Глаз зелёных зной

Главный редактор притормозил около моего стола, едва я нажала с утра на первую кнопку компьютера. Я придерживала рукой упаковку белых листов, но главный застыл, как вкопанный и не думал уноситься с бешеной скоростью.

–Неведомая, а что ты делала на дне молодежи?

– Так я же принесла материал.

– Ты все видела? Своими глазами? У тебя хорошее зрение?

– Зрение так себе. Минус. А что? Я что-то пропустила? Выступление мэра?

– Там выступали творческие коллективы! Кучи звезд! Где интервью с этой…от которой школьницы пищат?

Почему все так банально устроено в мире? И Вероника хотела, чтобы я писала про обычную звездульку, теперь и Артем Аркадьевич туда же. Таких, как эта раскрашенная пустышка- полно. Какой канал ни включи, какой журнал ни открой. Про какие творческие планы она может мне рассказать? Про то, за сколько сделала накладные ресницы в салоне красоты? Как она слетала за границу в туфлях от Гуччи? Да, большинству она нужна. Но и панка любят. Те же самые школьницы. Я же сама видела, как они пищали, как выразился главный.

– Интервью будет. Скоро. Зачем кормить читателя сразу всеми блюдами?

Это я так остроумно отмазалась? Какая я настойчивая! Как я отстаиваю право героя моей будущей статьи на существование в "Вечернем Проспекте"!

–Ммм…Согласен. Но ты что-то сделала? Набросала?

–Да! Конечно.

И он полетел. Листы не разлетелись в разные стороны. А фоторамка упала лицом вниз. На этой фотке запечатлелось мое довольное выражение лица и напряженное- Кирилла Леонидовича Сметанина. Кирилл Леонидович- директор кукольного театра и по совместительству мой постоянный и непривередливый респондент.

Ему было сорок. Ровно сорок. Он носил полупальто с крупными пуговицами. Почти круглый год. А летом оливковый тонкий пуловер. И по темпераменту, и по опущенным бровям он походил не на Буратино, чье имя носил театр. А, скорее, на Пьеро. Серьезный сосредоточенный взгляд и руки, свисающие вдоль тела. Такие обычно работают не ради большого кошелька, а исключительно интереса ради. Понятно, что его кошелек часто пустовал в одиноком кармане, но печальный образ Кирилла волновал мое женское сердце.

Как я уже говорила, отец не ревновал мать ни к поклонникам чеховских трех сестер, ни к режиссеру-староверу. Поэтому когда ее проводил до дома директор –кукольник, отец так же не нашел повода ,чтобы устроить скандал посреди вечернего багрового заката. Он пожал Кириллу руку и продолжил дальше смотреть любимый сериал про дальнобойщиков. Я же увидела в скромном типичном директоре просто идеал мужчины. Черные волосы, черные глаза. Впервые- надо же!– глаза черного цвета. Я не выношу черный. Это цвет подросткового протеста. Это цвет вечного бунта. И я не в курсе, какие такие отношения связывали мать с Кириллом Леонидовичем .Он ее просто провожал или не просто? Но дети не выносят людей, которые способны разрушить гармонию семейной повседневной жизни. И на месте отца я бы прямо спросила, что их связывает. Зачем он ее провожает? И зачем она так неестественно смеется на кухне, когда наливает ему чай. Черный чай. Цвета его глаз.

Я поставила цель и я ее достигла. Ха-ха. Какую цель? Сделать так, чтобы кукольник перестал интересоваться моей матерью. Ему было тогда тридцать, мне -на десять лет меньше. Он вошел в квартиру и молча уставился на потертый угол прихожей. Я сбегала в зал, выключила музыкальный канал и вернулась в прихожую.

– А…матери нет?

– Она скоро должна прийти. Разве Вы не знаете? Сегодня генеральная репетиция.

