Зловещее сокровище

– Кострова – я, Сигизмундовна Вера, – представилась пожилая жительница славного города Питера, – с кем, простите, имею дело?

– Багирова Виктория Эдуардовна – директор крупной московской компании, – отрекомендовалась нежданная посетительница, – а эти двое мужчин, – она незадачливо кивнула восхитительной головой, – мои верные спутники.

– Хорошо, – владелица таинственного сокровища постепенно справилась с первичным волнением, – так, что – прошу прощения за старческий склероз – говорите, вам требуется?

– Нам известно, – продолжала и молодая, и сказочно красивая женщина, делаясь по возможности дружелюбное, – что у Вас находится некая старенькая вещица, которую мы могли бы у Вас прикупить, и предложили бы за неё немалую цену.

– Немалую? – наморщилась седая старушка. – А, по-вашему, это сколько?

– Ну… – у светской львицы включилась скупое предпринимательство, – тысяч эдак семь или, может быть, даже десять…

– Хм, – недовольно хмыкнула представительница более старшего поколения, – десять? Насколько мне известно, вещица моя бесценна; предлагать же за нее смехотворные деньги – это просто невиданное кощунство.

– Вы, наверно, не поняли? – несравненная красавица поспешила исправить испорченную собою патовую позицию. – Десять тысяч американских долларов.

– Я же, кажется, ужо доложила, – продолжала Вера Сигизмундовна настойчивым тоном и недо́бро нахмурившись, – даже если некий старинный предмет у меня и присутствует, то он просто-напросто не имеет реальной цены, а значит, я его никому не продам.

– Всё в современном мире и продаётся, и покупается, – начиная терять ангельское терпение и неприветливо подбочениваясь, настаивала Виктория, – важна лишь конкретная сумма – назовите, какая?

– Я вижу, что мы разговариваем как будто бы на других языках и друг друга совершенно не понимаем, – гневно сверкая злобными зенками, прохрипела состарившаяся хозяйка; она совсем уже собралась захлопнуть входную дверь и закрыть ее перед незваными посетителями.

– Подождите! – вдруг вклинился Королёв, придерживая деревянную створку, открывающуюся наружу. – Давайте поставим вопрос по-другому: есть ли нечто такое, что заинтересует Вас, скажем, равноценным обменом?

– Да, действительно, – значительно смягчаясь, ответила владелица редкого артефакта, – в загадочном, если не страшном деле у меня присутствует и собственный интерес.

– И какой же? – говорила уже молодая предпринимательница, как оказалось, совершенно не имевшая парламентёрского навыка. – Что может быть значимее наличных финансов, да ещё и в долларовом эквиваленте?

Пожилая женщина недовольно посмотрела на напыщенную особу (такой она сделала однозначный вывод), наглую и бесстыжую, а затем, обращаясь к Семену, заговорщицким тоном продолжила:

– Ещё в далёкое, довоенное время мой покойный муж раздобыл скверную – прости Господи! – зловещую денежку. Каким-то удивительным чудом он пережил всю длительную войну и вернулся домой живой, да и практически невредимый. Однако, ближе к сорокапятилетнему возрасту, значительно занедужил и скончался, подверженный ужасным мучениям. Перед жуткой кончиной он завещал мне никогда не притрагиваться к приобретенной монетке, провозгласив ее сущим исчадием ада. Ещё он мне пояснил, что в один прекрасный момент явится за ней диковинный незнакомец, которого я сразу узнаю – и именно ему необходимо отдать таинственную вещицу, причём расстаться с нею и бесплатно, и бескорыстно. Так вот, среди вас названного человека я покамест не вижу.

– Всё понятно, почтенная бабушка, – вдруг обозначился участковый, как будто бы что-то осознавая и сверкая радостными глазами, – завтра Вы улицезрите нужного клиента воочию, – заверил он несговорчивую хозяйку, а обратившись к опешившим спутникам, поставил в незатейливом разговоре жирную точку: – Нам следует уходить, потому что бесцельные переговоры, хорошим, ничем не закончатся, напротив, будут всецело бессмысленными. Необходимо чутка подготовиться, а как только я стану готов, поверьте, Про́клятый талисман без затруднений окажется в нашем полном распоряжении.

