Взаперти

Анна Пляка

Взаперти

Роман

© Макет, оформление. ООО «РОСМЭН»,

2020 © Анна Пляка, текст, 2020

Снаружи

27 сентября

– И три блока сигарет, пожалуйста.

Сетка с апельсинами рвется, я за ними ныряю под стол. Когда выпрямляюсь, на ленте три пачки сигарет. Черт. Я не хотел привлекать внимание, но гости и так скоро меня разорят.

– Три блока, пожалуйста, не пачки.

Неловко улыбаюсь в ответ на удивленный взгляд. Похоже, придется сменить магазин.

Драндулет стоит на парковке, кто-то успел написать на стекле: «Помой меня». Криво улыбаюсь: когда-нибудь – обязательно, хотя уверен, чистой машина пробудет недолго. Надпись решаю оставить. Пусть лучше запомнится она, тогда ни на что другое не обратят внимание.

На трассе начинается дождь. Съезжаю на обочину, достаю планшет из бардачка, просматриваю новости от дронов. Гостей пока слишком мало, чтобы за четыре часа они успели создать мне проблемы, а раз все так удачно складывается, пора привезти кого-нибудь нового.

У первого – бой, вторая сидит на работе. Еще несколько уже разошлись по домам. Медлю, прежде чем переключиться на последнюю кандидатку. Я не планировал забирать ее сейчас…

Она выходит со скалодрома, разворачивая плащ. Собирается ехать на велосипеде, как всегда. Слишком большое искушение, чтобы устоять.

Некоторые думают, никто не станет искать одиночку. Это не так. Всегда найдется кто-нибудь, кто обратится в полицию, – квартирная хозяйка, коллега, завсегдатай маленького бара, куда каждый вечер заходил пропавший. Кое-кто уже через неделю переименовывает «пропавших» в «погибших». Я не из таких. Пока не найдено тело, надейся. Не переставай искать.

– Эй, Пол! Тут дело по твоей части. – Начальница бросает на стол папку.

Шон, мой напарник, прячет ухмылку. Конечно, ведь это расследование повиснет камнем на моей шее, а не на его. Джемма спит и видит, как отправить развалину Пола в архив. Открываю древнюю картонку и присвистываю: вместо фотографии – фоторобот, стандартные волосы номер пятнадцать со стандартными глазами номер пять. Кто ж такой пропал, что снимка нет? Бездомный мальчишка, имя неизвестно. Тревогу забила благотворительная кухня, причем парень уже полгода не появлялся. Интересная картина…

– Шон, посмотри, в каком парке квартируется благотворительная кухня «Мы вместе», а я проверю фоторобот парня. Мог засветиться в мелких кражах.

Пустая надежда. Это должен был сделать дежурный при приеме заявления, но, когда понял, что видимых хвостов нет, отдал Джемме с пометкой «наверняка висяк». Все знают, старику Полу осталось последнее дело, не раскрою – сдавай значок и – в архив. Что ж, безымянный парень, значит, мне так же важно найти тебя, как тебе – остаться в живых. Может, даже важней.

Когда сбиваешь третьего за месяц велосипедиста, это становится похоже на танец. Раз, дождаться в подходящем переулке на маршруте. Два, газануть в правильный момент, чтобы попасть по заднему колесу. Три, резко затормозить. Раз, выскочить из машины. Два, «Девушка, вы не ушиблись?». Три, прижать платок со снотворным к носу и рту.

Раз, два, три, раз, два, три, и вот мы в машине вдвоем. Гостья на заднем сиденье спит под действием куда более надежного средства, чем было на платке, разобранный велосипед – в багажнике. Ну а добраться до дома так, чтобы меня не остановил патруль, – дело техники.

Адреналин спадает, пока я заканчиваю необходимую подготовку, разбираю покупки и отправляю на восьмой этаж пачку сигарет. Завариваю третью кружку кофе, а новенькая на крыше все спит. У нее что, медикаментозный сон перешел в обычный? Завидую.

