Раб

– Ну что же, поговорите с самим Латифом, если он сам согласится, то и сделка наша будет завершена, – спокойно сказал он. Дипломатов проводили по туннелям убежища в их комнаты, которые им быстро выделили.

Комната их оказалась небольшим помещением с парой мягких ковров, на которых можно было спать, железного сундука у стены и фонарей на стенах. Дипломаты решили отдохнуть и подумать, как же им выбраться из этой передряги?

– Зачем вы наврали… – начал Шарл, но Зорг тут же заткнул ему рот.

– В противном случае нас бы убили. Латифа здесь держат непросто как ученика, он пленник, хотя, скорее всего, сам он этого не осознаёт, – тихо сказал Зорг.

– К тому же Мастера Меча очень обижены на Абдулов. Они нанесли оскорбление ордену, и запретили их появления во многих городах, а также разрушили несколько убежищ. Орден может стать нашим хорошим союзником в битве за Аль Амашарал, так что я думаю нам пригодиться, – добавил Луон.

Когда этот момент прояснили, стали решать, каким образом вернуть Латифа и при этом не лишиться головы. Они решили прогуляться по катакомбам убежища и, найдя там Латифа, уговорить его отправиться вместе. Они отдохнули, а потом отправились в путь. Выйдя из комнаты, они увидели двух Мастеров, что охраняли их покои и следили, чтобы они не улизнули. Луон быстро объяснил им желание дипломатов посмотреть убежище, мастера согласились, явно недовольные этим.

Так и началась их экскурсия. Они ходили по многочисленным туннелям убежища. Один охранник стоял в конце колонны, а второй впереди, чтобы дорогие гости не потерялись или не сбежали. Сначала они зашли в зал памяти. Это было историческое сосредоточение убежища, на стенах зала была расписана история ордена; большая часть стен зала оставалась пустой и ждала момента, когда же придёт её час. А также там находилось огромное собрание различных свитков и пергаментов, и чего ещё там только не было: и собрание книг по истории и географии, и описание многих приёмов и стилей борьбы, и рецепты многих алхимических зелий и ядов, и бестиарии, и даже описание заклинаний, и очерки многих мастеров меча ордена.

Сам же орден был основан давным-давно. Первые члены прибыли в пустыню вместе с первопоселенцами. До этого они были одним из многочисленных рыцарских орденов, но стали очень знамениты в пустыне, как наёмники и охранники. Они принимали в свои ряды любых людей, а также активно воевали с местным населением котолюдов. Многие историки считают, что благодаря ордену люди вообще смогли захватить пустыню. Поначалу орден не отличался от организации простых наёмников, но в будущем был сформирован специальный кодекс чести ордена. После полного захвата пустыни и основания городов-государств орден достиг пика своей популярности. Большинство убежищ было построено в это время, а также окончательно сформировался кодекс и весь строй ордена. Каждый третий хотел стать членом ордена, это было почётно, но для вступления надо было пройти испытание поединком, из-за чего многие желающие умирали прежде, чем становились учениками. Силы Ордена отбивали любые опасности: нападения тёмных эльфов, восстания рабов, нападения Воинов Раджи, попытки Империи людей присоединить пустыню. Также они выступали как наёмники, города, что смогли воспользоваться их поддержкой, побеждали всех своих врагов. Кроме того, с мнением ордена все считались, ибо их сила была велика. Порой мастера даже сами ставили правителей на трон, а тех, кто им не нравился, жестоко убивали.

Сейчас орден находится в запустении. Мастера меча всё равно самые лучшие фехтовальщики в мире, но теперь они очень сильно ослабли. Города окрепли, появилось две могучих коалиции, Абдульская и Амашаральская. Орден не вступил ни на одну из сторон, потому что по обычаям решил помогать всем городам, что найдут деньги на их услуги. Это и была их главная ошибка. После предательства Абдула орден сильно пострадал, многие убежища были уничтожены, а многие братья и сёстры убиты. Амашарал не решился взять орден под своё крыло, а гордые фехтовальщики даже не просили. Раньше в любом городе их приветствовали как героев, а сейчас либо как нежелательных лиц, либо как преступников. Редко кто захочет стать членом ордена сейчас, Мастерам меча даже пришлось разрешить нелюдям вступать в их ряды, чтобы хоть немного повысить количество рекрутов. Некоторым убежищам даже не хватало денег на существование, из-за чего они распускались и забрасывались. Нынешний орден Мастеров Меча – это лишь тень их былого величия.

