Кружева

Коллеги подарили Любе симпатичный портфельчик и канцтовары для учёбы. Пришли даже, Игорёк и Танечка, хотя, сегодня у обоих был выходной день. Все желали коллеге здоровья и счастья, успешной учёбы и только Лариса не смогла обойтись без своей традиционной шпильки:

– А я тебе желаю, наконец-то, сделать ремонт в своей квартире, а то туда и мужика стыдно привести. – Все смущенно промолчали, а Люба абсолютно спокойно ответила:

– Спасибо Ларочка за пожелание, добрая ты наша, с ремонтом вопрос уже решён. Мои родители, подарили мне, целую кучу стройматериалов. Кстати сейчас покажу всем мой подарочек, утром сняла на телефон.

Коллеги восхищенно заахали. Всем понравился сюрприз, устроенный Любиными родителями. А девушка подтвердила:

– Да, у меня замечательные родители. Представляете! – Засмеялась Люба. – Вчера пришла домой на автопилоте; готовила, убиралась, а подарок не заметила, та комната плёнкой отгорожена. Сегодня утром папочка позвонил, поздравил меня и сказал, что бы я зашла в сою залу. У меня глаза округлились! Когда успели, они ведь тоже работают? А всю эту кучку размажут по стенам, папин друг дядя Костя и его жена тётя Света. Я им просто отдаю ключи и говорю, когда меня, не будет дома. Вечером возвращаюсь, что-то уже сделано и главное чисто, весь мусор они забирают с собой.

– А если учесть, что ты дома только ночуешь, то они, я думаю, хозяйкой очень довольны. – Вставил реплику Игорёк.

– Ну да… – Опять рассмеялась Люба. – Я им не очень докучаю. Кстати, если кому-нибудь нужен будет ремонт, то обращайтесь. Дядя Костя порядочный человек и всё очень быстро и качественно размажет вам по стенам. Это его крылатое выражение.

– Всё равно не понимаю, зачем молодой девке такие проблемы. – Сказала Лариса, поджав губки. – Вот я тоже не хочу жить с родителями, поэтому мы с подружкой снимаем квартиру. И живём в своё удовольствие и шмотки модные покупаем. Вот бы я корячилась с этой ипотекой, и с ремонтом тоже.

– Видишь ли, Лариса, каждый выбирает своё. – Спокойно ответила ей Люба. – Я очень хочу быть хирургом, надеюсь моя мечта осуществиться. Нагрузки в институте большие и мне будет легче с ними справиться, живя в своей квартире, где никто не будет мешать мне, заниматься учёбой. Лариса опять фыркнула, но Танечка сказала ей на это:

– Ладно, тебе Лариса, Люба действительно молодец. Мы желаем тебе подружка осуществить свою мечту; стать хорошим хирургом и спасти много людей.

– Присоединяемся! – подхватила Татьяна Сергеевна и все остальные тоже.

Вечером Люба делала обход своих “блатных”. Серафима Матвеевна лежала, отрешённо глядя в окно.

– Что случилось? – Встревожилась Люба. – За старушку ответила Соколова:

– Дочь её приходила, сидела, шипела тут как змея. После неё тёте Симе опять стало хуже.

Расстроенная девушка, сказала, что идёт разговаривать с Лядовой, чтобы посещения Клары были ограничены.

– Не нужно Люба, я согласилась на продажу квартиры. Клара сюда больше не придёт. – Вздохнула Серафима Матвеевна. – Мне нужно как-то выздороветь, что бы хватило сил собрать вещи. Большую часть кружева, я хочу отдать в музей, остальное перевезу в однокомнатную квартиру.

– Ну, может быть так и лучше. – Сказала Люба. – Пусть бы она скорее уехала и оставила вас в покое. Вещи, мы с вами, соберём и отвезём в музей. И с переездом я вам, тётя Сима помогу.

Утром Люба с Виктором развлекали шестую палату:

– Не буду, я есть перловку! – Утверждал Витёк.