Королев не лукавил: он прекрасно понимал, что, для того чтобы пожилая женщина его призна́ла, необходимо близкое присутствие Духа. Чтобы хитрую закавыку успешно осуществить, вначале требовалось посоветоваться с истинным организатором чудесного действа. Как известно, на наставительные беседы он являлся исключительно по ночам, поэтому у неудачливых соискателей появилось свободное время, которое можно было потратить на изучение достопримечательностей славного города, некогда заложенного не менее Великим Петром и построенного на знаменитой Неве. Посовещавшись, общим мнением решили внимательно обследовать Зимний дворец, а особенно внутренние расположения.

По прибытии на Дворцовую площадь, любопытные путешественники приятно поразились открывшимся перед глазами дивным великолепием: современное трёхэтажное здание Государственного Эрмитажа предстало формой «каре», состоявшим из четырёх протянутых фли́гелей, внутренними дворами обращёнными к городской реке, а изысканными фасадами – к Главному адмиралтейству и Александровской знатной колонне; торжественную парадность придавала пышная отделка передних частей и внутренних помещений; главный вход прорезался полукруглой аркой, служившей парадным проездом; различные архитектурные стили, сильные выступы ризалитов, акцентировка ступенчатых углов, изменчивый ритм столпов создавали впечатление блистательного триумфа и подлинного величия. Касаясь практичных параметров, надлежит уточнить, что импозантное здание имеет тысячу восемьдесят четыре комнаты, тысячу четыреста семьдесят шесть окон, сто семнадцать лестниц (включая и потайные); длина по фасаду со стороны Невы – двести десять метров, со стороны Адмиралтейства – сто семьдесят пять метров, высота – двадцать три с половиной метра. И вот именно в несчётном многообразии исторического искусства и нескончаемых помещений пытливым соискателям предстояло сыскать маленькую золотую вещицу.

Глава IX. Выяснение отношений

До конца музейного рабочего дня оставалось чуть более трёх часов, но, судя по перечисленным объёмам, обойти его целиком (а тем более досконально изучить представленные бессчётные экспонаты) получилось бы вряд ли. На самом деле так и произошло, даже невзирая на тот существенный факт, что сметливые соискатели преднамеренно разделились; им удалось обследовать лишь третью часть удивительных экспозиций, а искомая частичка Про́клятого сокровища так и не была никем из них обнаружена. В семнадцать часов сотрудники службы безопасности вежливо попросили засобираться на выход. Спорить? Оказалось бы бесполезно, тем более что, прислушиваясь к здравому смыслу, никак не хотелось привлекать к себе дополнительное, излишне пристальное, внимание. Воодушевленные правильным мнением, предприимчивые путешественники поспешили исполнить законные требования, предъявляемые как лично к ним, так и ко всем остальным, загулявшимся посетителям.

Оказавшись за пределами «Зимнего», по общему мнению, отправились отужинать в респектабельном ресторане, манившим к себе иностранным названием «Grosland». Внутренние помещения выглядели уютными, исполненными в стиле древнерусского, простецкого кабака, и выглядели несколько неестественным образом: кирпичные стены окрашивались яркой белёсой краской; между обеденными отсеками (в каждом из которых устанавливалось от пяти до десяти прямоугольных столов) наблюдались сводчатые проёмы; мебельные принадлежности являлись в основном деревянными, правда, резные стулья отличались мягким сидением, изготовленным из нежного поролона; некоторые протянутые столы компоновались длинными лавками.

Разместившись в уютном, наиболее тихом, местечке, проголодавшиеся кладоискатели принялись за поданную изысканную еду. Аркадий вознамерился заказать ещё и дорогого, выдержанного вина. Через пару десятков минут непривлекательно опьянев, он сделался неприлично развязным, а набравшись как следует (то ли пьяненькой наглости, то ли нетрезвой смелости), начал приставать с навязчивыми расспросами, адресуя их второму попутчику:

– Слушай, «мент», ты, наш «доблестный», а ведь я хотел тебя в московскую полицию сдать, да меня Викуля отговорила… сидел бы ты сейчас где-нибудь в тюремной кутузке.