Но не будем сейчас о прошлом, поговорим о настоящем. А в настоящем наши знакомы дипломаты уже ушли из пыльного и тёмного, как и всё остальное убежище, зала памяти и направлялись в оружейную. Оружейная в убежище была богатым местом. Там было большое разнообразие оружия: палаши, ятаганы, тальвары, катаны, мечи, рапиры, копья, пики, булавы, секиры, сансибары, коры, крисы, халади и огромное количество скимитаров. И всё это великолепие было начищено и хорошо заточено, можно было прямо с полки брать и идти убивать!

– Мне, конечно, очень нравится наша экскурсия, – сказал Луон, – но нам надо заняться делом.

– Где находиться Латиф, нам нужно с ним поговорить, – эльф обратился к охранникам.

– Но… – начали они.

– Никаких но, это единственная причина почему мы здесь! – грозно отрезал Луон, в его глазах блеснуло что-то зловещее, – мы всё же дипломаты Воинов Раджи и вы обязаны нас слушаться!

Охранники, бурча под нос, проводили их до тренировочного зала, откуда доносились звуки борьбы.

– Здесь он тренируется, – ответил один из охранников.

– Вы останетесь здесь. Это приватная встреча, она касается только Латифа и Воинов Раджи, – ответил Луон и тихо зашёл в команту, а за ним и все остальные.

В комнате тренировались уже знакомые нам Латиф и Хасин. Латиф легко отбивал удары своим скимитаром, он держал его в своей самой длинной левой руке, Хасин сражался двумя скимитарами и не мог подойти к Латифу на близкое расстояние. Но вот он сумел парировать скимитар Латифа и подошёл к юноше совсем близко. Правая рука Латифа держала крис, он сделал резкий выпад, и кончик кинжала упёрся в живот Хасина.

– Теряете хватку, учитель, – заметил Латиф.

– И впрямь, – согласился Хасин. Он тут же ударом скимитара выбил крис из рук Латифа, а потом сбил его с ног. Ухмыляясь, Латиф поднялся и подобрал свой крис. В этот момент и вошли дипломаты.

– Ну, и зачем пожаловали во второй раз? – не подав виду, спросил Хасин. На лице Латифа промелькнуло удивление, но он тут же взял себя в руки.

– Приветствую вас, – сказал Зорг, – как вы уже могли понять, мы дипломаты от Воинов Раджи, но на сома деле нам нужен ты, Латиф аб Амашарал.

– Вас послал мой отец? Тогда проваливайте к нему и скажите, что я вернусь, когда я захочу! – рассердился Латиф.

– Как я уже говорил, мы работаем на Воинов Раджи. Мы бы не стали вас беспокоить, но от этого зависит наш мир с Аль Амашаралом, – пояснил Зорг. Латиф призадумался, но ответил:

– С чего это вдруг вы решили, что мне есть дело до проблем отца?

– Если мы объединимся, то сможем сокрушить Аль Абдул, ваш старый враг будет повержен, а вся пустыня станет вашей! Вы сможете уничтожить рабство! – взволнованно сказал Зорг.

– Пойми, я знаю, что тебе это не нравится, я знаю, как тяжело отказываться от того, что ты хочешь, но порой, нам приходится это делать ради правильных вещей, – начал Луон.

Латиф приподнял бровь.

– Рабство – это ужасное пятно на нашей жизни. Оно навсегда останется в истории, но оно не должно оставаться в жизни. Твоя мать была рабыней, твой отец отменил рабство. И пусть многие не понимают этого, но я верю, что настанет день, когда все народы будут жить в мире, и ради этого мы должны бороться и жертвовать, – сказал Луон, специально придавая своим словам пафосности, – но мы не будем тебя заставлять, ведь только тебе решать, что правда, а что ложь.

Что-то ёкнуло в сердце Зорга.

Латиф явно опешил от сказанного Луоном. Он долго думал и наконец сказал дрожащим голосом:

– Учитель?

– Они правы Латиф, но я не буду тебя заставлять. Это сложный выбор, и ты его должен сделать сам. Но знай, я всегда буду тебе помогать, – ответил Хасин.

Латиф задумался, у него на лбу даже вены вздулись от напряжения! Он очень долго думал и наконец решился:

– Хорошо, я пойду с вами, но мне нужно время, чтобы собраться.

Он быстро вышел из комнаты. Все дипломаты были довольны.