– Нет будешь. – Настаивала Люба. – Она вкусная, со сливочным маслом.

– Да я её с детства ненавижу. – Твердил молодой человек.

– Таблетки тоже невкусные, а тебе их придётся пить, ещё довольно долго. Перловка очень полезная, может и изжога прекратиться. – Парировала девушка.

– Люба, да отшлёпай ты его, если не слушается. – Посоветовал Сергей.

– Жалко, если до этого дойдёт, но видимо придётся. – Ответила она. – Завтра сварю тебе рисовую кашу, а сейчас быстренько доедаем, меня ждут пациенты! Днём тётя Вера принесёт куриный бульон, пожалуйста, поешь сразу, пока он будет тёплым.

В коридоре, Люба посмотрела время и решила, что она успеет заглянуть к тёте Симе. На удивление её баночка была пуста.

– Какая вы у нас сегодня молодец! – Сказала Люба

Старушка смущенно улыбнулась и сказала:

– В детском доме нас кормили перловкой, когда вывезли из Ленинграда. Она нам тогда вкуснее шоколада казалась. Любонька, зря ты суетишься, создаёшь себе сложности, здесь в больнице неплохо кормят.

– Ну не так я вас и закормила. – Возразила Люба. – По утрам я сама ем кашу и у Виктора проблемы с пищеварением. Вы, тетя Симочка, кушаете как птичка, поэтому варить чуть больше для меня совсем не сложно. Если у вас после перловки будет повышаться настроение, так я вам могу её каждый день готовить. Ну, всё, я побежала работать. – Сказала она, обнимая старушку. Выходя из палаты, девушка столкнулась с Ларисой. Та, глянув на пустую баночку в руках Любы, спросила:

– Всё таскаешь эти банки, оно тебе надо?

– Да Лариса, мне, это очень надо. – Улыбнулась девушка. – Тебе трудно понять, но я от этого получаю удовольствие.

Стоял тёплый безветренный денёк, казалось, что ни один листик на деревьях не шевелиться. Очень медленно, Люба шла по больничному парку. Деревья были ещё зелёные, но кое-где уже проглядывали желтые и красные листья. Ночью прошёл небольшой дождик, и сегодня земля издавала волшебные ароматы. Девушка блаженствовала, с сегодняшнего дня у неё начался отпуск, и она сейчас абсолютно ни куда не спешила. Люба села на лавочку, опять глубоко вдохнула густой воздух парка и задумалась.

Учёба начинается меньше, чем через неделю. Каждую свободную минуту девушка пыталась изучать медицинскую литературу, но всё равно считала, что в начале, будет очень трудно. Дядя Костя с тётей Светой заканчивали ремонт в Любином “Райском уголке”, практически осталась только лоджия и скоро в её квартирке будет очень мило. Ну а то, что у неё мало мебели, даже лучше, легче будет вытирать пыль. К родителям, за две недели удалось вырваться только один раз. Пациент из третьей палаты предложил, недорого, хороший мёд и Люба, воспользовавшись предложением, отвезла баночку своим. Серафиму Матвеевну завтра должны выписать домой. Нужно будет до начала учёбы, помочь ей собрать и отвезти кружевные вещи в музей. Спасибо Татьяне Сергеевне, лекарство действительно, оказалось эффективным и помогло тёте Симе поправить здоровье. Квартира Клары, оказывается, находиться рядом с мединститутом и Люба радовалась, что сможет чаще забегать к своей тёте Симе. Неожиданно, эта маленькая старушка стала ей очень близка. Пусть эта Клара забирает деньги за квартиру и уезжает. Девушка так ни разу и не видела эту женщину, но видя, как плохо она влияет на её любимицу, испытывала к ней сильную неприязнь.

Беспокоило здоровье Витька. Парню разрешили ходить, но Татьяна Сергеевна часто качала головой. Его постоянно беспокоила изжога, часто повышалось артериальное давление, слабость сменялась резкими болями в сердце. Лядова предлагает посмотреть Витька на новом оборудовании, надеюсь, он позвонил родителям.

