Кружева

– Она же блокадница. – Горячо заговорила Люба. – Её в три года вывезли из Ленинграда.

– Да-а… Нужны документы. Я постараюсь выпросить одно хорошее лекарство у Бориса Яковлевича. У него есть немного, но это резерв для участников войны. Кстати. – Вспомнила Татьяна Сергеевна. – Наш Бойцов уходит на пенсию, в сентябре у нас будет другой – молодой заведующий кардиологией. Не знаю хорошо это или плохо? Может, будет придираться?

– В сентябре я буду работать по ночам, так как поступила в медицинский институт, днем нужно учиться. Так что, большую часть времени буду лишена внимания начальства. Бориса Яковлевича жалко, с ним было спокойно работать, а с новым ещё неизвестно.

Татьяна Сергеевна покачала головой:

– Днём учиться, а по ночам работать? Трудно…

– Ничего прорвёмся! – Улыбнулась девушка и пошла к себе.

После инъекции Люба спросила Серафиму Матвеевну, можно ли попросить Клару, чтобы та привезла её блокадные документы. Старушка покачала головой и сказала, что не думает, что она найдёт свободное время. Затем она спросила, для чего они нужны. После того, как девушка объяснила про резерв, она устало сказала:

– А может и не нужно мне это лекарство, пусть ставят тем, кому нужнее.

– Отставить такие настроения, а как же театры без вас будут обходиться? – Возразила Люба.

Старушка показала на ящик тумбочки:

– Там паспорт, деньги и ключи от квартиры. Если хочешь, съезди ко мне домой, документы лежат на кухне, в шкафу у окна.

В сумочке лежали только ключи и паспорт.

– Но? – опешила девушка. – Вдруг Клара…

– Клара стала совсем как чужая, из-за квартиры она меня возненавидела, и не расстроится, если я умру. Документы, она конечно, для меня не повезет.

– Ну, хорошо. – Согласилась девушка. – Я попрошу Маргариту Игоревну сходить со мной в вашу квартиру.

– Как хочешь. – Сказала Серафима Матвеевна и закрыла глаза обессиленная.

Расстроенная Люба шла по коридору, грустные мысли одолевали её. Она отошла к больничной стене и набрала номер мамы Зоиньки, женщина обеспокоенно спросила, всё ли у неё в порядке. Обычно они созванивались по вечерам, и родители знали, что утром дочь очень занята. Люба поспешила успокоить мать, сказав, что у неё всё хорошо, и она просто хотела узнать про мамино давление.

– Давление у меня сейчас хорошее, чувствую себя прекрасно, потому что моя доченька почти доктор, и помереть мне не даст. – И потом продолжила уже серьёзно. – Эти уколы и таблетки Любонька, действительно очень хорошие, спасибо тебе родная.

– Вот и хорошо! Целую. – Сказала Люба и отключилась. Голос мамы немного успокоил. Она двадцать лет проработала станочницей на заводе, а последние два года женщину стало подводить здоровье и ей предложили перейти в службу охраны завода. Мамочке стало немного легче, но она так не любила ходить по больницам, что Любе пришлось штудировать специальную медицинскую литературу и подбирать ей лекарство самостоятельно.

Ирины Сергеевны в палате не было, Витёк сказал, что она пошла за водой.

– Хорошо. – Ответила Люба. – Я скоро освобожусь и всё ей покажу, а пока давай руку. Когда лекарство пошло, парень хитренько сказал:

– А поцеловать? – Девушка, так же лукаво посмотрела на него и спросила:

– Наш мальчик хорошо себя вёл? – Парень кивнул:

– Слопал целую гость таблеток, хотя у меня от них изжога.

– А ты сказал об этом Татьяне Сергеевне? – встревожено спросила Люба,

– Сказал. – Кивнул Витёк. – Обещала, что вместо двадцати штук буду принимать только девятнадцать.

– Ну, тогда поцелую. – Она коснулась губами его щеки, а затем взъерошила парню волосы.

Всё пациенты, молча, наблюдали за ними, а потом Сергей сказал:

– А я тоже молодец. Меня поцелуешь?

Люба сделала наивные глаза и ответила:

– Вот и умница, а поцеловать не могу, Виктор не разрешает. – Краем глаза он увидела довольную улыбку на лице Витька и вышла из палаты. Она шла по коридору и думала, что совсем заигралась, но ей действительно нравился этот парнишка; как брат, как друг. Ещё ей было очень жалко Витю и нравилось видеть улыбку на его бледном лице, когда она изображала из себя влюблённую. Ну ладно, через год он будет здоров и, наверное, не захочет ждать, пока она закончит учёбу. Возможно, молодой организм возьмёт своё и он влюбиться в другую девушку, которую не нужно будет ждать столько лет.

