Конец Пиона

– Вы не скажете, где ваш начальник? – обратилась она к водителю.

– Проходите, гражданочка, здесь не положено останавливаться, – ответил он ей. – В машине военный груз.

– Вам, что так тяжело ответить?

– Гражданочка, я же вам русским языком говорю, что здесь стоять не положено.

Пока они пререкались между собой, к машине незаметно подошел мужчина и бросил в кузов небольшой сверток, который упал между ящиков с боеприпасами.

– Эй, мужчина! Отойдите от машины, – произнес водитель, выходя из кабины. – Вы, что не поняли?

– Я, что? Да я ничего, – произнес мужчина и направился в сторону от грузовика.

В этот момент к Зое подошел Станислав.

– Что за шум, а драки нет? – улыбаясь, спросил он у водителя. – Не волнуйся, Обухов, это ко мне.

– Я думал, что ты вчера просто пошутила, а ты, я смотрю, все-таки пришла. Я рад этому, – обратился он к Зое.

– Вот решила проводить тебя в дорогу, Стас. Возьми, здесь еда. Я сама приготовила ее для тебя.

– Измайлов! Станислав! – окликнул его мужчина. – Давай, в машину, нужно ехать!

– Кто это? – спросила она его.

– Это заместитель главного инженера завода, – словно оправдываясь, ответил он.

Майор поцеловал ее в губы и побежал к машине. Когда колонна скрылась за поворотом, к Зое подошел мужчина, который забросил сверток.

– Поехали, – коротко произнес он и направился к «Эмке».

Они сели в машину Измайлова и поехали в центр города.

***

Машины шли довольно быстро. Все бойцы и офицеры хорошо понимали, что в течение короткого зимнего дня им нужно проехать определенный отрезок пути, чтобы заночевать на территории одной из воинских частей, так как ночевка в полевых условиях была категорически запрещена приказом. Наконец, впереди, показался нужный им населенный пункт. Машины съехали с тракта и направились по довольно узкой дороге в сторону темнеющих вдали строений. Дорога уперлась в шлагбаум, около которого, подпрыгивая и размахивая руками, находился часовой, одетый в полушубок и валенки. Из машины выбрался Станислав и направился к бойцу.

– Замерз, служивый? – спросил он его.

– Так точно, товарищ майор. Холодно, даже полушубок и валенки не спасают от этого собачьего холода.

– Позвони разводящему и сообщи, что прибыл майор Измайлов из Казани. Пусть доложит наверх, что со мной три грузовика.

Боец скрюченными от мороза пальцами стал набирать номер на телефонном аппарате. Доложив начальству о прибытии колонны, они стали ждать начальника караула. Через пять минут автомашины, минуя шлагбаум, въехали на территорию воинской части.

Из казармы выскочил дежурный офицер и подбежал к грузовику, в кабине которого сидел Измайлов.

– Разворачивайтесь! Ставьте свои машины вдоль этой стены, – указал он рукой.

Машины прижались кузовами к стене казармы. Из них попрыгали бойцы и быстро построились по команде майора.

– Всем отдыхать. Завтра с утра снова в путь.

Солдаты с радостью исчезли за дверью казармы. Станислав достал из кармана шинели пачку папирос и хотел закурить. Он посмотрел на часы, они показывали начало восьмого вечера.

– Товарищ майор! У нас здесь курить не положено, – крикнул ему дневальный. – Идите, ужин уже на столе, а то остынет.

Измайлов сунул папиросу обратно в пачку.

– Вам, товарищ майор, туда, – произнес дневальный и указал на конец коридора.

Измайлов направился вдоль коридора. Войдя в небольшое помещение, он увидел за столом несколько незнакомых офицеров.

– Позвольте представиться, – произнес он и приложил руку к шапке. – Представитель Главного артиллерийского управления РККА, майор Измайлов.

– Проходите, майор. Садитесь, давайте с дороги граммов сто водочки. Наверное, замерзли.

– Есть немного, товарищ подполковник, – ответил гость и стал снимать шинель.

Станислав выпил предложенную подполковником водку и начал быстро закусывать. Часть офицеров покинула помещение столовой, однако подполковник по-прежнему сидел за столом и иногда подливал водку в кружки офицеров.

– Сейчас я бы с удовольствием съел чего-нибудь домашнего, – мечтательно произнес он. – У меня жена была первоклассной поварихой. Такие щи готовила, что ко мне всегда кто-нибудь из сослуживцев приходил на обед, чтобы их отведать. Знатной и хлебосольной была женщина.

