Игра в Реальность. Путь

– Я же не предлагаю тебе насовсем скрыться,– пояснил он свои слова. – Отсидишься, пока отец ни успокоится, а потом вернёшься к своей Анаре.

– Ты, что же, думаешь, отец сгоряча меня приговорил? – удивился брат. – Да он закрывал глаза на моё неповиновение, сколько мог. Но тут ставки, похоже, посерьёзней, чем даже жизнь сына. Поверь, для него казнить меня ещё тяжелей, чем для меня умереть. Мне его правда жаль.

– Себя бы пожалел,– буркнул Сабин,– и откуда только берутся такие ангелы?

Братья подавленно замолчали, им совсем не хотелось ссориться, просто на сердце у обоих было тяжело, и удерживать свою тоску внутри было совсем непросто.

– А как тебя казнят? – спросил Сабин, чтобы разрушить это тягостное молчание, и тут же понял, что сморозил очередную бестактность, но Гор прореагировал удивительно спокойно.

– Не знаю, Бустер,– его голос звучал безразлично,– я не спросил.

– Экий ты нелюбопытный,– съязвил брат.

– Да ладно, пусть будет сюрприз,– усмехнулся младший,– не думаю, что они меня будут долго мучить, я же не убийца какой-нибудь.

От этого походя брошенного слова «сюрприз» Сабина передёрнуло, уж лучше бы не спрашивал. Интересно, а сам бы он смог назвать сюрпризом способ собственного умерщвления?

– Бустер,– раздался жалобный голос брата,– ты позаботься о моей девочке потом, когда меня не станет. Ей будет очень плохо, особенно вначале.

– Это мне будет плохо без тебя, Ангел,– хмуро отозвался Сабин,– а Анара, скорей всего, уйдёт вслед за тобой. Разве ты не видишь, что она совсем не горюет после того, как произнесла свою клятву?

– Ты же понимаешь, что всё это полный бред,– отозвался Гор,– просто старый веннский ритуал, не более того, но если ей так легче будет пережить мою смерть, то пусть верит.

– Я тоже верю,– вздохнул старший,– женщины веннов всегда умели завязывать кармические узлы. Это не просто ритуал, а способ связать венна с его женщиной навек.

– Очень смешно,– Гор саркастически хмыкнул,– в нашей Реальности вообще-то нет ничего вечного, ты не знал? К тому же, если это так хорошо работает, почему отец до сих пор ни устроил вам с Анарой этот обряд клятвоприношения?

– Потому что ей ещё не исполнилось восемнадцати,– спокойно объяснил Сабин,– через год он бы всё устроил.

– Ну вот видишь, сколько нестыковок,– усмехнулся Гор,– Анаре нет восемнадцати, а я – не венн. Даже если в этом обряде действительно что-то есть, то в нашем случае он не сработает.

– Это ты себя так уговариваешь или меня? – язвительно бросил брат. Гор не ответил, только тяжело вздохнул. Сабину хотелось как-то подбодрить брата, а выходило всё наоборот, что бы он ни говорил, только нагонял больше тоски. – Ты прости меня, Ангел,– жалобно попросил он,– вякнул, не подумав. А может быть, будет лучше, если вы уйдёте вместе? Вдруг она тоже без тебя жизни себе не представляет?

– Заткнись, а,– попросил Гор,– и так тошно, даже думать о таком не могу.

Сабин опять был в полном недоумении, брат спокойно рассуждал о своей смерти, как о чём-то будничном, жалел отца, приговорившего сына к публичной казни, а когда речь зашла о возможной смерти Анары, то сразу запаниковал. И какая ему разница, что здесь случится, когда его самого уже не будет? Он ведь даже об этом не узнает. Расстраивать брата перед казнью ему совсем не хотелось, поэтому он не стал его терзать вопросами, но вот сам решил во всём как следует разобраться.

Из-за угла соседнего строения раздались шаги нескольких человек. Сабин увидел, как отец с Анарой в сопровождении двух охранников идут к тюрьме, и быстренько ретировался, пообещав брату вернуться, когда те уйдут. Дверь в камеру Гора открылась, и Анара бросилась на шею узнику. Он обнял свою любимую, и они застыли в объятьях друг друга, словно вокруг не было ни души. Впрочем, похоже, именно так Гору и казалось, он совершенно проигнорировал отца, вошедшего следом за Анарой. Венн подождал несколько минут, но видя, что ничего не происходит, и влюблённая парочка так и продолжает стоять словно зачарованная, громко кашлянул, привлекая к себе внимание. Они подняли на отца глаза, но своих рук не разжали.

