Сон

– Ты уже спишь? – Спросил я, залезая в палатку.

– Нет, тебя жду. – Ответила Марина. – Ты чего так долго?

– Хотел уединиться с небом, мы с ним редко видимся. – Я улыбнулся, и принялся раздеваться.

– У тебя есть девушка?

– У меня их много.

– Тебе никогда не хотелось семью, приходить домой к жене и детям, ну или просто отношений с одной девушкой, хранить верность ей?

– Я редко бываю дома, я общественное достояние, обществу верность и храню. – Я посмотрел на Марину, она была закутана в спальный мешок, видно было только её лицо и пьяные глаза. – А, у тебя кто-то есть?

– Нет. – Коротко ответила Марина и тихо добавила. – Я хочу тебя.

– Я думал, ты уже перехотела.

Марина откинула спальник, она лежала без одежды. Её сухое спортивное тело не могло не вызвать желания. Крупные груди, накачанный животик, лобок с полоской чёрных волос и длинные стройные ноги. – Ого, а ты серьёзно настроена. – Я вздохнул и улыбнулся. – Но, знаешь, мне кажется, не стоит, ты сильно пьяна, завтра будешь жалеть об этом. – Я накрыл её спальником.

– Да, что с тобой? Тебе не нравятся женщины?

– В том-то и дело, что нравятся, и я им нравлюсь. Пойми, я привык к отношениям на одну ночь, а нам с тобой долго вместе находиться, не хочу портить нашу дружбу, Ты очень красива, а у меня девушки уже долго не было, но я дорожу тобой, хотя бы на время этой горы.

– Смотри, больше тебе такой шанс не выпадет. – Хитро улыбнулась Марина.

– Вот и хорошо, я рад, что ты всё правильно поняла. – Я закутался в спальник, постарался увидеть картинку, но ничего не получилось, был сильно пьян и меня мутило, перед глазами было тело Марины, фантазия разыгрывалась.

Утром проснулся раньше Марины, она лежала закутанная в спальнике и тихонько сопела. Я сначала разглядывал её лицо, потом перевернулся на другой бок, уставился в стенку палатки, которая легонько колыхалась от ветра. По дуге палатки кто-то постучал, а затем раздался голос Геннадия.

– Молодые люди, вставайте, завтрак готов.

– Встаём, спасибо. – От нашего короткого разговора проснулась Марина. – Доброе утро.

– Доброе. Так голова болит. Я себя плохо вела вчера?

– Очень хорошо. Но я лучше.

– Спасибо тебе.

– За, что? Ничего ведь не было?

– Вот за это и спасибо. – Марина вылезла из спальника и принялась натягивать трусики. – Может, отвернёшься? – Увидев, что я смотрю на неё, недовольно сказала Марина.

– Ты мне вчера уже всё показала. – Я усмехнулся. – Так, что можешь не стесняться.

– Ой, как стыдно. – Она скривила гримасу недовольства. – Давай забудем это?

– Нет, я этого не забуду никогда, долго не мог уснуть. Мне скоро начнут сны с тобой сниться. – Я рассмеялся, а Марина пропустила мимо ушей.

Завтракали мы вдвоём, пока собрались, почистили зубы, умылись, все уже поели и отдыхали. Кто загорал, пока солнце не стало злым, а кто просто лежал в палатке.

– Спасибо, так вкусно я ещё не завтракал. – Обратился я к Лесе после того как всё умял. – А где все? Сергей, Николай, Семён.

– Они на спасы убежали рано утром, там кто-то навернулся в трещину. – Леся убирала со стола.

– Ничего себе. А когда вернутся? – Марина неожиданно оживилась и стала собирать грязную посуду со стола.

– До четырёх должны. В четыре вертолёт прилетит.

– Вам помощь нужна? – Я взял бокал с кофе и встал из-за стола. – Можете нас эксплуатировать.

– Надо площадку для вертолёта расчистить и обозначить. Если поможете, хорошо будет. – Леся обрадовалась моему предложению. – Я вас позову, когда на кухне управлюсь.