Каждую свободную минуту она бегала то к своему Витьку, то к Серафиме Матвеевне. Помогала Ирине Сергеевне освоиться в отделении. Большие проблемы были с тетёй Симой, как её теперь называла Люба. Она совсем не хотела кушать, и приходилось поить её жидкой кашей. Видимо старушку одолевали грустные мысли, она безучастно смотрела в потолок. Девушка поделилась своими тревогами с Татьяной Сергеевной и та назначила Серафиме Матвеевне снотворное. Врач решила, что пусть больная лучше спит и не мешает организму выздоравливать.

Вечером Люба созвонилась с Маргаритой Игоревной и сообщила, зачем она приедет. Когда девушка рассказала пожилой женщине, что в сумочке у тёти Симы денег не оказалось, та сразу заявила, что это работа Клары.

В квартире, как всегда был идеальный порядок, но на кухне на столе стояла чашка с недопитым чаем, а осколки второй были разбросаны по всей кухне.

– Всё понятно! – Сердито сказала Маргарита Игоревна. – Эта стерва устроила очередной скандал и довела Симочку до инфаркта. Носит же земля таких людей. – Она открыла холодильник, он был почти пустым. Возмущению старушки не было предела: – Во всём себе отказывает, копит деньги, чтобы откупиться от этой заразы, а она на меньшее не соглашается, ей всё подавай! Гадина! Прости меня Господи! Как вспомню об этой Кларе, так начинаю ругаться.

Девушка бережно взяла в руки чайную куклу, а затем прижала её к груди и погладила как ребёнка.

– Вы замечаете, как она похожа на тётю Симу, обожаю эту куколку. – Спросила она у Маргариты Игоревны.

– Да действительно. Раньше не обращала внимания, вылитая Симочка.

Они вместе нашли документы. Люба вымыла посуду, вымела осколки посуды и прихватила с собой мусорный пакет:

– Выброшу эти отрицательные эмоции, но Клара со своим скверным характером, конечно, может снова заполнить всю квартиру негативом.

– Да, за ней не заржавеет. – Подтвердила Маргарита Игоревна. Девушка задумалась, а затем обратилась к старушке:

– А если я позову Серафиму Матвеевну пожить у меня после больницы? Как вы думаете, она согласиться? У меня правда не доделан ремонт, но ей там будет спокойно, я совсем мало бываю дома. Да и присматривать за ней нужно будет, после инфаркта.

– Не думаю, что Сима согласится. Я ей уже говорила, чтобы она не открывала дверь. Передала бы деньги через нотариуса и пусть эта Клара едет в свою Канаду. Предлагала пожить у меня и отключить телефон, а Симочка – светлая душа, только повторяет как заколдованная: – Она должна понять… Я ей хочу объяснить… – Ну что можно объяснить этой наглой бабе. Она, конечно, поймёт, но только тогда когда жизнь её саму, стукнет по голове, а это точно будет. Господь Бог всё видит. – Кипела пожилая женщина.

Люба покачала головой и сказала, что ей нужно торопиться, так как она делает пациенту массаж в своём районе.

– А ты всё пашешь, как заведённая? – Укоризненно спросила Маргарита Игоревна.

– Пашу. – Согласилась девушка. – Но когда я прихожу ночевать в свою квартирку, то чувствую себя счастливой. – Напоследок она погладила чайную куклу по голове и положила в сумку недоделанную работу и крючок тети Симы. Немного подумав, Люба сняла с тумбочки и положила туда же белоснежную салфетку с тумбочки. Соседка понимающе кивнула:

– Это хорошо, она без своего кружева, как без воздуха.

Девушка помогла донести старушке два цветочных горшка и побежала на остановку. В трамвае Люба прошла на заднюю площадку, и сразу увидела Его…. В иномарке, обгонявшей трамвай, сидел тот светловолосый красавец, которому она когда-то скорчила рожицу. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу, а затем машина ушла вперед. Девушка двумя руками схватилась за пылающие щеки, сердце её сладко защемило.

Люба всегда знала, что она красивая, еще в школе многие мальчишки уделяли ей повышенное внимание. Комплименты сыпались на девушку в больнице и на улице, ей постоянно пытались назначить свидание. Это всегда было приятно слышать и только… Что же случилось сегодня? Всю дорогу до своего дома она пыталась успокоиться и освободиться от чар этих глаз, заглянувших в её душу.