– Ну, всё пора идти. – Девушка встала, отряхнула платье и направилась к больничному корпусу. На этот раз, в её сумке, были две баночки с борщом.

Войдя в кардиологическое отделение, Люба почувствовала неладное. Пациенты шестой палаты стояли в коридоре. Танечка катила по коридору тележку. Перехватив взгляд Сергея, девушка всё поняла и рванулась в палату. Витек лежал на полу, недалеко от окна, Игорёк и Татьяна Сергеевна суетились рядом. Все вместе они подхватили парня, положили на подоспевшую тележку, и покатили её в реанимацию. Люба бежала рядом, держась за Витину тонкую руку.

Игорёк вышел минут через пятнадцать. Он поднял на девушку глаза, покачал головой и снова уставился на пол. Следом вышла побледневшая Лядова, посмотрев на Любу, она расстроено пробормотала:

– Ничего не понимаю, всё шло нормально. Кое-что беспокоило, но, в общем…

Девушка дошла до скамейки и бессильно опустилась на неё, голову сдавило, стало трудно дышать.

– Как же так? – Думала она. – Как же так?

– Некоторое время Люба пробыла в каком-то отстраненном состоянии, девушка смотрела и никого не видела. Наконец она вернулась. Танечка сидела рядом и гладила её по голове, Татьяна Сергеевна держала её руку и считала пульс.

– Со мной всё нормально, просто в глазах потемнело. – Вздохнула Люба.

Лядова опустилась на лавочку рядом и сказала:

– Вы меня сегодня тоже до инфаркта доведёте! Не понимаю, что случилось с Дроновым? Похоже на тромб, но он получал все необходимые препараты. Пойду я Люба, к Бойцову.

Девушка посидела ещё немного и тоже поднялась.

– Спасибо, Танечка, я в норме. – Сказала она и пошла к палате тёти Симы. Старушка стояла у дверей, про смерть Витька, уже все знали. Люба прошла к тумбочке и выставила баночку с борщом.

– Тётя Сима, вы должны это съесть. – Твёрдо сказала она.

– Да, да, конечно. – Закивала старушка. – Спасибо девочка, я обязательно покушаю. – Помолчав, она добавила. – Такой молодой, лучше бы меня Господь прибрал.

Девушка вздрогнула, а затем посмотрела в глаза Серафимы Матвеевны:

– Не говорите так, если уйдёте вы, мне тоже будет очень больно!

Все пациентки в палате сочувственно молчали.

Войдя в шестую палату, Люба поздоровалась и прошла к стулу, на котором обычно сидела. Глядя на подавленных мужчин, она сказала:

– Я тут посижу? – Она просидела в полной тишине довольно долго. У Любы было ощущение, что Виктор находиться рядом и что он абсолютно счастлив.

Вошедшая нянечка – тётя Вера, немного опешила, а затем сказала:

– Извини Люба, мне нужно снять бельё.

– Хорошо. – Сказала девушка, поднимаясь. – Уже ухожу. – Выходя из палаты, он услышала голос Сергея:

– Люба, подожди!

Они остановились у коридорной стены, и парень стал рассказывать:

– С утра Витёк был такой весёлый, шутил, беспрерывно каламбурил и всё рассказывал о своей Любушке. Про тебя он всегда говорил очень уважительно, с нежностью и любовью. Потом Витёк подошёл к окну и увидел тебя. Он повернулся и радостно сказал:

– Моя, Люба, идёт. – А потом. – Скорее бы поправиться! Эх, как бы обнял мою Любушку! – И руки, так резко, выбросил в разные стороны. Мы все испугались, когда парнишка упал. Я пытался его трясти, мужики побежали за помощью, а Витёк лежал и улыбался. Мне кажется, он даже не понял, что умер. А умер он, благодаря тебе, счастливым.

– Так больно, я как будто потеряла родного брата, которого у меня никогда не было. – Тяжело вздохнула девушка.

– Я так и думал. – Кивнул Сергей.

