ЗЕРКАЛО

– Конечно, хочу.

– Не вопрос. Давай выпьем за музыку!

Так незаметно за разговорами пролетело три часа. Никита вызвал драйвера. Они шли к его машине изрядно выпившие и веселые. В руках Никиты красовался горшок с орхидеей. Белоснежные локоны Маши развевал весенний ветер. На молодую пару с восхищением смотрели ночные прохожие. Красивые и счастливые люди всегда обращают на себя внимание.

– Я провожу тебя? – спросил Никита.

Маша кивнула в ответ. Им совершенно не хотелось расставаться. Оба чувствовали это, но боялись произнести вслух.

– А давай бросим здесь машину и пойдем пешком?

– Хорошая идея, – согласился Никита. – Подожди пару минут, я отменю заказ и договорюсь с парковщиком. Держи горшок!

Маша стояла у огромной афиши кинотеатра «Киев». Ей в глаза смотрел Леонардо Ди Каприо, а в руках раскачивался цветок. Она была счастлива.

***

Вика вернулась домой. Тихо прошла в спальню и включила свет только когда поняла, что там никого нет. Ей вдруг стало не по себе. Захотелось тут же набрать Никиту, но она сдержалась. Поставила цветы в вазу, не раздеваясь, легла на кровать и стала прислушиваться. Казалось, все звуки куда-то исчезли. «Возвращайся скорее…» – шептала она в темноту.

На душе скребли кошки. Она чувствовала, что весь этот спектакль, устроенный ею в кабинете банкира, вчерашний разговор в машине – все это немыслимая глупость, детский каприз, смешная ревность и непонятный вызов. Для нее не было на земле ближе и роднее человека, чем Никита. Он был ее мужчиной, любимым, он был ее воздухом. И вот теперь без него ей трудно было дышать.

На стене висела их фотография, сделанная в тот первый день знакомства. «И пусть весь мир подождет!» – думала Вика, разглядывая их лица. Ей вспомнилось, как Никита в первый же день знакомства позвал ее в этот дом, как все эти месяцы они вместе перекрашивали стены, меняли мебель, шторы, разрисовывали двери, собирали на блошиных рынках посуду и разные предметы, которые превращали в художественные инсталляции. Однажды он притащил ей в подарок гипсовую голову Вольтера. А она ему – часы с кукушкой. Каждый предмет в доме мог рассказать свою историю их сумасшедшей любви. И никакие особняки и виллы не могли сравниться с этой удивительной городской берлогой, находящейся почти на крыше старого трехэтажного дореволюционного дома на Константиновской.

В подъезде хлопнула входная дверь. Вика в мгновение спрыгнула с кровати и побежала открывать дверь. Но это был кто-то с первого этажа. Через минуту в подъезде опять все стихло. Вика вернулась в гостиную, подошла к окну и, уткнувшись лбом в оконное стекло, расплакалась.

***

Никита и Маша сидели на скамейке детской площадки, расположенной у дома.

– Так, значит, ты теперь здесь живешь? – Никита кивнул в сторону большого жилого комплекса.

– Недавно переехала, – не без гордости в голосе ответила Маша.

– Поздравляю! Что ж не позвала? Я бы, может, с ремонтом помог.

– Я ничего глобально не переделывала. Меня вполне устраивала планировка. Ты – архитектор, а не декоратор.

– Это правда, меня хлебом не корми, дай стены подвигать! Но ты же знаешь, что я работаю с лучшими специалистами в городе, да и Вика – отличный декоратор, она – очень талантливая, правда. Могла бы тебе помочь.

– Я верю, но, боюсь, у меня не хватило бы денег на таланты, – рассмеялась Маша. – И так влезла в долги.

Никита вдруг обнял Машу за плечи. Она придвинулась к нему так близко, что слышала его дыхание. Он дальше говорил о ее ремонте, своих последних проектах, о новых технологиях в строительстве. Девушка внимательно слушала. Ей было интересно знать, чем живет и дышит небезразличный ей мужчина.

– Зря не позвонила. Мы бы с тебя денег не взяли. Ты же мне не чужая.

Маше так захотелось ответить: «Тебе – не чужая, а Вике – чужая», но она сдержалась, лишь тихо и вкрадчиво произнесла: «Спасибо, Никита». Она чувствовала, что все больше нуждается в нем, его словах, поддержке, его неровном дыхании, руке у себя на плече. К глазам незаметно подступили предательские слезы. Она постаралась спрятать лицо за цветком орхидеи.