Вся интеллигентная воспитанность успешно испарялась по мере распространения бодрящего алкоголя; приятное лицо у Ковальского чуть деформировалось, приняв озлобленное, едва ли не звериное выражение. «Очевидное утверждение, что в каждом из нас скрывается дьявольский демон, похоже, оказывается правдивым», – подумал про себя Королёв, вслух же наигранно язвительно выдал:

– Чем же я лично тебе, Аркаша, не угодил, когда, к примеру, любимая женщина у тебя считает, что ваш покорный слуга появился в общем-то своевременно?

– Её полное право, – кривя «харю» в презрительной мимике, высказался обрусевший поляк, изрядно разогретый креплённым винишком, – если бы дали право выбора мне, я бы, поверь, тебя «засадил», и как можно подальше, – будешь знать, как в чужом «монастыре» нежданно-негаданно объявляться! Жили мы, значит, нисколечко не тужили, а тут ты – такой! «красивый», явился, и все наши личные планы полетели в глубокие тартарары. Сразу стало нужно куда-то ехать, кого-то спасать; словом, весь привычный уклад размеренной жизни взял да и резко нарушился.

– Так тебе наша миротворческая миссия, получается, в тягость? – зло усмехнулся Семён, реагируя на деланное негодование пьяного компаньона. – То-то, я гляжу, ты сам в неё напросился! Кстати, ещё не поздно вернуться. А может, ты не доверяешь несравненной избраннице? – лестный комплимент вырвался у него случайно, но возымел эффект совсем не такой, какой, казалось бы, ожидался.

– Ну всё, хватит! – резко отрезала прекрасная спутница, произнеся привычную фразу. – Я полагаю, сейчас не время, а главное, не место выносить на обсуждение наши личные отношения?!

– Да, правильно, – осоловевший оппонент раздосадовано смутился, – пойдём-ка, Сеня, лучше покурим.

Курить полицейский бросил давно; с другой стороны, он отлично понимал, зачем именно его отзывает разгорячённый Аркадий. Спорить кадровый офицер не стал, наоборот, охотно согласился на ничуть не увеселительную прогулку:

– Я тоже считаю, что настало время немного «припудрить носик», поэтому я и не откажусь совершить увлекательный, едва ли не познавательный променад.

Против того чтобы мужчины отошли выяснять отношения, Виктория спорить не стала: каждой женщине приятно, когда, оказывается, она является объектом всеобщего вожделения (в чём она нисколько не сомневалась, и с нетерпением дожидалась, чем мужская ссора в итоге закончится).

Спустившись в общественный туалет, Ковальский вальяжно избавился от золотистых очков и положил их на белоснежную раковину. Развернувшись к Семёну и придав себе нахальный, беззастенчивый вид, он вызывающе, развязно промолвил:

– Я вижу, «мент» злополучный, как Викуля на тебя влюблённо посматривает… ты, очевидно, решил, что раз нацепил подполковничью форму, то тебе всё дозволено? Даже не думай, не то…

Не договорив условную фразу, полупьяный избранник расправил на правой руке широкую пятерню и занёс её повыше наверх, как бы изготавливаясь к сокрушительному удару – плашмя.

– Не то, что? – спокойно спросил участковый, ехидно улыбаясь и ещё больше подзадоривая новоявленного партнёра, вдруг перешедшего в разряд непримиримого недруга. – Поколотишь, что ли, меня? Тогда вначале я хотел бы задать благоразумный вопрос?

– Какой? – опуская занесённую длань, промолвил неугомонный поклонник.

– Может, Аркаша, не надо?

– Это почему же ещё?

– Знаешь ли, – злорадно усмехаясь, продолжал подначивать полицейский (он предвкушал неотвратимую стычку), – как говаривал небезызвестный литературный герой, занятие сие сильно уж хлопотное, – переиначил он предупредительное высказывание, пришедшее на память из прочитанного в далёком прошлом крутого романа.

– Вот мы сейчас и посмотрим, – не в силах долее сдерживаться, прохрипел разозлённый Ковальский и, широко размахнувшись, направил правый кулак в ехидное, улыбчивое лицо.

Для опытного бойца, каким считался Семён, неумелое нападение не было неожиданным; во всяком случае он незатейливо увернулся, резко отстранился в правую сторону и махом повернулся на девяносто градусов, сделав лишь незначительный полушаг. Несмотря на грубое нападение, никаких ответных движений покамест он не предпринял. Его же пьяный противник, разошедшийся совсем не на шутку, попытался нанести не меньше пяти похожих ударов, попеременно чередуя то левую, то правую руку. Ни один из них не достиг назначенной цели, потому как Королёв, словно бы издеваясь, переместил за́ спину сло́женные ладони и уходил от неудачного нападения способом, аналогичным проделанному, – отклонялся натренированным корпусом то вправо, то влево.