Измайлов вспомнил о свертке с едой, который ему передала утром Зоя. Он встал из-за стола и вышел в коридор. Заметив дневального, он подозвал его.

– Боец, где у вас тут туалет? – спросил он его.

– За казармой, – ответил тот. – Как выйдете, товарищ майор, так направо вдоль забора. Там сами увидите.

– Спасибо. Сгоняй и принеси мне из кабины сверток. Он там лежит на сиденье. Отдай его подполковнику, скажи, что от меня.

Боец выскочил из казармы и метнулся к автомашине. Измайлов быстро нашел туалет. Он успел только войти в него, как сзади прогремел сильный взрыв. Станислав обернулся и увидел столб пламени, который вырывался из окон офицерской столовой. Из здания казармы выскочили бойцы и стали тушить пожар. В этот момент раздался оглушительный взрыв, затем еще и еще. Столб огня поднялся над машинами с боеприпасами. Взрывная волна смела с земли здание казармы и людей, стоявших около нее. Все это произошло так быстро, что Измайлов не понял, что случилось. То, что было потом, он помнил плохо. Очнулся он в санчасти. Кто-то из медперсонала сунул ему под нос нашатырь. От резкого запаха у него перехватило дыхание: он закашлялся и открыл глаза. Перед ним стояли две фигуры, одетые в белые халаты.

– Где я? – тихо спросил он.

– Вы, товарищ майор, в санчасти. Могу сказать, что вам здорово повезло, вы просто родились в рубашке. У вас нет ни одного ранения, это просто чудо, да и контузия у вас легкая.

– Так, что же все-таки произошло? Я ничего не помню.

– Сначала что-то взорвалось в столовой, а затем взорвались три ваши машины с реактивными снарядами. Взрывами убило шестьдесят три человека и человек сорок ранило.

К Измайлову подошел офицер с петлицами и нашивками НКВД и присел на край кровати.

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов, товарищ майор. Вы можете говорить?

– Задавайте, – тихо ответил он.

***

«Хозяину. Успешно проведена акция по уничтожению опытных образцов реактивных снарядов. В результате убито более 60 человек. Уничтожено десять автомашин и три тягача. Пион».

«Пиону. Поздравляю. Ждем очередных побед. Хозяин».

Капитан Дронов убрал расшифрованные утром радиограммы и посмотрел на Тарасова.

– Что скажешь, Александр? Теперь мы знаем, что это была диверсия, а не случайность. Это моя вина, я недооценил Пиона. Он оказался довольно весомой фигурой в этой игре.

– Если честно, то не знаю, что сказать. Что дала «наружка» за тем парнем, что следил за мной?

– Мы его потеряли, – коротко ответил Дронов.

В кабинете повисла тишина. Капитан достал из кармана пачку папирос и положил на стол.

– Я вчера разговаривал по телефону со своим начальником и был приятно удивлен, что он хорошо знает тебя. Он раньше работал в Казани в НКВД. Ты тогда здорово помог им ликвидировать здесь агентурную сеть. Он мне посоветовал все обдумать вместе с тобой.

– Спасибо за привет. Удалось ли засечь выход вражеской рации в эфир?

– Пока нет. Радист постоянно меняет места выхода и дважды с одного не выходит.

Тарасов задумался.

– Значит, у них появился автомобиль. Это усложняет задачу розыска передатчика, но не делает ее не решаемой. Я постараюсь найти Проскурина и через него выйти на Пиона. Это один из вариантов выхода на сеть. Второй вариант: пусть немцы сами выведут кого-то из них на меня. Если они планируют диверсию, значит, им будет нужна взрывчатка, а она, лишь у меня. Товарищ капитан, нужно сделать так, чтобы она не могла взорваться. Ну, вы, надеюсь, поняли, что ее нужно подменить.

Дронов промолчал. Оба варианта были неплохими, но оба стопроцентного успеха не гарантировали.

– Товарищ капитан! Может, мне сообщить немцам, что для выполнения задания мне необходима помощь?

Капитан задумался. Тарасову показалось, что в его глазах мелькнул какой-то огонек.

– Сиди здесь и жди: мне нужно посоветоваться с Виноградовым. Что он скажет.

Он вышел из комнаты, оставив Александра одного. Через минуту с улицы донесся шум автомобильного двигателя, который вскоре затих. Прошло около часа, а Дронова все не было.