– Вот так! Замри! Не шевелись!

Никита вдруг вскочил со скамейки, схватил свой телефон и начал ее снимать. Он что-то бормотал себе под нос о недостаточном количестве света от уличного фонаря, о том, что вспышка убьет картинку, и продолжал жать на кнопки телефона.

– Обещаю, что-то выкручу из этих снимков. Ты – просто Марлен Дитрих! Нет, ты – красивее, у тебя черты лица мягче. Никогда не замечал раньше в тебе сходства с немецкой кинодивой. Сделаю тебе в подарок портрет на новоселье. Пригласишь?

– Приглашаю. Без подарка. Сейчас.

Они вошли в подъезд. Сонный охранник поприветствовал их кивком головы. Мраморные стены и пол говорили о достатке счастливых обладателей недвижимости в этом доме. Лифт бесшумно открылся, и молодые люди очутились в зеркальном пространстве, повторяющем очертания их лиц и фигур. Маша нажала кнопку, и они поехали вверх. Лифт уже давно остановился на последнем этаже, а мужчина и женщина в ярком отражении зеркал продолжали целоваться. И только сиреневый цветок покачивался над их головами.

Сколько прошло времени – час или мгновение? Никита открыл глаза. Он был в коридоре квартиры. Как он сюда попал, для него оставалось загадкой. Было темно, лишь тусклая полоска света едва проникала в помещение.

– Надо закрыть дверь, – почему-то шепотом произнесла Маша.

– Я пойду, а ты закрой за мной, – ответил Никита.

Он медленно вышел из квартиры. За спиной повисла тишина. Театральная пауза. Никита оглянулся и помахал рукой красивой женщине, замершей в дверном проеме. Она улыбалась.

***

Всю дорогу, пока Никита ехал с Печерска на Подол, его преследовала мысль, что он поступил неправильно, но ее заглушало чувство нежности и благодарности к Маше. Это был прекрасный вечер – весенний и настоящий, когда хочется петь, смеяться, пить вино, дарить цветы. Он расплатился с таксистом, вышел из машины и заметил, что в одном окне на последнем этаже дома горит свет. Значит не спят. И это было его окно. Он взглянул на часы. Минутная стрелка подползала к трем ночи. «Вика!» – тут же кольнуло под сердцем. Он молнией ворвался в подъезд и принялся бежать вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Какая-то неведомая тревога гнала его вперед. Остановился только перед дверью своей квартиры, чтобы хоть немного отдышаться. Тихо провернул ключ в замке и на цыпочках вошел в дом.

На кухне горел свет. Вика стояла у окна и плакала. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Он подошел к ней, но дотронуться до ее плеча почему-то не решился. Девушка обернулась. В ее глазах застыла боль, в его – отчаяние.

– «Прости меня!» – эти слова вырвались у них одновременно.

Потом были признания, слезы, смех и предутренние часы, которые уносили их в целительный сон.

Проснулись рано. Начиналась обычная жизнь. Надо было бежать по делам. Никита понимал, что Юрий – заказчик серьезный и требовательный, поэтому работы предстояло много.

– Викуль, я в проектную мастерскую. Пару дней буду занят под завязку. Надо просчитать все металлоконструкции, исправить предыдущие чертежи, прежде чем отдавать проект на согласование.

– Ты не позавтракаешь?

– Не успеваю. Полетел! Не грусти!

– Не буду! У меня тоже куча работы. Поеду по магазинам и салонам подбирать отделочные материалы. Эскизы мои приняли, осталось утвердить лишь парочку. А через неделю надо будет представить заказчикам образцы плитки, мозаики, обоев, декоративной штукатурки.

– Банзай! – донеслось уже с лестничной площадки.

Вика сварила кофе, позавтракала и позвонила отцу.

– Папочка, доброе утро. Скажи, ты мог бы дать мне на сегодня свою машину? Очень много дел, боюсь, пешком не успею.

Через минуту Вика положила трубку. В глазах ее читалась обида. Папа в очередной раз напомнил, что, уйдя из родительского дома, дочь выбрала для себя самостоятельную взрослую жизнь. Родители ничего не имели против Никиты, но в глубине души они мечтали о более выгодной партии для своей дочки. Они столько сил вложили в свою девочку, столько средств потратили на ее обучение! Каждое лето – языковые школы во Франции, Италии и Англии, репетиторы в киевской частной школе, занятия музыкой и живописью. Они мечтали, что она уедет в Европу или Америку, найдет там достойного мужа и не будет бороться за жизнь, как это делали они, чтобы обеспечить себе мало-мальски приличное существование. Открыто вмешиваться в личные дела Вики родные не собирались, но между ними пролегла незримая дистанция, которая с каждым днем становилась все длиннее.

