Одолевающее «большинство» привыкло винить в своих неудачах и проступках погоду, окружение, внешние обстоятельства и даже природные катаклизмы – кого и что угодно, но только не себя.

Удобно жить, закрывая глаза на Вселенский принцип «отзеркаливания»!

Так вот, за это творение под названием «Зеркало», за мой бесценный авторский и человеческий опыт, а также Бесчисленное Многое Другое хочу сказать СПАСИБО тем людям, которые изо дня в день являются незаменимыми «зеркалами» на моем жизненном пути. Они помогают мне видеть свои недостатки и без треска указывают на них, шлифуя по тонким граням мое неидеальное Отражение.

СПАСИБО

Любимой бабушке Марии, которая ушла из жизни, не дождавшись выхода этой книги. Ей спасибо абсолютно за ВСЁ!

Моим родителям за то, что они есть, и то,

какие необыкновенные они есть.

Моей команде – потрясающим, человечным и душевным

профессионалам своего дела, с которыми мне очень повезло, а это:

литературный кладезь и редактор по совместительству —

Елена Шагоян

трепетная Женщина и корректор – Юлия Дворецкая

незаменимые художественные таланты —

творчески эксцентричная Александра Яшина

и таинственный воин Алексей Стерлев

мастерица Арта и всего эдакого – книжный продюсер

Елена Лазуткина

моему Издателю

И вам-вам-вам, мои дорогие Читатели!

С уважением Автор

Глава 1

У нее была мания – смотреть в зеркала. Повелось это с детства. Открывая глаза, первое, что она видела, – милая мордашка в узком длинном зеркале, которое родители купили в какой-то экзотической стране.

О том, что это мания, Вика узнала гораздо позже, лежа на кушетке в кабинете известного в узких кругах психоаналитика, к которому ее притащила мама. Оказывается, для того, чтобы тебя просто выслушали не перебивая, надо было платить немалые деньги. Холеный доктор, поправляя очки, назвал ее поведенческую модель «нарциссическим расстройством личности». Папа-хирург объяснил все более доходчиво и совершенно бесплатно: «Ты просто убеждена в собственной уникальности и превосходстве над другими людьми. Тебе кажется, что ты свободна от любых правил и можешь требовать беспрекословного подчинения от окружающих».

В общем, отец был прав. Мама, пустив в ход весь свой ораторский дар, пыталась защищать любимое дитя, на которое, кстати, никто не нападал. Самой Вике самовлюбленность больше казалась проявлением силы, нежели слабости. После непродолжительных споров семейный совет решил, что сей «диагноз» не представляет угрозы для жизни, и ее оставили в покое.

Вот и сейчас Вика невольно застыла перед огромным зеркалом в причудливой деревянной раме, испещренной мелкими африканскими рисунками. В который раз оно посылало девушке подтверждение ее неотразимости. Высокая брюнетка с огромными медово-карими глазами и хорошо очерченными малиново-красными губами улыбалась той самой загадочной улыбкой, от которой еще в школе «дохли» мальчишки. С годами ее красота становилась все более вызывающей. Вика знала это и часто пользовалась своим оружием. «Эксгибиционизм», – сказал бы доктор. Она же считала это вполне нормальной демонстрацией женской сексуальности. Именно поэтому пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты ровно настолько, чтобы максимально приоткрыть упругую грудь, а обтягивающие светлые джинсы хорошо очерчивали ее длинные стройные ноги.

– Нравится?

Она повернула голову. В дверном проеме, скрестив руки на груди, стоял симпатичный молодой человек.

– Уникальная работа!

Она провела ладошкой по неровному дереву.

– Я не о раме, вам отражение в зеркале нравится?

– А вам? – спросила девушка, ожившая по ту сторону зеркального стекла.

– Уникальная работа. Позвольте узнать, как называется?

– Виктория.

– Ну тогда победа за нами! Я – Никита.

Он подошел так близко, что она уловила запах его тела, смешанный с пряным парфюмом и сигаретным дымом. Красавица сделала шаг назад и, глядя ему в глаза, спросила:

– Талантливый архитектор, поработать с которым мечтают лучшие люди Киева?

– А вы та самая продвинутая художник-дизайнер, о которой мне все уши прожужжал Саша Фиалков.

Они рассмеялись.