Моя рука плавно улеглась на бедро, а подбородок упирался в плечо, словно я позирую посреди пляжа. Я его разглядывала снизу доверху. Мне не терпелось его задеть, унизить, показать, кто в доме хозяин. Нет, не отец, который сделал вид, что ему все равно. А я. Сегодня я побуду за главного. Главнейшего. Так уж и быть. Что она в нем нашла? Ну да, он тоже поклонник театрального закулисья. И им, сто процентов, есть о чем говорить с утра и до вечера. Он делится своими чувствами по поводу "Стойкого оловянного солдатика",она- восхищается своим присутствием на сцене и каким-нибудь авторитетом из МХАТа. И только? Если он занял пост директора в столь раннем возрасте- значит, Кирилл обладает деловыми качествами и хороший организатор. Образован, начитан и спокоен. Меланхолик. Ревет и рвет на себе волосы, если Курочка Ряба уронила ножку. Представляю! Смешно! И непременно, непременно, он умеет говорить матери комплименты и готов делать их бесконечно. Каждая актриса обожает ,когда рядом есть некий воздыхатель, постоянно воздающий похвалу по поводу и без. За это мать его и полюбила. Полюбила ли? Или он ее превозносит, а она и рада? Или все-таки?..Все-таки между ними пробежала искра?

Я вспомнила, как еще совсем недавно мечтала поступить в театральный. Я –Офелия! А товарищ, сделавший бровки домиком -мой принц датский. Не похож? Ну да ладно! Но я -чур!– Офелия. И я задрала подбородок еще выше.

– Разве Вам, Кирилл Леонидович, не интересна генеральная репетиция? Вы же непременно должны знать, что именно на генеральной ставят все точки над "и". И?

– Да, я знаю.

– Почему же Вы, Кирилл Леонидович, пришли так рано и так неестественно молчите? Словно мы чужие.

Он смотрел на меня виновато. Так и хотелось схватить кисточку, окунуть ее кончик в краску и нарисовать на его щеке слезинку. Черной-пречерной краской. По-моему, в его жилах течет восточная кровь. А он ничего так. С матерью не смотрится. А со мной? А со мной… он сегодня ни о чем не пожалеет. И я прижалась к нему.

– Я же заметила, -прошептала я, боясь выйти из роли и засмеяться,– как Вы на меня заглядываете. Я молодая, смелая и сказочно…

Не пришло мне на ум, что я могу сказочно и я просто и нагло начала целовать его правую щеку.

– Бедный мой…эти куклы…такие неживые. А ты живой, я это знаю, -шептала я ему прямо в ухо, прикасаясь робко к губам.– А у вас была постановка "Тысячи и одной ночи"?

–Нет,– ответил Кирилл, не размыкая губ.

– Бедный мой. Они погубили тебя. Они заколдовали твое сердце…Я все сделаю…сегодня. Сейчас.

–Алиса…

Он сдался под моим напором. Я начала расстегивать большие пуговицы его полупальто, но он сам разделся и прошел за мной в комнату. Я не зажигала света. Мы целовались в полнейшей темноте. И мне казалось, что вот-вот кто-то постучит, и я заору от страха. От страха и от боли. Ведь с минуты на минуту директор кукольного театра станет моим первым мужчиной.

Боли не было. Не знаю, почему, но мой организм не проникся ни счастьем, ни самыми приятными ощущениями первой близости. Нам обоим стало жутко неловко. Мне от того, что вроде как я увела парня у собственной матери. Но даже если не увела, то отдалась не по огромной и взаимной любви, о чем написано- переписано в старых книгах. Свет так и остался не зажженным. Наверно, мы оба боялись посмотреть в глаза друг другу. Потом мать явилась с репетиции. Застав Кирилла в прихожей в одном ботинке, она развернула его на кухню и усадила, чтобы прочесть отрывок из завтрашней пьесы. А я спряталась в ванной. Роль свою я выполнила, но моя ли это роль?

