Плотина Фараона

– Поехали искать Наина, – сказал Боби Генату и тот, покосившись на молчавшего Фараона, тронул лошадей.

   -Не плач, – размазывая по щекам слёзы, вдруг сказал Боби, обращаясь к Фараону, – папа мне говорил, что мужчины не плачут. Найдём мы всех, а колесницы новые построим и тогда им уже не уйти.

   От этих слов Фараон очнулся.

  -В лагерь, – приказал он Генату.

  Всю дорогу он молчал, а когда колесница остановилась у его палатки, переспросил Боби.

– Построим новые колесницы?

  Боби утвердительно кивнул головой, а Фараон, сойдя, распорядился: – Правь Генат на берег, ищите его брата.

   Завидя колесницу Фараона, солдаты опускались на колено и потом удивлённо провожали её глазами, видя в колеснице маленького мальчонку вместо Великого Фараона.

  Весь день искали уцелевших и хоронили мёртвых. От отряда колесниц в тысячу двести человек в живых осталось чуть больше ста. Фараон решил больше не преследовать Моисея и возвращаться в Египет. Сам подохнет в пустыне, – подумал он о внуке. Решили ждать ещё один день и уходить.

   Всю ночь Фараону снился его умерший сын. Рам казался весёлым и успокаивал его, говоря, что гибель отряда колесниц не означает гибели всей армии.

  -Я, буду тебе хорошим помощником, – сказал Рам правя огненной колесницей. Затем рядом с ним появился Боби, и они вместе умчались, куда то вдаль.

– Видимо ему хорошо там, – подумал Фараон, проснувшись, – жалко только, что я его во сне редко вижу.

   Паршивое вчерашнее настроение сменилось на то, когда ему хотелось работать, не покладая рук. А тут ещё доложили, что нашли живого Айса и Фараон, уже зная что, сделает, приказал прислать к нему его и Гената. У Айса были сломаны ноги и через несколько минут его принесли на носилках. При виде Фараона, Айс попытался встать, но Фараона жестом приказал ему сидеть.

   Айс стал рассказывать, как его оглушило какой – то телегой.

– Ничего не помню Великий Фараон, – помню воду хлебал, а потом звёзды над головой, когда очнулся. Как очутился на берегу, сколько пролежал, ничего не знаю.

– Мы возвращаемся, – медленно начал говорить Фараон. Вчера нам не повезло, но повезёт завтра. Только это завтра мы должны приближать напряжённым трудом, а не ждать удачи. Ты, Айс, за год должен создать новый отряд колесниц. Я знаю, что это слишком маленький срок для такой большой работы. Но это для ленивых. Ты же должен уложиться в один год.

  Он замолчал, ожидая, что ему ответит Айс.

  Выслушав Фараона, Айс воспринял его слова как приказ, на который следует отвечать. Он постарался опуститься на колено и видя, что не сможет это сделать , только почтительно склонил голову.

– Я всё сделаю Великий Фараон, – взволнованно проговорил он, – сам себя измучу, солдат измучу, но через год первоклассный отряд колесниц будет готов выполнить любой приказ. Лучше чем Генат мне помощника не найти, – добавил он, понимая, что Фараон не спроста вызвал их двоих.

   -Нет Айс, отряд будешь создавать ты, а Генату я хочу поручить другую, более важную работу.

  При этих словах Генат опустился на колено, ожидая приказа Фараона.

– Много бед случилось за эти два года, – вместо приказа стал говорить Фараон, – мы потеряли много солдат и приобрели много сирот. Тысячи новых сирот бьются с судьбой каждый день за свою горькую жизнь. Часть из них возьмут к себе родственники, часть храмы, а остальная, большая часть, будет скитаться по Египту приставая к ворам и пополняя их ряды.

  Здесь Фараон сделал паузу и взвинтив голос как перед атакой произнёс свой приказ.

   -Ты Генат будешь собирать сирот по всему Египту. Ты будешь им отцом и матерью, и ты воспитаешь из них солдат верных Родине и Фараону. Египет в твоём лице должен стать им семьёй и если что не так, если ты обойдёшь заботой хоть одного сироту, то я спрошу с тебя со всей строгостью.

   Наступила тишина. Генат молчал, а Фараон, не привыкший, чтобы ему не отвечали, строго смотрел на него.