– Я решил, что лучше вам попрощаться сейчас,– спокойно сказал отец,– ни к чему Анаре смотреть на казнь. Согласен? – Гор благодарно кивнул и снова повернулся к своей любимой. – У вас четверть часа,– распорядился Венн и вышел, хлопнув дверью.

Неясно, как использовали влюблённые отведённое им время, но, когда через пятнадцать минут Создатель вернулся, они по-прежнему стояли, тесно прижавшись друг к другу. Голова Анары лежала на плече у Гора, и глаза их были закрыты, при появлении отца они даже не пошевелились.

– Тебе пора, девочка моя,– проговорил отец, положив руку на плечо Анары.

Та вздрогнула, словно вышла из транса, и опустила руки. На её лице не было страдания или паники, как можно было бы ожидать, Анара со спокойной улыбкой смотрела на своего любимого, словно они расставались не навсегда, а так, на несколько минут. На лице Гора было примерно такое же выражение, фирменная ангельская улыбка играла на его губах.

– Интересно, он и умирать будет с этой своей наглой улыбочкой,– подумал Венн,– я бы не удивился.

Когда Анара ушла, сопровождаемая охранниками, он подошёл к сыну и взял его за руку.

– Пойдём, Гор, прогуляемся,– предложил отец и второй рукой прикрыл ему глаза.

Они оказались на вершине высокой горы, кругом лежал снег, и, наверное, было холодно, но мерцающий на солнце защитный купол надёжно укрыл отца с сыном от капризов погоды. С высоты открывался фантастический вид, снежные склоны сменялись разноцветными скалами, которые в свою очередь переходили в зелёные луга, прорезанные белыми лентами горных речушек. Далеко внизу начинался густой лес, покрывавший отроги гор и заползавший своими длинными щупальцами в широкую долину.

– Зачем мы здесь? – спросил Гор, с восхищением оглядываясь вокруг.

– Мне хотелось показать тебе, насколько огромен наш мир,– ответил отец. – Ты ведь прожил всего пять лет, малыш, и, хотя выглядишь почти взрослым, на самом деле видел и знаешь очень мало.

– Мы же путешествовали с Сабином на вимане,– пожал плечами сын.

– Я говорю не о пейзажах,– Венн невольно поморщился,– я говорю о жизни. Ты ничего о ней не знаешь, поэтому тебе не страшно умирать, но поверь мне, это только от того, что ты не ведаешь, что теряешь.

– Зачем ты мне это говоришь, отец? – обиделся Гор.

– Затем, что я готов отпустить тебя в эту жизнь,– пафосно провозгласил милосердный вершитель человеческих судеб,– если ты пообещаешь никогда больше не появляться в моём мире и забыть про Анару.

– А как же миссия? – Гор насмешливо посмотрел на отца.

– Я верю, что, когда тебя не будет рядом, наваждение рассеется,– пояснил отец,– Анара быстро придёт в себя и вспомнит о своём долге.

Гор ничего не ответил, он отвернулся и поднял лицо к небу. Над соседней горой развевались снежные флаги, в солнечных лучах они переливались россыпью радужных кристаллов. Это было очень красиво, не хотелось отрываться от великолепного зрелища, но Венн грубо развернул сына к себе лицом и сурово посмотрел ему в глаза. Гор не отвёл взгляда, но продолжал хранить молчание.

– Почему?! – раздражение прорвалось сквозь напускное спокойствие Создателя. – Объясни, почему ты так хочешь умереть.

– Не хочу,– Гор покачал головой,– но без Анары я не уйду.

– Там много женщин, достойных твоей любви, сынок,– проговорил Венн, указывая рукой куда-то в долину,– это для твоего брата другая не подойдёт, а ты волен выбирать.

– Я выбрал,– улыбнулся Гор,– или это мы друг друга выбрали, а может быть, судьба.

– Что за нелепица! – взорвался Венн. – Ты сам-то себя слышишь? – Гор улыбнулся и промолчал, ему совсем не хотелось спорить, лучше бы отец просто позволил ему полюбоваться на горы напоследок. – Умерев, ты всё равно с ней расстанешься,– Создатель привёл последний и, как ему казалось, неубиваемый аргумент,– почему же нельзя расстаться и продолжать жить?

– Не смогу,– отозвался упрямец. – А потом смерть ведь не навсегда, я к ней вернусь.