Я подняла фоторамку и ласково провела пальцем по стеклу. Что там у нас с убойной статьей? А то наобещала в три короба, а вдруг он отвечает однообразно и скучно. И ни проблеска интеллекта в глазах. Я раскрыла помятый блокнот, пробежала глазами по списку вопросов. Традиционные вопросы на тему "как вас встретили в нашем городе" и про творческие планы. Тут он начнет рассказывать в мельчайших подробностях о записи нового альбома, полного тоски и шрамов на сердце. О том, какую важную моральную составляющую несут его слова для поколения умных и независимых. Конечно, скажет, какая музыка влияет на него и его музыкантов. А что если узнать про личную жизнь? Это не покажется Игорю вторжением в запретную зону? А то он развернется, а я побегу на каблуках за ним. Все-таки спрошу. Представляю, не женат. Даже очень хорошо представляю. Вокруг любовницы юные и перезрелые с черными тенями под черными бровями. И каждая в тайне умирает, вспоминая по ночам, как он случайно посмотрел на нее в толпе маленького рок -клуба. И пишут ему на стене признания в любви. На стене в подъезде? Нет, не актуально. На стене в социальной сети. Каждый день. Каждый день -разные. Одних фанаток он удаляет, других присоединяет, с третьими вступает в кратковременную связь. После выброса адреналина и пары бутылок пива сгодится любая. Или у героя моей будущей статьи имеется определенный вкус на девушек мечты? Например, на шатенок? Ну почему обязательно шатенок? Только потому, что это мой цвет волос? Блондинки популярнее во всем мире. Потому что их мало. С годами становится все меньше. Поэтому шанс понравиться у Вероники больше, чем у меня. Она хоть и крашеная, но обладает светлыми волосами. А мужики, наверно, не разбираются, кто перед ними: натуральная блондинка или только что из Салона красоты. Что я несу? Совсем с ума спятила! У Вероники свой план по завоеванию депутата или приближенному к нему. И никакой неформал, даже самый симпатичный и перспективный не сможет отменить ее мечту о поездке в Индию.

В субботу прямо с утра, поев наспех бутерброда с копченой колбасой, я ринулась к родителям. Мать пекла блины. Видимо, не по случаю моего приезда- я же не сообщила о намерении их навестить. Отец зашивал тапочки толстой иглой и смотрел выпуск юмористической передачи на втором канале. Зачем он шьет? Разве у них закончились деньги на новые? Просто занять себя нечем. Просто настроение такое трудовое, что руки сами тянутся что-нибудь сделать. Я кивнула ему. Он продолжил хохотать, повернул голову в мою сторону, но шутки занимали его больше приехавшей, не пойми какого черта дочери. Я присела на колени и начала с дикой скоростью швырять пластинки золотой коллекции восьмидесятых. Обложки, некогда занимавшие меня в детстве, отцвели и на них навсегда отпечатался круг вложенного внутрь диска. О! Моя любимая! "Меланхолия"!Хочу послушать. На чем только?

– А на чем можно послушать?– спросила я отца, показав ему пластинку Софии Ротару.

– Ни на чем. Вон смотри, передача про вас. Про молодежь.

– Ни на чем? Тогда зачем вы их храните? Только всю нижнюю полку занимают.

–На память .Бывают же моменты, когда листаешь альбом. Курорты, ля- ля -тополя. Вон смотри, как кривляется! А ему, знаешь, уже сколько лет! Почти семьдесят!

Я выложила всю стопку старых воспоминаний на пол. И надо же, среди пластинок из рока оказалась только "Ария".Только вот совсем не припомню, чтобы кто-то ее слушал. Может, эта вещь принадлежит отцу Ларки?

– Это ларкин отец принес? Верни ему. У него, наверно, есть еще проигрыватель.

– Чего? А! Наверно. А я не знаю, как эта группа у нас оказалась. Наверно, матери кто-то принес. Из театра кто-нибудь. А этот! До сих пор бороду не сбрил! Лет тридцать ходит с бородой!