Шагая к своему больному, Люба пыталась убедить себя не думать о Нём. Она шла и размышляла о том, что возможно больше никогда не встретит этого человека. Скорее всего, он вообще её не видел, просто обгонял трамвай. О том, что довольно думать о глупостях и нужно идти работать. На этот раз установка не сработала. Девушка думала о Нём и когда делала массаж Борису Ивановичу и когда занималась домашними делами…. Засыпая, она видела Его глаза.

Пробуждение было резким, как будто что-то щелкнуло в голове, хотя будильник она отключила ещё вечером.

– У меня выходной. – Подумала Люба, а затем вслух сказала: – Сплю до восьми. – В комнате было ещё темно, поэтому ей удалось задремать.

Он подошёл к ней с изумленно радостным лицом. Люба протянула ему руку. Он взял её правой рукой за запястье, а левой тихонько сжал ей пальцы. Не сводя с девушки сияющих глаз, Он немного наклонился и поцеловал тыльную часть её ладони. Счастье!!! Ощущение счастья наполнило всю её сущность как вода хрустальный кувшинчик, по самую крышечку.

Бешеный стук сердца разбудил девушку. Она открыла глаза, за окном было светло. Ещё несколько минут Люба ощущала присутствие Его и след от поцелуя на руке.

Она расчесывалась, стоя у зеркала. На девушке были надеты трусики и маечка на тонких бретельках. Люба откинула назад свою густую каштановую гриву, и встала боком, рассматривая себя. Длина волос доходила до лопаток, грудь в норме; не очень большая, но и не маленькая, спина прямая, тонкая талия, длинные стройные ноги…

– Интересно, понравилась бы я ему? Нормально, Любонька, химия ударила нам в голову. – Спросила и сама себе ответила девушка, вспомнив как в медицинском училище, они разбирали любовь на химические элементы.

Немного подумав, она заплела у висков две косички и закрепила их заколкой на затылке. Обычно Люба свои шикарные волосы закручивала в узел и прятала под белой шапочкой, но сегодня она шла в отделение в качестве посетителя и поэтому изменила прическу. Она достала из своего импровизированного шифоньера чёрную шёлковую юбку, бирюзовую кофточку и повесила на передний план. Юбку сшила мама Зоинька. Три присборенные полоски ткани, нашитые одна на другую, придавали ей пышность и делали очень эффектной. Люба уже не раз её примеривала, но одеть не решалась, так как юбка казалась ей короткой. То же самое было и с блузкой, купленной год назад, которая очень шла к зелёным глазам девушки, но казалась слишком обтягивающей.

– Ну и пусть. – Подумала, вдруг осмелевшая Люба. – В конце концов, мне двадцать один год. Когда это ещё носить, если не сейчас? Почти двадцать два. – Поправила себя девушка. – Пятое августа уже через неделю.

Сегодня она приготовила овсяную кашу с курагой и куриный бульон, позавтракав сама, она наполнила баночки для тёти Симы и Витька. Девушка надела одежду, и подошла к зеркалу, оценивая свой изменённый образ. Немного подумав, она достала косметичку и слегка подкрасила губы и ресницы. По дороге в больницу Люба убедилась, что эта одежда более смелая, чем та, которую она носила обычно. Сначала с ней пытался познакомиться молодой человек. Он шёл рядом метров пятьдесят, пока не понял бесполезность своих намерений. Позже девушку рассмешил пьяный мужчина, который стоял перед переходом, недалеко от больничного парка. Слегка покачиваясь, он раскинул руки по сторонам, и, глядя на Любу, громко декламировал слова из песни:

– Потому что нельзя быть на свете красивой такой…

Она дождалась пока проедет автомобиль, поднырнула под рукой мужчины и перебежала дорогу. Пересекая больничный парк, девушка мысленно ворчала по поводу того, когда тот успел напиться, ведь ещё нет и десяти часов, но улыбка долго не сходила с её лица.

Люба зашла в своё отделение и сразу увидела Его. В конце длинного коридора, Бойцов пропустил высокого мужчину впереди себя и сам зашёл за ним в свой кабинет. Девушка придержала сердце, которое собиралось выпрыгнуть наружу:

– Нет, это уже не нормально, мне везде мерещится этот незнакомый человек. Может быть, это какое-то нервное заболевание, потом почитаю литературу. – Думала Люба, подходя к шестой палате.

