Исчезнувший

– В стекле из дорогого только «Козел», – ехидно хихикнула Степанида.

– Намекаешь, что внучок мой в полицаи подался? – сощурилась баба Клава. – Не трудись, Степанида, меня это не заботит. «Козла» так «Козла». Загружай восемь бутылей.

Степанида послушно выставила на прилавок бутылки. После этого пошли консервы, мясные продукты и хозяйственные товары. Закупалась баба Клава минут двадцать. У местных, привыкших к причудам бабуси, и то терпение подходило к концу, что уж говорить про неподготовленного Крячко. Он переминался с ноги на ногу, облокачивался на прилавок, сгибался пополам, разминая затекшую спину, но в итоге все же не выдержал. Решительно прошел в начало очереди и, не говоря ни слова, принялся кидать выбранный бабусей товар ей в рюкзак.

Очередь оторопело наблюдала за происходящим, ожидая реакции бабы Клавы. А та и сама не знала, как отреагировать на подобную бесцеремонность. Рот раскрыла, а слов-то и нет! Одна Степанида наслаждалась происходящим. Еще бы! Впервые за десять лет, что она торговала в местном магазине, кто-то сумел вывести бабу Клаву из равновесия, да еще и дара речи лишить. Бабуся смолоду за словом в карман не лезла, а уж под старость и вовсе язвой непревзойденной заделалась. А тут, на тебе, стоит и слова вымолвить не может.

В итоге из ступора бабусю вывело как раз выражение лица Степаниды. Краем глаза она поймала торжествующий взгляд продавщицы, и в этот момент до нее дошло, как она оплошала. Дурой баба Клава выглядеть не любила, а потому быстренько сориентировалась. Натянула на лицо умиленную улыбочку и проговорила ласково так, точно внучка на пироги позвала:

– Ох, милок, не напрасно я твое хозяйство-то нахваливала. Как сердцем почуяла, что человек ты добрый, отзывчивый. Мне-то, древности такой, сколько времени понадобилось бы, чтобы покупочки в торбу покласть, а ты вона как шустро справился. А ведь злые языки про вас, городских франтов, сущие страсти болтают. Менталитет у вас, мол, только на удовлетворение личных потребностей направлен, и все такое. Но я им не верила, а теперь и подавно не поверю. Большое сердце, видать, с большим хозяйством как-то контактируют.

Смесь старорусского выговора и окультуренной речи резала слух, но Крячко твердо решил нападки бабуси пропускать мимо ушей. Пусть себе лопочет. Главное, чтобы убралась из магазина побыстрее. Он и так из-за нее добрый час времени потерял. Почему-то ему не хотелось начинать расспросы об Ольшевском в присутствии бабы Клавы.

– Всегда пожалуйста, – буркнул он, укладывая последний сверток в рюкзак и выставляя его на пол возле прилавка.

– Говоришь, обращаться, если нужда приспичит? – хитро прищурилась баба Клава.

Крячко насторожился, очередь подтянулась, предвкушая продолжение спектакля. А бабуся вперила в него сиротливый взгляд, какой бывает у брошенного шелудивого котенка, и елейным голоском выдала:

– Ты, небось, на колесах, сынок? Не сочти за труд, подбрось древность до хаты. Сам видишь, поклажа у меня непреподъемная, путь неблизкий, а ноги-то уже не те.

– У тебя на крыльце тачка стоит, – опередив Крячко, произнес усатый дядька, как и все присутствующие моментально поняв, что задумала баба Клава. – Грузись и кати.

Баба Клава и бровью не повела, продолжая смотреть на Крячко жалостливым взглядом. На раздумья тот потратил не более пары секунд, после чего решительно подхватил рюкзак и поволок к выходу. Спровадить бабусю он посчитал более быстрым вариантом решения проблемы. Но бабуся подчиняться и не думала.

– Куда ты, милок? – окликнула она его у самой двери. – Что ж, сам-то без покупок уйдешь?

– Потом вернусь, – коротко бросил Крячко.

– Э, нет, так дело не пойдет, – заявила баба Клава. – Мне, милок, спешить некуда, так что сваливай поклажу в угол и получай, за чем пришел. Анна тебя пропустит, да и ребятишки не будут против.

Крячко понял, что теперь он от бабуси не отделается, пока та не выяснит, чего ради он пришел в магазин, и, вздохнув, вернулся обратно.

– Ладно, раз уж пошла такая тема, буду откровенным, – начал он. – Продукты мне не нужны. Мне нужна кое-какая информация. От вас, Степанида.

– Правда? Какая ж с меня информация? – удивилась продавщица. – Я ведь не «Панинский вестник».

– Ты, Степанида, не прибедняйся, – снова вклинился усатый дядька. – Все знают, что мимо тебя ни одна сплетня не проходит. Помоги человеку, нечего тут выделываться. Вы и так ему мозг сломали своими выкрутасами.

– А ты, Шивай, командира тут из себя не строй. Давно ли просох, чтобы бабами чужими командовать? – напустилась на него баба Клава. – Степанида и без тебя знает, что следует пришлым выкладывать, а что при себе лучше оставить.

Крячко понял, что, если не вмешается, так и проторчит в магазине до самого закрытия, слушая перебранку местных завсегдатаев. Он сделал шаг в сторону, чтобы видеть лица всех присутствующих, и с ходу выдал им цель своего визита в супермаркет. Известие о том, что пришлый приехал в гости к Николаю Ольшевскому, собравшиеся приняли воодушевленно. Ольшевского в поселке знали и любили. О том, что он собирается покупать какой-то супер-пупер автомобиль, он здесь всем уши прожужжал. С авторынка фотоснимки привозил и кое-какие из них даже показывал тем, кто желал оценить выбор фермера.

А вот что пропал он целых три дня назад, они – ни сном ни духом. Степанида, правда, удивлялась, отчего это он за хлебом не приходит. Раньше каждый день заглядывал. Купит батон или половину пшеничного в нарезке, того, что для тостера предназначен, поболтает со Степанидой и домой. Иногда и другой товар прихватывал, но чаще ограничивался батоном. Основным набором продуктов он, как и многие панинцы, закупался в сетевом магазине. Средства экономил. Степанида иной раз уговаривала его сырку свежего взять, рыбки солененькой или полуфабрикаты, чтобы не готовить. Ольшевский брал, потом благодарил продавщицу, а та и рада стараться.

Последний раз он появлялся в магазине в субботу. Степанида для него колбаску откладывала. Тот сорт, что предпочитал Ольшевский, привозили нечасто, а тут большую партию привезли. Степанида, на правах давней знакомой, позвонила Николаю, чтобы сообщить о завозе. Тот сказал, что непременно зайдет перед работой. И зашел. Купил колбасу, десяток яиц и ушел. Батон в тот раз не брал. Сказал, что воскресным днем он ему не понадобится. Он собирался перекусить в городе. Причем и поужинать, и позавтракать. Где Ольшевский собирался переночевать в городе, он Степаниде не сказал. Но женщина была уверена, что проблема ночлега у него решена. Заранее решена.

Насчет того, знала ли Степанида, что у Ольшевского с собой крупная сумма денег, ответ Крячко получил отрицательный. Баба Клава, поминутно встревающая в разговор, о деньгах не слышала, несмотря на то, что ее соседка, Наташка-аптекарша, дружна с женой соседки Ольшевского. Надумай та рассказать кому о деньгах Ольшевского, в первую очередь выложила бы Наташке. Ну, а уж та ей, бабе Клаве.

Усатый дядька Шивай и подавно не был в курсе финансовых операций Ольшевского. Его друзья-собутыльники об этом не упоминали, а узнай они о том, что Ольшевский подбогател, сразу бы помчались деньги на пузырек клянчить.

А вот мальчишки-подростки оказались совсем не бесполезны. Поначалу они усиленно делали вид, что их эта тема не касается, хотя уши и навострили. Крячко некоторое время наблюдал за тем, как они перешептываются, и пришел к выводу, что какие-то мысли на этот счет у подростков имеются. Он оказался прав. Те помялись-помялись, но потом, под нажимом Крячко, выложили то, о чем шептались. В Панино, как и в любом населенном пункте, имелись свои группировки, которые рулили на районах. Не рецидивисты, конечно, так, шелупонь, по столичным меркам. Но они-то сейчас Крячко интересовали больше всего. Если уж кто и мог узнать, что у Ольшевского на руках бабки появились, так кто-то из молодых да ранних.

Сами парнишки в круг избранных не входили, но местными новостями владели. Пока Крячко допрашивал продавщицу, они усиленно пытались вспомнить, не шел ли среди местных гопников слушок про то, что кого-то из панинских на бабки выставили, и пришли к однозначному выводу, что ничего подобного за последние три дня в Панино не происходило. Они бы наверняка узнали, убеждали парнишки полковника. Если бы кто «приподнял» такую кучу бабла, удержаться, чтобы не похвастаться, не смог бы. Хоть своим, но проболтались бы. Ну, и гудеж наверняка устроили бы. С водкой, пивом и девочками. При такой удаче не один район бы гудел, а парни ни о каких грандиозных попойках не слыхали.

Поняв, что большего из беседы не выжмет, Крячко поблагодарил всех за помощь, коротко кивнул и вышел из магазина. Пока шел до машины, анализировал полученные сведения. Было их не так уж много. Радовало лишь то, что все они текли по одному руслу. Ни бабы-сплетницы, ни алкаши и нарики, ни гопники местные к исчезновению Ольшевского оказались непричастны. Для Крячко это означало, что он может не распыляться, а спокойно ехать в Воронеж и там искать след друга.

На авторынок Стас приехал, как говорится, к шапошному разбору, что было неудивительно. Обычно народ на таких рынках топчется спозаранку и в основном в субботу и воскресенье. Эти дни для покупки-продажи автомобилей самые «рыбные». Вот тогда здесь и продавцов, и покупателей, что килек в банке. И техники нагоняют на продажу раз в десять больше, чем в будний день, когда за сетчатым забором остаются лишь кирпичи да невыездные, те, что так называемые «перекупы» со всех концов страны пригоняют в убитом состоянии, а затем перепродают здесь по завышенным ценам. Хочешь – бери, а нет, так отваливай. Они свой товар и на будни оставляют, потому как перегон дороже навара выйдет, если каждый раз машину туда-сюда гонять.

Но все же Крячко повезло. На воронежском авторынке местные власти объявили среду днем акционных тарифов, снизив плату за въезд и торговое место аж в десять раз, а для покупателей в этот день предоставлялась бесплатная парковка и продленный рабочий день в конторах по оформлению договоров купли-продажи. Причем и их услуги стоили в этот день на порядок ниже. Так что среда для воронежских торговцев товаров на колесах впустую не проходила.

Бросив машину на парковке, Стас миновал шлагбаум и осмотрелся. На обширной территории все еще стояли автомобили и неспешно прогуливались запоздалые покупатели из тех, кто хорошей торговле предпочитает сладкий утренний сон. Подумав, он двинулся вдоль опустевших рядов машин, обращаясь к каждому из оставшихся продавцов с одним и тем же вопросом: знаком ли им завсегдатай воскресного рынка Николай. Фотографию Ольшевского он предусмотрительно захватил, когда был у того дома. На снимке он был моложе лет на пятнадцать, но особой роли это не играло. Стрижку Ольшевский не менял со студенческих времен, да и повзрослев, постарел не особо, так что и по имеющемуся снимку он был вполне узнаваем.

Пройдя все ряды из конца в конец, так и не удалось найти хоть одного продавца, который бы признал в Ольшевском постоянного посетителя рынка. Это настораживало. По сути своей, продавцы подержанных машин люди весьма наблюдательные, им по статусу положено иметь идеальную память на лица, угадывать намерения и возможности клиентов, будь они реальными или потенциальными. Так как так вышло, что за полгода, которые Ольшевский катался на этот рынок, ни один из продавцов не смог запомнить его внешность? Четыре воскресных дня в месяц, шесть месяцев подряд – это же целая прорва дней. Неужели за такой срок Ольшевский не примелькался бы? Скидку на не базарный день он, разумеется, сделал. И о том, что от реального количества продавцов к моменту его приезда на рынке осталась лишь четверть, тоже не забыл. Но все же ситуация казалась ему совершенно невозможной.

Как минимум с десяток продавцов заявили, что торгуют на этом рынке не первый год, не пропускают ни одного воскресного базара, и все же Ольшевский им незнаком. А седоватый мужик, что торговал подержанную «Ниву», так вообще Крячко на смех поднял, когда тот сообщил, что Ольшевский на рынке вроде как завсегдатай. Ты, говорит, друга своего порасспроси как следует, может, он тебе и признается, куда по воскресеньям шляется. Наверняка, мол, жене говорит, что на базар, а сам к зазнобе под теплый бочок. Этот же мужик дал Крячко дельный совет, предложив попытать счастья у Карима, который профессионально занимается перекупом и буквально живет на рынке. Занимается Карим исключительно восстановленными иномарками, но качество товара у него отменное. Если уж Карим занялся реставрацией авто, значит, выйдет из его гаража такая красавица, что и английскому послу не стыдно предложить. К нему, мол, на год вперед очередь за товаром расписана, а на рынок он работу свою вроде как в рекламных целях выставляет. Доведет до ума, пару недель постоит с ней на рынке, люди подходят, смотрят, ценой интересуются. Он им весь расклад дает, а потом объявляет, что машина давно продана, но сотворить такое чудо и для них берется. Так и крутится.

Совет Крячко понравился. На месте Николая он бы так и поступил: выбрал бы себе тачку, заказал умельцу Кариму и ждал бы, пока тот найдет то, что нужно именно Ольшевскому. Тем более что работу Карима все хвалят. Адреса его мужик не знал, но сообщил, где тот любит свободное время проводить. В противоположном конце города, на трассе недалеко от выезда, брат Карима держал забегаловку для водителей-дальнобойщиков. Там и проводил свое время Карим.

Не теряя времени, Стас отправился туда. Проехав через весь город, выехал на трассу и почти сразу увидел то, что искал. Длинное одноэтажное здание, обложенное декоративным камнем. Вдоль трассы протянулась вместительная парковка, на которой припарковались с десяток фур и рефрижераторов. Открытая терраса пустовала, а вот внутри совсем по-домашнему расположились хозяева фур – дальнобойщики. Перед каждым стоял поднос с тарелками и салатниками. От тарелок шел пар, густой аромат витал в воздухе, дразня и возбуждая аппетит. Водители активно работали ложками, лишь изредка перебрасываясь словами.

Крячко сглотнул слюну, желудок предательски заурчал, напоминая о том, что скудной трапезой его лишь слегка задобрили, но от голода не избавили. Не успел он осмотреться, как к нему подскочил румяный улыбчивый парнишка в форменной куртке и кепочке.

– Добро пожаловать к Нагиму, – открыто глядя в глаза Крячко, поздоровался он. – Впервые у нас?

– Так уж вышло, – как бы извиняясь, ответил Стас.

– Отлично! – почему-то обрадовался официант. – Поверьте, вы попали туда, куда нужно. Кто к Нагиму попадает, тому во всем сопутствует удача и благополучие.

– Я думал, сюда заглядывают просто перекусить, – удивленный формой приема, произнес Стас.

– О, вы просто не представляете, о чем говорите, – замахал руками официант и доверительно, точно закадычному другу, сообщил: – Раз поесть у Нагима все равно, что положительной энергией на неделю зарядиться. А знаете, почему? Да потому, что имя «Нагим» так и переводится. «Нагим» по-татарски – благополучие. Еда здесь приготовлена с любовью и пожеланием всех благ трапезничающим, и это не просто слова. Попробуйте нашу фирменную шурпу, сами все поймете. А эчпочмак? Это же не пирожки, а песня!

– Шурпы не нужно, а вот чпочмаков ваших насыпьте с десяток в пакет. – Крячко решил не отказываться от представившейся возможности и совместить приятное с полезным. – И еще, пригласите-ка вашего хозяина. Надеюсь, он на месте.

– Хозяина? Вас что-то не устроило в обслуживании? – напрягся официант.

– Все на высшем уровне, – заверил Крячко, доставая удостоверение. – Просто мне нужен Карим, а кто как не брат мне в этом поможет.

– Так я мог бы и самого Карима позвать, – воодушевился официант. – Посидите, поедите, дела лучше за шурпой обсуждать. Баранина у нас наисвежайшая.

– Уговорил, парень, тащи свою шурпу. Только уж и Карима в придачу, – рассмеялся Стас. – Но сперва столик мне поуютнее организуй.

– Это мы мигом, – засуетился официант. – Проходите за мной, я вас во втором зале устрою. Там тихо, и кабинки отдельные.

Крячко прошел во второй зал. Он оказался разделен на отдельные секции симпатичными ширмами, задрапированными тканью с национальной росписью. За ширмой располагался низкий столик. Он стоял на ковре в окружении целой кучи расшитых подушек. Только Крячко устроился на подушках, как официант выставил перед ним глубокую пиалу с дымящимся бульоном, из которого торчала баранья кость. Запах от пиалы шел такой, что рот Крячко моментально наполнился слюной. Не раздумывая больше, он схватился за ложку. Официант пожелал приятного аппетита и сообщил, что Карим присоединится к полковнику через пять минут. Заглатывая куски баранины вприкуску с пирожками, начиненными все той же бараниной, Стас мечтал лишь о том, чтобы успеть расправиться с огромной порцией до того, как придет Карим.

Глава 4

Карим подошел как раз тогда, когда он отправил в рот последнюю ложку наваристой шурпы. Рукопожатия не получилось, Стас успел извозить пальцы о баранью кость, а в таком виде подавать руку было как-то неловко. Карима этот небольшой казус не смутил. Он спокойно пододвинул гостю салфетницу и вежливо поинтересовался:

– Вижу, стряпня Агзии пришлась вам по вкусу. Да вы не смущайтесь. Жена моего брата – непревзойденный повар.

– Что есть, то есть, – подтвердил Крячко. – В жизни такой вкусной еды не пробовал.

– Кулунтай сказал, вы из полиции? – перешел к делу Карим.

– Так точно, но здесь я неофициально. Приехал к другу в гости, а его дома не оказалось. – Стас решил представить дело, как нечто обыденное. – Хотел ему сюрприз сделать, а получилось, что это он мне его преподнес.

– И вы считаете, что я могу вам помочь его найти? – предположил Карим. – Мы с вашим другом знакомы?

– Надеюсь, что да. – Стас тщательно вытер руки о салфетку, достал из кармана фото Ольшевского и протянул Кариму: – Взгляните, это мой друг, Николай Ольшевский. Он вам знаком?

– Почему вы считаете, что мы должны быть знакомы? – поднося снимок поближе к свету, спросил Карим.

– Он увлекается автомобилями, а недавно сообщил мне, что собирается купить иномарку. Подержанную. На рынке мне указали на вас, как на лучшего эксперта в этом вопросе, вот я и подумал, что он мог обратиться к вам за помощью. Сам-то он в машинах не особо шарит.

– Да, мы с ним общались, – заявил Карим, возвращая фото. – Примерно с месяц назад. Он заказал мне вполне достойную модель «Опеля». Обычно на такой заказ уходит от шести до двенадцати месяцев. Найти машину, чтобы подходила клиенту и по цене, и по качеству, не так-то просто, а тут вдруг нужная модель подвернулась. Я созвонился с Николаем, он подтвердил свое намерение, и я начал переговоры с продавцом. Завтра собирался ехать забирать ее. Она в Тольятти, так что путь неблизкий. Только до друга вашего дозвониться не смог. Одним словом, помочь я вам ничем не могу.

– Вы уже мне помогли, – просто ответил Крячко. – Теперь я знаю, что и когда собирался приобрести мой друг, а это уже полдела.

– Я не совсем понимаю, – начал Карим. – Вы хотели узнать, где сейчас ваш друг, или каковы его намерения относительно покупки машины?

– И то и другое. – Стас поднялся, разговаривать с Каримом, когда он нависает сверху, было не совсем приятно. – Был бы рад, если бы вы смогли сказать, где его искать, но и относительно машины информация не лишняя.

– С вашим другом случилось что-то плохое? – Карим интуитивно почувствовал, что вопросы полковник задает не ради простого любопытства.

– Будем надеяться, что нет, – вздохнул Крячко. – Напомните, как давно вы сообщили Ольшевскому, что нашли подходящий автомобиль?

– На прошлой неделе, в субботу, – без запинки ответил Карим. – А когда пропал ваш друг?

– В воскресенье. Снял деньги в банке, уехал в город и исчез. На телефонные звонки не отвечает, дома и на работе не появляется.

– Предоплату я беру тогда, когда машину пригоню, а окончательный расчет после завершения восстановительных работ, – задумчиво произнес Карим. – Непонятно, зачем ему так рано деньги снимать? В запасе у него еще недели три как минимум было – неделя на перегон и две на реконструкцию.

– Вот и мне непонятно. Может, он в разговоре об этом упоминал?

– О том, что снял деньги? – переспросил Карим. – Нет, об этом разговор не шел. У меня для всех клиентов правила одинаковые.

– Может, Николай об этом не знал? – предположил Стас.

– Исключено. Финансовый вопрос я всегда обсуждаю в самом начале. Прежде чем давать обещания относительно заказа.

– Тогда действительно непонятно, чего ради он так спешил, – согласился Крячко. – Должна же быть причина.

– Здесь я вам не помощник, – развел руками Карим.

– Скажите, Ольшевский обратился напрямую к вам, или ему вас кто-то порекомендовал?

– Мой номер телефона можно найти на всех сайтах, на которых выставляются объявления о продаже восстановленных авто, – пояснил Карим. – Думаю, Николай вышел на меня через эти объявления. А что вас смущает?

– Вы и сами знаете, сколько в интернете мошенников пасется. Можно реально нарваться на дельца, который чуть подшаманит битую тачку и выставляет, как новую, – объяснил Крячко.

– Меня в Воронеже все знают. Наверняка Николай обо мне не раз слышал, раз уж он так автомобилями увлекается, – заметил Карим. – У любого в городе спросите, кто такой Карим, и вам ответят, не задумываясь. И номером телефона поделятся.

– Так уж и каждый? Почему тогда кто-то предпочитает иметь дело с другими перекупщиками?

– У меня авто ждать нужно, – объяснил Карим, – а это не всех устраивает.

– Логично, – согласился Стас. – Что ж, спасибо за откровенность. Не сочтите за труд, если вдруг Ольшевский проявится, позвоните мне.

Он продиктовал номер своего мобильного, Карим внес его сразу в телефон и пообещал держать связь, после чего ушел. Крячко же не торопился. Заказал чай, съел часть пирожков, заказанных навынос, и решил, что пришло время проверить состоятельность второй версии. Достав из кармана визитку, он набрал номер фирмы, предлагающей настоящим мужикам незабываемый отдых.

Минуту спустя из телефонной трубки полился мелодичный женский голос:

– Фирма «РуАр», чем могу помочь?

– Здоровеньки булы, баришня, – подпустив в речь украинский акцент, проговорил Стас. – Не откажите в любезности, хочу провести вечир у компании гарной дивчины.

– Вы позвонили в компанию «РуАр», – сохраняя вежливый тон, заявила девушка. – Представьтесь, пожалуйста.

– Данило Нечипоренко, – после секундной паузы представился Крячко. – Так как насчет гарной дивчины? Тильки мосластых мне не треба. Малость попышнее.

– Боюсь, вы не туда попали, – выдала девушка и бросила трубку.

Крячко обескураженно воззрился на мобильник. Странно! Предлагают интим-услуги, а сами трубки бросают. Ну, и сервис. С таким обслуживанием и в трубу вылететь недолго. Выждав пару минут, он снова набрал номер фирмы. Ответила все та же девушка с мелодичным голосом. Услышав в трубке знакомый акцент, она снова дала отбой, даже не удосужившись дослушать и уж тем более ответить. Крячко еще сильнее удивился, но сдаваться не собирался. Он сделал двенадцать звонков, всякий раз меняя голос и привнося в речь новый акцент, прежде чем понял, что удовлетворять его желания девушка не собирается.

«Все-таки очень странно. Каким же образом они клиентов себе ищут, если отшивают всех после первых же слов? – раздумывал Крячко. – Может, фраза про отдых означает вовсе не то, о чем я подумал?» Придя к такому выводу, он вызвал официанта и попросил принести телефон. Тот просьбу выполнил. Спустя несколько секунд на подносе перед Крячко лежал радиотелефон стационарной связи. На этот раз Стас обошелся без акцента. Как только девица произнесла шаблонную фразу, представляя название фирмы, он как можно вежливее произнес:

– День добрый, меня интересуют услуги вашей фирмы.

– Представьтесь, пожалуйста, – вновь попросила девушка.

– Александр Николаевич Струнов.

– Минуту. – Девушка запустила режим ожидания, и в уши Крячко полилась релаксирующая музыка. Длилось это, правда, недолго. Голос девушки вновь зазвучал из динамика: – Простите, но вас нет в списках. Возможно, вы не являетесь членом клуба. Удачного дня! – И снова из трубки полились короткие гудки.

«Что за чертовщина такая, – раздосадованно подумал Стас. – Отдых для мужчин должен быть доступен, вне зависимости от каких-то списков. Это что – какая-то элитная тусовка проституток?» Тем не менее желание звонить испарилось. Вернув трубку официанту, он поинтересовался, не слышал ли тот о фирме под названием «РуАр». Тот пожал плечами и испарился. Ждать новых чаевых от посетителя, который ничего больше заказывать не собирается, было глупо, потому он и поспешил найти себе нового.

Тогда Крячко решил покопаться в интернете в поисках информации о фирме «РуАр». Результатов запрос не дал. На необъятных просторах Всемирной паутины сайта этой фирмы не существовало, что несколько обескураживало. Неужели они держатся на плаву лишь благодаря раздаче визиток? И, кстати, где Ольшевский мог ее получить? И почему такая официальность? Требование назвать имя и фамилию, сверка по спискам и полный игнор простых граждан. Что за фирма такая, которая не стремится заполучить нового клиента?