое типичная пустынница? Высокая худая блондинка с голубыми или серыми глазами. С агиток, конечно, смотрели красивые и правильные женские лица, но в жизни канон выглядел серо и невыразительно: бледно-синие лица с невидимыми бровями, маленькими подбородками, глазами навыкат и жиденькими светлыми волосами. Другое дело метисы, такие как Эва. Она была смягченной, улучшенной копией отца-торнега и словно вобрала в себя лучшие черты обоих народов. Иона был низкорослый, а Эва миниатюрной. У Ионы были черные жесткие волосы в тугой завиток, а мягкие волосы Эвы имели золотистый отлив и вились крупной волной. У Ионы было широкое лицо с квадратной челюстью и маленькие черные глаза. Лицо Эвы, смягченное молодостью, за счет выраженных скул и высокого излома бровей смотрелось скорее точеным и надменно-насмешливым. И глаза у неё были большие, светло-карие, почти золотистые.

Только в одном она оказалась большей торнегой, чем отец – в буйном нраве. Иона легко заводился, был громок и грозен, но даже в самые бурные приступы себя контролировал. Эва заводилась ещё легче и отдавалась гневу исступленно, самозабвенно, не страшась и не предвидя последствий своих действий, а ещё она долго помнила обиды. С таким характером было сложно ужиться в обществе, да ей это особо не было нужно, поэтому она вела вынужденное затворничество и редко одевала бежевый «внешний» костюм. А если одевала, заканчивалось это какой-нибудь ссорой, о чем Терри и подумал в первый момент. Но затем он увидел разбитую нижнюю губу и прижатый к правому плечу охлаждающий пакет.

– Что случилось? – опешил Терри. Обычно дальше словесных перепалок никогда не заходило, а тут явные следы физической расправы.

– Меня избили, – буднично заключила жена.

– Кто?! – внутри Терри планомерно вскипала ярость. Это даже звучало дико, никто бы не посмел поднять руку на таби Первого приора. – Имя, номер, как выглядел?

Эва подошла вплотную запрокинула голову, она была Терри по плечо. Он наклонился, чтобы осмотреть её лицо, на что жена чмокнула его в щеку и, вывернувшись, пошла собирать с пола грязные салфетки.

– Кто это сделал?

– Новая наложница отца, – фыркнула Эва.

– Что? – растерялся Терри.

– Ты знаешь сколько раз за эту неделю он был дома? Два! Всего лишь два раза! Он нашел себе новую подстилку и всё время торчит в Башне. Я не думала, что у него может быть что-то серьёзное. Ему же просто неприличное количество лет! Он старик! – со злостью запричитала жена.

– Эва, посмотри на меня, – он подошел к жене и аккуратно взял её за плечи. – Кто тебя обидел?

Эва передернула плечами, её глаза, словно по команде, мгновенно увлажнились. Она медленно моргнула, и слеза крупной гроздью потекла по щеке.

– Ты её знаешь, – дрожащим голосом сказала она. Затем уже ровно добавила: – Как же её имя… какое-то глупое. Сорита?

– Сурита?!

– Говорю же, глупое имя.

– Эва, что случилось? Сурита не могла напасть на тебя.

– Я повыдирала ей волосы! – Эва сверкнула безумным взглядом. – Я размозжила ей голову! Я втоптала её в землю!

Учитывая, что Терри видел живую и здоровую Суриту не более пятнадцати минут назад, Эва явно нафантазировала эту расправу. Что она нафантазировала еще? У жены случались приступы, когда она всё до невозможности драматизировала – Терри списывал это на торнежскую импульсивность. Но побои были вполне реальные – рваная ранка на губе, из которой так обильно капала кровь, что запачкала грудь белой термокофты. Что у жены с рукой он пока понять не мог.

– Успокойся, – Терри прижал жену к себе, осторожно обняв. Глазами он рыскал по полкам, на которых хранились всякие коробки с мелочевкой: витаминными блоками, лекарствами, жевательными кубиками, иголками, ножницами и пинцетами. Повыше, чтобы малышня не достала. Так высоко, что сама Эва без стула не доставала, поэтому она не любила ставить их на место. – Где коробка с таблетками?

– А потом я взяла нож и вырезала все её гнилое нутро, особенно матку! – продолжала мстительно выплевывать слова Эва, но попыток вырываться не предпринимала. – И раздавила всё!

– Тшш, тихо. Тебе нужно успокоиться.