«Неужели Москва против моей затеи? – подумал Тарасов и подошел к окну. – Но другого выхода я просто не вижу».

За окном крупными хлопьями падал снег. Стало смеркаться. Где-то вдали мелькнул свет: это была машина капитана.

– Садись в машину! – приказал он Тарасову. – Москва дала добро. Нужно срочно выходить в эфир. Вот текст радиограммы.

Александр взял его в руки и быстро прочел.

«Хозяину. НКВД усилило охрану стратегических объектов города. Для осуществления намеченной цели нуждаюсь в подкреплении. На помощь Пиона не рассчитываю. Татарин».

Через полчаса рация Тарасова вышла в эфир.

***

Полковник Шенгарт сидел за массивным столом. Глаза его были закрыты. Глядя на него со стороны, было трудно отгадать, дремлет он или, наоборот, его мозг лихорадочно разрабатывает очередную оперативную комбинацию. Мешки под глазами были почти черного цвета, а кожа лица имела какой-то восковой оттенок. Сведения, ежедневно приходящие из Центра, не внушали никакого оптимизма. За шелухой пропагандистской трескотни Геббельса о победах немецкого оружия на берегах Волги ему виделось то, что не видели сотни тысяч жителей Германии – крах рейха. Чем менее значимыми были победы, тем больше было шумихи вокруг них.

Перед полковником сидел лейтенант Хейг, который только что доложил ему о положении дел в далекой Казани. Судя по информации Татарина, между ним и резидентом так и не произошел необходимый для дела контакт. Чем была вызвана эта ситуация ни лейтенант, ни полковник не знали. Татарин был привлечен к работе в Абвере по рекомендации Пиона, который характеризовал его как умного и решительного человека. Ведь именно Татарин помог ему бежать из заключения, провел его через линию фронта, и последний должен был это хорошо помнить. Однако жизнь поменяла эти магнитные полюса, которые должны были притягиваться один полюс к другому, и заменила их на однополюсные. Теперь, судя по донесениям, эти люди не могли найти ни одной точки соприкосновения и обвиняли друг друга в предательстве интересов рейха.

– Что скажете, Хейг? – обратился к нему полковник. – Вам не кажется, что их личная неприязнь может отрицательно сказаться на результатах работы?

Лейтенант вздрогнул. Похоже, вопрос полковника застал его врасплох.

– Я согласен с вашим мнением, господин полковник.

– Хорошо, Хейг. Я в этом не сомневался. В связи со сложившимися обстоятельствами я принял решение направить вас в Казань: другого выхода я просто не вижу. Вы своей стальной рукой должны навести там порядок. Изучите личные дела всех наших агентов, чтобы у вас не возникло сомнения в осуществлении этой непростой миссии.

У лейтенанта перехватило дыхание. Он хотел возразить полковнику в отношении своей кандидатуры, но у него ничего не получилось. Он сидел в кресле и вращал своими большими глазами не в силах произнести ни одного слова. Пауза явно затягивалась.

– Молодец, Хейг. Другого ответа я от вас и не ожидал. В случае успешного проведения операции вас ожидает повышение по службе и железный крест.

Только сейчас спазм, сжавший горло железной хваткой, отступил. Лейтенант глубоко вздохнул и вскочил с кресла. У него еще оставалась надежда переубедить полковника в ошибке выбранного им кандидата для отправки в Казань, но, увидев в его глазах блеск стали, он снова сел в кресло.

– Ваша задача – изучить обстановку на месте и принять необходимые решения, – продолжил Шенгарт. – Вы знаете мое отношение к Татарину. Я считаю его человеком, который способен выполнять крупные стратегические задачи. Постарайтесь вывести его из этого конфликта. Я подготовил для него новое задание, которое, в случае успеха, может оказать существенное влияние на оперативную обстановку на Волге. Все детали операции обсудите с моим заместителем. Удачи вам, лейтенант.

Хейг вскочил с кресла и, щелкнув каблуками, покинул кабинет полковника.

***

Вчера вечером Зоя получила письмо от Станислава, который сообщал ей, что находится в госпитале и готовится к выписке.

«Значит, остался жив, – с неким злорадством подумала она о нем. – Выходит, не убило его моей миной».