Пиликает таймер, напоминает: пора греть пиццу для гостей. Коробок в морозилке хватит на целую армию, разве что качество не соответствует высоким стандартам. Лепешка с ломтиками ветчины выглядит так, словно ее следует выбросить вместе с пленкой, но вместо этого отправляется на решетку духовки. Здоровое питание нужно заслужить.

Возвращаюсь к ноутбуку, переключаюсь на десятый этаж: до сих пор унылое молчание, расползлись по углам и читают книжки. Щелкаю по иконке микрофона, холодно информирую:

– Если вы не пойдет в бокс сами, то проснетесь в нем ночью. И тест будет намного сложнее.

Рыжий Элвин съеживается, натягивая рукава безразмерного свитера на кончики пальцев, Элджернон бубнит себе под нос – наверняка что-то очень дерзкое, но так, чтобы я не услышал. Элбет смотрит в камеру испуганно, но за дело все равно не берется.

Нужно было придумать автоматические способы принуждения в безопасных зонах, например электрический пол, как в тестах.

Мигает уведомление – дрон докладывает, что на крыше зафиксировано движение. Тороплюсь, чуть не смахиваю со стола кружку с остатками кофе.

– Доброе утро, Элли.

Она уже встала, теперь вертит головой, пытаясь понять, откуда звучит голос. Перевожу дрона на ручное управление, опускаю ниже. Теперь лицо гостьи занимает весь экран, видно, как липнут к щекам светлые волосы. Спрашивает растерянно:

– Кто ты? И как слезть с этой крыши?

– Можешь звать меня Миротворцем. А слезть отсюда проще простого, нужно всего лишь прыгнуть вниз.

Она растерянно моргает, на лице появляется сердитая гримаса.

– Не дождешься! Я не собираюсь становиться самоубийцей!

Решительно шагает к двери на лестницу, я подпираю щеку кулаком. Стандартный набор действий, подвид «смелый». Похоже, многие гости засматривались фильмами ужасов – не принимают меня всерьез и ищут ляпы… Но я хороший режиссер.

– Твою мать!

Кажется, Элли сломала ноготь, пытаясь открыть железную дверь.

– Пожалуйста, поверь мне.

Стараюсь говорить мягко, как с испуганным зверем. Она мне не опасна, но нужно приручить ее. Их всех.

– Ты меня за дуру держишь?! – Элли отмахивается от дрона, как от большой надоедливой мухи.

– Нет, конечно. Я бы не посмел недооценить тебя, Элли. Понимаю, тебе трудно поверить…

– В самом деле, с чего бы, – перебивает она, но хотя бы больше не пинает дверь. – Может, потому, что ты псих с дурацким ником, который похитил меня и затащил на какую-то богом забытую крышу?!

– Может, поэтому. Или потому, что ты вообще никому не доверяешь.

– Вранье!

– Не имеет значения. – Пищит таймер, передергиваю плечами. Не время отвлекаться от разговора. – Но единственный способ выбраться – это прыгнуть. Доверься мне, ты не умрешь.

– В самом деле?! – Она закашливается, хватаясь за горло. Еще бы, так кричать. – Я тебе что, персонаж дурацкого мультика? Гравитации, знаешь ли, плевать, верю я тебе или нет!

Похоже, пора переходить к следующему пункту плана. Если Элли не решится прыгнуть за пару часов, я сообщу ей, что заснуть в моем доме – тоже акт доверия. Элджернон, помнится, два дня распевал песни, прежде чем все-таки шагнул вниз.

Элли, однако, всерьез решила меня переиграть: обошла всю крышу, легла на живот у края, изучает стену. Я помню, она занималась промышленным альпинизмом, так что может обойти тест.

– Не советую осторожно слезать, – предупреждаю. – Ты и так не разобьешься, а я не люблю, когда нарушают правила.