– Ничего себе! И такое прятать! – Присвиснул Сергей, выходя ей навстречу.

Пытаясь скрыть смущение, она обогнула больного и вошла в палату. Парень, заходя следом, спросил:

– Это для кого сегодня такой праздник?

– Есть для кого! – Сказала, девушка, немного успокоившись. Она погладила по руке Ирину Сергеевну, а потом прижалась губами к щеке Витька, проведя волосами по его лицу. Люба достала из пакета баночки и сказала:

– Поешьте пока тёпленькое. Пойду за халатом, а то здесь заведующий, могу получить. Зайду позже.

– Заходи Любонька. – Кивнула Ирина Сергеевна. Виктор наконец-то выдохнул и сказал:

– Люба, ты классная!

– Мой жених, тоже ничего, учти, ты обещал выздороветь! – С притворной строгостью заявила девушка, направив на парня указательный палец.

Накинув белый халат, она занесла документы Татьяне Сергеевне и поспешила к тёте Симе. Старушка лежала, безучастно глядя в потолок. Люба поздоровалась со всеми, потом поставила рядом с кроватью старушки, принесённый табурет. На него девушка постелила кружевную салфетку и положила неоконченную работу Серафимы Матвеевны с крючком. Соколова с соседней кровати спросила:

– Люба, а что это такое?

– А это шедевры! – Улыбнулась девушка. – Вы и не подозреваете, а рядом с вами лежит великая мастерица. Работы Серафимы Матвеевны заказывают для театральных костюмов. Кружева тёти Симы есть и в музее нашего города. Я вам сейчас покажу… – сказала она, доставая телефон. Старушка шевельнулась и сказала слабым голосом:

– Ну что ты девочка? Неловко.

– Неловко брать чужое или ходить по улице в голом виде. – Возразила Люба. – А я очень горжусь, тем, что являюсь другом такого человека как вы. Сейчас будем кушать. – Сменила девушка тему.

Серафима Матвеевна отрицательно качнула головой и сказала, что есть ей не хочется.

Девушка, выставляя на тумбочку баночки с едой, возразила:

– Вы, конечно, получаете препараты для поддержки организма, но если мы будем плохо кушать, то выздоравливать будем очень долго. – Она отодвинула тарелку с холодной больничной кашей и поставила свою. Серафима Матвеевна устала от самого процесса еды, но щеки у неё немного порозовели и глаза ожили. Уходя, Люба наказала соседкам по палате заботиться о своей любимице и вложила ей в руки крючок и кружево.

Ирина Сергеевна сообщила хорошую новость. Бойцов выделил лекарство и уже сегодня её подопечной будет сделана первая инъекция.

В процедурном кабинете Татьяна пытала Любу, правда ли она будет учиться днём, а по ночам работать?

– Да, так планирую, а как получиться не знаю. – Улыбнулась девушка – После учёбы собираюсь спать, а ночью выполнять задания. Ну, я же не каждую ночь буду работать, иногда я думаю, удастся поспать в своей постельке.

– Нет, я на такие подвиги не подписываюсь! И днём в две смены, как ты работать не собираюсь! И вообще, я выхожу замуж! – Категорично заявила Таня.

Люба ещё раз зашла к своим подопечным. Тетя Сима спала, её рука, лежащая на кружеве, слегка подрагивала, на губах девушка заметила лёгкую улыбку.

Около часа она просидела в шестой палате. Они болтали с Витьком и Ириной Сергеевной о своих семьях. Виктор рассказывал о своей девятилетней сестрёнке Валюше, которую он очень любил. Люба вспомнила много смешных случаев из жизни своих любимых Ёжиков. Ей самой было только одиннадцать, когда родился первый племянник Серёжка, а через год второй Антошка, так что мальчишки были у неё вместо кукол. С Любиной легкой руки, все в семье их зовут Ёжиками. Наконец они расстались, так как девушка обещала в свой редкий выходной съездить к родителям.

Дома были мама Зоинька и Полина. Не обошлось без комментариев сестры:

– Вырядилась…. Всё у неё денег нет, только и слышишь: У Любоньки ипотека. Любоньке нужно помочь.

– Полина, прекрати ворчать. – Сказала мама. – Можно подумать мы тебе не помогаем? Ёжиков одеваем полностью и продуктами ты особо не обременена.