Мы немного повалялись в палатке, потом поднялись на небольшой холм. расчистили на нём от больших камней площадку, поставили флажки. Пообедали бутербродами с колбасой и яичницей. В три часа вернулись Николай с Сергеем, бросили рюкзаки, зашли на кухню и выпили по стакану водки, вышли на улицу, Николай закурил.

– Что там случилось? – Мы с Мариной подошли к ним.

– В трещину упал, разбился сильно, доставали. – Ответил Сергей.

– Живой? – Марина старалась не подавать вида, что сильно взволнованна.

– Мёртвых на вертушке не катают. – Николай достал рацию, включил, она заскрежетала. – База, это первый, приём. – Рация снова затрещала.

– Первый приём, база на связи. Как дела у вас? Приём.

– Вытащили, жив, голова разбита сильно, нога сломана, перелом закрытый, обморожение рук. Что с вертушкой? Как поняли? – Николай говорил в рацию, а сам смотрел то на меня, то на Марину.

– Поняли отлично. Вертушка пролетела мимо нас минут пять назад, летит к вам, ожидайте. Как приняли? – Ответил Георгий по рации.

– Принял. Ждем. Рацию не выключайте. Конец связи. – Николай убрал рацию в нагрудный карман куртки. Через пару минут пришли остальные, притянули акью с пострадавшим, его голова была перемотана бинтом, пропитавшимся тёмной кровью со сгустками, под глазами фиолетовые синяки, и они не открывались от отёка, левая штанина распорота и наложена шина, ладони лежали на груди, без перчаток и пальцы были чёрными, он тихо стонал.

– Принеси аптечку, надо морфий вколоть. – Виталий обратился к Лесе. Она убежала в палатку, через пол минуты появилась с пластиковым чемоданом.

– Кто в вену колоть умеет? – Спросил Николай.

– Я умею. – Ответил я.

– Ты ценный человек. – Виталий протянул мне ампулу и шприц. – Коли давай, кубик.

Я набрал в шприц жидкость, перетянул руку жгутом из аптечки, вены начали вздуваться, проткнул иглой кожу, немного набрал крови, проверил, попал ли в вену, ослабил жгут и медленно ввел лекарство. Пострадавший что-то попытался сказать и улыбнулся. Послышался грохот лопастей вертолёта. Через пару минут вертолёт сел на обозначенную нами площадку, но глушить двигатель не стал, на высоте дизель не заводится. Мы выгрузили заброску, передвигаясь на полусогнутых ногах, чтобы не зацепило лопастями, газовый баллон, коробки с конфетами, пивом, водкой, мешки с картошкой и луком, загрузили пострадавшего. Вертолёт улетел вниз по ущелью, над ледником.

– Завтра подъём в три утра, в четыре выход во второй лагерь. – За ужином Семён посвятил нас в планы. – Переночуем наверху и обратно.

– Зачем так рано? – Мне совсем не хотелось вставать посреди ночи.

– Чтобы «сковороду» до солнцепёка проскочить. – Серьёзным тоном ответил Николай.

– Сковорода? Что это? – Марина подняла брови и на лбу появилась длинная морщинка.

– Это как в фильме «Сталкер» Тарковского мясорубка в «зоне». – Пошутил я, но никто не понял, о чём говорю.