– Я пойду с вами, – сказал Хасин, – он хороший парень, плохо будет, если он попадёт в неприятность.

– Вы держали его здесь как заключённого и даже не сказали ему об этом, – заметила Раньжи.

– Да, это ещё одна причина, почему я должен его защищать, – с грустью в голосе ответил Хасин. Он направился за Латифом, а дипломаты вернулись в свою комнату.

Спустя примерно час настал черёд держать слово перед Верховным Мастером. Их, не говоря ни слова, ввели в уже знакомый нам зал, там уже были Латиф и Хасин. Свист ветра не умолкал в зале, но, когда дипломаты заняли свои позиции, он тут же прекратился.

– Итак, когда все наконец собрались, я должен задать тебе главный вопрос. Латиф, ты правда хочешь покинуть убежище и вернуться обратно? – спросил Мастер.

– Д..да, Мастер, – на минуту поколебавшись, ответил Латиф.

– А прав ли я, что ты, Хасин, будешь дальше продолжать его обучение вне убежища? – поинтересовался Мастер.

– Да, господин. Я желаю сопровождать юного Латифа и обучать его, даже если он покинет наше убежище. Надеюсь вы не отвергнете моё желание, – скромно ответил Хасин. На несколько секунду мастер заколебался, он осмотрел всех в зале. А там собралось почти всё убежище.

– Ну, что же, раз это ваше решение, то так тому и быть! Латиф аб Амашарал, Хасин я даю вам разрешение покинуть наше убежище! – огласил мастер.

Хасин и Латиф поклонились ему, и их проводили к выходу.

– Наша сделка в силе, дипломаты, – сказал Мастер уже известной нам четвёрке.

– Безусловно, Мастер, – ответил Зорг, и все дипломаты дружно поклонились ему и отправились в путь.

Их проводили до выхода, страж вновь стояла на том же самом месте в центре клетки. Выйдя из убежища, они направились в сторону Аль Амашрарала. Вышли они где-то в полдень, а пришли только к поздней ночи. Они зашли через западные ворота, Луон показал страже какую-то бумажку и они, не задавая лишних вопросов, спокойно пропустили их. Во дворце Латиф заявил стражникам, что он сын Гафура аб Амашарала, Латиф аб Амашарал. Стражники узнали принца, но на всякий случай отвели его к главе стражи – Мади. Тот сразу узнал Латифа, он был счастлив увидеть его и растерян. Он понял злобный взгляд Хасина и поинтересовался, где же пропадал Латиф. Тот рассказал, что его спасли Мастера Меча, когда его украли бандиты, а дипломаты от Воинов Раджи пошли по следам этих бандитов и смогли найти его. С этой историей они пошли и к султану.

Гафур аб Амашарал был довольно старым человеком с густой седой бородой. Он повидал многое, и это отражалась на нём. В шрамах и морщинах некоторым он мог показаться каким-то поношенным, но зоркий глаз сразу бы разглядел в Гафуре его ещё не потухнувший огонь, который прогорит ещё с десяток лет. Он был очень рад вновь увидеть Латифа и сказал Хасину, что подумает об обучении своего сына. Он поблагодарил дипломатов за то, что они привели сына. Как ему стало известно, на Мади было совершено нападение, он сказал, что нападавшие хотели выведать у него информацию о Латифе, но поскольку Мади ничего не знал, они просто оставили его одного в душной комнате умирать. Султан полагает, что это были агенты из Аль Абдула, и они так же хотели забрать его сына. Зорг и Луон подтвердили опасения султана. Султан сказал, что пора покончить с этим мерзким отребьям и подтвердил соглашение с Воинами Раджи.

Через неделю всё было готово, и дипломаты вмести с несколькими десятками работников и охранником отправились обратно в Крепость Воинов, а вместе с ними по брёвнам тащили монолит.

Глава VI

Монолит

Правда – это как золотой ключик -

она может открыть дверь,

но из-за неё тебе могут перерезать глотку.

Гнулис Мордоед

Процессия добиралась до Крепости целый месяц, так что у Зорга было много времени на то, чтобы всё обдумать. Они долго пробирались по жаркой пустыне, иногда останавливаясь вне оазисов. Порой их лагеря заметали пески, а однажды они попали в настоящую песчаную бурю. На оазисах они останавливались на пару дней, а то и дольше. На жаре плохо тренировалось, поэтому Зорг и Раньжи могли фехтовать только по вечерам. Зорг также пытался продолжить обучение с Луононм, но тот сказал, что раны, которые он получит при обучении, будет тяжело заживать в походных условиях и что они могут загноиться, поэтому они не занимались. Хотя Зорг понимал, что ему, скорее всего, никогда не достичь такого хладнокровия, как у Луона.