– Да это имидж его! Ты как маленький! С какого театра? Был бы еще Моцарт или Гайдн, я бы поверила, что ее мог принести Кирилл Леонидович. Но рок вообще не имеет никакого отношения к театру.

– А если они собирались поставить рок-оперу? Вот пристала…сядь, обрати внимания, что люди говорят, остроумные. А не ваши там, наркоманы.

– Да не буду я смотреть за твоих маразматиков.

Я сложила все на место и закрыла шкаф. Выпрямилась, но так и не нашла ответа на свой вопрос. И все? Больше не было в доме пластинок?

– Значит, Игорь сам придумал такую ерунду. Я так и знала, что это ерунда. И меня назвали не в честь легенды русского рока.

– Да. Тебя так и назвали. В честь легенды русского рока. Но тогда…какая легенда…начинающие…молодые.

–Как? И ты молчал тридцать лет? Ты скрывал от меня тайну моего имени?

– Я не понял. Ты статью пишешь? На тему? Принципиально важно? Иди чай пей.

Я загородила отцу экран своим телом. Он отложил подшитые тапки в сторону и уперся крепкими ладонями о колени.

– Группа "Алиса" в 85 году выпустила альбом "Энергия".Я послушал с ребятами. Это был прорыв, сила и мощь! Потом ты родилась. Ну и Алиса. Я придумал! Моя идея! А что? Неплохая идея!

– Ты оригинал, конечно. Но не сходится. Эту пластинку народ услышал года через два. А не сразу и не вдруг.

– А не сразу и не вдруг! Кем твой отец работал? А то, что Пашка…Павел Ильич туда-сюда на поезде…Позвони ему, он своими глазами видел зарождение рок -клубов. В Ленинграде сколько раз он был! Кто тебе привозил фломастеры? Он, из Ленинграда. У него появилась запись. Откуда он ее откопал, у него потом спросишь, но мы все слушали и заразились ветром…ветром…ветром энергии.

– Ладно. Никогда не думала, что ты такой фанат Ленинградского рока. По тебе даже не подумаешь.

– А что, я должен был вместо пиджака носить черную майку с надписью "Алиса"? У меня уже росла своя Алиса,– улыбнулся отец и я предоставила ему возможность дальше наслаждаться творчеством престарелых юмористов.

Губы Вероники при тусклом свете караоке-бара приобрели оттенок перезрелой сливы. Ее шею украшала массивная бижутерия, которая выглядела весьма неуместно и отяжеляла хрупкую фигуру почти супермодели. Наш главный надел видавший виды пиджак с потертыми рукавами, но зато без галстука. Расслабленным и довольным предстал пред нашими очами. Когда я приземлилась рядом с Вероникой на диван -облако, некая девица из рекламного агентства уже пела надрывно. Старинный русский романс. Занесло! Я бы не стала! Не потому, что я не любитель туманных дорог и задушевных полосок берез. Нет. Романсы и меня согревают зимними вечерами. Я бы просто с ума сошла, представляя, как другие томятся в ожидании, "когда же она закончит эту длинную песню".

– А где наш фанат мышки?– спросила я.

– Виктор? Вон он! Что-то требует от бармена,– отмахнулась коллега со сливовыми губами.

– Сто пятьдесят? Водочки? А не придется ли нам его волочить потом на себе?

– Ты думаешь, он дома перебивается с петрушки на зеленый чай? Бухает, небось, как все. Это он делает вид. Для нас. Что ему все по боку, кроме шнуров и файлов.

– А он правда, с мышкой спит?

– С кошкой! У него кошка!

– О! Соскучились? Я так и знал!

Язык программиста развязался с непривычки после выпитых граммов беленькой и родненькой. Он сел, вернее, свалился, между нами, приобняв обеих за талию.

– Кто там никак не доедет до калитки?

– Рекламное агентство "Провокация".

– "Провокация"? Весьма неподходящее название для рекламщиков. Больше подходит для стриптиз -бара.