   Вихрь мыслей пронёсся в голове Гената. Он профессиональный солдат и никогда не имел своей семьи. Но, с тех пор, как в его обозе появился Боби, Генат понял, что именно семьи ему не хватало всю его жизнь. Ему не хватало именно детей, которых бы он учил, о которых бы он заботился. Ему не хватало их ласки, их ручек обвивающихся вокруг его шеи и он понял, что, служа в армии, он много потерял и что он всю жизнь тайно от себя мечтал быть отцом. То, о чём говорил Фараон, было не семья, и это будут чужие дети.

– Смогу ли я быть им вместо отца, – спрашивал он себя, а сам уже знал ответ.

– Да, смогу. Я люблю детей, как и все мы не за то, что они свои или чужие, а за то, что они дети.

– Я выполню твой приказ, – хотел по военному громко ответить Генат, но подступивший ком к горлу сделал его слова тихими и прерывистыми.

– Иногда, нас стариков учат уму разуму поступки наших детей, – приказав налить всем вина, продолжил Фараон, – когда я узнал историю побега в армию Боби, когда он успокаивал меня в колеснице, когда ночью я думал, что делать дальше, я отчётливо понял, что будущее Египта принадлежит нашим детям. Сегодня ночью мне стало понятна простая вещь, что пока в Египте существуют пацаны убегающие из дома, что бы защитить свою Родину, Египет непобедим! Наша задача, государства и родителей поставить их на ноги, помочь им понять ,где правда, а где ложь и тогда никакой Моисей не сможет их сбить с правильного пути.

   Фараон махнул рукой, и по его приказу в шатёр ввели Боби. Сделав несколько шагов вперёд, он как воин встал на колено, ожидая приказа Фараона. По правде сказать, Боби почему-то совсем не боялся Фараона, он казался ему таким же добрым как его отец. Такой же мягкий голос и такие же тёплые глаза.

   -Кем ты собираешься быть, – усаживая Боби рядом с собой, спросил его Фараон.

   -Не знаю, – чёстно сказал Боби, – я то рыбаком хочу быть, что бы поймать такую рыбу, что бы все удивились, то вот жрецом хотел. Но теперь не хочу. Наин говорит жрецом плохо быть, женится тогда нельзя. А сейчас я решил пойти добровольцем в армию, как Айс. Но я сильно по маманьке соскучился, вот побуду дома, потом женюсь, а тогда и в армию. Наин в армию не пойдёт, – продолжил он. Наин не за что свою Фуидж не оставит и будет жить дома и Айсу понадобиться другой лучник. Возьмёте меня к себе в колесницу? – обратился он к Айсу.

– Возьму! Тебя точно возьму, – ответил серьёзно Айс, а потом, хитро прищурившись, сказал, – только в колеснице место для двоих, куда мы твою жену денем?

   Боби на секунду задумался, а потом заключил: – В обозе с Генатом будет ездить.

   Все дружно рассмеялись.

– А вот ты вернёшься домой, – опять задал ему вопрос Фараон, – отец выдерет тебя или нет?

– Попытается, – ответил хитро Боби.

   -Как это попытается, – удивился Фараон.

   -А я всегда, – весело ответил Боби,– когда папа хочет меня побить, бегу к маме прижимаюсь к её ноге и жалобно вою, – маманька, маманька. Она тогда прижимает меня к себе и не даёт бить.

   Все опять рассмеялись, а Фараон снял с пальца перстень и подал его Боби.

– Это тебе за твою любовь к Египту мой мальчик. Покажи его отцу и передай, что я приказал тебя не наказывать. Ну, а когда ты вырастешь, этот перстень откроет тебе любую дверь. Я не знаю, кем ты будешь в будущем, но в одном я уверен, что ты будешь хорошим гражданином нашей великой страны. Тут он хлопнул в ладони, и в шатёр внесли доспехи маленького размера.

   -Это тебе парадные доспехи, – сказал Фараон, – закрой глаза и не вздумай подсматривать пока тебя не оденут.

   Когда слуга затянул все ремешки и Фараон разрешил открыть глаза, то Боби увидел, что Генат и Айс почтительно склонили перед ним головы. На его нагруднике красовался золотой жезл Фараона.

   Глава 19.Возвращение

   Только теперь, когда армия возвращалась в Мемфис, Наин почувствовал, как он соскучился по Фуидж. Он торопил время и ему казалось, что колонна двигается чересчур медленно, но, тем не менее, с каждым пройденным метром его душа пела в преддверии долгожданной встречи.