Девушка злилась на родителей и на себя.

«Черт! Надо после заказа Горянского купить себе машину», – думала Вика.

Она прикидывала в уме, что можно позволить на гонорар Юрия. Даже если Никита добавит денег, больше чем на средненькую европейскую малолитражку рассчитывать не приходилось. С такими мыслями Вика вызвала такси.

***

В рабочей суете пролетела неделя. В воскресенье была назначена встреча с Юрием и Анной для окончательного согласования последних чертежей и эскизов. Спортивные, подтянутые, в удобной обуви, свитерах и джинсах Вика с Никитой мчали за город. Светило солнце, и на деревьях появлялись первые робкие цветы апреля. Дорога в десять утра была практически пустой, так что к месту добрались за полчаса. Возле дома на зеленеющем газоне, удобно устроившись в плетеных ротанговых креслах, их ожидали хозяева. Юрий допивал свой кофе, его жена, блаженно закрыв глаза, подставляла лицо весенним лучам солнца. Услышав приближающиеся шаги, они обернулись. После коротких приветствий хозяйка распорядилась принести гостям кофе.

Вика и думать забыла о том ошеломительном визуальном эффекте, который она хотела ранее произвести на Юрия. Все эти дни она даже не помнила о его существовании. И вот сейчас, встретившись взглядами, она прочитала в его глазах: «Вы ли это?» Вспомнив свой парадный выход, Вика улыбнулась. Потом было детальное обсуждение вопросов, связанных с домом. Все участники остались довольны конечным результатом. Юрий с Никитой договорились о предоплате. Вика сделала кое-какие пометки себе в блокнот.

– Предлагаю закрепить начало нашего сотрудничества бутылочкой шампанского!

Анна жестом подозвала охранника, и уже через минуту на столике рядом с папками Никиты появились бокалы с шампанским и большая тарелка свежей клубники. Анна, не переставая, нахваливала работу Никиты, о Вике она не произнесла ни слова. Юрий, напротив, отмечал, с каким вкусом сделаны эскизы по отделке дома, задавал вопросы Вике, соглашался с ее видением пространства.

– Уже на этой неделе я готова предоставить вам образцы отделочных материалов и предложения по меблировке дома. Есть предметы интерьера, которые мы с Никитой разработали сами, – объясняла Вика, – остальную мебель надо будет заказывать в Европе.

– Да, я также хотел бы предложить вам наших подрядчиков: скульптора, мастеров по дереву и металлу, художника, который готов заняться витражами, – сказал Никита. – Это талантливые люди и большие профессионалы, я с ними уже не первый год сотрудничаю и отвечаю головой за креатив и качество их работ.

– Жаль, я не буду присутствовать на всех встречах лично, уезжаю с детьми в Италию. Но мы ведь можем с вами общаться по скайпу?

Анна игриво посмотрела на Никиту. Или Вике так показалось?

– Так и поступим, – улыбнулся он в ответ.

Порывшись некоторое время с деловым видом в своей безразмерной сумке, Анна протянула Никите визитную карточку.

Вика слегка напряглась, казалось, ее опять демонстративно обходили вниманием. Со стороны Анны вручить лишь одну визитку было крайне невежливо, но ее, видимо, мало заботил этот вопрос. Сама себе она казалась безупречно воспитанной дамой. Будь Вика постарше, ее, наверное, даже рассмешило бы такое поведение, но сейчас она еле сдерживала себя от ярости.

– Мне кажется, было бы лучше, если вы сами смогли бы посмотреть работы художников. Вдруг с вашим утонченным вкусом и высокими европейскими требованиями мастера местного разлива не подойдут? Картинки в компьютере слабо отражают художественную реальность. Живопись нужно чувствовать, – вмешалась в разговор Вика.

– Я бы с радостью, но не отменять же мне гастрономический тур в Тоскане, чтобы все майские выходные ходить по мастерским художников? Да и не думаю, что киевские Микеланджело и Рафаэли не подождут до середины месяца, вряд ли они так загружены заказами, – Анна засмеялась и продолжила: – Они только и делают, что ждут таких клиентов, как мы. Я эту братию хорошо знаю.