Отложив письмо майора в сторону, она села на стул перед зеркалом и стала внимательно рассматривать свое лицо. Чем дольше она это делала, тем больше и больше замечала значительные изменения, которые произошли в ее внешности за последний год. У маленького рта с пухлыми губками, а также у глаз стали заметны мимические морщинки, которые предательски выдавали ее возраст. Но наибольшее расстройство вызвала шея.

«Боже мой, в кого я превращаюсь? – невольно подумала она, разглаживая складки на ней. – Я не хочу умереть старой и страшной!»

Она встала и направилась в соседнюю комнату. Достав из шифоньера чемодан с рацией, поставила его перед собой. Вчера она считала себя, чуть ли не единственной хозяйкой машины майора Измайлова, теперь поняла, что глубоко ошибалась. Через два часа у нее должен быть сеанс связи. Она уже успела зашифровать сообщение Пиона, и сейчас этот листочек лежал перед ней на столе. Она подошла к окну и взглянула на улицу. Судя по фигуркам людей, спешивших по тротуару, за окном было очень холодно. От мысли, что ей придется сейчас выйти на улицу, по спине пробежал холодок. Она села около окна и задумалась. Ей уже давно хотелось бросить все и уехать туда, где не стреляют, где вечное лето и плещется море. Ее мысли невольно вернулись к Измайлову. Перед глазами поплыла картинка их последней встречи. Она вновь ощутила у себя на груди его влажные и холодные пальцы рук, слюнявый рот, который впивается в ее губы…

«Фу, как противно, – подумала она, словно он все это проделал с ней только минуту назад. – Если бы не приказ резидента, то она бы ни за какие деньги не легла бы с ним в постель».

За окном раздался автомобильный клаксон. Она отодвинула в сторону занавеску и увидела «Эмку», которая стояла во дворе. Зоя быстро накинула пальто и, подхватив чемодан, пошла к двери.

Машина выехала за пределы Казани и направилась в сторону Высокой Горы. Дорога, по которой они двигались, была практически пустой: за все время пути их обогнали лишь дважды. Наступавшая темнота заставляла водителей спешить в населенные пункты, где можно укрыться от этого ветра и холода.

– Останови машину здесь, – приказала Зоя водителю. – Помоги мне забросить антенну на дерево.

Водитель нехотя вышел из салона и ловким движением закинул антенну. Зоя быстро нашла нужную волну и приступила к передаче сообщения. Неожиданно из-за поворота дороги показался грузовик. Сворачивать антенну было поздно, и Зоя достала из кармана пальто пистолет. Грузовик остановился в метрах десяти от «Эмки». Из кабины вышел офицер и направился в их сторону.

– Что у вас с машиной? – спросил он водителя. – Помощь нужна?

На офицере была шинель с нашивками НКВД. Поясная кобура была расстегнута. Он еще хотел о чем-то спросить, но Зоя нажала на курок пистолета. Выстрел прогремел сухо, словно треснула ветка. Офицер не сразу понял, что произошло, он сделал еще два шага и упал лицом в снег. Грузовик резко развернулся и помчался в обратную сторону.

– Давай, собирай быстрее антенну, – закричала Зоя опешившему водителю. – Чего застыл! Может, мне и тебя здесь завалить?

Тот быстро сдернул с дерева антенну и бросил ее в салон. Зоя взглянула на тело офицера и села в машину.

– Гони! – закричала она. – Гони!

Машина сорвалась с места и понеслась в сторону Казани.

***

Капитан Дронов рассматривал фотографии убитого на дороге офицера. После тщательного осмотра места преступления ему были понятны мотивы совершенного убийства: офицер попытался задержать радиста во время сеанса и, похоже, не ожидал, что тот начнет стрелять. Об этом говорит и факт, что он даже не успел достать пистолет из кобуры. Из показаний водителя грузовика следовало, что диверсантов было двое и прибыли они на это место на легковой автомашине «Эмка».

Утром оперативной группе НКВД удалось найти эту автомашину в одном из дворов Казани. Машина принадлежала майору Главного артиллерийского управления РККА Измайлову, который в настоящее время находился на лечении в госпитале. Чтобы получить какие-то показания по данному факту, к нему в госпиталь был направлен лейтенант НКВД Новиков.

Услышав легкий стук в дверь, Дронов встал из-за стола. В кабинет вошел нарком внутренних дел. Капитан вытянулся в струнку.

– Вольно, вольно, капитан, – произнес тот и сел на стул. – Что скажете, Дронов, по убийству капитана Хусаинова?