У Любы потекли слёзы, не было никаких рыданий, они просто текли…

Из палаты выскочила тётя Вера и почти побежала по коридору. Через несколько минут, она вернулась с заведующим отделением и Татьяной Сергеевной. Все зашли в палату, Люба с Сергеем вошли следом. Тётя Вера достала из наволочки полотенце и развернула его на кровати.

– Пара горстей, не меньше…– Удивлённо сказал больной с соседней кровати.

– Витёк постоянно ворчал, что таблетки бесполезные, вот системы и уколы – это нужное, а от таблеток только изжога и боли в желудке. Ну, мы же видели, как он вроде бы, их глотал и запивал водой. – Недоумевал Сергей.

Татьяна Сергеевна качала головой, держась рукой за щёку:

– Ну, я же заменила ему препараты, от этих не должно было быть изжоги.

Борис Яковлевич, посмотрев на присутствующих, сказал:

– Мы сейчас составим акт об этом происшествии. Я думаю, что каждый честный человек его подпишет. Дронов был добрым парнем, но будет несправедливо, если у хорошего врача будут большие проблемы из-за его легкомыслия.

Все кроме пациентов ушли, Люба достала телефон и сказала:

– Нужно позвонить маме Виктора.

Сергей немного помялся и спросил:

– А ты, подпишешь акт.

– Да, конечно. – Ответила девушка. – Нельзя, что бы пострадал невинный человек. – Ответа на звонок она ждала довольно долго, а затем услышала детский голос. Девочка сказала:

– Мама плачет, у нас в городе Витя умер.

Выйдя из больницы, Люба постояла в раздумье, а потом, обогнув угол здания, пошла на хозяйственный двор. Ей навстречу выбежала исхудавшая рыжая собака с отвисшими сосками. Следом за матерью, переваливаясь, перебирали лапками три пушистых щенка. Девушка вылила борщ в собачью миску и та с аппетитом взялась за еду. Достав из кулёчка хлеб, она отломила кусочек и положила себе в рот, остальной опустила в миску с борщом. Сидя на корточках, Люба жевала хлеб и смотрела на собачью семью. Вышедший из пристройки, пожилой рабочий сказал:

– Да ты за них дочка не переживай. Мы Пальму хорошо кормим, только эти её постоянно тянут, вот она у нас потому и худая.

– Ну, вот и ладненько, просто мы с Пальмой помянули хорошего человека…

– Аа-а… – протянул мужчина ей вслед.

Витёк с Серафимой Матвеевной танцевали вальс. Парень легко, как пушинку кружил тётю Симу. На ней была надета кружевная блуза и пышная юбка. Ноги старушки периодически отрывались от пола, казалось, она летает. Они оба счастливо улыбались, глаза их сияли. Люба сидела на стуле и смотрела на эту странную пару. Ей было очень грустно, но вдруг на левом плече она почувствовала чью-то руку. Повернув голову, девушка увидела Его.

– Всё будет хорошо. – Кивнул он, слегка сжимая её плечо.

– Люба! Люба! – Услышала она и проснулась, над ней стоял папа. – Мама говорит, у тебя был такой странный голос. Что случилось?

Девушка села в кровати, ей снова хотелось плакать:

– Тёзка твой умер, так жалко. – Тяжело вздохнула Люба.

Родители у неё пробыли часа два, затем девушка стала отправлять их домой:

– Уже поздно, вам завтра на работу. – Затем прижавшись к отцу и матери, она сказала:

– Вы, самые лучшие родители. Люблю вас, мои родные.

– Может, не поедешь? – Спросила мама, уже стоя в коридоре. – Помянуть мальчика можно и дома.

– Поеду! – Твёрдо сказала девушка, и, уловив отцовский жест, добавила. – Денег у меня достаточно, отпускные получила.

Ирина Сергеевна позвонила, когда уже смеркалось, голос её на удивление был спокойным.

– Наверное, напилась успокоительных? – Подумала Люба.