– Пойдем наверх, пока не приехали заказчики, поговорим о проекте, а заодно – покажешь мне свои работы, – предложил Никита.

– Мы перешли на ты?

– Точно. Но, заметь, как достойно мы выдержали все тонкости светского этикета!

– Это да… Если ты не против, я подойду через пару минут.

– О’кей.

Ей все-таки хотелось рассмотреть редкий орнамент, выбитый на раме. Рисунок расплывался. Зеркало висело слишком высоко. Одной ногой она стала на кресло рядом. И тут хлопнула входная дверь. Вика вздрогнула, покачнулась, потеряла равновесие и, падая, увлекла за собой зеркало. Стекло со звоном разбилось. Она лежала на полу среди отливающих серебром осколков и боялась пошевелиться. Первое, что она увидела, открыв глаза, – лицо Никиты.

– Все хорошо. Немного порезала руку, но это ерунда, – молодой человек старался говорить спокойно, хотя голос предательски дрожал, – сейчас притащу аптечку. Ты в рубашке родилась.

– Плохая примета, – прошептала Вика и, почувствовав соль на губах, поняла, что плачет.

– Я не верю в приметы, – его голос звучал ободряюще, – давай попробуем подняться.

Голова немного кружилась, и на белом рукаве рубашки, чуть ниже локтя, плавно расплывалось красное пятно.

– Господи, это же кровь!

– Ну вот, опять глаза на мокром месте. Виктория, с таким настроением мы не сможем побеждать!

– А мы что, на войне?

– Угадала. В данный момент – в тылу врага. Но военные действия я тебе обещаю. Сделать ресторан в столь короткие сроки – все равно что выиграть Сталинградскую битву. Так что с боевым крещением тебя, Вика.

Никита вернулся с аптечкой и стал осторожно обрабатывать ее раны антисептиком, потом заклеил пластырем. Поразительно, что порезы оказались только на одной руке, да притом малочисленные и совсем не глубокие. «И правда, везучая», – мелькнуло у него в голове.

– Спасибо, ты меня спас.

– Не говори глупости…

Вытирая слезы, Вика инстинктивно положила голову ему на плечо. «Как странно, еще минуту назад это был почти незнакомый человек, а теперь ближе его нет в целом свете», – эта мысль согревала ее, словно теплое одеяло.

А еще подумалось, что именно так все и начинается. Что-то такое, чему пока нет названия.

***

Никита чувствовал запах ее волос, ощущал тепло щеки и боялся пошевелиться. Вот бы сидеть так долго-долго!.. И чтобы ее голова покоилась у него на плече, и чтобы он слышал ее дыхание… Не понятно почему, но этот по-детски доверительный жест испуганной девушки так взволновал его! О встрече с заказчиками он больше не думал. Телефон звонил все настойчивей, но парень не отвечал. Сейчас ничто не имело значения. В эту минуту он уже любил ее. И все вокруг нее. Даже эти разбитые осколки зеркала, в которых отражалось это необычное утро. Наверное, это и называется любовью с первого взгляда.

Вика подняла голову и вопросительно глянула ему в глаза:

– Звонят. Может, возьмешь трубку?

– Потом.

– А вдруг это по работе?

Он резко поднялся и протянул ей руку:

– На сегодня берем выходной. Я отвезу тебя домой.

– Но я не хочу домой…

– Думаю, тебе надо переодеться.

– Тебя смущает мой внешний вид?

Никита не успел ответить. Слегка приподнявшись на цыпочки, Вика, неожиданно для себя самой, стала целовать его шею, лицо, потом – губы. Тело девушки прижималось к нему все сильнее. И вот ее плоский живот оказался в той самой точке, которая управляла его эрекцией. От податливой упругости ее груди Никиту бросило в жар. Ее соски становились твердыми, казалось, они вот-вот прорвут шелковую ткань рубашки. Желание впиться в них нарастало с каждой минутой и становилось непреодолимым. Он подхватил ее на руки и, сделав несколько шагов, оказался в соседней комнате, единственным предметом интерьера которой был огромный деревянный стол. На нем все и случилось. Они любили друг друга с такой жадностью, что не замечали, как на пол катятся карандаши, падают ватманы с чертежами, за ними белыми птицами летят бумаги. Под их горячими телами шелестела калька с прорисованными на ней элементами металлоконструкций.