– Ты не понимаешь, что происходит? – отстранилась Эва. – Он спятил. Решил завести детей. Ему шестьдесят четыре! А что, если у них будет мальчик? Он же выкинет меня. Выкинет, выкинет, выкинет! Он не раз говорил, что ненавидит меня и не понимает почему терпит. А что мы без него делать будем, Терри? У нас же всё от него.

– Эва, сядь и успокойся, пожалуйста, – Терри принудительно усадил жену в кресло и встал рядом на колено. – Иона тебя любит и никуда не выкинет.

В ссорах Ионы и Эвы не было ничего удивительного. Торнежский характер. Иона, закаленный управлением миллионным военным приоратом, не умел или не хотел меняться в рамках семьи. Его прямолинейность и приказной тон ранили Эву. И, будучи его дочерью, она отвечала ему тем же. Они находились либо в стадии затяжной ругани, либо наигранного хрупкого перемирия. Их отношения не поддавались никаким объяснениям и систематике – они мирились в самый разгар ссоры или внезапно начинали ругаться посреди идиллии. Поводом могло стать что угодно, но, признаться, инициатором в большинстве случаев была мнительность Эвы. У них были странные отношения. Эва полностью зависела от Ионы, а вела себя так, словно всё было наоборот.

– Любит он меня, да? – взъелась жена, мигом подлетев на ноги. – Думаешь кто мне лицо разбил? Так это он и разбил, когда оттаскивал от той образины! А ещё плечо! Он плечо мне сломал, так оно треснуло, когда он меня за руку дернул.

Эва крутанулась, демонстрируя вполне рабочее «сломанное» плечо. Вероятно, когда Эва напала на Суриту, та автоматически провела захват и случайно выбила Эве кость из сустава. А Иона вправил. Стандартная травма гиммел.

– Я не думаю, что он сделал это намерено. Он не хотел делать тебе больно. Но лучше наложить фиксирующую повязку.

– Хотел! ещё и придушить хотел… и угрожал. Считает меня какой-то бешеной психичкой, дочку мне не отдал. Это он меня так любит?

– Тебе нужно успокоиться. Что бы вы друг другу не наговорили в ссоре, он всегда отходит и прощает. Тебе тоже нужно остыть. Иона тебя любит.

– Почему он тогда её защищал?

– Он тебя защищал. Сурита боевой офицер. Эва, давай договоримся – я сейчас принесу тебе таблетку, и ты её примешь. Тебе станет полегче, ты успокоишься. У тебя был очень сложный день, ты переволновалась, но сейчас я рядом и всё будет хорошо. Договорились?

– И ты больше никуда не уедешь? Тебя так долго не было, даже в эсске!

– Нет, больше никуда не поеду. У меня целая смена свободная, я только твой.

– Ну, раз так… ладно.

– Куда ты убрала коробку с мелочевкой?

– Не знаю, – жена неуклюже потянулась обниматься, заулыбавшись. Но Терри было не провести, он знал, что за видимой улыбкой и спокойствием в следующую секунду могла последовать ещё большая вспышка. Все-таки он хотел дать жене успокоительное. – Может в нашей комнате.

– Я сейчас принесу тебе воды. Дай отдых плечу. И тебя нужно показать медикам. Если это тот захват, о котором я думаю, плечо снова может выйти из сустава. У тебя оно болит?

– Немного.

Терри поцеловал жену и направился в сторону их с Эвой спальни. В небольшой квадратной комнате стояли рядом два эргокресла с пенным матрасом. С двух сторон по тумбочке, а в углу за дверью рабочий столик жены, за которым она шила одежду и мастерила перчатки с украшениями.

Приор настоял на том, чтобы у дочери была профессия и Эва обучилась швейному и закройному делу. Долгое время она ходила в цех и отшивала там форму, но с появлением детей делать это перестала. Вырастив Номи, Эва сразу же потребовала второго ребенка и погрузилась в заботы о появившемся Юкки. Этот период «безделья» затянулся почти на семь лет. В последнее время её стал активно привлекать к делу третий Советник Ионы господин Отто́н. Эва помогала проектировать новые виды формы силовиков Первого и шила костюмы для Советников. Но, конечно же, больше всего ей нравилось делать маленькие копии формы для детей и украшать стекляшками и вышивками приорские перчатки. Эти её таланты оказались востребованы среди стаби, форму под детей Город не производил, поэтому Иона организовал ей рабочее место на дому – лишь бы она перестала вручную отшивать ему тысячную пару перчаток.

Терри размышлял, куда жена могла спрятать коробку – в одну из тумбочек или в стол. Он не хотел надолго оставлять её одну. При беглом осмотре содержимого тумбочек искомого найдено не было. Оставался только стол Эвы. С того угла, Терри услышал тихое нашептывание. За дверью кто-то стоял, скорей всего Юкки. Испугался громких голосов и спрятался.