– А мне плевать, – смеется Элли, перешнуровывая кроссовки.

– Мне не хотелось бы показывать, что бывает с теми, кто не следует моим советам.

– Тогда называй вещи своими именами – с теми, кто не выполняет твоих приказов. – Она все-таки соскальзывает с края, повисает на руках, пытаясь нащупать ногами карниз.

Дрон подлетает ближе, я облизываю губы, задерживая пальцы над стиками пульта. Удар электрошока в спину, и Элли, вскрикнув, падает в объятия тонкой, невидимой сверху сетки, натянутой парой метров ниже. Нервно смеется, раскинув руки, щурится в дождь.

– Ладно, один-ноль в твою пользу, псих! Что дальше?

– Ты нарушила правила, – холодно отзываюсь я. – Впрочем, за это ты уже поплатилась.

– Да уж. – Она поводит плечами. – Что, надо еще куда-то прыгать?

– Нет. – Опять надрывается таймер, я наскоро инструктирую: – Доберись до стены, открой окно и присоединись к остальным.

Наконец отключаю духовку. Вряд ли эту пиццу можно испортить, передержав на решетке лишнюю минуту, так что я стряхиваю ее в коробку, кладу на платформу модифицированного дрона. Стандартный путь – через вентиляционную трубу наверх. Все занимает от силы пару минут, но Элли успевает не только одолеть окно, но и со всеми перезнакомиться. Судя по лицу, местное царство уныния нравится ей не больше, чем мне.

– Ну пошли?

Вскидываю бровь – Элджернон куда-то тянет новенькую. На лестницу, к дверям первого бокса. Ничего не объяснив. А ты знаешь, мальчик, что нарушаешь сейчас основное мое правило? Я учу доверию, а ты пытаешься пройти тест обманом. Впрочем, у него есть время исправиться, а мне интересней наблюдать, как развернется ситуация. Я – Миротворец, я вмешиваюсь лишь при острой необходимости. Бывает эффективней наказать после, чем предотвратить нарушение правил.

– Ты идешь? – бурчит Элджернон.

Элли оглядывается скорее с интересом, чем нерешительно. Самое интересное на площадке – две полупрозрачные двери, одна ведет на верхний этаж, другая перекрывает путь вниз. Элли заглядывает в нишу замка, потирает руку. Хорошая интуиция, догадывается, что дальше будет… Или мне только хочется в это верить. Элджернон стоит рядом и молчит. Определенно, он заслуживает наказания.

Элли берется за рукоять вверху ниши, ставит локоть в выемку. Вздрагивает, когда предплечье фиксируют скобы, морщится. Машина набивает на запястье идентификатор: «Элли Майлз, альпинист».

Я хотел бы написать не это. Впрочем, пока неважно. Дверь в бокс открывается, а Элли, разглядывая татуировку, просит напарника:

– Предупреди, если еще что-нибудь такое будет, ладно?

Усмехаюсь: что, неужели даже сейчас совесть не проснется?

– Предупреждаю, – криво улыбается Элджернон. – Будет.

Хмурюсь. Как он смеет так откровенно нарушать правила? Как смеет предавать доверие? Ее доверие.

Гости входят в бокс. Можно было бы прочитать им инструкцию, но я оставляю это мальчишке. У него еще есть шанс честно рассказать о сути теста и значительно облегчить себе наказание. Он вместо этого уверенно идет к выступающим из стены ручкам, берется за одну.

– Видишь? Надо, чтобы ты взяла меня за руку и коснулась той фигни.

Вспышка ярости заставляет рывком оттолкнуться от стола. Ничего. Я сделаю так, что он никогда больше не захочет никого обмануть. Пока я придумываю неисчислимые кары для предавшего доверие, Элли хмыкает:

– Угу. А потом по нам пройдет ток и разблокирует дверь, которая за нами захлопнулась. И не откроется, пока мы это чудное задание не выполним, верно?