– Творческая братия – не проблема, но вы поставили достаточно жесткие условия по срокам, – напомнила Вика.

– Я смогу посмотреть все, что вы сочтете нужным мне показать, – отозвался вдруг Юрий.

Анна с удивлением подняла глаза на мужа.

– Ты разве не летишь с нами?

– Лечу, но вернусь на неделю раньше, у меня будут кое-какие дела в городе.

Юрий и сам не понял, почему вдруг сказал это. Никаких встреч по бизнесу в эти дни у него не было запланировано. Видимо, в подкорке мозга сработал какой-то сигнал, который круто изменил заранее заданную программу. «Неужели?» – удивился он сам себе. Это было забытое чувство внутренней свободы, возвращающее в пору ранней юности, когда твоя жизнь диктуется лишь твоими желаниями.

– Здорово! Вот и сходите к художникам с Викой, – подхватил Никита.

– А как же вы? – озабоченно поинтересовалась у него Анна.

– Я в это время буду в Одессе, приглашают ненадолго в качестве консультанта одного проекта давние друзья-рестораторы. Не могу отказать.

Анна вдруг поняла, что ситуация невольно вышла из-под ее контроля. В планы леди совершенно не входили прогулки ее мужа по богемным мастерским, да еще в компании с молодой девицей, но, будучи женщиной неглупой, она решила промолчать и спокойно разрулить этот вопрос дома.

Обсудив все планы, Никита с Викой откланялись. Сев в машину, Никита набрал приятелей, с которыми они еще вечером договорились ехать на природу.

– Олег взял для нас велосипеды! – докладывал он Вике.

– Отлично! Куда рванем?

– Сначала к ребятам на шашлыки, на даче нас уже ждет компания, а потом – в Китаеву пустынь. Это удивительное место! Я покажу тебе древние пещеры. Ты ведь не была там?

– Ты мой проводник в мир загадок и тайн!

– Я – полупроводник.

Вика поцеловала Никиту в ухо. Он зажмурился, а потом и сам принялся целоваться, и, только когда позвонил телефон, они оторвались друг от друга и двинулись в путь. Все дорогу им было весело, много шутили, смеялись, дурачились. Вика любила такие дни. А еще она любила Никиту. От недавней ссоры, казалось, не осталось и следа. Снова звонил телефон Никиты.

– Да, я слушаю. Ну что вы, совсем не отвлекаете. Завтра? Хорошо. Я обязательно подъеду.

Вика вопросительно посмотрела на любимого.

– Это Анна?

Никита утвердительно кивнул.

– А как ты узнала?

– Когда ты говоришь с ней, у тебя даже выражение лица меняется.

– И какое же оно?

– Приторно-сладкое.

– Как торт? Ты в следующий раз сними меня на телефон, очень хочется посмотреть, – Никита принялся корчить рожи.

– И что хотела наша мадам? – не унималась Вика.

– Она хочет встретиться со мной завтра, чтобы мы сходили вместе к Эдику, скульптору. Надеюсь, ей понравится то, что он делает, и тогда эта позиция у нас будет закрыта.

– Иначе ей придется заказывать копии амуров в Италии, – рассмеялась Вика.

– Не любишь ты богатеев, Вика!

– Да, нувориши не в моем вкусе.

– А по-моему, они вполне милые и образованные люди. Не видела ты еще любителей стиля «быкоко». Если все получится, как мы задумали, это будет один из крутейших загородных домов Киева. Наша цель именно в этом. Надо стать лучшими на рынке архитектурного дизайна. Ты же понимаешь, что за ними потянутся другие «жирные» клиенты.

– Тут у нас с тобой спора не получится, – согласилась Вика.

***

На даче у Олега, школьного друга Никиты, собралась веселая разношерстная компания. Стол ломился от угощений. Жена Олега Лена, хрупкая блондинка, рассказывала о своей последней пиар-акции для крупной туристической компании, но тут ее рассказ перебил звонкий гул голосов: «какие люди!», «глазам не верю!», «сколько лет, сколько зим!» Так приветствовали появление новой гостьи. Обворожительная молодая женщина шла по дорожке к дому с огромным букетом весенних цветов.

– Красота-таки спасет мир, – развел руками Олег и двинулся ей навстречу.