После ужина я с Мариной ушёл в палатку, уснуть не получалось, лежал в бреду, видел сны наяву, время безжалостно тянулось, снилась Света, Аня, Марина, были флэшбэки от ЛСД. В половину третьего я выполз из спальника, надел термобельё, штаны-самосбросы, флисовую куртку, пуховик, шапку, собрал рюкзак для ночёвки во втором лагере и для заброски, надел высотные ботинки, пристегнул к рюкзаку кошки, и ледотык. После быстрого завтрака в тишине мы пошли за Семёном к горе, освещая фонарями тропу по леднику. У подножия надели кошки, обвязки, мне помогла разобраться со всем Марина. Встегнулись в связку и пошли дальше, прошли трещины по алюминиевой лестнице, как мост, переброшенной через них, и дальше по узкой, натоптанной в снегу тропе вверх, петляя вокруг трещин вереницей. Встало солнце, мы остановились, чтобы раздеться, я снял штаны, куртку, остался в одном термобелье. К полудню добрались до плато, которое называется «сковорода», солнце беспощадно жгло, снег слепил даже в тёмных высотных очках, голова болела и кружилась, тошнило, ноги не слушались, воздуха не хватало. Мысли спутались, откуда-то из глубины в памяти всплывали воспоминания из детства, о которых совсем не хотелось думать даже внизу, во рту пересохло, мучала жажда. Мне казалось, что я умру так и не дойдя до лагеря.

Я бросил рюкзак, и сел на него, в висках пульсировала кровь. Это было самое тяжёлое в моей жизни, я жалел, что пошёл.

– Денис, как ты себя чувствуешь? – Ко мне подошёл Николай.

– Сложный вопрос. Очень плохо, но так и должно быть.

– На, выпей две таблетки. – Николай протянул мне парацетамол. – Полегчает.

– Не надо, я лучше воды попью. – Я улыбнулся, достал бутылку с водой из рюкзака и присосался к ней, вода заливалась внутрь меня, я чувствовал желудком прохладу.

– Пойдём в палатку! – Крикнула Марина. – Вода скоро вскипит. – Я встал и, волоча ногами пошёл к палатке с рюкзаком.

– Ого, как мало места. – Сказал я, заглянув во внутрь. – Сегодня точно будем спать в обнимку.

– Тебе чай или кофе? – Марина сидела на спальнике обложенная посудой и упаковками с едой.

– Пиво и тебя. – Я еле улыбнулся. Марина не обратила внимания. – Тогда чай, сладкий.

Я достал спальник, расстелил его, снял ботинки, лёг и полетел. Перед глазами была Аня в халатике и с золотистой полосочкой, потом она сменилась Мариной и сердце забилось, я открыл глаза. Марина размешивала сахар в моём бокале.

– Я влюбился.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – Марина протянула мне пластиковый бокал.

– Отлично. Я же влюбился.

– В кого? – У Марины был очень уставший голос.

– В тебя. – Я сел и взял из её рук бокал с горячим ароматным чаем. – Не специально, поверь, оно само. – Я засмеялся и сразу закашлялся.

– У меня сильно болит голова, я тебя плохо понимаю. – Пробормотала Марина. – Может, это просто высота?

– Может и высота, поговорим внизу об этом. – Мы молча пили чай, поглядывая друг на друга и улыбаясь.

Ночью было очень холодно. Я стоял и смотрел на звёздное небо, мне казалось, что оно говорило со мной голосом, где-то в глубине меня. О том, что вся моя жизнь там, внизу, в городе и даже на сцене ничтожна, всё это иллюзия, придуманная другими людьми, а настоящее вот здесь, здесь и сейчас. Я залез в палатку, разделся, остался в термобелье и закутался в спальный мешок. Ночью я не спал, болела голова, и крутились разные мысли, я старался отогнать их, а потом смирился и поплыл по волнам воспоминаний, хороших и плохих моментов прожитой жизни. Перед глазами появлялись картинки, в голове звучали разговоры и разные варианты их исхода. Если бы я тогда, в тот момент мог понять, многое стало бы по-другому, а чего-то вовсе могло не произойти. Почему так поздно до этого додумался, мне стало стыдно за всё, что я сделал не так, а этого было очень много, я увидел себя со стороны – совсем не притягательный тип.

Солнце озарило палатку, через оранжевый тент его лучи были яркими и кидали отвратительный оттенок на вещи и кожу. Марина проснулась.

– Доброе утро. – Я старался улыбаться. – Как спалось?

– Плохо. – Хриплым голосом ответила Марина. – Как ты спал?

– Не спал вообще. Мысли мешали всю ночь, кажется, я пережил свою жизнь заново.