Ты правда разгадала? Сразу, с порога? Знаешь, я столько раз ошибался в людях, что не ошибиться в тебе – очень приятный сюрприз.

Включаю микрофон, чтобы похвалить ее, но не успеваю: Элли с широкой улыбкой показывает мне фак и хватает Элджернона за руку. Вместе вздрагивают от тока, тут же звучит победный марш.

– Эй, а дальше-то что? – Еще дрожащая, она пинает дверь ногой.

Даю мальчишке возможность ответить. Он предпочитает показывать – вкладывает руку в ячейку, получает черточку кода с именем напарницы и отходит, пропуская Элли. Она смеется, когда видит татуировку:

– Притащил меня в такую мерзкую погоду, и рисунок на каплю похож! – Зачитывает вслух имя: – Элджернон Литтл. Он нас по именам собирал, что ли? Все на «Э».

Мальчишка просит вдруг:

– Не называй меня полным именем, ладно? Лучше Эл, так короче.

– О’кей. – Элли улыбается ему открыто и искренне, будто не он минуту назад обманул ее. Спрашивает участливо: – Ты прямо передо мной сюда попал, да? Не с кем было проходить?

– Да с кем угодно можно было, – сердито отзывается мальчишка. – Просто никто не хотел вписываться и второй раз получать удар током! – Медлит. Добавляет: – Извини. Я боялся, что ты откажешься.

Угрызения совести? Сильно они запоздали. Но Элли не сердится:

– Как будто у меня был выбор! Наружу-то хочется, а вариантов, кроме прохождения этих тестов, я не вижу. Пойдем дальше?

– Завтра, – мотает головой Элджернон. – Миротворец не любит, когда кто-то пытается с наскоку много заданий пройти. Он сделает их сложней.

Хоть что-то запомнил. Но это ему не поможет. Предавшие доверие должны расплачиваться. И плата будет выше, чем за нарушение приказа.

Шон, умница, нашел твиттер благотворительной кухни. В мое время у бездомных не было мобильников с интернетом, но, видимо, все меняется.

В парк мы приходим в гражданском, так что полный мужчина в фирменной бейсболке принимает нас за волонтеров. Шон лезет за удостоверением.

– Не пугай людей, парень. – Я перехватываю его руку, киваю напрягшемуся мужчине. – Все в порядке. Идемте внутрь, побеседуем.

В фургоне для волонтеров пьет кофе молоденькая девчушка. Подскакивает:

– Новенькие! Я так рада…

– Полиция. Извините, мисс, мы не поможем вам раздавать суп.

Мужчина, поджав губы, косится на девчушку, та нервно поправляет волосы.

– У вас вопросы насчет пропавшего человека, да?

Киваю. Похоже, нам повезло сразу встретить того, кто написал заявление. Девчушка выглядит серой мышкой, а пропавший парень даже на фотороботе тот еще красавчик. Может, посмотрел на нее благодарно, вот и привлек внимание.

– Верно, у нас вопросы о пропавшем. Можете добавить что-нибудь?

Она неловко пожимает плечами, косится на толстяка. Я оборачиваюсь к нему:

– Возвращайтесь к своим делам, мистер. Когда кухня заканчивает работу? Нам нужно расспросить волонтеров.

Тот невнятно обещает помощь. Когда выходит, оборачиваюсь к напарнику:

– Поброди по парку, расспроси бездомных. Корочкой не свети, не поможет.

– Есть, сэр! – Шон картинно отдает честь, сияя улыбкой.

– Итак, мисс…

– Алиса Стрит, – торопливо вставляет девчушка.

– Мисс Стрит, вы заявили о пропаже бездомного, которого в последний раз видели полгода назад. Почему ждали так долго?

Она краснеет, сцепляет пальцы на стаканчике кофе, как школьница.