– Привет, родной! Иди к машине, там корзина с пирогами! – смеясь, ответила красавица.

– Машка, ты испекла пироги? – не унимался хозяин дома.

– Не до пирогов мне нынче, заехала в кафе на Горького, там они самые вкусные в городе, решила вас порадовать.

– И правильно, что не пекла, иначе ему пришлось бы бросить меня и жениться на тебе, – затараторила Лена.

Подруги расцеловались. Машу тут же стали заваливать вопросами о съемках нового сериала, о спектаклях в театре, кто-то сетовал, что она бросила работу на телевидении. Она отшучивалась, не забывая при этом по-актерски блистать на подмостках загородной площадки, чем вносила явное смятение в мужские сердца. Яркая, темпераментная, общительная, жизнерадостная – она, как магнит, притягивала к себе слушателей. Вот и сейчас Маша с вдохновением травила новые театральные байки и анекдоты.

– Машуня, расскажи лучше о джазовом фестивале во Львове. Ты поедешь туда этим летом? – интересовался Олег.

– Мария у нас теперь еще и музыкант, – выпалил

Никита, – скоро мы все услышим ее в качестве крутой барабанщицы.

Маша оглянулась на Никиту и хитро приложила палец к губам.

– Это же тайна.

– Ну раз Никита знает, значит уже не тайна. Давай, колись, что ты там еще затеваешь?

Лена явно была заинтригована.

– Я не волшебник, а только учусь. Барабаню по вечерам два раза в неделю. Этот экспириенс может пригодиться для новой роли. Но вы же знаете, актеры – народ суеверный, пока не воплотилось во что-то конкретное, я молчу.

– Рада, что у тебя такой шквал предложений.

Лена обняла подругу за плечи.

– А давайте выпьем за Машу, – предложил Никита, – мы еще будем гордиться, что сидели с ней за одним столом.

Все дружно выпили. Олег вынес из дома гитару и протянул ее Марии.

– Спой-ка нашу, казачью!

И полилась над лужайкой «Не для меня».

Маша была прекрасна. Ее сильный голос вводил в гипнотическое состояние. Мужики хмелели без вина. «И сердце девичье забьется с восторгом чувств не для меня», – тянули они на разные голоса.

Вика наблюдала за Никитой. Он стоял чуть в стороне от стола и, закрыв глаза, слушал. Когда Маша закончила петь, все дружно бросились чокаться, пить за непостижимую славянскую душу, благодарить певицу за то, что разбередила сердца. Никита подошел к Маше.

– За тебя, дорогая, умеешь ты задеть за живое.

Он поднял свой бокал. Маша что-то тихо ответила. Ее ответ был адресован только ему, да и смотрела она только на него и когда говорила, и когда пела. Этого нельзя было не заметить.

Вика вдруг почувствовала себя лишней в компании старых друзей Никиты, но не это задело ее самолюбие. Она поняла, что место королевы нынче занято, а примкнуть в свите властительницы сердец – это скучно. И опять это дикое чувство ревности накрывало ее своим плотным туманом. Она пыталась продираться сквозь него, но попадала в еще более непроходимую темень. Ей казалось, что любимый человек начинает тяготиться их связью. Вначале этот повышенный интерес к богатой Анне, теперь – благоговение перед знаменитой актрисой. А кто она, какое место занимает в его душе? Внутри девушки бушевали демоны. Словно почувствовав это, Никита попытался обнять любимую, но Вика резко вырвалась из его рук и отчетливо громко произнесла: «Ключ от машины!»

– Не понял? – простодушно переспросил Никита.

– Я сказала, дай мне ключ от машины!

В глазах Вики разгорались недобрые искорки.

– Пожалуйста, – Никита протянул брелок, – но что случилось?

– Ничего. Я еду в город.

Вика, не попрощавшись с компанией, быстро направилась к авто. Никита догнал ее в тот самый момент, когда она заводила двигатель.

– Мы же собирались еще кататься на велосипедах.

– У меня изменились планы, а ты катайся. Машу прихвати с собой!

– Ты что, ревнуешь?

В голосе Никиты не было злости, проскальзывала даже некая веселость.

– Ты беги, а то новый романс пропустишь!

Вику душили слезы.

– Да не нужны мне романсы, не дури, все же хорошо! Сейчас поедем с ребятами в Китаеву пустынь, как и собирались.

– Что-то мне расхотелось по монастырским местам да еще на велосипедах. И в театральных посиделках ваших участвовать тоже надоело, смотреть, как убогие интеллектуалы заглядывают в рот второсортной актрисе.