Люба с улыбкой посмотрела на сестру и сказала:

– Ни как не пойму Полечка, за что ты меня так не любишь. Ну, родилась, я такая умная и красивая, ну и жадная конечно, вот квартиру захотелось. Зато ты у нас Полина замечательная мама и наших Ёжиков мы все обожаем. Как бы ты не ворчала сестрёнка, дома я отдыхаю душой. Всех вас я очень люблю. Маму Зоиньку мою люблю. – Девушка поцеловала мать. – Тебя сестрёнка люблю. – Она чмокнула Полину в щёку. – Папулю очень люблю, Ёжиков конечно, а Семёна твоего я любить не обязана, на это у него есть жена. А поскольку он отец моих любимых племянников и твой муж, то я его просто терплю.

– Девчонки, хватит цапаться. – Прикрикнула мама. – Сейчас попьём чайку и будем стряпать пирожки.

– Хорошо. – Сказала Люба. – Пойду, одену, твой халат. – Берегу свою лучшую одежду.

– Нравиться. – Спросила мама, проведя рукой по юбке.

– Ещё как. – Улыбнулась девушка. – Сегодня в больнице произвела фурор.

Домой она направилась пешком, очень хотелось прогуляться. В последнее время это удавалось не часто. До массажа Борису Ивановичу ещё оставалось время, поэтому Люба медленно шла, наслаждаясь душевным умиротворением, которое обычно испытывала после посещения родного дома. Она улыбнулась, вспомнив как племянники, прибежавшие с улицы, повисли на ней как ёлочные игрушки:

– Любаша наша, любименькая пришла! – Когда родились мальчишки, она сама ещё была девочкой, поэтому так и осталась для них Любашей. Она купила Ёжикам новые пеналы, и они сразу же начали складывать туда карандаши и ручки. Сидя за столом, папа предложил помочь с ипотекой, но Люба отказалась, сказав, что небольшую сумму она накопила.

– Хотела истратить эти деньги на ремонт квартиры, но пока решила подождать, так как не знаю, как буду совмещать работу с учёбой. – Сказала девушка. Подошедший Семён не преминул отпустить пару своих плоских шуточек, но Люба выработала на них иммунитет и они теперь уже не могли испортить ей настроение. Он, усмехаясь, заявил:

– Нужно дать объявление – срочно требуется мужик, пока девушка не перезрела. Ещё нужно указать, чтобы он умел отделывать квартиру.

– Объявление вешать не будем, зато у вас когда-нибудь, возможно будет свой семейный профессор. – Спокойно ответила Люба. А папа ему тихо посоветовал:

– Слюни подбери, многодетный отец!

Семён рассердился и ушёл в свою комнату, а Люба обняла отца и шепнула ему на ушко:

– Люблю тебя папка.

Девушка шла через небольшой сквер, помахивая пакетом с пирожками и наслаждаясь ароматами. С детства Люба обожала запах деревьев, цветов, травы. Каждое время года для неё имело свой неповторимый запах. Сейчас было только начало августа, но Люба уже ощущала еле уловимые запахи осени, она очень любила это время. Ещё сильно пахнут цветы и травы, но уже усилился дурманящий аромат почвы. Тонкой струйкой вливался в этот ароматный коктейль запах преющей листвы. Сквер был небольшим, и девушка замедлила шаг, чтобы продлить прогулку.

– Когда ещё удастся вот так погулять. – Подумала Люба.

Впереди, держась за руки, шла пара старичков. Ещё одна пара, немного моложе сидела на лавочке. Девушка подумала, что её родителям так погулять некогда. Хотя конечно они ещё молодые, может быть, когда выйдут на пенсию у них появиться свободное время. Ничего, вот выучусь, начну работать и обязательно куплю путёвки в какое-нибудь красивое место себе и родителям. Хорошо бы поехать на Байкал или в Карелию, там такая красивая природа…. А то ведь и родители тоже, только работают да работают.

У выхода из сквера молодая женщина играла в догонялки с девочкой лет трёх – четырёх. Она хлопала в ладоши и радостно говорила:

– Вот я сейчас как догоню, мою любимую “Зайку” – и громко топала, делая вид, что бежит. Девочка, убегала, громко смеясь и оглядываясь на мать. Разгорячённая игрой, девочка побежала вперед и налетела на Любу, обхватив её колени руками. Она была очень милой; тоненькая, нежная, со светлыми волнистыми волосами и зелёно-голубыми глазами.

– Ой, извините, пожалуйста. – Проговорила, подбегая мать.

– Да что вы, ничего страшного. – Улыбнулась девушка ребёнку и её матери. Она пошла дальше, но ещё долго чувствовала тот прилив нежности, который она почувствовала от прикосновения детских ручек.