– Нет, малыш, не вернёшься,– Венн вдруг утратил весь свой пафос,– я закрою для тебя свой мир, ты родишься где-нибудь в базовой Реальности и забудешь про нас: и про меня, и про Сабина, и даже про Анару. Может быть, для тебя это и к лучшему, но я тебя не забуду, в моём сердце ты будешь продолжать жить неизбывной болью.

Гор долго молчал, обдумывая сказанное отцом. Венн ожидал, что сын ответит обидой или обвинением, но то, что он услышал, его сильно удивило.

– Знаешь, отец,– задумчиво произнёс Гор,– мне кажется, что всё будет совсем не так, не знаю, как именно, но по-другому,– и ведь как в воду глядел, Венну бы тогда поверить этому малолетнему провидцу, но он только с раздражением отмахнулся от слов сына, как от назойливого комара.

– Ладно, пойдём обратно,– он смирился с неизбежным,– тебе нужно хоть немного поспать, а то будешь зевать на собственной казни.

– Не волнуйся, отец,– Гор иронично усмехнулся,– я тебя не подведу, уйду, как подобает сыну Создателя. Для тебя же это важно.

Венн судорожно вздохнул и прижал к себе упрямого отпрыска.

– Да мне плевать, как ты будешь держаться,– процедил он сквозь зубы,– ты ведь и близко не представляешь, что значит для Создателя собственными руками уничтожить своё творение, даже такое нахальное и упрямое, как мой Ангел.

– Тебе вовсе не нужно убивать меня самому,– пожал плечами Гор,– полно же охранников.

– Не буду,– Венн кивнул и выпустил сына из объятий.

– Как это будет? – всё-таки полюбопытствовал приговорённый.

– Ты просто спрыгнешь с обрыва,– уже спокойно ответил Создатель.

– Но ведь это меня не убьёт,– удивился Гор,– ты хочешь, чтобы я вечно витал над вами бесплотным духом?

– На этот раз убьёт,– Венн посмотрел в глаза сыну,– я заблокирую твоё сознание, и ты не сможешь выйти из тела.

– Понятно,– Гор кивнул и улыбнулся своей фирменной улыбочкой.

– Понятно ему,– устало подумал Венн,– а вот мне совсем не понятно, как я переживу завтрашний день и как потом буду смотреть в глаза твоему брату и любимой девушке. Ну почему моим преемником стал Сабин, которому совсем неинтересна стезя Создателя, и для которого Анара – лишь партнёр для практик. Если б только у тебя, старшенький, было немного побольше амбиций, ты бы сам разобрался с конкурентом, и мне не пришлось бы его убивать.

***

– С дешифратором у твоего брата нет никаких проблем,– усмехнулся Венн,– и никогда не было. Ты как-то странно представляешь себе функцию этого раздела сознания, он отвечает вовсе не за оценки, которые даёт наш ум тем или иным проявленным явлениям, а за то, как именно интерпретирует ум вибрации определённых частот. Например, грубые вибрации воспринимаются умом как материальный мир, а тонкие – как мысли и чувства. При этом не следует думать, что существуют какие-то правильные интерпретации и ошибочные, это всего лишь вопрос социализации, то есть того, как настроен дешифратор у большинства Игроков.

– Понятно,– Антон ехидно хихикнул,– если твоё восприятие отличается от обычного, то ты определённо псих.

– Или просветлённый,– добавил Венн.

– Давненько я хотел разобраться, что же это значит,– задумчиво проговорил сын,– столько всякой ерунды крутится вокруг этого термина.

– Согласен,– Венн кивнул,– его используют все, кому не лень, но при этом подразумевают совершенно разные реалии. Тебе ведь знакома философия буддизма?

– В общих чертах,– замялся Антон,– если честно, я никогда глубоко не копал ни одно религиозное учение.

– Так вот, в соответствии с этой концепцией, задача практикующего – это выход из круга перерождений с целью избавления от страданий, иначе говоря, буддисты стремятся оказаться вне Игры в Реальность. Выход из Игры и называется просветлением.

– Ну мы-то тоже не особо стремимся перерождаться,– усмехнулся Антон,– вот ты, отец, сколько веков уже болтаешься в этом воплощении?

– Ты невнимателен, мой мальчик,– отец неодобрительно покачал головой. – Сколько бы веков я ни жил, я проживаю их в Игре, мне просветление ни к чему.

– И каким же образом буддисты выходят из Игры? – поинтересовался Антон, проигнорировав недовольство отца.