Женщина сказала, что за Виктором они приедут к двум часам, потом наступила пауза. Девушка поняла, о чём она хочет спросить, и предварила вопрос:

– Я хочу поехать с вами на похороны, если вы не возражаете?

– Это хорошо. Спасибо. – Ответила Ирина Сергеевна.

Утром Люба была очень занята. Она сварила тёте Симе её любимую перловку, затем накидала в сумку несколько своих вещей и поспешила в больницу. Зайдя к Татьяне Сергеевне, девушка попросила выписные документы Зуевой выдать пораньше. Клара так и не появилась и они с Серафимой Матвеевной поехали к ней домой на трамвае. В холодильнике у старушки было как всегда пусто, и поэтому Люба сбегала в магазин и купила старушке продуктов.

– Спасибо девочка, я тебе потом всё отдам. – Твердила тётя Сима.

– Отдадите, отдадите. – Торопилась девушка. – Я сейчас уезжаю на похороны, потом начинается учёба, я к ней, ещё не совсем готова. В общем, продуктов вам на неделю хватит, не забывайте принимать таблетки и пожалуйста, отвечайте на телефонные звонки, а то я буду переживать. И ещё, через неделю мы с вами соберём всё кружево и отвезём в музей. Сами ничего не делайте, вам переутомляться нельзя. – Напоследок Люба обняла и расцеловала старушку.

Когда девушка подошла к моргу, было почти четырнадцать часов. Ирина Сергеевна сидела в небольшом автобусе с чёрной полосой. Люба вошла в открытые двери, села рядом и взяла её за руку.

– А, Любонька. – Очнулась от своих дум женщина и попыталась улыбнуться. – Мужчины пошли туда, а я не могу.

Они просидели так минут двадцать. Ирина Сергеевна опять задумалась, а девушка тоже молча, гладила её руку. Раздался звук открываемой двери, женщина вздрогнула. Александр Иванович и ещё двое мужчин занесли гроб через заднюю дверь в автобусе и установили на широкую подставку. Ирина Сергеевна прошла на заднюю площадку и села на боковое сиденье. Люба проследовала за ней и присела рядом. Гроб был закрыт крышкой и женщина сказала:

– Открой!

Александр Иванович сказал, что гроб откроют дома.

– Открой!!! – В голосе Ирины Сергеевны зазвучал металл.

Девушка удивленно посмотрела на неё, пораженная переменой. Мужчины сняли крышку и убрали ткань с лица Витька. Бледное лицо парня было очень спокойным, на губах так и застыла лёгкая улыбка.

– Наверное, мне это кажется. – Подумала Люба, но мать, гладя кружевную ткань, сказала:

– Улыбается, всегда улыбался, и когда было хорошо и когда на душе кошки скребли.

До деревни они ехали часа три, никто не разговаривал. Ирина Сергеевна обняла руку Любы и положила голову ей на плечо. Девушка смотрела на лицо Витька, и все предыдущие события всплывали перед глазами. Её мучил вопрос, почему же она не догадалась про таблетки, ведь он постоянно говорил…. И ещё Любе не давали покоя глаза Александра Ивановича. Мужчина сидел рядом с водителем и изредка посматривал в их сторону. Только подъезжая к деревне, она поняла; в этих глазах не было ни боли, ни скорби. Он смотрел на неё как на женщину! Сейчас, здесь, рядом с гробом сына!

Около дома Виктора собралось много людей. Немного в стороне, стояла пожилая женщина, к которой прижималась худенькая девочка. Гроб вынесли из автобуса и поставили на два табурета. Пожилая женщина, это была мать Ирины Сергеевны, запричитала, девочка начала всхлипывать. Многие пришедшие тоже плакали, и только мать не проронила ни слезинки, казалось, она застыла в своём горе.

Это был невыносимо тяжёлый день, односельчане приходили и уходили. Многие вспоминали, каким Витёк был в детстве и как он рос. Люди говорили:

– Балагур, балабол, но почти все соглашались, что он был очень добрым, и, не смотря на слабое здоровье, никогда не унывал. – Приходящие люди внимательно разглядывали Любу и шёпотом говорили. – Невеста? Ну, надо же невеста!