Кстати, о хладнокровии, снааги хоть и являются наполовину ящерами, но кровь у них тёплая, при этом они не потеют. Охлаждаться им помогает их язык, они выставляют его при жаре, и с него испаряется вся влага. Этого всё равно не хватает, поэтому снаагам приходится обливаться водой и носить мокрые повязки, чтобы спастись от жары.

В пустыне, как вы понимаете, такого нет, поэтому здесь снаагам особенно тяжко, а поскольку Зорг был снаагом, то ему также было плохо. Он почти лежал на своём верблюде, держа в руках зонтик и несколько палок, на которых держался кусок ткани, и время от времени брызгал воду себе на лицо. На его язык постоянно попадал песок, который больно впивался в плоть. Зоргу приходилось очень тщательно промывать рот на каждом привале, а Луон даже постарался сварить для него специальный отвар, который помогает залечивать ранки во рту.

Монолит тащили медленно, его везли на брёвнах, постоянно перекладывая их. Тащили этот монолит мулы, а слуги постоянно подтаскивали под него брёвна. Выглядел монолит как большой камень, как говорили рабочие, три тонны весом. Из какого камня он был сделан, неизвестно, скорее всего, из обсидиана. На нём были выбиты какие-то надписи на неизвестном Зоргу языке. Раньжи говорит, что это их древний язык, а надписи на монолите – это исторические данные, которые сохранились после разращения их цивилизации.

Наконец они дошли до Крепости. Их встретили с распростёртыми объятиями. Воины отдавали им честь, а в зале Крепости уже был накрыт для них стол. Их быстро усадили, охранников и рабочих также накормили и быстро собрали в обратный путь. Дипломатов угощали вином, хлебом и мясом, сам Главнокомандующий похвалил их за выполненную работу, а Джаван, мягко улыбаясь, попросил Зорга зайти к нему.

– Эх, дружище, – хлопнул его по спине Джаас, – я знал! Я знал, что у тебя получится! Честное слово.

Бывалый кот хлопнул Зорга по плечу, на этот раз ещё сильнее. Снааг в ответ лишь что-то скромно промямлил.

– Ты и не приставляешь, что сделал! Ты герой, Зорг! Ты договорился с султанчиком, ты вернул нам историю, что была давным-давно утеряна, ты настоящий Воин, кто бы что ни говорил, – сказал радостный Джаас Зоргу и, ещё раз хлопнув его по спине, немножко поцарапав Зорга, хохоча, побрёл по залу дальше.

У Зорга было двоякое чувство по возвращении в Крепость. Это, конечно, невероятное облегчение, что наконец-то всё закончилось, а также радость в связи с удачным выполнением миссии. Но были у этой медали и другая сторона: он мог не возвращаться, он мог остаться там, стать членом ордена или поселиться в Аль Амашарале. Он помнил, когда рабы в пещере, где он работал, сами привязывали себя к верёвке или сами заковывали в кандалы, а ключи аккуратно клали у ног хозяина. Зорг не понимал, почему, зачем? Они выглядели очень глупо и до того жалко, что хотелось блевать. Сейчас он сам себя так чувствовал. Он мог уйти, получить долгожданную свободу; возможно, его бы даже и не искали, а он вернулся в клетку. Да все эти фанфары, праздники, пиры, все эти улыбающиеся лица – всё это кандалы. Может, ему дали несколько больше власти, может, его чествуют, может, вкусно кормят, но это несвобода. Он так и остался рабом, просто рабство стало другим. А что такое свобода? Зорг сам не знал ответа на этот вопрос.