– Надеюсь, ты ещё не забыл, как именно сознание осуществляет связь с пространством Реальности? – скептически хмыкнул рассказчик. – Для этого оно создаёт такой инструмент, как ум. Значит, чтобы оборвать связь с Реальностью, ум не должен функционировать.

– А можно слегка поподробнее,– попросил сын.

– Существуют определённые практики, позволяющие замедлить, а то и вовсе «остановить» ум. Остановка ума – это, конечно, просто термин. На самом деле ум продолжает функционировать, но в сильно урезанном варианте, то есть в основном только в режиме фиксации проявленных сознанием явлений.

– Интересно, и как же можно подавить функционирование ума,– усмехнулся Антон,– ты когда-нибудь пробовал заставить себя не думать?

– Насилием тут ничего не сделаешь,– пояснил Венн,– поэтому применяются практики неделания, ум приучают не реагировать на проявленные явления, как бы не следовать за мыслями, образами и звуками.

– И что это даёт? – Антон скептически хмыкнул.

– Для начала это видоизменяет работу дешифратора,– пояснил отец. – Чем слабее сигнал, идущий от ума к сознанию, тем более чувствительным должен быть дешифратор. А в итоге диапазон восприятия увеличивается, и продвинутый практик начинает, например, видеть сквозь стены и слышать музыку сфер. Но этим перестройка дешифратора, как правило, не ограничивается, его механизм в конце концов ломается, и практик начинает воспринимать явления в декодированном виде, то есть в виде исходных вибраций, мир перестаёт быть для него материальным. Но поскольку алгоритм перевоплощения продолжает работать, то достигший даже таких вершин практик всё равно умирает. Ум его уничтожается, а нового ума он не создаёт.

– Но это же полное развоплощение,– удивился Антон,– не понимаю, кому может понравиться такой конец. Уж лучше бы они сливались с сознанием Создателя.

– Ошибаешься, дружок,– Венн весело улыбнулся,– не забывай, что индивидуальность находится не в уме, а в сознании, следовательно, она никуда не девается. Просветлённые сохраняют свою индивидуальность, только уже не могут её осознать. Всё, что они осознают – это сам факт существования, но существуют они в нигде, в никогда и никак.

– Б-р-р-р,– передёрнул плечами Антон,– ужас какой-то. Уж лучше просто умереть и уйти на перевоплощение.

– Да, мальчик мой,– грустно кивнул отец,– знаю, смерти ты никогда не боялся, а уж про Сабина и Анару я вообще молчу.

В начале пути…

Утро было прохладным, но на небе не было ни облачка, что предвещало настоящую летнюю жару, если, конечно, ветер не нагонит туч, тогда приятная расслабляющая нега сменится противным моросящим дождём, а то и снегом, здесь, на севере погода менялась очень быстро и непредсказуемо. Вот только Гору уже не суждено было узнать, чем закончится соревнование между солнцем и ветром, жить ему оставалось не больше часа. Он шёл в сопровождении охранников к месту казни и наслаждался утренней прохладой. Вскоре из-за поворота тропинки показалась плоская каменная плита, нависающая над пропастью, именно с этого камня Гору предстояло сделать свой последний шаг в пустоту и разбиться об острые скалы на дне ущелья. А к полудню разлившаяся река унесёт его изломанное тело куда-то вниз по течению. Ни в какие миры предков парень, конечно, не верил, в отличие от остальных обитателей посёлка, дети Создателя получали истинные знания.

Тропинка вынырнула из-за острого скального гребня, и широкая площадка перед обрывом целиком предстала перед глазами Гора. Там собралось человек пятьдесят любопытствующих, всё-таки не каждый день в посёлке казнили сына Создателя, собственно, это был первый раз за всю известную историю этого поселения. Охранники поставили Гора лицом к стоящему впереди толпы соплеменников отцу и отошли.

– Ты знаешь, что делать,– тихо, но твёрдо произнёс Создатель. Сейчас в его глазах уже не было ничего человеческого, это был вождь, повелитель, судия, но никак не отец.

Гор кивнул и оглядел толпу зрителей, его глаза перебегали с одного лица на другое и наконец вернулись обратно к Создателю.

– Его здесь нет,– ответил тот на невысказанный вопрос сына.

– Ты не дашь нам попрощаться? – удивился Гор,– Почему?

– У тебя было время вчера,– без всякого выражения ответил Создатель,– больше времени у тебя нет. Иди.