– Я болела. Потом работала в другом парке, а он приходил только сюда, на холм. Мне неловко было расспрашивать, но, когда мы вернулись сюда, а он не появился, я все-таки стала задавать вопросы. И оказалось, его не видели примерно полгода. Никто толком не помнит, но я в последний раз была здесь весной, в марте, и тогда он еще приходил.

Торопливо строчу в блокноте: нигде, кроме парка, не появлялся – важно. Это не сужает область поиска, но есть, с чего начинать. Уточняю:

– Почему вы его запомнили?

– Ну… – Уши мисс Стрит становятся морковными. – Он был красивый. Мне сказали составить фоторобот…

– Да, я видел, – перебиваю. – Только из-за внешности?

Она низко опускает голову. Не люблю давить на людей, так что подвожу предварительный итог:

– Итак, юноша появлялся в Форест-Хилл и нигде больше. Каждый день?

– Да… Вежливый, трезвый, собранный такой. Молодой, но мне казалось… – На лице девчушки отражается заполняющий голову романтический туман. – Он так много повидал!

– Комплименты говорил? Вам или кому-нибудь другому?

Она отрицательно качает головой. Смотрит на меня неожиданно серьезно.

– Вы не думайте, я не совсем дурочка. Я ничего себе не напридумывала. Он правда пропал. И никто не будет его искать. Бездомные никому не нужны.

– Почему же, – не соглашаюсь. – Вам нужны. Вашим коллегам. Нам вот тоже очень нужны, сейчас будем их расспрашивать. Имени его вы не знаете?

Конечно нет. Тут никто не представляется, да что там, большинство вообще живет без паспортов, а зачастую и без памяти. Скольких пропавших я нашел среди этих несчастных людей-невидимок, не перечесть.

– Спасибо, мисс Стрит. – Захлопываю блокнот. – Сообщите, пожалуйста, номер своего телефона, чтобы мы могли связаться с вами.

Она поспешно кивает, пишет цифры маркером на салфетке, протягивает мне. Прячу листок в нагрудный карман, спрашиваю:

– Кто еще мог видеть и знать этого парня?

– Джеб, – тут же сдает она начальство, – и Кэти, которая сейчас на супе. И Гарри, охранник, только его сегодня нет. – Потирает лоб, мордашка серьезная. – Все волонтеры, которые полгода назад были, видели, наверное.

– Спасибо, мисс. Позовите Джеба, пожалуйста.

Она кивает, торопится наружу. В дверях оборачивается, широко улыбается:

– Спасибо! Вы не стесняйтесь, у нас вкусный кофе!

Эх, девочка. Встаю, беру одноразовый стаканчик из пачки. Кофе мне уже пять лет нельзя, а вот чаем побалуюсь. Кидаю в кипяток дешевый пакетик, он как раз успевает завариться, когда в фургончик возвращается Джеб. Заявляет с порога:

– Я ничего не знаю. У нас этих ребят сотни, попробуй каждого запомнить!

Киваю задумчиво, отхлебываю чай.

– Конечно, мистер… Простите, как ваша фамилия?

– Джонсон, – бурчит он и как-то неожиданно сдувается. – Я должен вести учет. Но если этим ребятам предложить расписаться, они предпочтут от голода помереть или ограбить магазин. Так что я правда не знаю. Я ж на раздаче не стою.

– Хорошо, мистер Джонсон, – миролюбиво киваю я. – А кто стоит?

– Сегодня трое, я предупредил уже, чтобы не убегали сразу. И охраннику тоже сказал. Еще час подождете, и придут.

Благодарю, выхожу наружу со стаканчиком. Фонарей в этой части парка мало, светятся только фургоны кухни. К центральному тянется не слишком длинная очередь. Получив миску, бездомные отходят в темноту. Первым мне попадается усатый старик. От остальных его отличает заинтересованный взгляд, и я тут же беру дедушку в оборот.

– Простите, вы не видели этого парня?

Повтори десять тысяч раз, на десять тысяч первый повезет. В этот раз везет уже на восьмой. Женщина в грязном пуховике ахает:

– А он тоже пропал? Бедняжка.