   Как не уговаривал его Айс остаться служить в его отряде, Наин не согласился. За то короткое время, что он провёл в армии, Наин понял, что служба не для него. Наина не привлекали ни военные походы, ни битвы, где можно прославить своё имя, ни хорошая солдатская плата.

   А вот предложение Гената привлекло его, да так, что он почти согласился. Генат предложил ему место учителя в своей военной школе для сирот.

   -Ты знаешь Наин, – уговаривал его Генат, – все солдаты неграмотные. Да что солдаты, командиры не знают основ письма и счёта. Было бы здорово научить сирот не только сражаться, но и помочь им познать науки. Согласись только и я улажу всё остальное.

   -Зачем солдатам грамота, – спросил Наин, – у них другая задача.

   -Какой ты прямо непонятливый Наин. Неужели ты не видишь, что люди уже поняли, что война это большая беда, и я верю, что в ближайшие сто-двести лет они прекратят это бессмысленное и жестокое занятие. Куда тогда пойдут солдаты, а?

   Конечно, Генат прав и когда ни будь, войны на земле прекратятся. Но эка он хватил сто- двести лет? !Наврятли, слишком маленький срок, чтобы понять всю жестокость войн. А вот через тысячу лет вполне возможно. В то время люди действительно будут другими, намного умней. Они не позволят своим фараонам учинять кровавые побоища. Но то, что людей надо учить, не только воевать, Генат абсолютно прав.

   В этот момент Наин вдруг понял, что это его призвание быть учителем. Он представил себя ходящим по классу и объясняющим ученикам счёт, письмо, историю и ему стало так хорошо, будто он на самом деле учитель и у него есть своя школа.

– Своя школа, – подумал Наин, – вот что он хочет!

  Озарённый этой идеей, Наин стал продумывать каждую деталь ещё не сформировавшегося решения.

   Конечно, и при храмах есть школы, но там учат только счёту готовя собирателей налогов для Фараона. Нет, это совершенно не то, что хочет он. Он откроет школу, где будет не только счёт, там будут все, история, архитектура, познания мира. Он найдёт себе помощников, которые передадут детям все последние достижения в науке и чтобы ему это не стоило он откроет именно такую школу.

   Занятый этой идеей, Наин не заметил, как они подошли к Мемфису, и переправа через Нил отодвинула все его мысли о школе на задний план. Потом было расставание с Айсом и Генатом, слёзы Боби и его обещание Айсу вернуться в отряд.

   Когда Ниан и Боби, наконец, попали на базар, на них обрушилась другая проблема. История побега Боби в армию получила огласку, и по столице поползли невероятные слухи, будто маленький мальчик спас тонущего Фараона и вытащил его на берег. Стоило им появиться на рынке, как люди увидев золотой знак Фараона на груди у Боби, сбегались со всех сторон, и вокруг их образовывалась толпа людей. Каждый тянул их в свою лавку, постоялый двор, мастерскую, прося оказать честь быть в гостях только у них. Воспользовавшись предложением хозяина маленькой харчевни, Наин затянул туда Боби, и приказал снять доспехи. Боби яростно сопротивлялся решению брата, пока Наин не пригрозил его побить.

   -Ты что не понимаешь, что нам не дадут теперь прохода, – сердито выговорил он Боби, – каждый житель будет тащить нас к себе и когда мы попадём домой?

   Подождав, когда народ снаружи разошёлся, Наин и печальный Боби в простой одежде, двинулись по базару выбирать подарки для всей семьи.

   На базаре они встретили земляка и даже соседа из родного города хромоногого Ирту, приезжавшего в столицу по делам и спешащего обратно домой. Обрадованный земляк вкратце рассказал им новости города и успокоил Наина, что все его родные живы и здоровы, но расстроил Боби сказав, что отец уже давно приготовил хворостину для его встречи.

– Героя не будет бить, – храбро сказал ему Боби и, воспользовавшись тем, что Наин засмотрелся на красивую тунику для Фуидж, развязал мешок и показал соседу золотой знак.

– Так это ты спас Фараона? – удивился Ирта слышавший ходившую в Мемфисе легенду о юном спасителе Фараона. – Поехали сейчас же домой, вот радость то нашему городу выпала!

   День клонился к закату, подарки были не куплены, и Наин не решившись появиться дома без приличных подарков, решил отправиться домой на следующее утро. Как не уговаривал его Ирта отчалить с ним, Наин отказался, а тот, спеша на пристань, всё оглядывался, и оглядывался, ища глазами маленького героя.