– А Виктора потянуло не в ту степь,– усмехнулась я и наклонила голову в бок, чтобы рассмотреть его повнимательнее.

– Не в ту степь третий час ползет наша конкурентка. А я в норме. И тоже, так уж и быть, поддержу наш коллектив. Родной как-никак.

– Неужели ты споешь?

Виктор не пел. Он посещал развлекательные мероприятия для всеобщего сплочения чисто формально. Или не посещал вовсе. В случае пропуска никто же не вызовет родителей к директору или выскажет строгое мнение на классном собрании. Ну не захотел человек прийти, чтобы веселиться и прыгать, как мартовский заяц, ну и что? У всех у нас свои личные интересы.

– А я спою! Еще как! И принесу победу редакции!

Он крутанул головой и двинул на сцену. Девушка из "Провокации"спокойно отдала серебристый микрофон парню с бородой. Виктор расставил ноги на ширине плеч и начал было исполнять песню про некую шалаву, из-за которой он, молоденький и несмышленый, попал на нары к свирепым уродам. Мы с Вероникой захохотали на весь зал. А почему бы нет? Виктор был похож на беглеца, целый месяц скрывающего свою тень от преследователей. Вон борода как выросла! А побриться некогда: того и гляди догонят и тогда не жди пощады. Пощады не будет! Нашим ушам –точно. Он не допел. И мы притихли. Что его смутило? Он подошел к управляющему залом и что-то шепнул. Пошла другая музыка. Поза оставалась той же: ноги на ширине плеч. Мы притихли еще и потому, что по первым строкам узнали знаменитую песню про войну" Последний бой".И пел ее Виктор с душой, как говорится. Значит, может. Только стесняется. Он набрал девяносто четыре балла и тихо сел рядом с нами. Но только не между.

В бой вступил фитнес-центр. И качок в красной майке начал страдать под Билана. Виктор вернулся к барной стойке и заказал себе еще одну рюмку горькой.

– Может, нам тоже?– спросила я.

–Для храбрости?

– Да. Вон как человек раскрылся. Хлебнув всего ничего.

– А потом кто нас до дома дотащит?

– А никто и не заметит. Мы быстренько. Активненько. Иначе Артем решит, что мы алкоголики и нам никак нельзя доверять страницы городской периодики.

Вероника согласилась со мной. И под прыжки фитнес-инструктора мы чуть-чуть выпили. На диван мы присели втроем. Но тут же Артем Аркадьевич не дал нам опомниться и захлопал изо всех сил. Мы поняли, что пора и нам "дать жару".Мы пели в один микрофон развратную песню "Серебра".То, что она развратная, потом нам высказал Виктор.

– Ну все! Мы первые! Я так люблю караоке, ребята! И девчата,– довольно произнес директор, улыбаясь во всю ширь.

– Подождите. Еще рано.

– Да все ясно! Эти товарищи нам не друзья. И не соперники. Девяносто шесть- какая шикарная цифра. Пускай подольше попрыгают, может, научатся в ноты попадать. А девяносто шесть -это дело.

– А Вы слышали, как Виктор спел про войну?

– Нет. А где я был?

– А где Вы были?– Виктору самому стало любопытно, как мог главный пропустить его выступление.

И мы все уставились на директора. Он неловко глянул в ту сторону, где отдыхала управляющая фитнес -центром. Дама на высочайшей шпильке и с бокалом на высочайшей ножке. Вот она, любовница. Или скромнее: женщина мечты главного редактора "Вечернего Проспекта".Он был так очарован, что не услышал и не увидел премьеры своего подчиненного.То же мне! "Родной коллектив"! Променял нас на спортивную мадам. Нетрезвую, к тому же.

– Мне было нужно узнать их секретный план,– отвертелся Артем.

Но Виктора не устроило подобное равнодушие. И он уныло опустил бороду.

– А…спой еще! Там есть другие патриотические песни! Да уверен, что есть другие. Хорошие. Про Родину. Я буду аплодировать. Подбрось нам тридцать очков.