– Пока ничего реального нет, товарищ нарком. Отрабатываем возможные версии убийства. Я думаю, что капитан Хусаинов попытался задержать радиста во время сеанса. Единственное, что пока мне непонятно, почему он не применил оружие, ведь преступников, судя по показаниям водителя, было двое.

– Не уволен.И добровольно не ушел в отставку Может, он это понял в последний момент и поэтому не успел воспользоваться табельным оружием?

– Я тоже не исключаю подобного варианта. По всей вероятности, он просто заметил легковую автомашину и решил проверить ее.

– Значит, вы считаете, что в Хусаинова сделал выстрел радист Пиона?

– Так точно, товарищ комиссар. Нашими средствами радиоперехвата был зафиксирован выход вражеской радиостанции из этого района. Судя по почерку радиста, работала рация Пиона.

– Сообщение расшифровали?

– Пока нет, но думаю, это дело времени. Я отправил Новикова в госпиталь, чтобы он допросил Измайлова в отношении его автомашины. Вдруг он кому-то передавал ее на время командировки.

Комиссар встал со стула и направился к выходу из кабинета.

– Даю вам два дня, Дронов, чтобы вы разобрались с этим преступлением.

«Два дня! Что сделаешь за эти два дня? А если Измайлов никому не передавал эту автомашину, что тогда? – подумал капитан. – Нужно встретиться с Тарасовым, может, у него что-то появилось?»

Дронов поднял трубку и попросил у дежурного машину.

– Надолго вам нужен автомобиль? – поинтересовался тот у него.

– С какого времени вы стали контролировать мое передвижение?

– У меня приказ комиссара, товарищ капитан, чтобы мы отслеживали передвижение наших офицеров. Это связано с убийством капитана Хусаинова.

– Понятно. Извините за несдержанность.

– Машина у подъезда, товарищ капитан.

Дронов положил трубку и стал одеваться.

– Можно войти?

Он обернулся и увидел начальника отдела.

– Нам удалось расшифровать радиограмму, товарищ капитан.

Он протянул лист бумаги. Дронов бегло прочитал текст и вернул листок обратно. Дело стало приобретать совершенно другую окраску. Пион сообщал Хозяину, что приступил к операции по взрыву порохового завода. Капитан вышел из кабинета и, сев в автомашину, поехал в Адмиралтейскую слободу.

***

Тарасов был дома, когда к нему в квартиру заглянул водитель НКВД.

– Александр, нужно поговорить. Машина на старом месте.

Тарасов набросил на себя полушубок и вышел на улицу. Пройдя два перекрестка, он увидел автомашину, которая, словно человек, прижалась к старенькому дому. Александр подошел и, дождавшись, когда из нее выйдет водитель, забрался в салон. Он пожал руку Дронову и откинулся на сиденье.

– У тебя есть что нового? – спросил его капитан.

– Сегодня утром я случайно увидел Проскурина, который толкался около вокзала. Я решил понаблюдать за ним, куда он пойдет, с кем будет встречаться. Вы не поверите, товарищ капитан, но он встретился с лейтенантом Хейгом- преподавателем нашей разведшколы. Откуда он здесь взялся, я не знаю.

– Может, ты ошибся, Александр, и этот человек вовсе не лейтенант Хейг?

– Нет, товарищ капитан. Я достаточно хорошо его знаю, чтобы ошибиться. Интересно, почему мне не сообщили о его прибытии в город? Может, он выполняет какую-то контрольную задачу? Впрочем, едва ли. Подобную работу можно поручить и рядовому агенту, а не немецкому офицеру разведки. Мне кажется, он прибыл для того, чтобы объединить наши усилия в уничтожении порохового завода. Если это так, то он обязательно захочет встретиться со мной и услышать мой план диверсии. Значит, вам нужно срочно искать людей, чтобы я мог их подставить под этого лейтенанта. Было бы хорошо, если бы мой план был более приемлемым, чем план Пиона.

– Выходит, у меня есть, как минимум, дня два или три, – произнес капитан. – Пару дней назад при попытке задержать немецкого радиста был убит капитан НКВД Хусаинов. Произошло это на дороге в поселок Высокая Гора. Он как раз возвращался оттуда и увидел «Эмку», из которой шла передача. Машину мы нашли, однако ее хозяин находится в госпитале. У него стопроцентное алиби. Мне комиссар дал двое суток, чтобы я разобрался с этим убийством.