– Хорошо,– Гор грустно улыбнулся,– прощай, отец.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и спокойно пошёл к обрыву. Сердце Венна сжалось, ему с таким трудом удавалось играть свою роль справедливого, но безжалостного правителя, а хотелось только одного – сжать сына в объятьях и оттащить его подальше от этого чёртового обрыва. Гор шёл уверенно, не оборачиваясь, и Венн уже представил, как тот даже на секунду не остановится на краю, а просто продолжит свой путь в пустоту, покидая этот мир и своего отца навсегда. Он задержал дыхание и зажмурился и, видимо, поэтому пропустил тот момент, когда рядом с Гором появилась тоненькая девичья фигурка. Парень тоже заметил Анару, только когда та преградила ему дорогу и буквально повисла у него на шее. Он рассмеялся, подхватил свою любимую и поцеловал, нимало не смущаясь толпы за спиной. Умом Гор, конечно, понимал, что гуманнее было бы избавить девушку от зрелища казни, но, увидев её, уже не мог ощущать ничего, кроме благодарности судьбе за этот прощальный подарок.

– Ну всё, беги к отцу,– прошептал он на ушко любимой, снова опуская свою драгоценную ношу на землю. – Я обязательно к тебе вернусь в следующей жизни. Ты мне веришь?

– Разве ты не понял,– Анара состроила хитрую гримаску,– мы теперь всегда будем вместе и в жизни, и в смерти. Пойдём,– она взяла Гора за руку и потянула к обрыву. У бедняги от неожиданности перехватило дыхание, он упёрся и беспомощно обернулся к отцу, словно собрался просить его помощи. – Даже не думай,– строго сказала Анара, враз пресекая его попытку. – Я всё равно уйду за тобой, только одной будет страшнее. Ты же меня не бросишь сейчас?

Она не шутила, Гор понял это сразу, и не передумает. Данная сгоряча клятва связала любимую со смертником. А может быть, дело было вовсе не в клятве? Вдруг Сабин прав, что для Анары жизнь в разлуке так же невозможна, как для него самого? И Гор смирился, он сжал узенькую тёплую ладошку, и дальше они пошли уже вместе.

– Собрался улететь на небо без меня, Ангел? – раздался за их спинами голос Сабина, когда до края обрыва оставалось уже не больше десяти шагов.

Гор отпустил руку Анары и бросился в объятья брата.

– Я уже решил, что нам не удастся попрощаться,– с чувством произнёс он.

– А чего нам прощаться,– Сабин притворно удивился,– я не собираюсь с тобой расставаться, братишка,– он встал рядом с Гором с другой стороны от Анары и взял его за руку.

– Вы что, сговорились? – приговорённый уже чуть не плакал, но вырваться из рук любимых родственников не мог, он ещё недостаточно для этого окреп. Через пару секунд вся троица уже стояла на краю и заглядывала вниз.

– Не бойся, милая,– Гор обернулся к Анаре,– больно будет лишь одно мгновение.

– Сам не бойся,– огрызнулась она весело.

– А как он собирается тебя этим убить? – задумчиво проговорил Сабин.

– Он заблокировал моё сознание,– пояснил Гор,– я не смогу выйти из тела.

Сабин на секунду задумался.

– Ладно, это вариант,– выдал он результат своих раздумий,– думаю, у меня получится без посторонней помощи.

– Бустер, ну хоть ты не умирай,– взмолился Гор,– у отца ведь тогда совсем никого не останется.

– Давай на счёт три,– предложил брат, не обращая ни малейшего внимания на мольбы приговорённого.

Но успел он досчитать только до одного, всех троих словно парализовало. Подошедшие охранники оттащили их безвольные тела от края обрыва. Оставив толпу соплеменников за спиной, Венн подошёл к стоявшим без движения заговорщикам и снял парализующее воздействие.

– Ну и кто из вас это придумал? – грозно спросил он. – Гора я не подозреваю, ему бы и в голову не пришло подвергать вас двоих опасности.

Сабин и Амара одновременно пожали плечами, они и в правду действовали не сговариваясь и каяться не собирались. Венн со смесью восхищения и досады смотрел на своих бесстрашных отпрысков и прикидывал, как ему следует поступить: посмеяться над их выходкой или убить на месте.

– Молчите, бунтовщики? – язвительно бросил Создатель. – И что мне сейчас помешает обездвижить вас двоих и отправить Гора умирать у вас на глазах?