Девушка находилась в каком-то полусне, она как будто смотрела кино. На душе было тоскливо, одна мысль пульсировала в голове:

– Что же ты наделал, братишка? – Люба вдруг очнулась и заметила, что в щелочку за креслом присела Витина сестрёнка, встретившись взглядом с её испуганными глазками, позвала. – Валюша, иди ко мне.

Она взяла ребёнка на руки, обняла и сказала:

– Не бойся, у нашего Вити уже ничего не болит, душа его здесь, среди нас, а потом Боженька заберёт его к себе на небо.

Правда? – Спросила девочка и прижалась к Любе.

Они не разлучались ни в этот, ни на следующий день. Ирина Сергеевна сидела как каменная, к ней подходили многие и уговаривали поплакать, но она, ни кого не слышала. Её мать – тётя Маша гладила по плечу и только качала головой. Александра Ивановича Люба почти не видела, он приходил несколько раз и сразу уходил, видимо был занят организацией похорон. Немного посидели у гроба его родители, а потом мать сказала, что они придут в ночь и ушли. Кушать Любу с Валюшей отправили к соседке, и спать положили тоже у неё. Пожилая женщина сказала:

– Не надо вам там быть, старухи посидят ночью.

На похороны Вити, наверное, пришли все жители деревни. Ирину Сергеевну вели под руки Люба и Александр Иванович. Она вышла из оцепенения, только когда мужчины взяли крышку гроба, чтобы закрыть тело сына навсегда.

– Ну, Слава Богу! – Говорили за спиной женщины, глядя на рыдающую мать.

Когда все вернулись с кладбища, во дворе уже были накрыты поминальные столы. Всем руководила тётя Галя – соседка, у которой ночевали Люба с Валюшей.

– Проходите, проходите, идём мыть руки и рассаживается. Помянём нашего Витю, помянём его чистую душу.

Девушка, пройдя мимо столов, вдруг ощутила жуткий голод, и одновременно всю её сущность наполнил стыд. Люба думала:

– Как же это так? Только сейчас мы похоронили Виктора, и как будто ничего не было, следуем своим инстинктам. Так же хочется, есть, спать – как животные… Валюша помыла ручки и, принимая полотенце из рук девушки, шепнула ей на ухо:

– Я такая голодная. – От этих слов стало немного легче.

За столом девочка села к Любе на колени и прижалась худеньким тельцем.

– Это что! – Прикрикнула на внучку тетя Маша. – Не мешай человеку кушать. – И взяв за тоненькую ручку, пересадила её на стул рядом. Сердце девушки защемило от жалости, когда она увидела дрожащие губы Валюши. И эта рука, такая же тонкая как у брата.

Она пододвинула свой стул вплотную к стулу девочки, и, обняв её, сказала:

– Бабушку нужно слушаться, а мы всё равно с тобою рядышком. – Валюша повеселела и начала есть. Люба, не смотря на сильный голод, не могла прикоснуться к еде. Сидящая напротив старушка, подала ей блин и сказала:

– Сначала помянуть нужно блинчиком и кутейки ложечку съешь. – Она пододвинула к ней рисовую кашу с изюмом. – Мне ещё моя бабушка говорила, если мы их тут поминаем, то они там рады. – Девушка ела блин, а по щеке у неё текла слеза. Она заметила, что на неё многие смотрят и опустила голову. Та же старушка, снова сказала:

– Ничего дочка, наш Витёк был хорошим мальчиком, но жизнь продолжается. И замуж выйдешь и деток родишь.

– Да, наверное. – Ответила Люба, и неожиданно для себя добавила. – Если родится сын, назову его Виктором. – Почти в ту же минуту, она почувствовала чьи-то губы на своей щеке. Вздрогнув, девушка резко повернулась, но увидела только женщину, склонившуюся над своей тарелкой. Сердце бешено заколотилось, а затем ей стало очень хорошо и спокойно. Немного посидев, Люба наклонилась к Валюше и прошептала:

– Меня Витя поцеловал в щеку.