Вдоволь намучившись и изрядно поколотив пустое пространство, Ковальский вознамерился сменить активную тактику и произвёл энергичный выпад правой ногой, направляя её резко вперед и намереваясь попасть в паховую (якобы незащищённую) область. Обученный полицейский, понятное дело, нисколько не сплоховал: резко переведя скрещенные руки наружу, он скрестил их как ножницы, перехватил небезопасное маховое движение, а замкнув своеобразный замок (правая кисть на пятке, левая – на носке), произвел мгновенное круговое воздействие. Любой человек, и трезвый, и подготовленный, обрёкся бы на неизбежное болезненное падение (чего уж там говорить про подвыпившего поля́ка?) – словно мешок с песком, Аркадий плюхнулся на переднюю часть неуклюжего туловища, всей недоумённой физиономией ударившись о кафельное покрытие. Из расквашенного носа моментально брызнула разноцветная кровь (смешанная со слизистым выделением), под обеими глазами синюшно подплыло – можно не сомневаться, хрящевая переносица сделалась сломанной. После убедительного тычка, то бишь позорного поражения, у кого угодно пропало бы всякое желание продолжать бесперспективную драку. При всех условиях, чтобы закрепить добытый успех, участковый уполномоченный запрыгнул Ковальскому на́ спину, резким движением завёл его правую руку назад, уперся в неё аналогичной ногой и применил неслабое болевое воздействие. Привычным манером, необходимым при проведении любого приёма, он зычным голосом недружелюбно скомандовал:

– Левую руку расслабить и немедленно завести назад!

Поскольку сопротивляться здравого смысла не было, побежденный «вояка» исполнил жёсткое приказание; в результате Королев с завидной лёгкостью добился искомого результата. Когда верхние конечности надёжно скрепились, опытный боец обхватил приподнятый подбородок обеими ладонями снизу, а натягивая переднюю шею, болевым приёмом завёл буйную голову немного назад, и сильно напряг. Тот закряхтел. Убедившись, что недоброжелательное внимание будет приковано исключительно к доводимым словам, полицейский задекламировал прописную, неоспоримую истину:

– Знаешь ли, друг дорогой, ну, никак я не хотел залезать в ваши с Викой любовные отношения, но, извини, теперь просто-напросто буду обязан. Если же вдруг случится, что она неожиданно выберет мою незначительную персону, то это станет её свободный выбор, и ты, паршивец, ты, эдакий, ничего поделать не сможешь. Выражаясь понятнее, пускай милая девушка сама решает, кто из нас ей наиболее дорог, – надеюсь, нехитрая мысль понятна?

Ковальский «хрюкал» что-то нечленораздельное, невразумительное, совсем непонятное. Поняв истинную причину, Семён ослабил шейный захват, чуть-чуть освободил бездумную голову, и повторил нескромный вопрос, произнесенный буквально секунду назад:

– Так как, Аркаша, всё ли нам ясно?

– Да, да, пожалуй, уразумел, – еле слышно проговорил несостоявшийся хулиган, от полученных телесных мучений враз протрезвевший и как-то изрядно поникший.

Королёв снял болезненное воздействие и помог незадачливому сопернику потвёрже встать на́ ноги. Он протянул ему правую руку и примирительно произнёс:

– Я думаю, не стоит сориться из-за незначительной, ничем не оправданной, ерунды. Безупречная Виктория не давала пока никакого весомого повода, чтобы думать как-нибудь плохо. То же нормальное обстоятельство, что она посматривает на меня с чисто женской оценкой, примеряя на предмет вероятного полового партнера – ну и что? – ты ведь тоже на других, красивых девушек, смотришь… или же, скажешь, я в чём-то неправ?

Хотя и с явной неохотой, но ревнивый мужчина ответил традиционным рукопожатием. Алкогольная при́дурь постепенно покидала просвещённую голову; оставалось же в ней лишь лёгкое непонимание сложившейся ситуации, сопряжённое с непроизвольным оцепенением. Аркадий вновь приобретал привычное интеллигентное выражение. Умывшись и оправившись от нервного потрясения (и, наверное, сотрясения головного мозга?) он сделал закономерное заключение:

– Да, видимо, я перебрал, и, похоже, значительно.