Приговорённый невольно бросил взгляд в сторону обрыва, а бунтовщики тут же встали с двух сторон от него и взяли его за руки. Венну захотелось расхохотаться от этого их наивного протеста, но в то же время он не мог не оценить искреннюю преданность Сабина и Анары.

– Ты нас на всю жизнь собираешься обездвижить, отец? – с притворной почтительностью обратился Сабин к грозному повелителю жизни и смерти.

Ультиматум был настолько наглым и откровенным, что, если принять его всерьёз, то казнить действительно следовало всех троих, оставалось только обратить всё в шутку.

– Чем же ты заслужил такую любовь, Ангел,– обратился Венн к приговорённому сыну,– что они готовы умереть за тебя даже не для того, чтобы спасти, а просто за компанию.

Слова отца не вызвали даже тени улыбки на лице Гора, глаза бедняги подозрительно блестели от подступивших слёз, а губы заметно дрожали. Похоже, парень не готов был принять эту жертву, ему проще было самому умереть. Недаром парочка бунтовщиков крепко держала его за руки, он запросто мог сорваться и спрыгнуть вниз, просто чтобы положить конец этой войне отца со своими детьми. Гор с усилием втянул воздух через плотно сомкнутые губы и всё же нашёл в себе силы ответить.

– Я не знаю, за что они меня любят,– он беспомощно пожал плечами,– может быть, потому что я тоже их люблю.

– Ладно, живи, раз у тебя нашлись такие защитники,– провозгласил Создатель, и сам почувствовал невыразимое облегчение.

Он демонстративно отвернулся от застывшей в ожидании приговора троицы, как бы подводя конец дискуссии, и величественно прошествовал по направлению к посёлку. Молчаливая толпа обескураженных зрителей потянулась за своим предводителем, а Гор, Сабин и Анара ещё долго стояли обнявшись, не в силах двинуться с места. Когда последний житель посёлка покинул место так и не состоявшейся казни, они снова взялись за руки и подошли к краю обрыва. Им было необходимо ещё раз ощутить то необыкновенное чувство единения и душевного родства, что посетило их, когда все трое были готовы умереть, только чтобы не расставаться, чувство, сделавшее их бесстрашными. А ещё это было прощание с родным домом и прежней жизнью, ведь после столь скандально прерванной казни дети Создателя уже не могли оставаться в посёлке. Официально это была ссылка, а в действительности – освобождение. Отец обеспечил своих деток всем необходимым, для Создателя это была не проблема, и они отправились в большой мир все вместе, им даже в голову не пришло расставаться. На прощанье Гор зашёл к отцу.

– Как же ты решился нас отпустить,– спросил он в лоб,– если от Анары зависит судьба сотен Создателей? Или это неправда?

– Не дерзи,– прикрикнул на него Венн,– я никогда тебе не врал, мне совершенно ни к чему это делать, просто у меня пока нет сил приговорить моего сына к смерти в третий раз,– Гора от такой откровенности пробил озноб, особенно от этого «пока». – Время ещё есть,– задумчиво продолжал отец. – Поживите с Анарой вместе, думаю, вы скоро надоедите друг другу, как обычно случается с людьми, но даже если этого не произойдёт, то человеческий век недолог, я потерплю. А после твоей смерти я уж как-нибудь позабочусь, чтобы ты родился как можно дальше от моего мира, Ангел.

– Мы с Анарой всегда будем вместе,– улыбнулся Гор,– тебе нас не разлучить.

Венн рассмеялся и обнял сына. Зря он не поверил.

Глава 7

– Отец, а почему ты сразу не отпустил нас с Анарой? – Антон в упор посмотрел на Создателя. – Зачем нужно было дважды пытаться меня убить?

В глазах Венна на миг взметнулась такая буря чувств, что его сыну стало не по себе, но то была лишь секундная слабость. Когда после недолгой паузы отец ответил, в его голосе прозвучала откровенная ирония.

– Я же не человек, малыш, не забывай этого. Веннам не свойственно отступать или искать компромиссов, мы всегда идём напролом. И кстати, отпустив вас, я совершил большую ошибку,– с горькой усмешкой добавил он.

– Я же честно тебя предупредил, что мы всегда будем вместе,– пожал плечами Антон.

– Я не об этом,– Венн небрежно махнул рукой,– ты обвёл меня вокруг пальца, сынок. Вместо того, чтобы счастливо прожить свой человеческий век с Анарой и затем навсегда уйти из моей жизни, ты стал Творцом и обрёл бессмертие.