Девочка, прожевывая кусочек мяса, ответила:

– А меня он по головке гладит.

Люди всё ещё сидели за столом, а они с Валюшей подошли к Ирине Сергеевне. Люба сказала, что ей нужно ехать домой, так как через день начинаются занятия в институте.

– Нет, нет, нет. – Замотала головой женщина. – Пожалуйста, Любонька останься. Завтра мы отнесём Витюше завтрак, а на восемь тридцать ты уедешь. Я там тебе сливочек положу, молочка парного, грибочков… – Девушка хотела возразить, но было видно, что на споры у Ирины Сергеевны не осталось сил.

– Хорошо, но тогда мне нужно позвонить. Родители волнуются – Кивнула Люба. Валюша взяла её за руку и потянула за собой, объясняя по дороге, где она сможет сделать звонок.

Связь была только на третьем этаже в местной школе. Возле окна с кем-то разговаривала местная девушка. Люба позвонила отцу и объяснила ситуацию. Потом она связалась с Серафимой Матвеевной, она была весела и сказала, что у неё всё хорошо, Маргарита Игоревна завалила её продуктами, препараты принимает вовремя, чувствует себя неплохо.

– А ты Любочка, занимайся учёбой и за меня не волнуйся. – Успокоила её тетя Сима.

После разговора, они с Валюшей подошли к окну и с высоты третьего этажа, стали рассматривать деревню.

– Вон там наш дом, а там клуб, а вон тот с синей крышей – бабы Маши. – Показывала девочка.

– Красивый дом. – Сказала Люба.

– Ну да. – Кивнула Валюша. – А вообще у нас дома, какие-то серые. Я люблю рисовать лес, полянки и ещё кошек с собаками. – Продолжала девочка.

– А людей? Людей ты любишь рисовать? – Улыбнулась девушка.

– Только красивых людей, тебя нарисую. – Абсолютно серьёзно ответила Валюша.

Возвращаясь, они прошли через местный магазин. Люба купила Валюше куколку и красивые белые банты, чем осчастливила ребёнка.

Половина столов уже стояли убранными, за остальными сидели, видимо близкие родственники. Ирина Сергеевна, Александр Иванович, их родители, тётя Галя и ещё две женщины тихо разговаривали. Тётя Маша предложила Любе выпить рюмочку, помянуть Витюшу. Девушка отказалась, сказав, что она нальёт себе с Валюшей по стакану компота. Одна из женщин, взяла Ирину Сергеевну под руку и увела в дом. Вернувшись, она сказала:

– Заставила Ирину выпить немного водки, двое суток не спала.

У Любы по спине побежали мурашки от взгляда Александра Ивановича. Она часто ловила на себе такие взгляды и умела ставить мужчин на место, но это, же был отец Витька…. Девушка спросила, нужно ли чем-нибудь помочь, но тётя Галя ответила, что всё уже сделано и велела им идти отдыхать.

Валюша взяла Любу за руку и повела в свою комнату. Все стены были увешаны картинами. Это были не детские рисунки, а настоящие картины. Здесь были пейзажи, натюрморты, портрет какой-то девочки, много кошачьих и собачьих мордочек. На мольберте Люба увидела карандашный портрет Витька, который полулежал в кровати и улыбался своей хитренькой улыбкой. Она изумлённо посмотрела на девочку и спросила, кто это рисует?

– Я. – Ответила Валюша. – Татьяна Семёновна говорит, что у меня талант. Я занимаюсь в кружке изобразительного искусства уже два года, и рисую лучше всех. – В голосе ребёнка не было ни грамма похвальбы, она просто констатировала факт. – Тут ещё, посмотри. – Девочка достала большую папку, в которой было много рисунков. Люба перебирала листы; берёзы на опушке, грибная семейка, поле пшеницы, одинокая сосна…. Один рисунок был очень интересный. На чёрном листе бумаги – розовый куст. Розы красно-жёлтого цвета смотрелись очень изящно.