– «Тоже»? – Вытягиваюсь, как охотничья собака в стойке.

Конечно, парень – не первый и не последний пропавший в штате, но в том же месте и из той же группы людей – это уже интересно.

– Да, – кивает моя собеседница. – Джерри пропал месяц назад. Темненький такой, бледный. Снег не покупал, только травку.

Увы, большего она рассказать не может. Отхожу, торопливо чиркаю в блокноте приметы второго пропавшего, теперь буду спрашивать и про него тоже. Успеваю без всякой пользы поприставать еще к десятку человек, прежде чем кухня гасит огни над окном раздачи. Иду к административному фургону, спотыкаясь о брошенные миски, Алиса бегает с черным мешком, собирая их. Мельком улыбается мне, говорит:

– Я девочек попросила помочь. Линси вроде видела этого парня!

Увы, быстро выясняется, что Линси, может, и видела, но совершенно не помнит кого и когда. Со вторым пропавшим еще хуже, его вообще никто вспомнить не может.

– Благодарю за сотрудничество, – киваю волонтерам. – На этом все. Мы позвоним, если будут новые вопросы или информация.

Бреду к машине. Шон спешит следом, его распирает от новостей.

– Ну, – спрашиваю, садясь за руль, – что узнал?

– Про Джерри, – тут же выдает напарник, – который тоже пропал! Он дружил с местным охранником, тем, которого сегодня нет. Я приду завтра допросить?

– Вместе придем. Зацепок мало, нет смысла разделяться. И сначала займемся бумагами. Ты протоколы вел?

Шон покаянно мотает головой. Отругать бы его, да будто я лучше. Тоже буду завтра расшифровывать свои заметки, кто что сказал и как их обозначить.

28 сентября

Успел подремать всего пару часов. Посмотрел, как Элвин, уменьшив дозу едва ли не до чистой гомеопатии, вкалывает ее, сидя на крышке унитаза. Прокомментир овал, не рассчитывая на ответ. Он всегда молчит, только смотрит круг лыми совиными глазами и кусает незаживающие губы. Его заначки должно было хватить на раз, но он растянул на четыре. Еще столько же порошка я сохранил у себя. Вот и пригодится.

Наконец десятый этаж ложится спать. Элли устроилась в углу, свив себе гнездо из подушек. Спит, уронив книгу на грудь. Я помню: ты всегда любила читать. Нужно будет пополнить библиотеку на остальных этажах. Эл развалился посреди ковра, как обычно, демонстративно нагло. Посмотрим, как быстро тебя сломает боль, мальчишка. Но для этого нужно переместить его в бокс. Лучше не своими руками. Элбет спит на диване в обнимку с аптечкой, белый халат, который днем она носит поверх тонкого свитера, служит подушкой. Я могу угрожать чем угодно, она не согласится. И это правильно. Она не должна его предавать.

Элвин полусидит на полу, подтянув к себе худые ноги в мешковатых джинсах. Рыжие волосы падают на лицо, он прижимается плечом к ножке кресла, свесив голову на грудь. Конечно, у него пока нет ломки, но даже ее призрак – для него достаточный стимул. Элвин привык делать что угодно за дозу. Сделает и теперь.

Я прежде не использовал индивидуальные чипы для связи, хоть и предусмотрел такую возможность, но сейчас придется рискнуть. Подключаюсь, Элвин вздрагивает, просыпается – чип причиняет легкую боль, когда работает в таком режиме. Приказываю:

– Возьми снотворное из аптечки и введи его Элджернону.

Элвин втягивает голову в плечи, ежится, смотрит в камеру не мигая. Быстро облизывает губы, цепляясь за собственные локти.

– Я дам тебе дозу, – обещаю ему.