– Такое бывает на высоте. – Марина приподнялась и поцеловала меня в губы. – Ты меня всё ещё любишь? – Она улыбнулась.

– Люблю, но об этом внизу, как и договаривались.

Мы выпили сладкий чай, я постарался съесть бутерброд, но аппетита совсем не было. Собрали вещи и так же, связанные одной верёвкой, пошли вниз. Приползли в лагерь под вечер, я залез в палатку, мне хотелось плакать от усталости и от беспомощности, Марина меня обняла.

– Завтра спустимся в базу, там передохнём пару дней. – Прошептала она мне на ухо.

– А потом всё повторится заново. – Я вздохнул. – Какой кошмар, если бы я знал, что так тяжело будет, то полетел бы на Багамы.

– Зато ты встретил меня.

– Верно, это стоит того. – Я через силу натянул улыбку.

За ужином после ста грамм водки полегчало и проснулся аппетит, пришли в гости работники соседнего лагеря, принесли гитару, пели песни Высоцкого, Визбора и Ланцберга. Я очень сильно напился, и Марина увела меня в палатку, я старался к ней не приставать, но всё равно отпускал пошлые шуточки и рассказывал всякие глупости. Потом заснул, ничего не снилось, спал крепко, проснулся отдохнувшим и в хорошем настроении. Марина собирала вещи в рюкзак.

– Доброе утро, соня. – Сказала она, глядя на меня влюблёнными глазами. – Ты смешной, когда пьяный.

– Я старался изо всех сил. – Я улыбался, любуясь ей.

– Я заметила. Собирайся, пойдём в базу, восстанавливаться. – Все уже позавтракали, я не дала им тебя разбудить.

– Спасибо, мне снилась ты. – Соврал я.

– О, ну, надо же! И что мы делали? – Тон у Марины был кокетливым.

– Не скажу. – Я засмеялся. – Потом узнаешь.

Я выпил крепкий кофе, съел пол палки колбасы с хлебом и кетчупом. Взял рюкзак, и мы пошли быстрым шагом вниз, несмотря на то, что всё тело очень сильно болело, идти было легко. На «луковой поляне» нас ждала машина, мы доехали до Базового лагеря, нас встретил Георгий и Татьяна Николаевна, мы обнялись, словно старые знакомые, бросили рюкзаки и направились обедать на кухню. Постирали вещи, развесили сушиться. Я позвонил Анне.

– Алло. – Услышал в телефоне.

– Аня, привет. Это Денис.

– Дениска, привет. – Крикнула Анна. – Как ты там? Я соскучилась, мы все соскучились.

– У меня всё хорошо, сходили во второй лагерь, сейчас отдыхаем перед штурмом. Знаешь, мне кажется, я влюбился.

– Влюбился? В кого?

– В девушку. – Усмехнулся я. – Потом всё расскажу. А вчера спас-работы были, на горе мужчина в трещину сорвался и сильно побился.

– Ужас какой. Осторожней там, прошу тебя. Может, не надо на гору идти?

– Может, не надо, но я пойду. Как там группа моя? Выступают?

– Да, есть немного выступлений. Они тоже скучают без тебя, и Джон звонит, спрашивает, есть ли вести от тебя? Как погода у вас?

– Погода отличная, Джону позвони, скажи, что через пару недель я к нему заеду с подарками. Тебе привезти отсюда что-нибудь?

– Себя мне привези, живого. Я сильно скучаю.

– Привезу. – Я улыбнулся, но она этого не увидела. – Ну, я пойду, через неделю позвоню ещё. Всем приветы передавай.

– Пока, Денис, целую. – Голос у Анны был грустный.

– Пока. – Я положил трубку и вздохнул.

– Денис. – Ко мне подошла Марина. – Сегодня баня будет, мы вместе пойдём мыться или ты с мужчинами, а я с женщинами? Если вместе, надо очередь занять.

– Лучше вместе, не хочу смотреть на члены. – Я улыбнулся. – Если ты не стесняешься, конечно.