Она испытывала настоящее блаженство и с каждой минутой становилась все ненасытнее. Его сильные руки открывали доселе неизвестные континенты на карте ее тела. Здесь, сейчас, на этом столе она шептала его имя. Хотелось, чтобы он входил в нее снова и снова, запоминая каждый сантиметр ее тела, слышал ее стоны, смотрел на нее. Они кончили вместе и громко. Или ей показалось, словно звук разнесся в пустоте огромного пространства гулким эхом. Утомленные и счастливые, они заснули на полу.

День доживал последние часы и солнце уже не било в окна, когда Никита разбудил ее и протянул чашку горячего кофе.

– Держи, – улыбаясь, сказал он.

Только сейчас Вика заметила, что укутана в огромное махровое полотенце. Странно, откуда оно взялось? Никита в джинсах и расстегнутой рубахе собирал ее одежду, разбросанную по всей комнате. Отпивая кофе, она с улыбкой наблюдала, как он поднимает с пола листы бумаги и бережно кладет их на стол, а потом садится рядом с ней и закуривает сигарету.

***

Вика смотрела на свое отражение в его глазах, как в волшебное зеркало. Этот парень приводил ее в восторг. Ей нравилось все: как он прикуривает сигарету, как уверенно ведет свой спортивный Nissan Z350, как манерно подпевает Нику Кейву, как, выскочив у ЦУМА из авто, перебегает через дорогу и через пять минут возвращается с бумажным пакетом в руках.

– Раздевайся, – весело скомандовал он.

– Ты уверен? – в ее голосе было больше кокетства, чем удивления.

– Хочу взять твою рубашку.

– Зачем?

– На память. Буду бережно хранить, как раритет.

– Ну, этот раритет ничего не стоит, я же не знаменитость.

– Станешь, я уверен. Когда-нибудь мои дети продадут эту вещь за несметные деньги на Сотбис. Один только кровавый след на рукаве потянет на несколько тысяч.

Никита нежно дотронулся до ее щеки и продолжил:

– У моей подруги, потрясающей фотохудожницы, сегодня открывается выставка. Думаю, тебе будет интересно. Так что переодевайся и составь мне компанию.

– Может, я заеду домой, приведу себя в порядок?

– Ненавижу попусту тратить время. Все, что нам нужно, у нас есть.

Рубаха, которую он купил ей в «Дисигуале», была потрясающе неформальной. Белоснежная, с сумасшедшими яркими аппликациями на разнокалиберных карманах.

– Ты – удивительная красотка!

Никита притянул ее к себе. На светофоре уже давно загорелся зеленый, а они все стояли на месте. Нервные водители мигали фарами и что есть мочи сигналили. Никита включил аварийку и, не обращая внимания на разъяренную водительскую братию, продолжал целоваться.

***

– Обожаю черно-белые фотографии! – Вика была явно возбуждена.

Она двигалась от портрета к портрету, не обращая никакого внимания на суету публики, собравшейся в «Alex Art House» на презентацию фотопроекта «BLACK & WHITE». Продюсером и главным консультантом проекта выступала владелица HR-консалтинговой и Executive Search компании Оксана Безщастная. Она только что закончила давать интервью.

И теперь телевизионщики плотным кольцом окружали невысокую хрупкую девушку, которая увлеченно отвечала на вопросы журналистов.

– Что вы переживали в процессе создания ваших портретов?

– Для меня этот проект – огромный challenge. Он сделал меня сильной и мужественной. Я благодарна всем участникам фотопроекта за колоссальный эмоциональный опыт, который я получила в процессе съемок, за интересные истории успеха и профессионализм.

– Вы снимаете только знаменитостей?

– Я искренне верю, что каждый человек может добиться цели только тогда, когда он к ней упорно движется.