Терри заглянул в закуток за дверью. Его догадки были правильными лишь отчасти. Там действительно был его сын. Он крутил в руках одну из своих шутих, а из непонятной кучи темного тряпья ко лбу Юкки протянулась длиннопалая рука с острыми когтями. Ладонь была настолько большой, что легко обхватывала голову мальчика. Пальцы гипнотизирующе постукивали длинными желтыми когтями по воротнику-стойке на спине сына. Терри не успел испугаться. Он действовал быстро – резко сбил тощую руку с головы Юкки и схватил сына. Мальчик моментально оказался у сердца Терри. От неожиданности сын выронил шутиху и та начала, пощелкивая, крутиться на месте.

Тварь забилась под стол и шипела оттуда. Терри осмотрел голову Юкки, ничего подозрительного на ней не нашел, но всё равно несколько раз провел по ней рукой, пытаясь стряхнуть что-то невидимое. В следующий момент он вылетел из комнаты, прижимая сына к себе.

– Что морниец делает в нашей комнате? – с трудом сдерживая себя, спросил Терри у жены. – Он должен быть заперт в приорском блоке.

– Спроси у Юкки, – отмахнулась Эва, поднимаясь с кресла. – Это он замок в отцовский блок выломал.

Жена пошла в спальню выгонять морнийца, а Терри непонимающе заморгал. Это казалось абсурдом, чтобы трехлетка смог вскрыть замок с приорским доступом – у мальчика просто не было сил на это, а про эсску речи быть не могло, систему Юкки просто не знал. Застрявший в горле вопрос «всё ли нормально», моментально превратился в удивленное:

– Как ты это сделал?

Юкки насуплено посмотрел на Терри и уткнулся лицом тому в плечо, свернувшись на руках. Из комнаты кубарем вылетел морниец, что-то бурчащий про себя. Он сверкнул затравленным взглядом и быстро облизал губы. Следом за ним шла Эва и брезгливо пинала его. Морниец запутался в своих тряпках и упал, снова зашипев.

– Ты ему руку сломал, – сказала Эва.

– Он держал Юкки за голову.

– Не смей трогать моего сына, тварь! – крикнула жена и с силой пнула кучу тряпья.

– Сына… лоно… трогать лоно да, – запричитал морниец, стараясь поскорее уползти.

– Что ты сказал? – спросила Эва.

– Ша, маленьк человек, малчел! Мальч, – сказал морниец странный набор слов, не сводя взгляда с Юкки. Говорить на пустынном языке он умел плохо, поэтому выдавал какой-то бессвязный набор обрубленных слов. Но Эве этого хватило, чтобы зайти на новый круг истерики – она услышала то, что хотела.

– У них будет мальчик! – с детской обидой в голосе вскричала она и начала с остервенением пинать морнийца. Он шипел и царапал одной рукой дверь в тамбур, пытаясь открыть путь для бегства. Юкки завозился на руках Терри, стараясь вжаться в него ещё сильнее.

– Эва! Ты пугаешь Юкки – окликнул жену Терри. Женщина резко замерла, перевела на Терри взгляд и жутковато улыбнулась.

– Ты же её знаешь? – елейно спросила она.

– Кого?

– Суриту.

– Да, она мой начальник, – осторожно ответил Терри. Разговор с Эвой сейчас напоминал ему ходьбу по проржавевшему подвесному мостику в заброшенном районе Воратума. Все перекладины одинаково ненадежны, но какая именно провалится под ботинком, можно узнать только попробовав её на прочность.

– Она тебе доверяет? Ты же сможешь отравить её? Или в живот пнуть?

– Эва! – зашипел Терри, закрывая ладонью уши Юкки. – Ты себя слышишь?!

– Я шучу, – Эва растянула губы в мертвой улыбке. – Пойду и попрошу у неё прощения. Что это я, в самом деле. Если отцу удобно спать на этой подстилке, не буду мешать. Он ещё на меня разозлится за это. А мне не надо, чтобы он на меня злился. Мне надо, чтобы он меня любил.

Терри нахмурился, у него мурашки побежали по загривку. У жены остекленел взгляд.

– Нам обязательно нужно показать папе Юкки. Он всю жизнь хотел мальчика. Понимаешь? Он обязательно ему понравится. Смотри какой хороший у нас подросший мальчик! – залепетала жена нежным голоском и подошла к Терри, принявшись механически поглаживать сына по волосам. – Какие у него могут быть дети, в самом деле. Он же старик! А тут уже готовый мальчик. И умненький какой! Да, мой хороший? Хочешь к маме?