– Виктор набрал девяносто четыре балла!– громко сказала Вероника.

– Тем более! А ты скрывал свою любовь к патриотической песне! Выходи!

Ничего не оставалось Виктору, как второй раз за свою жизнь выйти на сцену. Он начал петь что-то современное, про нашу армию и мощную обороноспособность. А у меня "зазвонил телефон".Я побежала в туалет. В женскую дверь выстроилась очередь. Но я видела, кто звонил, поэтому без ложной скромности закрылась в кабинке мужского туалета. Боялась, что звонящий переключится с меня на хихикающую неподалеку психопатку в черном балахоне. Конечно, психопатку. В этом я не сомневаюсь.

– Где ты?– закричала я, словно и в туалете гремела бесконечная музыка.

– В парке. Тут еще рядом библиотека. Такая новая.

Ясно. Я выбежала на улицу и глубоко вдохнула вечернего воздуха. А то от сигаретного дыма становилось немного не по себе. Я села в такси и понеслась в парк. Можно было пойти бодрым шагом на автобусную остановку. Я же догоняла Игоря, как будто это просто гений мировой культуры! И если я не успею на его пресс- конференцию, он укатит в Берлин и появится в России еще лет через пятнадцать. Ах, у гения мировой сцены так много дел, так много, что он еле согласился на мое интервью. Согласился! Дать интервью какой-то провинциальной газетенке!? Нет, как я могу так пренебрежительно о самой-самой любимой? Дать интервью образованной и уверенной в себе девушке. Если на дне молодежи он не обратил на мой внешний вид никакого внимания, то сегодня, при ярком свете фонарей, он просто обалдеет от моих узких брюк и обтягивающей футболки. От моей груди, в конце концов. В конце концов, он мужик или нет? Оценит и расскажет все, в мельчайших подробностях. И про личную жизнь тоже. Куда он денется? Ему, как начинающему музыканту, нужна слава и деньги, вытекающие из славы.

– А без сдачи не найдется?– глухой голос таксиста прервал мои мысли.

Я собрала в кулак всю мелочь из кошелька и две сотни. Я побежала мимо скамеек в парке. Слева и справа понаставили новых скамеек, с витиеватыми коваными ножками. Где же он? А не ошибусь ли я, повернув не к тому? Помню, выше меня ростом. Это главное его отличие от остальной группы неизвестных людей? В парке было многолюдно. Семейные пары с маленькими детьми гуляли медленно и наивно. Мамаши с объемными колясками создали кружок по интересам и что-то эмоционально рассказывали ,перебивая друг дружку. Нет, я никогда не превращусь в ту, чьи интересы ограничиваются кричащими памперсами. Я все еще шла быстро, поворачивая голову во все стороны. Я даже вспотела. От напряжения.

Вот он! Стоит у библиотеки и разглядывает обложки книг сквозь темное стекло. Я узнала его не по росту, а по волосам шоколадного оттенка. Какой шикарный эпитет придумало мое воображение: шоколадный! Талант!

– Игорь!

–Алиса! Энергия!– он оторвался от стекла, и я, наконец, притормозила.

– А…Привет! Что увидел?

– "Самоучитель по игре на гитаре".Странно, у меня дома нет таких книг.

– Ну, конечно…Зачем? Ты и так все умеешь. Поговорим?

Он был одет в черную тканевую куртку и мятые джинсы. С гитарой в чехле за спиной. Мы присели на лавочку. И сразу же опустили глаза на аккуратно выложенную кубиками брусчатку.

– А где ты был все это время?

Мне казалось, что после нашего первого шапочного знакомства прошло не меньше месяца. И почему я так легко смогла обратиться к нему на "ты"? А сколько ему лет?

– А сколько тебе лет? Ты младше меня?

– Двадцать восемь. Ненамного, как видишь, я тебя младше. Алиса.

– Я вижу, как ты балдеешь от моего имени.