– Чего мне стесняться, ты меня видел уже, а я тебя, кстати, нет. – Она кокетливо хихикнула.

– Значит, вместе, давай самыми последними пойдём, чтобы не торопиться, и парилка прогрелась хорошо. – Марина отправилась сообщать Георгию о нашем решении.

Ужинали в столовой с альпинистами из разных стран, в основном Европейских, кто-то уже сходил на гору и делился впечатлениями, кто-то только прибыл и ещё не представлял, что ему предстоит, мы же были где-то между ними. После ужина Николай позвал нас на кухню, за столом сидела команда базового лагеря и молодая пара альпинистов из Австрии, пили чай с мёдом и вареньем, Георгий принёс кальян, забил табак, накрыл фольгой, положил сверху три угля, раскурил, снял фольгу и сунул большой кусок гашиша, размером со спичечный коробок, гашиш разгорелся, и кухня наполнилась его запахом вперемешку с фруктовым табаком. Все по кругу начали курить кальян.

– Давайте, кто накурился идите в баню. – Скомандовал Георгий.

– Первые мы, девочки, пойдём. – Сказала Татьяна Николаевна и встала. – Пойдёмте, девчонки, нам останется, после баньки покурим лучше. Три девушки помощницы встали и ушли следом за Татьяной. Мы остались курить кальян и слушать байки альпинистов. Николай рассказал про спасы, как они доставали пострадавшего из трещины, как тащили его. Потом обратился ко мне и Марине.

– Молодёжь, давайте вы, наверное, идите в баню, а то потом совсем поздно будет. Вид у вас уставший.

– Хорошо. – Сказала Марина. – Я только за.

– Мы всё. – Заглянув в кухню сказала Татьяна. – Баня свободна, кто следующий на помывку?

Мы с Мариной взяли всё необходимое и пошли в баню, оборудованную в грузовом контейнере, мы разделись в маленькой прихожей, Марина, не глядя на меня первой забежала в парилку, когда я зашёл она сидела на пологе поджав колени.

– Плесни воды на камни. – Попросила она. – Я хочу прогреться хорошенько.

Я набрал ковшом воду из бака с кипятком и плеснул, вода зашипела, в парилке стало жарко, я залез на полог, сел радом с Мариной, покрытой капельками пота и тоже начал потеть.

– Попаришь меня веником. А то мышцы каменные. – Марина сильно раскраснелась и пот стекал струйками по её телу.

– Давай. – Я взял веник, замоченный в тазу, она легла на живот, и я принялся её шлёпать по спине, ягодицам и ногам.

– Сильнее и пару поддай ещё. – Я плеснул воды на камни, стало невыносимо жарко и с силой принялся лупить её веником. – Помни мне спину руками, а потом я тебе. – Сказала Марина, я немного размял её и снова отхлестал веником, она постанывала. Меня это всё возбуждало, я старался держаться.

– Подожди, я перевернусь. – Марина легла на спину. Я её легонько побил по животу и груди, которая сотрясалась от ударов веника. – Давай, теперь я тебя. – Марина спрыгнула с полога, а я улёгся на живот, она подлила воды на камни, стало ужасно жарко. Она принялась меня хлестать со всей силы по телу, меня это очень сильно возбудило. – Переворачивайся. – Скомандовала Марина. – Я перевернулся. – Ты меня заводишь до безумия.

– Ты меня тоже.

– Я вижу. – Марина хихикнула и принялась лупить меня по груди и животу. – Ты меня не разлюбил ещё?

– Не разлюбил. Я хочу жить с тобой не только в палатке.

Марина ничего не ответила, ещё немного похлестала меня веником, мы посидели на пологе, затем она пошла в душ, а я взял станок для бритья, подошёл к зеркалу, посмотрел на свою двухнедельную щетину и задумался: «может бороду отпустить, меньше мазаться кремом от загара, да, и мне идёт».

– У тебя есть станок для бритья! – Крикнула Марина.