Девушка сама была похожа на голливудскую звезду: ярко-рыжие волосы, гладко зачесанные назад, открытый высокий лоб, белозубая улыбка, алая юбка до пят, стильный черный пиджак. На ее голове красовалась миниатюрная красная шляпка. «Дизайнерская», – отметила про себя Вика. Ей явно импонировала героиня вечера. В память врезалась фраза фотохудожницы: «Скажи мне так, чтобы я тебя увидела…» Судя по портретам, она не просто нажимала кнопку модной камеры, а именно видела. За это «видение» ее и осыпали восторженными возгласами, рукопожатиями, улыбками. Сегодня здесь собрались лучшие люди столицы: известные политики, спортсмены, бизнесмены, артисты, музыканты. Лев Парцхаладзе о чем-то увлеченно беседовал с Яной Клочковой и Евгением Червоненко. Глядя на жестикулирующего Алексея Когана, можно было предположить, что он травит очередную байку о джазменах. Чета Ступок – Остап и Ирина – обсуждали необычно представленный образ известного скульптора. Сам же Олег Пинчук, как всегда, работал на камеру, выдавая у своего портрета что-то по-французски. Со своими поздравлениями к виновнице торжества спешили Маргарита Сичкарь, Владислав Троицкий, Милан Паевич, Наталья Валевская. То тут, то там слышался звон бокалов, мелькали вспышки камер и раздавались автографы.

Публика не спешила расходиться. Впереди еще ждал fashion-показ в стиле BLACK & WHITE от fashion-дизайнера Виктории Довбыш и дизайнера шляп Марты Холод. Постановщиком показа выступала Людмила Левчук, работавшая на показах Джорджио Армани и Хьюго Босс. «Странно, – думала Вика, – почему без моды в наше время не обходится ни одно мероприятие? Неужели удивительно-прекрасных фотопортретов на стенах народу не хватает, его обязательно надо подогревать либо модными тряпками, либо голосистыми соловьями? Интересно, будет ли сегодня кто-то петь?»

– Без гимнасток – никуда!

Вика обернулась. За ее спиной стояла высокая ухоженная дорого одетая девушка. «Очередная модель», – мелькнуло в голове. Кому была адресована ее реплика, Вика так и не поняла, но на всякий случай спросила:

– Простите, а кто тут гимнастка?

– Да вот она, – девушка взглядом указала на спортсменку. – Надя Васина, чемпионка всемирной Универсиады 2007 года по художественной гимнастике. Мастер спорта международного класса. А теперь – главная артистка Авторского страсть-шоу.

– Спасибо, просветили, – улыбнулась Вика, – раз уж мы с вами случайно заговорили, я представлюсь – Виктория.

– А меня зовут Алиса.

– Вы так хорошо разбираетесь в светских персонажах…

Вика не заметила, как потеряла Никиту, который пошел поприветствовать очередного знакомого, и теперь с удовольствием включилась в игру под названием «светская беседа».

– Вообще-то, я здесь случайно оказалась. Но я хорошо разбираюсь в гимнастике, – ответила Алиса.

– Интересуетесь этим видом спорта?

– В недалеком прошлом сама профессиональная гимнастка.

– Это заметно по вашей осанке, – Вика еще раз бросила взгляд на стройную фигуру собеседницы.

– Да что там осанка! Видели бы вы мою грациозную походку!

Девушки подняли бокалы с шампанским и весело рассмеялись.

– Ну а вы чем занимаетесь, если не секрет?

– Я – дизайнер по интерьерам. Тоже модная специальность.

– Интересная работа?

– Я только начинаю, и мне очень нравится.

– Но, наверное, дико сложная. Попробуй угоди капризному клиенту. Я уже месяц мучаюсь со своими дизайнерами.

– Делаете квартиру?

– Пробую декорировать загородный дом. Но то, что предлагают, меня совсем не греет.

– Обращайтесь, будет жарко.

Вика открыла сумку, извлекла из кармашка свою визитку и протянула Алисе.

– Виктория, познакомься, пожалуйста – моя подруга, лучший фотограф страны и просто талантище – Юля Безщастная.

Голос Никиты прозвучал так внезапно, что Вика вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла та самая стильная девушка в красной шляпке.

– Очень приятно. Поздравляю, настоящий успех! Не часто в нашем городе происходит что-то по-настоящему интересное.

– Да, это тебе не дешевый гламур, тут – искусство! – торжественно произнес Никита.

– Мне очень нравятся ваши портреты. В каждом из них – целая жизнь!

Вика ничуть не лукавила. Ей так много хотелось рассказать о своих эмоциях, но формат вечера не располагал к вдумчивому разговору.

– Хвалите меня, хвалите… – улыбнулась Юля, – а если серьезно, то я сама обожаю черно-белые фотографии, они позволяют заглянуть в душу человека.