– Что у трезвого на уме, то у пьяного слетает на говорливый язык, – обозначил доброжелательный победитель, хлопая недавнего неприятеля по плечу и весело улыбаясь, – давай сделаем так… пока нет видимых признаков, указывающих, что твоя возлюбленная выказывает мне нескрываемую симпатию, неприятную тему мы трогать не будем. Ну, а потом – если вдруг что? – окончательный выбор пусть сделает Вика; проигравший же соперник с честью отодвинется в сторону. Сразу скажу, активных телодвижений, направленных на привлечение более пристального внимания, предпринимать не стану, но и отвергать её особую благосклонность я тоже не собираюсь. Еще раз спрошу: готов ли ты играть честно?

– Да, – печально ответил Ковальский, – будь что будет.

Когда враждовавшие стороны вернулись к прекрасному объекту мысленных вожделений (молодой женщине, бесцеремонно оставленной ради бурного выяснения отношений), она кокетливо нахмурилась и наигранно равнодушно спросила:

– Вы что, настолько заняты собственными проблемами, что про меня совсем позабыли? Я уже подумывала, что никогда не дождусь благополучного возвращения, и даже предположила, что бестактные компаньоны меня попросту кинули, а сами, гадкие, отправились спасать Земной Мир в полном мужском одиночестве.

Кивнув недавнему спарринг-партнеру, Королёв взялся́ расплывчато объясниться:

– Аркаше вдруг стало плохо, – прицепилось же уничижительное сокращённое имя, в результате чего называть нового знакомого как-нибудь по-другому он просто не мог, – потеряв равновесие, он грузно упал и ненадолго лишился сознания – пришлось оказывать ему первую помощь, – сказал серьезно, но затем, решив свести абсурдную ситуацию в игривую шутку, улыбнувшись, добавил: – И даже сделать искусственное дыхание!

– Фи, – выказывая жуткое отвращение, Багирова брезгливо наморщилась (хотя и понимала, что выдвинутая версия является полной неправдой); подыгрывая, она неумышленно оскорбила и так-то униженного избранника: – Как это всё неприятно.

Аркадий старался держаться, однако от прожжённого полицейского не ускользнула лёгкая тень враждебной озлобленности, на долю секунды исказившая побитую сущность. «Надо бы за обиженным парнем приглядеть повнимательней, а то как бы чего не вышло?..» – логично поразмыслил бывалый оперативник.

Прекрасно осознавая, что нахождение в ресторане является неуместным, новоявленные партнёры суетливо засобирались на выход. Попутно заскочили в дежурный травм-пункт и проверили у Ковальского побитую лицевую часть; переносица оказалась не сломанной, но хрящевая перегородка напрочь отклонилась в правую сторону. Не прибегая к оперативному вмешательству, её успешно вернули на прежнее место и зафиксировали парочкой ватных тампонов; их засунули в обе ноздри и пожелали не вытаскивать не менее месяца. Нетрудно догадаться (причём вопреки любым категоричным протестам), по выходу на тёмную петербургскую улицу, пострадавший соратник бесповоротно извлек их наружу, справедливо предположив, что рано или поздно всё само собой образуется.

Неприятный вечер в тот день затянулся, в связи с чем провалиться в блаженные сны получилось далеко уже после глубокой полу́ночи.

Глава X. Неожиданное препятствие

Как только Семён уснул, к нему сразу явился потусторонний наставник, или (как полицейский его прозвал) Призрачный странник. Сделавшись недовольным, он, глядя в упор, шипевшим голосом проворчал:

– Вы что, развлекаться, что ли, сюда приехали? Где бабкин Про́клятый амулет?

– Не так у неё случилось всё просто, – отвечал ему Избранный, – она утверждает, что отдаст золотой талисман, единственное, человеку его достойному – как завещал покойный супруг.

– История вроде знакомая, – иронично «подфыркивал» Дух, – и что ты собираешься делать, чтобы сделаться ей угодным?