– Есть. – Я зашёл в душевую, в которой из стены торчало три крана и болтались шланги с лейками, посередине стояла вся в мыле Марина, я протянул ей станок, она помылила подмышку и принялась скоблить, затем с ругой стороны.

– Тебе нравится моя полосочка или убрать её? – Марина повернулась ко мне и указала пальцем на лобок

– Нравится. – Она принялась аккуратно выбривать вокруг тонкой полосочки.

Мы помылись, оделись, Марина направилась в палатку, а я заглянул в кухню, сказать, что баня свободна, покурил немного кальян и пошёл в палатку. Марина лежала в спальнике, я стянул с себя одежду.

– Ты всё ещё хочешь меня?

– Хочу. – Ответила Марина и расстегнула спальник…

Через два дня отдыха мы вышли в первый лагерь, идти было намного легче и мысли больше не донимали, я любовался горами и небом, ловил на себе взгляд Марины и больше не отставал от группы. Пришли в первый лагерь как раз к обеду, Виталий и Семён были на горе, очередные спас работы, но на этот раз без вертолёта. После плотного обеда я ушел в палатку и уснул, проспал до вечера. За ужином обсудили восхождение, все были сдержанны в словах. Рано утром я проснулся от шороха, Марина собирала рюкзак.

– Уже выходим?

– Да. – Ответила Марина. – Как раз собиралась тебя будить.

Я собрал рюкзак, позавтракали овсяной кашей, и мы вышли во второй лагерь, всё так же по лестнице прошли трещины, связались верёвкой и в связке пошли по узкой тропе. На «сковороде» снова было невыносимо жарко, но я уже знал, что смогу и шёл, думая о том, что в лагере меня ждёт горячий чай и бутерброд с колбасой.

До позднего вечера я пил чай с лимоном, никак не мог напиться после подъёма, аппетит пропал, я через силу ел бутерброды и шоколад. Марине было не хорошо, она лежала в палатке, так ничего и не поела. Лёг спать рано, но уснуть не мог, слышал, как Марина тяжело дышит и ворочается, в голову снова полезли мысли о музыке, Анне и Марине, – «Что дальше с Мариной мне делать, наверное, надо жениться, надо… Почему надо?» – Я старался отогнать мысли и уснуть, но сон так и не пришёл, пролежал всю ночь, как в бреду. Утром пил только чай, не смог в себя ничего запихнуть, тошнило от одного вида еды.

– Марина, доброе утро. Ты как себя чувствуешь? – Спросил я, когда Марина выползла из спальника.

– Сегодня намного лучше. Сделаешь мне бутерброд?

– Конечно – Я протянул ей бокал с чаем и принялся резать колбасу складным швейцарским ножом. – Сегодня очень тяжело будет?

– Очень. – Марина взяла бокал. – Сегодня поднимемся выше шести тысяч, идти мало, постоянно вверх, но высота будет сильно давить.

– А здесь какая высота?

– Пять четыреста, перепад не большой, но ощутим сильно. – Марина закашлялась

Мы связались верёвкой и пошли на рассвете в третий лагерь. Идти было невозможно, ноги, будто ватные, еле двигались, голова кружилась, воздуха не хватало, я вдыхал полную грудь, но казалось, не вдохнул. Мы шли медленно, во времени перестал ориентироваться, примерно через час, а может два, стало тепло, солнце вышло и пригревало, у меня было предобморочное состояние, но останавливаться не хотел. Мысли отступили, думать не получалось, я шёпотом считал шаги. Снег начал налипать на кошки, приходилось сбивать его ледорубом, от дополнительных движений я начинал задыхаться и в глазах темнело. После полудня поднялись в третий лагерь, я бросил рюкзак и упал в палатку, слёзы сами покатились, мне хотелось домой в родной город, в квартиру, залезть в ванну и лежать там, потом надеть халат, сварить кофе и посмотреть кино, любое, не важно, даже дурацкий советский детектив. Я плакал от того, что не ценил до этого свою жизнь, себя, то, что у меня есть, я не ценил друзей. Как же мне хочется, чтобы это всё поскорее закончилось.