   На утро они отплыли, и Боби ссылаясь, что на борту лодки нет толпы, облачился в доспехи и стал ждать, когда появиться их дом.

   -Наинчик, – приставал он, не отходя от борта, – ну когда же?

   -Отстань, – злился Наин, когда он пристал к нему в сотый раз. – Я тебе сто раз уже повторил, завтра, к обеду, а сегодня вечером мы ещё заночуем в маленьком городке на пол пути до дома.

   Наин прекрасно понимал брата, он помнил своё возвращение домой, тогда после побега из храма и злился лишь для вида. Ему и самому не терпелось очутиться дома и он зная, что ещё далеко, нет нет да и поглядывал вперёд словно там должен показаться родной берег.

   Когда, наконец, на следующий день показался их милый сердцу город, Боби завизжал от восторга, а Наин удивился количеству людей на пристани.

– Наверное, свадьба, – подумал он, но ошибся. Это встречали их!

   Наин не знал, что приплывший вчера домой сосед Ирта, поднял на ноги весь город.

   -Люди, слушайте меня, – кричал он, не успев сойти на пристать, -

  слушайте и радуйтесь, наш город подарил Египту героев. Тут же он стал рассказывать подробности, которые он узнал в столице, не забывая конечно добавить от себя, о двух сыновьях Бахана, которые спасли Фараона и его армию. Привлекаемые шумом толпы, всё новые люди присоединялись к ней, слышались восторженные голоса и здравницы в честь Фараона, Египта, родного города и Бахана, отца сыновей прославивших их город. Помитинговав на пристани, люди двинулись к дому героев. Испуганные Малис и Фуидж никак не могли взять в толк, почему у их дома собрались люди, почему слышаться здравницы и почему все говорят про Наина и Боби.

   На следующий день весь город собрался на пристани, которая не могла вместить и сотою часть собравшихся здесь людей. На пристань прибыл глава города и вся городская управа.

   Бахан обняв жену, ждал, когда же, наконец, прибудет долгожданная лодка с его сыновьями. Он думал о том, что нет большего счастья для любого отца, чем встречать сыновей-героев. Можно гордо смотреть на всех и думать – смотрите люди, это мои сыновья!

   Малис тоже думала о счастье. Но для неё, как и для любой матери, оно заключалось в том, что её сыновья возвращаются домой. Для неё не важно было герои они или нет, главное, они возвращаются.

   Фуидж тоже думала о счастье и под счастьем, как и любая другая жена солдата, она понимала окончание тягостного ожидание мужа и возвращение любимого.

   Вездесущие мальчишки, ещё с утра уплывшие по течению на разведку, стремглав летели на своих лодчонках к пристани, крича во всё горло – плывут.

   Глава 19.Битва с Амаликитянами

– Иисус Навин сделай, Иисус найди, Иисус обеспечь. Всё Иисус да Иисус. Совсем обнаглел этот Моисей, – думал Иисус Навин, – всё свалил на меня, а сам развлекается со своей эфиопкой.

  Дел было много, и каждый новый день приносил всё новые и новые заботы. Главная проблема была с водой. Не то, что умыться, пить было нечего. А жара! Живя в Египте люди, казалось, привыкли к ней, но в пустыне это было что-то другое! С утра стояло такое марево, что казалось люди, плавают в этом раскалённом воздухе, и спасения от этого ада не было нигде. Наконец, люди Иисуса Навина наткнулись на долину *Вади-ель-Себаие* у подножия горы Муза1.Она отвечала всем поставленным Моисеем условиям. С востока на запад долина простиралась на четыре километра, а её ширина составляла почти шесть километров. Снег, тая в горах, питал долину водой и растительность, столь необходимая для скота, благоухала в этом сказочном уголке Синайской пустыни. Всё бы было хорошо, но там жили люди. Племя Амаликитян2.

– Пожили, и хватит, – сказал Моисей, и Иисус Навин бросил войска на долину. Немногим амаликитянам удалось уйти, остальные были перебиты. Все до одного, включая женщин и детей.