– А может быть, Семён был не так уж и не прав. Возможно, я и правда созрела. – Улыбаясь, думала Люба, шагая по тротуару.

Он сидел рядом с кроватью и смотрел на Любу. Её ладонь лежала в его руке, а второй он накрыл её сверху. Его губы слегка улыбались, глаза обнимали и ласкали.

Будильник прозвенел ровно в шесть. Ещё какое-то время девушка чувствовала его руки, а потом она проснулась окончательно. Полежав некоторое время, девушка сказала вслух:

– С днём рождения, Любонька! Сегодня нам с тобой исполнилось двадцать два, надеюсь, мы ещё не совсем перезрели? – Затем она поднялась и направилась в ванную.

Люба доставала из холодильника бутерброды и салаты, приготовленные для коллег с вечера, когда позвонил отец. Он поздравил её с днём рождения, а потом спросил, заходила ли она в большую комнату. Услышав, отрицательный ответ, папа предложил ей туда сходить. Девушка удивилась, и, не выключая телефон, направилась в свою залу. Посреди комнаты появилась приличная кучка строительных материалов. Здесь были и мешки со смесями и упаковки с ламинитом и коробки с обоями. Всё это опоясывала широкая лента, завязанная впереди бантом. На картонной коробке было написано:

– С днём рождения дочка! Счастья тебе Любонька, в твоём райском уголке! – В трёхлитровой банке красовалась охапка белых хризантем. Она выдохнула и сказала:

– Папочка, я вас с мамой так люблю! Спасибо вам большое!

– Мы тоже тебя любим девочка. – Ответил отец.

Зайдя в своё отделение, первым Люба увидела заведующего Бойцова.

– А, Калинина! С днём рождения! От всей души поздравляю, и с поступлением в институт тоже! По этим двум поводам и как отличному работнику, мы тебе выделили премию. Потом зайди в бухгалтерию, получи. – Сказал он.

– Спасибо. Мы собираемся в обед чайку попить. – Пролепетала Люба. – Вы с нами не хотите?

– Очень хочу, но не смогу, начальство соскучилось, приглашает. Если оставите кусочек тортика, то не обижусь. – Улыбнулся Борис Яковлевич.

– А пирога? – смутилась девушка.

– Пирога ещё лучше! – Он взял девушку за плечи и поцеловал её в лоб. – Ещё раз поздравляю, по-отцовски, от души!

В этот день Люба устала от пожеланий и подарков, её поздравили коллеги по работе и практически все больные. На пятнадцатой шоколадке девушка взмолилась и заявила, что от этой кучи сладостей останется без зубов.

На что пожилой больной, из четвёртой палаты, сказал:

– Просто мы тебя все любим Любонька за то, что ты добрая и не вредная. А шоколадки кушай понемногу.

Серафима Матвеевна, которая выглядела и чувствовала себя намного лучше, погладила девушку по руке:

– Поздравляю Люба, а подарок за мной.

Девушка замотала головой:

– Не нужно мне подарков. Я вижу вас весёлой, а это для меня самое лучшее поздравление.

– Другие выпрашивают, но им давать не хочется, ты, же ничего не просишь, а заслуживаешь многого. – Улыбнулась старушка.

Люба, понимающе, качнула головой, а потом посмотрела на табурет и увидела, что работа движется.

– Серафима Матвеевна – вы умница, ну теперь мы точно поправимся. – Обрадовалась она и обняла старушку.

В палате Витька её тоже ждал подарок. Это была очень красивая роза, красного цвета, в небольшом керамическом горшочке. Девушка смутилась и сказала, что зря они тратились, потому что из-за болезни Витька у них и так большие расходы. Ирина Сергеевна успокоила её, заявив, что купив для девушки подарок, они с сыном радовались, наверное, больше именинницы. Вдруг улыбка покинула лицо женщины, она вздохнула и проговорила:

– Люба, мне придётся уехать. Дома хозяйство и маленькая дочь, муж требует, чтобы я вернулась. К Вите будет приходить моя сестра, но и ты поглядывай за ним, пожалуйста.

Девушка пообещала заботиться о своём “женихе”, но посетовала, что тот не всегда выполняет рекомендации врачей и слишком легкомысленно относится к больничному режиму.

– Ну-ка. – Строгим голосом сказала девушка. – Пообещай при маме, что будешь слушаться и меня и врачей.

– Обещаю! Честное слово! – С лукавой улыбкой, заверил Виктор.

– Врёт! – Со своей кровати подал голос Сергей.