– Ты в порядке? – Марина залезла в палатку, легла рядом со мной.

– Да. – Я мгновенно собрался с силами. – Просто устал.

– Вода закипела, чай будешь?

– Буду. – Я медленно начал подниматься, сердце колотилось, как бешенное, от разговоров сбивалось дыхание. – На штурм завтра?

– Да, и сразу вниз во второй.

Я вылез из палатки, внизу над ледником плыли облака, перемешиваясь на синем фоне неба.

– Как красиво. – Произнёс я еле слышно, дул сильный ветер. С вершины вернулась группа, худые сгоревшие от солнца, еле шевелятся, но счастливые. Мы их поздравили с горой, налили им чай, они выпили и пошли шатаясь вниз.

Я пролежал в палатке до следующего утра, уснуть так и не получилось, аппетита не было, даже чай не лез. Дышать было очень тяжело, думать не получалось, не мог понять, кто я, где, и зачем я вообще живу. Утром встал в плохом состоянии, вещи оставили в лагере и вышли на штурм, мне постоянно что-то мерещилось, то сидит кто-то возле тропы, то тень мимо промелькнёт, в глазах роились мошки и щипало их будто песок попал, голова болела. Вышли на нож, сильный ветер норовил сдуть, устоять было почти невозможно на ослабших ногах, но пройти удалось, как-то, само собой. Состояние было словно я умер, где-то там, вчера на подходе в третий лагерь. Если я вернусь, начну жизнь заново. В голове скользнула мысль: «Кто я? Человек карабкающийся на гору или я камень, лежащий на этой горе? Я тащу груз своих переживаний и прожитых лет на эту гору, я тяну за собой всю музыкальную группу, Аню, теперь ещё и Марину, Свету, точно Света, где она сейчас, чем занимается?» – Мысли отступили, в голове воцарилась пустота, только идти в перёд, не останавливаться. – «Бог, если ты есть, а ты, я теперь знаю, есть, помоги мне, не остаться здесь. Если вернусь, завяжу с наркотиками, да, именно так, больше никаких наркотиков. Спасибо». Вот он маленький бюст Ленина живущий на вершине, смотритель горы имени себя. Я потёр его лысину, как пузо статуэтки Будды, на удачу. Мы поздравили друг друга с горой, затем сделали несколько снимков вместе, я сфотографировал Марину, потом Геннадия с Валентиной, они – меня с Мариной. Николай достал косяк, сделал пару глубоких затягов, сильно закашлялся, протянул мне, я отказался. Мы так же связанные одной верёвкой пошли вниз. В третий лагерь спустились далеко за полдень, нас напоили чаем, меня тут же вырвало, желудок ничего не принимал. Взяли рюкзаки и отправились ниже. Во второй лагерь спустились только вечером, я лёг в палатке на спальник, хотелось плакать, но не было сил даже для этого, Марина лежала рядом и тяжело дышала, у неё в лёгких, что-то хрипело. Заглянул Семён.

– Ребята, как вы? Вода закипела, чай хотите?

– Да. – Ответила Марина и закашлялась.

– Не хороший кашель у тебя, завтра сразу в базу пойдём. – Сказал Семён, достал бутылёк из кармана, вытряхнул одну таблетку и протянул Марине. – На, это должно помочь.

Марина проглотила пилюлю, мы попили чай и лежали в палатке до следующего утра, я пытался заснуть, но ничего не выходило, снова было бредовое состояние, потом как будто провалился в сон.

– Здравствуй Денис. – Поздоровался со мной дядя Светы. – Давно тебя не было.

– Да, у меня не получалось, да и сейчас вышло, само собой. – Я чувствовал холод в палатке и ломоту в теле. – Я на горе сейчас.

– На горе? – Удивился он. – Как ты себя чувствуешь?

– Плохо, очень плохо, мне кажется я умираю.