– Угу, – подхватил Никита, – в них нет ничего лишнего, только содержание и смысл.

– Ну, за содержание и смысл – в искусстве и в жизни! – произнесла Вика, поднимая бокал.

Все дружно чокнулись и договорились через пару дней встретиться в мастерской Юли.

***

Ночной Подол встретил их проливным дождем. Он грянул так неожиданно, что молодые люди не успели добежать до машины, чтобы укрыться, и вымокли до нитки. Но отчего-то было страшно весело.

– Едем ко мне, сегодня ночью не хочется засыпать в одиночестве, – предложил Никита.

Он хотел убедиться, что все случившееся с ними – правда, что желание, рожденное спонтанно, – не мгновенное утоление сексуальной жажды, а нечто большее. Ему хотелось растягивать время, проведенное с этой удивительной девушкой, смакуя каждую минуту.

– Мы уже сегодня спали на полу.

Ее голос звучал слегка иронично, но его это ничуть не задевало.

– То – на полу, а это – на роскошной кровати! Почувствуешь разницу.

– Знаешь, я предпочитаю засыпать в своей кровати. Немного устала, и зачем торопить события? Пусть все идет, как идет.

Капельки дождя стекали с ее мокрых волос прямо в открытый вырез рубашки. Выглядело это чертовски соблазнительно.

– Не помню, говорил ли я тебе, что ненавижу попусту терять время.

– Говорил. И я так понимаю, что это не просто слова, а жизненный принцип, – произнесла серьезно Вика.

– У меня есть замечательный приятель. Его зовут Антон, он историк. Однажды он открыл мне свою маленькую тайну, сказав, что если девушка не соглашается жить с ним под одной крышей через три дня после знакомства, значит это не тот человек, который ему нужен. Историю надо делать здесь и сейчас. А все эти утомительные конфетно-букетные стадии придумали безответственные люди.

– Ну, раз так говорит историк, надо прислушаться, – улыбнулась Вика. – Но еще не прошло трех дней.

Никита завел двигатель. Они выехали на Сагайдачного. Город еще не спал. Несмотря на дождь, куда-то спешили ночные прохожие, за столиками ресторанов кипела своя жизнь. И только для них время как будто остановилось. На мгновение Вике показалось, словно все звуки умерли, остался лишь один – его дыхание. Именно в эту минуту она поняла, что теперь у них все будет общим: дыхание, время, музыка, слова и даже дождь за окном…

Глава 2

Многие ошибочно полагают, что работа дизайнера – манерное занятие богемных типов. Модные интерьерные бутики, глянцевые каталоги с образцами всевозможных отделочных материалов, мебельные салоны, поздние завтраки с заказчиками в дорогих ресторанах, где между омлетом со спаржей и чашечкой кофе можно обсудить, в какой цвет покрасить ставни домика в деревне и чем отличается флорентийский стиль от нижегородского. Уже через несколько месяцев работы с Никитой Вика убедилась в том, что о красивых байках модной профессии надо забывать. Десятки чертежей и сотни эскизов, согласования во всевозможных инстанциях, работа с заказчиками, подрядчиками, споры и переживания, разочарования и маленькие победы… Но, как ни странно, ей все это нравилось.

Спокойная жизнь подающей надежды студентки и капризной дочери респектабельного семейства осталась в прошлом, как цветная фотография в альбоме, а в настоящем у нее были любимый человек, сумасшедший график работы и новые открытия.

Вот и сейчас, спешно выпрыгнув из машины, на которой они приехали с Никитой, Вика поняла, что к загородному дому, где их ждал очередной ценитель утонченного декора, придется добираться вплавь. В отличие от венского бала, в сельской глуши после недели проливных дождей вершиной дресс- кода были резиновые сапоги. Скользкая черноземная грязь в этих местах была так же привычна, как вальсы Штрауса в австрийской столице. Кое- как добравшись до строительного участка, Вика остановилась, чтобы перевести дух и подождать замешкавшегося у машины Никиту. Он пытался выгрузить и разом взять с собой кипу бумаг и чертежей.