– Я полагаю, – заговорщицки выдавил Королёв, – что разговаривать со строптивой старушкой необходимо с твоим потусторонним присутствием. Если вспомнить день знакового знакомства, становится очевидно, что хотя нормальные люди воочию тебя и не видят, зато явственно ощущают дьявольское влияние и огульно поддаются паническому настрою.

– Факт, – согласился озадаченный призрак, поднимаясь со стула (зависнув в воздухе, он начал о чём-то усиленно размышлять, одной рукой поглаживая призрачный подбородок, а другой поддерживая её за локоть); на что-то вдруг, видно, решившись, мистический наставник опустился обратно и в продолжение молвил: – Но я же, кажется, говорил, что не могу в повседневной жизни приближаться к Зловещим сокровищам; во сне же устойчивая связь установилась только с тобой. Теперь о главном: как ты собираешься повстречать нас с полоумной, кичливой старухой?

– Совсем незатейливо, – устами молодого воспитанника озвучивалась дельная мысль, посетившая одновременно обеих, – выманить её из привычной квартиры, пригласив, скажем, в какой-нибудь ресторан, расположенный подальше от дома.

– Соглашусь, предложенный вариант, возможно, сработает, – обрадовался Ангел-смерти удачно найденному решению, – тогда прощаюсь до завтра. На том и порешим: я буду рядом и помогу вам с ответственной миссией.

Наутро Королёв довёл до остальных миротворцев и разработанный план, и расстановку общей стратегии. Согласовали, что полицейский останется дожидаться в отдалённой, непременно приличной, кафешке, что два его неразлучных спутника поедут уговаривать престарелую бабушку и что, едва она согласится, привезут ее на дивную встречу. Едва приоритеты посчитались расставленными, отправились исполнять определённую каждому отдельную миссию.

В тот момент, когда они втроём собрались в общественном коридоре и намеревались двигаться к выходу, из дальнего номера, расположенного в самом конце с криками «Помогите!» выбежала переполошённая горничная, а вслед за нею вышел сантехнический ремонтный работник, державший в руках металлический кейс с надлежавшими инструментами. Хотя он и казался намного спокойнее, но всё-таки чувствовалось, что ему пришлось столкнулся с ситуацией не очень стандартной и что он находится в несказанном недоумении. Заподозрив неладное, отважная группа, в полном составе, подошла к профессиональному труженику, пожелавши выяснить: что же в действительности случилось? Поскольку давно все смирились, что главой предприятия самопровозгласилась Вика Багирова, то любое первоочередное право негласно представилось, конечно же, ей.

– Что?.. Что такое? – произнесла она, останавливая коммунального работягу. – Почему девушка, служащая отеля, находится во взволнованном состоянии?

– Не знаю, – растеряно и покрепче сжимая инструментальную кладь попытался прояснить угрюмый сантехник; он с отвращением скривил и без того непривлекательную физиономию, красную и прыщавую, – чушь какая-то?.. Со слов горничной, вчера постоялец номера «люкс» выпил изрядную порцию виски. Она же и пояснила, что на сегодня у него была назначена важная встреча, типа, пропустить он её никак не мог, а соответственно, попросил разбудить его утром – пораньше!..

– И что же произошло? – вставил короткую реплику заправский оперативник.

– Случилось?.. – продолжал изъясняться смятенный рассказчик, недоверчиво поглядывая на назойливых дознавателей. – Придя, как и договаривались, она постучала в элитный номер, но в ответ ей никто не открыл. Подозревая, что случилось нечто неординарное, она доложила ответственному администратору, а он уже вызвал лично меня. Когда непрочная дверь была взломана, мы внимательно осмотрелись, после чего обнаружили состоятельного клиента в ванной, погружённого в воду, – на момент посещения он находился без признаков жизни.

– И что, скажите, в скоропостижной кончине столь необычного? – недоумевала находчивая красавица, расстроенно отмахнувшись (очевидно, она рассчитывала услышать нечто более неожиданное). – Здесь всё предельно просто: полез он, пьяный, помыться и, как водится, незаметно уснул да, непутёвый, и захлебнулся.

– Совсем даже нет! – чуть не торжественно заявил прямой очевидец. – До конца не дослушаете, а выводы поспешные делаете.

– Что же всё-таки приключилось? – впервые заговорил Аркадий Ковальский. – Почему увиденное происшествие так жутко повлияло на горничную?