Юкки повозил головой, видимо это означало кивок, и стал отталкиваться от Терри. Алфар вспомнил, что он ещё не нашел успокаивающих таблеток. Терри опустил Юкки на пол.

– Эва, у тебя болит плечо. Не нужно его поднимать. Юкки уже взрослый и тяжелый, – хмуро сказал Терри, пристально разглядывая Эву. Эти скачки настроения категорически ему не нравились. Юкки обхватил маму за ногу и уткнулся лицом той в бедро, кашлянув.

Терри снова пошел в спальную комнату и практически сразу на рабочем столе жены нашел нужную коробку. Правда подходящих таблеток там не оказалось, но они нашлись рядом. Видимо, Эва сама хотела их принять, но пришел Терри и отвлек её. Алфар взял полупустой блистер, бутылку воды из тумбочки и вернулся в комнату. Жена, встав на колени, ворковала с сыном: вытирала лицо, поправляла волосы, отдергивала рубашку. Идиллия, если бы движения Эвы не были такими рваными и резкими.

– Дорогая, прими таблетку – как мы договаривались. Тебе станет легче, – Терри протянул жене блистер и бутылку с водой. Как ни странно, Эва подчинилась без вопросов и послушно стала выщелкивать таблетки, жевать их и запивать водой. Юкки сначала наблюдал, потом потянул руки, желая тоже съесть парочку. Эва улыбнулась и объяснила, что ему нельзя. Юкки захныкал.

Терри присел рядом с сыном на корточки и взял того за плечи, повернув к себе. Мальчик тер кулаком глаз и готов был заплакать.

– Юкки, скажи, что ты хочешь? – попросил Терри. Была у сына особенность, он становился молчаливым, когда испугается. Он умел и очень хорошо говорил.

– Таблетки он хочет, глупый, – прокомментировала Эва, прожевывая уже третью таблетку.

– Дорогая, тебе хватит. Я надеюсь, ты до этого не успела их принять? – мягко сказал Терри, забирая у Эвы блистер.

– Нет.

Юкки снова захныкал и потянул руки к блистеру, который Терри убирал в карман.

– Проговори, что ты хочешь. И я обязательно тебе это дам. Я мычание не понимаю.

Юкки насупился и потянулся к шее Терри, требуя, чтобы его взяли на руки, но ни слова так и не сказал. Терри подхватил сына и поднял на руки.

– Эва, сядь и отдохни. Может, ты всю бутылку выпьешь?

Как струна, натянутое всё это время нутро Терри, стало потихоньку расслабляться. Эва успокоилась, сын перестал прятаться и любопытно глазел кругом. Нужно вызвать медика жене, пусть плечо посмотрит, она как-то резво рукой махала. Терри давно понял, что порог боли у Эвы пониженный – она могла устроить истерику из-за уколотого пальца, но только ради внимания. В остальном эта женщина поразительно спокойно переносила боль.

– Я хочу круглые… белые, в твоем кармане, – прошептал Юкки.

– Сладкие? – Терри улыбнулся и обнял сына.

– Да, – кивнул мальчик, тоже начав улыбаться. Терри вытащил из кармана глюкозные конфеты, которые ему выдали после дезинфекции и вручил сыну. На канал пришло уведомление с меткой повышенной важности и Терри тут же его открыл. Сообщали, что в завалах Воратума нашли куски ткани и, судя по биркам, это форма пропавшего около трех недель назад Приора по идеологии. Дело о пропаже Приора было в ведении Терри, но его приостановили из-за отсутствия данных. Видимо скоро возобновят. Может найдут останки и дело автоматически закроют, если причина смерти будет «естественной». Хотя может ли быть «естестественной» гибель из-за схода поезда с рельс?

Эва из кресла продолжала механически лепетать, о том какой Юкки хороший. Сам мальчик активно грыз глюкозные конфеты и покашливал. Уже три раза. Терри напрягся.

– Ты подавился?

Юкки замотал головой и с трудом проглотил конфету, с новой силой начиная кашлять. Теперь с хрипом. В Терри поднялась паника – он знал, что начинается, но верить в это не хотел. Он взял у Эвы воду и дал мальчику запить, ведь он всего лишь подавился. Юкки честно постарался проглотить воду, но не смог. Вода потекла у него изо рта, брызгами попала на форму Терри. У сына из уголков рта начала проступать серая пена. Терри сжал зубы. Приступ. Ещё один.