Вместо вальса до слуха девушки доносились надрывный рык бензопилы, скрежет металлических тросов и строительный лексикон, мало напоминающий о салонной атмосфере утонченного девятнадцатого века. Всем этим строительным парадом командовал невысокий коренастый мужичок, пытающийся переорать людей, разгружающих мешки с песком и цементом из стоящего рядом с домом грузовика. Он все время упоминал чью-то мать и активно жестикулировал при этом руками. Но Вике почему-то нравился этот рабочий гам. Он говорил о том, что дело движется. Как будто уловив ее мысли, руководитель «парада» обернулся и махнул ей рукой. Едва Вика подняла руку, чтобы поприветствовать прораба Колю, как мимо с ревом проехал джип, обдав девушку с головы до пят грязной жижей.

– Вот урод! – не выдержав, ругнулась Вика.

Она стояла в мокрой куртке, а с волос, лица, одежды стекали черные ручейки. Через мгновение машина притормозила и начала медленно сдавать назад. Поравнявшись с Викой, джип остановился, и заднее тонированное стекло опустилось ровно настолько, что можно было рассмотреть лишь часть лица мужчины. Темно-карие, почти черные глаза, с интересом смотрели на нее. Водительская дверца хлопнула, и перед ней вырос здоровенный амбал.

– Простите, девушка, не заметил. Моя вина.

– Удивительно, как вам руль доверяют, если вы людей не замечаете, – не глядя на водителя, отреагировала Вика.

– Сейчас все исправим. Давайте я вам помогу, забирайтесь к нам в машину.

– Еще чего!

– Да вы не бойтесь, – донеслось из авто.

– А я и не боюсь, просто не имею ни малейшего желания разговаривать с вами. Да и химчистка салона нынче не дешево обходится, так что жмите на газ.

– Грубо, – сказал пассажир джипа.

Тонированное стекло поползло вверх, и обладатель темных глаз вновь оказался в зоне недосягаемости.

– Ну зачем вы так? Вы хоть знаете, кому хамите? – с упреком сказал водитель.

– Не знаю и знать не хочу. А вот по вашей вине я тут стою по уши в грязи.

Вика отвернулась, давая тем самым понять, что дальнейший разговор не имеет смысла. Она вздрогнула, когда ощутила на своем плече чью-то руку и обернулась. Это был Никита. Вместо того, чтобы возмущаться, он с улыбкой смотрел на нее.

– Очень смешно? – обиженно протянула Вика.

– Ага. Я тебя даже заснял. Потрясающие фотки получились, ты такая красивая! Кажется, вот только вышла из кадра крутого боевика, не хватает лишь ссадин и запекшейся крови у виска. Обязательно распечатаю твой портрет большим форматом и повешу на стену.

– Что, правда красивые?

В эту минуту она уже не замечала мокрой одежды, растрепанных волос, а видела только его улыбающиеся губы и сияющие глаза. И она тонула в этих глазах вся, целиком, без малейшего шанса выплыть. Да ей и не хотелось выплывать. Они так и стояли друг напротив друга. Казалось, ничего не меняется вокруг, изменения происходили только внутри. Словно очнувшись, Вика протянула руку:

– Давай мне часть бумаг.

– Да не надо, все нормально. Сейчас заброшу это добро в дом и принесу из машины ветровку, переоденешься. Стой и жди.

В своей жизни Вика не встречала таких легких и солнечных людей, как Никита. С ним действительно любое море было по колено, не то что грязная лужа.

***

Через пятнадцать минут Вика и Никита уже сидели в уютном тепле в плетеных креслах, разложив на столе свои рисунки и чертежи. Вежливый охранник, заглянув в гостиную, подбросил дров в горящий камин и, сказав, что хозяева будут с минуты на минуту, предложил гостям напитки. Никита попросил воды. Вика видела, что он волнуется. Она накрыла своей рукой его ладонь.

– Вот увидишь, заказ у нас в кармане, – прошептала она на ухо Никите, – не будь таким серьезным, тебе не идет.

– Не говори «гоп»…

– А я буду, буду! Все знают, что ты – лучший.

Никита расплылся в улыбке.

– Факт. Но зачастую выбирают худших. Я ведь не только лучший, но и самый дорогой.

Их беседу прервали шаги за стеной.

– Вот и хозяева!

Вика игриво подмигнула серьезному архитектору.

В комнату вошли респектабельные мужчина и женщина. Представившись как Юрий и Анна, они сели за стол напротив Вики и Никиты.

1 2 3...5 >

На страницу:

Перейти