– А ты, оказывается, не любишь людей?

– Да, я не люблю людей, – уже кричала Вика, – я люблю тебя!

– Тогда останься.

Лицо Вики пугающе отталкивало.

– Я люблю тебя не настолько, чтобы слушать русские народные песни.

– Я понял. Поступай, как знаешь!

Никита резко развернулся и пошел к дому. На площадке у дома уже танцевали. Маша с Олегом выдавали чарльстон.

– Ник, ты пропустил такой степ! – орал слегка захмелевший толстяк, давний приятель Олега и Лены, занимающийся ресторанным бизнесом в славном городе Одессе.

Он приехал на несколько дней проведать родителей и по случаю выбрался к друзьям.

– Сашуль, мы сейчас все наверстаем! – подхватил владелец винного бутика. – Маэстро, музыку!

Гена и Саша – два неразлучных школьных друга – стали лихо отбивать чечетку на террасе. Этот козырный номер исполнялся не раз на всех днях рождениях и сборищах, но от этого он нисколько не терял своей прелести и актуальности.

– Прошу на бис! – кричал Никита.

Встреча друзей переходила в фазу крещендо. Велопробег решили оставить до лучших времен. Всем было хорошо и весело здесь, у цветущих кустов сирени и ломящего от яств стола. Народ дружно шел в пляс. Вино лилось рекой, все братались. На огонек прибывали все новые люди. Подоспела еще одна порция шашлыков.

Никита изо всех сил пытался войти в ритм праздника, но злость мешала ему искренне включиться во всеобщее веселье. И причиной этой злости была его девушка. Ее странные перепады настроения начинали выводить его из равновесия. Последнее время он не понимал, чем руководствуется в своих поступках Вика. Внешне ничего не изменилось: он по-прежнему любил и хотел ее, оберегал от житейских трудностей, делился с ней всем, что имел. Им было хорошо вместе, но двадцать четыре часа в сутки находиться вдвоем невозможно, однажды начинаешь задыхаться в этой любви. Он даже предположить не мог, что любой, даже просто человеческий интерес к другой женщине, будет вызывать у его возлюбленной гнев.

«Но ведь такого раньше не было», – говорил он себе и врал: он не мог быть объективным, ведь раньше в их мире не существовало ни женщин, ни мужчин, были только он и она, хотя они встречались с людьми, ходили на мероприятия и в гости.

Что же получается: они никого не замечали, люди были лишь декорациями в их придуманном мире? И когда декорации стали оживать, их мир начал рассыпаться, как карточный домик?

– Давай потанцуем.

Это была Маша. Ее голос возвращал Никиту из запертой комнаты собственных мыслей в реальность. Женские руки покоились у него на плечах, тонкие длинные пальцы гладили его шею. Он даже не понял, в какой момент ее рот жадно впился в его губы. Никита закрыл глаза, чтобы чувствовать лишь сладкий запах ее волос, согретых последними лучами весеннего солнца. Он больше не хотел ни о чем думать. Потом они ехали по ночному городу, и только когда авто остановилось, Никита понял, что находится возле дома Маши. И снова поцелуи – такие страстные и такие мучительные для него.

– Я так не могу.

– Почему? – спросила Маша.

Никита резко отпрянул от лица подруги и стал спешно что-то искать в карманах. Он достал пачку сигарет, вытащил из нее одну, но так и не закурил.

– Я не люблю тебя. Неправильно это, нечестно.

– Понимаю, – спокойно произнесла Маша, – но это неважно. Главное, что я люблю тебя, и мне этого хватает. Никакого душевного стриптиза. Просто будь.

Маша вышла из машины и обратилась к водителю:

– Отвезите его, куда он скажет. И на сегодня вы свободны. Спасибо.

Глава 4

Вика проснулась от телефонного звонка, но ответить не успела. Сквозь полуоткрытые жалюзи пробивалось утреннее солнце. Часы показывали 10:20. Она явно ощущала, что в квартире никого нет. И этот телефонный звонок буквально прорезал тугую мертвую тишину. Никита так и не появился ночью. Странно, но это совершенно ее не взволновало. Не было ни боли, ни отчаяния. Внутри растекалась непривычная пустота. Вика медленно поднялась с постели и побрела в кухню. Сварила себе кофе. Подождала пока он остынет – не любила пить горячий.