   -Вот так надо поступать Иисус! – радовался Моисей, – без жалости к этим недочеловекам. Именно так мы будем завоёвывать земли. Всех под нож, никому не будет исключений и потомки

   1.От автора. Синайские горы состоят из трёх горных цепей и самая западная из них есть непосредственно Синай. Он имеет две вершины – северную под названием Сафсафе и южную – Джебель. У подножия горы Муза распложена долина Вади-ель-Себаие. По мнению исследователей, только в этой долине могли остановиться беженцы из Египта. Согласно библии они провели там целый год.

   2.Племя кочевников на Синайском полуострове. Были полностью истреблены евреями

   По всей видимости, часть этого народа жила в городах. Об этом мы можем судить по стиху15:5 в первой книге Царств.

  скажут нам спасибо. Особенно мне.

   Итак, на третий месяц странствий по проклятой пустыне, народ стал обустраиваться у горы Муза1 и шок от перешитого страха погони стал потихоньку проходить. Евреи, сбежавшие из Египта до революции, прослышав про лагерь Моисея, стали стекаться к нему со всей пустыне, а рассвирепевший царь амаликитян Аман, объявивший священную войну Моисею за истребление его народа в долине у горы Муза, стал уничтожать обозы евреев движущиеся на соединение с Моисеем. Конечно, Моисей был недоволен и опять приказал, – Иисус Навин ты обязан проучить грязных амоликяшек.

   Сказать одно, а выполнить другое дело. Нападавшие действовали маленькими, около ста человек, группами и Иисус совсем извелся, перехватывая эти отряды. Они внезапно появлялись и, разметав еврейских беженцев, стремительно исчезали в пустыне. Казалось легче поймать ветер в пустыне, чем их.

   Иисус злился от неудач, и когда случалось удача, и они обнаруживали стоянку амаликитян в пустыне, его воины отводили душу. Так отводили душу, что у самого Иисуса Навина кровь стыла в жилах, когда его ребята рубили всех независимо от возраста и пола. Но это были полумеры и Иисус, наконец, придумал, как ему заманить амаликитян в ловушку. В качестве приманки Иисус разместил под Рефидимом2 три тысячи воинов под видом мирных поселенцев. В Рефидиме сроду не было воды, но пленные амаликитяне, специально привезённые туда, с удивлением наблюдали, как из свежевырытых колодцев евреи доставали воду и собираются строить здесь город. Они не знали, что колодцы были пусты, а ночью в них спускали в кожаных мешках воду привезённую издалека, что бы наутро *черпать* её на виду у изумлённых пленных. Затем Иисус Навин позволил пленным *бежать* и осталось только подождать, когда Аман придёт сюда, что бы разгромить евреев не позволяя им укрепиться в этом богатом водой стратегическом месте пустыни. Моисею этот план не понравился.

– Слишком хлопотно, – сказал он, но Иисус Навин настоял на своём, доказывая что *пригласить в гости* амаликитян легче, чем гоняться за их

   1.Библия. Исх.19:1

   2.Место битвы евреев с амаликитянами. Библия. Исх.17:8

   летучими отрядами по пустыне.

   И Аман клюнул! Разведка доложила, что восемь-десять тысяч человек движутся к Рефидиму. Послав сообщение Моисею, Иисус стал готовиться к битве, а к вечеру к нему пожаловал сам Моисей в компании с Аароном. Начались вопросы, но Иисус отнекивался. Он не собирался посвящать Моисея в план сражения:

– Всё равно не поймёт, – подумал он, – в войну в детстве не играл, труслив и туповат. Будет только мешаться под ногами со своими глупыми советами.

  Утром перед сражением, Иисус Навин разместил Моисея и Аарона на вершине холма, тем самым, предоставив им хорошую возможность наблюдать все, что произойдёт у подножия1, а сам мотался среди воинов в сотый раз, наказывая помощникам, что они должны делать в ходе сражения. Наконец, вдали показалось облако пыли, свидетельствующее о приближении противника и через несколько минут несметное число всадников ударило в центр отряда пехоты евреев, стараясь рассечь его пополам. Иисус знал об этой излюбленной тактике бедуинов и построил свой план в расчёте на это. Казалось, что пехотинцы будут опрокинуты таким тяжелым ударом, но они, повинуясь приказу Иисуса, лишь отбивались и, не принимая боя, стали отходить к холму, на вершине которого находился Моисей. Наблюдая столь безрадостное начало сражения, Моисей начал паниковать.

   -Что происходит? – со страхом думал он, – почему отходим? Ещё полчаса и мне голову проломят. Где этот чёртов Осия, то бишь Иисус Навин? Может пора сматываться отсюда?