Дронов замолчал. Сейчас ему нужно было определяться, каким делом ему заниматься в первую очередь.

– Тарасов, ты случайно не проследил, куда его повел Проскурин? – поинтересовался Дронов.

– Нет, товарищ капитан, проследить мне не удалось. Проскурин и Хейг вышли из здания вокзала и сели в легковую автомашину. Я потом эту машину видел, она стояла у дома купца «Кекина». Вот ее номер, я записал. Думаю, что вы сами знаете, что делать дальше.

Глаза капитана моментально заблестели. Это была не только веревочка, а скорее всего цепь: появилась возможность выйти на сеть Пиона.

– Скажи, каким образом Хейг может выйти на тебя? Я не думаю, что он это сделает через резидента. Ему нужен с тобой контакт, о котором бы не знал Пион.

– Не знаю, товарищ капитан. Этот вариант нами не оговаривался, значит, Хейг будет импровизировать.

– И еще, Тарасов. Больше встречаться так нельзя. Вот тебе адрес явочной квартиры. Встретимся там завтра в пять часов вечера.

Александр выбрался из тесного салона автомашины и направился домой.

***

Пион отошел от окна и сел за кухонный стол. Взяв из блюда холодную картофелину, он круто посолил ее и сунул в рот. Во дворе залаяла собака. Он убавил фитиль керосиновой лампы и отодвинул в сторону белую занавеску: посреди двора стоял незнакомый мужчина и, размахивая руками и ногами, пытался отбиться от злого пса, который так и норовил схватить его за ногу. Пион выругался матом и, надев шапку, вышел в сени. Открыв входную дверь, он выглянул во двор.

– Вам кого, молодой человек? – спросил он мужчину, который продолжал отбиваться от собаки.

– Мне нужен Ринат Ильясов! – выкрикнул тот. – Мне сказали, что он проживает в этом доме.

Ильясов действительно был хозяином этого дома, в котором Пион вот уже две недели снимал комнату.

– Извините, но его нет. Он неделю назад уехал к своему брату в деревню.

Пион громко скомандовал, и пес, постоянно поглядывая на него, отошел в сторону от незнакомца и лег на снег.

– Что ему передать, когда он вернется? – поинтересовался Иван у незнакомца.

– Передайте, что приходил племянник Тимур.

– Хорошо. Передам обязательно, – произнес Пион и закрыл за собой дверь.

Убедившись, что племянник хозяина ушел, он достал из-под кровати саквояж и поставил его на стол. В свете тусклой лампы он стал перебирать камни и золотые изделия. Некоторые из них он рассматривал особо внимательно, другие брал в руки, прикидывая вес.

«С таким богатством нигде не пропадешь, – подумал он. – Главное – уцелеть в этой войне».

Он иногда вспоминал, что о золоте рассказывал Тарасову, и сейчас, держа в руке золотой оклад иконы, невольно жалел об этом. Кто тогда из них мог подумать, что пройдет всего один год, и судьба их снова сведет в Казани. Он не желал встречаться с Александром, мотивируя это тем, что последний хочет прибрать к рукам его победу, – уничтожение порохового завода, но это была лишь отговорка. На самом деле он больше всего боялся, что тот напомнит ему о спрятанном золоте. Несмотря на то, что Тарасов спас ему жизнь, делиться с ним золотом он не хотел.

«Это мое будущее, а им никто и никогда не делится», – успокаивал он себя.

Где-то в конце улицы послышался шум автомобильного мотора. Пион смахнул рукой разложенное на столе золото в саквояж и, отодвинув занавеску, посмотрел на улицу. Несмотря на сумерки, он отметил про себя, что к дому номер три вот уже второй вечер подъезжает легковой автомобиль.

«Интересно, кто живет в этом доме? – подумал он. – Наверняка какой-то большой начальник, ведь не будут же на машине ежедневно возить простого человека. Нужно узнать, кто этот человек».

Он сунул саквояж с золотом в мешок и стал одеваться. Выйдя во двор, он невольно поежился от порыва холодного ветра. Он пролез сквозь дыру в заборе и оказался во дворе полуразрушенного дома. Открыв дверь, он вошел туда. Внутри помещение чем-то напоминало старый и заброшенный склеп, в котором он когда-то и нашел эти ценности. На полу валялись какие-то черепки, которые под ногами хрустели и ломались. В темноте он добрался до печи. Нащупав рукой металлическую дверцу, открыл ее и сунул внутрь мешок.