«Свобода – это состояние, при котором тебя никто не ограничивает, и ты можешь делать всё что вздумается» – так было написано в каком-то свитке Джавана. Тогда Зорг никогда и не был свободен, потому что даже дома его ограничивали: к примеру, отец запрещал ему залезать на крышу. А там можно было рассмотреть всю деревню, и ты воображал себя настоящим королём, или плавать, спрыгнув с лодки во время рыбалки, а в морской глади ты можешь погрузиться в невероятный мир водной стихии. В общем, нет, это определённо правильнее. Тогда что такое свобода? Зорг задумался о том, когда он был свободен? Дома, в деревне, на своей родине. Он мечтал покинуть это захолустье и отправиться в приключение. Он говорил своим друзьям во дворе, что разбогатеет и построит здесь свой дворец, и что все они будут его воинами, и что они будут ему служить и ходить в военные походы. За такие громкие слова он порой получал от них, но никогда не брал своих слов обратно. Янши – его дорогой брат, он лично поклялся стать его первым воином, и Зорг посвятил его в свои воины старой сломанной удочкой под сваями их дома, а потом церемониально обмазал его грязью. Хорошие были времена.

Но если Зорг был свободен только на своей родине, то свободу он обретёт только тогда, когда вернётся туда. Так Зорг и решил, что он точно вернётся домой, во что бы то ни стало. Осталось решить только один маленький вопросик. КАК?

Спустя час Зорг пришёл к Джавану. Он, конечно же, хорошо поел, но не так сильно, как некоторые. Вот Шарл, например, так наелся, что теперь спит за столом, уткнувшись мордой в тарелку. Джаван ожидал Зорга, как обычно, сидя на своём кресле. Он пил чай с мятой (откуда Джаван доставал мяту для чая и сахар) никто не знал, но зато все знали, что у него очень обширные связи. Зорг тихо сел напротив Джавана, тот предложил ему чаю, а молодой снааг никогда не отказывался. В первый раз, когда Джаван предложил ему это, Зорг даже и не знал, что такое мята. Пару минут они просто тихо пили чай, Джаван терпеть не мог горячий чай и поэтому всегда разбавлял его, благодаря чему его чай всегда был идеальной комнатной температуры. Джаван просто выходил из себя, если его чай был горячим, и лучше тогда ему под руку не попадаться. А чай Джаван пил каждый вечер, а по праздникам и вовсе заменял им простую воду. Наконец Джаван спросил у Зорга:

– Ты вернулся из удачной дипломатической миссии, тебя встречают как героя. Что ты чувствуешь по этому поводу?

– А что бы вы чувствовали? – вдруг резко и неожиданно для самого себя спросил Зорг.

– Я бы чувствовал радость и облегчение от хорошо выполненной, но очень сложной работы. – спокойно ответил Джаван. Зорг почувствовал себя неловко – не надо было так реагировать.

– Но в твоём случае, я бы сравнил себя с рабами, что сами заковывают себя в цепи, а потом отдают ключи хозяину. Я бы думал, что вернулся к своим хозяевам, что я свободен только на словах, что мне следовало сбежать, пока у меня была такая возможность, – завершил Джаван.

Зорг посмотрел на него растерянным и испуганным взглядом. Секунду у них продолжалось это молчание.

– Как? – изумлённо спросил Зорг.

– Очень просто мой друг. Ты не первый, кто приходил к подобным умозаключениям, и, скорее всего, не последний. Мы часто думаем, что наши мысли, желания, фантазии, страхи уникальны. На самом деле у нас просто разный набор однообразных характеристик. Я вполне могу предугадать действия некоторых индивидов, зная, как ведут себя похожие. Если бы у тебя было столько же практики, ты бы тоже так умел, – просто ответил Джаван, – я тебя не в чём не корю, наоборот, это я должен извиниться.

– Но почему? – также не понимая ничего, спросил Зорг.

– Понимаешь, как бы я этого не хотел, я важен Воинам, поскольку я являюсь их настоятелем. Мне приходится беречь свою жизнь ради нас всех. И я знаю, что я рассуждаю как эгоист, и что ещё не один тиран повторит мои слова. Порой приходится подставлять других – это и произошло с тобой и твоими товарищами. Вы с Луоном и впрямь мои лучшие ученики, жаль, что вас всего двое, а Раньжи и Шарл, ну они были хорошими кандидатурами для этой миссии. Вы вполне могли умереть по дороге или в Аль Амашарале, это могла быть западня, и, возможно, мне следовало бы отправиться туда самому, я ведь гораздо опытней вас, но, как видишь, из-за опасности отправились вы, а не я, – честно признался Джаван Зоргу.

– Я понимаю, я об этом уже догадался, – ответил Зорг, и это не было ложью, он это знал с самого начало экспедиции, просто не думал об этом. Зорг понимал, зачем это надо, он не злился на Джавана, но на сердце всё равно стало тяжко. Как бы его ни любил Джаван, как бы старый кот ни ценил его и ни уважал, Зорг всё равно лишь пешка в руках господ. Так было, так и осталось, он просто служит кому- то, вот и всё.