  В тот момент, когда он стал всерьёз обдумывать, как ему исчезнуть из этой заварухи, пехота, прижатая к холму, стала, наконец, оказывать жестокое сопротивление амаликитянам. Завязалась тяжёлая битва, но никакой надежды на спасение евреев не предвиделось. Превосходство бедуинов было очевидным. Казалось пройдёт еще полчаса, и последний еврей будет убит. Натолкнувшись на отчаянное сопротивление евреев, тыл Амаликитян стал напирать на передние ряды, и вся эта масса потеряла своё преимущество – скорость. В этот момент, один из двух отрядов кавалерии возглавляемым Иисусом Навином, выскочил

  из за холма и на полном скаку врезался в тыл не ожидавшим амаликитянам. В их рядах возникла паника, и они с трудом стали перестраивать свои ряды. Но в следующий момент,

  1.Библия. Исх.17:10

   второй отряд кавалерии выскочил из-за другой стороны холма и ударил амаликитянам в правый фланг. Это решило дело. В возникшей панике был убит царь амалтикитян Аман, а его войско, попав в железные клещи Иисуса Навина, побросало оружие. Но, Моисей приказал пленных не брать, и началось избиение деморализованного противника. Только спустя пару часов, когда не осталось ни одного живого бедуина, солдаты смогли перевести дыхание.

   Иисус Навин, успевший оценить свои потери, поднялся, наконец, на холм к Моисею. Бледный и ещё видимо, не успевший отойти от трусливых переживаний Моисей, что-то возбуждённо говорил Аарону.

   -Ну, молодец Иисус, – закричал он, приветствуя Иисуса, – под моим руководством из тебя выйдет толк.

  Ни капельки не расстроившись вестью, что весь отряд пехоты мужественно встретивший амаликитян, погиб в бою, Моисей, видимо чувствуя себя виноватым за отобранную у Иисуса эфиопку, шепнул ему на ухо: – Мы тебе такую женщину найдём, закачаешься. Поехали праздновать победу.

   Глава 20.Сыновья Аарона

– Надо поговорить с сыновьями, – подумал Аарон.

  Он чувствовал, что с ними твориться что-то неладное и те дружеские отношения, что были между ним и детьми растаяли словно дым. В шатре сыновей он застал только Надава и Авиуда. День только начался, а они уже были пьяны. Пьяны до такой степени, что не могли говорить. Видимо пропьянствовав всю ночь они успели хорошо опохмелится. Аарон с досады плюнул и, понимая, что говорить сними в таком состоянии бесполезно, пошёл к Моисею. Весь день, занимаясь делами, Аарон обдумывал предстоящий разговор с детьми и когда вечером он опять направился к ним в шатёр, он уже знал, как направить их на путь истины, хотя если честно, то Аарон сам не знал где искать эту истину. Особенно после того дня.

   Прошло уже достаточно времени и внешне казалось, что всё улеглось, но когда Аарон смотрел на руки, то ему казалось, что они до сих пор в крови. Аарону не хотелось вспоминать об этом и он всегда, когда на него наваливались эти воспоминания старался переключить мысли на другое, но страшные воспоминания нет нет, да и всплывали в его голове, и Аарон хмуря брови недовольно чертыхался.

   Вот и сейчас, он вспомнил, как отлично начался тот день и как страшно закончился.

   Моисей, ударившись в составление законов, покинул лагерь, и обосновал свой шатёр на горе Муза и вот уже сорок дней пропадал там1. Не желая, чтобы ему мешали, он под страхом смерти запретил всем беспокоить его и даже охрану разместил у подножия горы. Что он там делал все эти дни, Аарон не знал, может, действительно законы писал, а может ещё что, ну а в лагере народ решил отмечать праздник священного быка Аписа. После удивительного перехода по дну Красного моря, вера

   1.Библия. Исх.24:18

  евреев в Бога Иегову возросла неимоверно, но люди, живя в Египте много лет, впитали культуру египетских богов и не желали их забывать.

   Как бы там не было, но египтяне и евреи, чтили бога-покровителя быка Аписа, как символ стабильности жизни, и ежегодное празднование в честь его, выливалось в один из наиболее весёлых праздников, в ходе которого люди просили быка Аписа бать им стабильную, а главное сытую жизнь.

   За несколько дней до праздника люди изготовили изображение молодого бычка Аписа и, установив его на построенный помост, попросили Аарона освятить идола1.