– Ха-ха! Я прав оказался, прав? Что сказал отец? То же, что и я! В честь кого ты получила свое редкое имя?

И Игорь посмотрел на меня прямо и уверенно. Боже! Я никогда не видела глаз прекраснее. Мне показалось, что если смотреть в них долго, можно потеряться во времени и пространстве. Можно навсегда забыть и то, на какой планете ты находишься, и то, как тебя зовут. Можно запросто почувствовать, как земля уходит из-под ног и запросто упасть в обморок. Я замерла. Мое сердце перестало отчаянно биться, а дышать…Разве я способна дышать? Разве моему организму нужна эта функция- дыхание? Разве существует в природе что-то более огромное и притягательное? Возможно ли это?

– А? Алиса?

Я вскочила. Мои щеки запылали, как знамя Советского Союза. Я не могу, не могу сидеть плечо к плечу, осознавая посторонних и потусторонних. Я не смогу сосредоточиться среди толпы мирно гуляющих жителей родного города. И я отвела Игоря в находящуюся поблизости кафешку. Где мы, наконец, смогли сесть друг напротив друга.

– Прав, точно. Отец признался, что каким-то невероятным способом они с коллегами по заводу аппаратуры достали запись Ленинградского рок -клуба.

– Его так вдохновила эта музыка, что он дал тебе имя в честь группы. Я угадал! Я так сразу и подумал!

– Только не понимаю, зачем надо было от меня скрывать истину.

– Я больше не знаком ни с одной Алисой, кроме тебя. Задавай вопросы. Я готов.

–Ого! -улыбнулась я и отпила апельсинового сока.– А если бы меня звали Варвара или Машка, ты бы даже визитку не прихватил? Значит, все-таки мое имя обладает великой энергией. Энергией притяжения. Как тебе наш город? Это вопрос номер один.

– Город как город,– пожал плечами Игорь.– Ничего особенного. Деревья, лавки, дети, бабки.

– Это неправильный ответ.

– А ответы бывают правильными и нет? Я думал, можно говорить то, что считаешь нужным. Я всегда говорю правду.

–Понимаешь, читателю хочется услышать, что вот наш город особенный. И привлек группу из почти столицы чем-то особенным.

– В гостинице персонал вежливый. И сама гостиница, видно, что новая. В стиле хай-тек. Нашему барабанщику там вообще понравилось. Да! И памятник рядом. Вокруг рябина растет, а памятник посередине. Тоже новый, заметно.

– Уже лучше.

–А по пути к аэропорту тоже памятник. И деревья, видно, что над ними работали дизайнеры. Такие фигурные. У нас в Питере тоже полно таких, разной формы. Ты была в Питере?

– Нет. Но я знаю, что все, кто там побывал, возвращаются в полном восторге. От всего увиденного.

– Ну да. А еще у нас рок-клуб! И не один!

– Поехали дальше. Как тебя встретила наша публика на дне молодежи?

– Встретили хорошо. Девчонок много было. Я видел. Заметил.

– Малолетние школьницы,– не смогла промолчать я, нажимая сильнее на шариковую ручку.

– А? Да? Девчонки прыгали. И это хорошо, я так думаю.

– А ты любишь ,когда малолетки недозрелые вокруг орут?

– Ну я конкретно не пою вот для кого-то. Пускай приходят те, кому интересен панк как направление. Что касается именно девчонок, то я мужик, как я могу их не заметить.

– У тебя есть невеста? Уверена, что есть. Кто-то же должен сидеть в первом ряду на твоем выступлении.

Я не успела услышать ответа. Вероника прорывалась ко мне сквозь песню "Серебра",которую я поставила в качестве звонка. Не сама поставила, помогли умные люди. Если в компе я еще разбираюсь, а на рабочем месте с помощью ловких рук и "никакого мошенничества" Виктора, то скачать мелодию для звонка на мобильный мне помогают. Темный и крайне неинтересный лес.