– Я знаю, что это неприятно, я и сам через такое проходил, – с пониманием сказал Джаван Зоргу. Снааг посмотрел на Джавана, сомневаясь в том, говорит ли он правду или просто хочет его поддержать.

– Мне также приходилось выступать в переговорах за нашего прошлого настоятеля Фун-Джина. Я должен был стать настоятелем после его смерти, поэтому он постоянно отправлял меня на «обучение», то есть на участие в различных миссиях, где мне всегда угрожала какая-либо опасность: будь это отравление на пиру, или случайная стрела в бок. Он считал, что я должен доказать своё право быть наставником, постоянно выполняя опасные задания и пытаясь выжить. Главнокомандующий боялся, что я не выдержу, а если я умру, то и настоятелем мне не стать. Но Фун-Джин был непреклонен, он считал, что если мне не удастся выжить, то и настоятелем я буду отвратным, так что лучше уж я умру, чем буду некомпетентен в своей должности, – рассказал Джаван Зоргу.

– Но вы преодолели все преграды и всё-таки стали очень талантливым настоятелем, – заметил Зорг.

– О, я не хотел быть настоятелем, после первого месяца я сбежал из Крепости. Я не знал, куда мне идти. Я был молод и глуп, но одно я знал точно, что никогда не получу то же проклятье, что и Фун-Джин, – сказал Джаван, он долго смотрел в одну точку, явно о чём-то думая.

– Но вы стали настоятелем, почему? – аккуратно поинтересовался Зорг.

– Это проклятие Зорг, – наконец-то ответил Джаван, – я мечтал путешествовать, я хотел изучить мир, а вместо этого я должен сидеть здесь, в этой клетке. Зорг заметил, что голос Джаван изменился, он, как будто, немного дрожал.

– Мне приходится разгребать завалы документов и свитков, отвечать на нескончаемые жалобы и вопросы монтос9, которые даже читать не умеют. На мне постоянно висит тяжёлая ноша заботы о моём народе, мне приходилось принимать ужасные решения: по мановению моей руки умирали монтос, сжигались деревни, пытали людей, я отправлял собственных братьев на смерть! Думаешь я хотел этого, этого проклятия, что так любезно подарил мне Фун-Джин!

Джаван рассвирепел, Зорг никогда ещё не видел, чтобы старый кот был когда-либо так взбешён, но через секунду он уже вернул себе самообладание. Он выпил весь свой чай и налил себе ещё, потом он откашлялся и продолжил:

– Извини меня за мою минутную слабость, Зорг. Так, на чём я остановился? Ах да, – продолжил он, сделав ещё один глоток, – я сбежал из Крепости. Запасов у меня почти что не было, так что питался я только кактусами, не знаю, сколько я бродил в пустыне, но, наконец, набрёл на оазис. Тогда поднялась ужасная песчаная буря. На оазисе, кроме меня, остановился караван. Как мне рассказали путники, на них напали бандиты, они ограбили их, убили их предводителя и ещё нескольких людей, в итоге остались одни женщины, дети да старики. Они были в плачевном состоянии, и я решил помочь им. Я стал их лидером: я распределял ресурсы, ставил им задачи, руководил, а буря всё не кончалась и не кончалась. Наши припасы кончались, и я принял решения прорваться через бурю.

Тут Джаван замолк и посмотрел в окно, он вновь собирался с мыслями. Через минуту он собрался и продолжил:

– Выжила лишь половина, нам удалось дойти до какого-то города, но умерло слишком много людей. Я отдал последние распоряжения, подыскал им жилище, распрощался, а потом вернулся обратно. Если бы я тогда знал больше, я бы не дал никому умереть. Я вернулся обратно, уверенный в том, что моя судьба – быть настоятелем. Мне повезло, Фун-Джин был добр в тот день и приказал пробежать всего двадцать кругов с пудовым валуном вокруг Крепости, – закончил свой рассказ Джаван.

Зорг глотнул чаю, он размышлял над сказанным Джаваном.

– Главнокомандующий сказал мне, что через час мы собираемся в подземелье замка, я переведу надписи на камне перед ним и Джаасом. Ты с Луоном и Раньжи можете пойти вместе со мной и послушать, – предложил Джаван.

– Спасибо вам большое, я, конечно же, приду, но почему вы не позвали Шарла? – спросил Зорг.