Смотреть, как он тихо, можно сказать, профессионально выполняет задание, одновременно приятно и жутко. Если бы я велел ему убить, он бы тоже послушался? С крыши ведь прыгнул сразу, без мига сомнений. Поэтому он здесь: чтобы научиться доверять тем, кто заслуживает этого. Преодолевать себя, не предавая людей, с которыми он в одной лодке.

– Теперь отнеси Элджернона в первый бокс. Дверь будет открыта. Положи его на пол и вернись наверх.

Элвин делает, не задавая вопросов. У него блестят глаза, когда он находит оставленный мной подарок. Оглядывается на Эла, прикусив губу, опять смотрит в камеру. Если попробует и лапки не намочить, и рыбку съесть, дам короткий разряд в пол. Эл после такой дозы снотворного не проснется, а Элвин поймет, что не стоит пытаться меня обмануть. Но он, постояв, возвращается в комнату. Опять садится у ножки кресла, сжимается весь, утыкается лицом в колени. На миг мне становится почти жаль, что я использовал его, а не пошел сам. Но это было бы слишком рискованно.

Не спеша беру планшет, убеждаюсь, что он полностью заряжен. С сомнением смотрю на холодные остатки кофе в чашке – какая это по счету, седьмая или восьмая? Пожав плечами, допиваю, – пара глотков погоды не сделает, а кофе нравится мне в любом виде. Поднимаюсь наверх, прохожу по своей части дома, отпираю дверь на девятый этаж. Бокс занимает совсем малую его часть, остальное я не тронул. Впрочем, сейчас важно лишь то, что здесь есть удобное кресло. Сажусь у стены, несколько минут смотрю в экран, переключаясь с камеры на камеру. Мне нравится стерильная белизна моего дома, матовость стен, холодный блеск стали. Люди смотрятся особенно ярко на таком фоне. Волосы Элвина, каждая веснушка на его бледном лице – словно огненная вспышка, даже чудовищный грязно-коричневый свитер обретает некий своеобразный шарм. Горный загар Элли превращает ее в мулатку, от природы светлые волосы кажутся леденцово-желтыми, футболка без рукавов – синяя, как вода. Эл, темноволосый и неуловимо экзотичный, выглядит очаровательно и одновременно жалко, словно бродяга из неведомых земель.

На белом фоне все ярче – люди, их чувства. Кровь и ожоги тоже. Мне нравится быть рядом в такие моменты. Пусть я не могу видеть гостей иначе, чем через камеры, приятно знать, что жертва прямо за стеной. Веду пальцем по экрану, плавно увеличивая напряжение тока на полу бокса. Эл вздрагивает, не сразу преодолевая действие снотворного, поднимается с трудом.

– Что… Что происходит?

Испуганно вцепился в ворот футболки и переступает с ноги на ногу, чувствуя пока слабое покалывание босыми пятками. Вот твое настоящее лицо, верно, Эл? Вечная жертва. Твое вызывающее поведение – просто способ сказать миру: «Докажите мне, что я не прав». В каждом твоем движении читается немая мольба взять тебя за шкирку, как котенка, встряхнуть и заставить слушаться.

Он еще не понимает. Усмехаюсь, склоняясь к планшету:

– Твое наказание. Я учу доверию, Элджернон, а ты его предал.

– Я вовсе не…

Резко увеличиваю напряжение. Морщусь, включая подавитель шума – не думал, что мальчишка будет так орать. Я тестировал, даже максимальный разряд можно выдержать. Тело, правда, не подчиняется совершенно, и потом несколько часов болят все мышцы. Отключаю ток, мальчишка падает как подкошенный. Всхлипывает, теперь только мне в наушники. Советую:

– Не спорь со мной.

Он кивает, смотрит в камеру – зрачки расширены так, что глаза кажутся черными. Смиренно ждет приказа или продолжения пытки, больше не пытаясь корчить из себя героя. Я ухмыляюсь, палец зависает над слайдером… Сигнал. В дверь бокса колотит Элли. Переключаюсь на динамик над ней: