Новые приключения Вельки и Ромки. Тайна магнита Миров

– А где настоящий Амадеус? – немного дрожащим голосом спросила Велька. – Вы его что, того? Ликвидировали? Так сказать, для блага великого дела?

– Девочка, какие глупости ты говоришь, – возмутился Зевс. – Гордениус Амадеус сейчас находится в палате Главного Больничного Управления с острой формой пищевого отравления. Вчера он вернулся из очередного путешествия по Бахранам и намеревался покинуть Перекресток, чтобы встретиться со своими племянниками в городке Сайбурн, в Жирандо. Вместе они должны были следовать в город Рилль. Однако, бедняга остановился в гостинице вашего старого знакомого, Фокуса, и неосмотрительно принял участие в дегустации нового блюда – тарталеток по-квабудски. К сожалению, его желудок не выдержал такой экзотической пищи. И вот – печальный итог – ближайшую неделю он не поднимется с больничной койки. Этого времени вам должно хватить на то, чтобы вернуться с Энподусом. Ну, а если нет…

– Что тогда произойдет? – запоздало поинтересовался Ромка.

– Представьте поезд, сошедший с рельс, – грустно произнес Мудрец. – Что его ждет? Крушение, хаос… Каждый час, каждая минута отсутствия Энподуса приближает нас к краху. Время работает против нас и миры все ближе и ближе к разрушению. Я, с моими коллегами, как никто понимаем нависшую над нами опасность. Уже несколько недель как мы потеряли сон и покой, пытаясь спасти ситуацию.

Глядя на Мудреца, девочка вдруг подумала, что и ему самому не помешает энергетическая подпитка. По мере того, как Зевс говорил, его лоб покрывался испариной, а на бледных щеках обозначились резкие впадины. Мудрец не преувеличил свои переживания. Он действительно напоминал тяжело больного человека. Теперь Ромке и Вельке стали понятны причины столь удручающего состояния Мудреца. Его болезненный, изможденный внешний вид объяснялся обеспокоенностью и тревогой за судьбу миров.

– Уже сейчас во всех мирах ощущаются признаки грядущей катастрофы: тайфуны, цунами, землетрясения, эпидемии, – печально добавил Зевс.

– Точно, точно! – ахнула Велька, вспомнив телевизионные новости о мировых катаклизмах и недавнее землетрясение, случившееся в их родном городе.

Зевс сделал знак Сардонису, и тот поспешил налить ему воды из высокого графина. Осушив малахитовый кубок, Зевс взбодрился и прочувствованно закончил:

– В общем, считайте это моей личной просьбой.

Эти слова стали для присутствующих знаком, что аудиенция окончена. Следуя примеру Гардина и Сардониса, Ромка с Велькой поклонились Зевсу и заверили его в удачном исходе предстоящего путешествия. Их решительный настрой пришелся по душе Мудрецу, считавшему, что уверенность в своих силах – залог успеха.

– И не забудьте провести процедуру отождествления Пропуска с вами, – произнес непонятную фразу Зевс, обращаясь к Сардонису. – Необходимо заменить информацию о Дикки, Викки и Гордениусе Амадеусе на ваши персональные данные. Иначе вам не удастся преодолеть Всепожирающую Огненную Завесу.

– Я займусь этим немедленно, – заверил Мудреца Сардонис. – И заодно уточню местоположение Межпространственной Двери, – добавил он. – По моим расчетам она должна быть где-то поблизости от трактира «Два Мыслителя».

– Хорошо, – отозвался Зевс. – Но до трактира еще надо добраться, – с сомнением глядя на тонкий Ромкин свитер, пробормотал он. – Держите, молодой человек, – снимая с себя сиреневую мантию, произнес Мудрец. – Этот наряд хоть и отличается от того, что вы привыкли носить, но, по крайней мере, он защитит вас от холода и ветра.

– Вы нужны нам здоровыми и бодрыми, – шутливо заметил Зевс, самолично набрасывая на Ромкины плечи мантию. – И не забывайте, что вы теперь одна семья. Дядя и племянники должны жить дружно, – напутствовал он путешественников, провожая их к выходу и махая на прощание рукой.

Обитель Мудрецов друзья покинули в полном молчании. Краблик и Тень, встретившие их за дверью, проявили деликатность, воздержавшись от расспросов. Да и чего расспрашивать? Итак ясно, что дело секретное. Просто так чаю попить Мудрецы бы не вызвали. Да и не только секретное, но и суперсрочное. После совещания Сардонис дал указание Краблику доставить Ромку и Вельку в трактир «Два Мыслителя».

– Я буду там через час. Времени у нас в обрез, так что не вздумайте опоздать. И будьте готовы ко всему, – сухо бросил Сардонис ребятам, когда они выходили из Обители. И как всегда, ничего не объяснив, повернулся и быстро зашагал вниз по заснеженным ступеням.

– Добро пожаловать в семью, – насмешливо проронила Велька, глядя вслед удаляющемуся «дядюшке».

ГЛАВА 5. Трактир «Два Мыслителя»

По словам Краблика, место встречи находилось совсем недалеко от Обители Мудрецов, так что на этот раз прогулка по Перекрестку обещала быть совсем короткой. Пока друзья беседовали с Зевсом, погода сильно изменилась. Солнце, и без того светившее вполсилы, окончательно разуверившись в своей способности разгонять мрак, скрылось за серыми тучами, воинственно обложившими небо над Перекрестком. Несмотря на раннее время суток на улице сразу же стало сумрачно и немного таинственно, как всегда бывает зимней вечерней порой.

– Я так и не понял, к чему нам надо быть готовыми? – не обращая внимания на погодные метаморфозы, беззаботно произнес Ромка, вспомнив последние слова Сардониса. – По-моему, ничего трудного нет в том, чтобы смотаться в другой мир и по-быстрому вернуться обратно.

– Ой, поглядите-ка на этого бывалого путешественника, – фыркнула Велька. – Можно подумать, что тебе в другом мире побывать так же легко, как двойку по физике получить.

– У нас в школе нет еще никакой физики, – буркнул присмиревший Ромка.

– Вот я и говорю, что двойку тебе по ней можно схлопотать без труда, не прикладывая особых усилий, – парировала сестра.

– А что такое «двойка по физике»? – спросил любознательный Тень. – Ой, прошу прощения, это, наверное, тайна. Мы с Крабликом все понимаем, вы не должны нам ничего рассказывать, – печально закончил он, обменявшись с канюком грустными взглядами.

Только сейчас Ромка с Велькой осознали, как, должно быть, мучаются друзья, пытаясь понять причину их визита на Перекресток.

– Ребята, простите нас, мы вам ничего не объяснили, – растерянно произнес Ромка, остановившись и глядя в полные надежды и нетерпения глаза Краблика и Тени. – Но, наверное, это действительно тайна.

– Мы клянемся, что как только вернемся, все-все вам расскажем, – пообещала Велька.

– Конечно, мы все понимаем, – смиренно повторил Тень и понуро побрел впереди по занесенной снегом дороге.

– Уф, наконец-то мы на воздухе,– преувеличенно бодро выдохнул Краблик, стараясь сменить тему разговора. – Не люблю я этот дворец,– недовольно сморщив мохнатый нос, признался он, взбираясь на ветролет. – Как-то там у них не душевно, а уж последнее время и вовсе словно черные тучи сгустились.

– Да ты уже как Тень говоришь, – рассмеялся Ромка. – «Черные тучи над Обителью бродят…», – заунывно продекламировал он, подражая интонациям Тени.

– Да, можно и так сказать, – одобрительно кивнул Тень,– или: «Сгустился мрак над Мудрецами и Мудрецы чернее тучи стали».

– Ой, не в склад не в лад, – фыркнул Краблик, снисходительно глядя на Тень. – Да ладно, что с этого поэта теневого взять!

– Теневой поэт – это что, оскорбление? – подозрительно уточнил готовый разобидеться Тень.

– Что ты, это очень почетное звание, – торопливо заверил его Ромка. – Ребята, я так по вам соскучился, – внезапно воскликнул он. – И по вашим препирательствам тоже!

– А мы-то как! А мы-то как соскучились, – потирая лапкой глаза, подхватил Краблик. – Я ради вас даже готов терпеть этого поэтического зануду, – в порыве чувств воскликнул канюк. – Тень ведь уже три дня оду сочиняет в честь вашего приезда.

– Но мы на Перекрестке от силы час, – засмеялась Велька.

– А я три дня надеялся и верил, что вы придете, – проникновенно произнес Тень, пытаясь поймать рукой летящие снежинки.

– Что я перенес! Что пережил за эти три дня, представить трудно, – пробормотал Краблик в ухо улыбающемуся Ромке.

Канюк было предложил вновь воспользоваться скоростной подземкой, чтобы добраться до трактира, но Велька с Ромкой, у которых еще были свежи воспоминания об их поездке, категорически отказались, единодушно выбрав прогулку по улице.

Местность, по которой шли друзья, была незнакома Ромке и Вельке. Скорее всего, этот район Перекрестка относился к ранней эпохе его создания. Зеркальных домов, передвижных прозрачных капсул здесь не было и в помине. Ребят окружали невысокие дома, сложенные из серых, неровной формы камней, истертых временем и погодными осадками. Невеселую сумрачную атмосферу немного оживлял белый снег, щедро усыпавший крыши и карнизы домов.

– Как-то тут у вас нерадостно, – зябко поежилась Велька, оглядываясь по сторонам. – Темновато и пустовато.

И действительно, несмотря на сумрак всего в нескольких домах появились веселые желтые квадратики света, а остальные здания хранили угрюмое молчание, глядя на путников пустыми глазницами черных окон.

– Да уж, народу у нас теперь на Перекрестке не густо, – грустно подтвердил Краблик. – Уже неделю путешествия между мирами запрещены. Я половину своих ребят распустил по домам, в отпуск. Большинство Межпространственных Дверей закрыты и опечатаны, так что нужды в Смотрителях пока нет.

Услышав такие новости, Ромка и Велька многозначительно переглянулись. Оказывается, дело гораздо серьезнее, чем представлялось им на первый взгляд. Из-за пустяков Мудрецы не стали бы ограничивать путешественников в передвижениях между мирами. Ведь цель создания Перекрестка – обеспечить возможность быстрого перехода из одного мира в другой.

По мере того как ребята продвигались в глубину квартала, ветер становился сильнее, а снежинки убыстряли свой воздушный бег.

– Далеко еще до этого трактира? – спросил Ромка, когда очередной порыв ветра разбил о его лицо десятки колючих, мелких снежинок.

Мальчик, уже в который раз за время этой прогулки, оценил заботу и предусмотрительность Мудреца, одарившего его напоследок своей мантией. Легкая накидка оказалась на удивление теплой, и Ромка, закутавшись в нее по самые уши, бодро вышагивал по заснеженной дорожке. Редкие прохожие не обращали на необычное одеяние мальчика никакого внимания, поскольку сами были облачены в экстравагантные наряды, весьма далекие от классического представления о зимней одежде.

– Все, мы уже пришли, – порадовал Краблик, показывая лапкой на вывеску, раскачивающуюся под порывами ветра.

Табличка с названием была практически вся занесена снегом. Сквозь него проступали едва различимые очертания двух мужчин, очевидно, и являющимися теми самыми Мыслителями, в честь которых трактир получил свое название. Когда Ромка проходил под вывеской, пушистый ком снега оторвался от ее заснеженной поверхности и приземлился прямо на нос мальчика. Ромка возмущенно поднял голову и увидел очистившиеся от снежного покрова серьезные глаза, высокий лоб и густые сросшиеся брови одного из Мыслителей.

«Серьезный дяденька», – уважительно подумал Ромка, входя в придерживаемую Тенем дверь, из которой веяло спасительным теплом.

– Это очень уютный трактир, – тем временем рассказывал канюк. – Сейчас там наверняка никого нет, народ соберется только к вечеру.

Краблик оказался прав. За исключением одного посетителя и официанта, хлопотавшего за стойкой бара, в трактире никого не было. Это заведение очень напомнило Ромке библиотеку. Так же, как и в школьной читальне, здесь царила тишина, а на столах возвышались стопки книг. Вот только вместо щуплого библиотекаря за стойкой бара стоял высоченный официант, увлеченно натирающий и без того блестящий бок кофейника.

– Краблик, Тень! Кого я вижу! – вдруг радостно воскликнул официант, стукнув от избытка чувств ладонью по стойке.

Ребята, не ожидавшие такого радушного приема, вздрогнули от неожиданности, а сидящий за столиком молодой человек – единственный посетитель трактира – поднял глаза от своей книги и укоризненно посмотрел на несдержанного официанта.

– Клянусь сразу двумя Мыслителями, да это же Ромка и Велька! – отставив в сторону кофейник, всплеснул руками верзила, в котором Ромка и Велька узнали Фокуса – хозяина гостиницы «Мировая лежанка».

Именно в ней останавливались брат и сестра во время первого знакомства с Перекрестком Миров и, как уже потом стало ясно ребятам, только по счастливой случайности им удалось избежать судьбы Гордениуса Амадеуса, лежащего сейчас в больнице с пищевым отравлением. Кулинария была маленькой слабостью большого, добродушного бахранца. Неутомимый и жизнерадостный Фокус, стремясь угодить своим постояльцам, все время проводил на кухне, желая порадовать гостей кулинарными изысками. К сожалению, большая часть его шедевров была попросту несъедобна, а оставшаяся еще и опасна для здоровья. Однако отсутствие поварских талантов никак не повлияло на отношение ребят к Фокусу. Они расстались друзьями и обещали, что в следующий раз остановятся только под его гостеприимным кровом.

– Ребята! Так вы меня нашли! – продолжал кричать Фокус, одновременно обнимая огромными ручищами брата и сестру. – Как здорово, что вы меня не забыли! И обещание свое помните! Только вот «Мировую лежанку»– то закрыли, что-то там проверяют. Как же вам не повезло! – вспомнив о своем любимом детище, мгновенно опечалился Фокус.

– Ладно, Фокус, не переживай. Мы все равно здесь ненадолго, – отвечая на приветствия бывшего хозяина гостиницы, успокаивающе произнес Ромка. – Даже и ночевать не останемся. Вот перекусим, и в путь. Но если бы «Мировая лежанка» была открыта, то мы непременно задержались бы подольше.

– А что у тебя там проверяют? – спросила Велька, избавляясь от промокшей от снега ветровки и усаживаясь на мягкий, кожаный стул.

– Да ерунда, честное слово! Вот, Краблик и Тень не дадут соврать! В тот злосчастный день я приготовил тарталетки по-квабудски. Вкуснятина получилась, пальчики оближешь, – размахивая перед ребятами своей огромной пятерней, возбужденно рассказывал Фокус. – И ведь всем понравилось! Правда, ребята? – обращаясь за подтверждением к Краблику и Тени, негодовал Фокус. – И только этот задохлик Амадеус почувствовал себя плохо. У него, видите ли, недомогание какое-то случилось. Из-за этого неженки у меня теперь не гостиница, а прибежище для проверяющих. Набросились, как шакалы на падаль. И номера-то у меня грязные, и постояльцы подозрительные… Тьфу! – в сердцах плюнул Фокус на пол и тут же, усовестившись, растер плевок подошвой башмака.

Распалившийся Фокус еще некоторое время сотрясал воздух гневными высказываниями по поводу дотошных инспекторов, а друзья, согласно кивая головами и сочувственно поддакивая, уселись за ближайший столик. Стены трактира пестрели разноцветными выдержками из меню, написанными прямо на окрашенной штукатурке.

Велька нашла надпись, сделанную по-лаверийски, и занялась изучением блюд, предлагаемых здешним поваром. А Краблик и Тень принялись подкручивать рычажки терморегуляторов, расположенных в спинках стульев, с помощью которых осуществлялся подогрев сидений.

Удивительно, но шум, издаваемый мощными голосовыми связками Фокуса, совершенно не мешал молодому человеку, сидящему за соседним столиком. Он продолжал увлеченно читать толстую книгу в потрепанном переплете, периодически делая на ее полях какие-то пометки. Перед книголюбом стояли почти нетронутый стеклянный кувшин с водой и глубокая миска, полная мелкого, хрустящего печенья.

Приход друзей и вопли громкоголосого Фокуса не вызвали интереса со стороны молодого человека. Бросив поверх книги пару равнодушных взглядов на вновь прибывших, он вновь погрузился в чтение. Зато Ромке этот персонаж показался очень колоритным.

Голову любознательного юноши украшала копна волнистых, рыжих волос, а щеки были усыпаны похожими на кляксы веснушками. При этом лицо молодого человека выражало то восторг, то недоумение, и Ромка еле сдерживался, чтобы не поинтересоваться, какая же книга вызвала столь глубокие и неоднозначные эмоции у ее читателя.

– Фокус, а что ты здесь делаешь? – спросила Велька. – Ты теперь работаешь официантом? А что же будет с твоей гостиницей?

– Ой, не знаю, надеюсь, все обойдется, – удрученно отозвался Фокус. – Я так соскучился по своей уютной «Лежаночке». А здесь я временно. Здешний хозяин – мой приятель. Мы с ним вместе гостинично-трактирному делу обучались, – весело засмеялся отходчивый бахранец. – Ну что, дорогие гости, выбрали угощение? – вспомнив о своих прямых обязанностях официанта, торжественно осведомился Фокус, вытянувшись во весь свой немалый рост.

– Можно мне кахраманы бифишуйские и цацки сахарные, – по слогам прочитала Велька надпись, выведенную на ближайшей стене.

– А нам с Тенем два минарика, фаршированных грюком, – присоединился к ней Краблик, отодвигая на середину стола книги, являющиеся непременным атрибутом здешнего интерьера.

– Ребята, как же вам повезло, что сегодня моя смена, – просиял довольный Фокус. – Дело в том, что наш повар немного приболел, и мне велено угощать посетителей только напитками, но ради вас я уж расстараюсь. Сам встану к плите. Сделаю все в лучшем виде! – горячо заверил он огорошенных друзей.

– Тогда не надо! – быстро пискнул Краблик. – Я внезапно вспомнил, что у меня аллергия на грюк, и, пожалуй, я смогу обойтись и без минариков.

– И правда, – поддержала его Велька, – не надо ради нас так напрягаться. Ведь готовка не входит в твои обязанности. Да и времени у нас совсем мало, мы только и успеем, что чаю выпить.

– Чудесная мысль, – прошелестел Тень. – Чай – отличный тонизирующий напиток, он бодрит и освежает.

– Чай, – недоверчиво повторил Фокус. – Вы уверены? Может быть, что-нибудь еще?

– Нет, нет, только горячий чай, – улыбнулась Велька. – Нам всем. Ты будешь чай, Ромка?

– Нет, мне лучше молока. Тоже горячего, – попросил Ромка.

– Три чая и молоко, – достав из кармана маленький блокнотик, принялся старательно выводить в нем карандашиком Фокус.

И зафиксировав пожелания клиентов, он резво устремился в недра своего бара.

– Бедняга, как он будет без своей гостиницы, – задумчиво глядя вслед высокой, неуклюжей фигуре, посочувствовал Ромка. – Он же ничего больше и делать-то не умеет.

– Можно подумать, он умеет быть хозяином гостиницы, – фыркнула Велька. – Как вспомню эту убогую ночлежку, так меня аж озноб пробирает.

– Да ладно тебе, там было вполне сносно, – попытался вступиться за Фокуса Ромка. – И вообще, в «Мировой лежанке» мы познакомились с Тенем.

– То же мне, ценное приобретение, – ехидно вставил Краблик. – Познакомились, и он к нам прилип как банный лист, теперь вот избавиться не можем. А вообще, Леточка права, в этой «Лежаночке» сплошь подозрительные и сомнительные личности проживали, – пренебрежительно качнув лапкой в сторону обиженно нахохлившегося Тени, заключил он.

– А я-то там и не проживал, – пошел в атаку Тень. – Насколько я помню, обитал в ней именно ты, а я так, мимо прогуливался. Так сказать, впитывал настроение тихих, лунных ночей.

– Ой, не смешите меня, тихие ночи! Да у Фокуса, что ни день, то шум, гам, да драка. Даже в тот день, когда мы на эту самую дегустацию пришли, там как раз задержали мошенника и афериста Бибера. Он совершил какое-то преступление в Абрадаре и надеялся отсидеться на Перекрестке. Фокус же никогда не спрашивает у постояльцев документов, всем верит. Вот тот и пристроился в «Мировой лежанке». Там-то его Служба безопасности и накрыла. Вот это была операция! Правда, Тень?

– Захватывающее зрелище! – подтвердил Тень. – Сам Гардин приезжал его арестовывать. А какая была погоня! – мечтательно пробормотал он.

– Да какая там погоня, – хихикнул Краблик. – Тень у нас медлительный, ему и улитки кажутся спринтерами, – крайне довольный своей шуткой захихикал канюк. – Этого Бибера сачком отловили. Он же маленький, чуть пониже меня. Пометался немного под ногами, тут его Гардин и прищучил. Самолично вытащил из сачка за шкирку и доставил куда надо, – уважительно заключил канюк. – Короче, эта гостиница – настоящий приют для уголовников.

– А чего же ты тогда каждый вечер туда ходишь? – невинно спросил Тень. – Экономишь на ужинах? Или в чики-брики надеешься выиграть?

– Я экономлю? Да как ты мог подумать! Да мне такое даже в голову не придет! – горячо возмутился Краблик, вскочив со стула и гневно помахивая лапкой перед лицом Тени. – Просто Фокус – мой друг, и моя обязанность во всем поддерживать его! Даже с риском для жизни! И тем более, когда речь идет о таком событии как дегустация тарталеток по-квабудски, – высокопарно заявил Краблик. – Кстати, ведь по краю пропасти ходили, – уже своим обычным голосом закончил он. – Кто знает, еще бы пара-тройка тарталеток и того, что называется, завинтил бы уши в узелок, – зябко поведя плечами, произнес Краблик, сразу же поскучнев от такой невеселой перспективы.

– А я вот думаю, что у господина Амадеуса неполадки с пищеварением появились на нервной почве, – доверительно поделился Тень. – Он человек тонкой душевной организации – ученый, а тут эти визги, крики, аресты. Вот он и не выдержал накала страстей. Я сам ел эти тарталетки, и поверьте, они были не так уж и плохи.

– Да уж, еще скажи, что ничего вкуснее ты не ел, – всплеснув лапками, произнес Краблик.

Велька и Ромка с удовольствием наблюдали за легкой перепалкой Краблика и Тени. Ребят забавлял диалог двух друзей, которые не могли обойтись без взаимных подколов и упреков. Но брат и сестра знали, что за этими беззлобными шпильками и притворным ехидством скрывается настоящая дружба, многократно проверенная в многочисленных испытаниях, через которые им довелось пройти.

– Ох, горю! Горю! Пожар! Помогите! – раздался вдруг оглушительный крик Фокуса, заставивший друзей стремительно вскочить с места и устремиться на зов незадачливого официанта.

Завернув за стойку бара, ребята оказались на кухне и сразу же поняли, что беда грозит не столько Фокусу, сколько самой кухне. В небольшом квадратном помещении пищеблока ситуация действительно была накалена.

В воздухе отчетливо чувствовался запах гари, а под потолком парили легкие облачка дыма – верные признаки убежавшего молока. По кухне бестолково метался огромный бахранец, словно факелом, размахивая во все стороны горящим фартуком и сметая на пол стулья и кухонную утварь.

– Горим! Горим! – чуть замедлив бег, прокричал Фокус, показывая в доказательство своей правоты на пылающий фартук.

– Да что же ты его по всей кухне таскаешь? Да еще размахиваешь по сторонам! – возмутилась Велька. – Вылей на фартук воды, и нет проблем.

– Проблемы есть, – не согласился Фокус, – здесь нет воды.

– Как это? На кухне нет воды? – изумилась Велька, оглядываясь в поисках крана. – Глупости какие!

– Нет, не глупости, – чуть не плача, отозвался Фокус, топча ногой наконец-то брошенный на пол передник. – Это кухня новой комплектации. Я здесь первый день работаю и еще не знаю, где находится кран.

Как только смысл сказанного дошел до сознания Ромки и Вельки, они бросились в разные стороны. Велька – открывать многочисленные шкафчики в поисках смесителя, а Ромка кинулся обратно в зал, где, как он помнил, на столе рыжего посетителя стоял полный графин воды.

– Что же вы сидите? Там же пожар! – крикнул Ромка, подбегая к столу юноши и с облегчением видя, что воды в графине меньше не стало.

– Что? Какой пожар? – вскинул голову молодой человек. При этом карандаш выпал у него из рук, и Ромка увидел его обгрызанный кончик. Ромкин сосед по парте Колька имел точно такую же привычку – в минуты волнения или задумчивости он покусывал конец своей шариковой ручки. Поэтому все его пишущие принадлежности были обглоданы, словно побывали в зубах прожорливых мышей.

– Где? – не сводя с мальчика удивленных зеленых глаз, растерянно уточнил молодой человек.

– Да на кухне, – махнув рукой в сторону стойки, пояснил Ромка. – А вы не помогаете!

– Я? Не помогаю? – повторил рыжий с таким потрясенным видом, словно Ромка предложил ему заняться спасением людей от нашествия инопланетян.

– Я возьму у вас воду? Это ведь вода? А Фокус вам потом еще принесет, – предложил Ромка, поняв, что юноша не собирается принимать в пожаротушении активного участия.

– Да, вода, – продолжая изумленно разглядывать Ромку, подтвердил заторможенный молодой человек. – Только как вы… Куда? – протягивая руки к графину, попытался воспротивиться юноша.

– Некогда! Некогда! Я побежал, – хватая графин, объявил странному типу Ромка и, не дожидаясь разрешения, метнулся в сторону кухни.

«Странный парень, – подумал мальчик. – Совсем зачитался бедняга, а еще, говорят, книги мозги развивают. А может, он пьяный? – внезапно осенила Ромку мысль, объясняющая странное поведение молодого человека. – Сидит себе и пьет с утра пораньше. А в графине совсем даже не вода…»

И подстегиваемый таким смелым предположением Ромка сделал маленький глоток из кувшина, чтобы убедиться в правильности своих подозрений. Но вопреки его домыслам, жидкость оказалась самой обычной водой с легким привкусом мяты.